Фёдоров Виктор. Бенефис двойников, или Хроника неудавшейся провокации

   - С чего это я должен перепутать? - в трубке снова збулькало.
   - Я просто так спросил, - Стадлер дал отбой.
   "Значит в пять!"
   ГЛАВА 8
   Москва. Лубянка. Кабинет полковника Семинарда. 27 октября. В Москве
   15-00. В Петропавловловске-Камчатске - полночь.За окном моросит дождь.
   Полковник Семенард и генирал-майор Скойбеда сидят за столом под настольной
   лампой с зеленым абажюром.
   - Рад, рад, как рад, поздравляю! - тряс руку Скойбеды полковник. Генералом стал. Помнишь, в Суворовском мечтали? Надо обмыть!
   И он, открыв ящик стола, вынул две хрустальные рюмки и бутылку грузинского коньяка. Рад он все-таки был не так, как говорил, а скорее даже взгруснулось полковнику, и вспомнилось отнюдь не Суворовское училище, а тот дождливый, как и сегодня день, когда вытаскивал он - майор - старшего лейтенанта Скойбеду с гауптвахты. Да потом еще морозную зиму 75-го, когда этого самого вшивого Скойбеду перетянул он из Мухаперска в Москву.
   "Ах, хохловская рожа, мурло, я пять лет под это место капал, отдохнуть хотел перед пенсией, а тут ты, говнюк!" - кровь отливала от щек и носа полковника.
   Скойбеда же сиял и все косился на погоны и, пожимая плечами, пробовал на прочность новый китель.
   - Ты шо, из таких пьешь? Ха-а-а-а! - он открыл свой портфель из красного кожезаменителя, вынул два граненых стакана, бутыль мутной жидкости и четыре бутерброда.
   - Я их сам навострился делать, - показал Скойбеда на бутерброд. - Батон пополам - р-раз, сало четыре куска наметал, ковбаски сверху. А вот здесь, - он показал на середину, - икрой мажу. На бутерброд - два батона, понял?
   Скойбеда налил по стакану:
   - Горилка, спотыкач!
   - Я столько не могу, - отодвинул стакан полковник. - Сердце.
   - Так сало рубай, чудак, - лучшее средство для подпитки сердечной мышци. Давай, хлопнем, обмоем звезду!
   И Скойбеда заглотил стакан, Семинард - где-то треть, и эта треть встала у него по стойке смирно в середине пищевода.
   - Разрешите, товарищ полковник? - это вошел, почти вбежал в кабинет капитан Козлов. Был он в форме, особенно как-то отутюженной и выбрит гладко: 3 глубоких пореза на щеках, фуражка набекрень и 2 галстука на вороте. Вообще был Козлов чрезвычайно взволнован. Это удивило Семинарда и горилка сползла вниз с ускорением. Никогда еще капитан не выглядел так странно: в глазах - блеск, сапоги в грязи.
   - "Сапожник" провалился? Так, Козлов? Так? - высказал догадку Семинард. - Что молчите, капитан?
   Он кажется нашел, на ком сорвать злость, но тут вмешался Скойбеда:
   - Товарищ капитан, вы шо, генерала не видите? Кругом и войти, как положено!
   Козлов развернулся.
   - Отставить! - заорал Скойбеда. - Рапорт сюда!
   Козлов развернулся опять:
   - Товарищ генерал-майор, разрешите обратиться? Капитан Козлов!
   - Разрешаю.
   - Товарищ генерал-майор, разрешите обратиться к товарищу полковнику?
   - Отставить, товарищ Козлов, - оборвал его Скойбеда. - Шо это за одежда на вас? Где я вижу здесь стрелки на брюках, а? На пять суток захотели?! - занялся генерал любимым делом. - Фуражечку-то поправьте, а галстук не жмет? Не жмет галстук, ни один, ни другой, я спрашиваю?! Поправить обмундирование, даю пять секунд, время пошло.
   - Есть! - Козлов пришел в себя и начал выполнять команду, а генерал и полковник выпили. Через 4,5 секунды Козлов был готов. Еще через 0,5 секунды Скойбеда гаркнул: "Воздух!"
   Козлов упал на ковровую дрожку, перекатился к стульям и мгновенно заполз под несгораемый шкаф.
   - Неплохо. - сказал Скойбеда. - Жора, не суди паренька строго.
