Страница:
— «Чувствуешь», да?! Ты чувствовал, что моим противником на арене станет мой лучший друг?! Ты чувствовал, что девушку, которая относилась ко мне, как никто и никогда раньше, могут использовать как орудие, чтобы заставить меня стать жестоким?! Ты все это чувствовал?! Хонтеан, посмотри сам, куда завели нас твои «предчувствия»!
— Горн, тише! — спокойно урезонил отшельник. — Мои предчувствия привели нас туда, куда ты хотел попасть.
— А сейчас он, видите ли, чувствует, куда нас везут! — продолжал бесноваться юноша.
— Ну, это я не чувствую, а просто знаю. — Хонтеан пожал плечами. — Нас везут к королю Фаору.
Горн хотел грубо съязвить, но замер с открытым ртом, когда смысл имени достиг его мозга.
— Откуда ты это знаешь?
— Слышал. Нас купил человек, работающий на Фаора. Он везет нас к королю Инкрустара.
— Ты оставался в сознании? — догадался Горн.
Он стал лихорадочно перебирать факты. Город взбунтовался… Он так и не смог дойти до тюрьмы… Теперь его везут к королю…
— Превосходно! — наконец решил юноша. — Теперь жизнь станет на свое место!
Горн вспомнил и дотронулся до кожи за ухом — прибор все еще пульсировал на прежнем месте:
— Нейрофоны? Их не извлекли?!
— Только перепрограммировали, — подтвердил Хонтеан, — Теперь браслеты-активаторы на руках новых Хозяев.
— Глупо! — мстительно сощурившись, улыбнулся принц. — Нейрофон — доказательство нарушения прав человека! Они здорово рискуют, отпуская нас с этими штуками!
— Ты и в самом деле думаешь, что Фаор окажет нам помощь? — спросил монах.
— Разумеется! — уверенно подтвердил юноша. — А у тебя есть сомнения?
— Есть, Горн. Он купил нас.
— Ну и что? Он ведь понятия не имеет, кого купил!
— Он заплатил деньги и приобрел тебя в собственность. Так не поступают, когда стремятся оказать помощь. Не понимаешь? Король Фаор знает о рабовладельческой станции. Короля Фаора устраивает, что полезных ему людей можно просто купить.
— На этот раз ты говоришь глупости! — наотрез отказался поверить Горн. — Я встречусь с Фаором и верну себе права наследного принца! И не пройдет и двух недель, как я вернусь на «Айсберг» с армией!
Целых три недели абсолютно ничего не происходило. Часы на стене отмеряли час за часом. Ночью свет гас, утром включался. Еда и питье появлялись на столе автоматически в строго определенное время. Мозг каюты позволял пленникам пользоваться самым минимальным набором развлечений. В его памяти имелось несколько виртуальных игр, сотня художественных фильмов, десяток образовательных программ. В распоряжение пленников предоставлялась ванная комната, но совсем маленькая, без бассейна и с архаическим душем на потолке.
Чтобы Горн не сошел с ума от бездействия, Хонгеан стал давать ему первые уроки. Монах заставил принца вспомнить каждую завоеванную на «Айсберге» победу и разложил руководившее юношей предчувствие на составляющие, понятные для его сознания. Случайные, казалось бы, события зависели друг от друга и следовали в строго определенном порядке. Горн был потрясен простотой этой логики, доступной каждому, кто посмотрел бы на свою судьбу, абстрагировавшись от прежних знаний. Принц пробовал бросать кубики — числа выпадали разные, но Хонтеан утверждал, что так даже и лучше: Горн не умел заглядывать в свое будущее, а поэтому мог бы навредить себе, если бы слишком быстро научился воздействовать на ход Провидения. Монах говорил, что комбинации цифр на кубиках подтверждают его правоту — Горн все ближе и ближе приближается к цели, которую преследовало его эго.
Наконец однажды в стене отворилась невидимая до этого времени дверь и офицер в форме Королевских Вооруженных Сил Инкрустара сообщил пленникам, что их ожидание подходит к концу.
— Приведите себя в порядок! — с торжественным видом распорядился гость. — Возможно, завтра предстанете перед глазами короля!
— Мы уже приземлились? — Горн стал вспоминать, было ли у него ощущение, что корабль шел на посадку. При изменении мощности источника внутренней гравитации обычно возникала неприятная легкость в животе, которую опытный человек всегда бы заметил.
— Я же сказал: завтра! — резко повторил гость.
— Чтобы завтра предстать перед королем, — объяснил Горн ход своих мыслей, — приземлиться мы должны уже сегодня, заранее.
— Мы приземлимся завтра! — отрезал офицер. — А его величество посмотрит на вас, когда захочет на вас посмотреть. Может, никогда, может, завтра. Если завтра — вы должны быть готовы!
— А что значит «готовы»? — поинтересовался принц, радующийся возможности пообщаться хоть с кем-то, кроме Хонтеана и Мозга каюты. — Вымыть себя до блеска и опрыскать духами?
— Болван! — выругался гость. — Разминай мышцы, вспоминай, как держать меч, — если его величество скучают, они могут испытать тебя, едва ты явишься пред их очи. Будет обидно, если умрешь от первого же удара — везем вас через четверть галактики!
— Испытать меня? — ошеломленно повторил Горн. — Король Фаор хочет сразиться с простолюдином?
На следующий день, к обеду, за Горном и Хонтеаном пришли двадцать солдат в военных скафандрах повышенной защиты. Пленникам надели наручники и посадили в грузовую секцию большого украшенного гербами бота. Сам барон Увергем прошествовал в пассажирское отделение, роскошное, как в самой дорогой частной яхте.
Через узкие окна принц и монах могли видеть огромный город, через который по спецкоридору стремительно мчался бот, охраняемый полицейскими катерами сопровождения. Город не имел ни конца, ни края как вдаль, так вверх или вниз. Многоярусная застройка и воздушный транспорт вынуждали адресовать дома не на плоскости, а в объеме, в трехмерной системе координат. Улицы делились на горизонтальные и вертикальные, а человеческое сознание вообще отказывалось ориентироваться в этом хаосе подъемов, спусков и поворотов.
Дворец короля Фаора полностью отвечал общему архитектурному стилю города — он висел в воздухе. По сути, это был не дворец, а космический корабль, построенный по индивидуальному проекту и производящий снаружи впечатление некой огромной каменной крепости, обнесенной неприступной крепостной стеной. Горну понравилась идея — путешествовать прямо во дворце, вместо того чтобы в каждой своей столице возводить королевскую резиденцию.
