- Я слышала на рынке, что некоторые жители уверены, что Воины не
улетели далеко. Они находятся поблизости, видимо, желая врасплох напасть на
военный корабль.
- И этому есть доказательства?
- Нет. Но все испуганы.
Однако уже наступил вечер. Алива 1381 висела над горизонтом, окрасив
небеса в цвет янтарного золота. Хатингар уже привел во двор нестройную толпу
местных торговцев.
И весь вечер до поздней ночи они спорили и торговались, делали
предложения и контрпредложения. Некоторые из них встречались радостным
смехом, другие - презрительным фырканьем. Во время торга они разговаривали,
выспрашивали. Хан использовал все приемы, которым обучился в Коммерческой
Академии Бумтауна. Он молил, он угрожал, он взывал к теням усопших, он
превзошел самого себя в этих торгах. Лизендир не вмешивалась во все это. Она
только внимательно слушала, и Хан мог сказать, что он произвел на нее
впечатление: время от времени она улыбалась.
И после того, как были выслушаны все рассказы торговцев и выделено
главное из них, они кое-что выяснили. Народ Чалседона действительно был
перепуган до смерти. Однако во время налета очень мало жителей было убито
или ранено. И Хану стало ясно, что Воины забирали людей только определенного
типа, а вовсе не случайно. Они хорошо знали свое дело, знали, что им нужно.
Во время торговли Хан узнал, что Воины забрали из Столицы всех рыжих
определенного возраста, а также смуглых людей со светлыми волосами. Из
других групп населения они выбирали только отдельных людей.
- Да, да, - сказал один из торговцев. - Они выстроили людей в линию, и
трое из них пошли вдоль нее, разглядывая людей. Они искали людей
определенного вида. Они не интересовались ни полом, ни красотой, ни
физическими достоинствами, ни возрастом. Они хватали некрасивых людей также,
как и красивых. Леры говорили, что Воины говорят на сильно искаженном
синглспиче со множеством незнакомых слов. А мы, люди, вообще ничего не могли
понять.
Другой торговец, низенький и толстый, сказал:
- Воины ходили по трое. Эти тройки были составлены из одних мужчин или
из одних женщин. Но были тройки, где были и те, и другие. Местные леры,
которых они хватали, тоже разбивались на тройки и уводились на корабль.
После всего грабители сбросили несколько бомб и улетели.
Но никто из торговцев не мог сказать ничего конкретного об этих
"бомбах". Та бомба, что обрушилась на столицу, прилетела внезапно. Яркая
вспышка, и затем земля зазвенела, как колокол. Некоторые утверждали, что они
видели облако в небе и слышали гром. Но никто не был сам уверен в своих
наблюдениях и ощущениях. Во всяком случае, после взрыва все компасы в округе
испортились. Наиболее сильный эффект наблюдался вблизи воронки. Магнитные
бомбы для уничтожения компьютеров? Вряд ли. Такие бомбы слишком дороги, и не
стоило использовать их здесь, где не было счетных машин сложнее абака.
Чал-седой был пограничной планетой, и здесь не было необходимости в сложных
расчетах.
Хану и Лизендир больше ничего не удалось выяснить в эту ночь споров,
торговли и осторожных расспросов. Наконец люди начали расходиться. Хан и
Лизендир закрыли торговлю, завершили сделки, о которых уже договорились, и
пообещали п родолжить ее завтра. Все ушли. Хан и Лизендир рухнули на то, что
показалось им постелями, и немедленно заснули.
Пришло утро, ясное и сырое, как стена, по которой сочится вода. После
завтрака Хан и Лизендир направились к кораблю. Здесь уже собралась громадная
толпа. Снова началась торговля, и им пришлось здорово потрудиться,
вытаскивая из корабля товары и затаскивая туда то, что им удалось получить в
обмен.
К полудню большая часть работы была сделана, и они остались среди
мутного беспорядка. Вокруг них громоздились груды ящиков, мешков, корзин
посреди поля, изрытого копытами, колесами и гусеницами. "Палленбер" был
покрыт густым слоем пыли.
Вскоре прибыл Хатингар. Он был угрюм, но добр и любопытен.
- Ну что же, вы свое дело сделали, получили товары, и теперь покинете
наш несчастный мир? - спросил он. - Но что это? Оружие? - добавил он,
указывая на подозрительные выпуклости на борту корабля.
- Да, оружие, - ответил Хан. - Мы решили приготовиться к худшему.
Вполне возможно, что нам пришлось бы столкнуться здесь с Воинами или другими
грабителями. Такие случаи бывают в наше время. Именно поэтому Ефрем улетел
отсюда в такой спешке. Он боялся.
- Может быть, - ровно отвечал Хатингар. - Но это не спасло его, не так
ли?
Лизендир ответила ему на своем языке: "Ситаси махарала аль-тензид".
Затем она перевела эти слова для Хана: "Каждый находит свой конец". Хатингар
на это ничего не ответил.
Все молчали, как будто не знали, о чем говорить. Нарушил тишину
Хатингар:
- Теперь куда вы отправитесь, друзья?
Хан ответил:
- Мы намереваемся перелететь на западное побережье континента. На наших
картах - они, несомненно, устарели - там отмечен большой город. Он наверняка
тоже пострадал, и жители нуждаются в товарах.
- Да. Это Либревилль... Они нуждаются в помощи. Я слышал, что их очень
сильно бомбили, и все жители покинули город. Я знаю и другие поселения, где
нужна помощь. Я могу проводить вас, и тогда вы быстрее закончите свои дела и
сможете отправиться в обратный путь.
Лизенидр уже вошла в корабль. Хан посмотрел на лера. Немного погодя он
ответил: "Хорошо. Поехали", - и тут же пожалел о своем приглашении.
Хан стоял наверху лестницы и смотрел, не понадобится ли помощь
Хатингару. Но помощь не понадобилась. Напротив. Он взлетел по лестнице с
такой же легкостью, как и Хан. Юноша приписал эту ловкость прекрасному
физическому состоянию лера и тут же забыл о ней. Оба они вошли в корабль.
На корабле и в рубке управления Хатингар рассматривал все, изумлялся,
прищелкивал от восхищения языком.
- Это же настоящая жемчужина! Прекрасная работа! Это корабль леров или
людей?
- Людей, - ответил Хан, усаживаясь в кресло пилота. Лизендир села с ним
рядом. Они оба ощущали какое-то смутное беспокойство.
Они взлетели и убрали опоры. Хан знал, что лететь им недалеко, и не
стал подниматься на орбиту, а полетел по более низкой траектории. Направив
корабль по курсу, он повернулся к Хатингару:
- Куда, Хатингар?
Ответа не было. Старый лер исчез.
- Куда он девался? - спросил Хан у Лизендир.
И тут появился Хатингар. Но он не был одет в традиционную одежду леров.
