Фрэнсис Дик. Охота на лошадей

   Из ванной показалась Йола с ружьем в руках. По тому, как она его держала, я понял: стрелять девушка умеет. Матт появился из-за занавески, закрывавшей нишу-шкаф. Он встал между мной и выходом. В руках у него был дробовик.
   Я принял изумленный вид. Усилил немецкий акцент:
   — Извините. Не понимаю.
   — Это тот тип, — бросил Матт. — Определенно.
   — Где лошадь? — в ярости прошипела Йола.
   — Не знаю. — Я сказал чистую правду. — Почему вы задаете мне такой вопрос?
   Ружье и дробовик преградили мне путь.
   — Простите, — еще раз повторил я. — Мне надо закончить сборы. Я оплатил счет и предупредил, что утром уезжаю.
   — Никуда вы не поедете, приятель, — мрачно буркнул Матт.
   — Почему?
   — Приведите лошадь, тогда можете ехать. Не раньше.
   Ему придется вспомнить времена первых поселенцев, если он собирается держать пленника на ранчо, полном отдыхающих.
   — Я не могу привести лошадь, потому что не знаю, где она. Зато несколько моих друзей знают, где я. Они ждут меня сегодня, полагая, что утром я уехал отсюда.
   В молчаливой ярости они уставились на меня. При всей их изобретательности в преступлениях они были еще детьми. Перли напролом со своими ружьями, не продумав ходы. Но при этом они были смертельно опасными детьми, управляемые импульсами, а не разумом.
   — Я не похож на человека, который будет на всех перекрестках кричать: «Я украл лошадь у Клайвов». Если вы ничего сейчас не сделаете и я благополучно уеду, больше вы об этом деле ничего не услышите. Это лучшее, что я могу вам предложить. Но что бы вы сейчас ни выкинули, лошадь вам назад не вернуть.
   Играть в открытую — самое разумное средство для того, чтобы уехать отсюда. Но палец Йолы напрягся на курке ружья. И я нехотя решил, что пришло время для пистолета. Наблюдая за ней, я на долю секунды позже, чем следовало, увидел в зеркале, как Матт сделал шаг ко мне, взмахнув дробовиком как дубинкой.
   Он с силой ударил меня по затылку, и, когда я падал, лоскутное одеяло на кровати разлетелось яркими лоскутками в моих меркнущих глазах.

Глава 10

   Очнувшись, я осознал, что мне предстоит оказаться не пленником, а трупом.
   Коттедж был полон дыма, невысокие языки пламени лизали пол. Сначала я ничего не мог вспомнить, а только безучастно глядел на огонь. Попытался присесть, голова кружилась и раскалывалась от боли. Клайвы!.. Они высыпали из корзины на пол опилки, пропитанные мазутом, и подожгли их. Опилки и мазут горят медленно, выделяя удушливый газ. Меня положили возле чугунной печки, чтобы создать впечатление, будто я упал и ударился о нее головой. Пустую корзину из-под растопки подкатили к ногам, будто я пытался встать и перевернул ее. А в руке у меня оказались сигарета и коробок спичек.
   При пожарах чаще погибают не от огня, а от удушья. Коттедж не мог загореться с пола, потому что огню не хватило бы силы подняться вверх. Клайвы срежиссировали мой уход с этого света только из мести, других мотивов у них не было. И в качестве несчастного случая этот спектакль получился у них не таким удачным, как предыдущий.
   Пройдя по всем этим логическим умозаключениям, мой мозг прояснился, и я решил, что самое время действовать, если я собираюсь остаться на этом свете. А я полагал, что у меня еще есть невыполненные обязательства, так что придется остаться.
   Я поднялся, стянул одеяло с одной из кроватей, пошатываясь, побрел в ванную и там намочил его под краном. Дым далеко проник в легкие, грудь саднило, все время хотелось кашлять. Чертовски глупо, шевельнулась вялая мысль, что парень и девушка стараются отправить меня на тот свет, куда я и так хотел попасть. А я изо всех сил стараюсь помешать им в этом. Нелепо. Смешно...