   - Ладно, выкладывай! - разрешил Семинард.
   Козлов встал, оправил форму и выложил на стол фотографию 6 на 9 с изображением сына Митьки на Красной площади.
   Семинард посмотрел, перевернул, прочитал вслух:"Д. Козлов, 8 лет", перевернул обратно.
   - Большой вымахал, - проговорил он. - Что - день рождения? Поздравляю!
   - Никак нет! Левее смотрите, - Козлов скосил глаза.
   Семинард повернулся влево и прочел плакат собственного сочинения: "Будь бдителен!".
   - Никак нет! Вот, - капитан ткнул пальцем в фотку, где из-за Митьки выглядывали два человека. Один - в шляпе пирожком и в усах с бородкой, другой - без шляпы, лысый, как ночной горшок.
   - Кто это? - не понял Семинард.
   - Яков Свердлов, - отрапортовал Козлов, указывая на бородатого.
   - Сын Сталина Яков? - удивился Скойбеда.
   - Сын Якова Свердлов, - догадался Семинард. - А этот, второй, его отец, так?
   Козлов замотал головой:
   - Второй - никто иной, как Феликс Эдмундович Дзержинский.
   - Как Дзержинский?! - поперхнулся Семинард. - Он же лысый! Вот Дзержинский.
   Он указал на портрет в правом углу кабинета.
   - Не похож.
   - Совсем не похож, - подтвердил Скойбеда.
   - Вы так считаете? - хитро прищурился Козлов. - А вот смотрите.
   Он снял фуражку, достал из нее химический карандаш и принялся рисовать. Сперва нарисовал на лысом черепе короткий ежик волос, затем усы и бородку клиныщком.
   - Ну, а теперь? - спросил он наконец.
   - Теперь вроде похож, - сверился с оригиналом полковник. - Но это ж ерунда, он же помер. Хороший был чекист.
   Генерал и полковник выпили.
   - И Свердлов тоже помер, - сказал Скойбеда.
   Они выпили и за Свердлова, закурили "Стрелу".
   - Леша, - Семинард затянулся. - Ты, мне помнится, отпуск не догулял. Давай-ка, брат, собирай чемодан и вперед!
   - Никак нет ! - ответил Козлов.
   - Хороший службист, - обрадовался Скойбеда.
   __ Товарищ полковник, - начал Козлов. - Помните, я говорил вам , что противник готовит удар там, где мы его не ждем?
   - Ну, - Семинард на помнил ничего.
   - Так вот, я также говорил, что информация по делу "Свиньи" - не более, чем отвлекающий маневр.
   - Ну-ну... - Семинард начал нервничать.
   - А главный удар надо ждать здесь, - капитан ткнул в фотографию.
   - Где? - хором спросили Скойбеда и Семинард.
   - На Красноай Площади. Ну, посудите сами: Свердлов-двойник, Дзержинский-двойник. Что дальше - Киров, Жуков, Плеханов?
   - Кто такой Плеханов? - спросил Скойбеда.
   - Прапорщик-коптерщик у нас на вещевом складе, - пояснил Семинард.
   - А-а...
   - Вы представляете? - разошелся Козлов. - Весь Совнарком двойников!
   - Но зачем? - выкатил глаза Семинард.
   - Все очень просто, - Козлов принялся ходить вокруг стола. Генерал с полковником следили за ним, вертя головами. - Одно дело - напугать 20 Членов Политбюро, другое - посеять панику на всю страну!
   - На всю страну! - ужаснулся полковник.
   - Вот смотрите, - Козлов остановился. Семинард со Скойбедой, по инерции еще слегка повертев головами, замерли тоже. - Седьмое ноября , идет демонстрация, миллионы людей сидят у своих телевизоров, и тут...
   - И тут? - схватился за сердце Семинард. "Стрела" упала из его рта на ковер и задымила.
   - И тут, - Козлов сделал страшное лицо, - разверзается земля под Кремлевской стеной и оттуде вылезаюм все наши двойнеики. Эта крупномасштабная акция, их надо найти.
   Семинард выпучил глаза, казалось, они вот-вот лопнут.
   Скойбеда даже прикрыл уши руками. Опустошенный Козлов опустился на стул.
