Страница:
— Конечно, папа, — ответила она. — Сейчас поищем подходящий закуток и отдохнем.
Занна старалась говорить бодро и скрыть от отца собственную усталость и тревогу. Подземному лабиринту, казалось, не будет конца, а запасы еды таяли на глазах и сил, необходимых для столь длительного перехода, становилось все меньше. Ваннор все чаще нуждался в отдыхе, и после каждой передышки ему было все труднее вставать. Купец упрямо отказывался говорить, что с ним сделали маги, и не позволял Занне перебинтовывать руку, но девушка догадывалась, что рана его не из легких. Ему нужен был покой, заботливый уход и хороший лекарь, но кто знает, сколько еще пройдет времени, прежде чем у него будет возможность получить все это?
Занна подняла свечу повыше и осмотрелась в поисках какой-нибудь боковой двери. Древние архивы изобиловали комнатами, комнатушками и нишами всех мастей. Некоторые из них были настолько огромными, что одна свеча не могла их осветить, другие же, наоборот, очень маленькими, и Занна, как ни странно, предпочитала именно их. Там, правда, было тесновато и довольно неудобно, но зато тепло. Свеча хорошо освещала все подозрительные углы, и не приходилось мучиться сомнениями, не скрывается ли в темноте кто-нибудь опасный. Занна помнила, как Элизеф все время жаловалась, что прежний архивариус своими заклинаниями отпугивал крыс, тараканов и прочую мелкую пакость, а теперь его магия ослабла и постепенно сходит на нет. Однако не эти мелкие твари беспокоили девушку. Тревожило ее неизвестно откуда взявшееся ощущение, что они с Ваннором здесь не одни и рядом постоянно находится кто-то или что-то — невидимое, непонятное и отнюдь не доброе.
Занна убеждала себя, что это всего лишь игра воображения, и если поддаться ему, то они уж точно попадут в беду, но неприятное ощущение не проходило. Поежившись, Занна повела отца к ближайшей двери.
Как и следовало ожидать, дверь была закрыта, но это обстоятельство почему-то окончательно вывело Занну из себя. У нее появилось упрямое желание во что бы то ни стало проникнуть внутрь, и она даже забыла, что у прежних хозяев этого зловещего помещения могли быть серьезные причины запирать двери. Как это ни нелепо, новое препятствие вдруг живо напомнило Занне обо всех бедах, лишениях и унижениях последних месяцев. Запертая дверь стала для нее олицетворением ужасной власти магов — и не только над ними с отцом, но и над всеми смертными. В ярости Занна изо всех сил толкнула дверь плечом. Она внезапно распахнулась, и девушка, не ожидавшая такого успеха, потеряла равновесие и покатилась по грубым ступенькам в темноту.
Свеча выпала у нее из рук и, конечно, тут же погасла. Занна со сдавленным криком растянулась на полу у нижней ступеньки. Она больно ушиблась, и минутный гнев сменился всепоглощающим страхом. О боги, что она натворила!
Но потом первое изумление прошло, и Занна взяла себя в руки. Что тут такого? Да мало ли в этом подземелье ветхих дверей? Щеколда проржавела, только и всего. Во всяком случае, здесь они вполне могут отдохнуть.
— Занна, где ты? — услышала она недовольный старческий голос, и этот голос почему-то напугал девушку больше, чем падение. Папа всегда был такой сильный… Занне даже не приходило в голову, что он когда-нибудь состарится…
— Не волнуйся, я просто оступилась. Ничего страшного. — Занна с трудом поднялась, не представляя себе, в какую сторону идти. Вокруг была кромешная темень, и только ответственность за отца не позволяла девушке поддаться безотчетному страху, грозящему лишить ее воли. Она хотела было попросить Ваннора зажечь новую свечу, но вспомнила, что с его раненой рукой он не в состоянии этого сделать.
— Папа, со мной все в порядке, но я потеряла свечу, — сказала девушка. — Говори что-нибудь, только не замолкай, а я пойду на звук твоего голоса.
