Страница:
Кэрол Финч
Сладкое предательство
Моему мужу Эду. Именно он помог мне найти сюжет для этого романа. Я бесконечно ценю твою помощь.
Моим детям Кристи, Джилл и Курту также посвящается.
Я очень горжусь вами! И люблю…
Глава 1
26 февраля 1863 года
Чикаго, Иллинойс
Театр Маквикара взорвался громом аплодисментов. Сабрина Спенсер вышла на середину сцены, затем приблизилась к самому краю и лучезарной улыбкой одарила аплодирующих зрителей. Наконец-то, после стольких выступлений в маленьких шахтерских городках под аккомпанемент мелодиона и гастролей вместе с менестрелями, она добилась признания. Оценив ее блестящую игру по достоинству, общество на востоке страны безоговорочно приняло ее как состоявшуюся актрису. Кланяясь растроганной публике, Сабрина, казалось, была готова воспарить над подмостками. Раздававшиеся аплодисменты были достойной наградой за ее пятилетний упорный труд.
Лицо Сабрины сияло от счастья. Она изящно наклонилась, чтобы принять букет роз из рук молодого человека, который не скрывал своего восхищения. Ощутив прикосновение его губ к руке, Сабрина вдруг встревожилась – ей показалось, что он хочет стащить ее вниз, чтобы заключить в объятия.
В это время из-за кулис за всем происходящим наблюдал Александр Темплтон. Сабрина Спенсер была его талантливой протеже, и каждый раз к концу спектакля, который требовал от нее громадного эмоционального напряжения, ей удавалось довести мужскую часть зрительного зала до исступления. Она играла ведущую роль Тартарины в пьесе «Семь дочерей Сатаны» настолько убедительно, что мужчины просто грезили ею. Красавица блондинка изображала и неугомонную плутовку, и застенчивую даму в возрасте с такой убедительностью, что никто из зрителей не был уверен, кто же на самом деле это очаровательное создание – святая или грешница.
«Сабрина воистину действует на мужчин возбуждающе», – отметил про себя Алекс. Когда она выступала в Солт-Лейк-Сити, один из зрителей был так покорен ее талантом, что тотчас предложил Сабрине стать его женой – но, правда, четвертой. Сабрина пришла в неописуемую ярость оттого, что он посмел подумать, будто она согласится стать частью его гарема. Не успей тогда Алекс вмешаться и успокоить ее, Сабрина наверняка ударила бы навязчивого поклонника.
Первое время Сабрина приходила в страшное возмущение, когда мужчины пытались приставать к ней, но очень скоро она научилась ловко выходить из положения. Вот и сейчас Алекс усмехнулся, когда Сабрина, обворожительно улыбаясь, наклонилась к очередному страстному поклоннику. Молодой человек, в предвкушении получить долгожданный поцелуй, отпустил руку девушки. С грацией сильфиды Сабрина тут же отступила от края рампы и послала пылкому юноше воздушный поцелуй. Затем она еще раз поклонилась зрительному залу, и опустившийся тяжелый занавес отгородил ее от публики.
– Алекс, принесли телеграмму для мисс Спенсер, – крикнул кто-то из помощников по сцене.
Темплтон рассеянно обернулся и взял конверт. Глаза его все еще были прикованы к обворожительной улыбке Сабрины. Он с гордостью подумал, что жители Чикаго долго не забудут это последнее представление. Чем дальше на восток продвигалась труппа, тем стремительнее росли известность и успех актрисы. Что ж, ничего удивительного в том, если ее имя станет известно в Бостоне и Нью-Йорке раньше, чем она сама там появится!
«Да, все идет прекрасно», – довольно вздохнул Алекс.
К лету гастролирующая труппа будет уже в Нью-Йорке, и Сабрина станет настоящей звездой. Ее имя будет звучать от побережья до побережья и принесет успех всей труппе.
– Ты была, как всегда, неотразима, – улыбнулся Темплтон.
Взяв Сабрину под руку, он проводил ее в гримерную.
Она взглянула на стареющего актера, который все еще был в костюме одного из демонов – помощников Сатаны. Обтягивающие лосины подчеркивали его по-птичьи тонкие ноги и выпирающее брюшко. Но, несмотря на все недостатки фигуры, Алекс был отличным актером.
– Как прекрасно, когда тебя ценят, – пробормотала она, вдыхая аромат роз. – Помнишь, когда ты настаивал на гастролях в Чикаго, я так боялась, что здешние аристократы не примут выскочку с Запада, которая пением и танцами покоряла завсегдатаев не самых уважаемых музыкальных театров и залов.
– Я всегда говорил тебе, что твой талант покорит самую придирчивую публику, – с гордостью сказал девушке Алекс. – А теперь, после такого шумного успеха в Чикаго, все театры на Восточном побережье будут счастливы предоставить тебе сцену.
По натуре Сабрина была слишком осторожна, чтобы безоглядно отдаться нынешнему успеху. Алекс, как всегда, слишком мелодраматичен, но именно это влекло к нему зрителей на сцене. «Цыплят по осени считают», – напомнила себе Сабрина. Несмотря на переполнявший актера энтузиазм, она не собиралась терять голову от успеха прежде, чем труппа даст представление в Нью-Йорке.
Не придавая особого значения словам Темплтона, девушка с любопытством посмотрела на конверт, которым он размахивал, и разобрала на нем свое имя.
– Это мне? – спросила Сабрина. Было заметно, что письмо заинтриговало ее.
Стареющий комедиант, размечтавшись о славе и богатстве, не сразу понял, о чем она спрашивает.
– Конечно, тебе, – подтвердил он, открывая дверь гримерной и пропуская Сабрину вперед. – Когда мы окажемся в Нью-Йорке, будет достаточно назвать роль, которую ты захочешь сыграть, и она твоя!
Охладив его пыл взглядом, Сабрина положила розы на трюмо и пальцем указала на конверт.
– Я имела в виду телеграмму, которую ты держишь в руках.
– Ах, это… – Алекс посмотрел на конверт и виновато улыбнулся. – Я так увлекся нашим успехом.
Заполучив, наконец, телеграмму, Сабрина опустилась на стул и принялась читать. Радостная улыбка постепенно стиралась с ее лица, по мере того как она вчитывалась в содержание телеграммы.
– Что-то случилось? – спросил Алекс, увидев, как побледнело прелестное личико Сабрины и задрожали ее тонкие пальцы.
Ей показалось, будто ее стукнули обухом по голове. Она еще раз перечитала послание от матери. К глазам подступили слезы: внезапно сдавивший горло спазм мешал дышать. Отец умер! Застрелен при попытке к бегству во время перевозки в лагерь военнопленных, где ему предстояло ожидать решения трибунала. Айвэн Спенсер? Человек, на репутации которого не было ни пятнышка ни до, ни после окончания военной академии? Непостижимо!
