- Тебе не следует касаться меня. Мы, леры, очень сексуальны, а я к тому
же долго была без мужчины, и во мне очень сильное желание. Поэтому мы с
тобой не должны делать этого, Хан. - Она встала и отвернулась. - Теперь твоя
очередь дежурить. Я сделаю свои упражнения и лягу спать.
Когда она была уже у двери, Хан сказал:
- Но ты так и не сказала мне, что означает твое имя. Она удивленно
оглянулась:
- Ты сам не знаешь, о чем спрашиваешь. Но это не тайна. Оно означает
"бархатная ночь". Лизендир - это мягкое ночное небо, чистое, как будто над
планетой нет воздуха и на котором сквозь легкие и прозрачные облака
просвечивают звезды. Обычно такое небо мы видим зимой.
Хан пожал плечами:
- Это некоторый прогресс. Теперь мы знаем друг друга немного лучше.
Лизендир смотрела на него с непроницаемым видом. Затем она сделала жест
отрицания:
- Никакого прогресса. Только небольшое изменение. - И она исчезла за
дверью.
Остаток их путешествия до Чалседона прошел в полном молчании. Но все же
между ними оставалось что-то незаконченное, нерешенное, что при других
обстоятельствах не составляло бы никакой проблемы.
Хан, несколько обескураженный своей реакцией на Лизендир, старался
сдержать себя и, как ему казалось, облегчить положение Лизендир тем, что
отпустил большую бороду. Бороды были редким украшением людей в эту эпоху, и
только коммерсанты нередко ходили с бородой. Сначала борода росла медленно,
а затем внезапно стала большой, шелковистой и более темной, чем его волосы
на голове. Хану чрезвычайно нравилась борода, и он проводил много времени,
ухаживая за ней.
Лизендир была разочарована, как он и ожидал. Ведь мужчины-леры не имели
растительности на лице, как, впрочем, и на всем теле... Хана чрезвычайно
волновала мысль об этом, так как он предполагал, что и Лизендир тоже не
имела волос на теле. Вероятно, заниматься с ней любовью - все равно что
иметь дело с ребенком. Но когда он видел ее умные, все понимающие глаза, ее
мягкие женственные движения, он тут же отбрасывал эту мысль.
В свою очередь, Лизендир старалась говорить с ним только о деле,
стараясь не касаться скользкой темы. Однако для нее это было состояние
кролика, который притворяется, что не любит капусту. Она раньше никогда не
подавляла своих желаний и теперь поняла, что это великолепное упражнение для
самоконтроля.
Чтобы провести время, Хан обучал ее тому, как управлять кораблем. Он
понимал необходимость этого, так как может возникнуть ситуация, когда один
из них должен будет управлять кораблем, а другой работать с оружием,
которого на борту корабля было много. И он понимал, что она не будет
пользоваться этим оружием, по своим, ему непонятным, причинам. Согласно
документам, их корабль считался вооруженным торговым кораблем. Хан знал,
что, хотя это допускается законами, вооруженных торговых кораблей в этой
части космоса давно не было.
Работая с Лизендир, Хан спросил ее, как ведут войны леры, если не
пользоваться оружием, не покидающим руки.
- Леры ведут войны, хотя вам, людям, они могут не понравиться. "Испытай
войны леров - и ты станешь пацифистом", - так гласит одна из наших пословиц.
Разумеется, у нас есть разногласия - и если дело доходит до войны, мы от нее
не уклоняемся, однако поводы для войны у нас совсем другие. Мы не воюем
из-за территории, не воюем из-за религии и политики.
И когда нам приходится воевать, мы берем ножи, мечи, щиты, булавы и
деремся с врагом. Когда битва кончается, сражающиеся расходятся, и
победитель получает то, что хотел, а проигравшие - подчиняются.
Леры вовсе не пацифисты - и нельзя сказать, что они не агрессивны.
Уличные драки нередки в обществе леров. Но при этом никогда не применяется
оружие, не покидающее руку, каким бы жарким не был конфликт. А тот, кто
осмелится на это, будет линчеван его же сторонниками... Это самая страшная
кара в обществе леров.
Кроме того, мы вовсе не беззащитны в межпланетных войнах. Мы наказываем
тех, кто осмеливается выступить против нас с оружием. Мы сами не применяем в
войнах оружия, действующего на расстоянии, но создали систему, которая
вызывает взрывы на солнце. Корабли противника разрываются на части. Если же
какой-нибудь корабль оказывается на планете, врага встречает целая армия
защитников, смелых, бесстрашных, не знающих пощады.
В обмен на уроки управления кораблем Лизендир предложила Хану показать
ему несколько боевых приемов. Хан усвоил уроки, но после этого у него
несколько дней болели все кости и мышцы. Ему пришлось довольно трудно, так
как у него не хватало реакции и координации, которые у Лизендир были,
видимо, от рождения. Самое главное, что во время борьбы им пришлось тесно
соприкасаться друг с другом, и этот контакт беспокоил их, хотя ни тот, ни
другой не признавались в этом.
- Лизендир, в ваших школах мальчики и девочки тренируются вместе?
- Да, вместе. Мы почти не делаем исключений для пола и физического
состояния ученика, - сказала она, немного возбужденная.
- Но разве физический контакт не стимулирует сексуальные ощущения?
- Конечно. Они первые шесть лет тренируются совершенно голые. Для
изучения основ движений полезно видеть сокращения мышц. Чувствовать их. А
если у кого-нибудь из них возникает желание, кто мешает им удалиться в кусты
или за угол и удовлетворить его? Ваши школьники выходят из класса, если им
нужно удовлетворить естественную потребность? То, о чем ты говоришь, тоже
естественная потребность. В старших классах мы занимаемся самоконтролем,
стараемся подавлять желания, если они возникают.
Обучив Хана нескольким элементарным приемам, Лизендир попыталась
показать ему более сложные. Но Хан оказался совершенно неспособным учеником,
и Лизендир, смеясь, сказала ему об этом.
Вскоре Хан провел необходимые расчеты и объявил, что конец путешествия
близок. Скоро они окажутся на Чалседоне и своими глазами увидят следы
пребывания Воинов Рассвета.
Они устроили себе праздничный обед - последний, пока они еще находились
в субпространстве. Лизендир элегантно сервировала стол в рубке управления.
Даже звездное небо на огромном экране казалось им сейчас празднично
необычным. Они сидели за столом, ели и молча наслаждались ощущением того,
что утомительное путешествие подходит к концу. Но каждый из них в душе жалел
об этом, хотя и скрывал от себя. После обеда Лизендир попросила его показать
солнце Чалседона.
