Флевелинг Линн. Близнец тряпичной куклы

   Ветер утих, в лесу стало душно. К тучам мошкары присоединились какие-то насекомые с большими зелеными глазами, которые больно кусали Тобина. Великое приключение закончилось. Мальчику было жарко, он испугался, поняв, что заблудился.
   Он в отчаянии заметался, пытаясь найти тропинку, но все было бесполезно. Наконец Тобин сдался и уселся на камень, гадая, заметила ли уже Нари его отсутствие.
   Вокруг стояла тишина. Тобин слышал недовольное цоканье рыжей белки, суету каких-то мелких животных в кустах. Маленькие черные муравьи пробирались вокруг его ноги, неся свои яйца и кусочки листьев. Усталый Тобин наклонился и стал следить за ними. Один из муравьев нес блестящую шмелиную ногу. Из норы под корнями растущего рядом дерева появилась длинная черная змея толщиной в запястье мальчика, она скользнула мимо, не обратив на Тобина никакого внимания. Дождь капал сквозь хвою, и Тобин различал, как по-разному стучат капли по сухим листьям, траве, камням, опавшим иглам. Он с тревогой думал о том, хрустнут ли они под лапой барса или хищник приблизится совсем бесшумно…
   — Я так и думать, что ты, может быть, сегодня придешь.
   Тобин обернулся так резко, что чуть не упал с камня. Всего в нескольких ярдах от него на покрытом мхом упавшем дереве сидела, сложив руки на коленях, маленькая черноволосая женщина. Она была ужасно грязной, платьем ей служил рваный коричневый мешок, украшенный клыками какого-то зверя. Ее руки и босые ноги были покрыты грязью, а в спутанных кудрявых волосах застряли сучки и листья. Женщина улыбнулась Тобину, но в ее черных глазах веселья не было.
   Мальчик поспешно спрятал куклу за спину: ему было стыдно перед женщиной, хоть он ее и не знал. К тому же он немного испугался: на поясе незнакомки висел в ножнах длинный нож. Она не была похожа на кого-то из окрестных крестьянок, да и говорила странно.
   Женщина широко улыбнулась, оказалось, что многих зубов у нее не хватает.
   — Смотри, что у меня есть, кееса. — Женщина подняла руки, и Тобин увидел, что у нее на коленях сидит крольчонок. Она погладила ушки зверька. — Пойдешь смотреть?
   Тобин заколебался, но любопытство превозмогло осторожность. Он поднялся и медленно приблизился к женщине.
   — Гладить это, — сказала женщина, показывая, как следует обращаться с крольчонком. — Ей нравиться.
   Тобин погладил зверька по спине. Мех был мягким и теплым, как и у ланей, которые являлись ему во сне, и крольчонок ничуть мальчика не испугался.
   — Ты ей нравиться.
   Да, подумал Тобин, эта женщина говорит совсем не так, как жительницы Алестуна. Сейчас он был совсем близко к ней и чувствовал, что и пахнет от нее не очень хорошо, но почему-то совсем перестал бояться.
   По-прежнему пряча куклу под плащом, мальчик опустился на колени и снова погладил крольчонка.
   — Какой мягкий мех! Собаки не дают мне гладить кроликов.
   Женщина пощелкала языком.
   — Собаки мало понимать. — Прежде чем Тобин успел спросить, что она имеет в виду, женщина продолжала: — Я долго ждать тебя, кееса.
   — Меня зовут не «кееса». Я принц Тобин. Я ведь тебя не знаю, верно?
   — Но я знать тебя, кееса Тобин. Знать твой бедный мама тоже. У тебя есть вещь было ее.
   Значит, она все-таки видела куклу… Покраснев, Тобин медленно вытащил ее из-под плаща. Женщина взяла куклу, а Тобину передала крольчонка.
   — Я Лхел. Ты меня не бояться. — Она держала куклу на коленях, поглаживая ее своими грязными пальцами. — Я знать тебя с рождения. Высматривать тебя теперь.
   Лхел?
   Тобин когда-то слышал это имя.
   — Почему ты никогда не приходишь в замок?