Сабрина поникла, как паруса в полнейший штиль. Откинувшись на спинку стула, она растерянно смотрела прямо перед собой. Это неправда, произошла какая-то ошибка.
– Черт побери, что случилось? – настойчиво повторил Алекс.
На какое-то мгновение его внимание отвлек настойчивый стук в дверь гримерной, но он тотчас обернулся к Сабрине.
В ее глазах стояли слезы, ей было не до поклонников, томящихся за дверью. Она беспомощно посмотрела на Алекса. Он нахмурился и, выхватив телеграмму из дрожащих рук Сабрины, быстро прочитал ее.
– Так похоже на твою мамочку, – воскликнул Алекс. – Никакой деликатности! Оглушить плохими вестями в самый неподходящий момент. – В его голосе звучала явная издевка.
Алекс не испытывал уважения к матери молодой актрисы.
– Именно это я и подумала, – отозвалась сквозь слезы Сабрина.
Карлотта Спенсер Алкотт, несомненно, испытывала удовольствие, сообщая Сабрине о весьма недостойной кончине ее отца. Айвэн Спенсер открыто признавал, что самым большим недостатком в его жизни было злополучное увлечение Карлоттой. Не считая короткого и во всех отношениях неудачного брака с матерью Сабрины, Спенсер прожил жизнь, которой позавидовал бы даже святой.
Карлотта вряд ли опечалена этой утратой. Да и с чего? Карлотта никогда не скрывала, что вышла замуж в первый раз совершенно бездумно. Сейчас ей тридцать семь, и Айвэн был ее пятым мужем. Сабрина с горечью подумала, что мать, очевидно, не придает замужеству особого значения, иначе это не повторялось бы столько раз.
Ее матери быстро надоедало складывать вещи всякий раз, когда мужа переводили служить на новое место. Страдая хроническим непостоянством, она бросила Спенсера, променяв его на отчаянного игрока, обещавшего блестящую, полную приключений жизнь, которой ей так не хватало в отдаленных фортах на краю цивилизации.
Со вторым мужем Карлотта переехала в Сан-Франциско, где бедняга, обвиненный в жульничестве, был застрелен на дуэли. Сабрина не помнила этого отчима, но твердо считала его виновным в преступлении, которое стоило ему жизни. Она не сомневалась: если Элвин Бакстер смог увести чужую жену, то вполне естественно, что он не моргнув глазом жульничал в картах.
Потом в жизни Карлотты начался политический период. Она вышла замуж за подающего надежды политического деятеля из Сан-Франциско. К несчастью, интерес к политике у Карлотты быстро иссяк, а с ним и третий брак. Неверная жена, бросив случайный взгляд в сторону, завела очередного любовника и развелась с нудным и напыщенным политиком. Однако четвертый муж Карлотты вскоре был убит при весьма таинственных обстоятельствах. Поговаривали, что к этой смерти был причастен его предшественник. Но сладкоречивый политик все отрицал, и обвинение против него так и не было выдвинуто.
Последним «экземпляром» в коллекции Карлотты был ее пятый муж. Он был связан с добычей угля и, надо сказать, имел возможность потворствовать экстравагантным вкусам своей половины. Сабрина видела его лишь однажды, да и то случайно. Она не желала знать мужей Карлотты, преемников Айвэна Спенсера. К счастью, Айвэн сумел уберечь Сабрину от слишком близкого знакомства с неудачливыми избранниками ее матери. К тому времени, когда Карлотта обдумывала предложение четвертого кандидата в мужья, Спенсер потребовал, чтобы она отправила их десятилетнюю дочь к нему в форт, подальше от соблазнов жизни. Карлотта этому очень обрадовалась, поскольку девочка уже десять лет мешала ей жить так, как хочется.
Попав к отцу, Сабрина узнала, что значит «вести себя как следует». Первые десять лет своей жизни она была уверена, что жизнь взрослых состоит только из вечеров танцев, приемов и балов, длящихся до самого рассвета. Она научилась танцевать хайленд-флииг, фанданго и джигу еще до того, как начала хорошо говорить, зато понятия не имела, что значит слушаться родителей. Карлотта разрешала Сабрине делать все, что той заблагорассудится, лишь бы дочь не мешала ей.
С того дня, как девочка переехала к отцу, ее жизнь в корне изменилась. Айвэн относился к воспитанию дочери очень серьезно, обращался с ней с нежностью, но строго. К счастью, Сабрина сразу же полюбила отца, которого прежде не знала. Ее жизнь стала налаженной, спокойной; пожалуй, именно этого девочке так не хватало. Айвэн был настоящим джентльменом и офицером, к тому же оказался любящим отцом. Заметив однажды, как хорошо дочь поет и танцует, он разрешил ей принимать участие в любительских представлениях, которые служили основным развлечением для семей военных. К тому времени, когда Сабрине исполнилось пятнадцать лет, она уже сыграла множество ролей в полковых любительских спектаклях и часто развлекала пением гостей отца, аккомпанируя себе на пианино.
Когда гастролирующая труппа Александра Темплтона и его жены появилась в военном городке, молодая девушка покорила артистов своим талантом. Алекс умолял Айвэна отпустить Сабрину с ними на гастроли. Вначале Спенсер и слышать об этом ничего не хотел, но Алекс не сдавался, убеждая отца девушки, что ей представилась отличная возможность развить свой талант.
В конце концов, Айвен сдался. Он получил приказ возглавить недавно построенный на территории индейцев Форт-Кобб. Опытный командир не без основания опасался, что частые восстания индейцев могут принести много горя ему и дочери. Он не хотел безвозвратно терять ее, но и не хотел, чтобы дочь возвращалась к Карлотте. Коротко говоря, выбор был сделан: Сабрина отправлялась с Алексом.
Айвэн был знаком с репертуаром труппы и старался не пропускать ее выступлений. Музыкальные комедии – это, по крайней мере, не какая-нибудь пошлость и пустозвонство.
Сабрине не хотелось расставаться с отцом, но она не могла отказаться от предложения Темплтонов. Алекс старался планировать гастроли так, чтобы Спенсер мог регулярно приезжать к ним и навещать дочь. Но златокудрая стройная красавица быстро стала знаменитой, и Алекс расширил географию гастролей. Сабрина скоро стала любимицей калифорнийских шахтеров, и ее выступления неизменно собирали полные залы.