   Оказывается, я стоял на коленях, почти ничего не соображая. Из крана бежала вода. Я привстал, вытащил из ванны мокрое одеяло и бросил его туда, где огонь был сильнее. Глупо. Лучше бы выйти в дверь. Проклятие, ее заело.
   Тогда окно. Тоже заело.
   Обмотав руку занавеской, я ударил по оконному стеклу. Потянуло свежим воздухом. Но только чуть, сетка от насекомых не пропускала больше.
   Я снова опустился на колени. Все кружилось перед глазами. От горящего одеяла поднималась вонь, из-под него вырывался огонь и расползался по полу. Я намочил второе одеяло и набросил на черную, слабо дымящую полосу. Я чувствовал себя старым и слабым от слишком долгого карабкания по горам, а также больным от удара по голове и слишком едкого дыма. Открыл дверцу черной чугунной печки. Должна быть тяга. Постепенно дым начал уходить через печку в дымовую трубу, а я лежал на полу возле двери и дышал свежим воздухом, проникавшим в щель над порогом.
   Несколько тысячелетий спустя я перестал чувствовать себя клиентом для морга, и невидимый молоток уже не бил по затылку, оставив там лишь ноющую шишку. Меня тревожило, скоро ли придут Матт и Йола, чтобы удостовериться в моей смерти. Пора действовать. Я медленно встал и прислонился к двери. Сетка от насекомых перед дверью открывалась наружу, деревянная дверь — внутрь. Маленький крючок, наброшенный на щеколду, держал их вместе. Я толкнул его вверх, и он отскочил в сторону, когда открылась внутренняя дверь.
   Бумажник лежал на столе, а не у меня в кармане. Они обыскали его, но, кроме своей фотографии, ничего интересного не обнаружили. Фотографию они забрали. Но на этом обыск прекратили. Пистолет по-прежнему лежал в кобуре у меня под широкой рубашкой. Я проверил магазин — заряжен — и засунул пистолет в кобуру.
   Единственная вещь, которую я по-настоящему хотел взять с собой, был приемник. Сложив антенну, я убрал его в свой старый чемодан, уложенный еще перед завтраком. Затем я поднял его и поставил на пол. В результате в голове опять начался вихрящийся ад. Я открыл дверь с сеткой от насекомых. Позади остался коттедж с обгорелым полом и разбитым окном. Впереди относительно короткий путь до машины, но он показался мне марафонской дистанцией.
   Я мог бы пройти его без передышки, если бы не почувствовал себя хуже. Но в конце тропинки, вьющейся между деревьями, когда до стоянки оставалось всего несколько ярдов открытого пространства, меня окатило ледяной волной, я выронил чемодан и прислонился к дереву, ожидая, когда слабость пройдет.
   И тут из кухни вышла Йола и увидела меня. Она открыла рот и кинулась обратно в главный дом ранчо. За ружьем?.. Или за Маттом?.. Я схватился за пистолет, но мне страшно не хотелось его применять. Слишком много объяснений с властями, а я предпочитал в нынешнем положении вообще не сталкиваться с ними.
   — Привет, — сказал бодрый голос у меня за спиной. — А мы думали, вы уехали сто лет назад.
   Я повернул непослушную голову и отпустил рукоять пистолета. Саманта и Микки шли ко мне по тропинке от коттеджа Уилкерсонов.
   — А я думал, что вы уехали кататься верхом, — сказал я.
   — Рэнглеры не нашли всех лошадей, — печально объяснил Микки.
   — С вами что-то случилось, вы заболели? — Его сестра остановилась и разглядывала меня.
   — Немножко, — признался я. — Я был бы ужасно благодарен, если бы вы помогли мне донести чемодан вон до той черной машины.
   — Конечно, — с важностью согласился Микки.
   А Саманта по-матерински поддерживала меня под руку. Так, с обеих сторон окруженный детьми, я завершил путь к машине.
   Это было ружье. Йола кинулась в дом за ружьем. Теперь она стояла, стиснув его в руках, и наблюдала, как дети кладут в багажник мой чемодан и стоят возле окна «Шевроле», пока я включаю мотор. Человек утонул — несчастный случай, человек задохнулся в дыму — несчастный случай: она умела подстраивать такие случайности. Но тройное убийство из ружья на глазах свидетелей — это было слишком даже для нее. Впрочем, если бы она попыталась нацелить ружье на детей, я бы без колебаний пристрелил ее.