На нем не было ничего, кроме красочной набедренной повязки. Исчезли и его
длинные седые волосы. Голова его была наголо обрита. На голой безволосой
груди красовалась татуировка, изображающая битву каких-то жутких зверей,
совершенно незнакомых Хану. Хатингар оказался вовсе не старым. И тут Хан
ахнул: в руках у Хатингара был пистолет - точно такой, какой они обнаружили
в квартире Ефрема в Бумтауне.
У Хана похолодело в груди. Он вспомнил, что его собственный пистолет
находится в сейфе, за спиной Хатингара. Значит, сейчас он так же полезен для
Хана, как если бы остался в комнате Ефрема. А этот лер! Он был силен, очень
силен, мышцы вырисовывались под его кожей.
- Вот и все, - сказал Хатингар. (Лизендир поднялась с кресла.) - Теперь
без споров и промедления бери курс на два газовых гиганта этой системы. Там
вас ждет встреча с моими Воинами.
- Твоими Воинами? - Хан хотел выиграть время, хотя, откровенно говоря,
он не понимал, зачем оно ему. Внизу медленно таял Чалседон. Края планеты уже
слегка размывались в атмосфере.
- Да. Я вождь Орды. Двигайтесь помедленнее. Этот пистолет стреляет
ампулами с самым неприятным веществом. Действует оно практически
моментально. Я очень искусен в обращении с ним. Да и во многом другом. И не
думайте, что вам удастся обезоружить меня.
Хан уголком глаза посмотрел на Лизендир. Ему показалось, что все мышцы
ее тела напряжены, она как бы разогревала их, готовясь к действиям.
Когда Хатингар сделал шаг к ним, она вдруг крикнула: "Двигайся!" - и
пригнулась, показав ему пример. Хан тоже упал на пол, так же, как и она. Без
видимого усилия она вдруг взвилась в воздух, перевернулась, сбросив при этом
движении одежду, и метнулась к Хатингару. Хан раскрыл рот от изумления,
глядя на летящее обнаженное тело. Ведь она сумела проделать этот сложнейший
акробатический трюк при удвоенной силе тяжести. Он все еще лежал на полу,
когда раздался выстрел. Он ничего не почувствовал.
Хатингар выстрелил, но промахнулся, и теперь прыгнул вперед. Пистолет
остался у него в руке.
Затем началась битва, которой Хан не мог рассмотреть, настолько все
происходило молниеносно быстро. Тела сталкивались, наносили удары, отражали
их. Никто не мог добиться перевеса. Лизендир, как привидение, металась по
рубке, стараясь, чтобы Хатингар не смог прицелиться в нее из пистолета. Ей
приходилось трудно, так как она должна была думать и о Хане, который тоже
находился здесь и подвергался опасности. Но вот они сошлись снова, и тут
Хатингар вылетел из рубки. Хан успел заметить, что у него ухо стало
пурпурно-красным.
Лизендир заперла дверь и встала перед Ханом. Она тяжело дышала,
обнаженное тело было покрыто потом.
- Эта лысая обезьяна сумела ускользнуть от меня! Будь он проклят! Но я
успела немного потрепать его.
Первый раз Хан видел ее в гневе. И гнев она направила на саму себя. Она
спросила:
- Есть выход из корабля?
- Да. Спасательные гондолы. Их пять или шесть.
- Тогда бери одну и улетай. 1
- Лизендир, я...
- Нет! Делай, что я тебе говорю! Если я буду одна, то у меня будет шанс
справиться с ним. К тому же, я уже научилась водить корабль. Ты мне ничем не
сможешь помочь. Я не унижаю тебя, я стараюсь спасти. Я должна убить его. Он
же использовал против нас оружие. Но я могу добиться успеха, только
оставшись одна. Он чрезвычайно опасен. Ты даже не можешь представить себе
этого.
- Но у него же пистолет, Лизендир.
- Чепуха. Я могу победить его. И если это случится, я приведу корабль
обратно. Если же победит он, для нас обоих обратного пути не будет... Я
спасаю тебя по своим личным мотивам. Я не хочу, чтобы он захватил тебя в
плен. Теперь иди! У меня мало времени. Я привела себя в состояние высшей
ярости. Оно придает мне силы и скорость. Но я не могу долго поддерживать это
состояние. Оно быстро кончается. - Она на мгновение прижалась щекой к его
щеке. Щека была обжигающе горячей.
Хан понимал, что она права. Но покинуть корабль? И тем не менее, это
единственное, что остается сделать, хотя это ему совсем не нравилось.
Он открыл замок люка, прыгнул в гондолу и начал закрывать колпак
гондолы. Лизендир протянула руку и нежно коснулась его щеки:
- Если я выиграю, жди меня в горах к северу от Столицы. Если проиграю,
прощай и помни меня. Твое имя означает на нашем языке "последний".
Она заморгала и отпустила его.
Началось бешеное падение вниз, и вскоре гондола вышла из поля
искусственной тяжести корабля и погрузилась в поле тяготения планеты. Хан
видел корабль, удалявшийся от него. Гондола управлялась автоматически.
Вскоре падение замедлилось, стало плавным. Хан видел, как Чалседон медленное
приближается к нему. Но такое медленно движение было лишь иллюзией зрения.
На самом деле скорость была достаточно велика. Хан смотрел на поверхность
планеты, покрытую коричневыми и зелеными пятнами, кое-где закрытую пушистыми
белыми облаками. Это было последнее, что видел Хан. Автоматика сработала и
открылись клапаны, выпускающие усыпляющий газ. Конструкторы сделали эту
систему, чтобы пассажир не мог видеть своего падения с орбиты. Это могло
привести к смерти человека. Они были, конечно, правы. Но Хан ничего этого не
знал.
Спасательные гондолы должны были быть на всех кораблях, хотя
пользовались ими редко. Они были предназначены для спасения одного из членов
экипажа. И вблизи, в поле тяготения планеты, они работали автоматически. В
эру космических полетов люди сравнивали космос с бурным морем, и это
сравнение было справедливо. Правда, таких опасных морей, как космос, никогда
не было и не будет на Земле. И берега этого моря были гораздо более
опасными, чем берега любого земного моря. И спасательные гондолы были
предназначены, чтобы в целости перенести пассажира через прибрежный прибой и
острые рифы, чтобы доставить его на землю. Гондолы были малокомфортабельны -
но они выполняли свою функцию.
Хан проснулся, ничего не зная. Все тело его болело. Он попытался
двинуться, но почувствовал, что не может. Мгновенная паника охватила его, но
он тут же все вспомнил. Сквозь прозрачный экран он видел, что приземлился в
лесу и что уже глубокий вечер, почти ночь. Свежий воздух проникал в гондолу.