   Первым очнулся Скойбеда. Вспомнил, что он комендант Кремля:
   - Значит так: фотографию размножить, раздать вашим и нашим, подключить МВД, Козлов, неделя сроку, семь суток, в часах вычислишь сам, - руководить операцией " Яков и К".
   - Есть!
   Семинард ничего не понимал и только поскрипывал сапогами, время от времени делая умное лицо. Именно в эти мгновения Козлову хотелось запустить в начальника маленьким бюстиком А.С. Пушкина, стоявшим на боковом столе.
   - Оружие на задание не брать, форму - сменить! - продолжал отдавать указания генерал.
   Семинард наконец-то пришел в себя и судорожно глотнул горилки из стакана.
   - Связь со мной через каждые три часа, - он попытался овладеть ситуацией.
   - Нет, со мной через каждые два! - Не согласился Скойбеда.
   - Связь с обеими через два с половиной часа, - пришел к компромиссу Семинард. - Все, капитан, можете быть свободны.
   Козлов вышел. Скойбеда принялся убирать стаканы в портфель.
   - Ну, держи кардан! Пойду своим орлам пистон вставлять.
   - Иди, иди. - процедил Семинард, когда дверь за генералом закрылась. - Раскомандовался здесь, генералиссимус вонючий!
   Он достал из одного из вделанных в стену шкафов папочку, открыл, минут пять читал, затем сказал вслух:
   - Анкетка ничего, с другими там и не держат, но вот с гербарем я, пожалуй, дам ему просраться!
   Семинард знал, что любое увлечение есть отвлечение от генеральной линии. Это - слабость, пусть маленькая, но делать из мухи слона на Лубянке умели.
   Возвращаясь от Семинарда, Скойбеда встретил шефа Лубянки, только вчера вернувшегося из отпуска.
   - Ну, как там, на курорте? - спросил Скойбеда.
   - Хорошо, - ответил шеф. - Но мало. Два месяца - как один день. А сейчас хреново, аклиматизация... Тут у нас завтра, поди, снег повалит, а там - лето, теплынь. Погоди-ка, - он принюхался. - А ты что, пьешь, что-ли, на работе?
   - Имею право! - Скойбеда похлопал себя по лампасам. - Не петушек!
   - А, поздравляю! - протянул руку шеф. - А я сразу не заметил. Но все равно, на службе пить нельзя. Не положено.
   - Да я выпил-то всего ничего, - отмахнулся Скойбеда. - С этим самым твоим, Семинардом. Ты смотри за ним, попивает чертяка горькую! - и, придвинувшись к уху , добавил:
   - Копает он под тебя, вмесе с Козлом со своим на пару!
   Шеф почесал макушку.
   ГЛАВА 9
   Москва. Платформа станции метро "Маяковская". 27 октября. 17-00.
   Час пик. В начале платформы - Сэм Стадлер. На нем бежевый плащ, в руках цветы. Людской поток раскручивает Стадлера и швыряет из стороны в сторону. Из пяти гвоздик в его руках уцелело только две.
   - Поезд идет в депо, - разнеслось по платформе. - Освободите вагоны!
   Хлынувшая из дверей толпа припечатала Стадлера к стенке и он оказался нос к носу со Стерлинговым. В руках тот держал торт-бизе в коробке.
   - Привет, - привычно улыбнулся Стерлингов. - Заждались?
   Стадлер промолчал.
   - Опять деловая встреча? Или вы собрались на похороны? - Стерлингов бросил взгляд на цветы.
   Советолог что-то буркнул и отвернулся. Он понял, что пистолета ему сегодня не дождаться.
   - А, не желаете разговаривать? - услышал он насмешливый голос Стерлингова. - А зря: я принес вам то, что вы просили.
   Стадлер в изумлении обернулся.
   - Здесь, - Стерллингов указал на торт, - под слоем бизе, в полиэтиленовом пакетике, найдете интересующую вас вещь.
   Стадлер, не отрываясьь, смотрел на коробку, не зная, как ему быть.
   - Можете воспользоваться им незамедлительно, - продолжил Стерлингов. - Вы же заказали эту штуку из-за меня, не так ли?
   Стадлер чувствовал себя, как в ренгеновском кабинете: этот улыбчивый симпатяга видел его насквозь.
   - Сколько я вам должен? - еле выдавил он из себя.
   Уголки губ Стерлингова достигли ушей:
   - Считайте, что это наш русский сувенир. Вроде матрешки. Единственное одолжение, которое вы можете мне сделать...