Сначала Айвэн навещал дочь каждый месяц, потом – раз в три месяца. К сожалению, маршрут гастролей в последнее время стал непредсказуем, и девушка не виделась с отцом уже десять месяцев. С тех пор как Спенсер возглавил командование гарнизоном в Форт-Кэнби на территории Нью-Мексико, они почти перестали видеться. Форт находился очень далеко от цивилизации.
Сабрина неподвижно сидела на стуле, погрузившись в воспоминания. Смерть отца потрясла ее. Она еще могла понять гибель от рук врага – индейцы способны и скальп снять, и пытками замучить. Форт-Кэнби находился на границе земель индейцев навахо. В обязанности отца входило обеспечение безопасности фермеров, которых индейцы изводили своими набегами. Но то, что отец был убит при попытке к бегству во время перевозки в Санта-Фе, где его ожидал военный трибунал, было совершенно непонятно. Господи, за что трибунал? Трудно было найти человека честнее и порядочнее Айвэна. Он свято чтил закон, всегда помнил о своем долге командира. Его мундир украшали боевые награды, и каждая из них была свидетельством его геройства.
Потеря отца стала первым серьезным испытанием в жизни Сабрины. То, что имя его опозорили в конце блестящей и безупречной карьеры, встревожило ее вдвойне. Она не могла понять, что произошло.
Откровенные издевательства матери над столь бесславным для отца концом привели девушку в ярость. Сабрина понимала, что не сможет успокоиться, пока не узнает всю правду о гибели отца. Раз он не успел восстановить свое доброе имя, значит, долг Сабрины – защитить его честь и достоинство.
Боже, а ведь, в сущности, он был ее единственной семьей! Правда, есть еще Александр и Марлен Темплтон, которые обучали ее актерскому мастерству и оберегали от излишне назойливых поклонников, но даже они не могли заменить отца в жизни Сабрины.
Девушка подавленно огляделась вокруг. Охваченная и грустными, и веселыми воспоминаниями детства, она не знала, как пережить и осознать то, что случилось с ее любимым отцом.
– Сабрина, с тобой все в порядке? – спросил Алекс, опускаясь на колени. – Хочешь, я приведу Марлен? Наверное, сейчас мы должны быть все вместе.
Слезы ручьями текли по лицу девушки. Сабрина проглотила комок в горле и взглянула на морщинистое лицо Алекса.
– Я хочу побыть одна, – прошептала девушка дрожащим голосом.
Кивая в знак согласия, старый актер поднялся и направился к двери.
– Я позабочусь, чтобы тебя не беспокоили, – пробормотал он.
Как только дверь открылась, толпа восторженных почитателей актрисы окружила Алекса. Обступив его плотным кольцом, они старались хоть одним глазком увидеть красавицу, которая своей прекрасной игрой возбуждала в них нечто гораздо большее, чем просто восхищение.
Сабрина заставила себя улыбнуться, но, как только Алекс закрыл за собой дверь, улыбка исчезла с лица девушки.
Она вздохнула и с тяжелым сердцем погладила бриллиантовое колье, которое отец прислал ей в подарок на двадцатилетие. От одной только мысли об этом памятном подарке сердце девушки болезненно сжалось.
Три месяца назад им с отцом не удалось встретиться. О, как Сабрина жалела сейчас об этом! Кто знает, может, именно тогда ей стало бы известно о его проблемах. Возможно, то, что он не приехал к ней на день рождения, как-то связано с событиями, которые привели его к смерти?..
С тяжелым сердцем Сабрина встала и зашла за легкую переносную ширму, чтобы снять красный бархатный костюм и надеть повседневное платье. Пока она переодевалась, в голове у нее проносились трогательные воспоминания, связанные с отцом.
Когда Сабрина переоделась и присоединилась к Марлен и Алексу, у нее уже созрело решение. Она молча выслушала соболезнования Марлен и до самой гостиницы не произнесла ни слова.
Там она собралась с духом, твердо посмотрела на Марлен и Алекса и объявила о своем решении:
– Я уезжаю в Нью-Мексико, чтобы расследовать обстоятельства смерти отца.
– Что?! – Алекс вскочил со стула.
Глаза у него округлились до размеров серебряного доллара.
– Нью-Мексико? Господь с тобой, девочка моя, надеюсь, ты шутишь! – не веря своим ушам, воскликнул он. – Чего ты добьешься? Отца уже не вернешь, только сама попадешь в беду!
– Я собираюсь восстановить доброе имя отца, – твердо возразила девушка.
Марлен подняла на нее темные глаза:
– Думаю, Айвэн предпочел бы, чтобы ты жила своей жизнью, Сабрина. Он так гордился твоим талантом, твоими достижениями…
– А я горжусь им, слишком горжусь, чтобы не выяснить, при каких обстоятельствах он погиб. – Сабрина упрямо веки – пула подбородок. – Я приняла окончательное решение.
– А как же твоя карьера? – возразил Алекс. – Мы уже заключили контракт с театром Уилларда Ховарда «Атенеум» в Бостоне, а потом нас ждут в театре Пайка в Нью-Йорке!
– Выступите без меня, – не сдавалась Сабрина. – Я не поеду ни в Бостон, ни в Нью-Йорк, пока не узнаю, что случилось с моим отцом.
– Но ты же не можешь отправиться в такое путешествие одна, – в отчаянии воскликнул Темплтон, глядя в глаза прелестной девушке. – Это очень опасно! Позволь тебе напомнить, дорогая: идет война. Молодой девушке вообще рискованно пускаться в одиночку в такое дальнее путешествие, да еще в места, где в любое мгновение могут начаться военные действия. Я уж не говорю о бродягах и разбойниках на дорогах – для них гражданская война просто повод поживиться за чужой счет. Разве ты забыла, сколько раз мы чудом избегали опасности, детка?
Когда к мужу присоединилась Марлен, решительность Сабрины только возросла.
– Я в состоянии позаботиться о себе, – заверила девушка старых друзей. – Если вы забыли, осмелюсь напомнить, что я мало чего не делала или не видела. Где мы только не выступали! Многие ужасные дыры и театрами-то назвать нельзя было. Сколько опасностей подстерегало нас, а я жива и невредима.
– Вспомни, сколько раз я вытаскивал тебя из-под огня, когда пьяные дебоширы хватались за оружие и начинали палить в кого попало, – возразил Алекс.
– Если ты говоришь о том случае в одном из театров Виргинии, позволю себе напомнить: мне тогда было всего шестнадцать лет, – парировала Сабрина. – В то время я еще не умела справляться с толпами почитателей. Но сейчас уже заранее знаю, где возможны неприятности и как их избежать.