   — Я приходить. — Лхел подмигнула Тобину. — Меня не видеть.
   — А почему ты говоришь неправильно? Лхел шутливо коснулась пальцем его носа.
   — Может, ты научить? Я научить тоже. Я ждать, чтобы научить, давно тут среди деревья. Одиноко, но я ждать. Ты готов кое-что учить?
   — Нет. Я искал… искал…
   — Мама? Тобин кивнул.
   — Я видел ее во сне, в комнате под землей. Лхел печально покачала головой.
   — Не она. Теперь я. Для это мама не нужна. Тобина охватила печаль.
   — Я хочу домой.
   Лхел потрепала его по щеке.
   — Недалеко. Но ты тут не только заблудиться? — Она коснулась куклы. — Это тебя тревожить.
   — Э-э…
   — Я знать. Ты пойдем, кееса.
   Лхел поднялась и двинулась между деревьев, держа в руках куклу. Тобину ничего не оставалось, как идти следом.
 
   Когда в замке не было Риуса и его солдат, стирка занимала не так много времени. Видя, что начинается дождь, Нари и повариха быстро все закончили и развесили белье на веревках, которые Минир натянул в зале.
   К ужину все было закончено.
   — Я испеку хлеб, — сказала Нари, с удовлетворением оглядывая развешанное белье. — Только посмотрю, не нужно ли помочь Тобину.
   На самом деле она беспокоилась о том, что ребенок так надолго остается один, особенно после того происшествия в игровой комнате. Должно быть, весь беспорядок сотворил демон — от одной мысли, что Тобин мог опрокинуть тяжелый гардероб, у нее сердце переворачивалось от страха, — но ведь она сама видела, как мальчик швырял игрушки, да и напал на нее, разбив ей нос, все-таки Тобин. Становилось все труднее разобраться, когда нужно винить демона, а когда что-то находит на Тобина. Он стал таким странным после смерти матери, все время вел себя так, словно охраняет какой-то секрет…
   Взбираясь по лестнице, Нари вздохнула. Ариани никогда не была хорошей матерью, кроме, может быть, последних спокойных месяцев. А Риус? Нари покачала головой. Ей никогда не удавалось понять его, а уж со времени смерти жены и подавно. Если Тобин и ведет себя странно, то кого в том винить?
   Она нашла Тобина рядом с игрушечным городом. Стоя на коленях, мальчик чинил кораблик, спутанные черные волосы свесились ему на лицо.
   — Хочешь помочь мне с хлебом, малыш? — спросила Нари.
   Тобин помотал головой, старательно прилаживая на место крошечную мачту.
   — А с этим тебе не подсобить?
   Тобин снова помотал головой и отвернулся, протянув руку за какой-то деталью кораблика.
   — Как пожелаешь, молчаливый господин. — Бросив на мальчика любящий взгляд, Нари направилась на кухню, уже поглощенная мыслями о том, какой сегодня получится хлеб.
   Она не услышала тихого стука: в пустой комнате игрушечный кораблик упал на пол.
 
   Прижимая к себе крольчонка, Тобин шел за Лхел все глубже в лес. Тропинки между деревьями не было, но Лхел двигалась так быстро и уверенно, как будто перед ней расстилалась дорога, В лесу становилось все темнее, таких больших деревьев Тобин никогда раньше не видел. Скоро они оказались между огромных дубов и вязов. Землю покрывал яркий ковер желтых венериных башмачков, гаултерий, неприятно пахнущих лиловых триллиумов.
   Следуя за Лхел, Тобин рассматривал ее. Она была ненамного выше его самого, волосы женщины были черными, как у его мамы, но только жесткими и курчавыми, с густыми седыми прядями.
   Они шли очень долго. Тобину не хотелось так далеко углубляться в лес, особенно с этой странной женщиной, но ведь она забрала куклу и теперь шла, даже не оглядываясь, чтобы убедиться: мальчик следует за ней… Смахивая слезы, Тобин клялся в душе, что никогда больше не уйдет из замка один.
