Страница:
– Вы что, мальчики, серьезно? – еще раз спросила я, так, на всякий случай, и, увидев уверенные кивки, только и смогла сказать: – Тоды – ой!
Степан
Сергей Олегович
Ника
Степан
Сергей Олегович
Степан
Саня Букварь
Док
Степан
Сергей Олегович
Сергей Олегович
Ника
Степан
Ника
Олег Соджет
Степан
Пока ошалевшая Ника переваривала наше решение и просматривала предоставленный Саней Букварем «список личного состава», я просмотрел «список снаряжения». Список впечатлял и внушал ужас. Чем? Во-первых, полным отсутствием медикаментов. Не было НИЧЕГО. Совсем. Какой вывод напрашивался? Правильно – воду, которую принесли Змей с Тэнгу, следует прокипятить. По крайней мере, это снизит вероятность поноса. С питием тоже проблема – не из чего. Далее, продуктов у нас тоже нет. Значит, их придется менять на вещи. Одежду, часы (мои, например, они механические, с автоподзаводом), что еще – пока не знаю. Не говоря об одном котелке на шесть человек, возможных проблемах с одеждой и обувью при длительных переходах и прочая. Все это я изложил нашей теплой компании, попутно выяснив, что аптечка все-таки есть у Змея. Правда, я не ожидал такого результата…
Сергей Олегович
С утра, отстояв на разводе, отзвонился я Васильичу и предупредил, что немного задержусь, так как надо было в ТЭЧ зайти, забрать радиостанцию из ремонта. Сказано – сделано, зашел, забрал станцию, выслушал от мастера справедливые нарекания в наш адрес и обещания больше не брать ничего ремонтировать и пошел на аэродром. Там зашел на «вышку» к дежурной по связи, поболтал с ней минут пять, заглянул к связюкам и забрал три заряженных аккумулятора, мысленно поминая незлым добрым словом одного «шибко вумного товарища», спалившего на хрен наше штатное зарядное устройство. Достал КПК, включил музыку, нацепил под шапку наушники и пошел на свой объект…
Дойдя до торца полосы, я оглянулся и увидел, что по магистральной в мою сторону катит Ан-12. Естественно, прибавил темпа, стремясь побыстрее убраться с ВПП. «Ан» тем временем свернул на рулежку, потом выехал на полосу, доехал почти до торца, развернулся и… газанул со всей пролетарской ненавистью. Поднявшаяся снежная пыль закрыла все, а когда она рассеялась… В общем, на аэродром это походило мало. Точнее, совсем никак не походило. Вокруг был лес, причем летний лес. От этого зрелища у меня челюсть безуспешно попыталась вступить в контакт с ботинками, а сигарета выпала изо рта…
«Вот это ни… себе…!» – проскочила в голове мысль.
Из оцепенения меня вывел холодный и мокрый собачий нос, ткнувшийся мне в руку…
Дойдя до торца полосы, я оглянулся и увидел, что по магистральной в мою сторону катит Ан-12. Естественно, прибавил темпа, стремясь побыстрее убраться с ВПП. «Ан» тем временем свернул на рулежку, потом выехал на полосу, доехал почти до торца, развернулся и… газанул со всей пролетарской ненавистью. Поднявшаяся снежная пыль закрыла все, а когда она рассеялась… В общем, на аэродром это походило мало. Точнее, совсем никак не походило. Вокруг был лес, причем летний лес. От этого зрелища у меня челюсть безуспешно попыталась вступить в контакт с ботинками, а сигарета выпала изо рта…
«Вот это ни… себе…!» – проскочила в голове мысль.
Из оцепенения меня вывел холодный и мокрый собачий нос, ткнувшийся мне в руку…
Ника
Сидим, значит, мы с мужиками, думу думаем. Веселый треп получается. Имеем двух связистов, полтора снайпера, минера, механиков, парашютистов, боевого пловца, кинолога – классно, аж зашибись. Мужчины, конечно, сразу на технические подробности перешли – кого и как ремонтировать, за что крутить, куда двигать. Сижу, слушаю. Иногда вопросы подбрасываю.
Разведывательно-диверсионной группой выступать – и да, и нет, получается. Да – потому что это единственный, на мой взгляд, реальный шанс получить то, что нам надо, не ввязываясь в позиционный бой (ибо он будет первым и последним – виват, герой!). Нет – потому что в основном все – нехилые теоретики, а практиков – раз, два и жопа.
А, да, еще и жрать нечего, а о котелках вообще думать забыли – воды не вскипятишь.
– Кстати, мальчики, сидим мы, конечно, классно, но охранение! Что, все заботы на Тэнгу? Змей, может, давайте прочешите еще раз округу?
Разведывательно-диверсионной группой выступать – и да, и нет, получается. Да – потому что это единственный, на мой взгляд, реальный шанс получить то, что нам надо, не ввязываясь в позиционный бой (ибо он будет первым и последним – виват, герой!). Нет – потому что в основном все – нехилые теоретики, а практиков – раз, два и жопа.
А, да, еще и жрать нечего, а о котелках вообще думать забыли – воды не вскипятишь.
– Кстати, мальчики, сидим мы, конечно, классно, но охранение! Что, все заботы на Тэнгу? Змей, может, давайте прочешите еще раз округу?
Степан
Приказ нового командира выполнить не успел никто. Маму вашу за ногу!!! Он бы еще мне на голову приземлился!!! Еще и снегом швыряется. Но так или иначе, очередной современник стоял посередь лагеря и недоуменно озирался.
Сергей Олегович
– Мужики, это что, прикол такой? – спросил я у отплевывавшейся от снежной пыли пополам с керосиновым выхлопом компании. – Это вообще где я? Мне же на дежурство заступать надо!..
