Фёдоров Виктор. Бенефис двойников, или Хроника неудавшейся провокации

   - Так значит, вы - капитан Козлов, - проговорил он, вытирая покрытое испариной лицо.
   - Молчать! - гаркнул Козлов. - Пристрелю, как собаку!
   - Ты на него, папка не кричи, - вступился за водителя Митька. - Этот дяденька хороший, по всему городу меня катал.
   - Таким дяденькам хорошим руки-ноги вырвать надо, - процедил Козлов. - А ну выходи, гнида!
   Водитель вылез из машины.
   - Вы напрасно меня оскорбляете, - сказал он при этом. - Я ведь тоже при исполнении... - и он полез за пазуху.
   "Если вытащит оружие - стреляю в ноги." - решил Козлов. От этой мысли стало ему жутко: еще никогда в своей жизни капитан не стрелял в человека. Но вместо пистолета водитель досал красную книжечку и бросил ее Козлову:
   - Взгляните.
   Тот, раскрыв, прочитал: "Оперуполномоченный Баранов Г.Е. Московский уголовный розыск."
   Тем временем вокруг них стали собираться люди.
   - Шпиона задержали, - сказал кто-то.
   - Сам ты шпион! - ответили с другой стороны. - Кино это снимают, скрытой камерой. Я эти трюки наизусть знаю, сам работал.
   Козлов все еще продолжал стоять на колене, метясь из пистолета Баранову в сапог.
   - Да перестаньте вы валять дурака, капитан, - поморщился тот. - Люди же вокруг! Я вез вашего парнишку домой, можете у него самого спросить.
   - А я хотел еще покататься, - встрял Митька.
   - Как он вообще к вам попал? - коварно спросил Козлов.
   - Господи, да объясню я вам все, сядем только в машину, а то выставились тут на потеху...
   - Ладно, но если что - я стреляю, - пообещал капитан.
   - Хорошо, хорошо, - быстро согласился Баранов.
   Они сели в "Волгу": оперуполномоченный за руль, Козлов с сыном назад. Машина медленно проехала сквозь толпу любопытствующих москвичей.
   - Как фильм-то будет называться ? - крикнули из народа.
   - Баран Козлов против козла Баранова, - буркнул себе под нос оперуполномоченный.
   - Что вы сказали? - переспросил капитан.
   - Я спросил, есть ли у вас сигарета? Нервы успокоить7
   - Есть, то есть нет... То есть есть, но сперва посмотрим на ваше поведение, - сам Козлов закурил. - Выкладывайте.
   Баранов вздохнул и повел свой рассказ.
   - В общем так: произошла накладка. Три дня назад в МУР поступила секретная директива: задержать всех людей, внешне похожих на членов Совнаркома образца 1918 года. И этой директиве прилагалась фотография предполагаемых преступников.
   - Какая фотография? - Козлов уже догадался...
   Оперуполномоченный полез во внутренний карман и протянул капитану его же фотокарточку Митьки на Красной площади.
   - Ну вот, - продолжил он. - А наши товарищи не разобрались и арестовали вашего сына.
   - Как их фамилии? - налился злобой Козлов.
   - Они уже наказаны, - поспешно заверил его Баранов. - Лишены квартальной премии.
   - Вот этот дяденька меня и арестовывал, - Митька указал на опеуполномоченного. Тот густо покраснел. Козлов промолчал.
   - Но, в сущности, ведь ничего страшного не произошло, - пробормотал Баранов.
   - Да, - согласился Козлов. - Если не считать, что жена чуть с ума не сошла, а про тестя и говорить , на хер, не хочется...
   - Что, дедушка захирел? - спросил Козлов-младший.
   - Как же , захиреет твой дедушка, жди, - капитан раздавил окурок в пепельнице. - Нет, Баранов, сигареты вы не заслужили. Остановите машину, дальше мы пешком.
   Оперуполномоченный снова вздохнул.
   ГЛАВА 16
   США. Штат Южная Дакота. Лечебница для больных псориазом. Ординаторская на втором этаже. 4 ноября. Часы на стене показывают 13-15.
   За большим столом друг напротив друга сидят братья Уорбиксы, Джеймс и Джо, - заместители директора ЦРУ. На них белые халаты с эмблемой города Сиэтла, в руках Джо - рецептурный бланк, на носу очки.