Под кораблем-дворцом открывалась километровая пропасть, над — слепило глаза светло-серое небо. Дворец Фаора был единственным зданием в городе, вокруг которого сохранялась не застроенная ни вверх, ни вширь пустошь.
Бот уверенно направлялся прямо в ворота — в шлюз, стилизованный под подъемный мост. Окна, через которые пленники смотрели наружу, погасли — какое-то время Горн и Хонтеан пребывали в полной темноте, после чего их ослепил яркий свет с потолка, а грубый голос скомандовал:
— Прибыли, выходите!
Бот стоял в большом ангаре по соседству с двумя десятками подобных ему среднеразмерных воздушных машин. На большинстве яхт и ботов светились голографические гербы — знаки принадлежности благородным особам различных королевских домов космоса. Горн всмотрелся, надеясь обнаружить герб своего отца, но тщетно — гостей из Веридора здесь сейчас не было…
Только взобравшись по бегущей лесенке на один уровень выше ангара, Горн понял, почему о главном архитекторе короля Фаора ходили слухи. Средневековая крепость снаружи, корабль по сути — внутри королевский дворец производил особо сильное впечатление. Под открытым насыщенно-голубым небом возвышался настоящий белокаменный дворец с золочеными шпилями и высокими башнями. Он раскинулся на холме и утопал в зелени парка. К холму подступал поросший травой и цветами луг, по которому были хаотично разбросаны несколько построек менее грандиозного, в сравнении с дворцом, вида. За холмом с одной стороны рос лес, с другой — разлилось живописное озеро.
Как бывший представитель самых высших слоев галактического сообщества, Горн видел в своей жизни много монументальных сооружений, соперничавших друг с другом в масштабности и оригинальности, но даже он вынужден был признать, что фантазия архитектора впечатляла. Во-первых, размерами. От лестницы, ведущей в ангар, где остался бот, до леса было никак не меньше пяти километров. Корабль-дворец не был станцией, он располагался в сердце планетарного города и никак не мог позволить себе неограниченные пространства для воссоздания натуральных ландшафтов в натуральную величину. Во-вторых, реалистичностью. Небо казалось бездонным, неоднородным по цвету. Границы между землей и небом, там, где должен бы выдать себя накрывающий экосистему купол, искусно скрывала каменная стена со сторожевыми башнями, словно та самая, что бросалась в глаза снаружи, из города. Под ногами росла живая трава, цвели живые цветы. Воздух наполняли естественные запахи и звуки. Над цветами порхали бабочки, жужжали пчелы, сновали птицы. Вдали паслись самые настоящие лошади — благородные скакуны с длинными ногами и пышными гривами. Самого светила видно не было, но пространство заливал солнечный свет, на лицах людей играли блики, а золоченые шпили дворца ослепляли своим блеском. В-третьих, центральный план панорамы — дворец — и сам по себе внушал уважение. Его белые высокие стены восхищали, наполняли душу светом, создавали ощущение сказки и пробуждали фантазии о рыцарской славе, с которыми рос каждый отпрыск мужского пола и королевской крови…
Откуда-то из-под земли явились две антигравитационные платформы с сиденьями и водителями-лакеями в нарядных ливреях. На первую платформу взошел барон. Солдаты, Горн и Хонтеан разместились на второй, идущей следом за первой. Платформы тронулись и бесшумно заскользили над колыхающейся от ветерка травой. Белокаменный дворец приближался, расступались часовые, распахивались тяжелые золотые ворота… Именно об этом месте Горн мечтал все свое детство, именно его видел он в своих снах, именно сюда хотел попасть всю свою сознательную молодость…
ГЛАВА 13
— Горн, тише! — спокойно урезонил отшельник. — Мои предчувствия привели нас туда, куда ты хотел попасть.
— А сейчас он, видите ли, чувствует, куда нас везут! — продолжал бесноваться юноша.
— Ну, это я не чувствую, а просто знаю. — Хонтеан пожал плечами. — Нас везут к королю Фаору.
Горн хотел грубо съязвить, но замер с открытым ртом, когда смысл имени достиг его мозга.
— Откуда ты это знаешь?
— Слышал. Нас купил человек, работающий на Фаора. Он везет нас к королю Инкрустара.
— Ты оставался в сознании? — догадался Горн.
Он стал лихорадочно перебирать факты. Город взбунтовался… Он так и не смог дойти до тюрьмы… Теперь его везут к королю…
— Превосходно! — наконец решил юноша. — Теперь жизнь станет на свое место!
Горн вспомнил и дотронулся до кожи за ухом — прибор все еще пульсировал на прежнем месте:
— Нейрофоны? Их не извлекли?!
— Только перепрограммировали, — подтвердил Хонтеан, — Теперь браслеты-активаторы на руках новых Хозяев.
— Глупо! — мстительно сощурившись, улыбнулся принц. — Нейрофон — доказательство нарушения прав человека! Они здорово рискуют, отпуская нас с этими штуками!
— Ты и в самом деле думаешь, что Фаор окажет нам помощь? — спросил монах.
— Разумеется! — уверенно подтвердил юноша. — А у тебя есть сомнения?
— Есть, Горн. Он купил нас.
— Ну и что? Он ведь понятия не имеет, кого купил!
— Он заплатил деньги и приобрел тебя в собственность. Так не поступают, когда стремятся оказать помощь. Не понимаешь? Король Фаор знает о рабовладельческой станции. Короля Фаора устраивает, что полезных ему людей можно просто купить.
— На этот раз ты говоришь глупости! — наотрез отказался поверить Горн. — Я встречусь с Фаором и верну себе права наследного принца! И не пройдет и двух недель, как я вернусь на «Айсберг» с армией!
Целых три недели абсолютно ничего не происходило. Часы на стене отмеряли час за часом. Ночью свет гас, утром включался. Еда и питье появлялись на столе автоматически в строго определенное время. Мозг каюты позволял пленникам пользоваться самым минимальным набором развлечений. В его памяти имелось несколько виртуальных игр, сотня художественных фильмов, десяток образовательных программ. В распоряжение пленников предоставлялась ванная комната, но совсем маленькая, без бассейна и с архаическим душем на потолке.