   — До свидания. — Милые дети! Они помахали мне рукой.
   — До свидания.
   Я отпустил тормоза и, поднимая облако пыли, покатил по дороге, прибавив скорость, когда выехал на шоссе, ведущее в Джексон. Если Йола надумает преследовать меня в пикапе, то ей не развить такую скорость. Поглядывая в зеркало заднего вида, я убедился, что Клайвы пока еще не начали охоту на меня. Единственное, что я постоянно видел впереди, — пляшущие цветные пятна перед глазами.
   Миновав Джексон, я повернул на север, а потом на запад и по извилистому шоссе направился в Айдахо-Фолс, параллельно реке Снейк. Чистая голубая вода весело искрилась на фоне темно-зеленых сосен. Открывающаяся картина завораживала безупречной красотой. Но мои частые остановки не были вызваны желанием полюбоваться прекрасным видом: холодный пот и головокружение то и дело возвращались, как навязчивый сон. Я ехал медленно, никого не обгоняя, готовый в любой момент съехать на обочину. Если бы мне не хотелось как можно дальше уехать от Клайвов, я бы остался в Джексоне. И большую часть пути я жалел, что не остался.

* * *

   Когда наконец в половине шестого я добрался до места встречи, Уолт метался по холлу мотеля, будто нервный кинопродюсер.
   — Вы опоздали на четыре с половиной часа! — укоризненно начал он. — Вы говорили...
   — Знаю, — перебил я. — Снимите нам два номера. Мы останемся здесь.
   Он открыл рот и снова закрыл его.
   — Простите, — мягко проговорил я, — но я плохо себя чувствую.
   — Что случилось?
   — Контузия.
   Уолт испытующе оглядел меня, снял два номера и даже отнес мой чемодан. Я лег, а он сел на стул возле кровати и непрестанно потирал большим пальцем подушечки пальцев на другой руке.
   — Может, пригласить врача? — спросил он.
   — Не думаю.
   — Что случилось?
   — Я дам вам бесплатный совет, — проговорил я. — Никогда не позволяйте Матту Клайву приближаться к вам на расстояние вытянутой руки.
   Когда я лежал, голова не так кружилась.
   — Не хотите выпить?
   — Нет... Давайте лучше послушаем пленки. — Я объяснил, как открыть заднюю стенку приемника и перемотать пленку.
   — Какая аккуратная работа! — одобрительно заметил Уолт. — Где вы взяли этот приемник?
   — Года два назад мне сделали его по специальному заказу.
   Уолт что-то проворчал и нажал кнопку. Мы услышали стук в дверь, и главный рэнглер сообщил Йоле, что кобылы с жеребятами и оба жеребца убежали. Уолт взглянул на меня и усмехнулся.
   Секунд двадцать пленка крутилась в полной тишине, затем снова включилась при новом звуке. Следующий разговор был кратким.
   — Йола? — Очень громкий мужской голос. — Йола? Черт возьми, куда все запропастились? — Хлопнула дверь, и снова тишина.
   — Это Матт Клайв, — объяснил я Уолту. — Он вернулся перед завтраком.
   Опять зазвучали голоса. Йола говорила, входя в комнату:
   — ...Сказал, что следы ведут прямо в гору, но потом он повернул к ранчо и по верхней тропинке над пропастью спустился вниз. Удача улыбнулась нам.
   — Надо продолжать поиски, — вступил Матт. — Йола, ты понимаешь, мы не можем потерять эту лошадь. — Голос Матта дрожал от ярости. — Я обойду всех гостей и посмотрю, не приложил ли к этому руку кто-то из детей.
   — Не думаю. Никто из них не выглядит напуганным.
   — Все равно, я попытаюсь еще раз. — Шаги Матта затихли.
   Йола сняла трубку и набрала номер.
   — Джим? Вы не заметили сегодня ночью какой-нибудь лошадиный фургон? Через Пайклет не проезжал фургон?