   - Койка в клинике заказана, хотя дядюшки могли бы и поволноваться, почитал Джо написанное на бланке, - По-моему, я давал ему немного другой текст.
   - Да, - подтвердил Джеймс, - наш племянничек позволил себе непростительную вольность...
   - Пользуясь нашим хорошим к нему отношением, - подхватил Джо.
   - Надо поставить парня на место, - заключил Джеймс. - Шифровку передал Хэрис?
   - Нет, он сам вышел на связь.
   - Странно... Значит, возникла экстренная ситуация, - Джеймс поскреб затылок. - Интересно, что же там произошло?
   - Может, консул заподозрил за собой слежку? - предположил Джо.
   - Да ну, - отмахнулся брат. - В таком случае он бы первым рейсом был уже здесь: труслив как заяц. Тут что-то другое.
   - Да брось ты голову ломать, - Джо почесал под лопаткой. - Со временем все станет ясно. А пока у меня есть для тебя сюрпиз!
   Он щелкнул пальцами и крикнул:
   - Ввезите покойного!
   Распахнулись двери, и два дюжих медбрата втащили каталку. На ней, накрытый с лицом простыней , лежал человек. Джо Уорбикс дал знак санитарам и те вышли, прикрыв за собой двери.
   - Что это? - приподнял брови Джеймс.
   - Сам посмотри.
   Джеймс нехотя поднялся и подошел к каталке. Руки его слегка дрожали: он не любил покойников. Отогнув край простыни, онувидел бледное лицо с высоким лбом и тонкой полоской бескровных губ.
   - Теодор Фрайер собственной персоной! - объявил Джо.
   Фрайер открыл глаза.
   - Неплохо сработано, - похвалился он. - Ни одна сука не догадалась, что я жив. Актер во мне еще не здох.
   - Я решил устроить Теду генеральную репетицию, - пояснил Джо. - Предложил ему сыграть роль мертвеца, и, похоже, он с этой ролью справился превосходно. А ты чего такой бледный, братищка?
   - Предупреждать надо, - процедил Джеймс. - Еще малость, и на этой каталке отсюда вывезли бы меня.
   - Ну вот, - засмеялся Фрайер, - я и его надурил! - он сел, разминая затекшие руки. - Кажется, я своей работой заслужил маленький укольчик.
   - Какой укольчик? - Джо почесал под коленкой.
   - Ма-аленький такой, - Фрайер развел большой и указательный пальцы. Крохотный укольчик марафету...
   - Никаких наркотиков! - отрезал Джеймс. - Вот заработаете свой миллион, тогда делайте все, что вам угодно.
   - Ну я же немного прошу, - заныл актер. - Всего один укольчик!
   - Вам сказали: нет! - оборвал его Джо, - И хватит об этом. Лучше скажите,что вам не ясно в задании: где лечь, когда встать, что говорить?
   - Все ясно, - Фрайер опустил голову.
   - Это хорошо, - кивнул Джо. - Вылетаете сегодня же.
   - Как сегодня?! - испугался актер.
   - Сегодня же вечером. Что вас не устраивает?
   - Сегодня никак не могу. Сегодня в 19-00 "нефтяники" играют с "пингвинами"*. Трансляция из Питсбурга.
   - Да вы спятили! - всплеснул руками Джеймс. - Полетите, как миленький, если только не желаете попасть в автокатастрофу. У вас какая машина?
   - "Крайслер" 1975-го года, а что?
   - Да так, ничего. Я слышал, они хорошо горят и плохо тушатся. Пока пламя собьют, от вас мало что останется. Так что давайте-ка без глупостей! Вот ваши документы.
   Джо выложил на стол визу и паспорт с вложенным в него авиабилетом.
   Открылась дверь, и в ординаторскую вошел седеющий человек в больничной пижаме.
   - Доктор, - обратился он к Уорбиксам, - это какое-то безобразие! Мне уже вторую неделю не могут дать ланолиновый крем! Я буду жаловаться помошнику президента по здравоохранению!
   - Выдите вон! - заорал на него Джеймс. - Вы что, не видите: у нас консилиум!
   - Вы с ума сошли, - проговорил человек в пижаме. - Моя фамлилия Рокфеллер!
