Страница:
Совсем из другого исходит тов. Микоян; "Раньше в процессе ценообразования, - говорит он, - стихийные законы рынка играли значительную роль, теперь же, поскольку обобществленный сектор народного хозяйства кооперация и госторговля (курсив мой - В. С.) - занял преобладающее место на рынке сбыта сельскохозяйственной и промышленной продукции и уже является решающим, преобладающим фактором на рынке - в значительной степени ограничивается сила и поле действия указанных законов". (Курсив также мой В. С.) **** Значит, по мнению тов. Микояна, раз государственная и кооперативная торговля заняли
* Да не заподозрит меня кто-нибудь по этому случаю в желании вернуться к "военному коммунизму". Я привожу это только для того, чтобы на конкретном опыте, хотя и не удавшемся, социалистического распределения, показать разницу с той системой распределения, которая существует у нас теперь.
** Это опять-таки ни в какой степени не означает, что я сейчас или в ближайшем будущем хочу устроить покушение на "хозяйственный расчет". ***Очевидно, по поводу этого взгляда, тов. Кон, в своей недавно выпущенной книжке "О новой экономике тов. Преображенского" (книжке, в которой он изобрел "двуединый регулятор" - термин, от которого за версту несет поповщиной) утверждает, будто бы "отстаивал закон стоимости в качестве единственного регулятора нашего хозяйства" и что поэтому ко мне "должен быть отнесен заслуженный упрек тов. Преображенского в меньшевизме и незнании основ марксизма". Разумеется, приписываемой мне глупости я никогда не говорил, ибо в противоположность тов. Кону, никак не могу признать закона ценности регулятором даже в капиталистическом хозяйстве. Регулятором капиталистического хозяйства является рынок, и говорить о законе ценности как регуляторе столь же нелепо, как утверждать, что регулятором паровой машины является паровой котел. Тов. Кон в своей наивности не подозревает, что, объявляя закон ценности регулятором, он скатывается на вульгарнейшую психологическую теорию о трудовой ценности, которой держался, например, проф. Чупров, и которая обосновывала закон ценности тем, что никто не захочет отдавать продукт своего труда за другой, который содержит меньшее количество труда. Эта теория, разумеется, не имеет ничего общего с теорией Маркса, которая исходит не из индивидуальной оценки человеком своего труда, а из общественно необходимого труда. При таком уровне понимания Маркса, тов. Кону следовало бы вообще воздержаться от упреков кому бы то ни было в незнании основ марксизма. **** "Большевик" No 4, стр. 19.
преобладающее место на рынке, то, хотя и то и другое и остается торговлей, законы рынка в соответствующей мере идут насмарку.
Это, конечно, совсем иная постановка вопроса. Я не буду по поводу ее вступать в теоретический спор с тов. Микояном. Укажу только, что здесь он расходится не только со мной, но и с теми решениями, которые партия под непосредственным руководством Ленина вынесла в момент перехода к развернутой форме нэпа, в момент перевода наших предприятий на хозяйственный расчет, и к денежной форме товарооборота. "Основной задачей РКП в данный момент в области хозяйства, - читаем мы в декабрьской резолюции конференции 1921 года, -- является руководство хозяйственной работой Советской власти в том направлении, чтобы, исходя из наличия рынка и считаясь с его законами, овладеть им, и путем систематических, строго обдуманных и построенных на учете рынка экономических мероприятий, взять в свои руки регулирование рынка и денежного обращения". "Национализированная промышленность, - говорится в ней далее, - сосредоточенная в руках рабочего государства, должна, применяясь к условиям рынка и методам состязания на нем, завоевать свое решительное господство". *
Если тов. Микоян и помнит эту резолюцию, то она, с его точки зрения, конечно, радикально устарела Зачем, в самом деле, "исходить из наличия рынка и считаться с его законами", если "сила и поле действия указанных " законов в значительной степени ограничивается". Эта постановка тов. Микояна подводит, наконец, теоретический базис под нашу практику в области политики цен, Жаль только, что тов. Микоян не потрудился указать, какие же силы или законы вступают теперь на место законов рынка? Уж не "закон ли первоначального социалистического накопления". **Во вся
* См. Всесоюзная коммунистическая партия в резолюциях ее съездов и конференций. Издание 3-е, сс. 378 и 381. Курсив везде мой. ** Кстати, по поводу "первоначального социалистического накопления". Мне выпала на долю сомнительная честь изобретения этого термина. Я уже почти не помню, а другие, конечно, и совсем не помнят небольшой статьи, в которой я разрешился этим термином. Кажется, там шло дело о трудовых армиях, во всяком случае, написана она была еще в эпоху военного коммунизма и никакого отношения к экономике нэпа Не имела. Термин этот был затем подхвачен и популяризован тов. Бухариным в его "Экономике переходного периода" и тов. Преображенским в его "Новой экономике" и, таким образом, получил широкое распространение. Не так давно тов. Бухарин привел очень резкий отзыв тов. Ленина об этом моем детище. Этот отзыв я прочел с большим наслаждением и согласен с ним от слова до слова. Я глубоко сожалею о своем несчастном изобретении, думаю, однако, что некоторым оправданием мне может служить то, что никогда после появления моей статьи, я этого термина нигде не употреблял и никаких "теорий" на нем не строил. Недаром и замечание тов Ленина было построено не против меня, а против тов. Бухарина, и было только составной частью его очень резкой критики на "Экономику переходного периода". Обвинять меня теперь можно только за "соблазн малых сих" Как известно, это очень тяжелое обвинение, но, по совести, ни тов. Бухарина, ни тов. Преображенского к категории "малых" я отнести не могу.
ком случае, теория тов. Микояна имеет то неоспоримое преимущество, что она, наподобие совы Минервы, вылетела через три с лишком года после того, как начала проводиться на практике. А так как практика -лучшая проверка всякой теории, то к этой практике мы и перейдем.
2. Происходит ли у нас снижение цен?
Итак, первое разногласие тов. Микояна со мной заключается в том, что, по мнению тов. Микояна, мы можем устанавливать цены независимо от производства, а я утверждаю, что такие попытки обречены на неудачу. Обратимся к практике. Посмотрим, каковы результаты той политики "снижения промышленных цен", которая проводится уже более трех лет, принимая время от времени даже характер ударных кампаний. Каковы ее результаты?