- Конечно, - согласился Хан. - Корабль нацелен на эту звезду с самого
начала. - Он нажал на кнопку, и на экране появились две палочки толщиной
менее человеческого волоса. Казалось, что этот тонкий серебряный крест
возник в самом космосе. В центре креста горела звезда, казавшаяся ближе
остальных звезд, видимых на экране.
- Пока она еще далеко от нас, и мы не можем увидеть диск. Но тем не
менее, ее мы уже видим.
- А сам Чалседон?
- Нет, его еще не рассмотреть, мы должны подлететь ближе и вернуться в
нормальное пространство.
Лизендир молча смотрела на экран. Корабли леров при всей сложности
систем управления были очень примитивны во всем, что касалось органов чувств
пилота. В этой матрице субпространства, которую они использовали для полета,
смотреть было нечего. А при переходе в нормальное пространство команда и
пассажиры наблюдали вселенную через устаревший оптический экран, дающий
плоское, а не стереоскопическое изображение.
Поэтому вид, открывшийся перед Лизендир, производил не нее сильное
впечатление. Она проводила все время, когда не спала, в рубке
управления,глядя на экран.
Однажды Хану почудилось на экране какое-то движение. Он присмотрелся
повнимательнее, но не увидел ничего особенного. Звезды медленно перемещались
- и больше ничего. Затем Хан отвел взгляд от экрана ненова боковым зрением
заметил движение. Теперь он был в этом уверен, хотя, глядя на экран прямо,
он ничего не видел.
- Лизендир, ты видишь движение на экране?
- Движение? Нет. Но изображение как-то колеблется, как будто я смотрю
на экран через воду. Я думала, что это дефект аппаратуры, и ты знаешь об
этом. Какие-то волны исходят из одной точки, но я не вижу, что возбуждает
их.
- Хм-м-м, - пробормотал Хан, глядя на экран и включая компьютер в режим
самопроверки. Через несколько минут экран включился снова, нисколько не
изменившись. Хан спросил:
- Волны еще не пропали?
- Нет.
- А из какой точки они исходят?
- Из перекрестья. От звезды Чалседона.
Хан достал большой том, где содержались параметры звезд. Он долго
листал его, затем заговорил:
- Солнце Чалседона - звезда Авила 1381, желтая звезда, среднего
возраста, без каких-либо отклонений. Если эти волны реальность, а не дефект
аппаратуры, то следует ожидать какие-то неожиданности с гравитацией. Может
быть, в систему вошла нейтронная звезда или погасшая звезда огромной массы.
Правда, вероятность чересчур мала. Хотя давно известно, что вероятность,
равная нулю, в действительности никогда не нуль. Но...
Лизендир прервала его:
- Это прекратилось!
- Совсем?
- Да. Внезапно, пока ты говорил, волны докатились до края изображения,
и теперь все спокойно.
Хан встал, посмотрел приборы, проконсультировался с компьютером. Затем
поднял голову:
- Не знаю, что вызвало это явление, но только не звезда.
Они оба задумались. Все время путешествия они ощущали невольную вину за
то, что их путешествие всего лишь экскурсия, поездка для сбора фактов.
Теперь же они видели, что их может ожидать нечто другое, более серьезное. В
той ленте, что прокрутил для нас Хетрус, ни слова не говорилось об этом
эффекте. Правда, для этого могли быть вполне разумные объяснения - например,
корабль Ефрема не был снабжен новейшей аппаратурой наблюдения. При обратном
полете он не смотрел в экран заднего обхода. Таковы были суеверные
представления коммерсантов: никогда не оглядываться на ту планету, где ему
не повезло. Во всяком случае, теперь и Хан, и Лизендир убедились в
существовании чего-то неизвестного им и, вполне возможно, угрожающего. Хан
пока хранил все свои опасения при себе. В цивилизованном мире вселенная была
давно обжита и приручена. А здесь...
Лизендир не была так спокойна, как он. Немного погодя, она сказала:
- Когда мы были в Бумтауне на этой встрече, еще до того, как пришел ты,
я поговорила сЛенкуриан. И она мне сказала, что ей кажется, это не просто
полет за добычей и за пленниками. Все это напоминает какую-то провокацию,
которую устроил неизвестно кто. Над Чалседоном нависли тьма и зло. А Воины?
Если наши подозрения справедливы...
- Тогда что?
- Мы ничего не знаем. Только подозреваем. И если хотя бы половина наших
подозрений оправдается, я содрогаюсь при мысли об этих Воинах. Я расскажу
тебе об этом. Когда первый корабль леров покинул старую Землю, он сделал
много посадок на разных планетах. Леры подыскивали подходящее место. И
наконец они нашли Кентен. После приземления общество леров разделилось на
две фракции: Одни хотели остаться тут и устроить свою собственную культуру в
новом мире. Тогда леры плохо знали себя, ведь сотни лет они были погружены в
развитую цивилизацию людей. И поэтому они все еще мыслили в терминах
человеческой цивилизации. Другие придерживались другого мнения. Их фракция,
которой руководила женщина по имени Санзирмиль, желала лететь дальше и
дальше...
Я много слышала о Санзирмиль. Насколько я знакома с вашей историей, ее
можно было сравнить с Лукрецией Борджа, Лилит и Розой Люксембург. Она
сочетала в себе все их качества. Я видела голограммы с ее изображением. Она
была красива, но красота ее была дикой, звериной. И вот в те времена леры
разделились. Дело доходило почти до войны, и если бы все продолжалось так,
то через несколько поколений на Кентене не осталось бы ни одного лера...
Однако в конце концов Санзирмиль и ее клан Кларен украли корабль и улетели.
Члены клана Кларен были пилотами и внутри поддерживалась строгая дисциплина.
Санзирмиль была астронавигатором, но она была и... - Лизендир внезапно
замолчала на полуслове.
Хан заинтересованно спросил:
- Кем, ты говоришь, она была?
- Никем, - угрюмо ответила Лизендир. - Я не могу тебе сказать этого. Ты
не лер. Ты не поймешь. Ты должен забыть о том, что я говорила... - Она
помолчала немного, чтобы убедиться, что Хан готов снова слушать ее и совсем
забыл о ее оговорке. Хан молчал.
- На их корабле было ужасное оружие, страшное оружие. Мы без содрогания
не можем вспоминать о нем. Об улетевших лерах мы больше ничего не слышали.
Нам всем очень хотелось надеяться, что они разбились где-нибудь, или уже
улетели в другую галактику, как намеревались. Мы бы с радостью восприняли
такое известие. Но никто ничего не знает. О них сейчас ходят целые легенды.
- И эти Воины Рассвета похожи на леров...