   - Кто Рокфеллер? - опешил Джо.
   - Я! - человек ткнул себя пальцем в грудь. - У вас могут быть неприятности на работе.
   - Вы врете, - не поверил Джо. - Владелец заводов, газет, пароходов, и вдруг - псориаз! Этого не может быть.
   - Еше как может, - возразил Рокфеллер. - Болезнь досталась мне в наследство от отца Рокфеллера-старшего. А мой дядя по материнской линии страдал диффузным нейродермитом. Эти два болезнетворных начала сошлись в моем теле и дали такой букет, что врачи только руками разводят. А тут еще ланолиновый крем кончился!
   - Я похлопочу за вас, - пообещал Джеймс.
   - Спасибо! - Рокфеллер, расстроганный, вышел.
   - Кто бы мог подумать? - Джо поскреб под мышкой. - Слушай, Джеймс, а ты уверен, что псориаз не заразен? У меня все тело чешется!
   - И у меня, - признался брат.
   Они тревожно переглянулись и уставились на Фрайера:
   - А у вас?
   - Дайте марафетику... - попросил тот.
   Но Уорбиксы уже не слушали его. Сопя и отталкивая друг друга, они бежали к выходу.
   - Куда же вы? - крикнул им вслед Фрайер.
   Хлопнула дверь, было слышно, как братья скатились вниз по лестнице, затем наступила тишина. Фрайер усмехнулся и приступил к изучению содержимого ящика стола.
   ГЛАВА 17
   СССР. Москва. Аэропорт Шереметьего-2. 5 ноября. На световом табло 17-08.
   Только что совершил посадку самолет рейсом ВашингтонМосква. В зале прибытия номер 1 в креслах - Сэм Стадлер и Эдуард Стерлингов. Они ждут, повернув головы в сторону взлетно-посадочной полосы. На сходе с экскалатора среди прочих пассажиров появляется Теодор Фрайер. На нем мышиного цвета "танкер" и спортивная сумка через плечо.
   - Вот он, - шепнул советолог Стерлингову.
   - Вижу, - ответил тот. - Я подойду.
   - Но он не понимает по-русски, - напомнил ему Стадлер.
   - Зато я понимаю по-английски, - Стерлингов встал и, надев темные очки, пошел навстречу.
   - Мистер Розенблат...- позвал он негромко.
   Фрайер посмотрел сквозь него стеклянными глазами и прошел мимо. Стерлингов растерялся. Какой-то толстый турист с большим увешанным цветными бирками чемоданом налетел на него. Чемоданы раскрылся, и оттуда как из рога изобилия посыпались джинсы.
   - Встал тут, рот разявя, валенок! - закричал американец на чистом русском языке.
   - Заткнись! - посоветовал ему Стерлингов. - В багаж вещи сдавать надо, жлобье несчастное!
   У самых дверей Фрайера нагнал Стадлер, дернул за рукав:
   - Эй, Теодор!
   Актер рассеянно обернулся:
   - А, это ты меня встречаешь? Хэллоу!
   - Привет.
   Они вышли на улицу. У бордюра блестел хромированными частями "мерседес". Лупиньш, вытянув мощную шею, зачарованно следил за тем, как садятся и взлетают сомолеты. Через минуту появился Стерлингов, он был весел и в руке держал пакет с новенькими джинсами.
   - Презент, - показал он на штаны. - Знакомый предприниматель из Портленда подарил. Все, малыш, заводи, поехали.
   В дороге Фрайера стало трясти.
   - Вам что нездоровится? - спросил по-английски Стерлингов.
   Фрайер мотнул головой.
   - Обыкновенная акклиматизация, - ответил за него советолог. - Преодоление часового барьера, четверть суток в воздухе, к завтрому все пройдет.
   - Я кое-что уже наметил на сегодня, - нахмурился Стерлингов.
   Когда "мерседес" подкатил к особняку в Переделкино, возле дома прогуливался, поджидая их, человек высокий и худой, как чертополох. В руке он держал черный кожанный портфель с блестящими замками.
   - Ради Бога, извините, что заставил вас ждать, - проговорил Стерлингов, вылезая из машины. - Самолет задержался. Вечно на этих международных линиях неполадки.