   - Что же?
   - Все те же пятнадцать минут тет-а-тет. И возьмите тортик - это придаст вам уверенности.
   Стадлер взял коробку, взвесил на руке: тяжелая.
   - В целях экономии вашего драгоценного времени могу подбросить вас до гостиницы. По дороге и поговорим.
   Советолог еще колебался.
   - Чего вы опасаетесь? - улыбнулся Стерлингов. - Вы теперь вооружены. Это я должен вас опасаться. Ну, пошли?
   Они поднялись по экскалатору вверх. У входа стоял знакомый серебристый "Мерседес", за рулем сидел бугай, закрывший плечами все лобовое стекло. Стерлингов открыл заднюю дверь, пропустил вперед Стадлера и сел рядом.
   - Это Айвар Лупиньш, - указал он на бугая. - Мой личный шофер. Но чаще он просто сидит в машине, чтоб ее не угнали, он латыш.
   - Я-я, - подтвердил Лупиньш по-латышски.
   - При нем можете говорить о чем угодно, - разрешил Стерлингов. - Айвар не понимает по-русски. Но в остальном человек незаменимый. Верно, детка?
   - Я-я.
   "Мерседес" тронулся с места. Стерлингов предложил советологу сигару, тот отказался.
   - Ну что ж, - Стерлингов, закурив, выпустил подряд пять колец прозрачного дыма, Стадлер принюхался: слава Богу не кубинские. - Вы, мистер Розанблюм, видимо, ждете от меня объяснений? Думаю, будет разумно с моей стороны рассказать немного о себе.
   Стерлингоа глубоко затянулся и закрыл глаза.
   "А вот сигары курить он не умеет", - отметил про себя Стадлер.
   - Дество мое не было радостным, - начал свой рассказ Стерлингов. Детский дом, казенные вещи, издевательства старших ребят. Я рос забитым и озлобленным волчонком, за обедом мне доставался самый постный кусок. И даже те, кого я считал своими лучшими друзьями не, упускали случая посмеяться надо мной.
   - О-ля-ля! - тяжело вздохнул Лупиньш.
   - Да, Айвар, да, как ни грустно, но это так. - Стерлингов выпустил еще несколько колец. - Единственное воспоминание о детском доме - это большая белая простыня, на которой меня подвешивали к потолку. Затем ПТУ в городе Казани, по окончании которого я получил диплом слесаря и отбитые почки. Девушки избегали даже смотреть на меня. Потом завод, бригада коммунистического труда: там я научился пить водку, а позднее - и одеколон. Не мог ни дня прожить без клея "Момент".Поверьте, я представлял собой жалкое зрелище.
   Стерлингов замолчал, чтобы сделать затяжку. По видневшимся из-за спины щекам Лупиньша текли крупные мужские слезы.
   "Странно, - подумалось Стадлеру, - он ведь не понимает по-русски".
   - Айвар - очень чувствительная натура, - пояснил Стерлингов. - Не понимая слов, он чувствует сердцем.
   "Ну и компания! - ужаснулся советолог. - Один мысли читает, другой сердцем чует, во влип!"
   - Так вот, - продолжал Стерлингов. - Я балансировал буквально на краю пропасти. Но однажды утром, проснувшись в канаве, я сказал себе: "Стоп! Посмотри на себя: на кого ты похож? Ты же летишь в бездну!" С той самой минуты я начал новую жизнь. Стал ходить в церковь, заниматься штангой и тех пор не выпил ни капли спиртного. На работе стали расти производственные показатели, девушки стали обращать на меня свое внимание.
   - О-а-а-а-а! - похабно засмеялся Лупиньш.
   - Чуть позже я вступил в комсомол и в общество трезвости, но в первом вскоре разочаровался ввиду формализма и бюрократии. А вот общество трезвости - другое дело. Я стал его завсегдатаем. На одном из очередных чаепитий я познакомился с одним человеком, он был подпольным миллионером и звали его Максим. Мы разговорились, и, как это часто бывает за чаем, он поведал мне о своей нелегкой судьбе, чем-то напоминающей мою. Это еще больше сблизило нас, и за один вечер мы стали близкими друзьями. Максим был гораздо старше и мудрее меня, и я называл его Папой. Он и в самом деле был мне как отец родной его забота и участие не знало границ. На прощание он дал мне свой телефон, и мы расстались до завтра.