- Они леры, в этом нет сомнения. И мы, и вы знаете, что с развитием
разума отпадает необходимость в клыках, когтях, рогах. Но посмотри на себя и
меня, Хан. Мы возникли на одной планете. И ты знаешь, что леры и люди
находятся в очень близкой степени родства, даже в опасно близкой. Ты знаешь,
что мы отправились с тобой в это путешествие потому, что имеем одинаковую
группу крови, и в случае необходимости сможем помочь друг другу. Ты знаешь,
что одна из ваших четырех групп крови и одна из наших двух абсолютно
совместимы. Мы могли даже вступить с тобой в связь, если бы решились на
такую глупость. Но из этого ничего бы не вышло, даже если бы я была способна
к рождению. Да, леры и люди похожи между собой, но между ними есть различия.
И свидетельство Ефрема неопровержимо доказывает, что на Чалседоне были
именно леры.
- Но ведь то, что ты рассказала мне, произошло много лет назад. Те леры
давно умерли...
- Да, тысячи лет назад.
- И даже если это правда, чему я не верю, это не более вероятно, чем...
Впрочем, слишком много совпадений, точных деталей, да?
- Конечно. Ведь мы были созданы искусственно в первом поколении. Я даже
не уверена, смогли бы мы возникнуть сами собой. Но, как говорит пословица:
"Какая разница, откуда я появился. Я здесь для любви или ненависти". Мы
появились и не хотели жить под вашим контролем. Леры, руководимые
Санзирмиль, хотели остаться на Земле и драться за свое освобождение. Когда
же мы прибыли на Кентен и решили остаться там, они хотели лететь все дальше
и дальше и завоевать всю галактику. Разумеется, никто не знает, являются ли
воины потомками Санзирмиль. Но мне хочется надеяться, чтобы это было не так.
У вас, людей, есть свои страхи, у нас, леров - свои. И "дети пилотов" - один
из этих страхов.
- Мы приближаемся к Чалседону, - напомнил Хан. - Как живут там леры и
люди? Вместе или же по отдельности?
- Я не могу себе даже представить этой жизни, - только и смогла
ответить Лизендир. Да и говорить уже было некогда. До посадки оставалось
несколько часов.
Хан ожидал, что их встретят на Чалседоне с подозрением, потребуют
доказательств, что они не бандиты. Однако все оказалось не так. Они не
вызвали никаких подозрений. Подлетая к планете, они не восприняли никаких
радиозапросов, радары не ощупывали их. Никто не интересовался ими. Лизендир
это не беспокоило. Она считала, что если вы пришли к кому-то в дом, и там не
включен свет, то следует просто постучать в дверь. Они прилетели ночью и
нечего не могли увидеть.
Хан все же хотел выяснить обстановку, прежде чем предпринимать
какие-либо действия. Поэтому они решили облететь планету по определенной
орбите. Полет мог дать кое-какую информацию, но это были не активные
действия. Включив все приборы на максимальное усиление, они могли видеть и
слышать звуки цивилизации, находящейся на ранней стадии развития: освещенные
города, радиопереговоры и тому подобное.
После нескольких витков они поняли, что Чалседон действительно еще
недостаточно развит технологически. Они решили приземлиться поблизости от
столицы.
Они выбрали для посадки большое поле недалеко от города. Стали
опускаться. Но и тут на них никто не обратил внимания, хотя видели их почти
все. Вокруг было пусто. Они подождали немного, но так никто и не появился.
После этого они пошли к городу, который легко угадывался по облаку пыли над
деревьями.
Они шли по пыльной дороге, по которой, казалось, ходили довольно редко.
Хан сказал:
- Очень странно. После того, как были ограблены их жилища, они ведут
себя столь беспечно.
Лизендир, с трудом вытаскивая ноги из дорожной пыли, ответила:
- Меня сейчас радует, что под моими ногами снова твердая почва.
Она скинула обувь и пошла дальше босиком. Хан рассмотрел ее ноги. Они,
как и руки, немного отличались от ног людей. Передняя часть ступни ее была
более широкой, а пятка более узкой, чем у людей. И по отпечаткам ног можно
было понять, что на пятки приходится меньшая часть ее веса.
Они шли долго, не встречая никого, хотя вокруг были признаки жизни:
возделанные поля, случайные дома на горизонте, пасущиеся животные. Они почти
подошли к городу, когда увидели двоих, идущих им навстречу. Когда те двое
подошли ближе, можно было различить, что это лер и человек. Оба мужчины, и
почти умирающие от изнеможения. Человек, высокий и тощий, представился как
Ардемор Хилф, мэр Столицы. Он извинился, что для столицы у них не нашлось
другого названия. Просто Столица. Лер казался очень старым. Его седые волосы
были сплетены в косу. Он представился как Хатингар.
Хилф оставался с ними недолго. Он только выяснил, кто они и какова цель
их прибытия. Затем он ушел, оставив с ними Хатингара. Лер дружелюбно
похлопал Хилфа по плечу, прощаясь с ним. Затем повернулся к Хану и Лизендир.
- Сейчас я член правительства. А до этого был простым фермером на
севере. - он показал сильные мозолистые руки. - Когда произошло нападение,
больше всего пострадала столица, и я пришел сюда посмотреть, не могу ли я
что-нибудь сделать. Мы много работали, но того, что сделано, еще
недостаточно. - он показал на клубы пыли. - Совсем недостаточно.
Лизендир стояла молча. Видимо, ее поразили манеры Хатингара, в которых
многое было от человека. Он же, в свою очередь, был потрясен ее красотой:
- О, если бы я был на тридцать лет младше! Молодая девушка-лер, зрелая,
как вишня, и искушенная в любовных играх, как профессор эротических
искусств! И она путешествует в обществе молодого человека, - он шутливо
ткнул ее под ребра. Но тут же вернулся в свое прежнее состояние - состояние
смертельно усталого человека, измученного работой.
- Эти шакалы, бритые обезьяны, по крайней мере, оставили там таверну. -
И он пригласил их в грубую деревянную хату, которая, видимо, была здешней
пивной. Пол в помещении был земляной, здесь пахло прелыми листьями и
прокисшим пивом. Хатингар налил возле стойки три кружки пива, стараясь не
разбудить женщину, которая спала у кассы, и повел их к единственному чистому
столику. Лизендир шла, стараясь не наступать на пивные лужи. Они сели,
пригубили пиво, и Хан заговорил:
- Мы коммерсанты, и нас финансирует общество на Кентене. Мы слышали о
вашем несчастье от коммерсанта Ефрема, Ты помнишь его?
- О да, Ефрем. Настоящий шакал, грабитель, даже хуже грабителей. Он
воспользовался тем, что случилось здесь, чтобы обобрать нас.
- Он так внезапно улетел отсюда. Почему? - спросил Хан.