— Конечно, конечно, моя девочка. — К несказанной радости Занны, на этот раз голос отца был куда больше похож на прежний. — Не бойся. Слушай меня и иди ко мне, только осторожно. — Ваннору трудно было бороться с болью и усталостью, но ради дочери он нашел в себе силы, и Занна вновь почувствовала уверенность в себе.
— Я не рассказывал тебе, как встретился с Лейнардом и начал свои делишки с контрабандистами? Было это так…
В другое время Занна слушала бы его, боясь пропустить хоть одно слово, но сейчас ее больше интересовал голос отца сам по себе. Определив направление, она вытянула перед собой руки, как слепая, и стала осторожно пробираться в темноте. Пару раз она ошиблась, но потом научилась довольно точно ориентироваться на слух, тем более что из открытой двери дул легкий сквознячок.
— И вот, понимаешь ли, — продолжал тем временем Ваннор, — мы все напялили карнавальные костюмы в честь праздника — все, кроме Ориэллы и Форрала: эти олухи даже в Солнцеворот занимались фехтованием, ты представляешь? Мачеха твоя, скажу я тебе, была не в самом лучшем наряде… И тут прибегает Паррик и говорит, что поймали беглого…
Занна слушала его вполуха. Она никогда не слышала эту историю, и к тому же речь шла об Ориэлле, но сейчас для нее важнее всего было добраться до отца.
— Этого беднягу называли кабальным, но на самом деле он, конечно же, был просто рабом. Но Ориэлла взяла его под свою защиту и сделала парня своим слугой, ну и это оказалось к лучшему, потому что потом Анвар опас…
Занна снова споткнулась и упала, ободрав руки. Она встала, потирая ушибленные колени.
— Папа, ты где? — позвала она.
— Здесь, дорогая, — услышала она уже совсем рядом, а через минуту коснулась своей рукой его руки.
Как можно равнодушнее, чтобы отец не понял, какой испуг она только что пережила, девушка попросила:
— Дай мне, пожалуйста, корзину. Получив ее, она нащупала там новую свечу и трутницу. Когда ей наконец удалось зажечь свечу, Занна обнаружила, что перед ними какое-то большое помещение. Слабый свет едва рассеивал темноту, но девушка была рада и этому, а особенно тому, что они с отцом снова вместе.
— Пожалуй, мы можем здесь отдохнуть, — сказала она и помогла Ваннору спуститься по ступенькам.
Они отошли всего несколько шагов от двери, чтобы избежать сквозняка и вместе с тем — чтобы в случае чего выход был рядом. Там Ваннор с облегчением уселся, привалившись к стене.
— Ну, вот и славно, — пробормотал он. Занна протянула ему бутыль с водой, а сама стала искать в корзине сыр и хлеб. Когда же она хотела дать отцу поесть, то увидела, что он уже спит.
Занна осторожно вынула бутыль из его безвольной руки, сделала небольшой глоток, откусила кусочек хлеба, а потом стала охранять сон отца. Девушка и сама страшно устала, но понимала, что один из них обязательно должен быть начеку. К тому же она никак не могла избавиться от смутного страха перед тем неизвестным и недобрым, что таилось в темном подземелье. Занна упрямо твердила себе, что они смогут справиться с любыми напастями, но это мало помогало. Безотчетная тревога не только не уменьшалась, но с каждой минутой росла, пока наконец Занне не стало казаться, что ожидание неведомой опасности гораздо хуже самой опасности. Вдобавок ко всему девушка, как назло, почувствовала острую потребность облегчиться. И надо же такому случиться именно сейчас! Лучше было бы вообще не пить воду! Одна мысль о том, чтобы справить нужду в хранилище древних бесценных рукописей, казалась девушке почти святотатством, но она ни за что не хотела выходить в коридор и снова упускать отца из вида.