   Один Бог знает, как я ждал будущего вечера, чтобы снова увидеть Максима. Но на завтра он не пришел. Не было его и на следующий день. Я позвонил по оставленному телефону, но мне сказали, что такой здесь больше не живет. Я очень удивился, и лишь много позднее узнал правду: Максима посадили в тюрьму.
   Стерлингов смахнул набежавшую слезу, Лупиньш за рулем рыдал в голос.
   - Тогда я возненавидел систему, посадившую моего Папу в тюрьму. От отчаяния я чуть было снова не запил, и только огромным усилием воли удержал себя от этого. Я вспомнил, что во время нашей единственной беседы Максим рассказал мне о всех своих связях, а также сообщил, где у него спрятаны деньги. У мнея не было иного способа отмстить за Максима, кроме как занять его место. Поначалу было очень тяжело: я совмещал работу на заводе и подпольную предпринимательскую деятельность. Очень скоро я понял, что знаний, полученных в ПТУ, не хватает. С завода пришлось уволиться.
   Стерлингов перевел дух и закурил вторую сигару.
   - Я устроился сторожем сутки через трое и одновременно учился в МГИМО на заочном. Я восстанавливал старые связи и налаживал новые. Я спал по 2 часа в сутки, но все же добился своего. И вот - теперь я маклер, неофициальный, естественно, но зато и ни от кого не зависящий, у меня солидный оборотный капитал и дистрибьютеры по всей стране.
   Стерлингов кивком головы дал понять, что он закончил.
   "Ну что ж, - подумал Стадлер. - Легенда вполне правдоподобная. У мало-мальски приличного американского миллионера есть в запасе похожая слезная история для прессы.Вот только на сколько она близка к истине?"
   Советолог смотрел в голубые глаза Стерлингова, пытаясь прочесть в них ответ, но тот опять надел свою привычную улыбку, сделав эту задачу невыполнимой.
   - А что стало с вашим Папой? - Стадлер решил пойти другим путем.
   - О, ему дали 15 лет. 5 из них он уже отсидел.
   - Ну, хорошо, - сказл Стадлер. - Что же вы хотите от меня?
   - Я не люблю ходить вокруг да около, - ответил Стерлингов. - А потому скажу вам сразу: доллары. Доллары в обмен на интересующую вас пушнину на обоюдовыгодных условиях.
   Советолог почесал нос. Его не проинструктировали, как вести себя с подпольными предпринимателями. Наверное, также, как и с официальными, решил он. Он изобразил на своем лице все недоверие, на которое был способен, и полез в карман за сигаретами.
   Стерлингов понял это по-своему:
   - Если вы желаете в туалет, то мы как раз проезжаем мимо него, - заметил он.
   Стадлер скис.
   - Меха, которые я вам предлагаю, - сообщил Стерлингов, - пойдут минуя таможню и налоговую инспекцию, что немаловажно в финансовом плане. Лицензия же на вывоз будет в полном порядке, так что ни один даже самый въедливый чиновник вам и слова не скажет. Ну, как?
   - Неплохо. - Стадлер понятия не имел, что надо делать в подобных ситуациях. Побольше курите, вспомнил он наставления Уорбикса и сунул в рот вторую сигарету, рядом с первой.
   Стерлингов, улыбнувшись, отвел глаза. За стеклом мелькали люди, перекрестки, дома, деревья...
   "Куда мы едем?" - вспыхнула тревожная мысль.
   - Домой, - как всегда, раскусил Стерлингов. - Вот уже ваша гостиница.
   Стадлер ничему не удивлялся. Тут он увидел в зеркале заднего обзора бледного идиота с озабоченным лицом и двумя сигаретами во рту и не сразу понял, что это он сам. Резким движением вырвав обе сигареты, советолог постарался принять добропорядочнй вид.
   - А откуда у вас пушнина? - спросил он важно.
   - Ну-у-у... - насмешливо протянул Стерлингов. - Это некорректный вопрос. Я же не спрашиваю вас, откуда у вас в Союзе валютный счет 904.
   "И это знает", - как-то совсем безразлично подумал Стадлер.
   "Мерседес" затормозил у дверей "Европейской".
   - Вот и приехали, - сказал Стерлингов. - Я не тороплю вас, мистер Розенблюм, обдумайте все хорошенько, посоветуйтесь с Розенблатом, а я вам как-нибудь позвоню.