   — ...
   — Нет? Ну ладно. Я просто так спрашиваю, может, вы видели. А рано утром?
   — ...
   — Нет? Может, случайно. Конечно. Ну во всяком случае спасибо. — Она с треском положила трубку.
   — Пайклет? — Уолт вскинул брови.
   — Несколько магазинов и бензозаправка там, где дорога Клайвов соединяется с главным шоссе на Джексон.
   — Хорошо, что мы там не... — начал Уолт и замолчал. — Так вот почему вы настаивали на таком длинном кружном пути!
   — Отчасти, — согласился я. — Мне хотелось, чтобы создалось впечатление, будто Крисэйлис ушел сам. Мне хотелось, чтобы им не пришло в голову, что его украли. Пусть бы они немножко погадали, куда он делся, и только немного спустя поняли, в чем дело.
   Пленка снова включилась. Тяжелые шаги вбежавшего Матта.
   — Йола! Этот человек... Этот проклятый человек...
   — Какой человек? — удивилась она.
   — Тот, что выудил Теллера из реки. Давно он здесь?
   — Здесь? — почти шепотом спросила Йола.
   — Здесь. Завтракал. Живет здесь, тупая сука! — закричал Матт.
   — Я не... Я...
   — Я видел его в больнице в Рединге, — продолжал Матт. — Он приходил навещать Теллера. Эти сторожевые псы разрешили ему пройти. Я видел, как он смотрел в окно. Черт возьми, как он попал сюда? Идиотка, неужели ты не узнала его? Дура, несчастная дура... Он и увел лошадь! Но будь я проклят, если не заставлю этого подонка привести ее назад!
   — Как? — простонала Йола.
   — Простите, мисс Клайв, мистер Хочнер просит принести ему счет. — Голос прислуги.
   — Там, на столе, — резко бросила Йола.
   — Кто из них мистер Хочнер? — спросил Матт.
   — Немец, в третьем коттедже.
   — Где он сидел за завтраком? Как он выглядит?
   — Он сидел спиной к двери из холла, — объяснила официантка. — В клетчатой рубашке, белой с голубым. Очень высокий, с темно-русыми волосами, усталое лицо.
   — Хорошо, дайте ему счет. — Матт подождал, пока девушка ушла. — Хочнер! — Он охрип от ярости. — Давно он здесь?
   — Со вторника, — тихо ответила Йола.
   — Возьми ружье. Если он не вернет нам лошадь, я убью его.
   Раздались какие-то шорохи, движение, и голоса смолкли. Время, которое они провели в моем коттедже, на пленке отразилось в двадцатисекундном перерыве. Потом снова началась запись:
   — Матт, он был прав, нам надо дать ему уехать. — Голос у Йолы спокойный от отчаяния, но Матт все еще кипит.
   — Мы дали ему шанс. Он мог сказать, что сделал с Крисэйлисом.
   — Ничего он говорить не собирался, — снова после долгой паузы зазвучал голос Йолы. — Он так и сказал: что бы вы ни сделали, лошадь назад не получите!
   — Заткнись! — вне себя от ярости заорал Матт.
   — Матт, — в голосе Йолы слышались рыдания, — он был прав. Лошадь мы назад не получим, а его друзья приедут сюда и будут его искать.
   — Это окажется несчастный случай.
   — Они не поверят!
   — Но не смогут ничего доказать, — не сдавался Матт.
   — Если он передал кому-то лошадь, — снова после паузы зазвучал голос Йолы, совершенно бесстрастный, — если кто-то получил Крисэйлиса и везет его к Теллеру... Они знают, что лошадь была у нас. Нас арестуют за это.
   — Но Хочнер не собирался никому говорить, что он украл у нас лошадь.
   — Но ты же не слушаешь, что тебе говорят! — вдруг взорвалась Йола. — Он был прав с самого начала. Нам надо было позволить ему уехать. Мы потеряли Крисэйлиса, но из-за тебя влипли в еще более поганую историю. Они никогда не поверят, что он умер из-за несчастного случая, и все ФБР соберется здесь... И мы кончим... мы кончим в тюрьме...