Чтобы Горн не сошел с ума от бездействия, Хонгеан стал давать ему первые уроки. Монах заставил принца вспомнить каждую завоеванную на «Айсберге» победу и разложил руководившее юношей предчувствие на составляющие, понятные для его сознания. Случайные, казалось бы, события зависели друг от друга и следовали в строго определенном порядке. Горн был потрясен простотой этой логики, доступной каждому, кто посмотрел бы на свою судьбу, абстрагировавшись от прежних знаний. Принц пробовал бросать кубики — числа выпадали разные, но Хонтеан утверждал, что так даже и лучше: Горн не умел заглядывать в свое будущее, а поэтому мог бы навредить себе, если бы слишком быстро научился воздействовать на ход Провидения. Монах говорил, что комбинации цифр на кубиках подтверждают его правоту — Горн все ближе и ближе приближается к цели, которую преследовало его эго.
Наконец однажды в стене отворилась невидимая до этого времени дверь и офицер в форме Королевских Вооруженных Сил Инкрустара сообщил пленникам, что их ожидание подходит к концу.
— Приведите себя в порядок! — с торжественным видом распорядился гость. — Возможно, завтра предстанете перед глазами короля!
— Мы уже приземлились? — Горн стал вспоминать, было ли у него ощущение, что корабль шел на посадку. При изменении мощности источника внутренней гравитации обычно возникала неприятная легкость в животе, которую опытный человек всегда бы заметил.
— Я же сказал: завтра! — резко повторил гость.
— Чтобы завтра предстать перед королем, — объяснил Горн ход своих мыслей, — приземлиться мы должны уже сегодня, заранее.
— Мы приземлимся завтра! — отрезал офицер. — А его величество посмотрит на вас, когда захочет на вас посмотреть. Может, никогда, может, завтра. Если завтра — вы должны быть готовы!
— А что значит «готовы»? — поинтересовался принц, радующийся возможности пообщаться хоть с кем-то, кроме Хонтеана и Мозга каюты. — Вымыть себя до блеска и опрыскать духами?
— Болван! — выругался гость. — Разминай мышцы, вспоминай, как держать меч, — если его величество скучают, они могут испытать тебя, едва ты явишься пред их очи. Будет обидно, если умрешь от первого же удара — везем вас через четверть галактики!
— Испытать меня? — ошеломленно повторил Горн. — Король Фаор хочет сразиться с простолюдином?
На следующий день, к обеду, за Горном и Хонтеаном пришли двадцать солдат в военных скафандрах повышенной защиты. Пленникам надели наручники и посадили в грузовую секцию большого украшенного гербами бота. Сам барон Увергем прошествовал в пассажирское отделение, роскошное, как в самой дорогой частной яхте.
Через узкие окна принц и монах могли видеть огромный город, через который по спецкоридору стремительно мчался бот, охраняемый полицейскими катерами сопровождения. Город не имел ни конца, ни края как вдаль, так вверх или вниз. Многоярусная застройка и воздушный транспорт вынуждали адресовать дома не на плоскости, а в объеме, в трехмерной системе координат. Улицы делились на горизонтальные и вертикальные, а человеческое сознание вообще отказывалось ориентироваться в этом хаосе подъемов, спусков и поворотов.
Дворец короля Фаора полностью отвечал общему архитектурному стилю города — он висел в воздухе. По сути, это был не дворец, а космический корабль, построенный по индивидуальному проекту и производящий снаружи впечатление некой огромной каменной крепости, обнесенной неприступной крепостной стеной. Горну понравилась идея — путешествовать прямо во дворце, вместо того чтобы в каждой своей столице возводить королевскую резиденцию.
Под кораблем-дворцом открывалась километровая пропасть, над — слепило глаза светло-серое небо. Дворец Фаора был единственным зданием в городе, вокруг которого сохранялась не застроенная ни вверх, ни вширь пустошь.
Бот уверенно направлялся прямо в ворота — в шлюз, стилизованный под подъемный мост. Окна, через которые пленники смотрели наружу, погасли — какое-то время Горн и Хонтеан пребывали в полной темноте, после чего их ослепил яркий свет с потолка, а грубый голос скомандовал:
— Прибыли, выходите!
Бот стоял в большом ангаре по соседству с двумя десятками подобных ему среднеразмерных воздушных машин. На большинстве яхт и ботов светились голографические гербы — знаки принадлежности благородным особам различных королевских домов космоса. Горн всмотрелся, надеясь обнаружить герб своего отца, но тщетно — гостей из Веридора здесь сейчас не было…
Только взобравшись по бегущей лесенке на один уровень выше ангара, Горн понял, почему о главном архитекторе короля Фаора ходили слухи. Средневековая крепость снаружи, корабль по сути — внутри королевский дворец производил особо сильное впечатление. Под открытым насыщенно-голубым небом возвышался настоящий белокаменный дворец с золочеными шпилями и высокими башнями. Он раскинулся на холме и утопал в зелени парка. К холму подступал поросший травой и цветами луг, по которому были хаотично разбросаны несколько построек менее грандиозного, в сравнении с дворцом, вида. За холмом с одной стороны рос лес, с другой — разлилось живописное озеро.
Как бывший представитель самых высших слоев галактического сообщества, Горн видел в своей жизни много монументальных сооружений, соперничавших друг с другом в масштабности и оригинальности, но даже он вынужден был признать, что фантазия архитектора впечатляла. Во-первых, размерами. От лестницы, ведущей в ангар, где остался бот, до леса было никак не меньше пяти километров. Корабль-дворец не был станцией, он располагался в сердце планетарного города и никак не мог позволить себе неограниченные пространства для воссоздания натуральных ландшафтов в натуральную величину. Во-вторых, реалистичностью. Небо казалось бездонным, неоднородным по цвету. Границы между землей и небом, там, где должен бы выдать себя накрывающий экосистему купол, искусно скрывала каменная стена со сторожевыми башнями, словно та самая, что бросалась в глаза снаружи, из города. Под ногами росла живая трава, цвели живые цветы. Воздух наполняли естественные запахи и звуки. Над цветами порхали бабочки, жужжали пчелы, сновали птицы. Вдали паслись самые настоящие лошади — благородные скакуны с длинными ногами и пышными гривами. Самого светила видно не было, но пространство заливал солнечный свет, на лицах людей играли блики, а золоченые шпили дворца ослепляли своим блеском. В-третьих, центральный план панорамы — дворец — и сам по себе внушал уважение. Его белые высокие стены восхищали, наполняли душу светом, создавали ощущение сказки и пробуждали фантазии о рыцарской славе, с которыми рос каждый отпрыск мужского пола и королевской крови…
Откуда-то из-под земли явились две антигравитационные платформы с сиденьями и водителями-лакеями в нарядных ливреях. На первую платформу взошел барон. Солдаты, Горн и Хонтеан разместились на второй, идущей следом за первой. Платформы тронулись и бесшумно заскользили над колыхающейся от ветерка травой. Белокаменный дворец приближался, расступались часовые, распахивались тяжелые золотые ворота… Именно об этом месте Горн мечтал все свое детство, именно его видел он в своих снах, именно сюда хотел попасть всю свою сознательную молодость…
ГЛАВА 13
Король Фаор сидел в покоях жены и с интересом смотрел, как королева Эльнора примеряет новое платье. Платье было произведением искусства и стоило баснословные деньги, но король смотрел не на искусные кружева — он плотоядно любовался женщиной, крутившейся, как перед зеркалом, перед собственной голограммой. Эльнора была не прекрасна — она была совершенна. Натуральная блондинка с зелеными глазами, высокая, длинноволосая, с великолепной фигурой и божественной грацией, она обладала вкусом и могла позволить себе «выточить» из своего тела статую, равной которой не существовало в природе. Разглядывая соблазнительные формы, Фаор размышлял о том, что никогда не любил ее как личность, как человека, с которым было бы приятно поговорить Ни о чем или поделиться секретами или чаяниями. Эта женщина всегда притягивала его лишь как объект вожделения. Он был лучшим королем космоса, она была самой идеальной в космосе королевой. Они стоили друг друга, это их связывало, только это и заставляло быть вместе.