- О, мы хорошо ему заплатили за все, что получили от него, - платина,
торий, золото. Он улетел отсюда потому, что мы хотели заставить его
работать. Сейчас он, наверное, уже купается в благах цивилизации.
- Нет. Он мертв. Кто-то убил его в день нашего отлета. Хатингар поднял
бровь:
- Мертв? Хм. Мне очень жаль слышать это. Конечно, он ограбил нас, но я
не думаю, что за это следует казнить, даже по законам Кентена. - Он
повернулся к Лизендир. - А ты, миледи, почему молчишь все время?
Она ответила с явным раздражением, но Хан слышал этот язык впервые и
ничего не понял.
Хатингар развел руками в явном жесте отрицания.
- Нет-нет. Воины были леры, это несомненно. Лизендир сказала:
- Я прилетела посмотреть. Я обучаюсь коммерции, и лучшей возможности у
меня не могло быть. Мы подозреваем, что Ефрем был убит из-за денег, потому
что при нем их не оказалось. Это наиболее вероятный мотив. Мы... - она
показала на Хана, - мы временные партнеры. Я владею половиной и отвечаю за
корабль.
Хан был удивлен. Она прекрасно лжет. Однако он не знал, почему. То ли
не доверяет Хатингару, то ли просто осторожна.
Хатингар отпил еще глоток и протянул кружку Лизендир. Девушка
подозрительно понюхала, но тоже выпила глоток. Она фыркнула, как кошка, и
протянула кружку Хану. Хан очень хотел пить и жадно припал к кружке.
- Ну что же, - сказал Хатингар. - Что мы можем здесь, на самой границе
цивилизации? - Затем он стал серьезным и спросил, чем он может быть полезен.
Они ответили, что им нужно место, где остановиться, пока они будут
торговать. Они очень устали во время полета. Конечно, на Чалседоне после
налета вряд ли можно рассчитывать на комфорт, но они согласны и на самое
скромное жилье. После того, как они устроятся, можно будет начать торговать.
Хатингар поднялся, сказав, что попробует что-нибудь сделать. Хан и Лизендир
остались в пивной одни.
Одни, если не считать спящей за стойкой женщины. Правда, ее сопение не
мешало их мыслям. Они оба думали, что же им делать дальше, как раскрыть
завесу тайны, окружающую Воинов Рассвета.
Затем Хан нарушил тишину. Он спросил полушутя-полусерьезно:
- Почему ты не пьешь пиво? Леры вообще не пьют?
Она поморщилась:
- Мы боимся спиртного. Оно действует на нас гораздо сильнее, чем на
вас. А эта гадость? Пиво ужасное! Это же прокисшая вода! Фу! - И она
вернулась к своим мыслям. Хан больше не стал ее беспокоить.
Вскоре вернулся Хатингар, торжественно размахивая ключом. Было
сомнительно, что этот ключ предназначен для запирания дверей, но ничего
другого у них не было, и они пошли за Хатингаром без протестов.
Была уже вторая половина дня. Тени удлинились. Хан осматривался вокруг.
Он знал, что основные разрушения находятся на севере, а в этой части
Чалседона было спокойно, уютно, красиво. Казалось, что на планете совсем не
было гор. Вокруг расстилалась плоская равнина, на которой виднелись только
низкие пологие холмы. Хан поделился своими впечатлениями с Лизендир, и та
согласилась с ним. Хатингар услышал их разговор и тут же начал расписывать
все прелести Чалседона.
Он рассказывал о зеленых равнинах, о высоких деревьях, об ароматных
цветах. Хан присмотрелся и действительно увидел на равнине высокие деревья.
Некоторые из них достигали в высоту трехсот футов и больше.
- Чалседон очень спокойная планета. Ни сильных ветров, ни ураганов, ни
землетрясений. Тут нет смены времен года. Поэтому деревья достигают такой
высоты. Правда, лично я считаю эту планету чересчур спокойной, чересчур
упорядоченной. Борьба с природой - основа здоровья людей. Но я слишком
заговорился. Мы пришли.
Под высоким деревом стояла деревянная хижина. Она выглядела брошенной,
но все еще достаточно крепкой, хотя и грязной. Лизендир заметила, что дом ей
не нравится. Однако выбирать не приходилось, и Хатингар подал ей ключ. Сам
он сказал, что уходит и соберет торговцев.
Уже издалека он крикнул, что скоро вернется. Вскоре он исчез в клубах
пыли на дороге.
В доме было очень грязно, и им пришлось заняться уборкой, чтобы здесь
можно было жить. Казалось, что дом пустовал уже целые годы. Убирались они
почти весь день. Лизендир поинтересовалась, сколько же сейчас времени, но
оказалось, что Хан забыл поставить часы на местное время. "Однако, - добавил
он, - длительность суток на Чалседоне примерно тридцать стандартных часов".
К вечеру они закончили с уборкой, и Лизендир пошла купить немного еды.
Вскоре она вернулась и разбудила Хана, который дремал на крыльце. Она
принесла хлеб, овощи, сыр, копченое мясо и фрукты. Они оба страшно
проголодались, и поэтому сразу принялись за еду. Когда был утолен первый
голод, Лизендир тихо заговорила:
- Пока ты спал, я старалась разузнать что-нибудь... Поверь мне, я была
крайне осторожна! Здесь происходит что-то, чего я не могу понять, и здешние
леры очень странные - таких я никогда еще не видела. Это прекрасный и
процветающий мир, но среди жителей ходят странные слухи.
Она помолчала, затем продолжила рассказ:
- Мне не удалось получить описания оружия, которым пользовались Воины.
Никто ничего не знает. Все говорят одно - бомбардировка с воздуха. Но
взрывы! Все знают, что при этом должны быть взрывы и воронки. А взрывов не
было. Другие говорят об огненных молниях и огненных шарах в небе. Все это
совсем непонятно мне.
Хан подумал немного.
- Я тоже не понимаю. Может быть, это источники когерентного излучения -
лазеры или мазеры? Они могут работать на частоте, невидимой глазу. Но тогда
откуда кратеры? В атмосфере следов радиоактивности нет. Я проверил при
посадке. Может быть, полная конверсия на расстоянии? Но такая возможность
пока что доказана чисто теоретически. Я отвергаю и атомное оружие, и ПКР.
Здесь мы не видели ни следов пожарищ, ни обожженных людей. Я ничего не могу
сказать. Однако воины полностью контролировали свое оружие.
- Да. Было убито совсем мало жителей. Они не подвергали уничтожению
густонаселенные районы.
- Значит, они не старались уничтожить жителей и материальные ценности.
Они хотели только напугать.
- Да, Хан. Но зачем?
- Чтобы взять пленников.
- Да. Ефрем говорил что они брали только некоторых людей и леров.
Интересно, случайным ли был их выбор?