   - Да полно вам, Эдуард Николаевич, - остановил его гость. - Я и прождал всего ничего...
   Он посмотрел на часы.
   Подошли остальные.
   - Сигизмунд Вильковский. - представил гостя Стерлингов. - Мой старинный приятель, парикмахер Божьей милостью!
   - А это, - указал он на Стадлера, - Спивен Стилберг, американский ражиссер и продюсер. Слышали о нем?
   - Как же , как же, - заулыбался Вильковский.
   - Очень приятно, - советолог неловко сунул пятерню.
   - Как, он говорит по-русски? - удивлся парикмахер, принимая рукопожатие.
   - Мистер Стилберг окончил режиссерские курсы при ленинградском Дворце пионеров, - пояснил Стерлингов. Любимый ученик Сергея Эйзенштейна.
   - Ну надо же! - всплеснул руками парикмахер. - Самого Эйзенштейна!
   - Да, - спохватился Стерлингов. - Я забыл вам представить второго участника съемочной группы. - Он посмотрел на Фрайера. - Это восходящая суперзвезда Голивуда... Э... - он замялся.
   - Марафет, - мрачно буркнул Фрайер и отвернулся.
   - Какая интересная фамилия! - восхитился Вильковский. - А этот молодой человек, - он указал на Лупиньша, - тоже актер?
   - Нет, - ответил Стерлингов. - Юноша только учится и мечтает о карьере авиаконструктора. Золотая голова!
   - Жаль, жаль, - вздохнул парикмахер. - Какая фактура, из него вышел бы отличный типаж!
   - Ну, что ж , - Стерлингов дал понять , что время, отведенное на знакомство, истекло. - Прошу всех в мои скромные аппартаменты. Отобедаем, чем Бог послал, и - к делу! Айвар, крошка, накрой на стол.
   В сенях Стадлер отвел Стерлингова в сторону.
   - Послушайте, Эд, - сказал он. - Мне надоели ваши дурацкие розыгрыши. Что вы задумали и почему я обо всем узнаю в последнюю очередь?
   - Простите, дружище, - потупился Стерлингов. - Но я и сам до конца не был уверен в выполнимости моих планов. Парикмахер нужен нам для того, чтобы загримировать Свинью.
   - Это я понял, - раздраженно проговорил советолог. - Но к чему такая спешка? Разве нельзя было подождать до завтра?
   - Нельзя, - возразил Стерлингов. - Во-первых, вы забываете, что сегодня уже пятое число, а во-вторых - у Вильковского с завтрашнего дня заканчивается отпуск, то есть возникнут лишние трудности с доставкой его сюда и последующей бесследной ликвидацией.
   - Как, вы хотите его... - сделал страшные глаза Стадлер.
   - Ага.
   - Прямо здесь?!
   - Конечно. - Стерлингов флегматично кивнул. - А вы что, думаете отпустить такого свидетеля?
   Советолога прошиб пот.
   - Я надеюсь, вы не поручите это мне? - спросил он.
   - Да конечно же нет! Это дело Лупиньша. Ваша задача - строить из себя сытого, вальяжного бюргера. Остальное я беру на себя.
   - Бюргеры - в Германии, - осторожно заметил Стадлер.
   - Возможно. - Стерлингов рукой взлохматил себе волосы. - Но это роли не играет, пойдемте лучше к гостям, а то неудобно.
   Они вошли в гостинную. Стол был уже накрыт, Лупиньш степенно плавал вокруг него, наводя последние штрихи.
   - Прошу садится, - призвал всех Стерлингов...
   Подождав для приличия несколько минут, Стерлингов произнес:
   - Друзья! После того, как мы утолили первый голод, считаю целесообразным поговорить о деле. Вас, дорогой Сигизмунд, вероятно интересует вопрос, зачем я вас пригласил?
   Вильковский что-то промычал набитым ртом. Его первый голод еще не отступил.
   Стерлингов же сложил свой столовый прибор на тарелку, призывая всех последовать его примеру.
   - Мои друзья кинематографисты, - начал он, - поставили перед собой очень сложную, но в то же время и интересную задачу.
   Стадлер заерзал на стуле.
   - Они хотят снять масштабную документальную эпопею о Ленине, так сказать, на родине вождя, с мистером Марафетом в главной роли.