Возьмем те цены, которые наиболее легко поддаются воздействию государства - отпускные цены государственных трестов. Мы имеем очень резкое снижение их с осени 1923 года, вплоть до ноября 1924 года - на целых 36%. Но с тех пор, т. е. на протяжении двух с лишком лет, никакого снижения не происходит - цены эти с ничтожными колебаниями в среднем остаются на одном и том же уровне. Под понятие "снижения цен" это подвести уже никак нельзя, в лучшем случае, можно было бы гово-рить о стабилизации их, если бы не одно обстоятельство, которое особенно широко применялось без соответствующего понижения цен в текстильной промышленности, составляющей, как известно, свыше 40% всей продукции предметов широкого потребления. Для того, чтобы иллюстрировать, насколько было снижено качество товаров, приведем данные из статьи М. Василевского, Помещенной в "Торгово-промышленной газете" No 38 от 16 февраля текущего года.
На одном из трестов, вырабатывающих суконные ткани, процент в смеске мериносовой и искусственной шерсти менялся так:
1 квартал 1 квартал 1 квартал
1924/25 г. 1925/26 г. 1926/27 г.
Мериносовой 30,7% 29,3% 23,7%
Искусствен, шерсти 16,6% 32,0% 36,2%
По другому тресту результаты еще более разительны. Сукно, стоимостью в 4 руб. 70 коп., содержало искусственной шерсти: до ухудшения качества 6%, после ухудшения - 44%. Ухудшение качества, хотя и не в таких поражающих воображение пропорциях, происходило и в хлопчатобумажной промышленности. Так например, вес суровья с 1-го по 4-й квартал 1925/26 года понизился на 6,5%.
При таких условиях приходится признать, что в течение этих двух с половиной лет даже в отношении отпускных цен у нас было не понижение, а замаскированное повышение цен, т. е. повышение в худшем его виде, ибо оно сплошь и рядом граничило с фальсификацией товара.
Что касается розничных цен, то все то небольшое снижение их, которое происходило за период май-октябрь 1926 года - на 3%, в настоящее время пошло насмарку - в январе цены вновь дошли до майского уровня
и ниже цен осени 1923 года, когда был известный кризис сбыта - всего на 1%. За последние же полтора года рост розничных цен составил около 25%,* Опять-таки снижением цен и этот результат признать не приходится. Такова практика применения теории "о значительной степени ограничения силы и поля действия законов рынка" -- практика, обнимающая собой целый трехлетний период. Она с несомненностью показывает, что законы рынка еще существуют, что они больно бьют тех, кто хочет их игнорировать и что резолюция декабрьской конференции 1921 года, напоминающая, что мы должны "исходить из наличия рынка, считаться с его законами, применяться к условиям рынка и методам состязания на нем", ни в какой степени не устарела и должна считаться и сейчас полезным руководством в нашей хозяйственной работе. По первому вопросу -о безнадежности попыток снижения цен теми методами, которыми мы стараемся это сделать, практика целиком подтвердила мои взгляды.
3. Что происходит с покупательной силой нашего червонца
В той же статье я указывал, что политика низких отпускных цен (при высоких и растущих розничных) отнимает у государства те средства, которые ему необходимы для увеличения промышленной продукции, и переоборудования, и постройки новых предприятий. Но так как вся экономическая обстановка требует гораздо более сильного развития промышленности, чем это позволяют имеющиеся у нас при нашей политике ресурсы, то начинается слишком сильное использование для промышленности бюджетных средств, ведущее к перенапряжению бюджета, с одной стороны, и завязывание эмиссии в долгосрочных кредитах, с другой. В результате, получается медленное снижение покупательной способности червонца, которое тогда, как я указывал, сказывалось только еще на расхождении наших и мировых цен и создавало затруднения для нашего экспорта, но не вызвало еще сколько-нибудь серьезных пертурбаций на внутреннем рынке. Посмотрим, насколько оказалось правильным это положение.
Теперь уже известны результаты выполнения бюджета за Г925-26
* Эти данные относятся к ценам частной торговли и обычно по этому поводу раздаются крики, почему вы не учитываете значения кооперативных цен? К сожалению, учет кооперативных цен только начинает ставиться и приходится оперировать тем, что есть. Необходимо иметь при этом в виду, что роль частной торговли, если ее оценивать не по количеству продаваемых ей государственными органами товаров, а по количеству покупаемых у нее товаров потребителем, далеко немаленькая: даже в крупных городах потребитель не меньше 1/3 покупает у частника, на Украине же, например, около половины расходов рабочего идут на покупку товаров у кооперации, а в Донбассе "частный торговец снабжает рабочего-горняка в большей степени, чем кооперация" (см. "Труд"17 февраля, No 39,"Грозные выводы"). Что же касается кооперации, то легенда о ее низких накидках последними обследованиями НКТорга окончательно похоронена. Если трудно дать определенную картину движения цен в кооперации за предшествующие три года, за отсутствием данных, то нет никакого сомнения, что они были достаточно высоки.
год: он оказался недовыполненным в своей доходной части на 169 млн. руб. Результатом этого недовыполнения было то, что предположенного в бюджетном плане 100-миллионного государственного резерва образовать не удалось*. А между тем, такой резерв с точки зрения денежного обращения, имеет то значение, что из обращения извлекается часть эмиссии: этот резерв не хранится ведь в виде денег in natura, а поступает на текущий счет Государственного банка. Сокращение этого резерва означает поэтому усиление эмиссионного напряжения. Это усиление напряжения и получилось в результате недовыполнения бюджета прошлого года.