– Сабрина, – Алекс бессильно вскинул руки, – это чистое сумасшествие!.. Все политики в Вашингтоне единодушны во мнении, что Нью-Мексико и защищать не стоит. Эти земли кишат дикарями и бандитами, которым что взглянуть на человека, что выстрелить в него – все одно, – взорвался он. – Если бы не гражданская война, правительство силой вынудило бы Мексику взять Нью-Мексико назад! Я много раз слышал, что все, что там растет, – колется, а все, что дышит, – кусается. Там не место для юных леди. Спаси тебя Бог, девочка, твое место на сцене, а не в забытой Богом пустыне, где полно ядовитых змей, тарантулов и ящериц!
– Если эта пустыня была подходящим местом для отца, то подойдет и для меня. – Терпение Сабрины иссякло.
Алекс постарался взять себя в руки и перевести разговор в более спокойное русло.
– Понимаю, смерть отца очень расстроила тебя, дорогая. Это вполне естественно. Айвэн был замечательным человеком – лучшим из всех, кого я знал. Не могу представить, за что его отдали под трибунал. – Он подошел к девушке и взял судорожно сжатые кулачки Сабрины в свои руки. – Ты измучилась, дорогая. Мы все устали. Последние три недели всех вымотали – одни репетиции и спектакли. А теперь еще вот это… – Алекс привлек девушку к себе. – Сейчас тебе надо отдохнуть, выспаться, а утром все обдумаешь. Утро вечера мудренее, поговорим завтра. – Он нежно поцеловал девушку в лоб, немного отстранился и посмотрел в ее заплаканные глаза. – Постарайся уснуть, дорогая. Когда отдохнешь, мир не покажется тебе столь мрачным, а положение столь безнадежным.
Пожелав друзьям спокойной ночи, Сабрина посмотрела в спину уходящим Алексу и Марлен. Ясно, что Алекс хочет отговорить ее от опасной авантюры. Он был прекрасным учителем на сцене, но независимый характер девушки уже стал в труппе притчей во языцех. Сабрина не собиралась ложиться спать – все равно не удастся заснуть. Перекинув золотистые волосы через плечо, она принялась ходить по комнате из угла в угол, обдумывая дальнейшие действия.
У нее перед глазами стоял образ отца, сердце девушки разрывалось от горя. Нельзя безропотно смириться с тем, что произошло. Это будет настоящим предательством. «Нельзя допустить, чтобы отец вот так ушел из твоей жизни, будто он ничего для тебя не значил», – кричало сердце Сабрины. Ей потребовалась целая вечность, чтобы обрести родного человека. Они провели вместе так мало времени! Сабрина знала, что почувствует себя увереннее, если окажется на той земле, где в последние дни ходил отец, если увидит тот же закат, что видел отец, вдохнет тот же воздух. Только в этом случае она, возможно, успокоится.
Девушка быстро рассовала одежду по дорожным сумкам, закрыла их и поставила у двери. Потом второпях нацарапала записку Алексу и Марлен, заверяя их, что обязательно вернется в труппу, как только получит ответы на все свои вопросы.
С сумками в руках Сабрина выскользнула из гостиницы, наняла экипаж и отправилась на вокзал. Девушка еще не решила, как будет путешествовать, когда пересечет границу между цивилизацией и пустыней, но твердо знала одно: она обязательно попадет в Нью-Мексико, даже если придется идти пешком.
Чикаго, Иллинойс
Театр Маквикара взорвался громом аплодисментов. Сабрина Спенсер вышла на середину сцены, затем приблизилась к самому краю и лучезарной улыбкой одарила аплодирующих зрителей. Наконец-то, после стольких выступлений в маленьких шахтерских городках под аккомпанемент мелодиона и гастролей вместе с менестрелями, она добилась признания. Оценив ее блестящую игру по достоинству, общество на востоке страны безоговорочно приняло ее как состоявшуюся актрису. Кланяясь растроганной публике, Сабрина, казалось, была готова воспарить над подмостками. Раздававшиеся аплодисменты были достойной наградой за ее пятилетний упорный труд.
Лицо Сабрины сияло от счастья. Она изящно наклонилась, чтобы принять букет роз из рук молодого человека, который не скрывал своего восхищения. Ощутив прикосновение его губ к руке, Сабрина вдруг встревожилась – ей показалось, что он хочет стащить ее вниз, чтобы заключить в объятия.
В это время из-за кулис за всем происходящим наблюдал Александр Темплтон. Сабрина Спенсер была его талантливой протеже, и каждый раз к концу спектакля, который требовал от нее громадного эмоционального напряжения, ей удавалось довести мужскую часть зрительного зала до исступления. Она играла ведущую роль Тартарины в пьесе «Семь дочерей Сатаны» настолько убедительно, что мужчины просто грезили ею. Красавица блондинка изображала и неугомонную плутовку, и застенчивую даму в возрасте с такой убедительностью, что никто из зрителей не был уверен, кто же на самом деле это очаровательное создание – святая или грешница.
«Сабрина воистину действует на мужчин возбуждающе», – отметил про себя Алекс. Когда она выступала в Солт-Лейк-Сити, один из зрителей был так покорен ее талантом, что тотчас предложил Сабрине стать его женой – но, правда, четвертой. Сабрина пришла в неописуемую ярость оттого, что он посмел подумать, будто она согласится стать частью его гарема. Не успей тогда Алекс вмешаться и успокоить ее, Сабрина наверняка ударила бы навязчивого поклонника.
Первое время Сабрина приходила в страшное возмущение, когда мужчины пытались приставать к ней, но очень скоро она научилась ловко выходить из положения. Вот и сейчас Алекс усмехнулся, когда Сабрина, обворожительно улыбаясь, наклонилась к очередному страстному поклоннику. Молодой человек, в предвкушении получить долгожданный поцелуй, отпустил руку девушки. С грацией сильфиды Сабрина тут же отступила от края рампы и послала пылкому юноше воздушный поцелуй. Затем она еще раз поклонилась зрительному залу, и опустившийся тяжелый занавес отгородил ее от публики.
– Алекс, принесли телеграмму для мисс Спенсер, – крикнул кто-то из помощников по сцене.
Темплтон рассеянно обернулся и взял конверт. Глаза его все еще были прикованы к обворожительной улыбке Сабрины. Он с гордостью подумал, что жители Чикаго долго не забудут это последнее представление. Чем дальше на восток продвигалась труппа, тем стремительнее росли известность и успех актрисы. Что ж, ничего удивительного в том, если ее имя станет известно в Бостоне и Нью-Йорке раньше, чем она сама там появится!
«Да, все идет прекрасно», – довольно вздохнул Алекс.
К лету гастролирующая труппа будет уже в Нью-Йорке, и Сабрина станет настоящей звездой. Ее имя будет звучать от побережья до побережья и принесет успех всей труппе.
– Ты была, как всегда, неотразима, – улыбнулся Темплтон.
