Фейст Раймонд. Принц крови

   Эрланд взглянул на принца Авари. Принц с интересом смотрел на них и едва заметно улыбался. Принц Островов догадался, что молодой человек оскорбил его по наущению принца Авари. Эрланд вздохнул и изо всех сил ударил молодого человека тыльной стороной ладони по лицу.
   Тот зашатался и упал. Но не успел он коснуться пола, как Эрланд схватил его за ожерелье и дернул вверх.
   - Тот, кто оскорбляет меня при дворе Кеша, оскорбляет Королевство Островов. Я не могу этого допустить. - Он оттолкнул молодого человека. Тот с трудом удержался на ногах. - Тебе выбирать оружие, - сказал ему Эрланд.
   Джеймс схватил Эрланда за руку.
   - Ты не можешь идти на дуэль. Они этого от тебя и ждут, - зашептал он.
   - Я тебя не понимаю, - сказал молодой кешианец.
   - Я тебя ударил, - сказал ему Эрланд. - Ты имеешь право выбрать оружие, которым мы будем драться на дуэли.
   Лицо молодого человека сморщилось в непритворном удивлении.
   - На дуэли? Зачем мне с тобой драться? Ты наверняка меня убьешь.
   Эрланд не знал, что и сказать. И тут заговорила императрица.
   - Лорд Килава.
   Из-за столика в дальней части зала поднялся человек средних лет.
   - Чего желает моя императрица?
   - Твой сын - фигляр. Он оскорбляет гостя в моем доме. Что надлежит с ним сделать?
   Мужчина побледнел. Но, отвечая, стоял все так же прямо.
   - Воля вашего величества.
   Императрица помолчала и сказала:
   - Я бы подарила принцу его голову в банке с медом и вином как трофей, но, так как наши традиции не похожи на традиции родины его высочества, боюсь, таким подарком мы доставим ему еще больше неудобств. - Она сделала паузу. - Молодой Разаджани!
   Юнец, оскорбивший Эрланда, повернулся к императрице.
   - Да, ваше величество?
   - Твой вид мне неприятен. Тебе запрещается появляться в верхнем городе. Никогда, пока я жива, тебе не ступать на камни плато. Когда я уйду в Зал Вечной Красоты, тот, кто сменит меня на троне, может оказаться милосердным и позволить тебе вернуться. Вот и все, что я скажу тебе, - только потому, что твой отец верен мне. В моих старых костях осталось не так много милосердия. А теперь - прочь!
   Эрланд, усевшись за свой столик, спросил у Кафи:
   - К чему это все?
   - Простите, мой принц? - уроженец пустыни, кажется, не понял его вопроса.
   - Почему же он оскорблял меня, если не собирался драться? - спросил Эрланд.
   - Это особенности чистокровных, ваше высочество. Поймите - они не воины, они охотники. Воины для них - не больше чем собаки, которых можно натравить на противника. Если необходимо, они сражаются, и весьма доблестно, но не видят в этом никакой чести. Для них честь в том, чтобы выследить жертву, загнать ее и прикончить одним ударом. Молодому Разаджани не было смысла драться с вами. Никто не сомневается, что вы - храбрый и опытный воин. Вы бы легко убили его. Он знал это и никогда не стал бы драться с вами.
   - Мне трудно это понять, - произнес Эрланд.
   Кафи пожал плечами.
   - А им трудно понять, как человек может позволить обстоятельствам вынудить его сражаться с тем, кто явно превосходит его в военном искусстве. С их точки зрения это равносильно самоубийству.
   Вошла свита принцессы Шараны; на шаг отставая от них, шла Миа. Эрланд во все глаза смотрел на принцессу с золотистой кожей.
   - Почему моя служанка сегодня с принцессой? - спросил он потом у Кафи.
   - Потому что ваша "служанка" - сестра принцессы Шараны.
   - Сестра? Принцессы? Да вы шутите!