…Уяснив наконец ситуацию и выйдя из шока, я решил провести инвентаризацию имущества. Итак, в наличии было:
– ноутбук-двухъядерник,
– капэкашка старая,
– две мобилы,
– зарядка к ноутбуку,
– мышь,
– крэдл для КПК,
– зарядка для телефона,
– нож самодельный, которым я кабель разделывал обычно,
– футляр с дисками, наушники, пробник, ручка гелевая, ключи, набор отверток «Крафтул» (точнее, одна отвертка с кучей насадок),
– радиостанция Р-853 и три аккумулятора к ней,
– семисотграммовая банка с борщом,
– большой кусок пирога с рыбой,
– три пачки сигарет «Бонд»,
– зажигалка одноразовая с портретом Че Гевары,
– удостоверение и карточка Сбербанка,
– газета бесплатных объявлений в кармане сумки,
– восемьдесят рублей и мелочь еще в кармане,
– синяя техничка летная, застиранная порядком, новая куртка ДМС летная, тоже синяя, футболка черная с нарисованным страшным черепом, шапка офицерская зимняя, полуботинки демисезонные, старые.
…Уяснив наконец ситуацию и выйдя из шока, я решил провести инвентаризацию имущества. Итак, в наличии было:
– ноутбук-двухъядерник,
– капэкашка старая,
– две мобилы,
– зарядка к ноутбуку,
– мышь,
– крэдл для КПК,
– зарядка для телефона,
– нож самодельный, которым я кабель разделывал обычно,
– футляр с дисками, наушники, пробник, ручка гелевая, ключи, набор отверток «Крафтул» (точнее, одна отвертка с кучей насадок),
– радиостанция Р-853 и три аккумулятора к ней,
– семисотграммовая банка с борщом,
– большой кусок пирога с рыбой,
– три пачки сигарет «Бонд»,
– зажигалка одноразовая с портретом Че Гевары,
– удостоверение и карточка Сбербанка,
– газета бесплатных объявлений в кармане сумки,
– восемьдесят рублей и мелочь еще в кармане,
– синяя техничка летная, застиранная порядком, новая куртка ДМС летная, тоже синяя, футболка черная с нарисованным страшным черепом, шапка офицерская зимняя, полуботинки демисезонные, старые.
Степан
После знакомства и краткой ревизии имущества вновь прибывшего мы вернулись к вопросу о разведке.
– Так, инициатива наказуема! К дороге идет тот, кто там уже был, местность, по крайней мере, уже знакомая. (Я бы сказал, какая она знакомая, но… без матов не получается.) А товарищ Олег идет в прямо противоположную сторону со Змеем и Тэнгу. Саня и Степан – право и лево в пределах видимости, но самим не показываться. Всем другим оставаться на месте и готовить лагерь на ночь. Кстати, что у нас с костром?
– Вот бутылочка с маслом, может пригодиться для костра, – сказал Саня.
Я же задумался. Разведка – дело хорошее, но вот кого послать? Гонять по лесу в одиночку – хороший способ самоубийства, по крайней мере, мне так казалось. У нас же – три боеспособные пары: Змей – Тэнгу, Олег – Саня, я – Ника.
Весело. Ну, ладно, придется говорить.
– Вот что, мальчики и девочки. Задача начштаба – конкретизировать приказы командира. Чем он и займется. Итак, первое направление – дозор к дороге. Направление самое опасное, но и самое хлебное. Может, наших встретите, ну, или пару немцев, мимо проходящих. Потому туда – самых боеспособных. Олега с Саней. Теперь направление под углом к лагерю, в сторону против родника. Там никто не был, потому туда – вторую вооруженную пару: Тэнгу – Змей. Ну и третье направление, в сторону родника и дальше… беру на себя с Никой. Сергей останется в лагере, попытается найти что-нибудь в КВ диапазоне. Но это все, разумеется, после принятия пищи. Или «дорожники» пожуют на ходу? Кстати, Олегыч, тебе нож сильно нужен? Может, Нике отдашь.
– Отдам. И в эфире поискать попробую, только на какой частоте искать? – ворчал он, прикручивая гарнитуру и вставляя аккумулятор. – Вроде, насколько помню, тогда, то есть сейчас, частоты другие были, да и диапазоны…
– Ищи в районе трех-пяти мегагерц, там вроде наши. Выше десяти подниматься точно бесполезно – там одни немцы. А вот ниже – ничего сказать не могу.
Мои «вумные» советы привели к тому, что радиостанцию Сергей выключил. Глядя на мою физиономию, он сказал:
– Тогда аккумуляторы можно не сажать: у этой станции сотня – нижняя граница.
Дела-а. Так, одним козырем меньше.
После поедания скудных запасов народ засобирался на разведку. Сборы сводились к оставлению в лагере всяческих хай-тековских девайсов. Как справедливо заметил Змей, «шмотки из будущего фрицам сейчас ни к чему совершенно».
Уже собравшаяся Ника неожиданно остановилась.
– Да, мальчики, еще одно. Задержитесь на минутку. Наши действия при обнаружении врага или при обнаружении нас врагом. Предлагаю.
Первое. Из тех, кто засек, – один остается контролировать, а другой (раций у нас нет, мобилы – не рабочие) сюда. Никаких свистов и криков.
Второе. Из тех, кого обнаружат, – кричать громко и по возможности долго. Остальные стараются не ломиться на помощь, как толпа диких кабанов, а…
Предложения принимаются, так как не знаю сама, что дальше делать. В случае «два» мы или пытаемся спасти и с девяностопроцентной гарантией ложимся рядышком, или бросаем на произвол судьбы (если они, конечно, на транспорте). Вариантов два, и оба, на хрен, плохие.
Общее мнение высказал Саня, заметив:
– Спасать мы пока не в состоянии, так что наплевать на самолюбие и чувство долга. В случае нападения – остальным как можно быстрее и незаметнее исчезнуть из зоны воздействия.