   - О, марафет! - оживился Фрайер и тут же скривился от боли: Лупиньш под столом наступил ему на ногу.
   Вильковский наконец прожевал капусту и заблеял:
   - Я-то гляжу, на кого он похож? Ну просто вылитый Ильич! Умеют же актеров подбирать!
   - А вот ваша задача, - мягко надавил Стерлингов, - сделать это сходство абсолютным. Фильм ведь документальныйы, а значит, ни у кого из зрителей и тени сомнения закрасться не должно, что Ленин не настоящий. Мистер Стилберг, я правильно объясняю?
   Стадлер, надув щеки, кивнул.
   - Вот видите, - снова обратился Стерлингов к парикмахеру. - Ваши приборы и принадлежности с собой?
   - Они всегда са мной, - Вильковский похлопал по портфелю, который в течении всего обеда не снимал с колен. - Это мой капитал.
   - Прекрасно! - обрадовался Стерлингов. - Когда вы сможете приступить к работе?
   - Немедленно.
   - А как же кофе?
   - Кофе, если не затруднит, прошу подать мне на рабочее место. У меня слабость - пить что-нибудь за работой. Когда я стриг пуделя Пельше, Арвед Янович собственноручно заваривал мне крепчайший английский чай. Вы пили когда-нибудь английский чай ? - спросил парикмахер у Стадлера.
   - Я не был в Англии, - ответил тот.
   - Кофе вам подадут, - встрял Стерлингов. - И последнее, что мне хотелось бы сказать: замысел картины держится в строжайшей тайне. Казахфильм там, киностудия им. Довженко и другие, - все они составляют серьезную конкуренцию в деле освещения ленинской тематики, А посему от вас потребуется молчание, причем молчание это будет обеспечено золотом в прямом смысле слова. Мы заплатим вам и недурно.
   - Я буду нем как рыба, - пообещал Вильковский.
   "Да уж куда ты денешься", - подумал Стадлер и, глянув на Лупиньша, содрогнулся.
   - Там на втором этаже, - сообщил Стерлингов, - есть прекрасная комната для осуществления нашего плана. Большое зеркало, лампа направленного действия. Айвар проводит вас. А вы, - он поглядел на советолога, объясните господину артисту, что от него требуется.
   Стадлер вкратце перевел Фрайеру суть дела. Свинья равнодушно пожал плечами.
   - Ну, что ж, - заключил Стерлингов, когда все ушли, - все идет как нельзя лучше. Курите.
   Он достал коробку с сигарами. Стадер взял одну, потом положил на место.
   - А нельзя ли обойтись без крови? - робко спросил он.
   - Можно, конечно, - Стерлингов закурил и откинулся на спинку стула. Крови не будет: Айвар задушит товарища его же галстуком.
   - Я не это имел в виду, - советолог поморщился. - Может, вообще не стоит убивать? Он ведь обещал молчать.
   - Вы плохо знаете людей, - усмехнулся Стерлингов. - Нельзя доверять никому. После "спектакля" в Мавзолее заработает громадный механизм под названьем КГБ. Они обязательно выйдут на парикмахера, а от него ниточка приведет к вам и ко мне. Лучший свидетеь - мертвый свидетель. Боже, кому я это объясняю!
   Незаметно наступил вечер. Лупиньш принес кофе, на этот раз без коньяка. Стадлеру было не по себе, и хотелось выпить, но просить он не решился. Кофе не лез в горло, перед глазами стоял синий задушенный старомодным галстуком Вильковский с вывалившимся набок безвольным языком.
   Внезапно сверху донесся какой-то подозрительный шум, заставивший обоих насторожиться. Затем раздались быстрые шаги по лестнице, распахнулась дверь, и перед ними предстал растерянный парикмахер. Он, как рыба, выброшенная на берег, хватал перекошенным ртом воздух и молчал.
   - Что случилось?! -Стерлингов встал ему навстречу.
   - Сбежал! - только и смог выдавить Вильковский.
   - Кто сбежал?
   - Ну этот ваш... Марафет!
   - Что?! - Стерлингов пулей вылетел из гостинной, Стадлер - за ним.