Она менялась так часто, что и сама, наверное, не помнила, как выглядела в двадцать, тридцать, сорок или шестьдесят лет. Он же был красив от природы — богатырского телосложения, высокого роста, сухой, крепкий, с волевым подбородком и звериным блеском в бездонных синих глазах. Он был самым прославленным Избранным во Вселенной, она была самым известным во Вселенной творением биоинженерии…
Фаор оторвался от мыслей, когда его личный телефон показал ожидающего за дверями гостя.
— Дорогая, я скоро! — Король сорвался с кресла и покинул покои так быстро, что Эльнора не успела ничего возразить и лишь скорчила вслед обиженную гримасу.
В приемной королевы ожидал барон Увергем. Завидев короля, барон склонил голову и припал на одно колено.
— Наконец-то! — прогремел Фаор. — Я уже думал наказать тебя — ты едва не опоздал к торжеству! Привез?
— Да, ваше величество.
Барон уважительно поклонился.
— Показывай!
— Прямо здесь? — усомнился Увергем, кивая на приоткрытые двери в покои королевы. Фаор нетерпеливо махнул рукой:
— Здесь!
В ту же секунду часовые втолкнули в комнату двух пленников. Король бегло осмотрел гостей и помрачнел — оба не произвели ожидаемого впечатления.
— Который из них?
— Тот, что моложе.
Фаор гневно сверкнул глазами.
— Ты не мог подыскать ничего получше?!
— Он и есть лучший! — Несмотря на явную угрозу, барон решился настоять на своем. — Этот юноша — абсолютный чемпион «Айсберга». Пусть он выглядит не слишком…
— Вот именно! — поддержал король. — А мне нужно, чтобы и выглядел!
— Позвольте возразить, ваше величество: что толку, что гладиатор покажется устрашающим монстром, если он не простоит против вас и одной минуты?
— А этот простоит?! — Фаор недоверчиво хмыкнул.
— Если вы того захотите, ваше величество. Он прекрасный боец, но, конечно же, не король, как вы!
— Ладно… Кто второй?
— Его тренер.
— Зачем мне тренер?
— У юноши необычный стиль. Я подумал, если вам понравится, как он дерется, вы захотите расспросить об этом его учителя.
— Хорошо. Согласен. Пока уйди!
Барон попятился к двери. Король тяжелой поступью обошел вокруг рабов, с сомнением на лице изучая свое новое приобретение. Хонтеан смотрел в никуда — спокойно и с достоинством, ему было все равно, король перед ним или раб, враг или друг. Зато Горн смотрел на Фаора со смешанным чувством восхищения и желанием оказаться сильнее. Наконец их взгляды встретились. Фаор заглянул в глаза юноши, а тот не счел нужным опустить взгляд и смело посмотрел в глаза королю.
— Ты держишься не как раб, — с едва уловимой ноткой удивления в голосе заметил Фаор.
— Я не родился рабом, ваше величество! — решительно объяснил Горн. Король усмехнулся:
— Кем же ты родился?
— Избранным! Я — принц Горн, сын короля Веридора!
Фаор никак не изменился в лице. Он не удивился словам гладиатора и не пришел в бешенство от их непомерной наглости.
— Я слышал о принце Горне, — спокойно размышляя, заметил король. — Он и в самом деле пропал. От его имени мне прислали вызов на поединок, однако за вызовом ничего не последовало…
— Я — принц Горн! — вскричал юноша, твердо глядя в глаза Фаору.
— Не думаю, — пожал плечами король, отходя на несколько шагов от гостей и усаживаясь в мягкое кресло. — Но я не деспот. И я не хочу драться с человеком, который может оказаться кем-то не тем, за кого его выдают. Не сомневаюсь, что ты не принц, но проверить можно.
По приказу короля явился лакей с прибором, позволяющим очень точно считать биокод человека. Горна просканировали несколько раз, после чего лакей исчез.
— С этой штукой ошибки исключены, — по-товарищески дружелюбно объяснил Фаор. — Потерпи, сейчас все узнаем.
Горн глубоко вздохнул, чтобы справиться с внезапно охватившей его внутренней дрожью. Сейчас должна была наконец восторжествовать справедливость! Сейчас его жизнь должна была возвратиться на круги своя… Но как бы юноша ни хотел этого, как бы ни мечтал о возвращении прежнего статуса свободного человека, он не имел права показать слабость Мастеру, с которым намеревался скрестить Мечи Избранных.
— Минутку! Уже узнали, — ожил Фаор. — Тебя нет ни в одном генеалогическом древе. Сожалею, однако я так и думал.
— Но это невозможно! — бледнея от ужаса, пробормотал Горн.
— Дорогой, с кем ты разговариваешь? — в приоткрытых дверях наконец появилась королева Эль-нора. Она осмотрела стоящих перед мужем мужчин на расстоянии, подошла ближе, заглянула Горну в лицо и даже провела ладонью по его волосам.