А Олег добавил:
– Если обнаруживших два-три человека и обнаружена вооруженная двойка, то можно и отбиться, если больше или двойка безоружна, пример: Степан – Ника, то это конец. Поэтому в случае попадания не просто орать, а орать сколько их, если мало, есть шанс, что отобьем. Ну а если много, то, извините, драпать ОТ лагеря. И постараться перед смертью увести погоню подальше от остальных, и, слегка подумав: – Да и Степану с Никой особо от лагеря удаляться не стоит, как невооруженной паре. И уж точно не вылезать на открытое место, в лесу хоть можно подкрасться незамеченным на удар ножа, а в поле это мало реально. И, кстати, на будущее: больше всех шансов, попав в какой-нибудь населенный пункт с немцами, выйти оттуда живым есть у меня. Все-таки пять лет в Германии прожил.
И еще подумав, протянул Сереге найденную в машине гранату. Молча. И так понятно зачем.
– Так, инициатива наказуема! К дороге идет тот, кто там уже был, местность, по крайней мере, уже знакомая. (Я бы сказал, какая она знакомая, но… без матов не получается.) А товарищ Олег идет в прямо противоположную сторону со Змеем и Тэнгу. Саня и Степан – право и лево в пределах видимости, но самим не показываться. Всем другим оставаться на месте и готовить лагерь на ночь. Кстати, что у нас с костром?
– Вот бутылочка с маслом, может пригодиться для костра, – сказал Саня.
Я же задумался. Разведка – дело хорошее, но вот кого послать? Гонять по лесу в одиночку – хороший способ самоубийства, по крайней мере, мне так казалось. У нас же – три боеспособные пары: Змей – Тэнгу, Олег – Саня, я – Ника.
Весело. Ну, ладно, придется говорить.
– Вот что, мальчики и девочки. Задача начштаба – конкретизировать приказы командира. Чем он и займется. Итак, первое направление – дозор к дороге. Направление самое опасное, но и самое хлебное. Может, наших встретите, ну, или пару немцев, мимо проходящих. Потому туда – самых боеспособных. Олега с Саней. Теперь направление под углом к лагерю, в сторону против родника. Там никто не был, потому туда – вторую вооруженную пару: Тэнгу – Змей. Ну и третье направление, в сторону родника и дальше… беру на себя с Никой. Сергей останется в лагере, попытается найти что-нибудь в КВ диапазоне. Но это все, разумеется, после принятия пищи. Или «дорожники» пожуют на ходу? Кстати, Олегыч, тебе нож сильно нужен? Может, Нике отдашь.
– Отдам. И в эфире поискать попробую, только на какой частоте искать? – ворчал он, прикручивая гарнитуру и вставляя аккумулятор. – Вроде, насколько помню, тогда, то есть сейчас, частоты другие были, да и диапазоны…
– Ищи в районе трех-пяти мегагерц, там вроде наши. Выше десяти подниматься точно бесполезно – там одни немцы. А вот ниже – ничего сказать не могу.
Мои «вумные» советы привели к тому, что радиостанцию Сергей выключил. Глядя на мою физиономию, он сказал:
– Тогда аккумуляторы можно не сажать: у этой станции сотня – нижняя граница.
Дела-а. Так, одним козырем меньше.
После поедания скудных запасов народ засобирался на разведку. Сборы сводились к оставлению в лагере всяческих хай-тековских девайсов. Как справедливо заметил Змей, «шмотки из будущего фрицам сейчас ни к чему совершенно».
Уже собравшаяся Ника неожиданно остановилась.
– Да, мальчики, еще одно. Задержитесь на минутку. Наши действия при обнаружении врага или при обнаружении нас врагом. Предлагаю.
Первое. Из тех, кто засек, – один остается контролировать, а другой (раций у нас нет, мобилы – не рабочие) сюда. Никаких свистов и криков.
Второе. Из тех, кого обнаружат, – кричать громко и по возможности долго. Остальные стараются не ломиться на помощь, как толпа диких кабанов, а…
Предложения принимаются, так как не знаю сама, что дальше делать. В случае «два» мы или пытаемся спасти и с девяностопроцентной гарантией ложимся рядышком, или бросаем на произвол судьбы (если они, конечно, на транспорте). Вариантов два, и оба, на хрен, плохие.
Общее мнение высказал Саня, заметив:
– Спасать мы пока не в состоянии, так что наплевать на самолюбие и чувство долга. В случае нападения – остальным как можно быстрее и незаметнее исчезнуть из зоны воздействия.
А Олег добавил:
– Если обнаруживших два-три человека и обнаружена вооруженная двойка, то можно и отбиться, если больше или двойка безоружна, пример: Степан – Ника, то это конец. Поэтому в случае попадания не просто орать, а орать сколько их, если мало, есть шанс, что отобьем. Ну а если много, то, извините, драпать ОТ лагеря. И постараться перед смертью увести погоню подальше от остальных, и, слегка подумав: – Да и Степану с Никой особо от лагеря удаляться не стоит, как невооруженной паре. И уж точно не вылезать на открытое место, в лесу хоть можно подкрасться незамеченным на удар ножа, а в поле это мало реально. И, кстати, на будущее: больше всех шансов, попав в какой-нибудь населенный пункт с немцами, выйти оттуда живым есть у меня. Все-таки пять лет в Германии прожил.
И еще подумав, протянул Сереге найденную в машине гранату. Молча. И так понятно зачем.
Саня Букварь
Вот мы и снова около дороги. На этот раз отошли подальше от машины, вдруг кому приспичит в ней поковыряться. Из-за пригорка вновь раздался звук двигателя с подвыванием. На этот раз грузовиков было два. На решетке удалось заметить молнию. Е-мое! «Опель-Блиц»!
Минут через десять проскочил еще один «Опель» с несколькими фрицами в кузове, в сопровождении мотоцикла с коляской.
– Во разъездились! Им тут, что, автобан, что ли? Нет на них гаишников!
Минут через десять проскочил еще один «Опель» с несколькими фрицами в кузове, в сопровождении мотоцикла с коляской.
– Во разъездились! Им тут, что, автобан, что ли? Нет на них гаишников!