   Наконец Лхел остановилась перед самым огромным деревом, какое Тобину только случалось видеть. Оно уходило ввысь, не уступая башне замка, и было почти таким же толстым. На нижних ветках оказались развешаны черепа животных, рога и распяленные для просушки шкуры. На веревке вялилось несколько мелких рыбешек, на земле стояли сплетенные из травы и прутьев ивы корзины. Рядом с деревом из земли бил чистый родник, вода переливалась через край круглого прудика и с журчанием текла вниз с холма. Лхел и Тобин напились, зачерпывая воду ладонями, и Лхел подвела мальчика к огромному дереву.
   — Мой дом, — сказала она и исчезла внутри ствола.
   Тобин открыл от изумления рот, гадая, не проглотило ли ее дерево, но тут Лхел выглянула и поманила его.
   Подойдя ближе, Тобин обнаружил трещину в стволе, достаточно большую, чтобы он мог в нее пройти, даже не наклоняя головы. Внутри древнего великана оказалось дупло, почти не уступающее размером собственной спальне Тобина, с полом из утоптанной земли. Гладкая серебристая древесина образовывала стены, теряющиеся в темноте вверху, а Меньшая трещина над головой Тобина давала достаточно света, чтобы он смог разглядеть служащую постелью охапку соломы, заваленную мехами, очаг и 'котелок над ним. Котелок очень походил на те, которыми пользовалась повариха в замке.
   — Ты сама все это сделала? — спросил Тобин. Любопытство вытеснило страх. Здесь было даже лучшe, чем в снившейся ему подземной комнате.
   — Нет. Старый матушка дерево открыть сердце, сделать хороший место внутри. — Лхел поцеловала свою ладонь и прижала ее к дереву, словно благодарила его.
   Усадив Тобина на постель, Лхел развела огонь в очаге. Тобин спустил крольчонка на пол, и тот принялся тереть лапкой усы. Лхел откуда-то из темного угла достала корзинку с земляникой и каравай, заплетенный косичкой.
   — Похоже на тот хлеб, что повариха вчера пекла, — заметил Тобин.
   — Она хороший мастер, — ответила Лхел, ставя угощение перед Тобином. — Я тебе говорить: я бываю твой дом.
   — Ты украла хлеб?
   — Заслужила: тебя ждала.
   — Как получилось, что я тебя никогда там не видел? — спросил Тобин. — И почему, хоть ты живешь так близко, я никогда о тебе не слышал?
   Женщина отправила в рот горсть ягод и пожала плечами.
   — Я не хочу люди видеть меня — они не видеть. Теперь мы делать этот хекка, да?
   Прежде чем Тобин смог возразить, Лхел вытащила нож и разрезала блестящую черную нить на шее куклы. Только теперь Тобин разглядел, что это была прядь черных волос.
   — Мамины. — Лхел пощекотала щеку Тобина прядью, потом бросила ее в огонь. При помощи ножа она распорола шов на спине куклы, вытряхнула в огонь ломкие коричневые палочки и заменила их травами из корзинки. Среди них Тобин разглядел веточки розмарина и руты.
   Достав из кошеля на поясе серебряную иглу и нитку, она протянула руку к Тобину.
   — Нужно чуть твой кровь, кееса, держать чары. Сделать это твой хекка.
   — Кукла и так уже моя, — возразил мальчик. Лхел покачала головой.
   — Нет.
   Не зная, следует ли воспротивиться, Тобин позволил Лхел уколоть ему палец и выдавить каплю крови внутрь куклы. Потом она зашила ее снова, посадила себе на колено и сморщила нос в смешной гримасе.
   — Нужен лицо, но это сделать ты. Теперь я делать последнее.
   Напевая что-то себе под нос, Лхел отрезала прядь волос Тобина и обвязала ею шею куклы. Тобин следил, как ее пальцы затянули сложный узел, так что концы пряди, казалось, соединились друг с другом.
   — Ты волшебница?
   Лхел фыркнула и вручила Тобину куклу.
   — Что ты думаешь она есть?
   — Просто… просто кукла? — неуверенно сказал Тобин, уже догадываясь, что это не так. — Она теперь волшебная?