   В комнате на втором этаже царил настоящий бардак: окно распахнуто настержь, дверцы шкафа, где хранился кейс с препаратами доктора Кепарасика - тоже. Посреди комнаты лежал опрокинутый стул, вокруг него, среди локонов остриженных волос, валялись три пустые ампулы и шприц.
   - Я только на минуту вниз спустился кисточку помыть, - стал рассказывать Вильковский. - Прихожу, а здесь...
   Стерлингов подошел к окну, хрустнуло стекло под ногой. Он безуспешно пытался хоть что-нибудь разглядеть в темноте, потом крикнул:
   - Айвар, живо на улицу! Найди эту скотину!
   Стадлер, как завороженный, смотрел на опрокинутый стул, и тут его осенило. Ну конечно же! Странное поведение Свиньи в машине, бессвязный бред насчет марафету, слова Уорбикса насчет какоина... Какой же он осел! Советолог нагнулся и поднял ампулу: две красные поперечные полосы.
   "Метапроптизол! - вспомнил он. - Лекарство против страха!"
   Ему стало дурно.
   - В каком он был виде? - выпытывал Стерлингов у парикмахера.
   - Я... почти закончил... - збивчиво объяснял тот. - Осталось только виски подбрить.
   - Ничего себе! - Стерлингов схватился за голову.
   С улицы раздавался раздирающий душу треск. Это Лупиньш прокладывал себе дорогу сквозь кусты.
   Вильковский испуганно собирал портфель.
   - Я, пожалуй, пойду, - он боком выскользнул за дверь.
   - И этот уйдет! - прохрипел Стадлер.
   - Не уйдет, там Айвар. - Стерлингов был бледен, но спокоен. - То же мне парикмахер на букву "хер".
   И действительно, через минуту из сада донесся сдавленный крик. Стадлер судорожно перекрестился.
   ГЛАВА 18
   Москва. Калининский проспект. 5 ноября. 21-00.
   Вечер. Промозгло. Капитана Козлова познабливает в плаще. Время, отведенное на выполнение задания, истекло. Почти все двойники задержаны. Козлов решает ехать в Управление. Он стоит у кромки тротуара и голосует рукой с зажатой в ней сигаретой.
   Такси остановилось сразу. На переднем сидении был пассажир. От витринных огней сияла его круглая лысина.
   - Куда? - крикнул шофер.
   Козлов понизил голос до шепота:
   - На Лубянкку.
   - А деньги есть? - пидирчиво оглядел его таксист.
   "Так и знал, не внушают доверия эти усы", - пожаловался сам себе капитан и, стукнув кулаком в грудь, пообещал:
   - Забашляю, шеф, два счетчика!
   - Но-но! - встрял пассажир на переднем сидении и погрозил Козлову указательным пальцем.
   - Да за мной не станет! - стал убеждать того капитан. - Сначала вы доберетесь, потом я.
   - Но-но, - пассажир постучал по наручным часам. - Казино, скорость, спид, давай-давай, баранка!
   - Я тебе не баранка! - огрызнулся таксист. - Садись, друг. - Он перегнулся через сидение и открыл заднюю дверь. Козлов сел.
   - Ну и вредный тип попался, - покосился на пассажира шофер. - Весь вечер катаю, то доллары сует, то срамные картинки. Сутенер, небось.
   Попутчик обернулся и подарил капитану полный презрения взгляд. Тот похолодел: открытый профиль, нос немного картошкой, огромный лоб, до боли человечий. Козлов украдкой достал из кармана железный рубль, сравнил, - ошибки быть не могло.
   - И слова-то от него нормального не услышишь, - продолжал сетовать таксист. - Ни бельмеса не понимает по-русски. Всю смену молчу. Да еще пукает в салоне, видать к борщам нашим не привычен...
   Но Козлов не слушал его. Голова работала на полную мощность: "Ильич, точно, то есть не Ильич, конечно, а двойник - Свинья. Розенблат и компания. Прав Евлампий, ох как прав!"- капитан притворился спящим, но лицо его было напряжено.
   - Эй, стоп! - вдруг закричал пассажир. - Зе энд, финиш, доигрались, мать твою так!
   От неожиданности шофер резко затормозил.
   - Смотри-ка ты, по-русски заговорил, - удивленно протянул он.
   Свинья открыл дверь и собрался выходить.