Как обстоит дело с бюджетом этого года? По тому же докладу т. Брю-ханова, он "является очень напряженным". С этим нельзя не согласиться. В самом деле, по данным о выяснении бюджета, бюджет 1925--26 года, по сравнению с 1924--25 годом, вырос на 31%(с 2,935 млн. руб, до 3,850 млн. руб.). Бюджет на текущий год утвержден в сумме 5,005 млн. руб., т. е. увеличение сравнительно с прошлым годом должно составить 30% -- почти столько же, сколько в предыдущем году. Между тем, показатели роста народного хозяйства в текущем году значительно ниже, чем в прошлом. Продукция промышленности в прошлом году увеличилась на 42%, в этом предполагается только на 20%. ** Продукция сельского хозяйства возросла за прошлый год на 23%, в этом году увеличение ее предусматривается только в размере 5%. Несколько больше предположенный рост товарной части сельскохозяйственной продукции, но и он должен составить только 8% против 20% прироста в прошлом году. Общий рост всей товарной продукции нашего хозяйства, вместе с импортом, составит 15% против 32 прироста прошлого года. Наконец, рост суммы доходов населения исчисляется для этого года в 8% против 27,5% прироста прошлого года.*** Таким образом, при резком сокращении темпа роста основных показателей народного хозяйства, рост бюджета предположен таким же, как и в прошлом году. Это явно грозит опять недовыполнением бюджета, а это недовыполнение, как показано выше, неизбежно должно усилить эмиссионное напряжение.
Что касается движения покупательной силы нашего рубля, то здесь на первый взгляд дело обстоит как будто бы благополучно. Индекс оптовых цен ЦСУ на январь и февраль месяцы ниже прошлогодних индексов на те же месяцы - по отношению к ним он составляет 93,9% и 92,2%. Несколько выше прошлогодних индекс Конъюнктурного Института - 102,6 и 101,3 и бюджетный индекс, который в январе этого года выше прошло
* См. доклад тов. Брюханова на III сессии ЦИК СССР, "Экономическая
жизнь" No 43 от 22 марта.
** См. "Сводный производственно-финансовый план промышленности",
сс. 20 и 28.
***См. "Контрольные цифры народного хозяйства на 1926-27 год" сс.
291, 299, 301 и 210. Рост общей товарной массы определен там в 12%. Я
внес сюда поправку в сторону увеличения в соответствии с тем, что рост
продукции промышленности уже после составления контрольных цифр
был намечен в 20%, вместо предположений этих цифр, определявших
рост ее только в 15%.
годного на 2,8%. Но такое видимое благополучие объясняется (особенно по отношению к оптовому индексу) только низкими ценами на хлеб (они ниже прошлогодних на 15-20%),* которые являются неизбежным следствием повторного хорошего урожая, всегда резко увеличивающего размер товарных излишков хлеба.** Если исключить это обстоятельство, маскирующее общую тенденцию в движении цен, то наличие здесь повышательной тенденции будет несомненным.
Как и в прошлом году, это снижение покупательной способности нашего рубля при сохранении довоенного паритета нашей и заграничной валюты, давит на наш экспорт в сторону снижения. Соотношение наших и мировых цен все время изменяется не в нашу пользу. Вот данные, приводимые тов. Кауфманом в статье "Снижение цен и экспорт" ("Экономическая жизнь", 5 марта, No 53).
Общий индекс Мировой % отношения мирового
СССР индекс индекса к нашему
1925 год
Сентябрь 174 148,2 85,3
Октябрь 175 145,9 83,5
Ноябрь 178 145,1 81,7
Декабрь 182 144,3 79,5
1926 год
Январь 188 144,1 76,7
Февраль 192 142,2 74,2
Март 195 139,5 71,6
Апрель 197 138,9 70,6
Май 194 139,1 71,8
Июнь 186 138,8 74,6
Июль 182 138,4 76,0
* См., напр., статью Обухова "Хлебозаготовки за 1-е полугодие" ("Торгово-промышленная газета"No 8, от 11 января).
** Тов. Микоян, следуя своей теории, и здесь, как кажется, приписывает низкий уровень хлебных цен не влиянию объективных причин, а политике НКТ, который якобы сумел провести наиболее целесообразную, с точки зрения наших интересов, цену на хлеб. Нет никакого сомнения, что он И здесь ошибается. Своей политикой, основанной на относительно низком размере хлебозаготовок и усилении заготовок на востоке за счет юга, НКТорг только фиксировал эту тенденцию снижения цен. Временно усилить ту или иную тенденцию при монопольном положении, разумеется, всегда можно, с какими последствиями --вопрос другой. Это форсирование пока что поставило под угрозу гибели часть заготовленного в Сибири хлеба и имело- своим последствием напряженное состояние потребительского хлебного рынка и сосредоточение хлебных резервов в руках кулака (см., напр., "Экономим, жизнь", 23 марта, No 66, "Местные рынки в феврале"). Я очень опасаюсь, как бы нам за это не пришлось поплатиться более серьезно. По крайней мере, конъюнктурный Обзор Госплана за февраль месяц рисует нашу хлебозаготовительную кампанию далеко не в розовых красках, и определенно отмечает тенденцию к повышению хлебных цен, которое теперь, конечно, идет на пользу кулаку.
Эти данные, которых я не имел, когда писал прошлогоднюю статью, подтверждают опять-таки то предположение, которое я тогда высказывал. Если покупательная сила нашего рубля в мировом золоте определялась в сентябре 1925 года в 85 коп., то к апрелю она снижается до 71 коп. - на 16,5%. После этого она, правда, опять повышается и к июлю доходит до 76 коп. Но та же статья отмечает, что это повышение покупательной стоимости рубля происходит "за счет снижения сельскохозяйственных цен, а понижение уровня с/х цен произошло, главным образом, за счет хлебопродуктов". Именно поэтому и оказалось, что несмотря на это улучшение, почти все сельскохозяйственные культуры, кроме хлеба, становятся для экспорта убыточными и экспорт их сокращается. "Масло, яйца, лен, - отмечает передовая статья "Экономической жизни" (11 марта No 58) -в текущем году являются товарами неблагополучными в экспортном отношении, между тем, эти три товара имеют весьма важное значение для экспорта и требуют к себе величайшего внимания". "Рост экспорта, говорит цитированная выше статья тов. Кауфмана, - произошел за счет вывоза хлебных продуктов; вывоз остальных товаров либо сократился, либо увеличился незначительно". Таким образом, влияние понижения покупательной способности рубля на ухудшение нашего экспорта еще усилилось. Прибыльными для экспорта остаются, по-видимому, только хлеб и нефтепродукты. Таким образом, игнорирование законов рынка нашей политикой цен, не только окончилось неудачей в области снижения цен: за это игнорирование мы получили дополнительный удар по линии ухудшения нашего экспорта.