Она достала из корзины еще одну свечу, зажгла ее и поставила на каменный пол рядом с Ваннором. Затем, держась за стену, пошла в темную часть комнаты, чтобы найти подходящий уголок и расчистить там место. Но очень скоро Занна пожалела об этом. Огонек свечи был очень слабым, а темнота — зловещей. Девушке стало жутко, тем более что ей то и дело чудились какие-то шорохи. Внезапно она споткнулась о груду книг и чуть не выронила свечу. Этого еще не хватало! Занна проклинала свою дурацкую деликатность. А вдруг, пока она бродит тут в темноте, с отцом что-нибудь случится? Оглянувшись, она увидела маленькое пятнышко света, свеча, поставленная ею, все еще горела. Это немного успокоило Занну, но все же она решила поторопиться. Вскоре девушка нашла подходящую нишу, где не было ни книг, ни свитков, и сделала свое дело. Но когда она хотела уже возвращаться, то увидела вдруг, что рядом с ней стоит высокий незнакомец с ужасным лицом и остекленевшими глазами.
«Прости меня, Басилевс, — мысленно обратилась она к Молдану. — Но что же еще мне оставалось делать? Надеюсь, я не причинила тебе большого вреда».
«Я понимаю, — мрачно ответил дух Горы. — Для такого огромного существа, как я, это незначительное повреждение, но оно вновь напомнило мне, какими разрушительными силами обладает твой народ. Однако сейчас ксандимцы пытаются пробиться к вам сквозь мою плоть, и, хотя в этом я виню скорее их, нежели вас, все же, чародеи, вам пора покинуть мои владения. Так будет лучше для всех».
«Мне очень жаль, — вздохнула Ориэлла, — но ты прав».
Потом волшебница решилась наконец связаться с Шиа, но ей потребовалось все ее мужество, чтобы задать свой вопрос:
«Шиа, что с Вульфом? Он не…»
«Нет-нет, с ним все в порядке. Твой детеныш вместе с Хану и волками уже, наверное, в жилище Чайма».
Невыразимая радость охватила волшебницу, и на мгновение ей даже стало неловко за столь несвоевременное чувство — ведь Боан погиб.
«А что случилось с Боаном?» — тихо спросила она.
«Он сорвался, — помолчав, ответила Шиа. — Видимо, выступ скалы обломился под его тяжестью. Я пыталась спасти его, но…» — Пантера замолчала: она была не в силах продолжать.
— Ах, ведь это из-за меня он побежал туда. — Хотя Ориэлла сказала это вслух, слова ее прозвучали очень тихо. Внезапно она вскрикнула и бросилась к окну.
«Шиа, а где же мостик?»
«Понятия не имею, но теперь вам здесь не выбраться».
Ориэлла по пояс высунулась из окна и остальные тоже подскочили к ней, чтобы самим посмотреть, что случилось.
— Мы как раз хотели тебе сказать, — начала Искальда. — Доем упала вниз…
Все так толкались, что волшебница испугалась, как бы кто-нибудь не вывалился наружу.
— Отойдите, — закричала она и, вспомнив о том, какая участь постигла Боана, сама отвернулась от бездонной пропасти. Понимая, что главное сейчас — избежать непосредственной опасности, Ориэлла усилием воли отбросила эти мрачные мысли.
— Начинайте собираться и постарайтесь взять лишь самое необходимое, — велела она. Подбежав к своей кровати, волшебница схватила Жезл Земли и засунула его себе за пояс, после чего принялась рыться в груде одежды в поисках свистка для вызова крылатых воинов.
— Возьми мой, — сказал Анвар, у которого за спиной уже висела Арфа.
— Тогда лучше вызови их сам. — Ориэлле не хотелось без крайней необходимости вновь высовываться из окна. Через мгновение она услышала первые трели свистка. Оставалось надеяться, что хоть раз в жизни проклятый Крылатый Народ поторопится.
«Сколько у нас времени?» — спросила она Басилевса.
«Времени достаточно, если поспешить».
— Хорошенькое утешение, — раздраженно проворчала волшебница, но при этом постаралась скрыть свои мысли от духа Горы.