   - Конечно, нет, ваше высочество. Императрица никогда бы не позволила ни рабам, ни "низшим", таким, как я, прислуживать вам в ваших покоях, - слово "низшие" прозвучало с неприкрытой горечью. - Так что только юноши и девушки благородного происхождения - младшие в своих семьях - могут прислуживать императрице и ее гостям.
   - Все?! - воскликнул Эрланд, вне себя от удивления.
   - Да, - ответил Кафи, - все служанки в ваших покоях - дочери благородных людей. - Он махнул рукой на тех, кто - наблюдал за смущенным принцем. - Конечно, в ваших покоях все служанки - родственницы императрицы и члены императорской семьи.
   - Боги и демоны! - воскликнул Эрланд. - Боюсь, я переспал с половиной дочерей из королевской семьи!
   - Менее, чем с десятой частью, ваше высочество, - рассмеялся Кафи. - Многие являются дальними родственниками ее величества. И что с того? Чистокровные смотрят на телесные отношения не так, как вы или я. Их женщины так же свободны в выборе партнеров, как и мужчины. Это происходит оттого, что у них императриц было столько же, сколько императоров.
   Согласно требованиям протокола, последней появилась принцесса Сойана и ее свита; принцесса задала матери формальный вопрос о ее здоровье. Ритуал был соблюден, можно было начинать ужин.
   Принцесса со свитой разместилась за столом, и появились слуги. За столом Эрланда почти не разговаривали - принц и Локлир неотрывно смотрели в другой конец зала: Эрланд - на принцессу Шарану и госпожу Миа, Локлир - на их мать.
   Позднее, вечером, Джеймс пригласил Эрланда прогуляться с ним и Гаминой по одному из многочисленных дворцовых садов. Решив, что для этого есть причина, принц согласился.
   Они вошли в сад, и Эрланд услышал мысли Га-мины:
   - Джеймс попросил, чтобы ты поговорил с ним с моей помощью, так как ясно, что нас могут подслушивать даже в середине этого сада.
   - Не так как дома, но тоже очень красиво, правда? - сказала она вслух.
   - Да, действительно, - согласился Эрланд. С помощью Гамины Эрланд услышал то, что без слов хотел сообщить ему Джеймс.
   - Со мной наконец вышел на связь наш агент во дворце.
   - Наконец? Этому что-то мешало?
   - Мешало? Только то, что мы были под постоянным наблюдением. Половина слуг в наших покоях - шпионы, но разница между ними и не шпионами невелика - о любом нашем действии докладывается всегда, любым слугой. Мне кажется, происходит что-то очень значительное.
   Эрланд спросил Гамину, как она провела день, и они поболтали о ничего не значащих вещах, поговорили о чудесном фонтане, отделанном мрамором, - женщина на колеснице охотилась на трех смешных демонов. Эта скульптурная группа каким-то непонятным Эрланду образом подсвечивалась снизу, что создавало удивительный эффект.
   - Я должен спросить, как они этого добиваются, - вслух сказал Эрланд. - Хочу сделать что-нибудь подобное в Крондоре. Как ты думаешь, что происходит? - мысленно спросил он.
   - Я еще не знаю, - ответил Джеймс. - Пока я понял только вот что. Императрица слабеет здоровьем. Она гораздо более больная, чем кажется. Этот слух широко распространен по дворцу и по нижнему городу. Но никто пока не знает, что предполагается, будто она должна назвать своим наследником принца Авари, тогда как она склоняется к Сойане или даже Шаране. Императрица и ее сын много лет находятся в размолвке и часто едва разговаривают друг с другом.
   - Значит, стоит вопрос о наследовании трона?
   - Судя по всему - да, - ответил Джеймс. - Обычно трон переходит к старшему отпрыску.
   - Какая чудесная ночь, - вслух сказал Эрланд. - Но тогда это Сойана.