   — Всегда быть волшебная, — ответила Лхел. — Мой народ называть это хеккамари. Внутри дух. Ты его знать.
   — Демон? — Тобин посмотрел на куклу. Лхел печально улыбнулась. — Демон, кееса? Нет. Дух. Призрак. Это есть твой брат. — У меня нет брата!
   — Есть, кееса. Родился с тобой, но умер. Я учить твой мама делать это для бедный мари. Он ждать, долго ждать. Ты говори… — Лхел помолчала, стиснув руки и прижав их к подбородку, словно в глубокой задумчивости. — Ты говори: кровь, моя кровь, плоть, моя плоть, кость, моя кость.
   — Зачем это?
   — Привязать его к тебе. Тогда ты видеть. Ты нужен ему. Он нужен тебе.
   — Не хочу я его видеть! — воскликнул Тобин, вспоминая все те чудовищные формы, которые он приписывал духу, чье присутствие омрачало всю его жизнь.
   Лхел коснулась щеки Тобина своей шершавой рукой.
   — Ты долго бояться. Теперь смелый, как воин. Тебя ждут события, ты не знаешь. Всегда быть смелый, все время.
   Всегда быть смелым, как воин… — подумал Тобин. Он совсем не чувствовал себя сейчас смелым, но, закрыв глаза, прошептал:
   — Кровь, моя кровь, плоть, моя плоть…
   — Кость, моя кость, — тихо подсказала Лхел. — Кость, моя кость.
   Тобин почувствовал, что демон проник внутрь дуба и подошел так близко, что мальчик мог бы его коснуться, если бы посмел. Прохладная рука Лхел сжала его руку.
   — Кееса, смотри.
   Тобин открыл глаза и ахнул. На полу, всего в нескольких футах от него, скорчился мальчик, выглядевший точно так же, как он сам. Однако он был гол и грязен, спутанные черные волосы висели вокруг лица влажными прядями.
   Я видел его в тот день, когда мама… — Тобин поспешно прогнал мысль. О том дне он не должен думать. Никогда.
   Другой мальчик смотрел на Тобина глазами такими черными, что в них не было видно зрачков.
   — Он похож на меня, — прошептал Тобин.
   — Он ты. Ты он. Одинаковый вид.
   — Мы близнецы, ты хочешь сказать? — Тобин видел близнецов в Алестуне.
   — Близнецы, да.
   Демон оскалил на Лхел зубы и беззвучно зашипел, потом прошмыгнул в дальний угол и уселся там. Крольчонок вскочил на колени к Тобину и устроился рядом с куклой, продолжая тереть лапкой усы.
   — Он тебя не любит, — сказал Тобин Лхел.
   — Ненавидит, — согласилась та. — Он был твоей мамы. Теперь твой. Береги хеккамари, а то он пропал. Ты нужен ему, он помогать тебе.
   Испуганный пристальным взглядом демона, Тобин подвинулся ближе к Лхел.
   — Почему он умер? Лхел пожала плечами.
   — Иногда кееса умирать.
   Призрак припал к полу, готовый прыгнуть на Лхел. Она не обратила на это внимания.
   — Но… но как случилось, что он не отправился к Билайри? — спросил Тобин. — Нари говорит, что, когда мы умираем, мы отправляемся к воротам, которые сторожит Билайри, а он провожает душу к Астеллусу, и тот отводит ее в земли мертвых.
   Лхел снова пожала плечами.
   Тобин боязливо поежился.
   — Ладно, а как его зовут?
   — Мертвый не иметь имя.
   — Но должен же я как-то его называть!
   — Зови Брат. Он есть.
   — Брат? — Призрак продолжал немигающим взглядом смотреть на Тобина, и мальчик снова поежился. Лучше уж он бы его по-прежнему не видел… — Я не хочу, чтобы он все время смотрел на меня. И он вредный! Он сломал мой город.
   — Он не делать так больше — теперь у тебя есть хеккамари. Говори «уходи» — он уходить. Хочешь позвать обратно — слова, что я тебя учить. Говори, чтобы я знать: ты запомнить.
