этот момент наступит еще через годы. Я надеюсь, что мы либо покинем эту
планету, либо ты подыщешь себе партнера лера.
- При нормальных обстоятельствах так оно и было бы. Но здесь слишком
короткий дневной цикл, и вероятно, это ускорит во мне все процессы. Все
произойдет гораздо быстрее.
Хан смотрел в темную воду. Он не мог дать ответа на ее немой вопрос.
Они гребли и спали, спали и гребли. Нарман Даскин поторапливал их:
- Смотрите на солнце. Оно уже совсем на севере. Дни стали короче. Скоро
наступят холода. Наверху река замерзнет, внизу высохнет. Она будет
непроходимой. Тогда придется остаться здесь на год.
Все согласились, что это будет гораздо страшнее, чем просто не
добраться до Лелиаса. Узкое ущелье, где протекала река, изобиловало
бандитами. Они боялись реки, и, пока путешественники плыли на плоту, они
были в безопасности. Но если застрять здесь и остаться на берегу, то это
значило потерять все: имущество, и жизнь.
Хан подозрительно осмотрелся. Река с легким шепотом терлась о
каменистые бока утесов.
Пелки услужливо сказала:
- Они живут высоко над утесами. Они спускаются вниз на веревках, когда
видят, что добыча близка.
- Но почему они не нападают на вас, когда вы возвращаетесь по суше?
- Никто не знает, почему, но все знают, что они исчезают с последним
плотом.
- Куда же они уходят?
- Кто знает? Может, они демоны, которые боятся наступающей темноты, а
может, у них табу.
Вдруг плот зацепился за камни, покачался на волнах, отцепился и поплыл
дальше. У Пелки вырвался крик ужаса. Она показала вперед. Там наверху, в
самом горле каменного ущелья, в паутине веревок качалась человеческая
фигура. Хан не мог на таком расстоянии сказать, человек это или лер. Он взял
арбалет, прицелился и выстрелил. Стрела пролетела мимо. Человек стал
выкрикивать угрозы стоящим на плоту и приказы своим товарищам, которые
высовывались из-за камней. Хан выстрелил еще раз. Стрела вонзилась в спину,
человек выпустил веревку и упал в воду. Раздались вопли разочарования. Эхо
металось в узком ущелье, многократно отражаясь от стен.
Больше они никого не видели. Даже того, кто упал в воду. Видимо, он
сразу утонул.
Остаток путешествия прошел без приключений. Хан и Лизеидир с интересом
следили за берегами, проплывающими мимо них. Правда, смотреть было не на
что: все было закрыто высокими горами. Они увидели только разноцветные камни
да бледно-голубое небо, по которому неслись облака. Чем ниже они спускались
по реке, тем воздух становился влажнее и теплее. Иногда на солнце было даже
жарко. Так проходили дни.
Вскоре река стала расширяться. Вода стала серебряной, все говорило о
том, что они приближаются к озеру, на берегу которого стоит Лелиас.
Озеро было мелким и заросшим тиной. Они гребли и гребли, с трудом
продвигаясь вперед.
На четвертый день справа по курсу они увидели замысловатое сооружение.
А за холмами на берегу поднимались столбы дыма. Хан спросил Нармана, не
Лелиас ли это.
- Да, но Лелиаса отсюда не видно. Он дальше на берегу. Это дым из
городских труб. А то, что ты видишь на воде, это пристань. Тут и происходит
торговля. Переноска в город обходится слишком дорого, а сам город не может
приблизиться к озеру, потому что во время половодья его заливало бы водой.
С удвоенной энергией они стали грести, приближаясь к пристани. Хан
наблюдал за Лизендир, которая налегала на тяжелое весло, вкладывая в это все
силы. Он наблюдал и за дочерьми фермера Узар и Пелки. Все три были женщины,
но в Лизендир было нечто, чем не обладали две другие. Сначала он не понял,
что именно. А затем внезапно осознал. Все дело было в том, что Лизендир была
как бы завершенной, в отличие от других. Хан постарался взглянуть на двух
девушек глазами простого человека. Да. Так оно и есть. Узар просто толстуха,
а Пелки, если хорошенько поработает над собой, будет миловидной деревенской
девушкой. Да, им многого не достает, чтобы сравняться с Лизендир.
Он смотрел на Лизендир и видел, что она уже немного отрастила волосы,
что означало ее отход от юношества. Хан подозревал это и боялся этого.
Лизендир перетянула волосы шнурком на затылке, и они спускались по спине
шелковистой прядью. Она заметила его взгляд и повернулась к нему.
- Ты так задумчив сегодня, что я хочу задать тебе один вопрос. Ты готов
ответить? Я хочу знать, как такая речушка сумела пробить себе путь через
такие высокие горы?
Хан рассмеялся.
- И ты, философ, спрашиваешь меня? Разве река не собирает в себя всю
воду вокруг во время весеннего паводка? Ведь тогда она становится сильной и
могучей.
- О, Дарденглир был прав относительно тебя. Жаль, что ты не лер. Ты мог
бы стать мудрецом. Ведь ты запросто открываешь тайны. Как тебе удается это?
Он снова рассмеялся:
- О, я уединяюсь в пещере и там обдумываю тайны земли и воды, черного,
и белого, мужчины и женщины. И я должен сообщать эти тайны всем, иначе я
буду страдать от переедания. Кстати, о переедании. Как бы мне хотелось
сейчас съесть хороший кусок мяса. Я так соскучился по нему в этом обществе
вегетарианцев. А эта река скорее всего старше гор, она пробивала себе путь,
размывая каждый год то, что вырастало на ее пути. Всю грязь река относила в
это озеро, и вот оно стало таким топким и илистым.
Нарман внимательно следил за их разговором, и хотя он плохо знал язык,
ему удалось кое-что понять. Он с энтузиазмом кивнул:
- Да. Эта река послана в наказание горам. Они осмелились вырасти и
вонзиться в небо. За это река постоянно мучает их.
Хан и Лизендир почтительно кивнули. Спор с этим ортодоксальным
догматиком ни к чему бы не привел.
Сейчас они уже были значительно ближе к пристани, и могли грести
медленнее. Хан почувствовал, что ему не терпится увидеть город, каким бы он
ни был. Ведь он с самого отбытия из Бумтауна не видел города. Базар Хобба не
в счет. По рассказам Нармана, Лелиас был настоящим пупом этого мира,
средоточием коммерции и культуры. В этом смысле он был сравним с древними
городами Земли. Хан стремился в этот город. Лизендир же с подозрением
смотрела на голубоватый туман над городом, на видневшиеся трубы, крыши...
Она качала головой. Она была настроена скептически, и несколько ее коротких
замечаний выдавали ее отношение к Лелиасу.