   - Верно, но есть большая группа аристократов, которая хотела бы видеть на троне Авари. Во-первых, потому что предыдущими правителями были две женщины, а многие из подчиненных Кешу наций твердо патриархальны, и члены Галереи опасаются, что правление трех женщин подряд приведет к матриархату. В древние времена люди Кеша прошли через такой период. Но главная причина, почему многие хотят видеть на троне Авари, - его считают более способным. Сойану многие полагают слабой. Ее покойный муж был весьма влиятельным лицом в Галерее лордов и мастеров - это у них примерно то же самое, что у нас Объединенный Совет лордов. Кто-то боится ее, считая опасней. Она вполне может заставить Авари и лордов делать то, что ей нужно... и если даже Авари провозгласят следующим императором, она все равно сможет доставить много проблем Галерее.
   - А что здесь общего с попыткой... убить моего брата?
   - Давайте посмотрим, какие еще чудеса предлагает этот сад.
   - Да, - согласилась Гамина. - Здесь очень красиво.
   - Боюсь, в другой раз, - сказал Джеймс. - У нас сегодня был очень тяжелый день. Теперь мы официально представлены, вскоре начнутся празднования. Впервые соберутся все правители Империи. Мы должны выглядеть наилучшим образом.
   - Наверное, этим можно объяснить нападение в пустыне. Партия Авари очень сильна в самом сердце Империи, тогда как сила Сойаны. сосредоточена в основном на плато. Если начнется война на севере и против нас будут брошены, отряды Псов Войны, это очень ослабит положение Авари здесь. Кроме того, именно он поведет против нас армию. Абер Букар, командующий армией, очень стар. Его мог бы сменить лорд Джака, но Братство Наездников и некоторые другие и так считают, что воины на колесницах пользуются непозволительно большим влиянием, так что вряд ли императрица решится назначить Джаку. Поэтому принц - единственная фигура, за которым армии пойдут не рассуждая. Кроме того, главенства в Галерее добивается еще один человек.
   - Кто? - спросил принц.
   - Лорд Рави, мастер Братства Наездников. Но он не чистокровный, и, хотя его кавалерийские части чрезвычайно лояльны, все же им не хватает престижа воинов на колесницах.
   - По твоим словам, при дворе кипят страсти.
   - Возможно, но помни, что, пока правит императрица, все подчиняются ей. Весьма вероятно, что, когда она умрет, разразятся беспорядки, может быть даже гражданская война. Но тот, кто хочет развязать войну, явно не желает дожидаться ее смерти. Хотя здесь мне еще не все ясно.
   Эрланд вслух сказал:
   - Если мы хотим хорошо отдохнуть, надо возвращаться, - повернув туда, где располагались его покои, он, кажется, погрузился в размышления. - Мне почти ничего не ясно. Будем надеяться, что многое прояснится, прежде чем начнутся открытые столкновения.
   Собеседники с ним молча согласились.

Глава 12
ОКОЛЬНЫЕ ПУТИ

   Боуррик указал в сторону от дороги.
   - Что это может быть? - спросил он Гуду.
   Караван двигался по хорошо наезженной дороге от Фарафры до Кеша; с обеих сторон тянулись фермерские земли. Никаких происшествий не было - до настоящего момента.
   К северу от дороги три человека на лошадях пытались поймать четвертого пешего. Тот, в желтой рясе до колен, выглядел непривычно. Его голова была обрита, как это делали монахи, но такого одеяния, как у него, Боуррик не видел ни у кого из монахов известных ему орденов. К тому же, казалось, он изрядно развлекался и производил гораздо больше шума, чем принц привык ожидать от монахов. Всадники пытались схватить его за рясу, а он увертывался, отскакивал, подныривал под лошадей и при этом громко улюлюкал и смеялся.
   Его прыжкам нисколько не мешали деревянный посох, который он держал в руке, и весьма объемистый мешок, висевший на плече. Он бегал, смеялся и выкрикивал всякую чепуху, чтобы позлить своих преследователей. Гуда и Боуррик, глядя на него, тоже засмеялись. Услышав смех, один из всадников оглянулся и, похоже, разозлился еще больше. Он схватился за дубинку и подъехав, к пританцовывающему человеку, пытался ударить его, но тот уклонился, перекатившись по земле, и, прежде чем всадник успел развернуть лошадь, уже снова был на ногах и приплясывал. Повернувшись спиной к наездникам, он повилял задом и издал губами характерный звук, призванный выразить его презрение ко всем троим.