Но если в прошлом году снижение покупательной силы рубля было заметно только в наших сношениях с внешним рынком, то, начиная с осени, оно теперь сказывается уже и на внутреннем. Резче всего это отразилось на заготовках сельскохозяйственных продуктов, кроме опять-таки хлеба! Мы явно уже не можем удержать прошлогодних заготовительных цен и должны идти на их повышение. Цены на коровье масло повышены сравнительно с прошлогодними - на Урале с 14 руб. до 20 руб. 60 коп., а в Сибири - с 15 руб. до 22 руб. - и, тем не менее, заготовки идут неудовлетворительно. Заготовки яиц пошли более или менее успешно только в феврале, при цене в 63 руб. за ящик, против 52 руб. прошлогодних. Заготовки мелкого кожсырья значительно отстают от плана,* а частник платит на 30--40% выше государственных заготовителей. Цены на подсолнух также пришлось значительно повысить и, несмотря на это, с заготовками настолько неблагополучно, что заводы растительного масла вынуждены снижать свою программу. Цены на пен повышены в два приема, сначала на 30 коп, а недавно еще на 70 коп., заготовки же его ниже прошлогодних на 33% и ниже заготовок даже 1924-25 года на 11%, за тот же период времени. Дело принимает настолько серьезный оборот, что ВСНХ СССР в заседании 8 марта признал "необходимым повысить цены
* См. "Конъюнктурный обзор Госплана за февраль" ("Экономическая жизнь", 27 марта, No 69).
на почти все технические культуры".* И здесь наша, не считающаяся с рынком политика понижения промышленных цен, привела к тому, что мы получили еще один удар - в виде роста цен на с/х продукты и сырьевого кризиса.
4. Рост себестоимости
Осенью текущего года определилось вполне отчетливо еще одно новое явление, которое совершенно понятно с той точки зрения, которую я отстаиваю, но которое в прошлом году еще не обнаружилось. Я говорю о росте себестоимости промтоваров. В значительной степени он объясняется тем же понижением покупательной способности рубля, в результате которой растут цены на сырье и номинальная заработная плата.** Но наряду с этим, крупную и все возрастающую роль играет и ухудшение условий производства (вытекающее из недостаточности капитальных затрат). "Металлургические заводы Югостали, сообщает в своем докладе на Всеукраинском Совете съездов промышленности и торговли член правления Югостали тов. Свицын, - за исключением Петровского завода имени
_______________________
* См. "Труд", 9 марта, No 56, "Недостаток сырья для промышленности". Необходимо отметить, что помимо влияния понижения покупательной способности рубля, сказывающейся на ценах всех с/х культур, на некоторые культуры (напр., лен) наша политика низких промышленных цен оказала и непосредственное влияние. Цены на лен в прошлом году были снижены на 27%, в целях сделать возможным снижение цен на льняные ткани и частью сделать его рентабельным для экспорта. В результате, в этом году мы получили остановку роста посевной площади льна, а по районам заготовок его для промышленности и экспорта -- даже снижение ее на 5-6%.
** В нашей прессе все время говорится о большом несоответствии роста производительности труда и заработной платы. Обычно приводят цифры: производительность труда повысилась на 11%, зарплата -- на 25%. Это далеко неверно. Прежде всего, на 25% повысилась номинальная зарплата. Реальная же увеличилась только на 13%. Однако и это повышение получится только в том случае, если сравнивать среднюю годовую 1925--26 года с средней годовой 1924-25 года. Дело в том, что в первые три квартала 1924-25 года заработная плата была чрезвычайно низка, составляя только около 83% довоенной. Лишь в конце 3-го квартала зарплата начинает повышаться и к сентябрю достигает, примерно, довоенного уровня. Средняя реальная заработная плата за 1925-26 год поэтому ниже средней заработной платы 4-го квартала 1924-25 г. (124,5 коп. в день против 128,3 коп.), между тем, производительность труда за 1925-26 год значительно выше производительности труда 4-го квартала 1924-25 года (выработка на человеко-день в довоенных копейках за 1925-26 год составила 6 руб. 41 коп. против 5 руб. 76 коп. средней за 4-й квартал,т. е. увеличилась на 11%). Таким образом, причиной увеличения расходов на рабочую силу является не повышение уровня жизни рабочего, а рост разницы между номинальной и реальной заработной платой, т. е. понижение покупательной способности рубля. (Все предыдущие цифры подсчитаны на основе данных ЦБСТ, приведенных в "Отчете ВЦСПС к VII съезду профессиональных союзов", стр. 203.)
Рыкова и завода Дюмо имени Ворошилова, нагружены значительно выше довоенной нагрузки. При данном состоянии оборудования нагрузка их достигла возможного предела. Из-за недостатка отпускаемых средств на дооборудование заводов, техническое состояние металлургических предприятий еще больше изнашивается. По сравнению с 1 января 1926 года, техническое состояние отдельных цехов на Сталинском, Днепровском заводах, а также на заводах Шодуар и Бантке ухудшилось. Большая сеть электромоторов на заводах пришла в негодность и требует замены. Некоторые металлургические заводы работают поэтому с риском выхода из строя целых цехов.* Аналогичную картину состояния оборудования для текстильных фабрик Костромы дает Васильев в статье под заглавием "Паросиловое хозяйство изношено. Катастрофа возможна каждый день". "Машины на текстильных фабриках изношены до крайности, - говорится там, самые старые котлы сделаны в 1889 году, самые "молодые" -в 1899 году, таким образом, самый меньший стаж для котлов - 28 лет... Паровые машины очень старые... Машина не выдерживает нагрузки, и ее приходится часто ремонтировать. Фиктивная мощность плюс изношенность машины (ей 42 года) чрезвычайно мешают работе. Это тяжелое положение паросилового хозяйства наблюдается абсолютно на всех фаб-риках".** И в прошлом, а еще более в настоящем году нам приходится вводить в дело все более изношенное оборудование. Понятно, какое влияние это должно иметь на себестоимость.