Взяв Сабрину под руку, он проводил ее в гримерную.
Она взглянула на стареющего актера, который все еще был в костюме одного из демонов – помощников Сатаны. Обтягивающие лосины подчеркивали его по-птичьи тонкие ноги и выпирающее брюшко. Но, несмотря на все недостатки фигуры, Алекс был отличным актером.
– Как прекрасно, когда тебя ценят, – пробормотала она, вдыхая аромат роз. – Помнишь, когда ты настаивал на гастролях в Чикаго, я так боялась, что здешние аристократы не примут выскочку с Запада, которая пением и танцами покоряла завсегдатаев не самых уважаемых музыкальных театров и залов.
– Я всегда говорил тебе, что твой талант покорит самую придирчивую публику, – с гордостью сказал девушке Алекс. – А теперь, после такого шумного успеха в Чикаго, все театры на Восточном побережье будут счастливы предоставить тебе сцену.
По натуре Сабрина была слишком осторожна, чтобы безоглядно отдаться нынешнему успеху. Алекс, как всегда, слишком мелодраматичен, но именно это влекло к нему зрителей на сцене. «Цыплят по осени считают», – напомнила себе Сабрина. Несмотря на переполнявший актера энтузиазм, она не собиралась терять голову от успеха прежде, чем труппа даст представление в Нью-Йорке.
Не придавая особого значения словам Темплтона, девушка с любопытством посмотрела на конверт, которым он размахивал, и разобрала на нем свое имя.
– Это мне? – спросила Сабрина. Было заметно, что письмо заинтриговало ее.
Стареющий комедиант, размечтавшись о славе и богатстве, не сразу понял, о чем она спрашивает.
– Конечно, тебе, – подтвердил он, открывая дверь гримерной и пропуская Сабрину вперед. – Когда мы окажемся в Нью-Йорке, будет достаточно назвать роль, которую ты захочешь сыграть, и она твоя!
Охладив его пыл взглядом, Сабрина положила розы на трюмо и пальцем указала на конверт.
– Я имела в виду телеграмму, которую ты держишь в руках.
– Ах, это… – Алекс посмотрел на конверт и виновато улыбнулся. – Я так увлекся нашим успехом.
Заполучив, наконец, телеграмму, Сабрина опустилась на стул и принялась читать. Радостная улыбка постепенно стиралась с ее лица, по мере того как она вчитывалась в содержание телеграммы.
– Что-то случилось? – спросил Алекс, увидев, как побледнело прелестное личико Сабрины и задрожали ее тонкие пальцы.
Ей показалось, будто ее стукнули обухом по голове. Она еще раз перечитала послание от матери. К глазам подступили слезы: внезапно сдавивший горло спазм мешал дышать. Отец умер! Застрелен при попытке к бегству во время перевозки в лагерь военнопленных, где ему предстояло ожидать решения трибунала. Айвэн Спенсер? Человек, на репутации которого не было ни пятнышка ни до, ни после окончания военной академии? Непостижимо!
Сабрина поникла, как паруса в полнейший штиль. Откинувшись на спинку стула, она растерянно смотрела прямо перед собой. Это неправда, произошла какая-то ошибка.
– Черт побери, что случилось? – настойчиво повторил Алекс.
На какое-то мгновение его внимание отвлек настойчивый стук в дверь гримерной, но он тотчас обернулся к Сабрине.
В ее глазах стояли слезы, ей было не до поклонников, томящихся за дверью. Она беспомощно посмотрела на Алекса. Он нахмурился и, выхватив телеграмму из дрожащих рук Сабрины, быстро прочитал ее.
– Так похоже на твою мамочку, – воскликнул Алекс. – Никакой деликатности! Оглушить плохими вестями в самый неподходящий момент. – В его голосе звучала явная издевка.
Алекс не испытывал уважения к матери молодой актрисы.
– Именно это я и подумала, – отозвалась сквозь слезы Сабрина.
Карлотта Спенсер Алкотт, несомненно, испытывала удовольствие, сообщая Сабрине о весьма недостойной кончине ее отца. Айвэн Спенсер открыто признавал, что самым большим недостатком в его жизни было злополучное увлечение Карлоттой. Не считая короткого и во всех отношениях неудачного брака с матерью Сабрины, Спенсер прожил жизнь, которой позавидовал бы даже святой.
Карлотта вряд ли опечалена этой утратой. Да и с чего? Карлотта никогда не скрывала, что вышла замуж в первый раз совершенно бездумно. Сейчас ей тридцать семь, и Айвэн был ее пятым мужем. Сабрина с горечью подумала, что мать, очевидно, не придает замужеству особого значения, иначе это не повторялось бы столько раз.
Ее матери быстро надоедало складывать вещи всякий раз, когда мужа переводили служить на новое место. Страдая хроническим непостоянством, она бросила Спенсера, променяв его на отчаянного игрока, обещавшего блестящую, полную приключений жизнь, которой ей так не хватало в отдаленных фортах на краю цивилизации.
Со вторым мужем Карлотта переехала в Сан-Франциско, где бедняга, обвиненный в жульничестве, был застрелен на дуэли. Сабрина не помнила этого отчима, но твердо считала его виновным в преступлении, которое стоило ему жизни. Она не сомневалась: если Элвин Бакстер смог увести чужую жену, то вполне естественно, что он не моргнув глазом жульничал в картах.
Потом в жизни Карлотты начался политический период. Она вышла замуж за подающего надежды политического деятеля из Сан-Франциско. К несчастью, интерес к политике у Карлотты быстро иссяк, а с ним и третий брак. Неверная жена, бросив случайный взгляд в сторону, завела очередного любовника и развелась с нудным и напыщенным политиком. Однако четвертый муж Карлотты вскоре был убит при весьма таинственных обстоятельствах. Поговаривали, что к этой смерти был причастен его предшественник. Но сладкоречивый политик все отрицал, и обвинение против него так и не было выдвинуто.
Последним «экземпляром» в коллекции Карлотты был ее пятый муж. Он был связан с добычей угля и, надо сказать, имел возможность потворствовать экстравагантным вкусам своей половины. Сабрина видела его лишь однажды, да и то случайно. Она не желала знать мужей Карлотты, преемников Айвэна Спенсера. К счастью, Айвэн сумел уберечь Сабрину от слишком близкого знакомства с неудачливыми избранниками ее матери. К тому времени, когда Карлотта обдумывала предложение четвертого кандидата в мужья, Спенсер потребовал, чтобы она отправила их десятилетнюю дочь к нему в форт, подальше от соблазнов жизни. Карлотта этому очень обрадовалась, поскольку девочка уже десять лет мешала ей жить так, как хочется.