Док
День начинался как обычно. Зарулил на станцию минут за пятнадцать до начала смены, послушал последние новости, заключавшиеся в отсутствии новостей (что редко в наших палестинах), отметился у диспетчера, принял амбуланс. Экипаж был уже в сборе, мы как раз заканчивали прогонку чек-листа, когда дали вызов. На Северном Аялоне цепочка, легковушку зажало между автобусом и грузовиком.
До Аялона дошли быстро, на самом шоссе, понятно, – пробка. Как всегда зевакам, проезжающим мимо, нужно притормозить, все рассмотреть и сфотографировать. Нет, ну какой чудак на букву «М» всобачил фотоаппараты на мобилку?
Ушли на обочину и с включенными сиреной и мигалкой пошли к месту аварии. Там уже стояла «Шкода» дорожной полиции, но двух полисменов-таки маловато для обеспечения проезда ранним тель-авивским утром. Пока Али (водитель) разгружал машину, я выпрыгнул на асфальт и побежал к зажатой легковушке – оценить количество пострадавших. В этот момент сзади раздался визг тормозов (мотоциклам закон не писан), удар – и последнее, что я увидел, был асфальт, стремительно вставший мне навстречу.
Очнулся я от… А интересно – что это было? Запах леса – настоящего леса, как в детстве в украинском Полесье, а не тех нескольких деревьев, которые здесь называют лесом. Приподнялся. Кстати, где это «здесь»? Где я вообще? Должен быть в центре Тель-Авива, на шоссе – там такого леса нет. Там вообще никакого леса нет! А вокруг был лес.
«Да, Олежка, картина Репина «Приплыли», – пронеслась мысль. – Только черепно-мозговой тебе и не хватало. И ведь как подробно. Полный набор глюков. Зрительно-тактильно-слуховые… Да и запах. М-да…»
Встал. Вроде цел. Ничего не болит, в голове не шумит. Интересные дела, однако. Осмотрелся еще раз. Вокруг ни души. Лес. Достаточно тепло. Глянул на часы – хм… вообще интересно. Вроде бы у нас там было утро. А тут явно день. Что еще можно сделать? Позвонить – мысль хорошая, но – куда звонить – таких лесов в Израиле нет, это точно… В Ливане – в Ливане были, помню, – но куда там звонить? Рассуждая так, мобильник все же достал – и, тихо ругнувшись, убрал. Сети нет. У моей родной селкомовской «Нокии» нет сети – куда ж меня занесло-то?
В голове крутились две мысли. Одна была профессионально-прозаическая: «ЧМТ. Глюки». Вторая фантастическая: «Перенос». Ну, в первом варианте делать все равно нечего, будем разрабатывать второй. Пришла еще одна мысль, голосом жюль-верновского инженера: «Остров или материк?» Усмехнулся – ну, гор не видно, будем надеяться, что материк. Что у меня в запасе? Да, в общем-то, ничего. Абидна, да… Форма – темные брюки, белая футболка с красными могендавидами «Скорой». На руках – перчатки. На всякий случай снял, мало ли, еще пригодятся. Ручка, блокнот, мобила, жгут и бинты в набедренном кармане. М-да, не густо. Одно хорошо – за ноги можно не беспокоиться при прогулке по лесу. Хорошие, еще армейские, ботинки. Все, вроде бы ничего больше нет. Узнать бы еще, где я и когда я… куда меня выкинуло… С этими мыслями я двинулся в неизвестное с не менее неизвестной полянки в незнакомом лесу. Но далеко уйти не успел – сзади раздался голос:
– Стой! Куда идешь?
«Ну, хотя бы на русском спрашивают», – мелькнула мысль, и я решил схохмить:
– Ша! Уже никто никуда не идет.
До Аялона дошли быстро, на самом шоссе, понятно, – пробка. Как всегда зевакам, проезжающим мимо, нужно притормозить, все рассмотреть и сфотографировать. Нет, ну какой чудак на букву «М» всобачил фотоаппараты на мобилку?
Ушли на обочину и с включенными сиреной и мигалкой пошли к месту аварии. Там уже стояла «Шкода» дорожной полиции, но двух полисменов-таки маловато для обеспечения проезда ранним тель-авивским утром. Пока Али (водитель) разгружал машину, я выпрыгнул на асфальт и побежал к зажатой легковушке – оценить количество пострадавших. В этот момент сзади раздался визг тормозов (мотоциклам закон не писан), удар – и последнее, что я увидел, был асфальт, стремительно вставший мне навстречу.
Очнулся я от… А интересно – что это было? Запах леса – настоящего леса, как в детстве в украинском Полесье, а не тех нескольких деревьев, которые здесь называют лесом. Приподнялся. Кстати, где это «здесь»? Где я вообще? Должен быть в центре Тель-Авива, на шоссе – там такого леса нет. Там вообще никакого леса нет! А вокруг был лес.
«Да, Олежка, картина Репина «Приплыли», – пронеслась мысль. – Только черепно-мозговой тебе и не хватало. И ведь как подробно. Полный набор глюков. Зрительно-тактильно-слуховые… Да и запах. М-да…»
Встал. Вроде цел. Ничего не болит, в голове не шумит. Интересные дела, однако. Осмотрелся еще раз. Вокруг ни души. Лес. Достаточно тепло. Глянул на часы – хм… вообще интересно. Вроде бы у нас там было утро. А тут явно день. Что еще можно сделать? Позвонить – мысль хорошая, но – куда звонить – таких лесов в Израиле нет, это точно… В Ливане – в Ливане были, помню, – но куда там звонить? Рассуждая так, мобильник все же достал – и, тихо ругнувшись, убрал. Сети нет. У моей родной селкомовской «Нокии» нет сети – куда ж меня занесло-то?