Нисколько не удивительно поэтому, что в противоположность прежним годам, себестоимость в прошлом году повысилась, и в текущем году несомненно повысится еще. Уже "Сводный план государственной промышленности на 1926-27 год" предусматривал повышение себестоимости на 1%.*** При этом по отдельным отраслям промышленности это повышение гораздо больше: по каменноугольной на 2,33%, по нефтяной - на 6,5%, по силикатной - на 2,2%, по железной - на 1,6%, лесной - на 5%,
* Да не заподозрит меня кто-нибудь по этому случаю в желании вернуться к "военному коммунизму". Я привожу это только для того, чтобы на конкретном опыте, хотя и не удавшемся, социалистического распределения, показать разницу с той системой распределения, которая существует у нас теперь.
** Это опять-таки ни в какой степени не означает, что я сейчас или в ближайшем будущем хочу устроить покушение на "хозяйственный расчет". ***Очевидно, по поводу этого взгляда, тов. Кон, в своей недавно выпущенной книжке "О новой экономике тов. Преображенского" (книжке, в которой он изобрел "двуединый регулятор" - термин, от которого за версту несет поповщиной) утверждает, будто бы "отстаивал закон стоимости в качестве единственного регулятора нашего хозяйства" и что поэтому ко мне "должен быть отнесен заслуженный упрек тов. Преображенского в меньшевизме и незнании основ марксизма". Разумеется, приписываемой мне глупости я никогда не говорил, ибо в противоположность тов. Кону, никак не могу признать закона ценности регулятором даже в капиталистическом хозяйстве. Регулятором капиталистического хозяйства является рынок, и говорить о законе ценности как регуляторе столь же нелепо, как утверждать, что регулятором паровой машины является паровой котел. Тов. Кон в своей наивности не подозревает, что, объявляя закон ценности регулятором, он скатывается на вульгарнейшую психологическую теорию о трудовой ценности, которой держался, например, проф. Чупров, и которая обосновывала закон ценности тем, что никто не захочет отдавать продукт своего труда за другой, который содержит меньшее количество труда. Эта теория, разумеется, не имеет ничего общего с теорией Маркса, которая исходит не из индивидуальной оценки человеком своего труда, а из общественно необходимого труда. При таком уровне понимания Маркса, тов. Кону следовало бы вообще воздержаться от упреков кому бы то ни было в незнании основ марксизма. **** "Большевик" No 4, стр. 19.
преобладающее место на рынке, то, хотя и то и другое и остается торговлей, законы рынка в соответствующей мере идут насмарку.
Это, конечно, совсем иная постановка вопроса. Я не буду по поводу ее вступать в теоретический спор с тов. Микояном. Укажу только, что здесь он расходится не только со мной, но и с теми решениями, которые партия под непосредственным руководством Ленина вынесла в момент перехода к развернутой форме нэпа, в момент перевода наших предприятий на хозяйственный расчет, и к денежной форме товарооборота. "Основной задачей РКП в данный момент в области хозяйства, - читаем мы в декабрьской резолюции конференции 1921 года, -- является руководство хозяйственной работой Советской власти в том направлении, чтобы, исходя из наличия рынка и считаясь с его законами, овладеть им, и путем систематических, строго обдуманных и построенных на учете рынка экономических мероприятий, взять в свои руки регулирование рынка и денежного обращения". "Национализированная промышленность, - говорится в ней далее, - сосредоточенная в руках рабочего государства, должна, применяясь к условиям рынка и методам состязания на нем, завоевать свое решительное господство". *
Если тов. Микоян и помнит эту резолюцию, то она, с его точки зрения, конечно, радикально устарела Зачем, в самом деле, "исходить из наличия рынка и считаться с его законами", если "сила и поле действия указанных " законов в значительной степени ограничивается". Эта постановка тов. Микояна подводит, наконец, теоретический базис под нашу практику в области политики цен, Жаль только, что тов. Микоян не потрудился указать, какие же силы или законы вступают теперь на место законов рынка? Уж не "закон ли первоначального социалистического накопления". **Во вся
* См. Всесоюзная коммунистическая партия в резолюциях ее съездов и конференций. Издание 3-е, сс. 378 и 381. Курсив везде мой. ** Кстати, по поводу "первоначального социалистического накопления". Мне выпала на долю сомнительная честь изобретения этого термина. Я уже почти не помню, а другие, конечно, и совсем не помнят небольшой статьи, в которой я разрешился этим термином. Кажется, там шло дело о трудовых армиях, во всяком случае, написана она была еще в эпоху военного коммунизма и никакого отношения к экономике нэпа Не имела. Термин этот был затем подхвачен и популяризован тов. Бухариным в его "Экономике переходного периода" и тов. Преображенским в его "Новой экономике" и, таким образом, получил широкое распространение. Не так давно тов. Бухарин привел очень резкий отзыв тов. Ленина об этом моем детище. Этот отзыв я прочел с большим наслаждением и согласен с ним от слова до слова. Я глубоко сожалею о своем несчастном изобретении, думаю, однако, что некоторым оправданием мне может служить то, что никогда после появления моей статьи, я этого термина нигде не употреблял и никаких "теорий" на нем не строил. Недаром и замечание тов Ленина было построено не против меня, а против тов. Бухарина, и было только составной частью его очень резкой критики на "Экономику переходного периода". Обвинять меня теперь можно только за "соблазн малых сих" Как известно, это очень тяжелое обвинение, но, по совести, ни тов. Бухарина, ни тов. Преображенского к категории "малых" я отнести не могу.
ком случае, теория тов. Микояна имеет то неоспоримое преимущество, что она, наподобие совы Минервы, вылетела через три с лишком года после того, как начала проводиться на практике. А так как практика -лучшая проверка всякой теории, то к этой практике мы и перейдем.
2. Происходит ли у нас снижение цен?
Итак, первое разногласие тов. Микояна со мной заключается в том, что, по мнению тов. Микояна, мы можем устанавливать цены независимо от производства, а я утверждаю, что такие попытки обречены на неудачу. Обратимся к практике. Посмотрим, каковы результаты той политики "снижения промышленных цен", которая проводится уже более трех лет, принимая время от времени даже характер ударных кампаний. Каковы ее результаты?