   — Заткнись! — рявкнул Матт. — Заткнись сейчас же!
   — Может, он еще не умер... Может, нам потушить огонь? — Голос у нее настойчивый, молящий.
   — И дать ему шанс обвинить нас в попытке убийства? Не будь дурой, Йола. Никто не сможет доказать, что это не несчастный случай.
   — Наверное, не смогут...
   — Ну и оставь его, Йола. Просто забудь, и все. У него был шанс. Я дал ему шанс... Подожди, пока гости увидят дым, а потом выйди и объяви им, как мы условились. Не старайся ничего добавлять от себя. Ради бога, ничего не придумывай.
   — Не буду...
   — А я сейчас поеду с рэнглерами в горы. Крисэйлис перешел мост, там есть его следы. Я сам пройду по его следам. Может, этот мистер Хочнер блефует. Может, он привязал где-то лошадь к дереву, и никто не знает, что он поехал сюда, и никто не будет его искать. Он просто придумал такой способ спастись, а мы с тобой почти поверили ему.
   — Придется сказать дяде Баку, — вздохнула Йола.
   Наступило молчание: очевидно, они обдумывали, что делать дальше.
   — Он устроит дикий скандал, — мрачно проговорил Матт. — Сколько было планов!
   — Он должен знать, — настаивала Йола.
   — Вечером позвоню ему, если понадобится. Но мы еще можем найти Крисэйлиса.
   — Надеюсь...
   Раздались тяжелые шаги Матта, он ушел продолжать поиски. Потом хлопнула дверь, Йола направилась в главный дом ранчо. Повисло продолжительное молчание.
   Уолт выключил приемник и посмотрел на меня, на липе у него не было абсолютно никакого выражения.
   — Что они сделали?
   Я рассказал ему.
   — Могли это посчитать несчастным случаем?
   — Думаю, да. Представьте такую сцену. Человек закуривает сигарету и рассеянно бросает спичку вместо мусорного контейнера в корзину с опилками для растопки. Вдруг чувствует удушье от дыма. Паника. Вскакивает, кидается тушить пламя, задевает за чугунную печку, падает, теряет сознание. Готов.
   — Разве вы курите?
   — Иногда. Они воспользовались моей пачкой сигарет, которая лежала на столике возле кровати, и моими спичками. Импульсивно, не планируя заранее. Они только осмотрели комнату и взяли то, что попалось под руку. Клайвы мастера в таких вещах.
   — Счастье, что вы вовремя пришли в себя, — заметил Уолт.
   — Да. — Я закрыл глаза и размышлял, как он отреагирует, если я попрошу его принести мне кодеин.
   — Я работал с такими людьми, как вы, раза два и не могу сказать, что они мне понравились, — продолжал Уолт.
   — Спасибо, — саркастически поблагодарил я. Придется обойтись без таблеток.
   — Люди вашего типа встречают смерть легко, — развивал свою мысль Уолт, — но жизнь требует от них мужества.
   Я открыл глаза. Уолт не шутил, а напряженно изучал меня с таким траурным выражением лица, что мысль о шутке даже не возникала.
   — Как у вас с мужеством? — спросил он.
   — Нормально.
   — Это видно, — глубоко вздохнул он.
   — Уолт... — начал я.
   — Впервые меня это поразило прошлой ночью в горах. Вы тревожились из-за Крисэйлиса, но даже на секунду не задумались, что сами можете сверзиться с высоты трехсот футов. Когда вы вели его по тому выступу, меня мороз пробирал даже смотреть на вас... А вы вернулись такой спокойный, будто прогуливали лошадь по собственному двору.
   Так косвенно он извинился за то, что ждал меня не там, где мы договаривались.
   — Уолт, — я улыбнулся, — не окажете мне любезность, не принесете что-нибудь от головной боли?

Глава 11

   На ферме Мидуэй Юнис, Линни, Сэм Китченс и конюх племенной конюшни Чаб Ладовски, облокотившись на изгородь паддока, наблюдали, как Крисэйлис ест кентуккийскую траву. И комментировали это самым различным образом: Чаб Ладовски — с восторгом, Юнис — обреченно.