В голове крутились две мысли. Одна была профессионально-прозаическая: «ЧМТ. Глюки». Вторая фантастическая: «Перенос». Ну, в первом варианте делать все равно нечего, будем разрабатывать второй. Пришла еще одна мысль, голосом жюль-верновского инженера: «Остров или материк?» Усмехнулся – ну, гор не видно, будем надеяться, что материк. Что у меня в запасе? Да, в общем-то, ничего. Абидна, да… Форма – темные брюки, белая футболка с красными могендавидами «Скорой». На руках – перчатки. На всякий случай снял, мало ли, еще пригодятся. Ручка, блокнот, мобила, жгут и бинты в набедренном кармане. М-да, не густо. Одно хорошо – за ноги можно не беспокоиться при прогулке по лесу. Хорошие, еще армейские, ботинки. Все, вроде бы ничего больше нет. Узнать бы еще, где я и когда я… куда меня выкинуло… С этими мыслями я двинулся в неизвестное с не менее неизвестной полянки в незнакомом лесу. Но далеко уйти не успел – сзади раздался голос:
– Стой! Куда идешь?
«Ну, хотя бы на русском спрашивают», – мелькнула мысль, и я решил схохмить:
– Ша! Уже никто никуда не идет.
Степан
Чем хорош лес? Вообще-то многим, но в нашем теперешнем положении тем, что найти подходящих размеров дрын для использования в качестве «оружия ударного действия» проблемы не составляет. Так что я теперь «вооружен и очень опасен», правда, больше для себя.
Делать пока вроде как нечего, можно немножко подумать о делах наших скорбных. А дела и впрямь невеселые. Нас семь человек плюс собака. Продуктов нет. Если нам на голову не свалится 157-й «Зилок» или Т-55, завтра придется идти пешком. Куда? Наверно, на восток все же. Сколько до своих – понятия не имею, но ориентироваться надо на длительный марш. Проблемы с продуктами в ближайшие пару дней, будем считать, нет. Дальше – большой вопрос. Вот когда он нарисуется – тогда и будем думать. Далее – одежда/обувь. По обуви проблем вроде быть не должно – у большинства кроссовки, у меня «сапоги с защитным носком», но сидят вроде нормально, так что стереть ноги в первый же день не грозит. Но за ногами следить надо очень внимательно. Далее, одежда и белье. Прям по Бушкову, ревизию провести и убрать все, что может натереть. Это, кстати, надо было до разведки сделать, мой прокол.
Я понимал, что данные мысли/предложения незрелые и, очень может быть, бесполезные. Ребята, в армии служившие или имеющие опыт походов, вам накидают гораздо больше, но лучше такие, чем вопли. А вопить хотелось. И очень сильно.
Ладно, хрен с ним. Когда совсем невмоготу станет – пойдешь и повесишься. А пока сидим и ждем, что ребята скажут.
Делать пока вроде как нечего, можно немножко подумать о делах наших скорбных. А дела и впрямь невеселые. Нас семь человек плюс собака. Продуктов нет. Если нам на голову не свалится 157-й «Зилок» или Т-55, завтра придется идти пешком. Куда? Наверно, на восток все же. Сколько до своих – понятия не имею, но ориентироваться надо на длительный марш. Проблемы с продуктами в ближайшие пару дней, будем считать, нет. Дальше – большой вопрос. Вот когда он нарисуется – тогда и будем думать. Далее – одежда/обувь. По обуви проблем вроде быть не должно – у большинства кроссовки, у меня «сапоги с защитным носком», но сидят вроде нормально, так что стереть ноги в первый же день не грозит. Но за ногами следить надо очень внимательно. Далее, одежда и белье. Прям по Бушкову, ревизию провести и убрать все, что может натереть. Это, кстати, надо было до разведки сделать, мой прокол.
Я понимал, что данные мысли/предложения незрелые и, очень может быть, бесполезные. Ребята, в армии служившие или имеющие опыт походов, вам накидают гораздо больше, но лучше такие, чем вопли. А вопить хотелось. И очень сильно.
Ладно, хрен с ним. Когда совсем невмоготу станет – пойдешь и повесишься. А пока сидим и ждем, что ребята скажут.
Сергей Олегович
Выключил я радиостанцию и решил привести свою одежду в соответствие с сезоном. Снял и сложил в пакет теплое белье, надетое под техничкой, стащил ботинки и задумался – только сейчас до меня дошло, что обувь у меня, скажем так, не по сезону. Пока нормально, а потом ноги просто сварятся. Надо бы чего-то придумать.
Тут вдруг послышалось нарастающее завывание авиационных моторов. Через минуту источник звука показался, это был наш истребитель типа И-16, отчаянно дравшийся против двух пар немецких самолетов. Визжали на предельных оборотах моторы, периодически раздавался рык авиапулеметов и лай пушек.
– Блин, да что это за на… – застыл я, забыв о всякой маскировке. – Пикируй! Меняй высоту на скорость и уходи низом! – кричал я, как будто пилот мог меня слышать. Один из немцев задымил и пошел вниз. Но, несмотря на всю храбрость нашего летчика, силы были неравны, и вскоре «Ишачок» загорелся, клюнул носом и сорвался в штопор.
– Прыгай! Да прыгай же!!! – орал я. Словно услышав мои слова, пилот вывалился из самолета и раскрыл парашют. Но немцы не дали ему никакого шанса, один из «мессершмиттов», как я их назвал, расстрелял пилота в воздухе. Изо всех сил я кинулся к месту его падения.
Тут вдруг послышалось нарастающее завывание авиационных моторов. Через минуту источник звука показался, это был наш истребитель типа И-16, отчаянно дравшийся против двух пар немецких самолетов. Визжали на предельных оборотах моторы, периодически раздавался рык авиапулеметов и лай пушек.
– Блин, да что это за на… – застыл я, забыв о всякой маскировке. – Пикируй! Меняй высоту на скорость и уходи низом! – кричал я, как будто пилот мог меня слышать. Один из немцев задымил и пошел вниз. Но, несмотря на всю храбрость нашего летчика, силы были неравны, и вскоре «Ишачок» загорелся, клюнул носом и сорвался в штопор.
– Прыгай! Да прыгай же!!! – орал я. Словно услышав мои слова, пилот вывалился из самолета и раскрыл парашют. Но немцы не дали ему никакого шанса, один из «мессершмиттов», как я их назвал, расстрелял пилота в воздухе. Изо всех сил я кинулся к месту его падения.