- Значит, мы так и не узнали ничего нового?
же долго была без мужчины, и во мне очень сильное желание. Поэтому мы с
тобой не должны делать этого, Хан. - Она встала и отвернулась. - Теперь твоя
очередь дежурить. Я сделаю свои упражнения и лягу спать.
Когда она была уже у двери, Хан сказал:
- Но ты так и не сказала мне, что означает твое имя. Она удивленно
оглянулась:
- Ты сам не знаешь, о чем спрашиваешь. Но это не тайна. Оно означает
"бархатная ночь". Лизендир - это мягкое ночное небо, чистое, как будто над
планетой нет воздуха и на котором сквозь легкие и прозрачные облака
просвечивают звезды. Обычно такое небо мы видим зимой.
Хан пожал плечами:
- Это некоторый прогресс. Теперь мы знаем друг друга немного лучше.
Лизендир смотрела на него с непроницаемым видом. Затем она сделала жест
отрицания:
- Никакого прогресса. Только небольшое изменение. - И она исчезла за
дверью.
Остаток их путешествия до Чалседона прошел в полном молчании. Но все же
между ними оставалось что-то незаконченное, нерешенное, что при других
обстоятельствах не составляло бы никакой проблемы.
Хан, несколько обескураженный своей реакцией на Лизендир, старался
сдержать себя и, как ему казалось, облегчить положение Лизендир тем, что
отпустил большую бороду. Бороды были редким украшением людей в эту эпоху, и
только коммерсанты нередко ходили с бородой. Сначала борода росла медленно,
а затем внезапно стала большой, шелковистой и более темной, чем его волосы
на голове. Хану чрезвычайно нравилась борода, и он проводил много времени,
ухаживая за ней.
Лизендир была разочарована, как он и ожидал. Ведь мужчины-леры не имели
растительности на лице, как, впрочем, и на всем теле... Хана чрезвычайно
волновала мысль об этом, так как он предполагал, что и Лизендир тоже не
имела волос на теле. Вероятно, заниматься с ней любовью - все равно что
иметь дело с ребенком. Но когда он видел ее умные, все понимающие глаза, ее
мягкие женственные движения, он тут же отбрасывал эту мысль.
В свою очередь, Лизендир старалась говорить с ним только о деле,
стараясь не касаться скользкой темы. Однако для нее это было состояние
кролика, который притворяется, что не любит капусту. Она раньше никогда не
подавляла своих желаний и теперь поняла, что это великолепное упражнение для
самоконтроля.
Чтобы провести время, Хан обучал ее тому, как управлять кораблем. Он
понимал необходимость этого, так как может возникнуть ситуация, когда один
из них должен будет управлять кораблем, а другой работать с оружием,
которого на борту корабля было много. И он понимал, что она не будет
пользоваться этим оружием, по своим, ему непонятным, причинам. Согласно
документам, их корабль считался вооруженным торговым кораблем. Хан знал,
что, хотя это допускается законами, вооруженных торговых кораблей в этой
части космоса давно не было.
Работая с Лизендир, Хан спросил ее, как ведут войны леры, если не
пользоваться оружием, не покидающим руки.
- Леры ведут войны, хотя вам, людям, они могут не понравиться. "Испытай
войны леров - и ты станешь пацифистом", - так гласит одна из наших пословиц.
Разумеется, у нас есть разногласия - и если дело доходит до войны, мы от нее
не уклоняемся, однако поводы для войны у нас совсем другие. Мы не воюем
из-за территории, не воюем из-за религии и политики.
И когда нам приходится воевать, мы берем ножи, мечи, щиты, булавы и
деремся с врагом. Когда битва кончается, сражающиеся расходятся, и
победитель получает то, что хотел, а проигравшие - подчиняются.
Леры вовсе не пацифисты - и нельзя сказать, что они не агрессивны.
Уличные драки нередки в обществе леров. Но при этом никогда не применяется
оружие, не покидающее руку, каким бы жарким не был конфликт. А тот, кто
осмелится на это, будет линчеван его же сторонниками... Это самая страшная
кара в обществе леров.
Кроме того, мы вовсе не беззащитны в межпланетных войнах. Мы наказываем
тех, кто осмеливается выступить против нас с оружием. Мы сами не применяем в
войнах оружия, действующего на расстоянии, но создали систему, которая
вызывает взрывы на солнце. Корабли противника разрываются на части. Если же
какой-нибудь корабль оказывается на планете, врага встречает целая армия
защитников, смелых, бесстрашных, не знающих пощады.
В обмен на уроки управления кораблем Лизендир предложила Хану показать
ему несколько боевых приемов. Хан усвоил уроки, но после этого у него
несколько дней болели все кости и мышцы. Ему пришлось довольно трудно, так
как у него не хватало реакции и координации, которые у Лизендир были,
видимо, от рождения. Самое главное, что во время борьбы им пришлось тесно
соприкасаться друг с другом, и этот контакт беспокоил их, хотя ни тот, ни
другой не признавались в этом.
- Лизендир, в ваших школах мальчики и девочки тренируются вместе?
- Да, вместе. Мы почти не делаем исключений для пола и физического
состояния ученика, - сказала она, немного возбужденная.
- Но разве физический контакт не стимулирует сексуальные ощущения?
- Конечно. Они первые шесть лет тренируются совершенно голые. Для
изучения основ движений полезно видеть сокращения мышц. Чувствовать их. А
если у кого-нибудь из них возникает желание, кто мешает им удалиться в кусты
или за угол и удовлетворить его? Ваши школьники выходят из класса, если им
нужно удовлетворить естественную потребность? То, о чем ты говоришь, тоже
естественная потребность. В старших классах мы занимаемся самоконтролем,
стараемся подавлять желания, если они возникают.
Обучив Хана нескольким элементарным приемам, Лизендир попыталась
показать ему более сложные. Но Хан оказался совершенно неспособным учеником,
и Лизендир, смеясь, сказала ему об этом.
Вскоре Хан провел необходимые расчеты и объявил, что конец путешествия
близок. Скоро они окажутся на Чалседоне и своими глазами увидят следы
пребывания Воинов Рассвета.
Они устроили себе праздничный обед - последний, пока они еще находились
в субпространстве. Лизендир элегантно сервировала стол в рубке управления.
Даже звездное небо на огромном экране казалось им сейчас празднично
необычным. Они сидели за столом, ели и молча наслаждались ощущением того,
что утомительное путешествие подходит к концу. Но каждый из них в душе жалел
об этом, хотя и скрывал от себя. После обеда Лизендир попросила его показать
солнце Чалседона.