— Ого, какой красавчик! — Королева игриво улыбнулась, — бросая смеющийся взгляд на своего мужа.
— Эльнора! — недовольно буркнул Фаор.
— О! — Рука королевы убрала волосы за ухом ошеломленного своим несчастьем, а потому не препятствующему прикосновениям к себе, Горна и удивленно отпрянула, заметив пульсирующее красным цветом пятно: — Так он гладиатор! Дорогой, ты разговаривал с гладиатором?!
Ее тон заставил юношу очнуться и оскорблено взглянуть на женщину — красавица говорила с таким пренебрежением, словно ее муж общался с бессловесным животным.
— Дорогая, прекрати! — скривившись от глупости ее слов, с усталым видом — очевидно, разговор на эту тему затевался не в первый раз — приказал король. — Я говорю не с гладиатором, а с человеком, которого лишу жизни своим мечом в равном бою. Смерть делает нас с ним равными. Ты ничего не понимаешь, поэтому лучше не лезь в дела, которые тебя не касаются!
Королева смешно свела брови, но решила сдержаться. Она не обращала никакого внимания на рабов мужа и все же предпочитала не спорить с ним даже при таких незначимых в ее понятии людях.
— Вы знаете о гладиаторах? — В этот момент до Горна дошел смысл спокойствия, с которым и король, и королева произносили это страшное для него самого слово.
— А у него еще и голос приятный, — невзначай заметила королева.
— Разумеется, знаем, — удивился Фаор. — Зачем же тогда ты здесь?
— И вы будете драться со мной как с гладиатором? — оторопело посмотрел Горн.
— Буду, как ты наверняка уже понял. Причем сегодня.
— Втайне?
— Нет, зачем же? Я разговариваю с тобой как с равным, потому что смерть требует равенства. Я считаю своим долгом уважать тех, кого убиваю. Сегодня у меня день рождения. На каждый свой день рождения я устраиваю показательный публичный бой с простолюдином.
— Почему же с простолюдином?
— Где же я возьму столько принцев?
— Но простолюдины — не Избранные! Как вы заручились поддержкой Ордена? Или ваш трон не освящен Хамовниками Провидения?
— А ты много знаешь! — заметил король, удивившись. — Хамовники, конечно же, в курсе. Каждый мой бой освящен. И сегодня я жду главу Северного Ордена — Ванима Второго.
Принц не поверил своим ушам:
— Но ведь убийство простолюдина противоречит канонам Ордена?
— Мы нашли выход вместе, — милостиво объяснил Фаор. — Побеждая лучших из простых смертных, я подтверждаю теорию, по которой ни один, даже самый великий воин не сможет выстоять перед посланцем Судьбы. Это не только в духе веры, но и служит ее укреплению.
— Какие у вас интеллектуальные диалоги! — насмешливо покачала головою Эльнора.
— Но если вам привозят рабов, а вы и Орден знаете, что это так, значит, на севере галактики узаконили рабство?
Король широко открыл глаза от неожиданности и свирепо скривил губы:
— Я пообещал говорить откровенно и сдержу слово, но этот вопрос мне не нравится, гладиатор! Ты оскорбляешь меня, юноша, а оскорбление короля карается по закону! Я не за рабство! Я правитель просвещенной, правовой и великой державы! Я не превратил в раба ни одного, даже заслужившего этого негодяя, я казню любого рабовладельца или работорговца, если тот сунется через границу моего королевства! Но я не могу отвечать за людей, не являющихся моими подданными! И мне все равно, раб ты или нет. Я заказывал хорошего бойца — мне его привезли. Как у гладиатора у тебя есть серьезное преимущество — ты не боишься умереть на арене, потому что не побоялся сделать это много раз раньше. Как гладиатора тебя есть за что наказать — за грех гордыни, позволившей тебе взять в руки священный клинок и возомнить себя равным Избранным. В остальном ты такой же простолюдин, как и все прочие! И я вовсе не намерен использовать тебя как раба!
— Но я ведь не могу отказаться от боя с вами?! — в свою очередь сурово поджал губы Горн.
— Ты в Инкрустаре! — повысил голос Фаор, грозно поднимаясь из кресла. — Здесь никто не смеет воспротивиться моей воле — ни раб, ни герцог, ни королева! И хватит об этом! Увергем!
Эльнора посмотрела на мужа большими глазами— ей не понравилось, что ее имя включили в список «беспрекословно повинующихся королевской воле». Но даже она не осмеливалась возражать Фаору, когда тот гневался.
Явившийся барон склонился перед королем, подрагивая от страха, — он не знал о причинах недовольства Его Величества и очень боялся принять его на свой счет.
— Уведи их! — распорядился король. — Предоставь приличные покои. Пусть поедят, отдохнут, соберутся с силами. Я не хочу, чтобы кто-то сказал, что мальчишка просто устал с дороги. В пять часов дня приведешь обоих в Зал Торжеств. Слышал?! Тренера тоже — только одень его поприличнее, чтобы не бросался в глаза в этом сером тряпье. Хочу, чтобы он следил за поединком. Если какой-то прием мальчишки покажется мне интересным, я не хочу на пальцах объяснять тренеру, о чем спрашиваю. Пусть смотрит сам. Ступай!
Горна и Хонтеана окружили охранники. Король недовольно посмотрел на королеву, желая узнать, почему она вмешивалась в дискуссию, но в это время послышался голос Горна.
— Ваше величество! — Юноша был бледным, но говорил твердо, решительно и с гордо поднятой головой. — Я не знаю, что случилось с генеалогическим древом моего рода и по какой странной причине вашим людям не удалось идентифицировать биокод принца Горна. Но, как противник, глубоко уважающий в вас великого Мастера Фиолетового Клинка, хочу сказать правду, потому что считаю, что вы достойны знать о человеке, с которым скрестите Меч Избранного! Что бы ни говорили вам ваши подданные, я Мастер Зеленого Клинка! Я Избранный! Я принц Горн! Не рассчитывайте на легкую победу — не хочу, чтобы виной вашему поражению стала банальная неосведомленность! Знайте, ваш противник способен оказаться опасным! Теперь все, ваше величество. Встретимся на арене!
Горн развернулся и вышел таким уверенным шагом, словно он вел свой караул, а не караул вел его.
— Ничего себе! — удивленно и одновременно восторженно воскликнула королева.
— Моему поражению? — пробормотал Фаор, не зная, рассмеяться ему или прийти в бешенство от наглости подобного предположения.