   После путешествия по Тетону полтора миллиона долларов не стали выглядеть и на цент хуже. Жеребец выглядел даже лучше, чем на ранчо, потому что во время поездки в фургоне Сэм Китченс счистил с его шкуры всю пыль Вайоминга. И теперь под ярким солнцем гнедой лучился здоровьем и чистотой. Ладовски заверил меня, что ни у кого нет ни малейшего шанса опять украсть жеребца.
   Армия фотографов и репортеров пришла и ушла. Им сказали, что Крисэйлиса нашли мирно бегавшим по земле друга Дэйва Теллера, в тридцати милях от того места, где он пропал. Все волнения остались позади.
   С Юнис и Линни мы направились в дом Дэйва, Юнис налила мне в бокал виски и положила льда.
   — Кто пропустил вас через мясорубку? — спросила она. — Вы выглядите как после десятой ночи медового месяца.
   Сэм Хенгельмен приехал с Крисэйлисом в Мидуэй во второй половине дня во вторник. Мы с Уолтом прилетели в Нью-Йорк на день раньше, и я успел в Лексингтон как раз к концу последнего интервью, которое Юнис давала прессе. Несколько представителей этого братства с воинственным выражением на лице промчались мимо меня. Линни, не сдержавшись, захихикала им вслед.
   Я сделал глоток крепкой смеси, приготовленной Юнис.
   — Больше всего мне хотелось бы поспать, — признался я. — Не могли бы вы выделить мне кровать? Или рядом есть мотель...
   — Оставайтесь здесь, — резко перебила меня Юнис. — Конечно, вы должны остаться здесь.
   Я перевел взгляд с нее на Линни. Я не мог оставаться с ней в доме наедине, а вот с двумя дамами было абсолютно пристойно. Как глупо.
   — Спасибо. И я должен позвонить Дэйву в Англию.
   Теллер, все еще лежавший в больнице, недоверчиво проговорил:
   — Я слышал новость по радио не больше чем полчаса назад. Крисэйлис только что вернулся домой.
   — Да, он дома, — подтвердил я.
   — Где он был?
   — Долгая история, — вздохнул я. — И у проводов есть уши. Но ваши расходы уже закончились с его прибытием на ферму. Я потратил примерно шесть тысяч триста долларов. Вы удовлетворены результатами или хотите услышать ответ на некоторые вопросы?
   — На какие вопросы? — растерянно спросил он.
   — Почему украли Крисэйлиса и почему вы упали в реку. И еще одно: хотите вернуть себе Оликса?
   — Боже мой... вы знаете, где он?
   — Нет. Но, вероятно, смогу найти его. Хотя если мне удастся найти жеребца и мы сумеем так же уверенно опознать его, как Крисэйлиса, придется вернуть страховую премию, полученную за Оликса от «Жизненной поддержки». Это все равно что заново купить его. Сейчас он стал на три года старше, и вы потеряли три потомства жеребят. Теперь он может быть не таким хорошим приобретением для вас или для вашего синдиката. В таком случае вы можете предпочесть не искать его. Вам решать.
   — Господи! — выдохнул он.
   — Может быть, вы обдумаете и позвоните сюда? — предложил я. — Ваша жена и Линни наполнили меня едой и виски, и, похоже, я останусь сегодня ночевать в вашем доме. Но если вы захотите, чтобы я продолжал поиски, договоритесь с Киблом, потому что я должен сидеть за своим столом в следующий понедельник в десять ноль-ноль. А если я продолжу работу здесь, то могу не успеть вернуться.
   — Конечно, — несколько ошеломленно проговорил он, и я передал трубку Юнис.