   — Кровь, моя кровь, плоть, моя плоть, кость, моя кость.
   Призрачный мальчик поморщился, но подполз к Тобину, который отпрянул, уронив крольчонка. Лхел обняла мальчика и рассмеялась.
   — Он тебя не трогать. Говори, чтобы ушел.
   — Уйди, Брат!
   Дух исчез.
   — Могу я заставить его уйти навсегда?
   Лхел, внезапно став серьезной, стиснула руку Тобина.
   — Нет! Он нужен тебе, я говорить. — Она печально покачала головой. — Подумай, как он одинокий! Он скучать по мама, как ты скучать. Она сделала хекка, заботиться о нем. Она умирать. Нет заботы. Теперь заботиться ты.
   Тобину это совсем не понравилось.
   — Что я должен делать? Кормить его? Могу я дать ему какую-нибудь одежду?
   — Духи едят то, что видеть глазами. Нужно быть, где люди. Ты его видеть таким, каким его держать мама. Все, что она могла, печальная. Зови его к себе иногда, держи рядом, чтобы он не быть одинок и голодный. Сделаешь, кееса?
   Тобин не мог себе представить, чтобы он стал специально звать демона, но он слишком хорошо понимал то, что Лхел говорила об одиночестве и голоде.
   Вздохнув, он снова прошептал:
   — Кровь, моя кровь, плоть, моя плоть, кость, моя кость.
   Брат возник рядом, все еще мрачно глядя на Тобина.
   — Хорошо! — сказала Лхел. — Ты и дух… — Она переплела указательные пальцы.
   Тобин рассматривал сумрачное лицо, так похожее на его собственное и все же чем-то отличающееся.
   — Будет он мне другом?
   — Нет, он такой, как есть. Было гораздо хуже, пока твоя мама не сделать хеккамари. — Лхел снова соединила пальцы. — Вы родня.
   — А Нари и отец смогут его видеть, когда я его позову?
   — Нет, если только у них есть око. Или он хотеть.
   — Но ты же его видишь.
   Лхел постучала себя пальцем по лбу.
   — У меня есть око. У тебя тоже, да? Ты видеть его немного? — Тобин кивнул. — Они знать его, хоть и не видеть. Отец, Нари, старик у дверей. Они знать.
   Тобин внезапно почувствовал, что ему не хватает воздуха.
   — Они знают, кто такой демон? Знают, что у меня есть брат? Почему они мне ничего не говорили?
   — Они стать готовы потом. До тех пор ты хранить секрет. — Лхел коснулась пальцем груди Тобина. — Они не знать хеккамари. Только твоя мама и я. Ты храни в секрете, только ты знать. Не показывать никому!
   — Но как? — Тобин вспомнил о постоянно мучающей его проблеме. — Я все время ищу, куда бы спрятать…
   Лхел поднялась и подошла к выходу.
   — Твоя, кееса. Держи при себе. Теперь идти домой. Когда Лхел и Тобин двинулись по тропинке, Брат последовал за ними, он скользил иногда впереди них, иногда позади. Казалось, он идет, но это выглядело как-то неправильно, хотя Тобин и не мог определить, в чем дело.
   Прошло совсем мало времени, и Тобин увидел сквозь деревья сторожевую башню замка.
   — Ты живешь совсем недалеко от нас! — воскликнул он. — Могу я снова к тебе прийти?
   — Через время, кееса. — Лхел остановилась под березой, с веток которой скатывались капли. — Твой отец, ему не нравиться, что ты знать меня. Ты скоро иметь новый учитель. — Лхел снова погладила Тобина по щеке и пальцем начертила у него на лбу какой-то знак. — Ты быть великий воин, кееса. Я видеть. Тогда помнить, что я помогать тебе, да?
   — Обязательно, — пообещал Тобин. — И я позабочусь о Брате.