Хан снова уснул. Когда он проснулся, была уже ночь. В сплетениях ветвей
виднелись звезды. Теперь он вспомнил, что нужно сделать, чтобы открыть
гондолу, и через мгновение он уже выбрался из нее. Холодный воздух
молчаливого леса окружал его.
Коммерсанты в своих школах обучались очень многому: как добывать
деньги, как сохранять их в любых условиях. Но самым ценным было то, что
коммерсанты были готовы ко всяким неожиданностям. И хотя Хан не был самым
прилежным студентом, учился спустя рукава и уделял больше внимания девушкам,
чем занятиям, он знал и умел многое.
"Учебник выживания". Если ты упадешь, даже в собственном доме,
остановись! ничего не предпринимай. Сначала вспомни, кто ты, как ты сюда
попал. Не доверяй впечатлениям. Первый выживший был Адам, но тот Адам,
который не знал, куда он упал - в рай или в ад.
Хан сел на поваленное дерево и начал вспоминать. Полет, корабль,
Лизендир. И вот он где-то на Чалседоне. Прекрасно - значит, он хотя бы
знает, на какой планете находится. Правда, без пищи, без денег... Нет,
неправда. Кое-что есть в гондоле. Провод, пила, нож, вода для питья,
кое-какие концентраты. Он встал и вытащил из гондолы мешок с НЗ. Что дальше?
Снова учебник: "Если возможно, иди ночью, когда огни видны издалека".
Хан не мог видеть на большее расстояние - слишком густ был лес. Он
чувствовал, что находится на склоне холма. Поэтому он быстро взобрался на
его вершину. Он видел звезды на небе, очертания отдаленных холмов, темные
пятна долины. Но больше он ничего не видел: ни огней, ни дыма. Как будто он
был единственным человеком на Чалседоне. Он даже не знал сторон света. Но их
можно определить. Правда, на это потребуется время. Но времени у него много.
Хан рассмотрел знакомые созвездия на небе, засек их местоположение и
время. Затем стал ждать. Время на Чалседоне текло медленно. Прошло несколько
стандартных часов, когда он снова стал искать эти созвездия. Одни из них
спустились к горизонту, другие сияли высоко в небе. Однако теперь он мог
сказать с уверенностью, что находится к северу от Столицы, находящейся в
экваториальной области. Правда, он не знал, далеко ли они успели улететь.
Однако нужно было идти. Хан собрал мешок и осторожно пошел в темноту.
Нож он держал наготове: ведь ему ничего не было известно о хищниках
Чалседона. И ему не хотелось знакомиться с ними близко.
Он шел по пустынной земле и уже потерял счет дням. Чалседон нельзя было
назвать абсолютно плоской планетой. Но гор на нем не было. Хану приходилось
все время подниматься и спускаться с холмов, лишь изредка пересекая равнины.
Несколько раз он переправлялся через реки. Вскоре он выработал определенный
ритм движения: два перехода в день с отдыхом между ними. Однако ему так и не
удалось приспособиться к длинным суткам Чалседона, которые составляли
тридцать два стандартных часа. Хан шел, но никак не мог определить, какое
расстояние он преодолел - на поверхности планеты не было ничего, по чему он
мог бы ориентироваться. Все вершины холмов были похожи между собой.
Никаких зверей он не видел, хотя в ночной тиши изредка раздавались
крики. Его, видимо, никто не преследовал, так как эти крики все время были
разными. Птиц он тоже не видел. Неужели на этой планете нет птиц? Самым
приятным для него обстоятельством было то, что на Чалседоне не было ядовитых
растений, и поэтому он мог есть все фрукты, ничего не опасаясь, фрукты
помогали ему выдерживать пищевые концентраты, вкус которых был ужасен. Да и
дистиллированная вода ему порядком надоела. И он шел и шел, избегая мыслей о
том, что может случиться с Лизендир, вступившей в поединок с Воином Рассвета
Хатингаром.
Хан остановился на ночной отдых более усталый, чем обычно. Весь день
ему пришлось взбираться на каменные террасы. Он выбрал место для лагеря в
небольшой долине среди высоких деревьев. Поэтому он не заметил, что часть
неба над горизонтом слабо светилась. И только потом, когда он обходил лес,
как делал всегда из предосторожности, он заметил свечение. Но после стольких
дней пути он устал и даже не ощутил радостного возбуждения. Кроме того, он
подумал, что это свечение обусловлено какими-то атмосферными явлениями. Он
взял свой мешок и осторожно поднялся на вершину холма.
Перед ним расстилалась широкая долина, настолько широкая, что он даже
не мог видеть, где же она кончается. Однако в долине он увидел огни -
слабые, но огни. Как будто окна домов светились в темноте. Их было немного.
Вероятно, это было небольшое поселение. Для Хана это было самым прекрасным
зрелищем. Забыв об усталости, он стал спускаться вниз, по направлению к
огням.
Однако идти ему пришлось очень долго. Вероятно, чистый ночной воздух
искажал восприятие расстояния. Огни гасли один за другим, и вот уже осталась
одна только группа огней. Хан подходил ближе и убеждался, что это скорее
всего деревня леров: люди не жили в низких домах, имеющих форму эллипсоида.
Это было маленькое поселение. Возле домов Хан видел темные сараи,
стойла для скота, дома. Вокруг виднелись возделанные поля. Однако эта
деревня, по всей видимости, была изолирована от мира. Кроме тропинок вдоль
полей, Хан не видел никаких дорог. Тропинки были протоптаны копытами и
ногами леров. Отпечатки ног были видны даже в темноте.
Хан предположил, что в этот час все жители деревни спят. Леры любят
поспать и укладываются сразу с наступлением темноты, даже в городах. А
здесь, после трудной работы, они наверняка уже все спят - все огни в домах
были погашены. Освещен был только один дом. Хан уже подошел настолько, что
мог слышать голоса в темноте. Голоса! Слабые и говорящие на незнакомом ему
языке - синглспиче, но эти звуки наполнили его радостью. Он с трудом
сдержался, чтобы не крикнуть, и пошел быстрее.
И вот он уже стоит перед освещенным домом. Хан знал, что леры
предпочитают дома без углов, хотя он не понимал причин этого. Однако сараи и
загоны для скота имели обычную прямоугольную форму. Хан никогда раньше не
видел настоящих иос - так назывались дома леров. Они были именно такими, как
их описывали: иос состоял из множества эллипсоидов, каждый из которых
покоился на своей опоре, примерно на высоте один фут над землей. Хан
подумал, как же ему объявить о своем приходе. Постучать в дверь? Но в иосе
не было дверей. Их заменяли занавеси. Хан почувствовал, что он очень устал и
что ему хочется быть снова среди людей.