- Конечно, - согласился Хан. - Корабль нацелен на эту звезду с самого
начала. - Он нажал на кнопку, и на экране появились две палочки толщиной
менее человеческого волоса. Казалось, что этот тонкий серебряный крест
возник в самом космосе. В центре креста горела звезда, казавшаяся ближе
остальных звезд, видимых на экране.
- Пока она еще далеко от нас, и мы не можем увидеть диск. Но тем не
менее, ее мы уже видим.
- А сам Чалседон?
- Нет, его еще не рассмотреть, мы должны подлететь ближе и вернуться в
нормальное пространство.
Лизендир молча смотрела на экран. Корабли леров при всей сложности
систем управления были очень примитивны во всем, что касалось органов чувств
пилота. В этой матрице субпространства, которую они использовали для полета,
смотреть было нечего. А при переходе в нормальное пространство команда и
пассажиры наблюдали вселенную через устаревший оптический экран, дающий
плоское, а не стереоскопическое изображение.
Поэтому вид, открывшийся перед Лизендир, производил не нее сильное
впечатление. Она проводила все время, когда не спала, в рубке
управления,глядя на экран.
Однажды Хану почудилось на экране какое-то движение. Он присмотрелся
повнимательнее, но не увидел ничего особенного. Звезды медленно перемещались
- и больше ничего. Затем Хан отвел взгляд от экрана ненова боковым зрением
заметил движение. Теперь он был в этом уверен, хотя, глядя на экран прямо,
он ничего не видел.
- Лизендир, ты видишь движение на экране?
- Движение? Нет. Но изображение как-то колеблется, как будто я смотрю
на экран через воду. Я думала, что это дефект аппаратуры, и ты знаешь об
этом. Какие-то волны исходят из одной точки, но я не вижу, что возбуждает
их.
- Хм-м-м, - пробормотал Хан, глядя на экран и включая компьютер в режим
самопроверки. Через несколько минут экран включился снова, нисколько не
изменившись. Хан спросил:
- Волны еще не пропали?
- Нет.
- А из какой точки они исходят?
- Из перекрестья. От звезды Чалседона.
Хан достал большой том, где содержались параметры звезд. Он долго
листал его, затем заговорил:
- Солнце Чалседона - звезда Авила 1381, желтая звезда, среднего
возраста, без каких-либо отклонений. Если эти волны реальность, а не дефект
аппаратуры, то следует ожидать какие-то неожиданности с гравитацией. Может
быть, в систему вошла нейтронная звезда или погасшая звезда огромной массы.
Правда, вероятность чересчур мала. Хотя давно известно, что вероятность,
равная нулю, в действительности никогда не нуль. Но...
Лизендир прервала его:
- Это прекратилось!
- Совсем?
- Да. Внезапно, пока ты говорил, волны докатились до края изображения,
и теперь все спокойно.
Хан встал, посмотрел приборы, проконсультировался с компьютером. Затем
поднял голову:
- Не знаю, что вызвало это явление, но только не звезда.
Они оба задумались. Все время путешествия они ощущали невольную вину за
то, что их путешествие всего лишь экскурсия, поездка для сбора фактов.
Теперь же они видели, что их может ожидать нечто другое, более серьезное. В
той ленте, что прокрутил для нас Хетрус, ни слова не говорилось об этом
эффекте. Правда, для этого могли быть вполне разумные объяснения - например,
корабль Ефрема не был снабжен новейшей аппаратурой наблюдения. При обратном
полете он не смотрел в экран заднего обхода. Таковы были суеверные
представления коммерсантов: никогда не оглядываться на ту планету, где ему
не повезло. Во всяком случае, теперь и Хан, и Лизендир убедились в
существовании чего-то неизвестного им и, вполне возможно, угрожающего. Хан
пока хранил все свои опасения при себе. В цивилизованном мире вселенная была
давно обжита и приручена. А здесь...
Лизендир не была так спокойна, как он. Немного погодя, она сказала:
- Когда мы были в Бумтауне на этой встрече, еще до того, как пришел ты,
я поговорила сЛенкуриан. И она мне сказала, что ей кажется, это не просто
полет за добычей и за пленниками. Все это напоминает какую-то провокацию,
которую устроил неизвестно кто. Над Чалседоном нависли тьма и зло. А Воины?
Если наши подозрения справедливы...
- Тогда что?
- Мы ничего не знаем. Только подозреваем. И если хотя бы половина наших
подозрений оправдается, я содрогаюсь при мысли об этих Воинах. Я расскажу
тебе об этом. Когда первый корабль леров покинул старую Землю, он сделал
много посадок на разных планетах. Леры подыскивали подходящее место. И
наконец они нашли Кентен. После приземления общество леров разделилось на
две фракции: Одни хотели остаться тут и устроить свою собственную культуру в
новом мире. Тогда леры плохо знали себя, ведь сотни лет они были погружены в
развитую цивилизацию людей. И поэтому они все еще мыслили в терминах
человеческой цивилизации. Другие придерживались другого мнения. Их фракция,
которой руководила женщина по имени Санзирмиль, желала лететь дальше и
дальше...
Я много слышала о Санзирмиль. Насколько я знакома с вашей историей, ее
можно было сравнить с Лукрецией Борджа, Лилит и Розой Люксембург. Она
сочетала в себе все их качества. Я видела голограммы с ее изображением. Она
была красива, но красота ее была дикой, звериной. И вот в те времена леры
разделились. Дело доходило почти до войны, и если бы все продолжалось так,
то через несколько поколений на Кентене не осталось бы ни одного лера...
Однако в конце концов Санзирмиль и ее клан Кларен украли корабль и улетели.
Члены клана Кларен были пилотами и внутри поддерживалась строгая дисциплина.
Санзирмиль была астронавигатором, но она была и... - Лизендир внезапно
замолчала на полуслове.
Хан заинтересованно спросил:
- Кем, ты говоришь, она была?
- Никем, - угрюмо ответила Лизендир. - Я не могу тебе сказать этого. Ты
не лер. Ты не поймешь. Ты должен забыть о том, что я говорила... - Она
помолчала немного, чтобы убедиться, что Хан готов снова слушать ее и совсем
забыл о ее оговорке. Хан молчал.
- На их корабле было ужасное оружие, страшное оружие. Мы без содрогания
не можем вспоминать о нем. Об улетевших лерах мы больше ничего не слышали.
Нам всем очень хотелось надеяться, что они разбились где-нибудь, или уже
улетели в другую галактику, как намеревались. Мы бы с радостью восприняли
такое известие. Но никто ничего не знает. О них сейчас ходят целые легенды.
- И эти Воины Рассвета похожи на леров...