Возьмем те цены, которые наиболее легко поддаются воздействию государства - отпускные цены государственных трестов. Мы имеем очень резкое снижение их с осени 1923 года, вплоть до ноября 1924 года - на целых 36%. Но с тех пор, т. е. на протяжении двух с лишком лет, никакого снижения не происходит - цены эти с ничтожными колебаниями в среднем остаются на одном и том же уровне. Под понятие "снижения цен" это подвести уже никак нельзя, в лучшем случае, можно было бы гово-рить о стабилизации их, если бы не одно обстоятельство, которое особенно широко применялось без соответствующего понижения цен в текстильной промышленности, составляющей, как известно, свыше 40% всей продукции предметов широкого потребления. Для того, чтобы иллюстрировать, насколько было снижено качество товаров, приведем данные из статьи М. Василевского, Помещенной в "Торгово-промышленной газете" No 38 от 16 февраля текущего года.
На одном из трестов, вырабатывающих суконные ткани, процент в смеске мериносовой и искусственной шерсти менялся так:
1 квартал 1 квартал 1 квартал
1924/25 г. 1925/26 г. 1926/27 г.
Мериносовой 30,7% 29,3% 23,7%
Искусствен, шерсти 16,6% 32,0% 36,2%
По другому тресту результаты еще более разительны. Сукно, стоимостью в 4 руб. 70 коп., содержало искусственной шерсти: до ухудшения качества 6%, после ухудшения - 44%. Ухудшение качества, хотя и не в таких поражающих воображение пропорциях, происходило и в хлопчатобумажной промышленности. Так например, вес суровья с 1-го по 4-й квартал 1925/26 года понизился на 6,5%.
При таких условиях приходится признать, что в течение этих двух с половиной лет даже в отношении отпускных цен у нас было не понижение, а замаскированное повышение цен, т. е. повышение в худшем его виде, ибо оно сплошь и рядом граничило с фальсификацией товара.
Что касается розничных цен, то все то небольшое снижение их, которое происходило за период май-октябрь 1926 года - на 3%, в настоящее время пошло насмарку - в январе цены вновь дошли до майского уровня
и ниже цен осени 1923 года, когда был известный кризис сбыта - всего на 1%. За последние же полтора года рост розничных цен составил около 25%,* Опять-таки снижением цен и этот результат признать не приходится. Такова практика применения теории "о значительной степени ограничения силы и поля действия законов рынка" -- практика, обнимающая собой целый трехлетний период. Она с несомненностью показывает, что законы рынка еще существуют, что они больно бьют тех, кто хочет их игнорировать и что резолюция декабрьской конференции 1921 года, напоминающая, что мы должны "исходить из наличия рынка, считаться с его законами, применяться к условиям рынка и методам состязания на нем", ни в какой степени не устарела и должна считаться и сейчас полезным руководством в нашей хозяйственной работе. По первому вопросу -о безнадежности попыток снижения цен теми методами, которыми мы стараемся это сделать, практика целиком подтвердила мои взгляды.
3. Что происходит с покупательной силой нашего червонца
В той же статье я указывал, что политика низких отпускных цен (при высоких и растущих розничных) отнимает у государства те средства, которые ему необходимы для увеличения промышленной продукции, и переоборудования, и постройки новых предприятий. Но так как вся экономическая обстановка требует гораздо более сильного развития промышленности, чем это позволяют имеющиеся у нас при нашей политике ресурсы, то начинается слишком сильное использование для промышленности бюджетных средств, ведущее к перенапряжению бюджета, с одной стороны, и завязывание эмиссии в долгосрочных кредитах, с другой. В результате, получается медленное снижение покупательной способности червонца, которое тогда, как я указывал, сказывалось только еще на расхождении наших и мировых цен и создавало затруднения для нашего экспорта, но не вызвало еще сколько-нибудь серьезных пертурбаций на внутреннем рынке. Посмотрим, насколько оказалось правильным это положение.
Теперь уже известны результаты выполнения бюджета за Г925-26
* Эти данные относятся к ценам частной торговли и обычно по этому поводу раздаются крики, почему вы не учитываете значения кооперативных цен? К сожалению, учет кооперативных цен только начинает ставиться и приходится оперировать тем, что есть. Необходимо иметь при этом в виду, что роль частной торговли, если ее оценивать не по количеству продаваемых ей государственными органами товаров, а по количеству покупаемых у нее товаров потребителем, далеко немаленькая: даже в крупных городах потребитель не меньше 1/3 покупает у частника, на Украине же, например, около половины расходов рабочего идут на покупку товаров у кооперации, а в Донбассе "частный торговец снабжает рабочего-горняка в большей степени, чем кооперация" (см. "Труд"17 февраля, No 39,"Грозные выводы"). Что же касается кооперации, то легенда о ее низких накидках последними обследованиями НКТорга окончательно похоронена. Если трудно дать определенную картину движения цен в кооперации за предшествующие три года, за отсутствием данных, то нет никакого сомнения, что они были достаточно высоки.
год: он оказался недовыполненным в своей доходной части на 169 млн. руб. Результатом этого недовыполнения было то, что предположенного в бюджетном плане 100-миллионного государственного резерва образовать не удалось*. А между тем, такой резерв с точки зрения денежного обращения, имеет то значение, что из обращения извлекается часть эмиссии: этот резерв не хранится ведь в виде денег in natura, а поступает на текущий счет Государственного банка. Сокращение этого резерва означает поэтому усиление эмиссионного напряжения. Это усиление напряжения и получилось в результате недовыполнения бюджета прошлого года.
Как обстоит дело с бюджетом этого года? По тому же докладу т. Брю-ханова, он "является очень напряженным". С этим нельзя не согласиться. В самом деле, по данным о выяснении бюджета, бюджет 1925--26 года, по сравнению с 1924--25 годом, вырос на 31%(с 2,935 млн. руб, до 3,850 млн. руб.). Бюджет на текущий год утвержден в сумме 5,005 млн. руб., т. е. увеличение сравнительно с прошлым годом должно составить 30% -- почти столько же, сколько в предыдущем году. Между тем, показатели роста народного хозяйства в текущем году значительно ниже, чем в прошлом. Продукция промышленности в прошлом году увеличилась на 42%, в этом предполагается только на 20%. ** Продукция сельского хозяйства возросла за прошлый год на 23%, в этом году увеличение ее предусматривается только в размере 5%. Несколько больше предположенный рост товарной части сельскохозяйственной продукции, но и он должен составить только 8% против 20% прироста в прошлом году. Общий рост всей товарной продукции нашего хозяйства, вместе с импортом, составит 15% против 32 прироста прошлого года. Наконец, рост суммы доходов населения исчисляется для этого года в 8% против 27,5% прироста прошлого года.*** Таким образом, при резком сокращении темпа роста основных показателей народного хозяйства, рост бюджета предположен таким же, как и в прошлом году. Это явно грозит опять недовыполнением бюджета, а это недовыполнение, как показано выше, неизбежно должно усилить эмиссионное напряжение.