   И он вылез, пропуская Стадлера.
   - Всего доброго, - буркнул советолог, направляясь к дверям.
   - Мистер Розенблюм! - рассмеялся Стерлингов. - А тортик? Нльзя же быть таким рассеяным!
   Стадлер, матерясь, вернулся.
   - Приятного аппетита. - пожелал ему Стерлингов. - Айвар, малыш, попрощайся с господином.
   Лупиньш обернулся и помахал ему волосатй рукой.
   В номер Стадлер первым делом вскрыл коробку. Под бизе, в полиэтиленовом пакете, он нашел пистолет Макарова с 8 патронами и запасную обойму к нему.
   "Знячит, это не розыгрыш," - подумал он, засовывая пистолет во внутренний карман, - "Этот Стерлингов вправду влиятельный человек, раз может достать оружие в стране, где такое практически невозможно. Вот только на хрена мне его меха?"
   Стадлер сунул в рот сигарету, и тут его осенило.
   "А что если... Нет, сперва надо все тщательно проверить."
   Он набрал номер Хэриса.
   - Слушай, Джим, мне нужно тебя видеть, и чем раньше, тем лучше.
   Консул что-то промычал в ответ.
   - Опять набрался! - разозлился советолог.
   - Да я трезв как стекло! - запинаясь, выговорил Хэрис.
   - Мне надо тебя видеть, - повторил Стадлер.
   - Пожалуйста, ноу проблем, послезавтра в любое время.
   - Это поздно, мне надо сегодня.
   - Сегодня никак, - пробормотал Хэрис. - Перый посол дает фуршет.
   - А завтра?
   - Завтра - второй.
   - Ясно, - советолог бросил трубку. - Алкоголики, сукины дети, вернусь в Америку - всех заложу!
   В дверь постучали. Вошла знакомая горничная с кувшином воды и, повиливая бедрама, прошла мимо. Сегодня была не ее смена, она пришла специально из-за него.Стадлер не обратил на вошедшую внимания. Горничная, не сводя с него глаз, поправила идеально застеленную кровать, взбила подушки, дважды протерла зеркало и вскопала землю под пальмой. Стадлер, не реагируя, курил, глядя прямо перед собой. Горничная обиженно пожала плечами и, прыгнув в бассейн, притворилась тонущей. Стадлер бросил в нее окурком и вышел в коридор. У него теперь были другие заботы.
   ГЛАВА 10
   Москва. Лубянка. Подвал. Вещевой склад Комитета Государственной
   безопастности. 28 октября. 10-30 утра.
   Запах нафталина и ваксы. В помещении начвещпродсклада старший прапорщик Плеханов. Он ждет, высунув красную рожу с черными жесткими усами в узкое окошечко, подобное тому, через которое выдают деньги из кассы или принимают посуду на мойке в столовой. В 10-32 появляется капитан Козлов.
   - Здравия желаю, кэп, - ухмыльнулся Плеханов. - Опаздываешь, стало быть. У меня время - деньги. Две минуты по три рубли, это скоко же будет?
   - Четыре пятьдесят, - соврал Козлов. - Потом сочтемся. Выкладывай, что там у тебя?
   - Тута Семинард звонил, - заважничал прапорщик. - Такого выдать наприказал... Слухай, что выдаю: мыла полкуска - раз!
   - Зачем мыло? - удивился Козлов.
   - Это ваше с Семинардом дело, - зачем. Мне положено - я выдаю. А то ведь с мылом-то, оно легче! - Плеханов затряс усами.
   - Дурак! - сказал Козлов про себя.
   - Белье летнее, - продолжал Плеханов. - Трусы, майка, носки.
   - А портянки? - спросил капитан.
   - Портянки? - не понял Плеханов. - Ты шо , на картоху едешь?
   - Ах, да, - опомнился Козлов.
   - Дальше: рубаха цвета "беж", туфли востроносые...
   - Зачем востроносые? - засопротивлялся Козлов.
   - Семинард приказал, - старший прапорщик выставил перед Козловым пару обуви на высоком каблуке. - Дальше: костюм мятый в пыли. Сам по нему ногами топтал и прапорщика Александрова просил!
   - Не понял... - открыл рот Козлов.