Попав к отцу, Сабрина узнала, что значит «вести себя как следует». Первые десять лет своей жизни она была уверена, что жизнь взрослых состоит только из вечеров танцев, приемов и балов, длящихся до самого рассвета. Она научилась танцевать хайленд-флииг, фанданго и джигу еще до того, как начала хорошо говорить, зато понятия не имела, что значит слушаться родителей. Карлотта разрешала Сабрине делать все, что той заблагорассудится, лишь бы дочь не мешала ей.
С того дня, как девочка переехала к отцу, ее жизнь в корне изменилась. Айвэн относился к воспитанию дочери очень серьезно, обращался с ней с нежностью, но строго. К счастью, Сабрина сразу же полюбила отца, которого прежде не знала. Ее жизнь стала налаженной, спокойной; пожалуй, именно этого девочке так не хватало. Айвэн был настоящим джентльменом и офицером, к тому же оказался любящим отцом. Заметив однажды, как хорошо дочь поет и танцует, он разрешил ей принимать участие в любительских представлениях, которые служили основным развлечением для семей военных. К тому времени, когда Сабрине исполнилось пятнадцать лет, она уже сыграла множество ролей в полковых любительских спектаклях и часто развлекала пением гостей отца, аккомпанируя себе на пианино.
Когда гастролирующая труппа Александра Темплтона и его жены появилась в военном городке, молодая девушка покорила артистов своим талантом. Алекс умолял Айвэна отпустить Сабрину с ними на гастроли. Вначале Спенсер и слышать об этом ничего не хотел, но Алекс не сдавался, убеждая отца девушки, что ей представилась отличная возможность развить свой талант.
В конце концов, Айвен сдался. Он получил приказ возглавить недавно построенный на территории индейцев Форт-Кобб. Опытный командир не без основания опасался, что частые восстания индейцев могут принести много горя ему и дочери. Он не хотел безвозвратно терять ее, но и не хотел, чтобы дочь возвращалась к Карлотте. Коротко говоря, выбор был сделан: Сабрина отправлялась с Алексом.
Айвэн был знаком с репертуаром труппы и старался не пропускать ее выступлений. Музыкальные комедии – это, по крайней мере, не какая-нибудь пошлость и пустозвонство.
Сабрине не хотелось расставаться с отцом, но она не могла отказаться от предложения Темплтонов. Алекс старался планировать гастроли так, чтобы Спенсер мог регулярно приезжать к ним и навещать дочь. Но златокудрая стройная красавица быстро стала знаменитой, и Алекс расширил географию гастролей. Сабрина скоро стала любимицей калифорнийских шахтеров, и ее выступления неизменно собирали полные залы.
Сначала Айвэн навещал дочь каждый месяц, потом – раз в три месяца. К сожалению, маршрут гастролей в последнее время стал непредсказуем, и девушка не виделась с отцом уже десять месяцев. С тех пор как Спенсер возглавил командование гарнизоном в Форт-Кэнби на территории Нью-Мексико, они почти перестали видеться. Форт находился очень далеко от цивилизации.
Сабрина неподвижно сидела на стуле, погрузившись в воспоминания. Смерть отца потрясла ее. Она еще могла понять гибель от рук врага – индейцы способны и скальп снять, и пытками замучить. Форт-Кэнби находился на границе земель индейцев навахо. В обязанности отца входило обеспечение безопасности фермеров, которых индейцы изводили своими набегами. Но то, что отец был убит при попытке к бегству во время перевозки в Санта-Фе, где его ожидал военный трибунал, было совершенно непонятно. Господи, за что трибунал? Трудно было найти человека честнее и порядочнее Айвэна. Он свято чтил закон, всегда помнил о своем долге командира. Его мундир украшали боевые награды, и каждая из них была свидетельством его геройства.
Потеря отца стала первым серьезным испытанием в жизни Сабрины. То, что имя его опозорили в конце блестящей и безупречной карьеры, встревожило ее вдвойне. Она не могла понять, что произошло.
Откровенные издевательства матери над столь бесславным для отца концом привели девушку в ярость. Сабрина понимала, что не сможет успокоиться, пока не узнает всю правду о гибели отца. Раз он не успел восстановить свое доброе имя, значит, долг Сабрины – защитить его честь и достоинство.
Боже, а ведь, в сущности, он был ее единственной семьей! Правда, есть еще Александр и Марлен Темплтон, которые обучали ее актерскому мастерству и оберегали от излишне назойливых поклонников, но даже они не могли заменить отца в жизни Сабрины.
Девушка подавленно огляделась вокруг. Охваченная и грустными, и веселыми воспоминаниями детства, она не знала, как пережить и осознать то, что случилось с ее любимым отцом.
– Сабрина, с тобой все в порядке? – спросил Алекс, опускаясь на колени. – Хочешь, я приведу Марлен? Наверное, сейчас мы должны быть все вместе.
Слезы ручьями текли по лицу девушки. Сабрина проглотила комок в горле и взглянула на морщинистое лицо Алекса.
– Я хочу побыть одна, – прошептала девушка дрожащим голосом.
Кивая в знак согласия, старый актер поднялся и направился к двери.
– Я позабочусь, чтобы тебя не беспокоили, – пробормотал он.
Как только дверь открылась, толпа восторженных почитателей актрисы окружила Алекса. Обступив его плотным кольцом, они старались хоть одним глазком увидеть красавицу, которая своей прекрасной игрой возбуждала в них нечто гораздо большее, чем просто восхищение.
Сабрина заставила себя улыбнуться, но, как только Алекс закрыл за собой дверь, улыбка исчезла с лица девушки.
Она вздохнула и с тяжелым сердцем погладила бриллиантовое колье, которое отец прислал ей в подарок на двадцатилетие. От одной только мысли об этом памятном подарке сердце девушки болезненно сжалось.
Три месяца назад им с отцом не удалось встретиться. О, как Сабрина жалела сейчас об этом! Кто знает, может, именно тогда ей стало бы известно о его проблемах. Возможно, то, что он не приехал к ней на день рождения, как-то связано с событиями, которые привели его к смерти?..
С тяжелым сердцем Сабрина встала и зашла за легкую переносную ширму, чтобы снять красный бархатный костюм и надеть повседневное платье. Пока она переодевалась, в голове у нее проносились трогательные воспоминания, связанные с отцом.
Когда Сабрина переоделась и присоединилась к Марлен и Алексу, у нее уже созрело решение. Она молча выслушала соболезнования Марлен и до самой гостиницы не произнесла ни слова.
Там она собралась с духом, твердо посмотрела на Марлен и Алекса и объявила о своем решении:
– Я уезжаю в Нью-Мексико, чтобы расследовать обстоятельства смерти отца.