   Лхел снова потрепала его по щеке и без улыбки сказала, хотя губы ее не шевельнулись:
   — Ты сделаешь то, что должно быть сделано. Она повернулась и исчезла так быстро, что Тонн даже не мог бы сказать, в каком направлении она ушла. Брат по-прежнему оставался рядом, глядя на Тобина все тем же пугающим взглядом. Теперь, когда Лхел не было рядом, все страхи вновь нахлынули на Тобина.
   — Уходи! — поспешно приказал Тобин. — Кровь, моя кровь, плоть, моя плоть, кость, моя кость. —
   Тобин с облегчением увидел, что дух подчинился и исчез мгновенно, как огонек задутой свечи. И все равно Тобин не сомневался, что, когда он поспешил домой, демон не отстал от него ни на шаг.
   Ориентируясь на башню, Тобин быстро выбрался на берег реки, а потом дошел и до стены. Из кухни доносились обычные вечерние звуки, Тобин проскользнул в ворота, потом в зал. Там никого не оказалось. Мальчик взбежал на лестницу и пробрался в свою комнату, никого не встретив.
   По всему замку разносился восхитительный запах свежеиспеченного хлеба. Снова сунув куклу в сундук, Тобин спрятал мокрые грязные башмаки под шкафом, вымыл лицо и руки и отправился вниз ужинать.
   Оказавшись в безопасности, он скоро забыл, каким испуганным был еще недавно. Он отсутствовал несколько часов, испытал удивительное приключение, и никто ничего не заметил. Тобин пережил мгновения испуга, и хотя Брат не собирался становиться ему другом и даже не сделался менее пугающим, мальчик каким-то образом чувствовал себя старше и ближе к тому воину, который однажды наденет доспехи отца.
   Нари и Минир накрывали на стол, а повариха помешивала в котелке что-то, от чего шел аппетитный пар.
   — Вот и ты! — воскликнула Нари, когда вошел Тобин. — Я как раз собиралась идти тебя звать. Ты так тихо себя вел, что можно было подумать, тебя там и вовсе нет.
   Тобин схватил теплый пирожок с блюда и улыбнулся про себя.
   Лхел эти пирожки понравились бы.

Глава 14

   На следующий день Тобин сидел рядом со своим игрушечным городом, держа куклу на коленях. Нари отправилась в город с Миниром, и можно было быть уверенным, что повариха не станет искать Тобина наверху.
   Острый запах свежих трав щекотал нос Тобина. Он смотрел на пустое лицо, в который раз гадая, что видела его мама, когда смотрела на куклу. Видела ли она перед собой Брата? Тобин продел палец под прядь черных волос и подумал: Мои волосы. Моя кровь.
   И ответственность, сказала Лхел, но этого Тобин вовсе не хотел. Было достаточно неприятно вызывать Брата, когда она была рядом, а уж теперь… Здесь? Сердце Тобина заколотилось от одной мысли об этом. Вместо этого он достал из сундука перо и чернильницу и отнес все это вместе с куклой к окну, где света было больше. Окунув перо в чернила, он попытался нарисовать круглый глаз на том месте, где полагалось быть лицу. Чернила расплылись на муслине, и получилась черная клякса, похожая на паука. Вздохнув, Тобин стряхнул капли с пера и попытался снова. Теперь получилось лучше, Тобин превратил кляксу в радужку и провел две дуги, изображающие веки. Нарисовав такой же второй глаз, Тобин обнаружил, что смотрит в большие черные глаза, совсем такие, как у Брата. Нарисовав нос и брови, мальчик принялся за рот. Он изобразил его улыбающимся, но все вместе получилось неправильным: глаза по-прежнему смотрели с гневом, что не вязалось с улыбкой. Впрочем, ничего изменить было уже нельзя. Лицо получилось не слишком удачно, но все же Тобин счел, что добился улучшения по сравнению с пустым местом, которое видел всю свою жизнь.
   Теперь кукла была больше похожа на него самого, но это обстоятельство ничуть не облегчало задачу вызова Брата. Тобин отнес куклу в дальний угол и сел рядом, прижавшись спиной к стене. Что, если Брат нападет на него? Что, если он снова сломает город или накинется на кого-нибудь?