Что касается движения покупательной силы нашего рубля, то здесь на первый взгляд дело обстоит как будто бы благополучно. Индекс оптовых цен ЦСУ на январь и февраль месяцы ниже прошлогодних индексов на те же месяцы - по отношению к ним он составляет 93,9% и 92,2%. Несколько выше прошлогодних индекс Конъюнктурного Института - 102,6 и 101,3 и бюджетный индекс, который в январе этого года выше прошло
* См. доклад тов. Брюханова на III сессии ЦИК СССР, "Экономическая
жизнь" No 43 от 22 марта.
** См. "Сводный производственно-финансовый план промышленности",
сс. 20 и 28.
***См. "Контрольные цифры народного хозяйства на 1926-27 год" сс.
291, 299, 301 и 210. Рост общей товарной массы определен там в 12%. Я
внес сюда поправку в сторону увеличения в соответствии с тем, что рост
продукции промышленности уже после составления контрольных цифр
был намечен в 20%, вместо предположений этих цифр, определявших
рост ее только в 15%.
годного на 2,8%. Но такое видимое благополучие объясняется (особенно по отношению к оптовому индексу) только низкими ценами на хлеб (они ниже прошлогодних на 15-20%),* которые являются неизбежным следствием повторного хорошего урожая, всегда резко увеличивающего размер товарных излишков хлеба.** Если исключить это обстоятельство, маскирующее общую тенденцию в движении цен, то наличие здесь повышательной тенденции будет несомненным.
Как и в прошлом году, это снижение покупательной способности нашего рубля при сохранении довоенного паритета нашей и заграничной валюты, давит на наш экспорт в сторону снижения. Соотношение наших и мировых цен все время изменяется не в нашу пользу. Вот данные, приводимые тов. Кауфманом в статье "Снижение цен и экспорт" ("Экономическая жизнь", 5 марта, No 53).
Общий индекс Мировой % отношения мирового
СССР индекс индекса к нашему
1925 год
Сентябрь 174 148,2 85,3
Октябрь 175 145,9 83,5
Ноябрь 178 145,1 81,7
Декабрь 182 144,3 79,5
1926 год
Январь 188 144,1 76,7
Февраль 192 142,2 74,2
Март 195 139,5 71,6
Апрель 197 138,9 70,6
Май 194 139,1 71,8
Июнь 186 138,8 74,6
Июль 182 138,4 76,0
* См., напр., статью Обухова "Хлебозаготовки за 1-е полугодие" ("Торгово-промышленная газета"No 8, от 11 января).
** Тов. Микоян, следуя своей теории, и здесь, как кажется, приписывает низкий уровень хлебных цен не влиянию объективных причин, а политике НКТ, который якобы сумел провести наиболее целесообразную, с точки зрения наших интересов, цену на хлеб. Нет никакого сомнения, что он И здесь ошибается. Своей политикой, основанной на относительно низком размере хлебозаготовок и усилении заготовок на востоке за счет юга, НКТорг только фиксировал эту тенденцию снижения цен. Временно усилить ту или иную тенденцию при монопольном положении, разумеется, всегда можно, с какими последствиями --вопрос другой. Это форсирование пока что поставило под угрозу гибели часть заготовленного в Сибири хлеба и имело- своим последствием напряженное состояние потребительского хлебного рынка и сосредоточение хлебных резервов в руках кулака (см., напр., "Экономим, жизнь", 23 марта, No 66, "Местные рынки в феврале"). Я очень опасаюсь, как бы нам за это не пришлось поплатиться более серьезно. По крайней мере, конъюнктурный Обзор Госплана за февраль месяц рисует нашу хлебозаготовительную кампанию далеко не в розовых красках, и определенно отмечает тенденцию к повышению хлебных цен, которое теперь, конечно, идет на пользу кулаку.
Эти данные, которых я не имел, когда писал прошлогоднюю статью, подтверждают опять-таки то предположение, которое я тогда высказывал. Если покупательная сила нашего рубля в мировом золоте определялась в сентябре 1925 года в 85 коп., то к апрелю она снижается до 71 коп. - на 16,5%. После этого она, правда, опять повышается и к июлю доходит до 76 коп. Но та же статья отмечает, что это повышение покупательной стоимости рубля происходит "за счет снижения сельскохозяйственных цен, а понижение уровня с/х цен произошло, главным образом, за счет хлебопродуктов". Именно поэтому и оказалось, что несмотря на это улучшение, почти все сельскохозяйственные культуры, кроме хлеба, становятся для экспорта убыточными и экспорт их сокращается. "Масло, яйца, лен, - отмечает передовая статья "Экономической жизни" (11 марта No 58) -в текущем году являются товарами неблагополучными в экспортном отношении, между тем, эти три товара имеют весьма важное значение для экспорта и требуют к себе величайшего внимания". "Рост экспорта, говорит цитированная выше статья тов. Кауфмана, - произошел за счет вывоза хлебных продуктов; вывоз остальных товаров либо сократился, либо увеличился незначительно". Таким образом, влияние понижения покупательной способности рубля на ухудшение нашего экспорта еще усилилось. Прибыльными для экспорта остаются, по-видимому, только хлеб и нефтепродукты. Таким образом, игнорирование законов рынка нашей политикой цен, не только окончилось неудачей в области снижения цен: за это игнорирование мы получили дополнительный удар по линии ухудшения нашего экспорта.