«Может, вам помочь? — спросила Шиа. — Правда, это будет опасный прыжок, но, я думаю, у меня получится».
«Нет, нет! — Ориэлла не смела и думать, что ее подруга разделит участь евнуха. — Не беспокойся: крылатые воины вот-вот будут здесь».
«Считай, что тебе повезло. — Насмешка и отвращение сквозили в безмолвной речи пантеры. — Я своими глазами видела, как эти летучие изменники бежали сломя голову, едва начался мятеж».
— Что? — Ориэлла сплюнула и добавила такое грязное ругательство, что даже Паррик удивленно поднял брови.
— Что там еще? — спросил он.
— Проклятые летучие твари сбежали! — зло ответила Ориэлла.
Паррик посмотрел на нее с чувством превосходства, и у нее возникло желание задушить старого вояку.
— Только не говори, — заметил начальник кавалерии, — что я тебя не предупреждал два дня назад. Ты сказала им такое… Знаешь, Ориэлла, если хочешь руководить людьми, надо знать, как с ними обращаться…
— Этот замечательный совет, — перебила волшебница, — дает мне человек, который так умело обращался с ксандимцами, что в конце концов они на нас напали. — С этими словами она повернулась к нему спиной и пошла к Анвару, который стоял у окна. Конечно, Паррик в чем-то прав. В отсутствие королевы крылатые воины становились все более ненадежными и нерадивыми, а их позорное бегство в самый ответственный момент было для волшебницы тяжелым ударом. Впрочем, Ориэлла давно уже раскаивалась в своей резкости и хотела извиниться, но не успела: из-за смерти Элевина и мятежа ксандимцев у нее просто не было на это времени.
— Что же теперь делать? — чуть не плача спросила Искальда. Ксандимка была близка к отчаянию.
Ориэлла не знала, что сказать, но, к счастью, за нее ответил Шианнат.
— В худшем случае — будем драться. — Вытащив из ножен меч, он стал рядом с волшебницей. Ориэлла была тронута его мужеством. Но все-таки как горько вот так нелепо погибнуть на чужой земле!
«Так не умирай же прежде смерти! — подбодрила она себя. — Должен быть какой-то выход!»
Анвар тем временем, высунувшись в окно, продолжал что было сил дуть в свисток, а когда останавливался, чтобы перевести дух, то рычал:
— Эй, где вы там, проклятый пернатый сброд?
«Вам следует поспешить, — снова услышали они голос Басилевса. — Ксандимцы пытаются пробиться сквозь завал на лестнице».
«Сообразили, значит? — хмуро ответила Ориэлла. — Надеюсь, что еще много камней в запасе, ибо, если они прорвутся, придется устроить еще один обвал»
«Предупреждаю: я не позволю снова ранить меня!» — Голос духа Горы впервые зазвучал сердито.
«Ты сам сказал, что ущерб был невелик, и ты знаешь, что, будь у меня выбор, я ни за что бы не пошла на это», — возразила Ориэлла. Про себя она уже твердо решила в крайнем случае повторить столь неприятный для Молдана камнепад и хотела заручиться его пониманием.
И в этот момент раздался торжествующий крик Анвара:
— Ориэлла, они здесь, здесь!
Послышалось хлопанье огромных крыльев, и ветер рванул оконные занавески. Вскрикнув от радости, Ориэлла обняла своего возлюбленного.
— Ну, молодчина, Анвар! Это все твоя настойчивость!.. Торопитесь, друзья! Надо покинуть крепость поскорее… Чей-то голос перебил ее:
— Вам действительно лучше поспешить: ведь нас осталось только двое, остальные улетели в Аэриллию.
Ориэлла обернулась. На подоконнике сидел один крылатый воин. За его спиной готовился опуститься второй, но всего их и в самом деле было только двое. Сердце у волшебницы упало. Однако не все еще было потеряно. Во всяком случае, они могли хотя бы выбраться из башни (если, конечно, и эти двое заслуживают доверия).