- Они леры, в этом нет сомнения. И мы, и вы знаете, что с развитием
разума отпадает необходимость в клыках, когтях, рогах. Но посмотри на себя и
меня, Хан. Мы возникли на одной планете. И ты знаешь, что леры и люди
находятся в очень близкой степени родства, даже в опасно близкой. Ты знаешь,
что мы отправились с тобой в это путешествие потому, что имеем одинаковую
группу крови, и в случае необходимости сможем помочь друг другу. Ты знаешь,
что одна из ваших четырех групп крови и одна из наших двух абсолютно
совместимы. Мы могли даже вступить с тобой в связь, если бы решились на
такую глупость. Но из этого ничего бы не вышло, даже если бы я была способна
к рождению. Да, леры и люди похожи между собой, но между ними есть различия.
И свидетельство Ефрема неопровержимо доказывает, что на Чалседоне были
именно леры.
- Но ведь то, что ты рассказала мне, произошло много лет назад. Те леры
давно умерли...
- Да, тысячи лет назад.
- И даже если это правда, чему я не верю, это не более вероятно, чем...
Впрочем, слишком много совпадений, точных деталей, да?
- Конечно. Ведь мы были созданы искусственно в первом поколении. Я даже
не уверена, смогли бы мы возникнуть сами собой. Но, как говорит пословица:
"Какая разница, откуда я появился. Я здесь для любви или ненависти". Мы
появились и не хотели жить под вашим контролем. Леры, руководимые
Санзирмиль, хотели остаться на Земле и драться за свое освобождение. Когда
же мы прибыли на Кентен и решили остаться там, они хотели лететь все дальше
и дальше и завоевать всю галактику. Разумеется, никто не знает, являются ли
воины потомками Санзирмиль. Но мне хочется надеяться, чтобы это было не так.
У вас, людей, есть свои страхи, у нас, леров - свои. И "дети пилотов" - один
из этих страхов.
- Мы приближаемся к Чалседону, - напомнил Хан. - Как живут там леры и
люди? Вместе или же по отдельности?
- Я не могу себе даже представить этой жизни, - только и смогла
ответить Лизендир. Да и говорить уже было некогда. До посадки оставалось
несколько часов.
Хан ожидал, что их встретят на Чалседоне с подозрением, потребуют
доказательств, что они не бандиты. Однако все оказалось не так. Они не
вызвали никаких подозрений. Подлетая к планете, они не восприняли никаких
радиозапросов, радары не ощупывали их. Никто не интересовался ими. Лизендир
это не беспокоило. Она считала, что если вы пришли к кому-то в дом, и там не
включен свет, то следует просто постучать в дверь. Они прилетели ночью и
нечего не могли увидеть.
Хан все же хотел выяснить обстановку, прежде чем предпринимать
какие-либо действия. Поэтому они решили облететь планету по определенной
орбите. Полет мог дать кое-какую информацию, но это были не активные
действия. Включив все приборы на максимальное усиление, они могли видеть и
слышать звуки цивилизации, находящейся на ранней стадии развития: освещенные
города, радиопереговоры и тому подобное.
После нескольких витков они поняли, что Чалседон действительно еще
недостаточно развит технологически. Они решили приземлиться поблизости от
столицы.
Они выбрали для посадки большое поле недалеко от города. Стали
опускаться. Но и тут на них никто не обратил внимания, хотя видели их почти
все. Вокруг было пусто. Они подождали немного, но так никто и не появился.
После этого они пошли к городу, который легко угадывался по облаку пыли над
деревьями.
Они шли по пыльной дороге, по которой, казалось, ходили довольно редко.
Хан сказал:
- Очень странно. После того, как были ограблены их жилища, они ведут
себя столь беспечно.
Лизендир, с трудом вытаскивая ноги из дорожной пыли, ответила:
- Меня сейчас радует, что под моими ногами снова твердая почва.
Она скинула обувь и пошла дальше босиком. Хан рассмотрел ее ноги. Они,
как и руки, немного отличались от ног людей. Передняя часть ступни ее была
более широкой, а пятка более узкой, чем у людей. И по отпечаткам ног можно
было понять, что на пятки приходится меньшая часть ее веса.
Они шли долго, не встречая никого, хотя вокруг были признаки жизни:
возделанные поля, случайные дома на горизонте, пасущиеся животные. Они почти
подошли к городу, когда увидели двоих, идущих им навстречу. Когда те двое
подошли ближе, можно было различить, что это лер и человек. Оба мужчины, и
почти умирающие от изнеможения. Человек, высокий и тощий, представился как
Ардемор Хилф, мэр Столицы. Он извинился, что для столицы у них не нашлось
другого названия. Просто Столица. Лер казался очень старым. Его седые волосы
были сплетены в косу. Он представился как Хатингар.
Хилф оставался с ними недолго. Он только выяснил, кто они и какова цель
их прибытия. Затем он ушел, оставив с ними Хатингара. Лер дружелюбно
похлопал Хилфа по плечу, прощаясь с ним. Затем повернулся к Хану и Лизендир.
- Сейчас я член правительства. А до этого был простым фермером на
севере. - он показал сильные мозолистые руки. - Когда произошло нападение,
больше всего пострадала столица, и я пришел сюда посмотреть, не могу ли я
что-нибудь сделать. Мы много работали, но того, что сделано, еще
недостаточно. - он показал на клубы пыли. - Совсем недостаточно.
Лизендир стояла молча. Видимо, ее поразили манеры Хатингара, в которых
многое было от человека. Он же, в свою очередь, был потрясен ее красотой:
- О, если бы я был на тридцать лет младше! Молодая девушка-лер, зрелая,
как вишня, и искушенная в любовных играх, как профессор эротических
искусств! И она путешествует в обществе молодого человека, - он шутливо
ткнул ее под ребра. Но тут же вернулся в свое прежнее состояние - состояние
смертельно усталого человека, измученного работой.
- Эти шакалы, бритые обезьяны, по крайней мере, оставили там таверну. -
И он пригласил их в грубую деревянную хату, которая, видимо, была здешней
пивной. Пол в помещении был земляной, здесь пахло прелыми листьями и
прокисшим пивом. Хатингар налил возле стойки три кружки пива, стараясь не
разбудить женщину, которая спала у кассы, и повел их к единственному чистому
столику. Лизендир шла, стараясь не наступать на пивные лужи. Они сели,
пригубили пиво, и Хан заговорил:
- Мы коммерсанты, и нас финансирует общество на Кентене. Мы слышали о
вашем несчастье от коммерсанта Ефрема, Ты помнишь его?
- О да, Ефрем. Настоящий шакал, грабитель, даже хуже грабителей. Он
воспользовался тем, что случилось здесь, чтобы обобрать нас.
- Он так внезапно улетел отсюда. Почему? - спросил Хан.
- О, мы хорошо ему заплатили за все, что получили от него, - платина,
торий, золото. Он улетел отсюда потому, что мы хотели заставить его
работать. Сейчас он, наверное, уже купается в благах цивилизации.