Но если в прошлом году снижение покупательной силы рубля было заметно только в наших сношениях с внешним рынком, то, начиная с осени, оно теперь сказывается уже и на внутреннем. Резче всего это отразилось на заготовках сельскохозяйственных продуктов, кроме опять-таки хлеба! Мы явно уже не можем удержать прошлогодних заготовительных цен и должны идти на их повышение. Цены на коровье масло повышены сравнительно с прошлогодними - на Урале с 14 руб. до 20 руб. 60 коп., а в Сибири - с 15 руб. до 22 руб. - и, тем не менее, заготовки идут неудовлетворительно. Заготовки яиц пошли более или менее успешно только в феврале, при цене в 63 руб. за ящик, против 52 руб. прошлогодних. Заготовки мелкого кожсырья значительно отстают от плана,* а частник платит на 30--40% выше государственных заготовителей. Цены на подсолнух также пришлось значительно повысить и, несмотря на это, с заготовками настолько неблагополучно, что заводы растительного масла вынуждены снижать свою программу. Цены на пен повышены в два приема, сначала на 30 коп, а недавно еще на 70 коп., заготовки же его ниже прошлогодних на 33% и ниже заготовок даже 1924-25 года на 11%, за тот же период времени. Дело принимает настолько серьезный оборот, что ВСНХ СССР в заседании 8 марта признал "необходимым повысить цены
* См. "Конъюнктурный обзор Госплана за февраль" ("Экономическая жизнь", 27 марта, No 69).
на почти все технические культуры".* И здесь наша, не считающаяся с рынком политика понижения промышленных цен, привела к тому, что мы получили еще один удар - в виде роста цен на с/х продукты и сырьевого кризиса.
4. Рост себестоимости
Осенью текущего года определилось вполне отчетливо еще одно новое явление, которое совершенно понятно с той точки зрения, которую я отстаиваю, но которое в прошлом году еще не обнаружилось. Я говорю о росте себестоимости промтоваров. В значительной степени он объясняется тем же понижением покупательной способности рубля, в результате которой растут цены на сырье и номинальная заработная плата.** Но наряду с этим, крупную и все возрастающую роль играет и ухудшение условий производства (вытекающее из недостаточности капитальных затрат). "Металлургические заводы Югостали, сообщает в своем докладе на Всеукраинском Совете съездов промышленности и торговли член правления Югостали тов. Свицын, - за исключением Петровского завода имени
_______________________
* См. "Труд", 9 марта, No 56, "Недостаток сырья для промышленности". Необходимо отметить, что помимо влияния понижения покупательной способности рубля, сказывающейся на ценах всех с/х культур, на некоторые культуры (напр., лен) наша политика низких промышленных цен оказала и непосредственное влияние. Цены на лен в прошлом году были снижены на 27%, в целях сделать возможным снижение цен на льняные ткани и частью сделать его рентабельным для экспорта. В результате, в этом году мы получили остановку роста посевной площади льна, а по районам заготовок его для промышленности и экспорта -- даже снижение ее на 5-6%.
** В нашей прессе все время говорится о большом несоответствии роста производительности труда и заработной платы. Обычно приводят цифры: производительность труда повысилась на 11%, зарплата -- на 25%. Это далеко неверно. Прежде всего, на 25% повысилась номинальная зарплата. Реальная же увеличилась только на 13%. Однако и это повышение получится только в том случае, если сравнивать среднюю годовую 1925--26 года с средней годовой 1924-25 года. Дело в том, что в первые три квартала 1924-25 года заработная плата была чрезвычайно низка, составляя только около 83% довоенной. Лишь в конце 3-го квартала зарплата начинает повышаться и к сентябрю достигает, примерно, довоенного уровня. Средняя реальная заработная плата за 1925-26 год поэтому ниже средней заработной платы 4-го квартала 1924-25 г. (124,5 коп. в день против 128,3 коп.), между тем, производительность труда за 1925-26 год значительно выше производительности труда 4-го квартала 1924-25 года (выработка на человеко-день в довоенных копейках за 1925-26 год составила 6 руб. 41 коп. против 5 руб. 76 коп. средней за 4-й квартал,т. е. увеличилась на 11%). Таким образом, причиной увеличения расходов на рабочую силу является не повышение уровня жизни рабочего, а рост разницы между номинальной и реальной заработной платой, т. е. понижение покупательной способности рубля. (Все предыдущие цифры подсчитаны на основе данных ЦБСТ, приведенных в "Отчете ВЦСПС к VII съезду профессиональных союзов", стр. 203.)
Рыкова и завода Дюмо имени Ворошилова, нагружены значительно выше довоенной нагрузки. При данном состоянии оборудования нагрузка их достигла возможного предела. Из-за недостатка отпускаемых средств на дооборудование заводов, техническое состояние металлургических предприятий еще больше изнашивается. По сравнению с 1 января 1926 года, техническое состояние отдельных цехов на Сталинском, Днепровском заводах, а также на заводах Шодуар и Бантке ухудшилось. Большая сеть электромоторов на заводах пришла в негодность и требует замены. Некоторые металлургические заводы работают поэтому с риском выхода из строя целых цехов.* Аналогичную картину состояния оборудования для текстильных фабрик Костромы дает Васильев в статье под заглавием "Паросиловое хозяйство изношено. Катастрофа возможна каждый день". "Машины на текстильных фабриках изношены до крайности, - говорится там, самые старые котлы сделаны в 1889 году, самые "молодые" -в 1899 году, таким образом, самый меньший стаж для котлов - 28 лет... Паровые машины очень старые... Машина не выдерживает нагрузки, и ее приходится часто ремонтировать. Фиктивная мощность плюс изношенность машины (ей 42 года) чрезвычайно мешают работе. Это тяжелое положение паросилового хозяйства наблюдается абсолютно на всех фаб-риках".** И в прошлом, а еще более в настоящем году нам приходится вводить в дело все более изношенное оборудование. Понятно, какое влияние это должно иметь на себестоимость.
Нисколько не удивительно поэтому, что в противоположность прежним годам, себестоимость в прошлом году повысилась, и в текущем году несомненно повысится еще. Уже "Сводный план государственной промышленности на 1926-27 год" предусматривал повышение себестоимости на 1%.*** При этом по отдельным отраслям промышленности это повышение гораздо больше: по каменноугольной на 2,33%, по нефтяной - на 6,5%, по силикатной - на 2,2%, по железной - на 1,6%, лесной - на 5%,