— Я бесконечно признательна вам обоим за преданность, — сказала Ориэлла вслух, — но почему?..
— Почему мы остались? — закончил за нее крылатый воин. — Потому что мы верны нашей королеве, и выполнять ее приказы — наш священный долг.
Его спутница (ибо это была женщина) добавила:
— Кроме того, мы обязаны вам, земные чародеи, избавлением от Черного Когтя и окончанием зимы, а в первую очередь — спасением нашей королевы.
Ориэлла не нуждалась в других объяснениях. Через несколько мгновений Искальда уже стояла на подоконнике. Крылатым воинам не требовалось нести ее далеко, достаточно было доставить девушку туда, где ей не пришлось бы карабкаться над пропастью. Правда, обычно на одного человека полагалось четверо носильщиков, но крылатые воины уверенно взяли ксандимку за руки, осторожно подняли ее в воздух и улетели.
Оставшиеся решили тянуть жребий, кому лететь следующим. Ориэлла с Анваром настояли на том, чтобы покинуть башню последними: ведь они могли бы защитить себя с помощью магии, если бы ксандимцы прорвались. Но их товарищи и слушать об этом не хотели. Чайм согласился лететь следующим, только когда его убедили, что он обязан будет проводить остальных в безопасное место, если вдруг что-то случится с магами. За ним неохотно последовал Паррик, потом — Язур, Сангра и, наконец, Шианнат. К этому времени, судя по шуму внизу, ксандимцы, очевидно, были уже близки к своей цели.
Теперь в комнате остались лишь маги, и Анвар решительно сказал своей возлюбленной:
— Следующей полетишь ты. И никаких возражений!
Ориэлла открыла было рот, но он опередил ее.
— Для этого есть три причины: во-первых, именно ты начала борьбу с Миафаном, а если то, что говорил тогда дракон, правда, без твоей помощи Пламенеющий Меч не может вернуться в мир. Во-вторых, Вульфу нужна мать. И, наконец, в-третьих, если они прорвутся, то кто, кроме меня, обезвредит их с помощью Арфы Ветров?
— Но их слишком много, — заметила Ориэлла. — Даже с Арфой у тебя не хватит сил на всех.
— Но зато я выиграю время. А тебя надо беречь, Ориэлла, потому что Меч предназначен именно для тебя. Разве я не прав?
Волшебница поморщилась.
— Проклятие, ты прав, и с этим ничего не поделаешь. В это время вернулись крылатые носильщики. По их лицам Ориэлла сразу заметила, что они очень устали, и в душе молила богов, чтобы у них хватило сил еще на два перелета.
Она порывисто обняла Анвара, посмотрела в его лучистые голубые глаза и крепко поцеловала.
— Смотри, береги себя, — сказала она ему. — Погибнешь — домой не возвращайся. Анвар криво усмехнулся:
— Не беспокойся. После нашей долгой разлуки я совсем не собираюсь снова терять тебя.
Он подсадил Ориэллу на подоконник, и крылатые воины взяли ее за руки. Анвар подозрительно глянул на них:
— Вы там поосторожнее: она дороже нас всех!
— До сих пор мы никого не уронили, — усмехнулась крылатая воительница, и не успела Ориэлла опомниться, как повисла над бездной. Душа у нее ушла в пятки. Это было еще омерзительнее, чем летать в сетях — там присутствовала хотя бы какая-то видимость надежности. А о том, каково сейчас приходится крылатым воинам, Ориэлла предпочитала не думать. Ведь они уже совершили несколько утомительных перелетов. Холодный ветер ударил в лицо, глаза слезились, но волшебница не могла ни вытереть их, ни поправить волосы. Ориэлла поймала себя на мысли, что не представляет, куда ее несут, но не решилась спросить об этом: отвлекать носильщиков было слишком опасно. Ей ужасно хотелось, чтобы этот безумный полет поскорее завершился, но еще больше она желала, чтобы крылатые воины успели спасти Анвара.