Вот их плот ткнулся в дощатый настил, и мгновенно на нем появилась
банда крикливых нахальных торговцев. На взгляд Хана, это были настоящие
разбойники, головорезы. Торговля началась сразу же, без всяких подготовок и
формальностей... Закончилась она поздно вечером, и снова началась утром, как
только посветлело небо на востоке. К концу второго дня-все было продано,
кое-что украдено, и у них в руках была куча денег. Впрочем, вряд ли их можно
было назвать деньгами. Они имели хождение только в Лелиасе.
Они взяли с собой несколько оставшихся животных, погрузили на них
одежду и направились к городу. Возле стен города они распрощались, и это не
заняло много времени, так как Нарман торопился. Он заметил несколько
фермеров из ущелья, которые уже собрались в обратный путь. Долгий путь.
Нарман очень хотел идти с ними: ведь видятся они всего лишь раз в год. Хан и
Лизендир взяли свою долю, посмотрели на фермеров и пошли в город.
По меркам этой планеты Лелиас был большим городом - ведь на этой
планете для него не было соперников. Вероятно, он был даже центром планеты.
Но в глазах Хана это был провинциальный городишко, какие на Земле были еще
до эпохи, космических полетов. Пока они шли по узким пыльным улицам, Хан не
видел никакого оружия, кроме арбалетов. Система канализации отсутствовала
напрочь. Ее заменяли зловонные сточные канавы, сносившие отбросы в озеро.
Через канавы кое-где были переброшены мостки из полусгнивших досок, проходя
по которым, каждый мог провалиться в грязную жижу. В воздухе стояла густая
смесь запахов.
Улицы города не были ни прямыми, ни длинными. Видимо, город строился
без всякого плана. Дома, таверны, лавки, виллы, заборы - в композиции города
не чувствовалось единой мысли. Этот город был центром обширной торговли,
однако, как бы ни был он богат, он не был центром культуры, не был
метрополией. Хан решил, что население города не превышает тридцати тысяч
человек.
Лизендир смотрела на город с молчаливой печалью. Они видели на улицах и
в лавках несколько леров, но не стали вступать с ними в контакт. Хан видел,
что Лизендир не хочет этого. Даже он мог видеть разницу между местными
лерами и Лизендир, хотя он и не мог сказать, в чем именно она заключалась.
Для Лизендир эти леры были людьми совсем другого мира, незнакомцами - и это
очень беспокоило ее.
После долгих скитаний по городу они наконец обосновались в какой-то
таверне, которая оказалась неожиданно уютной внутри, хотя снаружи своими
грязными потрескавшимися стенами и толстыми ржавыми решетками на окнах она
напоминала скорее тюрьму.
- Для защиты от грабителей, - объяснил владелец.
Это оказалась не таверна, а целая гостиница, и состояла она из
множества пристроенных к основному зданию каморок. Хан с Лизендир выбрали
две комнаты с окнами в красивый садик, с балконом, за который пришлось
доплачивать, и с ванной, за которую тоже нужно было платить, так как в доме
не было воды. Комнаты были чистые, не украшенные ничем стены были
свежевымытыми.
Лизендир была очень рада ванне, и тут же послала слугу за водой и
дровами. Когда она разводила огонь, Хан сказал, что мыться здесь он не
будет, а пойдет в общественную баню. Потом они пойдут на улицу, чтобы
посмотреть, что можно купить здесь из еды.
Когда он вернулся, Лизендир уже крепко спала. На ней было чистое
платье, лицо было розовым, свежим. Комнату освещала одна свеча, стоящая на
подоконнике. Все было тихо, Лелиас, несмотря на свою репутацию, рано ложился
спать. Лизендир проснулась внезапно, как только вошел Хан.
- Ты насладилась ванной, пока меня не было?
- О, тебе не понять. Мне казалось, что я не мылась несколько лет! После
ванны я уснула сразу. Но сейчас я уже готова ко всему, что может предложить
нам планета. Значит, это и есть великий Лелиас? Лелиас, жемчужина Рассвета?
Что делать дальше?
Она облокотилась на подушку, и мышцы четко выделялись на ее шее,
отбрасывая резкие тени, которые легли на нежную розовую кожу.
- Я прошелся по городу, стараясь понять, что мы можем узнать здесь.
Немного. Самое большее, что мы можем сделать, это расспросить о планете. А
затем нам следует проникнуть в селения леров в северных ущельях. Но я не
знаю, что мы найдем там. Может быть, и ничего.
- Согласна. Может, ничего. Но это лучше, чем сидеть здесь, в Лелиасе.
Леры, которых я здесь видела, мне совсем не понравились. Может быть, и там
не лучше. Но в городе нам делать нечего. Это город двадцатого столетия.
- Да, город старый. И он не собирается меняться. Во всяком случае, я не
заметил, что они собираются строить космодром.
Лизендир покачала головой.
- Скажи мне, Хан, чего хочешь ты? Не мы, а ты?
Он сел на край постели и долго молча смотрел на свечу. Наконец он
сказал:
- Я хочу вернуться, конечно. Но если это не удастся, я хочу жить здесь
нормальной жизнью, как жил бы в любом другом месте. Я хотел бы вернуться в
свой мир, к своему народу. Я хотел бы выкрасть свой корабль у Воинов. Но они
далеко, и пока мы доберемся туда, мы можем уже и не найти их там.
- Что ты узнал о планете?
- Совсем немного. Я бродил и расспрашивал. Но не узнал ничего нового.
Нам придется затратить много времени на расспросы, прежде чем мы что-нибудь
узнаем.
- Начнем завтра. Денег у нас немного, так что медлить нельзя.
Она поднялась с постели, легко прошлась по комнате и подошла к окну.
Хан подошел к ней и задул свечу.
- Есть еще одно, Лизендир... - сказал он нерешительно. Лизендир
шевельнула плечами, и легкое платье соскользнуло на пол. Глаза ее сияли.
- Я думала, что ты никогда больше не придешь ко мне, - мягко сказала
она. - Скажи мне, любовь моя, чего ты желаешь?
Хан мгновенно выскользнул из одежды.
- Я хочу в эту ночь насладиться тобой, хочу, чтобы губы мои ощутили всю
сладость твоего тела.
Она радостно улыбнулась ему, и все тело ее задрожало от предвкушения
страсти.
Хан прижал к себе девушку, вдыхая запах ее волос, ее свежего тела,
ощущая руками мягкую нежность ее кожи. Они, не сговариваясь, вернулись к
постели и легли в нее вместе. Все чувства их были открыты друг другу. Руки
Хана ласкали маленькие упругие груди девушки. Соски под его пальцами
набухли, и он припал к ним губами. Лизендир вся дрожала. Она обхватила
голову Хана руками, гладила его волосы. Не в силах сдерживаться, она широко
раскинула ноги, согнула их в коленях и приняла в себя Хана.