Сергей Олегович
Подошел я к телу летчика, пощупал на всякий случай пульс на шее… Бесполезно… Мертв… Молодой парень, среднего роста, комбез летный на груди изорван и залит кровью. Полез в его внутренний карман, достал удостоверение, точнее, то, что от него осталось после попадания… Только и смог прочитать, что звали его Алексей. В планшете – карта и плитка шоколада… ТТ в кобуре новенький, еще в заводской смазке, и две обоймы к нему.
Ника
Нож я, конечно, взяла. А чего уж не взять, если предлагают? Супротив моего перочинного восьмилезвийного монстра – так очень даже хорошая вещь. И рукоять легла в руку так, как будто всю жизнь там и была. Лезвие прямое, с полуторной заточкой, правда, острие – не «щучка», ну, дареному коню, как говорится… Все-таки почувствовала себя более уверенно, несмотря на то что в голове конкретная каша, а ответственность легла на плечи, как первые погоны, – крепко и с размаху.
До родника добрались быстро. Степан шел по лесу, будто в нем и родился. Аж завидно! Ладно, бум надеяться, что я тоже не грюпала, как стоненятко.
Родник представлял собой маленькое углубление между двух деревьев. Степан присел и зачерпнул рукой прозрачную воду. Я тоже присела, чтобы не отсвечивать, но повернулась лицом в противоположную сторону. Пока один занят – другой на контроле. Оказывается, цивильная жизнь так и не смогла вытравить инстинкты, наработанные за четыре года.
У родника Степан начал задавать вопросы и вносить предложения. Все правильно, если командир тупит, то подчиненные тут же начинают его мордой в это тыкать. Насчет разжечь костер – и сами монстрем: и в лесу, и на зимнем поле при минус десяти. Только мне его вопросы, как сквозь вату, доносятся. Стою, кручу головой, а кажется – вот чувствую я своими нижними девяносто шестью, – что мы не одни! А ничего не вижу!
Степан опять что-то сказал. Я вскинула сжатый кулак: «Молчи, внимание!» – и тут самолет над головой. Второй. Третий. И выстрелы откуда-то со стороны лагеря, а потом такой крик! Мать его! Степан рванул с низкого старта к лагерю.
– Стоять! – зашипела так, что, кажется, все окрестные змеи перепугались. – Лежать!
Обидится, наверное, что, как собаку, одернула. Но парень выполнил команды четко. А меня прямо колотит. Знать бы еще почему.
Через пару секунд, Степан только и успел, что оглянуться на меня, справа между деревьев замелькали фигуры. Четверо. Бегут неторопливо к нашему лагерю. Где-то метрах в десяти впереди наши прямые должны совпасть. Мы лежим удобно. Степан упал так, что как раз со стороны фрицев его скрывает куст, а я в своей пятнистой куртке с накинутым капюшоном и вовсе тут глюком работаю. Под курткой одна майка, чтоб жарко не было. Свитер оставила в лагере – как мальчишки смотрели на мой неоконченный стриптиз, вау! – однако лучше в нижнем и пятнистой куртке, чем в черном свитере.
Степан обернулся опять. В глазах вопрос. Сам, небось, уже понял: пропустить их – и пацанам в лагере полный полярный лис. Ну почему из двух предусмотренных вариантов обязательно окажется третий?! Эх, б…!
Бежали немцы не спеша. Трое кучно так, а четвертый чуть сбоку и сзади. И форма, кажется, чуть другая. Наверное, командир. Я же их немецкие формы и на картинке не различу, а тут… Степан уже, наверное, все вычислил, а сказать не может – услышат. Только глазами водит как сумасшедший. Короче, плохой из меня командир! Потому что хорошему за такое бы по-хорошему…
Подняла три пальца, показала на себя и чиркнула по горлу. Потом один и на напарника и руку в кулак, будто хватаю что-то. Хотелось бы быть уверенной, что понял.
Рванули одновременно. Мыслей никаких. Была бы хоть одна дельная мысль – лежала бы в кустах у родничка и не дергалась. А так…
Врубилась в своих – они только начали поворачиваться. Правому нож в грудь – винтовка почти повернулась. Удар по яйцам переднему. Левой рукой дергаю у левого винтовку, подбиваю под колено, закручиваю ремень винтовки на шее – и выстрел переднему в голову. Короткий удар кулаком в висок. Все! Вот теперь можно думать.
И первая мысль – а если Степан не справился? А если бы ты не справилась? У Степана противник шустрее и стоял дальше…
Умница, девочка, когда ты, блин, научишься думать не через…?!..……!!!
До родника добрались быстро. Степан шел по лесу, будто в нем и родился. Аж завидно! Ладно, бум надеяться, что я тоже не грюпала, как стоненятко.
Родник представлял собой маленькое углубление между двух деревьев. Степан присел и зачерпнул рукой прозрачную воду. Я тоже присела, чтобы не отсвечивать, но повернулась лицом в противоположную сторону. Пока один занят – другой на контроле. Оказывается, цивильная жизнь так и не смогла вытравить инстинкты, наработанные за четыре года.
У родника Степан начал задавать вопросы и вносить предложения. Все правильно, если командир тупит, то подчиненные тут же начинают его мордой в это тыкать. Насчет разжечь костер – и сами монстрем: и в лесу, и на зимнем поле при минус десяти. Только мне его вопросы, как сквозь вату, доносятся. Стою, кручу головой, а кажется – вот чувствую я своими нижними девяносто шестью, – что мы не одни! А ничего не вижу!
Степан опять что-то сказал. Я вскинула сжатый кулак: «Молчи, внимание!» – и тут самолет над головой. Второй. Третий. И выстрелы откуда-то со стороны лагеря, а потом такой крик! Мать его! Степан рванул с низкого старта к лагерю.
– Стоять! – зашипела так, что, кажется, все окрестные змеи перепугались. – Лежать!