Проблема разрешилась сама. Из иоса вышел старик с длинными седыми
волосами. Он остановился, посмотрел на Хана и преувеличенно спокойно
заговорил с ним. Хан не понял ни слова, ведь это был синглспич. Он покачал
головой, надеясь, что лер - старик или старуха, так как по внешнему виду
было невозможно определить пол лера - сообразит, что Хан ничего не понял.
Хан даже начал говорить, но старик прервал его, сказав что-то и показав на
землю. Это могло означать: "Сиди здесь". После этого он вошел в дом.
Вскоре вышла молодая женщина, качающая на руках ребенка. Она
заговорила:
- Что ты делаешь здесь?
У Хана возникло ощущение нереальности происходящего. Женщина говорила
мужским голосом. Хану показалось, что он сходит с ума. Но тут он вспомнил
высказывание древних: "Если тебе кажется, что ты сошел с ума, значит, ты еще
в здравом рассудке". Он решил отвечать.
- Я Хан Киллинг. Коммерсант и космопилот. Произошла авария, и меня
выбросило из корабля. Я приземлился к северу отсюда и иду уже много дней. Я
даже не знаю, сколько. Я прошу вашей помощи и гостеприимства.
Это была самая большая его речь за много дней. Голос его звучал
непривычно для него самого.
- Я Дарденглир. Ты должен простить нас за наше странное поведение, Но
мы находимся очень далеко и редко видим людей. Почти никто из нас не знает
общий язык. Это старая деревня, и многие живут здесь безвыездно. Но,
конечно, мы поможем. Что тебе нужно?
- Пища. Несколько дней отдыха. И направление к Столице.
- Я поняла. Это просто. Ты согласен жить в нашем доме? - она говорила,
с трудом подбирая слова. - У нас в деревне родился ребенок, и мы все
собрались здесь на праздник. Но в доме есть комната, в доме тепло, есть
пища, люди. Мы найдем для тебя место.
- Я с благодарностью принимаю твое предложение, Дарденглир.
- Тогда входи. - Она не стала ждать, а повернулась и вошла в дом. Хан
услышал, как она говорит с кем-то. Он поднялся на крыльцо, откинул занавес,
который на Чалседоне с его мягким климатом вполне заменял дверь.
Внутри комната оказалась совершенно круглой. Вдоль всей стены шел шкаф,
и только в дальней части комнаты, на возвышении, был сложен из камней очаг.
В потолке над очагом виднелось отверстие, через которое выходил дым. Комната
была освещена свечами и фонарями, В ней были люди, Они казались странными
Хану - но все же это были разумные существа. Он смотрел на свет и моргал.
Пока кто-то готовил ему еду, Дарденглир представила ему собравшихся.
Тут были двое детей, одна девочка, четыре подростка и четверо стариков.
Настоящий клан - его прошлое, настоящее и будущее. И к тому же Дарденглир
оказался мужчиной.
Это был праздник рождения. Роженица лежала на подушках, совершенно
обнаженная. Лицо ее, несмотря на перенесенные муки, было Счастливым. Все с
любопытством рассматривали Хана, пока Дарденглир объяснял что-то на
мультиспиче. Затем все рассмеялись и пригласили его к очагу.
- Ешь, пей. Будь счастлив с нами. Во дворе вода для мытья, а спать ты
можешь здесь.
Хан кивнул, стараясь быть максимально вежливым, поел, затем вышел,
умылся ледяной водой и, вернувшись, забрался в маленькую комнатку. Там он
обнаружил что-то мягкое, видимо, одеяло, завернулся в него и уснул.
Он проснулся - один. В комнате - маленьком эллипсоиде - было светло.
Свет проникал через круглые окна, в которые было вставлено мутное стекло.
Хан потрогал стекло рукой и убедился, что это вовсе не стекло, а что-то
другое. Вероятно, камень, отшлифованный до такой степени, что стал
прозрачным. Окна давали очень мягкий рассеянный свет, но Хан не видел
способа открыть их. Как же проветривается дом? Он осмотрелся и увидел в
сводчатом потолке небольшое круглое отверстие. Комната, где он находился,
была пуста, но чисто убрана. Хан прислушался, стараясь определить, есть ли
кто-нибудь в доме. Однако он ничего не услышал, кроме голосов с улицы. Он
колебался. Пощупал свою бороду, которая безобразно отросла за много дней
пути. Интересно, какие чувства они питают к нему. Ведь Лизендир назвала его
слишком угловатым, слишком волосатым. Впрочем, они были ласковы к нему... и
щедры.
Он прошел к занавесу и откинул его в сторону. Иос был расположен на
низком плоском холме. Невдалеке протекал чистый бурлящий ручей, наполняя все
пространство шумом бегущей воды и чистым воздухом. Вода по деревянным трубам
отводилась в поселок и собиралась в большой деревянный бассейн. Возле ручья
играла маленькая голая девочка лет четырех по земным меркам. Она подняла
глаза на Хана и смотрела на него без боязни, но с любопытством. Затем она
рассмеялась и убежала прочь, крича что-то звонким детским голоском.
И сразу появился Дарденглир, лер, который встретил Хана, снова держа
ребенка на руках. Да, Хан не ошибся: это действительно был мужчина. Теперь,
когда он долго пробыл с Лизендир, он уже мог видеть разницу между мужчинами
и женщинами леров.
Дарденглир сердечно приветствовал Хана:
- Солнце уже поднялось, мой друг, и ты встал. Это хорошо.
- Я не знаю, как благодарить вас...
- Пустое. У нас здесь мало посетителей. В честь последнего человека,
которого мы принимали здесь, мы выстроили на холме дом.
Хан обернулся в указанном направлении. На холме ничего не было. Он
улыбнулся, посмотрел на Дарденглира. Тот сказал:
- Вот видишь? Даже леры приходят сюда очень редко. Но мы любим гостей.
Единственное, что мы просим взамен, это несколько рассказов да немного
работы в поле.
- Поработать я могу. Но какие рассказы вам нужны?
- Что происходит в мире сейчас?
- О, об этом я смогу рассказать. Но ведь поймут меня немногие.
- Ничего. Я буду переводить. А если ты останешься подольше, я обучу
тебя синглспичу, и ты сможешь рассказывать сам. Но пока только ты да я знаем
общий язык. Я рад случаю попрактиковаться.
Хан сошел с крыльца.
- А где остальные?
- Здесь, здесь. Танзернан, женщина, которая только что родила,
принимает гостей из своего прежнего клана. А ты знаешь что-нибудь о нас?
- Только самое основное. Я не знаком ни с одним лером, кроме...
Впрочем, это ерунда.
- Ты пришел к нам в самый разгар праздника. И мы праздновали не только
рождение, но и продолжение клана. Теперь у нас есть следующее поколение -
девочка и мальчик. Та малышка, которой понравилась твоя борода - Химерлин.
- А что было бы, если бы дети оказались одного пола?