Они долго не спали, и даже не выходили поужинать. Ужин мог подождать. А
это ждать не могло.
На следующий день они встали поздно, и сразу после завтрака вышли на
улицу. Им необходимо было получить информацию о планете. А где ее можно было
получить, кроме Лелиаса?
Как они быстро обнаружили, здесь совсем не было ни книг, ни газет. Либо
книгопечатание еще не было изобретено, либо уже забыто. Здесь не было и
школ, куда они могли бы зайти и задать дурацкий вопрос - какова география
планеты?
Здесь не было и карт планеты. Так что им пришлось довольствоваться
общением с астрологами, теологами. Сведения, получаемые от них, были
туманными и противоречивыми, выделить из них истину - весьма затруднительно.
Когда вечером они вернулись в гостиницу и стали обсуждать имеющуюся
информацию, оказалось, что они не выяснили ничего существенного.
Хан возмущался.
- Хотелось бы мне знать, как эти люди, не имея ни школ, ни книг,
передают свои знания?!
- Такое бывает. Люди всегда сохраняют только те знания, что им
необходимы. Хан, ты вырос в обществе, где для классификации и передачи
Знаний используют школы. В школах передаются общие знания всем без
исключения. Они нивелируют людей, хотя все люди отличаются друг от друга.
- Но как же люди могут обучаться без руководства? Да и в ваших кланах
тоже действуют школы.
- Вспомни, как дети учатся родному языку. Для этого им не нужны школы.
Они учатся, общаясь со старшими. Обучение в школе делает детей нечестными,
так как они вынуждены говорить и делать только то, что приказывает им
учитель. Вспомни свою планету Сибрайт. Почти вся ее поверхность занята
морями и океанами. Поэтому каждый житель умеет плавать с детства. Плавать и
передвигаться на парусных судах. А какая разница между современными
парусными судами и судами древних жителей? Никакой, хотя они строили их, не
зная физики газов и жидкостей, законов плавучести, законов трения. Но они
поняли, что гладкие тела движутся легче, чем плохо обработанные, а
продолговатые легче, чем квадратные. И вот они построили корабли и поставили
на них паруса, чтобы ловить ветер...
Хан горячо возразил:
- Да, но они тысячелетиями жили в невежестве и суевериях!
- В каждом веке есть свои суеверия. И в нашем тоже. - Она говорила
терпеливо, как с ребенком. - Знание никогда не бывает абсолютным. Чем больше
ты узнаешь, тем больше понимаешь, что много ты никогда не узнаешь.
Но они узнали очень мало об этом странном примитивном мире. Лелиасцы
были уверены, что их планета плоская, что солнце движется по небу, что
землетрясения происходят от того, что чудовище, на спине которого находится
планета, поворачивается или чешется. Полюса - это ад для грешников, а в
средних широтах существует две зимы в год, посланные в наказание за грехи. К
западу от Лелиаса начинается бесконечная пустыня. Горы простираются с юга на
север, и единственный путь через них - это ущелье, пробитое большой рекой.
География была против них. Страна Воинов находилась где-то на другой
стороне планеты, на расстоянии двенадцати тысяч миль отсюда. И чтобы
добраться до нее, следовало пересечь высокие горы, пережить жестокие зимы,
выжить в бескрайних пустынях, где горячее солнце заставляет кипеть воду.
Они не могли присоединиться ни к торговому каравану, ни к пилигримам.
На планете не было путешественников. Правда, ходили слухи, что где-то есть
еще города, деревни, поселки. Например, все знали о стране Воинов, но никто
не ходил туда. Только Воины прилетали оттуда на своих кораблях. Люди на
планете жили сами по себе, не зная, что происходит вокруг.
Насколько могли установить Хан и Лизендир, жизнь на Рассвете находилась
на ранней стадии эволюции. Здесь не было сложного животного мира. Эволюция
дошла еще только до какой-то помеси рептилий и амфибий. С растительным миром
было не лучше. Все культурные растения были завезены сюда извне.
Это был молодой мир, расцвет которого был еще впереди. Если, конечно,
не произойдет чего-то ужасного.
На всей планете было всего два космических корабля. И оба они были у
Воинов. Хана и Лизендир отделяли от них тысячи миль. Они мало что могли
сделать в такой ситуации.
Прежде, чем уснуть, они снова пришли в объятия друг к другу, и снова
занимались любовью. И затем уснули, не осмеливаясь надеяться ни на что.
Утром они купили вьючное животное, похожее на мула, и нагрузили его
продовольствием, на которое истратили почти все свои деньги. Они покинули
гостиницу с печалью: ведь здесь было уютное и теплое жилье и хорошая пища. А
теперь их снова ждут неизвестность и опасные путешествия.
На остатки денег Хан купил короткий меч для себя и нож для Лизендир.
Выехали они из Лелиаса через северные ворота. Когда они ехали по пологому
подъему, они оглянулись и посмотрели в последний раз на великий город
Лелиас. Стены вокруг города были высокими, но плохо укрепленными. Во многих
местах зияли бреши, пробитые временем и суровым климатом. Судя по
теперешнему состоянию стены, она уже давно была не нужна городу.
За стенами теснился город, заросший мхом и лишайниками - родной
растительностью планеты.
Затем они повернули и поехали дальше на север. Справа от них
возвышались горы. Кое-где они были покрыты снегом, а там, где не было снега,
громоздились голые камни. Слева от них тоже были горы, правда, более низкие,
и, судя по виду, вулканического происхождения. Тут и там виднелись дымки из
жерл дремлющих вулканов. Хотя горы слева были ниже, их тоже невозможно было
пересечь. Сейчас вокруг них расстилалась каменистая долина, дикая
освещенная, свирепым солнцем.
В Лелиасе был сравнительно мягкий климат, ведь город лежал вблизи реки
и большого озера. Здесь же было заметно холоднее. По всему чувствовалось
приближение осени. Они шли все дальше на север, и с каждым днем солнце
быстрее заканчивало свой дневной путь. Дни становились все короче, ночи -
все холоднее.
К тому времени, как они достигли страны леров, погода совсем
испортилась. Дожди, слякоть, холод... Дома леров здесь были не
эллипсоидными, а обычными каменными, двухэтажными. На дороге теперь
встречалось совсем немного путников. Да и дорога становилась все уже. Хан и
Лизендир начали чувствовать себя дураками. Те немногие леры, что попадались
на пути, были еще более бесполезны, чем жители Лелиаса. Они вообще ничего не
знали о планете. Лизендир сказала, что это какие-то вырождающиеся леры.
В ночь дикой бури с мокрым снегом они добрались до вершины перевала, но
даже не заметили этого, занятые поисками убежища. В темноте они набрели на
заброшенный сарай и забились туда. Сарай защищал только от ветра, но не от
холода. Они свернулись клубочками, обложившись одеялами, и лежали молча и не
двигаясь. Да, они проиграли. Почти вся еда кончилась, и им ничего не
оставалось делать, как идти обратно в Лелиас.
Утром Хан вышел из сарая, чтобы посмотреть, сколько у них осталось еды.
В сарае было холодно, но когда он вышел на улицу, лицо его сразу прихватил
мороз. Видимо, всю ночь шел снег, так как возле сарая намело целую гору. Хан
взглянул на светлое небо северной осени. Кое-где на небе сияли звезды. С
востока и с запада громоздились неприступные горы, на юге стоял темный
туман. Зрелище поразило его жуткой нечеловеческой красотой. Они сейчас
находились в самой верхней точке перевала, и вокруг не было ничего.
Абсолютно ничего.
И вдруг на западе он заметил какое-то движение. Он всмотрелся, но не
смог определить, что это. Он прикрыл глаза, затем снова открыл их.
Это был дом, сделанный из серого вулканического камня. А то, что
двигалось, был дым. Тонкая струйка дыма, быстро исчезающая в морозном
воздухе. Значит, здесь, в этой горной долине, кто-то живет!
Хан бросился в хижину и сказал об увиденном Лизендир. Пока он собирал
вещи, она вышла посмотреть. Вернувшись, она дрожала, но согласилась с Ханом,
что им следует идти туда.
Расстояние оказалось больше, чем они предполагали. Ни Хан, ни Лизендир
так и не научились правильно определять расстояния. К тому же снег, выпавший
за ночь, сильно замедлял их движение. Через несколько часов пути они,
наконец, смогли рассмотреть дом более подробно. Вероятно, это был замок или
крепость из угрюмого черного камня. Солнце вышло из-за гор и осветило
здание. Теперь они хорошо видели его, хотя здание было в нескольких милях от
них.
Замок, на башнях которого развевались флаги. Но что бы это ни было, это
был дом, и здесь кто-то жил.
Почти весь день они пробирались к нему через снега. И только к закату
солнца Хан и Лизендир встали перед воротами. Ворота были закрыты. Казалось,
что их не открывали долгое время. Еще один тупик. На верхушке стены росли
маленькие чахлые деревца. Видимо, ветер занес туда землю. Хан подошел к
воротам и постучал эфесом меча. Лизендир смотрела на него, а затем громко
крикнула. Они не ждали ответа, но через некоторое время послышались голоса,
и над стеной появились лица. К этому времени стало почти совсем темно, и
только на востоке небо дрожало жемчужным светом. Хану и Лизендир велели
обойти замок и войти в маленькую боковую дверь, которую трудно было заметить
даже при дневном свете. Они завели во дворец мула, а затем им показали
комнату, где они могли провести ночь.
Внутри замка все было так, как и предполагал Хан. Он читал много
средневековых романов. Это был настоящий замок дворянина, но без той
роскоши, о которой он читал. Стены были украшены старыми грязными коврами и
гобеленами. Неряшливые слуги шныряли взад-вперед, наводя порядок. В замке
было грязно, холодно и сыро.
- Я не могу поверить, что в этом замке живут леры. Но если они все же
живут здесь, то не в такой конюшне, как эта, - сказал Хан Лизендир, когда
один из слуг, человек, привел их в предназначенную для них комнату.
- Я тоже не могу поверить этому, хотя после того, что я видела на этой
планете, я ничему не удивлюсь. Бр-р-р. - Она вздрогнула. - Но почему
крепость? Люди строят крепость, когда ждут нападения. Кого они боятся? Эта
крепость не может спасти их от Воинов. К тому же здесь может укрыться совсем
немного народа, потому что крепость мала.
Хан не смог ответить на этот вопрос.
После умывания они совсем закоченели. Хан пошарил по шкафам в комнате и
нашел несколько грубых одеял. Они улеглись вместе на меленькое жесткое ложе,
которое угрожающе заскрипело под их тяжестью.
Лизендир крепко прижалась к Хану, чтобы было теплее. Вскоре усталость
взяла свое, и они уснули.
Они не знали, сколько времени они проспали. Разбудил их мажордом,
который открыл дверь и провозгласил, что лорд Эвинг Холд будет счастлив
отобедать с ними. Мажордом говорил так, что дрожь пробежала по телу Хана.
Не говоря ни слова, они поднялись, оделись и пошли за мажордомом,
который вежливо ждал их в коридоре.
Он повел их через анфилады комнат, холлов, коридоров, где слышались
голоса людей. В других местах было пустынно, как будто замок был давно
покинут. Через распахнутые двери были видны темные комнаты. В отблесках
факела, который нес перед ними слуга. Хан увидел пыль, грязь, груды
обломков. Хану казалось, что это самое опасное место из всех, где они были
во время этого путешествия. Может, Лизендир чувствовала то же самое, но она
ничем не показывала этого, не произносила ни слова. Она была полностью
поглощена зрелищем замка.
После бесконечного пути они, наконец, пришли в огромный холл. Он был
разукрашен и освещен так, как будто здесь проходило грандиозное празднество,
хотя нищета, царившая повсюду в замке, была видна и здесь. Хан надеялся,
что, может, пища будет получше. Лизендир улыбнулась ему еле заметно и
кивнула.
Их усадили за большой восьмиугольный стол перед возвышением. Свечи и
лампы освещали холл, в углу горел в камине огонь... Возвышение представляло
собой сцену для музыкантов или актеров. Слуги суетились вокруг, расставляя
стулья, столы, подметая пол. И тут появилась группа музыкантов с
инструментами, совершенно незнакомыми Хану. Это были струнные инструменты,
но снабженные механическими устройствами, приводящими струны в движение.
Музыканты уселись насцене и начали играть без вступления. Дирижера не было,
но мелодия лилась совершенно свободно и без запинок. Моторы, вмонтированные
в инструменты, слегка жужжали, и их шуморганично вплетался в мелодию,
совершенно не нарушая ее.
Хан с изумлением смотрел на музыкантов. Хотя они ничем не отличались от
людей, но до странности были похожи друг на друга, как близнецы. Он
внимательно посмотрел на музыкантов. Нет, это не близнецы... Они были похожи
один на другого, как две капли воды, но выражения их лиц и их манеры были
разными. Поэтому они вовсе не казались членами одной семьи.
Инструменты музыкантов были самыми разнообразными. Они отличались и по
планету, либо ты подыщешь себе партнера лера.
- При нормальных обстоятельствах так оно и было бы. Но здесь слишком
короткий дневной цикл, и вероятно, это ускорит во мне все процессы. Все
произойдет гораздо быстрее.
Хан смотрел в темную воду. Он не мог дать ответа на ее немой вопрос.
Они гребли и спали, спали и гребли. Нарман Даскин поторапливал их:
- Смотрите на солнце. Оно уже совсем на севере. Дни стали короче. Скоро
наступят холода. Наверху река замерзнет, внизу высохнет. Она будет
непроходимой. Тогда придется остаться здесь на год.
Все согласились, что это будет гораздо страшнее, чем просто не
добраться до Лелиаса. Узкое ущелье, где протекала река, изобиловало
бандитами. Они боялись реки, и, пока путешественники плыли на плоту, они
были в безопасности. Но если застрять здесь и остаться на берегу, то это
значило потерять все: имущество, и жизнь.
Хан подозрительно осмотрелся. Река с легким шепотом терлась о
каменистые бока утесов.
Пелки услужливо сказала:
- Они живут высоко над утесами. Они спускаются вниз на веревках, когда
видят, что добыча близка.
- Но почему они не нападают на вас, когда вы возвращаетесь по суше?
- Никто не знает, почему, но все знают, что они исчезают с последним
плотом.
- Куда же они уходят?
- Кто знает? Может, они демоны, которые боятся наступающей темноты, а
может, у них табу.
Вдруг плот зацепился за камни, покачался на волнах, отцепился и поплыл
дальше. У Пелки вырвался крик ужаса. Она показала вперед. Там наверху, в
самом горле каменного ущелья, в паутине веревок качалась человеческая
фигура. Хан не мог на таком расстоянии сказать, человек это или лер. Он взял
арбалет, прицелился и выстрелил. Стрела пролетела мимо. Человек стал
выкрикивать угрозы стоящим на плоту и приказы своим товарищам, которые
высовывались из-за камней. Хан выстрелил еще раз. Стрела вонзилась в спину,
человек выпустил веревку и упал в воду. Раздались вопли разочарования. Эхо
металось в узком ущелье, многократно отражаясь от стен.
Больше они никого не видели. Даже того, кто упал в воду. Видимо, он
сразу утонул.
Остаток путешествия прошел без приключений. Хан и Лизеидир с интересом
следили за берегами, проплывающими мимо них. Правда, смотреть было не на
что: все было закрыто высокими горами. Они увидели только разноцветные камни
да бледно-голубое небо, по которому неслись облака. Чем ниже они спускались
по реке, тем воздух становился влажнее и теплее. Иногда на солнце было даже
жарко. Так проходили дни.
Вскоре река стала расширяться. Вода стала серебряной, все говорило о
том, что они приближаются к озеру, на берегу которого стоит Лелиас.
Озеро было мелким и заросшим тиной. Они гребли и гребли, с трудом
продвигаясь вперед.
На четвертый день справа по курсу они увидели замысловатое сооружение.
А за холмами на берегу поднимались столбы дыма. Хан спросил Нармана, не
Лелиас ли это.
- Да, но Лелиаса отсюда не видно. Он дальше на берегу. Это дым из
городских труб. А то, что ты видишь на воде, это пристань. Тут и происходит
торговля. Переноска в город обходится слишком дорого, а сам город не может
приблизиться к озеру, потому что во время половодья его заливало бы водой.
С удвоенной энергией они стали грести, приближаясь к пристани. Хан
наблюдал за Лизендир, которая налегала на тяжелое весло, вкладывая в это все
силы. Он наблюдал и за дочерьми фермера Узар и Пелки. Все три были женщины,
но в Лизендир было нечто, чем не обладали две другие. Сначала он не понял,
что именно. А затем внезапно осознал. Все дело было в том, что Лизендир была
как бы завершенной, в отличие от других. Хан постарался взглянуть на двух
девушек глазами простого человека. Да. Так оно и есть. Узар просто толстуха,
а Пелки, если хорошенько поработает над собой, будет миловидной деревенской
девушкой. Да, им многого не достает, чтобы сравняться с Лизендир.
Он смотрел на Лизендир и видел, что она уже немного отрастила волосы,
что означало ее отход от юношества. Хан подозревал это и боялся этого.
Лизендир перетянула волосы шнурком на затылке, и они спускались по спине
шелковистой прядью. Она заметила его взгляд и повернулась к нему.
- Ты так задумчив сегодня, что я хочу задать тебе один вопрос. Ты готов
ответить? Я хочу знать, как такая речушка сумела пробить себе путь через
такие высокие горы?
Хан рассмеялся.
- И ты, философ, спрашиваешь меня? Разве река не собирает в себя всю
воду вокруг во время весеннего паводка? Ведь тогда она становится сильной и
могучей.
- О, Дарденглир был прав относительно тебя. Жаль, что ты не лер. Ты мог
бы стать мудрецом. Ведь ты запросто открываешь тайны. Как тебе удается это?
Он снова рассмеялся:
- О, я уединяюсь в пещере и там обдумываю тайны земли и воды, черного,
и белого, мужчины и женщины. И я должен сообщать эти тайны всем, иначе я
буду страдать от переедания. Кстати, о переедании. Как бы мне хотелось
сейчас съесть хороший кусок мяса. Я так соскучился по нему в этом обществе
вегетарианцев. А эта река скорее всего старше гор, она пробивала себе путь,
размывая каждый год то, что вырастало на ее пути. Всю грязь река относила в
это озеро, и вот оно стало таким топким и илистым.
Нарман внимательно следил за их разговором, и хотя он плохо знал язык,
ему удалось кое-что понять. Он с энтузиазмом кивнул:
- Да. Эта река послана в наказание горам. Они осмелились вырасти и
вонзиться в небо. За это река постоянно мучает их.
Хан и Лизендир почтительно кивнули. Спор с этим ортодоксальным
догматиком ни к чему бы не привел.
Сейчас они уже были значительно ближе к пристани, и могли грести
медленнее. Хан почувствовал, что ему не терпится увидеть город, каким бы он
ни был. Ведь он с самого отбытия из Бумтауна не видел города. Базар Хобба не
в счет. По рассказам Нармана, Лелиас был настоящим пупом этого мира,
средоточием коммерции и культуры. В этом смысле он был сравним с древними
городами Земли. Хан стремился в этот город. Лизендир же с подозрением
смотрела на голубоватый туман над городом, на видневшиеся трубы, крыши...
Она качала головой. Она была настроена скептически, и несколько ее коротких
замечаний выдавали ее отношение к Лелиасу.
Вот их плот ткнулся в дощатый настил, и мгновенно на нем появилась
банда крикливых нахальных торговцев. На взгляд Хана, это были настоящие
разбойники, головорезы. Торговля началась сразу же, без всяких подготовок и
формальностей... Закончилась она поздно вечером, и снова началась утром, как
только посветлело небо на востоке. К концу второго дня-все было продано,
кое-что украдено, и у них в руках была куча денег. Впрочем, вряд ли их можно
было назвать деньгами. Они имели хождение только в Лелиасе.
Они взяли с собой несколько оставшихся животных, погрузили на них
одежду и направились к городу. Возле стен города они распрощались, и это не
заняло много времени, так как Нарман торопился. Он заметил несколько
фермеров из ущелья, которые уже собрались в обратный путь. Долгий путь.
Нарман очень хотел идти с ними: ведь видятся они всего лишь раз в год. Хан и
Лизендир взяли свою долю, посмотрели на фермеров и пошли в город.
По меркам этой планеты Лелиас был большим городом - ведь на этой
планете для него не было соперников. Вероятно, он был даже центром планеты.
Но в глазах Хана это был провинциальный городишко, какие на Земле были еще
до эпохи, космических полетов. Пока они шли по узким пыльным улицам, Хан не
видел никакого оружия, кроме арбалетов. Система канализации отсутствовала
напрочь. Ее заменяли зловонные сточные канавы, сносившие отбросы в озеро.
Через канавы кое-где были переброшены мостки из полусгнивших досок, проходя
по которым, каждый мог провалиться в грязную жижу. В воздухе стояла густая
смесь запахов.
Улицы города не были ни прямыми, ни длинными. Видимо, город строился
без всякого плана. Дома, таверны, лавки, виллы, заборы - в композиции города
не чувствовалось единой мысли. Этот город был центром обширной торговли,
однако, как бы ни был он богат, он не был центром культуры, не был
метрополией. Хан решил, что население города не превышает тридцати тысяч
человек.
Лизендир смотрела на город с молчаливой печалью. Они видели на улицах и
в лавках несколько леров, но не стали вступать с ними в контакт. Хан видел,
что Лизендир не хочет этого. Даже он мог видеть разницу между местными
лерами и Лизендир, хотя он и не мог сказать, в чем именно она заключалась.
Для Лизендир эти леры были людьми совсем другого мира, незнакомцами - и это
очень беспокоило ее.
После долгих скитаний по городу они наконец обосновались в какой-то
таверне, которая оказалась неожиданно уютной внутри, хотя снаружи своими
грязными потрескавшимися стенами и толстыми ржавыми решетками на окнах она
напоминала скорее тюрьму.
- Для защиты от грабителей, - объяснил владелец.
Это оказалась не таверна, а целая гостиница, и состояла она из
множества пристроенных к основному зданию каморок. Хан с Лизендир выбрали
две комнаты с окнами в красивый садик, с балконом, за который пришлось
доплачивать, и с ванной, за которую тоже нужно было платить, так как в доме
не было воды. Комнаты были чистые, не украшенные ничем стены были
свежевымытыми.
Лизендир была очень рада ванне, и тут же послала слугу за водой и
дровами. Когда она разводила огонь, Хан сказал, что мыться здесь он не
будет, а пойдет в общественную баню. Потом они пойдут на улицу, чтобы
посмотреть, что можно купить здесь из еды.
Когда он вернулся, Лизендир уже крепко спала. На ней было чистое
платье, лицо было розовым, свежим. Комнату освещала одна свеча, стоящая на
подоконнике. Все было тихо, Лелиас, несмотря на свою репутацию, рано ложился
спать. Лизендир проснулась внезапно, как только вошел Хан.
- Ты насладилась ванной, пока меня не было?
- О, тебе не понять. Мне казалось, что я не мылась несколько лет! После
ванны я уснула сразу. Но сейчас я уже готова ко всему, что может предложить
нам планета. Значит, это и есть великий Лелиас? Лелиас, жемчужина Рассвета?
Что делать дальше?
Она облокотилась на подушку, и мышцы четко выделялись на ее шее,
отбрасывая резкие тени, которые легли на нежную розовую кожу.
- Я прошелся по городу, стараясь понять, что мы можем узнать здесь.
Немного. Самое большее, что мы можем сделать, это расспросить о планете. А
затем нам следует проникнуть в селения леров в северных ущельях. Но я не
знаю, что мы найдем там. Может быть, и ничего.
- Согласна. Может, ничего. Но это лучше, чем сидеть здесь, в Лелиасе.
Леры, которых я здесь видела, мне совсем не понравились. Может быть, и там
не лучше. Но в городе нам делать нечего. Это город двадцатого столетия.
- Да, город старый. И он не собирается меняться. Во всяком случае, я не
заметил, что они собираются строить космодром.
Лизендир покачала головой.
- Скажи мне, Хан, чего хочешь ты? Не мы, а ты?
Он сел на край постели и долго молча смотрел на свечу. Наконец он
сказал:
- Я хочу вернуться, конечно. Но если это не удастся, я хочу жить здесь
нормальной жизнью, как жил бы в любом другом месте. Я хотел бы вернуться в
свой мир, к своему народу. Я хотел бы выкрасть свой корабль у Воинов. Но они
далеко, и пока мы доберемся туда, мы можем уже и не найти их там.
- Что ты узнал о планете?
- Совсем немного. Я бродил и расспрашивал. Но не узнал ничего нового.
Нам придется затратить много времени на расспросы, прежде чем мы что-нибудь
узнаем.
- Начнем завтра. Денег у нас немного, так что медлить нельзя.
Она поднялась с постели, легко прошлась по комнате и подошла к окну.
Хан подошел к ней и задул свечу.
- Есть еще одно, Лизендир... - сказал он нерешительно. Лизендир
шевельнула плечами, и легкое платье соскользнуло на пол. Глаза ее сияли.
- Я думала, что ты никогда больше не придешь ко мне, - мягко сказала
она. - Скажи мне, любовь моя, чего ты желаешь?
Хан мгновенно выскользнул из одежды.
- Я хочу в эту ночь насладиться тобой, хочу, чтобы губы мои ощутили всю
сладость твоего тела.
Она радостно улыбнулась ему, и все тело ее задрожало от предвкушения
страсти.
Хан прижал к себе девушку, вдыхая запах ее волос, ее свежего тела,
ощущая руками мягкую нежность ее кожи. Они, не сговариваясь, вернулись к
постели и легли в нее вместе. Все чувства их были открыты друг другу. Руки
Хана ласкали маленькие упругие груди девушки. Соски под его пальцами
набухли, и он припал к ним губами. Лизендир вся дрожала. Она обхватила
голову Хана руками, гладила его волосы. Не в силах сдерживаться, она широко
раскинула ноги, согнула их в коленях и приняла в себя Хана.
Они долго не спали, и даже не выходили поужинать. Ужин мог подождать. А
это ждать не могло.
На следующий день они встали поздно, и сразу после завтрака вышли на
улицу. Им необходимо было получить информацию о планете. А где ее можно было
получить, кроме Лелиаса?
Как они быстро обнаружили, здесь совсем не было ни книг, ни газет. Либо
книгопечатание еще не было изобретено, либо уже забыто. Здесь не было и
школ, куда они могли бы зайти и задать дурацкий вопрос - какова география
планеты?
Здесь не было и карт планеты. Так что им пришлось довольствоваться
общением с астрологами, теологами. Сведения, получаемые от них, были
туманными и противоречивыми, выделить из них истину - весьма затруднительно.
Когда вечером они вернулись в гостиницу и стали обсуждать имеющуюся
информацию, оказалось, что они не выяснили ничего существенного.
Хан возмущался.
- Хотелось бы мне знать, как эти люди, не имея ни школ, ни книг,
передают свои знания?!
- Такое бывает. Люди всегда сохраняют только те знания, что им
необходимы. Хан, ты вырос в обществе, где для классификации и передачи
Знаний используют школы. В школах передаются общие знания всем без
исключения. Они нивелируют людей, хотя все люди отличаются друг от друга.
- Но как же люди могут обучаться без руководства? Да и в ваших кланах
тоже действуют школы.
- Вспомни, как дети учатся родному языку. Для этого им не нужны школы.
Они учатся, общаясь со старшими. Обучение в школе делает детей нечестными,
так как они вынуждены говорить и делать только то, что приказывает им
учитель. Вспомни свою планету Сибрайт. Почти вся ее поверхность занята
морями и океанами. Поэтому каждый житель умеет плавать с детства. Плавать и
передвигаться на парусных судах. А какая разница между современными
парусными судами и судами древних жителей? Никакой, хотя они строили их, не
зная физики газов и жидкостей, законов плавучести, законов трения. Но они
поняли, что гладкие тела движутся легче, чем плохо обработанные, а
продолговатые легче, чем квадратные. И вот они построили корабли и поставили
на них паруса, чтобы ловить ветер...
Хан горячо возразил:
- Да, но они тысячелетиями жили в невежестве и суевериях!
- В каждом веке есть свои суеверия. И в нашем тоже. - Она говорила
терпеливо, как с ребенком. - Знание никогда не бывает абсолютным. Чем больше
ты узнаешь, тем больше понимаешь, что много ты никогда не узнаешь.
Но они узнали очень мало об этом странном примитивном мире. Лелиасцы
были уверены, что их планета плоская, что солнце движется по небу, что
землетрясения происходят от того, что чудовище, на спине которого находится
планета, поворачивается или чешется. Полюса - это ад для грешников, а в
средних широтах существует две зимы в год, посланные в наказание за грехи. К
западу от Лелиаса начинается бесконечная пустыня. Горы простираются с юга на
север, и единственный путь через них - это ущелье, пробитое большой рекой.
География была против них. Страна Воинов находилась где-то на другой
стороне планеты, на расстоянии двенадцати тысяч миль отсюда. И чтобы
добраться до нее, следовало пересечь высокие горы, пережить жестокие зимы,
выжить в бескрайних пустынях, где горячее солнце заставляет кипеть воду.
Они не могли присоединиться ни к торговому каравану, ни к пилигримам.
На планете не было путешественников. Правда, ходили слухи, что где-то есть
еще города, деревни, поселки. Например, все знали о стране Воинов, но никто
не ходил туда. Только Воины прилетали оттуда на своих кораблях. Люди на
планете жили сами по себе, не зная, что происходит вокруг.
Насколько могли установить Хан и Лизендир, жизнь на Рассвете находилась
на ранней стадии эволюции. Здесь не было сложного животного мира. Эволюция
дошла еще только до какой-то помеси рептилий и амфибий. С растительным миром
было не лучше. Все культурные растения были завезены сюда извне.
Это был молодой мир, расцвет которого был еще впереди. Если, конечно,
не произойдет чего-то ужасного.
На всей планете было всего два космических корабля. И оба они были у
Воинов. Хана и Лизендир отделяли от них тысячи миль. Они мало что могли
сделать в такой ситуации.
Прежде, чем уснуть, они снова пришли в объятия друг к другу, и снова
занимались любовью. И затем уснули, не осмеливаясь надеяться ни на что.
Утром они купили вьючное животное, похожее на мула, и нагрузили его
продовольствием, на которое истратили почти все свои деньги. Они покинули
гостиницу с печалью: ведь здесь было уютное и теплое жилье и хорошая пища. А
теперь их снова ждут неизвестность и опасные путешествия.
На остатки денег Хан купил короткий меч для себя и нож для Лизендир.
Выехали они из Лелиаса через северные ворота. Когда они ехали по пологому
подъему, они оглянулись и посмотрели в последний раз на великий город
Лелиас. Стены вокруг города были высокими, но плохо укрепленными. Во многих
местах зияли бреши, пробитые временем и суровым климатом. Судя по
теперешнему состоянию стены, она уже давно была не нужна городу.
За стенами теснился город, заросший мхом и лишайниками - родной
растительностью планеты.
Затем они повернули и поехали дальше на север. Справа от них
возвышались горы. Кое-где они были покрыты снегом, а там, где не было снега,
громоздились голые камни. Слева от них тоже были горы, правда, более низкие,
и, судя по виду, вулканического происхождения. Тут и там виднелись дымки из
жерл дремлющих вулканов. Хотя горы слева были ниже, их тоже невозможно было
пересечь. Сейчас вокруг них расстилалась каменистая долина, дикая
освещенная, свирепым солнцем.
В Лелиасе был сравнительно мягкий климат, ведь город лежал вблизи реки
и большого озера. Здесь же было заметно холоднее. По всему чувствовалось
приближение осени. Они шли все дальше на север, и с каждым днем солнце
быстрее заканчивало свой дневной путь. Дни становились все короче, ночи -
все холоднее.
К тому времени, как они достигли страны леров, погода совсем
испортилась. Дожди, слякоть, холод... Дома леров здесь были не
эллипсоидными, а обычными каменными, двухэтажными. На дороге теперь
встречалось совсем немного путников. Да и дорога становилась все уже. Хан и
Лизендир начали чувствовать себя дураками. Те немногие леры, что попадались
на пути, были еще более бесполезны, чем жители Лелиаса. Они вообще ничего не
знали о планете. Лизендир сказала, что это какие-то вырождающиеся леры.