И тут полет закончился. Сквозь шум ветра она услышала крик:
— Ну, вот и прилетели!
Через несколько мгновений руки крылатых носильщиков разжались, и Ориэлла упала на землю.
— Ориэлла! С тобой все в порядке? — услышала она голос Чайма. Подбежав к ней, он попытался помочь ей подняться. Но Ориэлла оттолкнула протянутую руку.
— Отстань от меня, — грубо проворчала она и уткнулась лицом в траву, мокрую от предрассветной росы. Никакая сила не могла бы в этот момент оторвать ее от благословенной твердой земли. Но вскоре тревога взяла свое, и Ориэлла поднялась на ноги. Вокруг стояли ее товарищи. Во время полета волшебница не открывала глаз и была очень удивлена, заметив, что уже светает. Теперь она хорошо различала покрытые копотью лица друзей.
В ту же минуту к ней бросилась огромная пантера, и Ориэлла вновь оказалась на земле, на этот раз — на спине, а Шиа терлась мордой о лицо подруги и радостно урчала.
«Ты жива! А я уж боялась, что и тебя потеряю! Смотри, не смей больше отсылать меня, пока ты в опасности», — заявила пантера.
«Я постараюсь», — пообещала Ориэлла, не уверенная, что сдержит обещание.
Наконец волшебнице снова удалось сесть, и она обняла Шиа за шею.
«Я так рада видеть тебя!»
Огромная кошка прижалась к ней, и Ориэлла поняла, что Шиа нуждается в утешении после гибели Боана.
«Он, как и вы с Анваром, был моим товарищем с первых дней моей свободы», — грустно сказала огромная кошка.
«Да, он был тебе верным другом, — ответила Ориэлла. — Я понимаю, как тебе тяжело: он ведь был и моим другом тоже. У нас еще будет время и возможность оплакать его, как должно».
Но сейчас волшебница больше всего тревожилась об Анваре. Для Боана она уже ничего не может сделать. Оставалось надеяться, что крылатые воины не подведут…
Все обошлось. Сначала на небосклоне показалось черное пятнышко. Оно стало увеличиваться, и волшебница увидела крылатых воинов, несущих Анвара. Вскоре они благополучно опустили его на землю рядом с нею. Благодаря всех богов за эту удачу, Ориэлла бросилась к своему возлюбленному и обняла его.
— Это ты! — воскликнула она, сама понимая, как глупо звучат ее слова, но что за беда? — Да, это ты, — повторила она'. — Ты невредим! Значит, ксандимцам не удалось прорваться?
— При мне еще нет, хотя они были уже близки к своей цели. — Анвар вдруг улыбнулся. — Представляю себе их рожи, когда они ворвутся в пустую комнату!
— Да, им будет над чем подумать, — заметил Чайм. — Однако и нам надо поспешить. Когда они обнаружат, что добыча ускользнула, то наверняка попробуют разыскать нас в моем ущелье.
— Но ты же говорил, — возразила Ориэлла, — что они не осмелятся пройти мимо каменных идолов.
— Безусловно, но они постараются перехватить меня до того, как я попаду в ущелье.
— Это правда, — вмешался крылатый воин. — Во время последнего перелета мы заметили верховых, которые явно готовились к походу.
— Провалиться бы им! — вскричала Ориэлла. — Да будет ли этому конец?
— Пока нет, — ответил Чайм. — Во всяком случае, до следующего рассвета, когда нынешнему Вождю можно будет бросить вызов и избрать нового. Они обязаны подчиниться обычаю, да они так и сделают, если претендент окажется их соплеменником. А до тех пор нам остается лишь попытаться выжить и надеяться, что победитель будет на нашей стороне.