   - Семинард, усе Семинард. - Плеханов швырнул капитану костюм. - Шляпа, одна штука. Не положено, га-га-га-га!
   - Дай хоть кепку, - взмолился Козлов. - Вдруг дождь?
   - Могу только пилотку.
   - Пилотка не пойдет, - вздохнул Козлов.
   - Да ты не дрейфь, - старший прапорщик шевельнул усами. - Усе предусмотрено. От дождя есть плащ прорезиненный типа "прощай молодость", на. держи. Теперь паек...
   - А пистолет? - удивился Козлов.
   - Не положено!
   - Как не положено?
   - Так. Не положено, и все! - повысил голос Плеханов. - На вот десять штук яиц вкрутую, булка хлеба одна, ковбаса п/к 250 грамм кусочком.
   - Ты б порезал, - попросил Козлов. - Как я есть ее буду?
   - Ща! - Плеханов высунул в окошко фигу. - Шо, зубов нет? Тада ложи взад!
   Капитан прижал колбасу к груди:
   - Что там дальше?
   - Дальше курево: сиг. овальные "стрела" 4 пачки...
   - Семинард приказал 8 пачек... - попробовал на понтах Козлов.
   - А мне твой Семинард до фени! - обозлился Плеханов. - Значит так: яиц 5 штук, ковбаса 200...
   - Стой, Иван Кузьмич, стой! - замахал руками капитан. - Пошутил я!
   - То-то, - Плеханов выложил сигареты.
   - А с фильтром нет? - осторожно спросил Козлов.
   - С фильтром мало, - развел руками начсклада. - На генералитет и мне. Угости яичком.
   - На, - сказал Козлов, а про себя добавил: "Подавись!"
   - Пистолета нет, - жуя подобрел Плеханов. - Обойму могу дать, восемь пуль.
   - А пистолет у меня в ящике стола лежит! - вспомнил капитан, переодеваясь. Глянул в зеркало - бомж бомжом!
   - Э, чуть не забыл. - выкрикнул из окошка Плеханов. - На усы рыжие синтетические из матрасной начинки.
   - Как рыжие? - обернулся Козлов. - Я же брюнет.
   - Не знаю, других нет, в музее есть одни - копия усов Буденного Семена, но их не дам - антиквариат.
   - Эти придется красить, - решил Козлов.
   - Я тебе так покрашу! - начсклада ощерился. - У меня в описи русским по белому написано: усы рыжие. Ты лучше себя покрась!
   Козлов пошел к двери, но с полдороги вернулся.
   - Послушай, а деньги?
   - Какие деньги? - Плеханов насупился. - О деньгах разговору не было.
   - Деньги - мне начальству звонить.
   - Ну ладно, на 2 копейки, - начсклада звякнул монеткой.
   - Ты что смеещься? - обиделся Козлов. - У меня связь через каждые два часа!
   - Дура ты, дура, - покачал головой Плеханов. - До капитана дослужился, а мозгов - нуль. Смотри сюды: видишь, двушка с дыркой. Привязываешь нитку и звони себе хоть весь день. Вечная монета! Входит и выходит, входит и выходит, га-га-га! - показал характерные движения руками Плеханов.
   Козлов не стал ждать, когда Плеханов остановится и вышел вон. Время работало против него.
   ГЛАВА 11
   Москва. Ресторан гостинницы "Европейская". 29 октября. 15-30 по московскому времени.
   В ресторане малолюдно. За столиком у окна - Сэм Стадлер. Перед ним бифштекс с луком и жареной картошкой. Стадлер думает.
   Возник официант.
   - Что желаете на десерт?
   - А? Что? - не понял Стадлер.
   - Десерт, - официант выгнулся дугой. - Мороженное, кофе-гляссе, клубнику со сливками?
   Стадлер сжал в руке ножик:
   - Ты что, не видишь, - я еще горячее не съел!
   Официант исчез.
   "Время - деньги, - думал Стадлер. - Пока этот сукин сын Хэрис пьянствует, я плачу за номер по 900 долларов в сутки. 6.300 "зелененьких" в неделю! Это же слегка подержанный БМВ! В месяц - четыре машины, с ума сойти можно!
   От Хэриса ему была нужна информация касательно правдоподобия истории, рассказанной Стерлинговым. В частности, имел ли место 5 лет назад судебный процес над подпольным миллионером по имени Максим.