- Это маловероятно, так как продолжение рода заложено в генах. Но если
улетели далеко. Они находятся поблизости, видимо, желая врасплох напасть на
военный корабль.
- И этому есть доказательства?
- Нет. Но все испуганы.
Однако уже наступил вечер. Алива 1381 висела над горизонтом, окрасив
небеса в цвет янтарного золота. Хатингар уже привел во двор нестройную толпу
местных торговцев.
И весь вечер до поздней ночи они спорили и торговались, делали
предложения и контрпредложения. Некоторые из них встречались радостным
смехом, другие - презрительным фырканьем. Во время торга они разговаривали,
выспрашивали. Хан использовал все приемы, которым обучился в Коммерческой
Академии Бумтауна. Он молил, он угрожал, он взывал к теням усопших, он
превзошел самого себя в этих торгах. Лизендир не вмешивалась во все это. Она
только внимательно слушала, и Хан мог сказать, что он произвел на нее
впечатление: время от времени она улыбалась.
И после того, как были выслушаны все рассказы торговцев и выделено
главное из них, они кое-что выяснили. Народ Чалседона действительно был
перепуган до смерти. Однако во время налета очень мало жителей было убито
или ранено. И Хану стало ясно, что Воины забирали людей только определенного
типа, а вовсе не случайно. Они хорошо знали свое дело, знали, что им нужно.
Во время торговли Хан узнал, что Воины забрали из Столицы всех рыжих
определенного возраста, а также смуглых людей со светлыми волосами. Из
других групп населения они выбирали только отдельных людей.
- Да, да, - сказал один из торговцев. - Они выстроили людей в линию, и
трое из них пошли вдоль нее, разглядывая людей. Они искали людей
определенного вида. Они не интересовались ни полом, ни красотой, ни
физическими достоинствами, ни возрастом. Они хватали некрасивых людей также,
как и красивых. Леры говорили, что Воины говорят на сильно искаженном
синглспиче со множеством незнакомых слов. А мы, люди, вообще ничего не могли
понять.
Другой торговец, низенький и толстый, сказал:
- Воины ходили по трое. Эти тройки были составлены из одних мужчин или
из одних женщин. Но были тройки, где были и те, и другие. Местные леры,
которых они хватали, тоже разбивались на тройки и уводились на корабль.
После всего грабители сбросили несколько бомб и улетели.
Но никто из торговцев не мог сказать ничего конкретного об этих
"бомбах". Та бомба, что обрушилась на столицу, прилетела внезапно. Яркая
вспышка, и затем земля зазвенела, как колокол. Некоторые утверждали, что они
видели облако в небе и слышали гром. Но никто не был сам уверен в своих
наблюдениях и ощущениях. Во всяком случае, после взрыва все компасы в округе
испортились. Наиболее сильный эффект наблюдался вблизи воронки. Магнитные
бомбы для уничтожения компьютеров? Вряд ли. Такие бомбы слишком дороги, и не
стоило использовать их здесь, где не было счетных машин сложнее абака.
Чал-седой был пограничной планетой, и здесь не было необходимости в сложных
расчетах.
Хану и Лизендир больше ничего не удалось выяснить в эту ночь споров,
торговли и осторожных расспросов. Наконец люди начали расходиться. Хан и
Лизендир закрыли торговлю, завершили сделки, о которых уже договорились, и
пообещали п родолжить ее завтра. Все ушли. Хан и Лизендир рухнули на то, что
показалось им постелями, и немедленно заснули.
Пришло утро, ясное и сырое, как стена, по которой сочится вода. После
завтрака Хан и Лизендир направились к кораблю. Здесь уже собралась громадная
толпа. Снова началась торговля, и им пришлось здорово потрудиться,
вытаскивая из корабля товары и затаскивая туда то, что им удалось получить в
обмен.
К полудню большая часть работы была сделана, и они остались среди
мутного беспорядка. Вокруг них громоздились груды ящиков, мешков, корзин
посреди поля, изрытого копытами, колесами и гусеницами. "Палленбер" был
покрыт густым слоем пыли.
Вскоре прибыл Хатингар. Он был угрюм, но добр и любопытен.
- Ну что же, вы свое дело сделали, получили товары, и теперь покинете
наш несчастный мир? - спросил он. - Но что это? Оружие? - добавил он,
указывая на подозрительные выпуклости на борту корабля.
- Да, оружие, - ответил Хан. - Мы решили приготовиться к худшему.
Вполне возможно, что нам пришлось бы столкнуться здесь с Воинами или другими
грабителями. Такие случаи бывают в наше время. Именно поэтому Ефрем улетел
отсюда в такой спешке. Он боялся.
- Может быть, - ровно отвечал Хатингар. - Но это не спасло его, не так
ли?
Лизендир ответила ему на своем языке: "Ситаси махарала аль-тензид".
Затем она перевела эти слова для Хана: "Каждый находит свой конец". Хатингар
на это ничего не ответил.
Все молчали, как будто не знали, о чем говорить. Нарушил тишину
Хатингар:
- Теперь куда вы отправитесь, друзья?
Хан ответил:
- Мы намереваемся перелететь на западное побережье континента. На наших
картах - они, несомненно, устарели - там отмечен большой город. Он наверняка
тоже пострадал, и жители нуждаются в товарах.
- Да. Это Либревилль... Они нуждаются в помощи. Я слышал, что их очень
сильно бомбили, и все жители покинули город. Я знаю и другие поселения, где
нужна помощь. Я могу проводить вас, и тогда вы быстрее закончите свои дела и
сможете отправиться в обратный путь.
Лизенидр уже вошла в корабль. Хан посмотрел на лера. Немного погодя он
ответил: "Хорошо. Поехали", - и тут же пожалел о своем приглашении.
Хан стоял наверху лестницы и смотрел, не понадобится ли помощь
Хатингару. Но помощь не понадобилась. Напротив. Он взлетел по лестнице с
такой же легкостью, как и Хан. Юноша приписал эту ловкость прекрасному
физическому состоянию лера и тут же забыл о ней. Оба они вошли в корабль.
На корабле и в рубке управления Хатингар рассматривал все, изумлялся,
прищелкивал от восхищения языком.
- Это же настоящая жемчужина! Прекрасная работа! Это корабль леров или
людей?
- Людей, - ответил Хан, усаживаясь в кресло пилота. Лизендир села с ним
рядом. Они оба ощущали какое-то смутное беспокойство.
Они взлетели и убрали опоры. Хан знал, что лететь им недалеко, и не
стал подниматься на орбиту, а полетел по более низкой траектории. Направив
корабль по курсу, он повернулся к Хатингару:
- Куда, Хатингар?
Ответа не было. Старый лер исчез.
- Куда он девался? - спросил Хан у Лизендир.
И тут появился Хатингар. Но он не был одет в традиционную одежду леров.