Обидится, наверное, что, как собаку, одернула. Но парень выполнил команды четко. А меня прямо колотит. Знать бы еще почему.
Через пару секунд, Степан только и успел, что оглянуться на меня, справа между деревьев замелькали фигуры. Четверо. Бегут неторопливо к нашему лагерю. Где-то метрах в десяти впереди наши прямые должны совпасть. Мы лежим удобно. Степан упал так, что как раз со стороны фрицев его скрывает куст, а я в своей пятнистой куртке с накинутым капюшоном и вовсе тут глюком работаю. Под курткой одна майка, чтоб жарко не было. Свитер оставила в лагере – как мальчишки смотрели на мой неоконченный стриптиз, вау! – однако лучше в нижнем и пятнистой куртке, чем в черном свитере.
Степан обернулся опять. В глазах вопрос. Сам, небось, уже понял: пропустить их – и пацанам в лагере полный полярный лис. Ну почему из двух предусмотренных вариантов обязательно окажется третий?! Эх, б…!
Бежали немцы не спеша. Трое кучно так, а четвертый чуть сбоку и сзади. И форма, кажется, чуть другая. Наверное, командир. Я же их немецкие формы и на картинке не различу, а тут… Степан уже, наверное, все вычислил, а сказать не может – услышат. Только глазами водит как сумасшедший. Короче, плохой из меня командир! Потому что хорошему за такое бы по-хорошему…
Подняла три пальца, показала на себя и чиркнула по горлу. Потом один и на напарника и руку в кулак, будто хватаю что-то. Хотелось бы быть уверенной, что понял.
Рванули одновременно. Мыслей никаких. Была бы хоть одна дельная мысль – лежала бы в кустах у родничка и не дергалась. А так…
Врубилась в своих – они только начали поворачиваться. Правому нож в грудь – винтовка почти повернулась. Удар по яйцам переднему. Левой рукой дергаю у левого винтовку, подбиваю под колено, закручиваю ремень винтовки на шее – и выстрел переднему в голову. Короткий удар кулаком в висок. Все! Вот теперь можно думать.
И первая мысль – а если Степан не справился? А если бы ты не справилась? У Степана противник шустрее и стоял дальше…
Умница, девочка, когда ты, блин, научишься думать не через…?!..……!!!
Степан
Командирское шипение подействовало не хуже давешнего «командного рыка» на поляне. Рухнул как подкошенный, довольно удачно, как оказалось. Потом я буду сильно удивляться и нашему везению, и много еще чему. Но это будет СИЛЬНО потом, а тогда в голове мыслей не осталось абсолютно. Только растерянность. Вот они, немцы и… И все, капец. Оглянулся на Нику – жестами, прям будто боевик какой, объясняет что-то, вовремя, блин.
А потом мир сжался до узенькой полоски пространства и двух человек на ней. Рывок, слишком быстро, командир, не успеваю, еще немного, немец на долю мгновения замешкался, выбирая из двух противников, и огреб. По полной. Если спросите, как я справился с тем немцем, я отвечу: не знаю. Просто через какое-то время он лежал на земле, а я пытался понять, кто это его так приложил.
А потом мир сжался до узенькой полоски пространства и двух человек на ней. Рывок, слишком быстро, командир, не успеваю, еще немного, немец на долю мгновения замешкался, выбирая из двух противников, и огреб. По полной. Если спросите, как я справился с тем немцем, я отвечу: не знаю. Просто через какое-то время он лежал на земле, а я пытался понять, кто это его так приложил.
Ника
Разревелась, как кисейная барышня. Уткнулась лицом в плечо Степана и реву. Дура, баба! Тут радоваться надо, что победили, что живы остались, а я… Степа застыл столбом и не мешает моему женскому счастью – прижаться к сильному мужскому плечу, пусть в крови, пусть ненадолго. Командир, б… Один раз в жизни так ревела, когда прошла через Мекензиевы горы ночью… а утром ревела. Точно так же.
Распрямилась. Все. Кончила. То есть – закончилась бл…ская (бабская) пятиминутка.
– Жив?
Степан кивает.
– Да не ты! Он! Отконвоируешь до лагеря? Надо собрать с этих все. Документы тоже. Форма нужна.
Распрямилась. Все. Кончила. То есть – закончилась бл…ская (бабская) пятиминутка.
– Жив?
Степан кивает.
– Да не ты! Он! Отконвоируешь до лагеря? Надо собрать с этих все. Документы тоже. Форма нужна.
Олег Соджет
«Странно, что же случилось-то у фрицев? – задумался я после того, как в течение полутора часов по лесной дороге проехали с десяток грузовиков и колонна танков. – Какого их в лес несет? Должно же этому быть логическое объяснение. Карту бы, чтоб понять, где мы и что тут есть. Да по приходу Олеговича попросить надо будет фрицев поискать рацией, мож, чего полезного скажут или промелькнет, чего они тут раскатались».
После танков на дороге наступило некоторое затишье. И примерно с полчаса никто не ездил, но вот потом…
«Растудыть твою дивизию налево, сколько ж их?»
По дороге гнали колонну с пленными. Пленных было навскидку сотни полторы, почти все были ранены. Конвоиров же с ними оказалось всего двадцать три человека.
«Ну, собаки, было б у меня патронов побольше, тут бы вы и легли…»
В это время один из пленных упал, и один из конвоиров, даже не останавливаясь, его застрелил.
«Суки!!! Что ж вы творите?! Ну…… вам! Зубами рвать буду!» – взбеленился я от увиденной картины. И это вполне понятно: ведь одно дело читать о том, как это было, и совсем другое – увидеть самому.
Прошли пленные, и на дороге снова тишина наступила.
– Сань, – шепотом позвал я, – надо валить отсюда, пока все не окончилось для нас печально. А ну, как они еще пленных погонят? Да с собаками. Учуют они нас тут, как пить дать. Да и ребят бы похоронить. Тем более, водила нас оружием снабдил. Так что давай, пока тихо, тела в лес затянем, похороним где-нибудь и в лагерь двинемся.