В ночь дикой бури с мокрым снегом они добрались до вершины перевала, но
даже не заметили этого, занятые поисками убежища. В темноте они набрели на
заброшенный сарай и забились туда. Сарай защищал только от ветра, но не от
холода. Они свернулись клубочками, обложившись одеялами, и лежали молча и не
двигаясь. Да, они проиграли. Почти вся еда кончилась, и им ничего не
оставалось делать, как идти обратно в Лелиас.
Утром Хан вышел из сарая, чтобы посмотреть, сколько у них осталось еды.
В сарае было холодно, но когда он вышел на улицу, лицо его сразу прихватил
мороз. Видимо, всю ночь шел снег, так как возле сарая намело целую гору. Хан
взглянул на светлое небо северной осени. Кое-где на небе сияли звезды. С
востока и с запада громоздились неприступные горы, на юге стоял темный
туман. Зрелище поразило его жуткой нечеловеческой красотой. Они сейчас
находились в самой верхней точке перевала, и вокруг не было ничего.
Абсолютно ничего.
И вдруг на западе он заметил какое-то движение. Он всмотрелся, но не
смог определить, что это. Он прикрыл глаза, затем снова открыл их.
Это был дом, сделанный из серого вулканического камня. А то, что
двигалось, был дым. Тонкая струйка дыма, быстро исчезающая в морозном
воздухе. Значит, здесь, в этой горной долине, кто-то живет!
Хан бросился в хижину и сказал об увиденном Лизендир. Пока он собирал
вещи, она вышла посмотреть. Вернувшись, она дрожала, но согласилась с Ханом,
что им следует идти туда.
Расстояние оказалось больше, чем они предполагали. Ни Хан, ни Лизендир
так и не научились правильно определять расстояния. К тому же снег, выпавший
за ночь, сильно замедлял их движение. Через несколько часов пути они,
наконец, смогли рассмотреть дом более подробно. Вероятно, это был замок или
крепость из угрюмого черного камня. Солнце вышло из-за гор и осветило
здание. Теперь они хорошо видели его, хотя здание было в нескольких милях от
них.
Замок, на башнях которого развевались флаги. Но что бы это ни было, это
был дом, и здесь кто-то жил.
Почти весь день они пробирались к нему через снега. И только к закату
солнца Хан и Лизендир встали перед воротами. Ворота были закрыты. Казалось,
что их не открывали долгое время. Еще один тупик. На верхушке стены росли
маленькие чахлые деревца. Видимо, ветер занес туда землю. Хан подошел к
воротам и постучал эфесом меча. Лизендир смотрела на него, а затем громко
крикнула. Они не ждали ответа, но через некоторое время послышались голоса,
и над стеной появились лица. К этому времени стало почти совсем темно, и
только на востоке небо дрожало жемчужным светом. Хану и Лизендир велели
обойти замок и войти в маленькую боковую дверь, которую трудно было заметить
даже при дневном свете. Они завели во дворец мула, а затем им показали
комнату, где они могли провести ночь.
Внутри замка все было так, как и предполагал Хан. Он читал много
средневековых романов. Это был настоящий замок дворянина, но без той
роскоши, о которой он читал. Стены были украшены старыми грязными коврами и
гобеленами. Неряшливые слуги шныряли взад-вперед, наводя порядок. В замке
было грязно, холодно и сыро.
- Я не могу поверить, что в этом замке живут леры. Но если они все же
живут здесь, то не в такой конюшне, как эта, - сказал Хан Лизендир, когда
один из слуг, человек, привел их в предназначенную для них комнату.
- Я тоже не могу поверить этому, хотя после того, что я видела на этой
планете, я ничему не удивлюсь. Бр-р-р. - Она вздрогнула. - Но почему
крепость? Люди строят крепость, когда ждут нападения. Кого они боятся? Эта
крепость не может спасти их от Воинов. К тому же здесь может укрыться совсем
немного народа, потому что крепость мала.
Хан не смог ответить на этот вопрос.
После умывания они совсем закоченели. Хан пошарил по шкафам в комнате и
нашел несколько грубых одеял. Они улеглись вместе на меленькое жесткое ложе,
которое угрожающе заскрипело под их тяжестью.
Лизендир крепко прижалась к Хану, чтобы было теплее. Вскоре усталость
взяла свое, и они уснули.
Они не знали, сколько времени они проспали. Разбудил их мажордом,
который открыл дверь и провозгласил, что лорд Эвинг Холд будет счастлив
отобедать с ними. Мажордом говорил так, что дрожь пробежала по телу Хана.
Не говоря ни слова, они поднялись, оделись и пошли за мажордомом,
который вежливо ждал их в коридоре.
Он повел их через анфилады комнат, холлов, коридоров, где слышались
голоса людей. В других местах было пустынно, как будто замок был давно
покинут. Через распахнутые двери были видны темные комнаты. В отблесках
факела, который нес перед ними слуга. Хан увидел пыль, грязь, груды
обломков. Хану казалось, что это самое опасное место из всех, где они были
во время этого путешествия. Может, Лизендир чувствовала то же самое, но она
ничем не показывала этого, не произносила ни слова. Она была полностью
поглощена зрелищем замка.
После бесконечного пути они, наконец, пришли в огромный холл. Он был
разукрашен и освещен так, как будто здесь проходило грандиозное празднество,
хотя нищета, царившая повсюду в замке, была видна и здесь. Хан надеялся,
что, может, пища будет получше. Лизендир улыбнулась ему еле заметно и
кивнула.
Их усадили за большой восьмиугольный стол перед возвышением. Свечи и
лампы освещали холл, в углу горел в камине огонь... Возвышение представляло
собой сцену для музыкантов или актеров. Слуги суетились вокруг, расставляя
стулья, столы, подметая пол. И тут появилась группа музыкантов с
инструментами, совершенно незнакомыми Хану. Это были струнные инструменты,
но снабженные механическими устройствами, приводящими струны в движение.
Музыканты уселись насцене и начали играть без вступления. Дирижера не было,
но мелодия лилась совершенно свободно и без запинок. Моторы, вмонтированные
в инструменты, слегка жужжали, и их шуморганично вплетался в мелодию,
совершенно не нарушая ее.
Хан с изумлением смотрел на музыкантов. Хотя они ничем не отличались от
людей, но до странности были похожи друг на друга, как близнецы. Он
внимательно посмотрел на музыкантов. Нет, это не близнецы... Они были похожи
один на другого, как две капли воды, но выражения их лиц и их манеры были
разными. Поэтому они вовсе не казались членами одной семьи.
Инструменты музыкантов были самыми разнообразными. Они отличались и по