– Что?! – Алекс вскочил со стула.
Глаза у него округлились до размеров серебряного доллара.
– Нью-Мексико? Господь с тобой, девочка моя, надеюсь, ты шутишь! – не веря своим ушам, воскликнул он. – Чего ты добьешься? Отца уже не вернешь, только сама попадешь в беду!
– Я собираюсь восстановить доброе имя отца, – твердо возразила девушка.
Марлен подняла на нее темные глаза:
– Думаю, Айвэн предпочел бы, чтобы ты жила своей жизнью, Сабрина. Он так гордился твоим талантом, твоими достижениями…
– А я горжусь им, слишком горжусь, чтобы не выяснить, при каких обстоятельствах он погиб. – Сабрина упрямо веки – пула подбородок. – Я приняла окончательное решение.
– А как же твоя карьера? – возразил Алекс. – Мы уже заключили контракт с театром Уилларда Ховарда «Атенеум» в Бостоне, а потом нас ждут в театре Пайка в Нью-Йорке!
– Выступите без меня, – не сдавалась Сабрина. – Я не поеду ни в Бостон, ни в Нью-Йорк, пока не узнаю, что случилось с моим отцом.
– Но ты же не можешь отправиться в такое путешествие одна, – в отчаянии воскликнул Темплтон, глядя в глаза прелестной девушке. – Это очень опасно! Позволь тебе напомнить, дорогая: идет война. Молодой девушке вообще рискованно пускаться в одиночку в такое дальнее путешествие, да еще в места, где в любое мгновение могут начаться военные действия. Я уж не говорю о бродягах и разбойниках на дорогах – для них гражданская война просто повод поживиться за чужой счет. Разве ты забыла, сколько раз мы чудом избегали опасности, детка?
Когда к мужу присоединилась Марлен, решительность Сабрины только возросла.
– Я в состоянии позаботиться о себе, – заверила девушка старых друзей. – Если вы забыли, осмелюсь напомнить, что я мало чего не делала или не видела. Где мы только не выступали! Многие ужасные дыры и театрами-то назвать нельзя было. Сколько опасностей подстерегало нас, а я жива и невредима.
– Вспомни, сколько раз я вытаскивал тебя из-под огня, когда пьяные дебоширы хватались за оружие и начинали палить в кого попало, – возразил Алекс.
– Если ты говоришь о том случае в одном из театров Виргинии, позволю себе напомнить: мне тогда было всего шестнадцать лет, – парировала Сабрина. – В то время я еще не умела справляться с толпами почитателей. Но сейчас уже заранее знаю, где возможны неприятности и как их избежать.
– Сабрина, – Алекс бессильно вскинул руки, – это чистое сумасшествие!.. Все политики в Вашингтоне единодушны во мнении, что Нью-Мексико и защищать не стоит. Эти земли кишат дикарями и бандитами, которым что взглянуть на человека, что выстрелить в него – все одно, – взорвался он. – Если бы не гражданская война, правительство силой вынудило бы Мексику взять Нью-Мексико назад! Я много раз слышал, что все, что там растет, – колется, а все, что дышит, – кусается. Там не место для юных леди. Спаси тебя Бог, девочка, твое место на сцене, а не в забытой Богом пустыне, где полно ядовитых змей, тарантулов и ящериц!
– Если эта пустыня была подходящим местом для отца, то подойдет и для меня. – Терпение Сабрины иссякло.
Алекс постарался взять себя в руки и перевести разговор в более спокойное русло.
– Понимаю, смерть отца очень расстроила тебя, дорогая. Это вполне естественно. Айвэн был замечательным человеком – лучшим из всех, кого я знал. Не могу представить, за что его отдали под трибунал. – Он подошел к девушке и взял судорожно сжатые кулачки Сабрины в свои руки. – Ты измучилась, дорогая. Мы все устали. Последние три недели всех вымотали – одни репетиции и спектакли. А теперь еще вот это… – Алекс привлек девушку к себе. – Сейчас тебе надо отдохнуть, выспаться, а утром все обдумаешь. Утро вечера мудренее, поговорим завтра. – Он нежно поцеловал девушку в лоб, немного отстранился и посмотрел в ее заплаканные глаза. – Постарайся уснуть, дорогая. Когда отдохнешь, мир не покажется тебе столь мрачным, а положение столь безнадежным.
Пожелав друзьям спокойной ночи, Сабрина посмотрела в спину уходящим Алексу и Марлен. Ясно, что Алекс хочет отговорить ее от опасной авантюры. Он был прекрасным учителем на сцене, но независимый характер девушки уже стал в труппе притчей во языцех. Сабрина не собиралась ложиться спать – все равно не удастся заснуть. Перекинув золотистые волосы через плечо, она принялась ходить по комнате из угла в угол, обдумывая дальнейшие действия.
У нее перед глазами стоял образ отца, сердце девушки разрывалось от горя. Нельзя безропотно смириться с тем, что произошло. Это будет настоящим предательством. «Нельзя допустить, чтобы отец вот так ушел из твоей жизни, будто он ничего для тебя не значил», – кричало сердце Сабрины. Ей потребовалась целая вечность, чтобы обрести родного человека. Они провели вместе так мало времени! Сабрина знала, что почувствует себя увереннее, если окажется на той земле, где в последние дни ходил отец, если увидит тот же закат, что видел отец, вдохнет тот же воздух. Только в этом случае она, возможно, успокоится.
Девушка быстро рассовала одежду по дорожным сумкам, закрыла их и поставила у двери. Потом второпях нацарапала записку Алексу и Марлен, заверяя их, что обязательно вернется в труппу, как только получит ответы на все свои вопросы.
С сумками в руках Сабрина выскользнула из гостиницы, наняла экипаж и отправилась на вокзал. Девушка еще не решила, как будет путешествовать, когда пересечет границу между цивилизацией и пустыней, но твердо знала одно: она обязательно попадет в Нью-Мексико, даже если придется идти пешком.
Глава 2
18 апреля 1863 года
Индепенденс, Миссури
Ридж Теннер швырнул амуницию на узкую койку в казарме, устало вздохнул и большими упругими шагами подошел к умывальнику, чтобы смыть с бронзового от загара лица толстый слой пыли. Ридж посмотрел в зеркало на свое отражение и увидел под глазами темные круги.
«Ничего удивительного», – подумал он и плеснул водой на лицо. Последние несколько месяцев измотали его душевно и физически. Его послали в Вашингтон обсудить в военном департаменте и в Управлении по делам индейцев проблемы индейцев навахо. С точки зрения Риджа, в верхних эшелонах власти в Вашингтоне сидели одни надутые индюки. Они ничего не смыслили в том, что происходит на Западе, и уж тем более не понимали индейцев! Ридж убеждал военных, что их политика должна строиться на рекомендациях Управления по делам индейцев, но они и слышать ничего не хотели.