   В конце концов только воспоминание о том, что Брат голоден, заставило Тобина произнести нужные слова. Забившись как можно дальше в угол, мальчик крепко зажмурился и прошептал:
   — Кровь, моя кровь, плоть, моя плоть, кость, моя кость.
   В дупле дуба накануне призрак прижимался к полу, как дикий зверь. На этот раз Тобину пришлось осмотреть всю комнату, чтобы обнаружить его.
   Брат стоял у двери, словно, как живой человек, только что вошел в нее. Он был все такой же худой и грязный, но теперь на нем была простая чистая туника вроде той, что носил Тобин. И он не казался сегодня таким полным злости. Он просто стоял, глядя на Тобина, словно в ожидании чего-то.
   Тобин медленно поднялся, не спуская глаз с призрака.
   — Хочешь… хочешь, иди сюда.
   Брат не прошел через комнату, он просто сразу же оказался рядом с Тобином, все так же глядя на него немигающими глазами. Лхел сказала, что его можно накормить, позволив смотреть на предметы. Тобин поднял куклу.
   — Видишь? Я нарисовал ей лицо.
   Брат не проявил ни интереса, ни понимания. Тобин настороженно разглядывал демона. У Брата были те же черты, что и у Тобина, кроме шрама на подбородке, и все-таки он совсем на него не походил.
   — Ты голоден? — спросил Тобин. Брат ничего не ответил.
   — Пойдем, я покажу тебе всякие вещи. А потом ты можешь уйти.
   Тобин чувствовал себя довольно глупо, расхаживая по комнате и показывая свои самые любимые игрушки молчаливому призраку. Мальчик достал фигурки, которые слепил или вырезал, и подарки, присланные отцом. Не станет ли Брат завидовать? Тобин заколебался, потом протянул пленимарский щит.
   — Хочешь взять его?
   Брат взял щит рукой, которая казалась вполне материальной, но когда его пальцы коснулись руки Тобина, тот не ощутил ничего, кроме дуновения холодного воздуха.
   Тобин опустился на колени перед игрушечным городом, и Брат сделал то же, все еще сжимая щит.
   — Я чиню то, что ты сломал, — сказал Тобин, позволив недовольству проскользнуть в свой голос. Взяв в руки кораблик, он показал починенную мачту. — Нари думает, что все это натворил я.
   Брат продолжал молчать.
   — Да ладно, все в порядке. Ты, наверное, испугался, что я покажу Нари куклу?
   Ты должен беречь ее.
   Тобин так изумился, что выронил кораблик. Голос Брата был еле слышным и лишенным всякого выражения, губы его не шевельнулись, но сомневаться, что именно он это сказал, не приходилось.
   — Ты можешь разговаривать!
   Брат продолжал пристально смотреть на Тобина.
   Ты должен беречь ее.
   — Буду, буду, обещаю. Но ты заговорил! Что еще ты можешь сказать? Брат по-прежнему только таращился.
   Тобин на мгновение растерялся, не зная, о чем можно разговаривать с призраком. Потом неожиданно он сообразил, о чем хотел бы спросить.
   — Ты видишь маму в башне? Брат кивнул.
   — Ты ходишь к ней? Еще один кивок.
   — Хочет… хочет она сделать мне больно?
   Иногда.
   Печаль и страх зашевелились в груди Тобина. Обхватив себя руками, он вглядывался в лицо призрака. Показалось ему или он и правда заметил выражение злорадства?
   — Но почему?
   Брат то ли не мог, то ли не желал ответить на этот вопрос.
   — Тогда уходи! — крикнул Тобин. — Я не хочу, чтобы ты был здесь!
   Брат исчез, медный щит со звоном покатился по полу. Тобин мгновение смотрел на него, потом швырнул в угол.
 
   Прошло несколько дней, прежде чем Тобин набрался храбрости снова вызвать Брата. Когда он это все-таки сделал, оказалось, что страх его уменьшился.
   Тобину было интересно, сможет ли Нари видеть Брата, так что он велел призраку следовать за собой в спальню, где Нари меняла простыни на постели. Женщина в упор взглянула на Брата, но ничего не увидела.