Горна и Хонтеана заперли в дальнем крыле дворца, в комнате для гостей. У всех дверей встала охрана, окна не открывались. В комнате обнаружилось все: мягкая мебель, тренажеры, бассейн с массажем, аппаратура психологической разгрузки, накрытый стол с большим количеством разнообразных блюд.
Монах спокойно направился прямо к столу. Горн же не хотел есть — его подташнивало от чувства, очень похожего на обычный страх.
— Ты мне поможешь? — с надеждой в голосе спросил принц.
— Не могу. — Хонтеан честно посмотрел в глаза Горну. — Здесь много Хамовников. Если я вмешаюсь, они почувствуют.
От очередного удара Горн изменился в лице — его глаза едва не вылезли из орбит от удивления и обиды:
— Ты бросаешь меня как раз в тот момент, когда больше всего мне нужен?! Монах развел руками:
— Ты и сам уже многому научился, Горн. Если я помогу тебе победить, мы оба погибнем.
Юноша опустился в кресло, чтобы не упасть. Дотронувшись до лба, принц обнаружил, что у него выступил холодный пот.
— Я буду драться сам… —убито пробормотал Горн. — Пусть так. Каковы мои шансы?
— Пятьдесят на пятьдесят, Горн!
— Всего лишь?
— Разве ты хотел бы, чтобы было иначе? — не поверил Хонтеан. — Фаор не просто опытный человек, он человек, который твердо верит в свою судьбу. Он не воздействует на Провидение осознанно, но чувствует ход времени всеми фибрами своего эго. Он верит в успех и умеет желать успеха, потому и Провидение помогает ему добиться желаемого.
— Ему помогает, а мне нет, — рассудил Горн. — Он — Мастер, я — подмастерье. А ты еще говоришь о равных возможностях.
— Ты БЫЛ подмастерьем, Горн! — серьезно возразил Жрец Времени. — Пять месяцев назад или в прошлой жизни, как тебе больше нравится. И Провидение не на стороне Фаора. Оно помогает Фаору, но и ты на вершине своей судьбы. Ты прошел дорогой, которую выбрал. Чтобы завершить путь, остался всего один шаг. Вы на равных, Горн!
— Ты все еще утверждаешь, что события развиваются по сценарию, который я сам придумал? — невесело усмехнулся принц.
— Так и есть, — согласился монах.
— Почему же я буду драться не как принц, претендующий на королевство, а как раб, идущий на смерть?
— Этот вопрос надо задать тебе. Ты выбрал дорогу еще до нашей встречи. Ты видел себя маленьким, слабым выскочкой, который придет к Фаору только для того, чтобы пополнить список его побед. Ты был принцем, но представлял себя ничтожеством, которого даже никто не вспомнит, — еще один Претендент, павший от руки великого Мастера. Если я рассуждаю верно, верхом твоих желаний, Горн, был тогда бой с королем Инкрустара, на который ты явился бы не как принц, а как некто никому не известный, некто инкогнито. Именно в образе «некто» ты мечтал доказать, что сильнее самого Фаора Великого. Именно такая победа казалась тебе верхом триумфа. Явившись никем, ты не только ярче сверкнул бы на небосклоне истории в случае твоей победы, но и не побоялся бы поражения — такое поражение лишило бы тебя жизни, но не уронило бы позорного пятна на летопись славного рода королей Веридора… Скажи, прав я или нет?!
— Но я ничего такого не думал! — напрасно пытаясь разобраться в себе, в ужасе крикнул юноша.
— Но ведь чувствовал?
Горн тяжело вздохнул, уступая:
— Не знаю… Наверное…
— Смелее, принц Горн! — Монах посмотрел в глаза нуждающегося в поддержке юноши, зажигая принца энергией своего взгляда. — Не бойся спугнуть удачу плохими мыслями. Важно только то, чего ты хочешь, а не о чем ты думаешь! Возьми себя в руки! Соберись с духом! Восстанови силы! Сегодня твой звездный час! Пятьдесят шансов на пятьдесят — победа, которой ты на самом деле сможешь гордиться!
Она менялась так часто, что и сама, наверное, не помнила, как выглядела в двадцать, тридцать, сорок или шестьдесят лет. Он же был красив от природы — богатырского телосложения, высокого роста, сухой, крепкий, с волевым подбородком и звериным блеском в бездонных синих глазах. Он был самым прославленным Избранным во Вселенной, она была самым известным во Вселенной творением биоинженерии…
Фаор оторвался от мыслей, когда его личный телефон показал ожидающего за дверями гостя.
— Дорогая, я скоро! — Король сорвался с кресла и покинул покои так быстро, что Эльнора не успела ничего возразить и лишь скорчила вслед обиженную гримасу.
В приемной королевы ожидал барон Увергем. Завидев короля, барон склонил голову и припал на одно колено.
— Наконец-то! — прогремел Фаор. — Я уже думал наказать тебя — ты едва не опоздал к торжеству! Привез?
— Да, ваше величество.
Барон уважительно поклонился.
— Показывай!
— Прямо здесь? — усомнился Увергем, кивая на приоткрытые двери в покои королевы. Фаор нетерпеливо махнул рукой:
— Здесь!
В ту же секунду часовые втолкнули в комнату двух пленников. Король бегло осмотрел гостей и помрачнел — оба не произвели ожидаемого впечатления.
— Который из них?
— Тот, что моложе.
Фаор гневно сверкнул глазами.
— Ты не мог подыскать ничего получше?!
— Он и есть лучший! — Несмотря на явную угрозу, барон решился настоять на своем. — Этот юноша — абсолютный чемпион «Айсберга». Пусть он выглядит не слишком…
— Вот именно! — поддержал король. — А мне нужно, чтобы и выглядел!
— Позвольте возразить, ваше величество: что толку, что гладиатор покажется устрашающим монстром, если он не простоит против вас и одной минуты?
— А этот простоит?! — Фаор недоверчиво хмыкнул.
— Если вы того захотите, ваше величество. Он прекрасный боец, но, конечно же, не король, как вы!
— Ладно… Кто второй?
— Его тренер.
— Зачем мне тренер?
— У юноши необычный стиль. Я подумал, если вам понравится, как он дерется, вы захотите расспросить об этом его учителя.
— Хорошо. Согласен. Пока уйди!