Теперь следовало не мешкая скакать в Долину Мертвых, прежде чем ксандимцы успеют опередить их. Чайм, Искальда и Шианнат сами предложили свои услуги, и было решено, что Искальда повезет Язура, Чайм — свою старую приятельницу Сангру, а Шианнат, который был больше и сильнее Чайма, — обоих магов. Оставался один Паррик. Ориэлла понимала его положение: ведь он, начальник кавалерии. Хозяин Табунов, вынужден не скакать на коне, а путешествовать по воздуху. Но сейчас некогда было думать об обидах, ситуация была слишком серьезной. И все же, взглянув на лицо Паррика, Ориэлла невольно вздрогнула.
Однако крылатые носильщики уже подхватили кавалериста и подняли его в воздух, а вместо Чайма с Искальдой на склоне нетерпеливо пофыркивали гнедой жеребец и белая кобыла.
Шианнат посмотрел на магов и улыбнулся.
— Я обещаю, — сказал он, обращаясь к волшебнице, — что сегодня будет лучшая скачка в вашей жизни.
И вот уже перед Ориэллой с Анваром встал огромный, гордый, серый в яблоках конь с черными ногами, гривой и хвостом. Ориэлла вскочила на его широкую спину, а Анвар уселся позади. Остальные уже были готовы.
Они понеслись вперед, к ущелью, а за ними — Шиа. Уже начался рассвет. Кони во весь опор мчались по изумрудно-зеленому плоскогорью. На высокой траве сверкали капельки росы, а снежные шапки на вершинах величественных гор горели холодным серебристо-багровым пламенем.
Глава 16. ВНЕ ВРЕМЕНИ
Занна старалась говорить бодро и скрыть от отца собственную усталость и тревогу. Подземному лабиринту, казалось, не будет конца, а запасы еды таяли на глазах и сил, необходимых для столь длительного перехода, становилось все меньше. Ваннор все чаще нуждался в отдыхе, и после каждой передышки ему было все труднее вставать. Купец упрямо отказывался говорить, что с ним сделали маги, и не позволял Занне перебинтовывать руку, но девушка догадывалась, что рана его не из легких. Ему нужен был покой, заботливый уход и хороший лекарь, но кто знает, сколько еще пройдет времени, прежде чем у него будет возможность получить все это?
Занна подняла свечу повыше и осмотрелась в поисках какой-нибудь боковой двери. Древние архивы изобиловали комнатами, комнатушками и нишами всех мастей. Некоторые из них были настолько огромными, что одна свеча не могла их осветить, другие же, наоборот, очень маленькими, и Занна, как ни странно, предпочитала именно их. Там, правда, было тесновато и довольно неудобно, но зато тепло. Свеча хорошо освещала все подозрительные углы, и не приходилось мучиться сомнениями, не скрывается ли в темноте кто-нибудь опасный. Занна помнила, как Элизеф все время жаловалась, что прежний архивариус своими заклинаниями отпугивал крыс, тараканов и прочую мелкую пакость, а теперь его магия ослабла и постепенно сходит на нет. Однако не эти мелкие твари беспокоили девушку. Тревожило ее неизвестно откуда взявшееся ощущение, что они с Ваннором здесь не одни и рядом постоянно находится кто-то или что-то — невидимое, непонятное и отнюдь не доброе.
Занна убеждала себя, что это всего лишь игра воображения, и если поддаться ему, то они уж точно попадут в беду, но неприятное ощущение не проходило. Поежившись, Занна повела отца к ближайшей двери.
Как и следовало ожидать, дверь была закрыта, но это обстоятельство почему-то окончательно вывело Занну из себя. У нее появилось упрямое желание во что бы то ни стало проникнуть внутрь, и она даже забыла, что у прежних хозяев этого зловещего помещения могли быть серьезные причины запирать двери. Как это ни нелепо, новое препятствие вдруг живо напомнило Занне обо всех бедах, лишениях и унижениях последних месяцев. Запертая дверь стала для нее олицетворением ужасной власти магов — и не только над ними с отцом, но и над всеми смертными. В ярости Занна изо всех сил толкнула дверь плечом. Она внезапно распахнулась, и девушка, не ожидавшая такого успеха, потеряла равновесие и покатилась по грубым ступенькам в темноту.