Глядя на колонну пленных, Саня только скрипнул зубами.
– Немцы, конечно, сволочи и гады… но до чичей им, слава богу, далеко. Есть у парней шансы выжить. Сейчас тела наших в лесу похороним, и надо будет возвращаться.
– Да, не нохчи, конечно. И шанс есть… Если по дороге не перестреляют… Хотя… Может, еще драпанут где? Конвой не то чтоб уж очень большой, а их под полторы сотни. Ладно, вытягивай тела с дороги и, пожалуй, начни с водилы – там мороки больше, а я прикрою, – сказал я.
О-па, а это что за пепелац? Один едет, медленно. Такое впечатление, что седельный тягач, без хвоста, правда, да и седла не видно, и места под него толком нет.
Остановился возле трупа пленного. Из кабины вылезли двое.
– Валим их? – одними губами спросил я у Сани. – Ты пошурши слегка, пусть один к тебе пойдет. Заломать сможешь? А я второго подстрелю и к тебе на помощь…
– Работаем, дай мне к молотку еще нож хороший на всякий случай.
Я отдал Сане мачете, предупредив его, чтобы не колол, а рубил, и стал ждать реакции. Пошуршал Саня знатно: один из фрицев рысью побежал в сторону шума, на ходу доставая пистолет. Второй снял с плеча карабин и стал всматриваться в ту сторону, где шумели. Как только первый немец скрылся в кустах, я прицелился и выстрелил. Мимо.
– Мать! – негромко выругался я, лихорадочно передергивая затвор. Сделал я это по привычке потому, что у той СВТ, из которой я стрелял в далеком теперь две тысячи девятом, были проблемы с досылкой второго патрона. Как потом выяснилось, с данной винтовкой я мог этого и не делать – она работала как часы, без малейших проблем.
– Пристрелять бы винтовку сначала, а потом в бой, а не так… Спокойнее, щас я тебя достану, сученок, – продолжил я, видя, что немец меня нашел и целится.
Второй выстрел я произвел одновременно с немцем. К счастью, он не попал. Моя же пуля вошла ему в голову, отбросив на машину. Оглядевшись по сторонам и никого не увидев, я поспешил к Сане, но моя помощь не понадобилась. Оказалось, что, почти дойдя до него, фриц услышал выстрел, обернулся. Что стало для него роковым решением. Саня момента не упустил и проломил немцу голову молотком.
После танков на дороге наступило некоторое затишье. И примерно с полчаса никто не ездил, но вот потом…
«Растудыть твою дивизию налево, сколько ж их?»
По дороге гнали колонну с пленными. Пленных было навскидку сотни полторы, почти все были ранены. Конвоиров же с ними оказалось всего двадцать три человека.
«Ну, собаки, было б у меня патронов побольше, тут бы вы и легли…»
В это время один из пленных упал, и один из конвоиров, даже не останавливаясь, его застрелил.
«Суки!!! Что ж вы творите?! Ну…… вам! Зубами рвать буду!» – взбеленился я от увиденной картины. И это вполне понятно: ведь одно дело читать о том, как это было, и совсем другое – увидеть самому.
Прошли пленные, и на дороге снова тишина наступила.
– Сань, – шепотом позвал я, – надо валить отсюда, пока все не окончилось для нас печально. А ну, как они еще пленных погонят? Да с собаками. Учуют они нас тут, как пить дать. Да и ребят бы похоронить. Тем более, водила нас оружием снабдил. Так что давай, пока тихо, тела в лес затянем, похороним где-нибудь и в лагерь двинемся.
Глядя на колонну пленных, Саня только скрипнул зубами.
– Немцы, конечно, сволочи и гады… но до чичей им, слава богу, далеко. Есть у парней шансы выжить. Сейчас тела наших в лесу похороним, и надо будет возвращаться.
– Да, не нохчи, конечно. И шанс есть… Если по дороге не перестреляют… Хотя… Может, еще драпанут где? Конвой не то чтоб уж очень большой, а их под полторы сотни. Ладно, вытягивай тела с дороги и, пожалуй, начни с водилы – там мороки больше, а я прикрою, – сказал я.
О-па, а это что за пепелац? Один едет, медленно. Такое впечатление, что седельный тягач, без хвоста, правда, да и седла не видно, и места под него толком нет.
Остановился возле трупа пленного. Из кабины вылезли двое.
– Валим их? – одними губами спросил я у Сани. – Ты пошурши слегка, пусть один к тебе пойдет. Заломать сможешь? А я второго подстрелю и к тебе на помощь…
– Работаем, дай мне к молотку еще нож хороший на всякий случай.
Я отдал Сане мачете, предупредив его, чтобы не колол, а рубил, и стал ждать реакции. Пошуршал Саня знатно: один из фрицев рысью побежал в сторону шума, на ходу доставая пистолет. Второй снял с плеча карабин и стал всматриваться в ту сторону, где шумели. Как только первый немец скрылся в кустах, я прицелился и выстрелил. Мимо.
– Мать! – негромко выругался я, лихорадочно передергивая затвор. Сделал я это по привычке потому, что у той СВТ, из которой я стрелял в далеком теперь две тысячи девятом, были проблемы с досылкой второго патрона. Как потом выяснилось, с данной винтовкой я мог этого и не делать – она работала как часы, без малейших проблем.
– Пристрелять бы винтовку сначала, а потом в бой, а не так… Спокойнее, щас я тебя достану, сученок, – продолжил я, видя, что немец меня нашел и целится.
Второй выстрел я произвел одновременно с немцем. К счастью, он не попал. Моя же пуля вошла ему в голову, отбросив на машину. Оглядевшись по сторонам и никого не увидев, я поспешил к Сане, но моя помощь не понадобилась. Оказалось, что, почти дойдя до него, фриц услышал выстрел, обернулся. Что стало для него роковым решением. Саня момента не упустил и проломил немцу голову молотком.