- Нет. Он мертв. Кто-то убил его в день нашего отлета. Хатингар поднял
бровь:
- Мертв? Хм. Мне очень жаль слышать это. Конечно, он ограбил нас, но я
не думаю, что за это следует казнить, даже по законам Кентена. - Он
повернулся к Лизендир. - А ты, миледи, почему молчишь все время?
Она ответила с явным раздражением, но Хан слышал этот язык впервые и
ничего не понял.
Хатингар развел руками в явном жесте отрицания.
- Нет-нет. Воины были леры, это несомненно. Лизендир сказала:
- Я прилетела посмотреть. Я обучаюсь коммерции, и лучшей возможности у
меня не могло быть. Мы подозреваем, что Ефрем был убит из-за денег, потому
что при нем их не оказалось. Это наиболее вероятный мотив. Мы... - она
показала на Хана, - мы временные партнеры. Я владею половиной и отвечаю за
корабль.
Хан был удивлен. Она прекрасно лжет. Однако он не знал, почему. То ли
не доверяет Хатингару, то ли просто осторожна.
Хатингар отпил еще глоток и протянул кружку Лизендир. Девушка
подозрительно понюхала, но тоже выпила глоток. Она фыркнула, как кошка, и
протянула кружку Хану. Хан очень хотел пить и жадно припал к кружке.
- Ну что же, - сказал Хатингар. - Что мы можем здесь, на самой границе
цивилизации? - Затем он стал серьезным и спросил, чем он может быть полезен.
Они ответили, что им нужно место, где остановиться, пока они будут
торговать. Они очень устали во время полета. Конечно, на Чалседоне после
налета вряд ли можно рассчитывать на комфорт, но они согласны и на самое
скромное жилье. После того, как они устроятся, можно будет начать торговать.
Хатингар поднялся, сказав, что попробует что-нибудь сделать. Хан и Лизендир
остались в пивной одни.
Одни, если не считать спящей за стойкой женщины. Правда, ее сопение не
мешало их мыслям. Они оба думали, что же им делать дальше, как раскрыть
завесу тайны, окружающую Воинов Рассвета.
Затем Хан нарушил тишину. Он спросил полушутя-полусерьезно:
- Почему ты не пьешь пиво? Леры вообще не пьют?
Она поморщилась:
- Мы боимся спиртного. Оно действует на нас гораздо сильнее, чем на
вас. А эта гадость? Пиво ужасное! Это же прокисшая вода! Фу! - И она
вернулась к своим мыслям. Хан больше не стал ее беспокоить.
Вскоре вернулся Хатингар, торжественно размахивая ключом. Было
сомнительно, что этот ключ предназначен для запирания дверей, но ничего
другого у них не было, и они пошли за Хатингаром без протестов.
Была уже вторая половина дня. Тени удлинились. Хан осматривался вокруг.
Он знал, что основные разрушения находятся на севере, а в этой части
Чалседона было спокойно, уютно, красиво. Казалось, что на планете совсем не
было гор. Вокруг расстилалась плоская равнина, на которой виднелись только
низкие пологие холмы. Хан поделился своими впечатлениями с Лизендир, и та
согласилась с ним. Хатингар услышал их разговор и тут же начал расписывать
все прелести Чалседона.
Он рассказывал о зеленых равнинах, о высоких деревьях, об ароматных
цветах. Хан присмотрелся и действительно увидел на равнине высокие деревья.
Некоторые из них достигали в высоту трехсот футов и больше.
- Чалседон очень спокойная планета. Ни сильных ветров, ни ураганов, ни
землетрясений. Тут нет смены времен года. Поэтому деревья достигают такой
высоты. Правда, лично я считаю эту планету чересчур спокойной, чересчур
упорядоченной. Борьба с природой - основа здоровья людей. Но я слишком
заговорился. Мы пришли.
Под высоким деревом стояла деревянная хижина. Она выглядела брошенной,
но все еще достаточно крепкой, хотя и грязной. Лизендир заметила, что дом ей
не нравится. Однако выбирать не приходилось, и Хатингар подал ей ключ. Сам
он сказал, что уходит и соберет торговцев.
Уже издалека он крикнул, что скоро вернется. Вскоре он исчез в клубах
пыли на дороге.
В доме было очень грязно, и им пришлось заняться уборкой, чтобы здесь
можно было жить. Казалось, что дом пустовал уже целые годы. Убирались они
почти весь день. Лизендир поинтересовалась, сколько же сейчас времени, но
оказалось, что Хан забыл поставить часы на местное время. "Однако, - добавил
он, - длительность суток на Чалседоне примерно тридцать стандартных часов".
К вечеру они закончили с уборкой, и Лизендир пошла купить немного еды.
Вскоре она вернулась и разбудила Хана, который дремал на крыльце. Она
принесла хлеб, овощи, сыр, копченое мясо и фрукты. Они оба страшно
проголодались, и поэтому сразу принялись за еду. Когда был утолен первый
голод, Лизендир тихо заговорила:
- Пока ты спал, я старалась разузнать что-нибудь... Поверь мне, я была
крайне осторожна! Здесь происходит что-то, чего я не могу понять, и здешние
леры очень странные - таких я никогда еще не видела. Это прекрасный и
процветающий мир, но среди жителей ходят странные слухи.
Она помолчала, затем продолжила рассказ:
- Мне не удалось получить описания оружия, которым пользовались Воины.
Никто ничего не знает. Все говорят одно - бомбардировка с воздуха. Но
взрывы! Все знают, что при этом должны быть взрывы и воронки. А взрывов не
было. Другие говорят об огненных молниях и огненных шарах в небе. Все это
совсем непонятно мне.
Хан подумал немного.
- Я тоже не понимаю. Может быть, это источники когерентного излучения -
лазеры или мазеры? Они могут работать на частоте, невидимой глазу. Но тогда
откуда кратеры? В атмосфере следов радиоактивности нет. Я проверил при
посадке. Может быть, полная конверсия на расстоянии? Но такая возможность
пока что доказана чисто теоретически. Я отвергаю и атомное оружие, и ПКР.
Здесь мы не видели ни следов пожарищ, ни обожженных людей. Я ничего не могу
сказать. Однако воины полностью контролировали свое оружие.
- Да. Было убито совсем мало жителей. Они не подвергали уничтожению
густонаселенные районы.
- Значит, они не старались уничтожить жителей и материальные ценности.
Они хотели только напугать.
- Да, Хан. Но зачем?
- Чтобы взять пленников.
- Да. Ефрем говорил что они брали только некоторых людей и леров.
Интересно, случайным ли был их выбор?
- Значит, мы так и не узнали ничего нового?