   - А деньги?! - шофер схватил его за плечо. - Мани-мани, рубли давай! Семнадцать с полтиной. Кто платить будет, Рузвельт?
   - Я заплачу, - шепнул водителю Козлов. Он боялся спугнуть двойника.
   Таксист отпустил Свинью и, матерясь, захлопнул дверь.
   - Друг, останови у следующего фонаря, - попросил капитан.
   - Как это? - не понял шофер.
   - Через 50 метров. - Козлов нервничал. - Я потом все объясню. Деньги завтра на Лубянке получишь. Спасибо, товарищ!
   Капитан протянул квитанцию и выскочил в ночь. Вокруг ни души. Виднеются контуры Государственного университета. Промелькнл вдалеке "Ильич" под фанарем. Козлов припустил за ним, нащупав "макарова" в кармане штанов.
   Шофер же плюнул в форточку, кинул туда же смятую квитанцию и тронулся в парк.
   Минут десять двойник Ленина петлял переулками, низко нагнув голову, затем зашел в парадную дома с барельефом композитора Мусоргского. Козлов шмыгнул за ним и стал осторожно подниматься этаж за этажом, держа пистолет обеими руками. Так дошел он до чердака: пусто, лишь покачивается от ветра странное белье на веревке.
   "Черт, проходной!" - понял Козлов и бросился вниз. Он пробегал между вторым и первым этажами, когда вдруг погас свет. Нога зацепилась за что-то твердое, и капитан полетел вниз. Он летел ровно семь ступенек и успел сделать семь выстрелов. Семь предупредительных выстрелов вверх. Сознание погасло.
   * * *
   Бытует расхожее мнение, что при потере сознания сновидений нет. Если бы Козлов знал об этом, то сильно удивился бы: ему снился сон.
   Снилось Козлову, что он не капитан контразведки, а известный на всю страну фокусник-иллюзионист, заслуженный артист республики. Будто выходит он в свете прожектороов на театральную сцену и под восторженный рев многотысячной публики достает из черного крашенного цилиндра генерал-майора Скойбеду за уши. Достает и, пристально глядя в глаза, ласково так спрашивает:
   - Ну что, Валерий Михалыч, сукин ты сын, будешь еще доя...ться до меня?
   - Буду, - отвечает Скойбеда.
   Тогда Козлов берет свободной рукой волшебную палочку и, стукнув ей Скойбеду по лбу, превращает того в свинью.
   - А теперь будешь? - спрашивает.
   - Буду! - визжит свинья.
   Тогдв Козлов, еще раз взмахнув палочкой, превращает свинью в Ленина и сам пугается своего поступка. Стоит он, значит, а пот с него так и хлещет. Тут еще вскакивает с первого ряда полковник Семинард и, потрясая его, Колова, личным делом, кричит:
   - Прекратить антиобщественное представление, я приказываю прекратить!
   Козлов и рад бы, да вот только никак. Держит он Ленина за уши и ни во что превратить не может. А тут уже бегут к нему изо всех проходов мрачные люди с развитой мускулатурой и недоразвитыми головами, да старший прапорщик Плеханов, высунувшись из-за кулис, шепчет злорадно:
   - Сдать на вещсклад немедля цилиндер крашеный - раз, палку волшебную - два, генерал-майора Скойбеду - три!
   А Ленин тем временем вырывается и, оставив уши в руке Козлова, бежит, как есть, к авансцене, приговаривая: "Финансы - говно, кадры - говно, диктатура пролетариата - говно". И там, перепрыгнув оркестровую яму, скрываетя в зале. Его ищут, но тщетно
   - Поймать его! кричит Козлов, задыхаясь. - Меня же прапорщик Плеханов убьет!
   Козлов вздрогнул и открыл глаза: "Долго же я спал. Господи, как болит голова!"
   Козлов попробовал привстать, что-то защелкало, забегали по экрану черные и белые полосы, пошла настройка, изображение стало проясняться. Стал виден Митька в сувороввской фуражке.
   - Очухался? - спросил он грубо.
   - Ушел, гад, - простонал Козлов. - Поймай его, Митька!
   - А ты на опарыша пробовал? - Спросил Митька и захохотал.
   Опять пропало изображение, потом вдруг появился Семинард в той же фуражке.
   - Товарищ полковник! - доложил Козлов. - Задание не вып...