Вдобавок к тщетным усилиям в Вашингтоне Риджа терзало подозрение, что его намеренно выслали из Нью-Мексико, чтобы не дать вмешаться в дело, которое военный департамент не желал предавать огласке. Минувшей осенью, после поражения Форт-Кэнби и тревожного происшествия с полковником Спенсером, Риджа срочно отправили в Вашингтон, и он не успел до конца разобраться в происшедшем.
У Риджа было несколько вопросов по делу Спенсера, на которые он хотел бы получить ответы, но на его запросы никто в форте не отозвался. Похоже, солдаты боялись за свою жизнь. А без Спенсера во главе форта положение с индейцами из терпимого превратилось в невозможное. Полковник Айвэн Спенсер был единственным человеком, который пытался установить мир между индейцами и белыми. Теперь Айвэн мертв, а Риджа весьма предусмотрительно отослали обсуждать с бюрократами политику. «Потеряно столько времени», – с горечью подумал Теннер.
Он никогда не разделял мнения тех, кто отправил его в Вашингтон. Но почему все же выбрали именно его? С индейцами навахо Риджа связывали тесные узы, он всегда с сочувствием относился к их борьбе, но в Вашингтоне его никто и слушать не стал. Правительственные чиновники, занятые войной с конфедератами, решили разделаться с беспокойными индейцами точно так же, как поступали с непокоренными южанами.
Что именно вынуждало навахо совершать набеги и грабить жителей Нью-Мексико, мало интересовало военный департамент. Чиновники стремились к одному – упрятать индейцев в резервации, а еще лучше – совсем стереть с лица земли. Военные не стеснялись в средствах. Они придерживались той тактики, которая приносила лучшие результаты.
Внезапно Риджа охватило отвращение к самому себе за то, что он никак не может выбросить все эти мысли из головы. Почему память снова и снова возвращается к переговорам в Вашингтоне? Это только раздражало Риджа. Он до посинения отстаивал свое мнение, но за все свое красноречие получил лишь одну награду – новый цвет лица. Руководство в столице было слишком далеко от Нью-Мексико с его бедами и слишком занято Гражданской войной, чтобы интересоваться проблемой, из-за которой Ридж Теннер приехал туда. Он со своим мнением никого не интересовал, доставляя одни лишь хлопоты. Чиновники не желали выслушивать его предложения, поскольку они шли вразрез с жесткой политикой властей предержащих.
Ридж опять устало вздохнул и принялся бриться – за последние дни он изрядно зарос. Лучше думать о знойной красавице, которую он встретил утром. Он без особого труда уговорил молодую вдовушку провести с ним вечер. Риджу безумно хотелось забыться в обществе женщины, прежде чем отправиться на свое ранчо в Санта-Фе, затерянное между горами Сангре-де-Кристо и Сьерра-Насимьенто.
Индепенденс, Миссури
Ридж Теннер швырнул амуницию на узкую койку в казарме, устало вздохнул и большими упругими шагами подошел к умывальнику, чтобы смыть с бронзового от загара лица толстый слой пыли. Ридж посмотрел в зеркало на свое отражение и увидел под глазами темные круги.
«Ничего удивительного», – подумал он и плеснул водой на лицо. Последние несколько месяцев измотали его душевно и физически. Его послали в Вашингтон обсудить в военном департаменте и в Управлении по делам индейцев проблемы индейцев навахо. С точки зрения Риджа, в верхних эшелонах власти в Вашингтоне сидели одни надутые индюки. Они ничего не смыслили в том, что происходит на Западе, и уж тем более не понимали индейцев! Ридж убеждал военных, что их политика должна строиться на рекомендациях Управления по делам индейцев, но они и слышать ничего не хотели.
Вдобавок к тщетным усилиям в Вашингтоне Риджа терзало подозрение, что его намеренно выслали из Нью-Мексико, чтобы не дать вмешаться в дело, которое военный департамент не желал предавать огласке. Минувшей осенью, после поражения Форт-Кэнби и тревожного происшествия с полковником Спенсером, Риджа срочно отправили в Вашингтон, и он не успел до конца разобраться в происшедшем.
У Риджа было несколько вопросов по делу Спенсера, на которые он хотел бы получить ответы, но на его запросы никто в форте не отозвался. Похоже, солдаты боялись за свою жизнь. А без Спенсера во главе форта положение с индейцами из терпимого превратилось в невозможное. Полковник Айвэн Спенсер был единственным человеком, который пытался установить мир между индейцами и белыми. Теперь Айвэн мертв, а Риджа весьма предусмотрительно отослали обсуждать с бюрократами политику. «Потеряно столько времени», – с горечью подумал Теннер.
Он никогда не разделял мнения тех, кто отправил его в Вашингтон. Но почему все же выбрали именно его? С индейцами навахо Риджа связывали тесные узы, он всегда с сочувствием относился к их борьбе, но в Вашингтоне его никто и слушать не стал. Правительственные чиновники, занятые войной с конфедератами, решили разделаться с беспокойными индейцами точно так же, как поступали с непокоренными южанами.
Что именно вынуждало навахо совершать набеги и грабить жителей Нью-Мексико, мало интересовало военный департамент. Чиновники стремились к одному – упрятать индейцев в резервации, а еще лучше – совсем стереть с лица земли. Военные не стеснялись в средствах. Они придерживались той тактики, которая приносила лучшие результаты.
Внезапно Риджа охватило отвращение к самому себе за то, что он никак не может выбросить все эти мысли из головы. Почему память снова и снова возвращается к переговорам в Вашингтоне? Это только раздражало Риджа. Он до посинения отстаивал свое мнение, но за все свое красноречие получил лишь одну награду – новый цвет лица. Руководство в столице было слишком далеко от Нью-Мексико с его бедами и слишком занято Гражданской войной, чтобы интересоваться проблемой, из-за которой Ридж Теннер приехал туда. Он со своим мнением никого не интересовал, доставляя одни лишь хлопоты. Чиновники не желали выслушивать его предложения, поскольку они шли вразрез с жесткой политикой властей предержащих.
Ридж опять устало вздохнул и принялся бриться – за последние дни он изрядно зарос. Лучше думать о знойной красавице, которую он встретил утром. Он без особого труда уговорил молодую вдовушку провести с ним вечер. Риджу безумно хотелось забыться в обществе женщины, прежде чем отправиться на свое ранчо в Санта-Фе, затерянное между горами Сангре-де-Кристо и Сьерра-Насимьенто.