   - Кто это? - смеясь, спросил Боуррик.
   - Этот прыгучий, судя по одежде - исалани. Это народ из Шинг-Лая, к югу от Пояса Кеша. Странные они люди. На лошадях жители степей из Ашунты. Об этом можно догадаться по их прическам и военным дубинкам; сейчас один из них как раз пытается вразумить ею прыгуна.
   Боуррик заметил, что прически у всех троих наездников были одинаковыми. Убранные назад волосы стягивались колечком, концы которого скрепляло перо; волосы свисали длинным хвостом до середины спины; над ушами оставались два локона. Но одеты они были по-разному: на одном были бриджи из оленьей кожи и кожаный жилет на голое тело, другой носил кожаные доспехи, а третий - кавалерийские сапоги, вышитую рубашку и шляпу с плюмажем.
   - Как ты думаешь, с чего это они?
   Гуда пожал плечами:
   - Кто может знать, когда дело касается исалани? Они все колдуны - провидцы, шаманы, предсказатели судьбы, и к тому же самая большая компания воров и мошенников во всем Кеше. Наверное, он надул этих троих.
   С отчаянным криком один из троих вытащил меч и всерьез замахнулся на исалани. Боуррик выпрыгнул из повозки, медленно взбиравшейся на вершину холма у подножия Светлых Пиков: Янос Сабер, хозяин каравана, берег лошадей. Он крикнул Боуррику:
   - Бешеный! Вернись в повозку! Не вмешивайся!
   Боуррик в ответ как-то неопределенно махнул рукой и поторопился к четверым людям.
   - Что у вас происходит?
   Странный человек не прекратил прыгать и уворачиваться, но один из всадников - тот, у которого был плюмаж на шляпе, - обернулся и крикнул:
   - Не суйся, чужак.
   - Я вижу, друг, что ты терпением не обладаешь, но нападать с мечом на невооруженного человека - это уж слишком.
   Всадник не стал его слушать и, криком подогнав лошадь, помчался прямо на исалани. Еще один всадник тоже пошел в атаку, и исалани оказался между ними. Первый всадник слишком поздно осознал, что происходит: исалани, пританцовывая, отскочил в сторону, и лошади столкнулись. Как бывает с лошадьми, одна решила, что сейчас наступил подходящий момент куснуть другую, а вторая, конечно же, в ответ лягнула первую. Второй всадник свалился наземь. Первый с руганью замахал руками третьему, чтобы он сдал назад. Но в этот момент посох исалани ударил его по голове, и владелец плюмажа тоже оказался на земле.
   Третий всадник, в кожаном жилете, не раздумывая, пустил лошадь галопом в гущу свалки, но в последний миг отвернул в сторону. Он сумел увернуться, когда исалани попытался сбить посохом и его, но внезапно обнаружил, что крепкие руки схватили его за полу жилета. Боуррик стащил всадника с седла и пихнул его туда, где его приятели пытались подняться на ноги.
   - Ты совершил ошибку, - сказал первый всадник, он уже вытащил свой длинный меч из ножен. По его Лицу и по решимости, с которой он направился к принцу, можно было Догадаться, что настроен он серьезно.
   - Да, - ответил Боуррик, готовясь к бою. Двое других противников тоже повернулись к нему. - Это не первая ошибка в моей жизни. Будем надеяться, что не последняя.
   Мужчина с мечом внезапно атаковал, надеясь застать Боуррика врасплох. Принц отскочил в сторону, задев противника по тыльной части бедра - это было одно из немногих мест, не защищенных кожаными доспехами. Тот упал на землю, получив глубокую, но отнюдь не смертельную рану.
   Второй и третий драчуны поняли, что встретились с опытным бойцом. Они разделились - мужчина в шляпе с плюмажем стал заходить справа, а тот, на котором был кожаный жилет, - слева, заставив Боуррика защищаться от атаки с двух Сторон. Боуррик начал разговаривать сам с собой - Эрланд с детства посмеивался над этой его привычкой.
   - Если у них есть хоть капля мозгов, то бандит слева сейчас сделает ложный выпад, а головорез справа кинется всерьез.
   Внезапно Боуррик отскочил и одновременно выхватил кинжал: человек справа от него попытался нанести удар в открытую спину принца. Но, когда он замахнулся, Боуррик обернулся и, приняв удар кинжалом, тоже ответил ударом, нанеся человеку в вышитой рубашке серьезную рану в живот.
   Тот упал, крича 6т боли, а Боуррик, опять развернувшись, оказался лицом к лицу с единственным уцелевшим противником. Тот осторожно приближался к нему. Судя по всему, этот степняк был примерно равен Боуррику по силам. Оба кружили друг против друга, ни на что не отвлекаясь. Принц, наконец, понял тактику противника.
   - Шаг, скольжение, шаг, шаг, шаг наперекрест, - тихо сказал себе принц.
   Он усмехнулся и, когда мужчина снова шагнул наперекрест, Боуррик кинулся в атаку. Противник слегка развернулся, открывшись ровно настолько, насколько и ожидал Боуррик. Он заставил противника попятиться, нанося рубящие и колющие удары сразу и мечом и кинжалом.
   Но человек пошел в атаку, и Боуррик обнаружил, что отступает. Проклиная судьбу, которая вместо рапиры вложила ему в руку длинный меч, он попытался отбить атаку.
   - Этот ублюдок хорошо дерется! - пробормотал он.
   За пять минут, которые показались Боуррику часами, они обменялись ударами, отвечая контрвыпадом на каждый выпад, ответным уколом на каждый укол. Боуррик пробовал все комбинации, которым его учили, и обнаруживал, что его противник готов ко всем.
   Наступило время короткой передышки. Оба тяжело дышали под палящим послеполуденным солнцем; слышны были только жужжание мух и шелест ветра в высокой степной траве. Боуррик покрепче сжал эфес меча, чувствуя, как на него наваливается усталость. Теперь бой стал опаснее - оба противника утомились, а усталость могла привести к роковой ошибке. Боуррик, даже имея в левой руке кинжал, избавлявший его от необходимости защищать мечом свою левую сторону, никак не мог добиться перевеса в бою. Преимущество переходило то к одному, то к другому, но никто из них не мог добиться победы. Пот тек по голой груди жителя степей; рубашка Боуррика промокла, рукоятка меча скользила в ладони. Дыхание у обоих стало хриплым и прерывистым - солнце оказалось самым безжалостным противником. Поднятая пыль забивалась в носы и пересушивала глотки, но ни один из бойцов не мог положить конец схватке. Холодея, Боуррик подумал, что встретил противника, которого ему не одолеть, - может быть, у того было меньше врожденных способностей, но гораздо больше опыта.
   Они опять замерли, глядя друг на друга, пригнувшись и тяжело дыша. Оба теперь понимали, что тот, кто ошибется, - умрет. Боуррик, хватая ртом воздух, пытался собраться с силами и разглядывал противника. Тот делал то же самое. Они не тратили сил на разговоры, копя их, чтобы можно было снова броситься в атаку. Потом с громким криком житель степей качнулся вперед и бросился на принца. Боуррик отступил в сторону и выставил мети и кинжал, а потом ударил противника ногой в живот. Тот повалился на спину, ударившись головой; воздух с шумом покинул его легкие. Крутанувшись, Боуррик вонзил меч в землю - противник успел откатиться в сторону. Потом что-то толкнуло принца в пятку, и он потерял равновесие.
   Принц подошел слишком близко, и мужчина захватил ногой его ногу. Боуррик тоже упал и перекатился, чтобы скорее подняться на ноги. Поднявшись на колени, Боуррик обнаружил, что на него направлен меч. Потом появился еще один клинок, и первое лезвие отлетело в сторону.
   Боуррик, подняв голову, увидел, что Гуда стоит, держа меч между двумя противниками.
   - Вы, ребята, закончили? - спросил он.
   Владелец плюмажа поднял взгляд. Он понял, что появился свежий и опасный противник, который неминуемо вступит в бой, если он решит продолжать. Боуррик ответил вялым помахиванием руки. Незнакомец попятился и покачал головой.
   - Хватит, - прохрипел он.
   - Твоим друзьям нужна помощь, - сказал ему Гуда. - Один из них может умереть от потери крови. Его бы поскорее доставить к лекарю. А ты, - обратился он к Боуррику, - лучше бы глянул вон туда на дорогу, где ты должен быть, вместо того, чтобы тягаться с этими детишками.
   Боуррик смотрел, как его противник занялся своими друзьями. Он помог тому, который был ранен в ногу, подняться, и они вдвоем стали осматривать третьего, получившего рану в живот.
   - А где этот ненормальный? - спросил Боуррик, выпив воды.
   - Не знаю, - насмешливо ответил Гуда. - Я потерял его из виду, когда начал разнимать вас, мастеров.
   - Ну он же не исчез, верно? - спросил Боуррик.
   - Боги свидетели, Бешеный, я не знаю. И дела мне до него нет. Янос Сабер совсем не был доволен, когда увидел, как ты понесся драться. Что, если это было подстроено, а за гребнем холма нас ждала засада? Тогда бы нам пришлось совсем худо.
   Гуда протянул руку и помог Боуррику подняться, но тут же его огромный кулак ударил принца в ухо, и Боуррик опять повалился на землю.
   - За что? - спросил Боуррик, тряся головой.
   - За то, что ты дурак! - Гуда показал Боуррику кулак. - Проклятие, мальчишка! Вот как ты учишься быть хорошим воином и делать свою работу! Это ведь могла быть засада!
   - Да, могла, - кивнул Боуррик.
   Боуррик теперь уже без помощи поднялся на ноги. Принц и мальчик вышли на дорогу вслед за старым солдатом.
   - Мне бы хотелось, чтобы люди перестали меня бить в воспитательных целях, - сказал Боуррик.
   Гуда пропустил его слова мимо ушей.
   - Бешеный, ты слишком много времени провел с рапирой.
   - А? - переспросил уставший принц. - Что ты хочешь сказать?
   - Ты все пытался проткнуть этого дурака острием, а с длинным мечом это не так-то просто сделать. Спроси меня, так я тебе скажу - у тебя был пяток возможностей снести этому болвану голову горизонтальным ударом. Если хочешь прожить долгую жизнь, надо учиться владеть мечом с острым краем так же хорошо, как ты владеешь вертелом для жарки цыплят.
   Боуррик улыбнулся. Рапира не была популярным оружием до тех пор, пока его отец, исключительный фехтовальщик, не стал принцем. Тогда она очень быстро завоевала известность, но явно только севернее Долины Грез.
   - Спасибо. Надо будет попрактиковаться.
   - В следующий раз не выбирай себе противника, который во что бы то ни стало хочет убить тебя, - сделал ему замечание Гуда, взглянув на дорогу, где оседала пыль от каравана Яноса Сабера. - Они теперь едут под горку - мы не скоро их догоним. Давайте поторопимся.
   - Давайте не будем торопиться, - ответил Боуррик, измученный жарой. Он постепенно привыкал к жестокому послеполуденному солнцу Кеша, но все же не мог сравниться с теми, кто здесь родился. Он пил очень много воды и фруктовых соков, как Гуда и Сули, но все равно на жаре быстро слабел. Может быть, это началось после того, как он чуть не умер в пустыне Джал-Пур.
   Взобравшись на вершину холма, они увидели, что караван Яноса Сабера преспокойно едет вниз, в долину. В последней повозке, свесив ноги с заднего края, сидел исалани и ел большой яркий апельсин. Гуда указал на него Боуррику, и принц покачал головой.
   - Ну и молодец, а?
   Гуда неторопливо затрусил по дороге, и Боуррик принудил себя последовать за ним, хотя его руки и ноги были, как мокрая вата. Через несколько минут они нагнали последнюю повозку; Боуррик влез сзади, а Гуда уселся рядом с возницей; Сули побежал вперед, к фургону повара.
   Боуррик глубоко вздохнул и посмотрел на человека, которого спас от трех воинов. Ничего примечательного в этом исалани не было - кривоногий, небольшого роста, лицом похожий на хищную птицу. Большая, асимметричная, почти квадратная голова торчала на Длинной узловатой шее. Вокруг основания головы и над ушами еще оставались пучки волос - чтобы напрочь избавиться от растительности на голове, ему надо было помочь природе совсем немного. Исалани ухмыльнулся, взглянув на Боуррика, и его глаза превратились в узкие щелочки; кожа имела золотистый оттенок, который Боуррику доводилось видеть всего несколько раз - у жителей Ламута, цурани по происхождению.
   - Хочешь апельсин? - весело спросил исалани хриплым голосом.
   Боуррик кивнул, и этот странный человек вытащил апельсин из дорожного мешка, с которым он ни за что не хотел расставаться во время стычки с тремя всадниками. Боуррик очистил фрукт, вытащил дольку и высосал из нее сок, а исалани достал еще один апельсин и протянул его Гуде. Тот спросил:
   - Из-за чего это все было?
   Их новый попутчик пожал плечами, продолжая улыбаться.
   - Они решили, что я их обжулил в карты. И очень разозлились.
   - А ты правда их обжулил? - спросил Боуррик.
   - Возможно, но это неважно. Они тоже пытались обжулить меня.
   Боуррик кивнул, словно ему было все понятно.
   - Меня зовут Бешеный.
   - И я такой же иногда бываю, - улыбка исалани стала шире. - В остальное время меня называют Накор Синий Наездник.
   - Синий Наездник? - переспросил Гуда.
   - Иногда меня видели верхом на прекрасном вороном жеребце, одетым в роскошную накидку ярко-синего цвета. В некоторых местах я очень знаменит.
   - Но это место к таким не относится, - вставил Гуда.
   - К несчастью, нет. Вот он я перед вами, относительно неизвестный. Однако в те времена, когда у меня есть вороной жеребец и синий плащ, я быстро становлюсь известен в тех местах, по которым проезжаю, потому что устоять передо мной могут немногие.
   Боуррик оглядел его рясу.
   - Похоже, сейчас другие времена.
   - И опять я должен сказать - увы! Потому что это опять правда. Мой жеребец пал, поэтому ездить на нем сейчас затруднительно, а плащ я проиграл в карты человеку, который передергивает лучше, чем я.
   Услышав эти слова, Боуррик рассмеялся.
   - Ну ты, по крайней мере, более честный жулик, чем те, кого я обычно встречал.
   Накор посмеялся вместе с ним.
   - Я обжуливаю только тех, кто пытается обжулить меня. С теми, кто честен со мной, я тоже играю честно. Обычно основная трудность заключается в том, чтобы найти честных партнеров.
   Боуррик кивнул. Странный невысокий человечек ему понравился.
   - А сколько честных людей ты повстречал за последнее время?
   Накор выразительно пожал плечами и покачал головой.
   - Пока ни одного. Но все же не теряю надежды когда-нибудь повстречать такого.
   Боуррик рассмеялся опять - и над собой, побежавшим выручать этого ненормального, и над самим ненормальным.
   С наступлением ночи повозки были составлены вокруг костра - эта традиция родилась вместе с караванами. Янос Сабер не оставил Боуррика в неведении относительно его, хозяина каравана, мнения о тех охранниках, которые ввязываются в заварушки, вовсе их не касающиеся, и поинтересовался у Гуды: куда делись его мозги, если он отправился следом. Мальчика он простил - от него разумного поведения ждать не приходится.