Свеча выпала у нее из рук и, конечно, тут же погасла. Занна со сдавленным криком растянулась на полу у нижней ступеньки. Она больно ушиблась, и минутный гнев сменился всепоглощающим страхом. О боги, что она натворила!
Но потом первое изумление прошло, и Занна взяла себя в руки. Что тут такого? Да мало ли в этом подземелье ветхих дверей? Щеколда проржавела, только и всего. Во всяком случае, здесь они вполне могут отдохнуть.
— Занна, где ты? — услышала она недовольный старческий голос, и этот голос почему-то напугал девушку больше, чем падение. Папа всегда был такой сильный… Занне даже не приходило в голову, что он когда-нибудь состарится…
— Не волнуйся, я просто оступилась. Ничего страшного. — Занна с трудом поднялась, не представляя себе, в какую сторону идти. Вокруг была кромешная темень, и только ответственность за отца не позволяла девушке поддаться безотчетному страху, грозящему лишить ее воли. Она хотела было попросить Ваннора зажечь новую свечу, но вспомнила, что с его раненой рукой он не в состоянии этого сделать.
— Папа, со мной все в порядке, но я потеряла свечу, — сказала девушка. — Говори что-нибудь, только не замолкай, а я пойду на звук твоего голоса.
— Конечно, конечно, моя девочка. — К несказанной радости Занны, на этот раз голос отца был куда больше похож на прежний. — Не бойся. Слушай меня и иди ко мне, только осторожно. — Ваннору трудно было бороться с болью и усталостью, но ради дочери он нашел в себе силы, и Занна вновь почувствовала уверенность в себе.
— Я не рассказывал тебе, как встретился с Лейнардом и начал свои делишки с контрабандистами? Было это так…
В другое время Занна слушала бы его, боясь пропустить хоть одно слово, но сейчас ее больше интересовал голос отца сам по себе. Определив направление, она вытянула перед собой руки, как слепая, и стала осторожно пробираться в темноте. Пару раз она ошиблась, но потом научилась довольно точно ориентироваться на слух, тем более что из открытой двери дул легкий сквознячок.
— И вот, понимаешь ли, — продолжал тем временем Ваннор, — мы все напялили карнавальные костюмы в честь праздника — все, кроме Ориэллы и Форрала: эти олухи даже в Солнцеворот занимались фехтованием, ты представляешь? Мачеха твоя, скажу я тебе, была не в самом лучшем наряде… И тут прибегает Паррик и говорит, что поймали беглого…
Занна слушала его вполуха. Она никогда не слышала эту историю, и к тому же речь шла об Ориэлле, но сейчас для нее важнее всего было добраться до отца.
— Этого беднягу называли кабальным, но на самом деле он, конечно же, был просто рабом. Но Ориэлла взяла его под свою защиту и сделала парня своим слугой, ну и это оказалось к лучшему, потому что потом Анвар опас…
Занна снова споткнулась и упала, ободрав руки. Она встала, потирая ушибленные колени.
— Папа, ты где? — позвала она.
— Здесь, дорогая, — услышала она уже совсем рядом, а через минуту коснулась своей рукой его руки.
Как можно равнодушнее, чтобы отец не понял, какой испуг она только что пережила, девушка попросила:
— Дай мне, пожалуйста, корзину. Получив ее, она нащупала там новую свечу и трутницу. Когда ей наконец удалось зажечь свечу, Занна обнаружила, что перед ними какое-то большое помещение. Слабый свет едва рассеивал темноту, но девушка была рада и этому, а особенно тому, что они с отцом снова вместе.
— Пожалуй, мы можем здесь отдохнуть, — сказала она и помогла Ваннору спуститься по ступенькам.
Они отошли всего несколько шагов от двери, чтобы избежать сквозняка и вместе с тем — чтобы в случае чего выход был рядом. Там Ваннор с облегчением уселся, привалившись к стене.
— Ну, вот и славно, — пробормотал он. Занна протянула ему бутыль с водой, а сама стала искать в корзине сыр и хлеб. