Филдинг Лиз. Забудь и улыбайся

   Не желая перегибать палку, Джекки подняла коробку с цыплятами, намекая на то, что разговор окончен.
   Ее улыбка едва не сбила его с ног. Удержался он только благодаря тому, что его рука держала в кармане браслет. Гарри хотел сразу же вернуть его, но совсем забыл из-за истории с телефонами. Потом он отправился на вершину холма. Думал, чем выше он заберется, тем дальше будет от того, что напоминало ему о потере.
   Сегодня он обнаружил, что его тянет назад. Не только к Мэйзи, но и к Джекки. Засунув руки в карманы, чтобы удержаться от соблазна остановить ее, он нащупал браслет. Почему эта вещица не выходит у него из головы? Разумеется, лишь потому, что он забыл вернуть ее, убеждал он себя.
   Он перебирал пальцами тонкую цепочку, затем вынул ее из кармана. «Забудь и улыбайся».
   Кого она должна была забыть?
   Он хотел спросить Джекки, удалось ли ей это. И если да, то как. А может, для нее это было так же сложно, как и для него? Гарри положил браслет обратно в карман. Нет, лучше ни о чем не спрашивать.
   Просто оставить его где-нибудь на видном месте.
   Отказавшись обедать вместе с Джекки и Мэйзи, Гарри довольствовался сэндвичами. Закончив разбирать счета, он снова попытался связаться со своей кузиной. Несмотря на готовность Джекки остаться, он не мог воспользоваться ее добротой.
   Однако, поднеся к уху трубку, он понял, что желает, чтобы телефон не работал. Но ему не повезло: он дозвонился с первого раза.
   – Гарри? – Это прозвучало так, словно слышать его Салли было так же неприятно, как ему звонить ей. – Ты хоть знаешь, который здесь час?
   Гарри задумался.
   – Два?.. Три часа ночи? – предположил он. – Ты спала?
   – Разумеется, я спала!
   Конечно, она спала. Гарри не стал бы звонить посреди ночи лишь затем, чтобы разбудить.
   – Я звоню из-за Мэйзи.
   – О, – сказала Салли.
   – Директор агентства и няня, которая сопровождала ее, утверждают, что она должна была остаться с тетей Кэти.
   – Да? Почему? Я просто попросила их отвезти девочку в дом ее бабушки. Они уже делали это раньше.
   – Ты не поняла, Салли. Это ответственные люди, которые серьезно относятся к выполнению своих обязанностей. Они не могут оставить ее с кем попало.
   – Но ты ведь не кто попало.
   – За нее несешь ответственность ты, Салли, – не желая спорить с ней, сказал Гарри. – Это маленькая девочка. Ты не можешь обращаться с ней, как с одной из твоих бездомных собак. Ты должна послать в агентство письменное разрешение на то, чтобы она осталась со мной.
   – Никаких проблем! Считай, что это уже сделано.
   Значит, ты разбудил меня только из-за этой ерунды!
   Из-за тебя у меня утром будут под глазами темные круги, которые не скроет никакой тональный крем.
   А может, Мэйзи больна или с ней что-то случилось?
   – Даже если так, разве ты бросишь все и вернешься домой?
   – Не будь дураком, дорогой. Я ей не нужна. И никогда не была нужна. Кроме того, ты ведь знаешь, что я ничего не смыслю в воспитании детей.
   У Гарри столько накопилось на душе, что его так и подмывало высказать кузине все. Но какой от этого прок?
   – Когда ты вернешься домой?
   – Не раньше чем через месяц. Отсюда я отправлюсь в Японию, а затем – в Штаты. Я снимаюсь там в рекламе. После этого я собираюсь провести некоторое время на яхте моего друга. Мне так нужен отпуск.
   – А как же Мэйзи? Разве ты не можешь взять ее с собой?
   – Мэйзи? Что ей делать на яхте?
   Он не стал спрашивать, что она сама будет там делать. Ее роман с миллиардером уже стал темой номер один для сплетен в бульварной прессе. Такой смышленый ребенок, как Мэйзи, будет только мешать.
   – Значит, через месяц.
   – Ну, может, чуть больше. Это зависит от того, закончат ли декораторы отделывать дом.
   – Декораторы?
   – Да, я хочу, чтобы его фотографии в журнале стали достоянием общественности. Дизайнеры интерьера из кожи вон лезут, чтобы угодить мне. Они должны были закончить к Пасхе, но ты знаешь, такие дела нередко затягиваются.
   Гарри наконец понял, почему Мэйзи не могла, как обычно, остаться дома с прислугой.
   – Ты не хочешь поговорить с Мэйзи?
   – Нет, я очень устала, Гарри.
   – А с Джекки?
   – Кто такая Джекки?
   – Няня, которая привезла ее сюда.
   – Что? Но я думала… Разве она не собиралась в отпуск?
   – Да, она опоздала на самолет из-за твоей необязательности. Она отказалась от отпуска, чтобы остаться и заботиться о Мэйзи.
   – Ради бога, Гарри, почему ты ей это позволил?
   Разве ты сам не способен позаботиться о маленьком ребенке?
   – Я ничего ей не позволял. Джекки сама настояла на этом. Уверен, она делает это только ради Мэйзи.
   Это был ответ на первый вопрос. Ответ на второй уже был известен им обоим.
   – Вики Кэмпбелл сказала, что Джекки просто сокровище. Она надеется уговорить ее на полную занятость.
   – Правда? Ради Мэйзи я надеюсь, что это ей удастся.
   Единственное, чему он был рад, так это тому, что о девочке заботится Джекки Мур. Гарри хотел позвонить тете, но передумал. Он позвонил Салли среди ночи лишь для того, чтобы застать ее врасплох.
   Разбудить на рассвете тетю Кэти было бы жестоко.
   Он знал, что она пожертвовала бы первым полноценным отпуском за все эти годы и примчалась бы первым же рейсом. Несправедливо, что ее дочь относилась к ней, как к бесплатной служанке.
   Но это уже что-то из области высокой морали.
   Нельзя держаться в стороне, когда положение усложняется.
   Значит, Джекки остается. Мэйзи счастлива. Что касается его… Все, что ему сейчас нужно, – это горячая ванна. Она избавит от ноющей боли, которая всегда возникает в сырую погоду. Если очень повезет, Джекки оставит для него обед в холодильнике.
   Кажется, она взяла на себя обязанность следить за тем, чтобы он правильно питался.
   Все еще улыбаясь этой мысли, Гарри, стоя на лестничной площадке, услышал всплеск воды и взрыв хохота, доносящиеся сверху.
   Это были такие радостные звуки, что он подошел ближе.
   – Раз, два, три…
   Мэйзи ударила по воде рукой и засмеялась, когда она перелилась через край ванны. Джекки схватила полотенце, чтобы вытереть воду, но наткнулась на пару больших ступней в мокрых носках.
   – Ой, – сказала она, подняв голову. – Извините. У нас тут соревнования по плесканию водой. Не хотите присоединиться?
   – Вы хотите затопить дом?
   – Ведь вода не протечет сквозь потолок, правда? – спросила она, вставая.
   – Конечно, нет. Я не хотел прерывать ваше веселье. Я просто пришел, чтобы вернуть вам вот это. С этими словами он вынул из кармана браслет. – Я нашел его в библиотеке. Думал, вы обеспокоены тем, что потеряли его.
   Джекки взглянула на свое запястье. Невероятно, но все это время она не замечала его отсутствия.
   – Я видел его раньше у вас на руке.
   – Правда? Спасибо.
   – Какая интересная надпись.
   – Вы прочитали ее? Для этого нужно увеличительное стекло.
   – У меня стопроцентное зрение.
   Откуда-то снизу послышался громкий шепот Мэйзи:
   – Спроси его сейчас.
   – О чем Джекки должна спросить меня?
   Джекки уже собиралась сказать ему, но он остановил ее. Он хотел услышать это от Мэйзи.
   – Мэйзи? – подтолкнул ее Гарри.
   Девочка начала играть с пластмассовой уткой.
   Вся ее самоуверенность куда-то испарилась.
   – О том, что сказала Сьюзан сегодня утром.
   Гарри встал на колени рядом с ванной, не замечая лужи, и отобрал у нее утку, чтобы привлечь ее внимание.
   – Сьюзан много чего говорила сегодня утром.
   Мэйзи пробормотала что-то в ответ. Он ждал.
   – О том, чтобы я ходила в деревенскую школу, сердито сказала она.
   – Ты правда хочешь туда ходить?
   Это было написано у нее на лице.
   – Но что ты наденешь? Не можешь же ты ходить в школу в нарядных платьях.
   – Почему?
   – Потому что, – вмешалась Джекки, – другие девочки расстроятся, так как у них нет таких красивых платьев.
   – Ты права. Но ведь есть старая одежда, которую ты нашла, – сказала Мэйзи с дрожью в голосе. Затем она умоляюще посмотрела на Гарри:
   – Ну пожа-аалуйста!
   Джекки только сейчас сообразила, что Мэйзи никогда не называла его по имени. Большинство детей на ее месте звали бы его «дядя Гарри».
   – А что вы думаете об этом, Джекки?
   Она с трудом сдержала волнение, вызванное таким проявлением доверия. Но правда, скорее всего, была более прозаичной. Переложив решение на ее плечи, Гарри тем самым освобождал себя от ответственности, если эксперимент окажется неудачным.
   Джекки боялась, что именно это и произойдет.
   Шестилетнему ребенку, который никогда не ходил в школу, предстоит настоящее испытание. Если не сказать больше. Особенно для такой маленькой принцессы, как Мэйзи.
   Но если Мэйзи пойдет в школу, она большую часть дня не будет попадаться на глаза Гарри. И Гарри не будет против того, чтобы девочка осталась. А это означало лишь одно: ей, Джекки, придется сделать все, чтобы так и было.
   – Если директор не будет против взять Мэйзи на последние две недели семестра. Я уверена, ей будет весело в компании сверстников, – сказала Джекки.
   Затем, осознав, что обрезанные джинсы так же не подходят для школы, как и шелковые платья, она добавила:
   – Есть небольшая проблема. Когда мы проезжали через деревню, я заметила, что все школьницы ходят в форме. Серые юбки, белые блузки, красные джемпера. – И практичные туфли.
   – Черные?
   – Или коричневые.
   Гарри покачал головой, словно не веря в это.
   – И скучные серые юбки. Я думаю, это меняет дело. Мэйзи никогда не наденет ничего подобного.
   Он поднялся, думая, что вопрос не подлежит дальнейшему обсуждению. Джекки захотелось ударить его чем-нибудь тяжелым. Но ему повезло. Мэйзи предотвратила это. Вскочив на ноги и разбрызгивая воду во все стороны, она заявила:
   – Я буду ходить в этом! – На мгновение она остановилась, словно не веря собственным ушам. – Я хочу форму! Мне нравится серый цвет.
   На полпути к двери Гарри остановился и вернулся назад.
   – Ты уверена? Джекки незачем везти тебя в город покупать форму, если ты передумаешь.
   – Пожалуйста, пожалуйста! – умоляла Мэйзи.
   Джекки повернулась к нему, чтобы присоединиться к этой просьбе, но вовремя заметила крошечные складки в уголках его рта, которые выдали его.
   Как ни странно, но Гарри все-таки заставил Мэйзи просить одежду, которую раньше она не надела бы ни за что на свете. Джекки не была уверена, разозлилась ли она на него или была восхищена таким приемом психологического давления.
   – Хорошо, если ты этого хочешь, я позвоню директору и спрошу, примут ли они тебя. Подумай хорошенько. Назад дороги не будет.
   – Я не передумаю!
   Когда Гарри посмотрел на Мэйзи, на его лице больше не было маски безразличия. Его озаряла улыбка, в которой нежность и заботливость сочетались с самодовольством. Тогда, поддавшись внезапному порыву, Джекки взяла его за руку, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
   На мгновение показалось, что время остановилось. Никаких звуков и движений, даже со стороны Мэйзи. Казалось, будто этот миг продлится целую вечность, когда в его взгляде Джекки уловила что-то такое…
   Этот миг был поистине волшебным. Ей казалось, что она может видеть сквозь скорлупу, которой Гарри защитил себя от внешнего мира, и ее сердце наполнилось радостью. Но волшебный миг продлился до тех пор, пока она не наткнулась на зияющую черную пустоту, имя которой было боль.
   Испытав на себе действие этой разрушительной силы, она вздрогнула и потеряла равновесие, как от сильного удара. Но Гарри поймал ее, обвив рукой за талию.
   Улыбка исчезла с его лица, когда он едва слышно произнес:
   – Вы сильно рискуете, Джекки Мур.
   Она сглотнула, вполне осознавая тот риск, которому подвергалось ее хрупкое сердце.
   – Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
   – Да, – ответил он. – Но, рискнув однажды, можно расплачиваться всю жизнь.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   Гарри знал, что играет с огнем. Несмотря на то что он вел себя грубо, на то что прилагал всяческие усилия, чтобы держать Джекки на расстоянии, она продолжала тянуться к нему, пока наконец не коснулась ею. И не только физически. Этой женщине удалось проникнуть туда, куда за последние пять лет не удалось проникнуть никому.
   Даже ему самому.
   Всякий раз, когда он смотрел на нее, разговаривал с ней, она становилась ближе и влекла его за собой.
   Может, у Джекки и не было зонтика, как у Мэри Поппинс, но все равно в ней было что-то волшебное.
   Почему она не боялась его?
   Любой, увидев надпись «Не входить!», непременно подчинился бы, но она упрямо проигнорировала ее. Только что она поцеловала его, а он положил ей руку на талию, думая лишь о том, как бы ответить на ее поцелуй.
   Поцеловать ее по-настоящему.
   Ему следовало бы позволить ей упасть в ванну. А еще лучше упасть туда самому. Вода помогла бы погасить огонь, который горел у него внутри.
   Эта женщина нарушила плавное течение его жизни, свела на нет все его усилия подавлять любые эмоции. Он почувствовал, что может вернуться к своей работе.
   Джекки была настоящей возмутительницей душевного спокойствия, и этому следовало непременно положить конец. Но она излучала доброту и нежность, которые влекли его, как тепло очага в холодную зимнюю ночь.
   Он вед еще обнимал ее, разрываясь между разумом и чувствами. Ее веки затрепетали, с приоткрытых губ сорвался тихий стон. Гарри знал, что никакая сила на земле уже не сможет его спасти.
   Джекки почувствовала мимолетное прикосновение его губ. Это не было похоже на поцелуй в обычном смысле этого слова. Он сделал это лишь для того, чтобы предупредить ее об опасности, которая ей угрожала. Но было слишком поздно. Хотя этот поцелуй длился всего один миг, он взволновал ее тело, возвратив его к жизни подобно тому, как первые лучи весеннего солнца пробуждают цветок примулы.
   Ее сердце бешено застучало.
   Увидев огонь в его глазах, она поняла, что, пока Гарри Тэлбот оберегал от нее свое сердце, она отдала ему свое.
   – Простите! Если вы собираетесь целоваться… раздался голосок Мэйзи.
   – Нет! – Джекки первая пришла в себя, схватила с вешалки полотенце, вынула Мэйзи из ванны и стала ее вытирать. – Я только потеряла равновесие, а дядя Гарри поймал меня.
   Мэйзи искоса посмотрела на нее. Она не поверила ни одному ее слову и, повернувшись к Гарри, сказала обыденным тоном:
   – Он не мой дядя. Он мой папа.
   Гарри замер. Что, черт возьми, Салли рассказала ребенку? Какую небылицу она сочинила? Им овладело чувство вины. Оно было таким же сильным, как боль, которую ему довелось испытать. Он отдал свою малышку женщине, для которой она была всего лишь очередной забавой. Он сдался без боя, отказался от ее любви, ее уважения. Есть ли такие слова, которые уместны в данной ситуации?
   Он должен что-то сказать. Серебристо-серые глаза Джекки требовали от него правды.
   – Джекки… – начал он, запинаясь.
   Теперь ее лицо выражало твердую уверенность.
   – Просите меня, Гарри. Уже поздно. Мы собираемся завтра за покупками, и Мэйзи пора ложиться спать. – С этими словами она взяла девочку на руки и вышла из ванной.
   Несколько минут назад Гарри сокрушался по поводу того, что эта женщина пробила брешь в оборонительной стене, которую он возвел, чтобы оградить себя от привязанностей, и разбирала ее по кирпичику. Но сейчас она ушла, и это было похоже на затмение солнца.
   Гарри попытался что-то сказать, но было уже поздно. Она ушла. Вместе с Мэйзи.
   На мгновение Гарри овладело желание пойти за ними и потребовать, чтобы его выслушали. Но разве это правильно? Он сделал то, что сделал, и этого уже не изменишь.
   Может, так даже лучше. Ему надо принять душ, как собирался, и не вмешиваться в жизнь других. Ради них и самого себя. Вернуться к тому, что он называл нормальной жизнью.
   Его привлек ропот голосов, доносящийся из спальни. Мягкий, успокаивающий голос Джекки, которая укладывала девочку спать. Отчаянные слова Мэйзи: «Мне так жаль… так жаль… Я не хотела этого говорить. Правда, он не заставит меня уехать? Я пойду в школу?»
   Гарри постучался и открыл дверь. Его сердце сжалось, к горлу подступил комок, когда он увидел Мэйзи, лежащую в кровати принцессы. Обе они вопросительно смотрели на него.
   – Джекки, зайдите ко мне завтра перед тем, как отправитесь за покупками, – с трудом сказал он. Вам понадобятся деньги.
   Он чувствовал, что Джекки смотрит на него, пытаясь понять, о чем он думает. Гарри оставалось лишь надеяться, что, когда ей это удастся, она даст ему знать. Потому что он сбился с намеченного пути и блуждал в темноте в поисках искорки света, которая вновь укажет ему путь в беспросветной мгле его жизни.
   – Я была бы рада, если бы вы поехали вместе с нами, – сказала Джекки. – Я плохо ориентируюсь в незнакомой местности.
   Вот она, эта искорка в темноте…
   – Конечно, – ответил он, игнорируя ее полный мольбы взгляд. – Вы уже решили, что нужно купить?
   – Я составлю список.
   Он кивнул и повернулся, чтобы уйти.
   – Гарри…
   Он остановился.
   – Я оставила для вас ужин в холодильнике.
   Маленькая искорка превратилась в жаркое пламя.
   Гарри показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Джекки пришла к нему в библиотеку.
   – Я сварила кофе.
   – Вам не стоило себя утруждать, – ответил он, взяв у нее поднос и поставив его на столик у дивана.
   Скорее всего, она сделала это специально. Ей нужен был какой-нибудь предлог, чтобы поговорить с ним. Гарри старался не смотреть на нее, осознав, насколько откровенным был его взгляд. Неудивительно, что ей удавалось видеть его насквозь.
   Беспристрастно взглянув на себя впервые за эти долгие годы, Гарри не стал винить Джекки за то, что она осуждает его, А это несомненно так.
   Джекки молча налила ему черного кофе без сахара, затем села в кресло у камина и стала ждать, пока он не присоединится к ней, чтобы держать ответ.
   Он и не надеялся, что она оставит его в покое. Но было бы намного лучше, если бы Джекки оставила его в покое. Ему так нужно спрятаться от самого себя и остальных.
   Хотя, может, он снова пытается лгать самому себе?
   – Наверное, вы очень удивились.
   – Да, не скрою. Но прежде чем вы начнете, Гарри, я должна вам сказать, что поговорила с Мэйзи.
   Она призналась в том, что спрятала мой сотовый, и в том, что вытащила из сумки всю практичную одежду, которую упаковала ее мама, а взамен положила туда свои лучшие наряды. Кажется, она хотела привлечь ваше внимание.
   – Можете сказать Мэйзи, что ей это удалось.
   – Думаю, вы могли бы сами ей об этом сказать – Первым делом, – пообещал он.
   У него были серьезные неприятности. И не только из-за Мэйзи.
   – Посмотрим. Знаете, она очень рассердилась, когда я подумала, что она выдумала всю эту историю, – Джекки засунула руку в карман и вынула оттуда сложенный листок бумаги, – поэтому она и дала мне свое свидетельство о рождении.
   – Свидетельство о рождении? – Сбитый с толку, он продолжил:
   – Как оно могло оказаться у нее? Оно должно быть под замком.
   От греха подальше.
   – Она сказала, что оно валялось. Подозреваю, что Мэйзи специально искала его, может, воспользовалась тем, что сейф в кабинете был открыт, – она улыбнулась. – Уверена, что если Мэйзи чего-то очень захочет, она непременно этого добьется.
   – Да, Мэйзи – это сущее наказание, – согласился Гарри. И обнаружил, что, несмотря ни на что, улыбается ей в ответ.
   – Хотите знать, для чего ей это понадобилось?
   Она пыталась выяснить, кто она такая.
   Его улыбка исчезла.
   – Она и так знает, кто она такая.
   – Вы так думаете? Разве у вас не было бы вопросов, окажись вы на ее месте?
   – Ей следовало спросить Салли.
   Впрочем, это было бы бесполезно. Его кузина обитала в мире фантазий.
   – Свидетельство о рождении не сказало бы ей ни о чем.
   – Нет? – Джекки развернула листок, лежащий у нее на коленях. – По-моему, как раз наоборот. Ведь это не обычное свидетельство, как у всех нас. Это даже не свидетельство об удочерении. Оно ведь было выдано в консульстве в Дигали, маленькой африканской стране, которая надолго погрязла в гражданской войне. – В ее глазах, которые с вызовом смотрели на него, плясало пламя. – Вы там работали?
   – Да, в международной благотворительной организации медиков.
   Ее интерес был неподдельным. Затем, с едва заметным вздохом, она сказала:
   – Как я вам завидую.
   – Если вы хотели стать военной медсестрой, вам следовало бы остаться в университете и, получить квалификацию. Их всегда не хватает.
   – Я знаю, но жизнь вносит свои коррективы, произнесла Джекки как-то отрешенно.
   Несмотря на то что она улыбалась, Гарри подумал, что это самое грустное зрелище, которое он когда-либо видел. На ее лице отражались сожаление и боль потери. И защитная стена вокруг его сердца, которую она так старательно пыталась разобрать по кирпичику, рухнула сама по себе.
   – Вы мне расскажете? – спросил Гарри.
   Прежде чем как-то помочь ей, он должен был узнать, что с ней произошло.
   Джекки пришла в себя, посмотрела на него и произнесла:
   – Может быть. Позже.
   В зависимости от того, насколько откровенен будет с ней он? У Гарри не было намерения лгать ей.
   – Это обещание? – спросил он, наклонившись вперед.
   Когда Джекки ответила ему легким кивком, он понял, как непросто далось ей это решение. Она долго думала, прежде чем довериться ему. Выражение ее лица было очень серьезным. Ее глаза блестели, когда она сказала:
   – Это сделка, Гарри. Вы раскроете свои секреты, а я свои.
   – Все мои секреты здесь, у вас на коленях, в документе, копия которого хранится в Государственном архиве.
   – Мне недостаточно простого факта, что вы лжец, Гарри Тэлбот. Я хочу знать больше. – Хотя слова были жестоки, ни во взгляде, ни в голосе не было суровости. Он промолчал, и она продолжила:
   – Хорошо.
   Давайте посмотрим.
   Она начала читать свидетельство о рождении Мэйзи.

   Мать: Роза Нгей.
   Род занятий: безработная.
   Имя ребенка: Маргарет Роуз.
   Месторождения…

   Джекки сделала жест рукой, словно отмахиваясь от чего-то.
   – Как вам это удалось, Гарри? Почему вы это сделали?
   – Потому что я не был готов, чтобы Мэйзи пополнила печальную статистику войны.!
   Но там были десятки, сотни младенцев…
   – Тысячи, – поправил Гарри. – Невинные всегда страдают больше других.
   – Итак, почему она?
   Гарри покачал головой, словно не желая пережить заново весь тот ужас. Ему хотелось встать, выйти из комнаты, убежать на холмы. Но разве не этим он занимался все это время? Прячась, заживо хороня себя в работе? Тот факт, что это в конце концов ни к чему не привело, показал, что такая тактика была ошибкой. И смена обстановки не принесла желаемого результата.
   Гарри встал на колени рядом с камином, помешал кочергой золу, подложил пару поленьев и стал наблюдать за тем, как их лижут языки пламени.
   Оттягивал момент истины, насколько это было возможно.
   Джекки не торопила его. Она терпеливо ждала, пока он не выстроит свою мысль и ему не останется ничего, кроме как начать.
   – Ее мать была беженкой. Я не знал ее имени. Я придумал его.
   Он взглянул на нее, чтобы удостовериться в том, что она поняла. В ответ на это Джекки протянула руку и дотронулась до его плеча.
   – Я даже не знаю, откуда она была. Знаю только, что бедная женщина наткнулась на мину. Ее привезли в наш госпиталь. Когда я подошел к ней, она и ее ребенок были чуть живы.
   Джекки ничего не сказала, только закрыла рот ладонью, чтобы сдержать слова, которые были бессмысленны. Перед ней в мельчайших деталях предстал весь тот ужас, который ему довелось пережить.
   – Мэйзи была мала и слаба, но, когда я оторвал ее маленькое костлявое тельце от того, что осталось от ее матери, я услышал крик… торжества. Она будто говорила: «Я это сделала! Я жива!» И она крепко схватила мой палец, словно не желая меня отпускать. Посреди того кошмара это казалось настоящим чудом, Джекки.
   – Это и было чудом. Вы спасли ее.
   – Но для чего? Ведь было очевидно, что без матери она не протянет и дня в лагере для беженцев.
   – Но она выжила.
   – Я пообещал себе, что она не станет еще одной безымянной жертвой этой бессмысленной войны.
   – И вы спасли ее, – прошептала она. – Как вы это сделали?
   – Я оставил ее у себя. Она спала рядом со мной, путешествовала вместе со мной. Я кормил ее, заботился о ней. Иногда мне приходилось оперировать больных, держа ее в специальном приспособлении за спиной.
   Гарри вздрогнул при мысли о том, что едва не потерял ее. Джекки встала рядом с ним на колени, взяла его за руку, затем обвила его за шею и прижала его голову к своей груди.
   – Расскажи мне, – пылко прошептала она. – Расскажи, что с тобой произошло.
   Ее тепло, ее аромат, казалось, проникали внутрь его, возрождая в его душе что-то, что он так усердно пытался заглушить. Ему было больно, но то была боль заживающей раны.
   – Я помню все так, словно это было только вчера, начал он.
   Послеполуденная жара. Пыль. Мухи. Теплое тельце Мэйзи за спиной…
   – Рабочий день только что закончился, и я шел в свой лагерь. Мэйзи проснулась, начала капризничать, я остановился и взял ее на руки. Последнее, что я помню, было ее улыбающееся личико… – он покачал головой. – Затем мир разорвался на части, когда где-то позади нас разорвался снаряд. Волной меня отбросило вперед.
   – А Мэйзи? Она была ранена?
   – Когда бомбежка прекратилась, меня нашли в палатке. Я защищал девочку, накрыв своим телом.