На нем не было ничего, кроме красочной набедренной повязки. Исчезли и его
длинные седые волосы. Голова его была наголо обрита. На голой безволосой
груди красовалась татуировка, изображающая битву каких-то жутких зверей,
совершенно незнакомых Хану. Хатингар оказался вовсе не старым. И тут Хан
ахнул: в руках у Хатингара был пистолет - точно такой, какой они обнаружили
в квартире Ефрема в Бумтауне.
У Хана похолодело в груди. Он вспомнил, что его собственный пистолет
находится в сейфе, за спиной Хатингара. Значит, сейчас он так же полезен для
Хана, как если бы остался в комнате Ефрема. А этот лер! Он был силен, очень
силен, мышцы вырисовывались под его кожей.
- Вот и все, - сказал Хатингар. (Лизендир поднялась с кресла.) - Теперь
без споров и промедления бери курс на два газовых гиганта этой системы. Там
вас ждет встреча с моими Воинами.
- Твоими Воинами? - Хан хотел выиграть время, хотя, откровенно говоря,
он не понимал, зачем оно ему. Внизу медленно таял Чалседон. Края планеты уже
слегка размывались в атмосфере.
- Да. Я вождь Орды. Двигайтесь помедленнее. Этот пистолет стреляет
ампулами с самым неприятным веществом. Действует оно практически
моментально. Я очень искусен в обращении с ним. Да и во многом другом. И не
думайте, что вам удастся обезоружить меня.
Хан уголком глаза посмотрел на Лизендир. Ему показалось, что все мышцы
ее тела напряжены, она как бы разогревала их, готовясь к действиям.
Когда Хатингар сделал шаг к ним, она вдруг крикнула: "Двигайся!" - и
пригнулась, показав ему пример. Хан тоже упал на пол, так же, как и она. Без
видимого усилия она вдруг взвилась в воздух, перевернулась, сбросив при этом
движении одежду, и метнулась к Хатингару. Хан раскрыл рот от изумления,
глядя на летящее обнаженное тело. Ведь она сумела проделать этот сложнейший
акробатический трюк при удвоенной силе тяжести. Он все еще лежал на полу,
когда раздался выстрел. Он ничего не почувствовал.
Хатингар выстрелил, но промахнулся, и теперь прыгнул вперед. Пистолет
остался у него в руке.
Затем началась битва, которой Хан не мог рассмотреть, настолько все
происходило молниеносно быстро. Тела сталкивались, наносили удары, отражали
их. Никто не мог добиться перевеса. Лизендир, как привидение, металась по
рубке, стараясь, чтобы Хатингар не смог прицелиться в нее из пистолета. Ей
приходилось трудно, так как она должна была думать и о Хане, который тоже
находился здесь и подвергался опасности. Но вот они сошлись снова, и тут
Хатингар вылетел из рубки. Хан успел заметить, что у него ухо стало
пурпурно-красным.
Лизендир заперла дверь и встала перед Ханом. Она тяжело дышала,
обнаженное тело было покрыто потом.
- Эта лысая обезьяна сумела ускользнуть от меня! Будь он проклят! Но я
успела немного потрепать его.
Первый раз Хан видел ее в гневе. И гнев она направила на саму себя. Она
спросила:
- Есть выход из корабля?
- Да. Спасательные гондолы. Их пять или шесть.
- Тогда бери одну и улетай. 1
- Лизендир, я...
- Нет! Делай, что я тебе говорю! Если я буду одна, то у меня будет шанс
справиться с ним. К тому же, я уже научилась водить корабль. Ты мне ничем не
сможешь помочь. Я не унижаю тебя, я стараюсь спасти. Я должна убить его. Он
же использовал против нас оружие. Но я могу добиться успеха, только
оставшись одна. Он чрезвычайно опасен. Ты даже не можешь представить себе
этого.
- Но у него же пистолет, Лизендир.
- Чепуха. Я могу победить его. И если это случится, я приведу корабль
обратно. Если же победит он, для нас обоих обратного пути не будет... Я
спасаю тебя по своим личным мотивам. Я не хочу, чтобы он захватил тебя в
плен. Теперь иди! У меня мало времени. Я привела себя в состояние высшей
ярости. Оно придает мне силы и скорость. Но я не могу долго поддерживать это
состояние. Оно быстро кончается. - Она на мгновение прижалась щекой к его
щеке. Щека была обжигающе горячей.
Хан понимал, что она права. Но покинуть корабль? И тем не менее, это
единственное, что остается сделать, хотя это ему совсем не нравилось.
Он открыл замок люка, прыгнул в гондолу и начал закрывать колпак
гондолы. Лизендир протянула руку и нежно коснулась его щеки:
- Если я выиграю, жди меня в горах к северу от Столицы. Если проиграю,
прощай и помни меня. Твое имя означает на нашем языке "последний".
Она заморгала и отпустила его.
Началось бешеное падение вниз, и вскоре гондола вышла из поля
искусственной тяжести корабля и погрузилась в поле тяготения планеты. Хан
видел корабль, удалявшийся от него. Гондола управлялась автоматически.
Вскоре падение замедлилось, стало плавным. Хан видел, как Чалседон медленное
приближается к нему. Но такое медленно движение было лишь иллюзией зрения.
На самом деле скорость была достаточно велика. Хан смотрел на поверхность
планеты, покрытую коричневыми и зелеными пятнами, кое-где закрытую пушистыми
белыми облаками. Это было последнее, что видел Хан. Автоматика сработала и
открылись клапаны, выпускающие усыпляющий газ. Конструкторы сделали эту
систему, чтобы пассажир не мог видеть своего падения с орбиты. Это могло
привести к смерти человека. Они были, конечно, правы. Но Хан ничего этого не
знал.
Спасательные гондолы должны были быть на всех кораблях, хотя
пользовались ими редко. Они были предназначены для спасения одного из членов
экипажа. И вблизи, в поле тяготения планеты, они работали автоматически. В
эру космических полетов люди сравнивали космос с бурным морем, и это
сравнение было справедливо. Правда, таких опасных морей, как космос, никогда
не было и не будет на Земле. И берега этого моря были гораздо более
опасными, чем берега любого земного моря. И спасательные гондолы были
предназначены, чтобы в целости перенести пассажира через прибрежный прибой и
острые рифы, чтобы доставить его на землю. Гондолы были малокомфортабельны -
но они выполняли свою функцию.
Хан проснулся, ничего не зная. Все тело его болело. Он попытался
двинуться, но почувствовал, что не может. Мгновенная паника охватила его, но
он тут же все вспомнил. Сквозь прозрачный экран он видел, что приземлился в
лесу и что уже глубокий вечер, почти ночь. Свежий воздух проникал в гондолу.