Барон попятился к двери. Король тяжелой поступью обошел вокруг рабов, с сомнением на лице изучая свое новое приобретение. Хонтеан смотрел в никуда — спокойно и с достоинством, ему было все равно, король перед ним или раб, враг или друг. Зато Горн смотрел на Фаора со смешанным чувством восхищения и желанием оказаться сильнее. Наконец их взгляды встретились. Фаор заглянул в глаза юноши, а тот не счел нужным опустить взгляд и смело посмотрел в глаза королю.
— Ты держишься не как раб, — с едва уловимой ноткой удивления в голосе заметил Фаор.
— Я не родился рабом, ваше величество! — решительно объяснил Горн. Король усмехнулся:
— Кем же ты родился?
— Избранным! Я — принц Горн, сын короля Веридора!
Фаор никак не изменился в лице. Он не удивился словам гладиатора и не пришел в бешенство от их непомерной наглости.
— Я слышал о принце Горне, — спокойно размышляя, заметил король. — Он и в самом деле пропал. От его имени мне прислали вызов на поединок, однако за вызовом ничего не последовало…
— Я — принц Горн! — вскричал юноша, твердо глядя в глаза Фаору.
— Не думаю, — пожал плечами король, отходя на несколько шагов от гостей и усаживаясь в мягкое кресло. — Но я не деспот. И я не хочу драться с человеком, который может оказаться кем-то не тем, за кого его выдают. Не сомневаюсь, что ты не принц, но проверить можно.
По приказу короля явился лакей с прибором, позволяющим очень точно считать биокод человека. Горна просканировали несколько раз, после чего лакей исчез.
— С этой штукой ошибки исключены, — по-товарищески дружелюбно объяснил Фаор. — Потерпи, сейчас все узнаем.
Горн глубоко вздохнул, чтобы справиться с внезапно охватившей его внутренней дрожью. Сейчас должна была наконец восторжествовать справедливость! Сейчас его жизнь должна была возвратиться на круги своя… Но как бы юноша ни хотел этого, как бы ни мечтал о возвращении прежнего статуса свободного человека, он не имел права показать слабость Мастеру, с которым намеревался скрестить Мечи Избранных.
— Минутку! Уже узнали, — ожил Фаор. — Тебя нет ни в одном генеалогическом древе. Сожалею, однако я так и думал.
— Но это невозможно! — бледнея от ужаса, пробормотал Горн.
— Дорогой, с кем ты разговариваешь? — в приоткрытых дверях наконец появилась королева Эль-нора. Она осмотрела стоящих перед мужем мужчин на расстоянии, подошла ближе, заглянула Горну в лицо и даже провела ладонью по его волосам.
— Ого, какой красавчик! — Королева игриво улыбнулась, — бросая смеющийся взгляд на своего мужа.
— Эльнора! — недовольно буркнул Фаор.
— О! — Рука королевы убрала волосы за ухом ошеломленного своим несчастьем, а потому не препятствующему прикосновениям к себе, Горна и удивленно отпрянула, заметив пульсирующее красным цветом пятно: — Так он гладиатор! Дорогой, ты разговаривал с гладиатором?!
Ее тон заставил юношу очнуться и оскорблено взглянуть на женщину — красавица говорила с таким пренебрежением, словно ее муж общался с бессловесным животным.
— Дорогая, прекрати! — скривившись от глупости ее слов, с усталым видом — очевидно, разговор на эту тему затевался не в первый раз — приказал король. — Я говорю не с гладиатором, а с человеком, которого лишу жизни своим мечом в равном бою. Смерть делает нас с ним равными. Ты ничего не понимаешь, поэтому лучше не лезь в дела, которые тебя не касаются!
Королева смешно свела брови, но решила сдержаться. Она не обращала никакого внимания на рабов мужа и все же предпочитала не спорить с ним даже при таких незначимых в ее понятии людях.
— Вы знаете о гладиаторах? — В этот момент до Горна дошел смысл спокойствия, с которым и король, и королева произносили это страшное для него самого слово.
— А у него еще и голос приятный, — невзначай заметила королева.
— Разумеется, знаем, — удивился Фаор. — Зачем же тогда ты здесь?
— И вы будете драться со мной как с гладиатором? — оторопело посмотрел Горн.
— Буду, как ты наверняка уже понял. Причем сегодня.
— Втайне?
— Нет, зачем же? Я разговариваю с тобой как с равным, потому что смерть требует равенства. Я считаю своим долгом уважать тех, кого убиваю. Сегодня у меня день рождения. На каждый свой день рождения я устраиваю показательный публичный бой с простолюдином.
— Почему же с простолюдином?
— Где же я возьму столько принцев?
— Но простолюдины — не Избранные! Как вы заручились поддержкой Ордена? Или ваш трон не освящен Хамовниками Провидения?
— А ты много знаешь! — заметил король, удивившись. — Хамовники, конечно же, в курсе. Каждый мой бой освящен. И сегодня я жду главу Северного Ордена — Ванима Второго.
Принц не поверил своим ушам:
— Но ведь убийство простолюдина противоречит канонам Ордена?
— Мы нашли выход вместе, — милостиво объяснил Фаор. — Побеждая лучших из простых смертных, я подтверждаю теорию, по которой ни один, даже самый великий воин не сможет выстоять перед посланцем Судьбы. Это не только в духе веры, но и служит ее укреплению.
— Какие у вас интеллектуальные диалоги! — насмешливо покачала головою Эльнора.
— Но если вам привозят рабов, а вы и Орден знаете, что это так, значит, на севере галактики узаконили рабство?
Король широко открыл глаза от неожиданности и свирепо скривил губы:
— Я пообещал говорить откровенно и сдержу слово, но этот вопрос мне не нравится, гладиатор! Ты оскорбляешь меня, юноша, а оскорбление короля карается по закону! Я не за рабство! Я правитель просвещенной, правовой и великой державы! Я не превратил в раба ни одного, даже заслужившего этого негодяя, я казню любого рабовладельца или работорговца, если тот сунется через границу моего королевства! Но я не могу отвечать за людей, не являющихся моими подданными! И мне все равно, раб ты или нет. Я заказывал хорошего бойца — мне его привезли. Как у гладиатора у тебя есть серьезное преимущество — ты не боишься умереть на арене, потому что не побоялся сделать это много раз раньше. Как гладиатора тебя есть за что наказать — за грех гордыни, позволившей тебе взять в руки священный клинок и возомнить себя равным Избранным. В остальном ты такой же простолюдин, как и все прочие! И я вовсе не намерен использовать тебя как раба!
— Но я ведь не могу отказаться от боя с вами?! — в свою очередь сурово поджал губы Горн.
— Ты в Инкрустаре! — повысил голос Фаор, грозно поднимаясь из кресла. — Здесь никто не смеет воспротивиться моей воле — ни раб, ни герцог, ни королева! И хватит об этом! Увергем!
Эльнора посмотрела на мужа большими глазами— ей не понравилось, что ее имя включили в список «беспрекословно повинующихся королевской воле». Но даже она не осмеливалась возражать Фаору, когда тот гневался.
Явившийся барон склонился перед королем, подрагивая от страха, — он не знал о причинах недовольства Его Величества и очень боялся принять его на свой счет.
— Уведи их! — распорядился король. — Предоставь приличные покои. Пусть поедят, отдохнут, соберутся с силами. Я не хочу, чтобы кто-то сказал, что мальчишка просто устал с дороги. В пять часов дня приведешь обоих в Зал Торжеств. Слышал?! Тренера тоже — только одень его поприличнее, чтобы не бросался в глаза в этом сером тряпье. Хочу, чтобы он следил за поединком. Если какой-то прием мальчишки покажется мне интересным, я не хочу на пальцах объяснять тренеру, о чем спрашиваю. Пусть смотрит сам. Ступай!
Горна и Хонтеана окружили охранники. Король недовольно посмотрел на королеву, желая узнать, почему она вмешивалась в дискуссию, но в это время послышался голос Горна.
— Ваше величество! — Юноша был бледным, но говорил твердо, решительно и с гордо поднятой головой. — Я не знаю, что случилось с генеалогическим древом моего рода и по какой странной причине вашим людям не удалось идентифицировать биокод принца Горна. Но, как противник, глубоко уважающий в вас великого Мастера Фиолетового Клинка, хочу сказать правду, потому что считаю, что вы достойны знать о человеке, с которым скрестите Меч Избранного! Что бы ни говорили вам ваши подданные, я Мастер Зеленого Клинка! Я Избранный! Я принц Горн! Не рассчитывайте на легкую победу — не хочу, чтобы виной вашему поражению стала банальная неосведомленность! Знайте, ваш противник способен оказаться опасным! Теперь все, ваше величество. Встретимся на арене!
Горн развернулся и вышел таким уверенным шагом, словно он вел свой караул, а не караул вел его.
— Ничего себе! — удивленно и одновременно восторженно воскликнула королева.
— Моему поражению? — пробормотал Фаор, не зная, рассмеяться ему или прийти в бешенство от наглости подобного предположения.
Горна и Хонтеана заперли в дальнем крыле дворца, в комнате для гостей. У всех дверей встала охрана, окна не открывались. В комнате обнаружилось все: мягкая мебель, тренажеры, бассейн с массажем, аппаратура психологической разгрузки, накрытый стол с большим количеством разнообразных блюд.
Монах спокойно направился прямо к столу. Горн же не хотел есть — его подташнивало от чувства, очень похожего на обычный страх.
— Ты мне поможешь? — с надеждой в голосе спросил принц.
— Не могу. — Хонтеан честно посмотрел в глаза Горну. — Здесь много Хамовников. Если я вмешаюсь, они почувствуют.
От очередного удара Горн изменился в лице — его глаза едва не вылезли из орбит от удивления и обиды:
— Ты бросаешь меня как раз в тот момент, когда больше всего мне нужен?! Монах развел руками:
— Ты и сам уже многому научился, Горн. Если я помогу тебе победить, мы оба погибнем.
Юноша опустился в кресло, чтобы не упасть. Дотронувшись до лба, принц обнаружил, что у него выступил холодный пот.
— Я буду драться сам… —убито пробормотал Горн. — Пусть так. Каковы мои шансы?
— Пятьдесят на пятьдесят, Горн!
— Всего лишь?
— Разве ты хотел бы, чтобы было иначе? — не поверил Хонтеан. — Фаор не просто опытный человек, он человек, который твердо верит в свою судьбу. Он не воздействует на Провидение осознанно, но чувствует ход времени всеми фибрами своего эго. Он верит в успех и умеет желать успеха, потому и Провидение помогает ему добиться желаемого.
— Ему помогает, а мне нет, — рассудил Горн. — Он — Мастер, я — подмастерье. А ты еще говоришь о равных возможностях.
— Ты БЫЛ подмастерьем, Горн! — серьезно возразил Жрец Времени. — Пять месяцев назад или в прошлой жизни, как тебе больше нравится. И Провидение не на стороне Фаора. Оно помогает Фаору, но и ты на вершине своей судьбы. Ты прошел дорогой, которую выбрал. Чтобы завершить путь, остался всего один шаг. Вы на равных, Горн!
— Ты все еще утверждаешь, что события развиваются по сценарию, который я сам придумал? — невесело усмехнулся принц.
— Так и есть, — согласился монах.
— Почему же я буду драться не как принц, претендующий на королевство, а как раб, идущий на смерть?
— Этот вопрос надо задать тебе. Ты выбрал дорогу еще до нашей встречи. Ты видел себя маленьким, слабым выскочкой, который придет к Фаору только для того, чтобы пополнить список его побед. Ты был принцем, но представлял себя ничтожеством, которого даже никто не вспомнит, — еще один Претендент, павший от руки великого Мастера. Если я рассуждаю верно, верхом твоих желаний, Горн, был тогда бой с королем Инкрустара, на который ты явился бы не как принц, а как некто никому не известный, некто инкогнито. Именно в образе «некто» ты мечтал доказать, что сильнее самого Фаора Великого. Именно такая победа казалась тебе верхом триумфа. Явившись никем, ты не только ярче сверкнул бы на небосклоне истории в случае твоей победы, но и не побоялся бы поражения — такое поражение лишило бы тебя жизни, но не уронило бы позорного пятна на летопись славного рода королей Веридора… Скажи, прав я или нет?!
— Но я ничего такого не думал! — напрасно пытаясь разобраться в себе, в ужасе крикнул юноша.
— Но ведь чувствовал?
Горн тяжело вздохнул, уступая:
— Не знаю… Наверное…
— Смелее, принц Горн! — Монах посмотрел в глаза нуждающегося в поддержке юноши, зажигая принца энергией своего взгляда. — Не бойся спугнуть удачу плохими мыслями. Важно только то, чего ты хочешь, а не о чем ты думаешь! Возьми себя в руки! Соберись с духом! Восстанови силы! Сегодня твой звездный час! Пятьдесят шансов на пятьдесят — победа, которой ты на самом деле сможешь гордиться!