   — Дорогой, как ты себя чувствуешь? — спросила она, а я сделал большой глоток виски со льдом, прислонил голову к спинке кресла и, закрыв глаза, слушал привычный разговор двух давно женатых людей. — Не спрашивай меня, Дэйв, как он это сделал. Не знаю. Я знаю лишь, что он позвонил мне вчера вечером из Нью-Йорка и спросил, нет ли у нас близкого друга, влиятельного и респектабельного, желательно с авторитетом среди коннозаводчиков и чье слово пресса воспринимала бы как Святое Писание. Ну, я порылась в памяти и решила, что Джефф Рутс подходит по всем статьям. И сегодня утром Крисэйлиса нашли на земле Джеффа Рутса... Да, лошадь в прекрасном состоянии, как новенькая... Ухаживали за ним как надо... Слушай, Дэйв, я считаю, хорошего понемножку, так? Я слышала, как Джин предлагал найти Оликса. По-моему, нет, и только нет. Нам Оликс совершенно ни к чему. И твой парень совсем не Геракл. Он вернулся в таком виде, что его ветром с ног свалит... Линни? Прекрасно. Завтра мы едем в Калифорнию. Хочу поискать шторы для нового дома, такие же, как в этом. А Линни проведет несколько дней на пляже и, может, поучится серфингу с ребятами де Веси. Послушай, а почему бы нам не взять с собой Джина, а? Конечно. Я закажу номер в Санта-Барбаре, в том же мотеле, да, да, в «Отпускнике». Думаю, у них найдется еще один номер...
   Я с разочарованием слушал ее планы. Если мне и хотелось где-нибудь побездельничать, так это здесь, на ферме Мидуэй. Приятный бассейн, тихий зеленый сад, спать, пить виски и смотреть на Линни.
   Юнис положила трубку, мы пообедали, а поздно вечером Дэйв позвонил снова.
   — Джин? Теперь послушайте меня, дружище. Кроме любопытства, есть какие-нибудь причины искать ответы на ваши вопросы?
   — Надо предотвратить повторение инцидентов, — напомнил я.
   — Чтобы не было украденных жеребцов? Не было покушений на меня?
   — Именно так.
   Трубка молчала.
   — Тогда я покупаю ответы, — после паузы сказал Теллер. — Если вы сможете получить их. Что касается Оликса... Если вы думаете, что есть шанс найти его живым и здоровым, то, я считаю, мой моральный долг дать вам зеленый свет. Конечно, синдикат тоже получит свою долю. Оликсу сейчас двенадцать. У него впереди только шесть-восемь лет высокой потенции. И после его исчезновения потомство этого жеребца побеждало во всех европейских скачках. С точки зрения бизнеса, мне не повезло, что потеряно три года. Но с точки зрения коннозаводства, было бы преступлением не попытаться вернуть его.
   — Хорошо, — согласился я. — Подумаю, что можно сделать.
   — Деньги, которые вы потратили на поиски Крисэйлиса, меньше, чем его гонорар за покрытие одной кобылы. Ради Оликса вы можете тратить сколько понадобится.
   — Хорошо, — повторил я.
   — Сим Кибл говорит, что вам полагается еще семь дней к трем неделям. На Рождество вы не воспользовались свободными днями, их приплюсуют к отпуску.
   — Я и забыл.
   — Если понадобится, я смогу договориться с ним о дополнительных днях.
   — Если я за две недели не закончу дело, значит, я не преуспел и надо возвращаться домой.
   — О-о-о. — В его голосе прозвучало разочарование. — Ладно, оставим пока все как есть. — Он прокашлялся. — Юнис считает, что вы не очень хорошо выглядите.
   — Парень с плоскодонки, который ударил вас веслом, то же самое сделал со мной.
   — Джин! — потрясенно воскликнул Дэйв.
   — Не говорите боссу о моей неопытности. Хотя, если подумать, он и так знает.
   Дэйв засмеялся.
   — Если встретите опять этого парня, всыпьте ему за нас обоих.
   — Постараюсь, — пообещал я. — Но меня учили люди, привыкшие пользоваться умом, а не мышцами. Мои учителя не предполагали, что контрразведчику придется драться не на жизнь, а на смерть. И к тому времени, когда я убедился, что они были не правы, мне было уже поздно учиться боксу или дзюдо, даже если бы меня и привлекала эта мысль. Но меня она не привлекала. Вместо этого я научился стрелять без промаха, и в последние три года «люгер» дважды благополучно выручил меня из весьма щекотливых положений. Но в кулачном бою с Маттом Клайвом, молодым быком, можно ставить пятьсот против одного, что я проиграю. И физически всыпать ему за нас обоих маловероятно.