Хан снова уснул. Когда он проснулся, была уже ночь. В сплетениях ветвей
виднелись звезды. Теперь он вспомнил, что нужно сделать, чтобы открыть
гондолу, и через мгновение он уже выбрался из нее. Холодный воздух
молчаливого леса окружал его.
Коммерсанты в своих школах обучались очень многому: как добывать
деньги, как сохранять их в любых условиях. Но самым ценным было то, что
коммерсанты были готовы ко всяким неожиданностям. И хотя Хан не был самым
прилежным студентом, учился спустя рукава и уделял больше внимания девушкам,
чем занятиям, он знал и умел многое.
"Учебник выживания". Если ты упадешь, даже в собственном доме,
остановись! ничего не предпринимай. Сначала вспомни, кто ты, как ты сюда
попал. Не доверяй впечатлениям. Первый выживший был Адам, но тот Адам,
который не знал, куда он упал - в рай или в ад.
Хан сел на поваленное дерево и начал вспоминать. Полет, корабль,
Лизендир. И вот он где-то на Чалседоне. Прекрасно - значит, он хотя бы
знает, на какой планете находится. Правда, без пищи, без денег... Нет,
неправда. Кое-что есть в гондоле. Провод, пила, нож, вода для питья,
кое-какие концентраты. Он встал и вытащил из гондолы мешок с НЗ. Что дальше?
Снова учебник: "Если возможно, иди ночью, когда огни видны издалека".
Хан не мог видеть на большее расстояние - слишком густ был лес. Он
чувствовал, что находится на склоне холма. Поэтому он быстро взобрался на
его вершину. Он видел звезды на небе, очертания отдаленных холмов, темные
пятна долины. Но больше он ничего не видел: ни огней, ни дыма. Как будто он
был единственным человеком на Чалседоне. Он даже не знал сторон света. Но их
можно определить. Правда, на это потребуется время. Но времени у него много.
Хан рассмотрел знакомые созвездия на небе, засек их местоположение и
время. Затем стал ждать. Время на Чалседоне текло медленно. Прошло несколько
стандартных часов, когда он снова стал искать эти созвездия. Одни из них
спустились к горизонту, другие сияли высоко в небе. Однако теперь он мог
сказать с уверенностью, что находится к северу от Столицы, находящейся в
экваториальной области. Правда, он не знал, далеко ли они успели улететь.
Однако нужно было идти. Хан собрал мешок и осторожно пошел в темноту.
Нож он держал наготове: ведь ему ничего не было известно о хищниках
Чалседона. И ему не хотелось знакомиться с ними близко.
Он шел по пустынной земле и уже потерял счет дням. Чалседон нельзя было
назвать абсолютно плоской планетой. Но гор на нем не было. Хану приходилось
все время подниматься и спускаться с холмов, лишь изредка пересекая равнины.
Несколько раз он переправлялся через реки. Вскоре он выработал определенный
ритм движения: два перехода в день с отдыхом между ними. Однако ему так и не
удалось приспособиться к длинным суткам Чалседона, которые составляли
тридцать два стандартных часа. Хан шел, но никак не мог определить, какое
расстояние он преодолел - на поверхности планеты не было ничего, по чему он
мог бы ориентироваться. Все вершины холмов были похожи между собой.
Никаких зверей он не видел, хотя в ночной тиши изредка раздавались
крики. Его, видимо, никто не преследовал, так как эти крики все время были
разными. Птиц он тоже не видел. Неужели на этой планете нет птиц? Самым
приятным для него обстоятельством было то, что на Чалседоне не было ядовитых
растений, и поэтому он мог есть все фрукты, ничего не опасаясь, фрукты
помогали ему выдерживать пищевые концентраты, вкус которых был ужасен. Да и
дистиллированная вода ему порядком надоела. И он шел и шел, избегая мыслей о
том, что может случиться с Лизендир, вступившей в поединок с Воином Рассвета
Хатингаром.
Хан остановился на ночной отдых более усталый, чем обычно. Весь день
ему пришлось взбираться на каменные террасы. Он выбрал место для лагеря в
небольшой долине среди высоких деревьев. Поэтому он не заметил, что часть
неба над горизонтом слабо светилась. И только потом, когда он обходил лес,
как делал всегда из предосторожности, он заметил свечение. Но после стольких
дней пути он устал и даже не ощутил радостного возбуждения. Кроме того, он
подумал, что это свечение обусловлено какими-то атмосферными явлениями. Он
взял свой мешок и осторожно поднялся на вершину холма.
Перед ним расстилалась широкая долина, настолько широкая, что он даже
не мог видеть, где же она кончается. Однако в долине он увидел огни -
слабые, но огни. Как будто окна домов светились в темноте. Их было немного.
Вероятно, это было небольшое поселение. Для Хана это было самым прекрасным
зрелищем. Забыв об усталости, он стал спускаться вниз, по направлению к
огням.
Однако идти ему пришлось очень долго. Вероятно, чистый ночной воздух
искажал восприятие расстояния. Огни гасли один за другим, и вот уже осталась
одна только группа огней. Хан подходил ближе и убеждался, что это скорее
всего деревня леров: люди не жили в низких домах, имеющих форму эллипсоида.
Это было маленькое поселение. Возле домов Хан видел темные сараи,
стойла для скота, дома. Вокруг виднелись возделанные поля. Однако эта
деревня, по всей видимости, была изолирована от мира. Кроме тропинок вдоль
полей, Хан не видел никаких дорог. Тропинки были протоптаны копытами и
ногами леров. Отпечатки ног были видны даже в темноте.
Хан предположил, что в этот час все жители деревни спят. Леры любят
поспать и укладываются сразу с наступлением темноты, даже в городах. А
здесь, после трудной работы, они наверняка уже все спят - все огни в домах
были погашены. Освещен был только один дом. Хан уже подошел настолько, что
мог слышать голоса в темноте. Голоса! Слабые и говорящие на незнакомом ему
языке - синглспиче, но эти звуки наполнили его радостью. Он с трудом
сдержался, чтобы не крикнуть, и пошел быстрее.
И вот он уже стоит перед освещенным домом. Хан знал, что леры
предпочитают дома без углов, хотя он не понимал причин этого. Однако сараи и
загоны для скота имели обычную прямоугольную форму. Хан никогда раньше не
видел настоящих иос - так назывались дома леров. Они были именно такими, как
их описывали: иос состоял из множества эллипсоидов, каждый из которых
покоился на своей опоре, примерно на высоте один фут над землей. Хан
подумал, как же ему объявить о своем приходе. Постучать в дверь? Но в иосе
не было дверей. Их заменяли занавеси. Хан почувствовал, что он очень устал и
что ему хочется быть снова среди людей.
Проблема разрешилась сама. Из иоса вышел старик с длинными седыми
волосами. Он остановился, посмотрел на Хана и преувеличенно спокойно
заговорил с ним. Хан не понял ни слова, ведь это был синглспич. Он покачал
головой, надеясь, что лер - старик или старуха, так как по внешнему виду
было невозможно определить пол лера - сообразит, что Хан ничего не понял.
Хан даже начал говорить, но старик прервал его, сказав что-то и показав на
землю. Это могло означать: "Сиди здесь". После этого он вошел в дом.
Вскоре вышла молодая женщина, качающая на руках ребенка. Она
заговорила:
- Что ты делаешь здесь?
У Хана возникло ощущение нереальности происходящего. Женщина говорила
мужским голосом. Хану показалось, что он сходит с ума. Но тут он вспомнил
высказывание древних: "Если тебе кажется, что ты сошел с ума, значит, ты еще
в здравом рассудке". Он решил отвечать.
- Я Хан Киллинг. Коммерсант и космопилот. Произошла авария, и меня
выбросило из корабля. Я приземлился к северу отсюда и иду уже много дней. Я
даже не знаю, сколько. Я прошу вашей помощи и гостеприимства.
Это была самая большая его речь за много дней. Голос его звучал
непривычно для него самого.
- Я Дарденглир. Ты должен простить нас за наше странное поведение, Но
мы находимся очень далеко и редко видим людей. Почти никто из нас не знает
общий язык. Это старая деревня, и многие живут здесь безвыездно. Но,
конечно, мы поможем. Что тебе нужно?
- Пища. Несколько дней отдыха. И направление к Столице.
- Я поняла. Это просто. Ты согласен жить в нашем доме? - она говорила,
с трудом подбирая слова. - У нас в деревне родился ребенок, и мы все
собрались здесь на праздник. Но в доме есть комната, в доме тепло, есть
пища, люди. Мы найдем для тебя место.
- Я с благодарностью принимаю твое предложение, Дарденглир.
- Тогда входи. - Она не стала ждать, а повернулась и вошла в дом. Хан
услышал, как она говорит с кем-то. Он поднялся на крыльцо, откинул занавес,
который на Чалседоне с его мягким климатом вполне заменял дверь.
Внутри комната оказалась совершенно круглой. Вдоль всей стены шел шкаф,
и только в дальней части комнаты, на возвышении, был сложен из камней очаг.
В потолке над очагом виднелось отверстие, через которое выходил дым. Комната
была освещена свечами и фонарями, В ней были люди, Они казались странными
Хану - но все же это были разумные существа. Он смотрел на свет и моргал.
Пока кто-то готовил ему еду, Дарденглир представила ему собравшихся.
Тут были двое детей, одна девочка, четыре подростка и четверо стариков.
Настоящий клан - его прошлое, настоящее и будущее. И к тому же Дарденглир
оказался мужчиной.
Это был праздник рождения. Роженица лежала на подушках, совершенно
обнаженная. Лицо ее, несмотря на перенесенные муки, было Счастливым. Все с
любопытством рассматривали Хана, пока Дарденглир объяснял что-то на
мультиспиче. Затем все рассмеялись и пригласили его к очагу.
- Ешь, пей. Будь счастлив с нами. Во дворе вода для мытья, а спать ты
можешь здесь.
Хан кивнул, стараясь быть максимально вежливым, поел, затем вышел,
умылся ледяной водой и, вернувшись, забрался в маленькую комнатку. Там он
обнаружил что-то мягкое, видимо, одеяло, завернулся в него и уснул.
Он проснулся - один. В комнате - маленьком эллипсоиде - было светло.
Свет проникал через круглые окна, в которые было вставлено мутное стекло.
Хан потрогал стекло рукой и убедился, что это вовсе не стекло, а что-то
другое. Вероятно, камень, отшлифованный до такой степени, что стал
прозрачным. Окна давали очень мягкий рассеянный свет, но Хан не видел
способа открыть их. Как же проветривается дом? Он осмотрелся и увидел в
сводчатом потолке небольшое круглое отверстие. Комната, где он находился,
была пуста, но чисто убрана. Хан прислушался, стараясь определить, есть ли
кто-нибудь в доме. Однако он ничего не услышал, кроме голосов с улицы. Он
колебался. Пощупал свою бороду, которая безобразно отросла за много дней
пути. Интересно, какие чувства они питают к нему. Ведь Лизендир назвала его
слишком угловатым, слишком волосатым. Впрочем, они были ласковы к нему... и
щедры.
Он прошел к занавесу и откинул его в сторону. Иос был расположен на
низком плоском холме. Невдалеке протекал чистый бурлящий ручей, наполняя все
пространство шумом бегущей воды и чистым воздухом. Вода по деревянным трубам
отводилась в поселок и собиралась в большой деревянный бассейн. Возле ручья
играла маленькая голая девочка лет четырех по земным меркам. Она подняла
глаза на Хана и смотрела на него без боязни, но с любопытством. Затем она
рассмеялась и убежала прочь, крича что-то звонким детским голоском.
И сразу появился Дарденглир, лер, который встретил Хана, снова держа
ребенка на руках. Да, Хан не ошибся: это действительно был мужчина. Теперь,
когда он долго пробыл с Лизендир, он уже мог видеть разницу между мужчинами
и женщинами леров.
Дарденглир сердечно приветствовал Хана:
- Солнце уже поднялось, мой друг, и ты встал. Это хорошо.
- Я не знаю, как благодарить вас...
- Пустое. У нас здесь мало посетителей. В честь последнего человека,
которого мы принимали здесь, мы выстроили на холме дом.
Хан обернулся в указанном направлении. На холме ничего не было. Он
улыбнулся, посмотрел на Дарденглира. Тот сказал:
- Вот видишь? Даже леры приходят сюда очень редко. Но мы любим гостей.
Единственное, что мы просим взамен, это несколько рассказов да немного
работы в поле.
- Поработать я могу. Но какие рассказы вам нужны?
- Что происходит в мире сейчас?
- О, об этом я смогу рассказать. Но ведь поймут меня немногие.
- Ничего. Я буду переводить. А если ты останешься подольше, я обучу
тебя синглспичу, и ты сможешь рассказывать сам. Но пока только ты да я знаем
общий язык. Я рад случаю попрактиковаться.
Хан сошел с крыльца.
- А где остальные?
- Здесь, здесь. Танзернан, женщина, которая только что родила,
принимает гостей из своего прежнего клана. А ты знаешь что-нибудь о нас?
- Только самое основное. Я не знаком ни с одним лером, кроме...
Впрочем, это ерунда.
- Ты пришел к нам в самый разгар праздника. И мы праздновали не только
рождение, но и продолжение клана. Теперь у нас есть следующее поколение -
девочка и мальчик. Та малышка, которой понравилась твоя борода - Химерлин.
- А что было бы, если бы дети оказались одного пола?
- Это маловероятно, так как продолжение рода заложено в генах. Но если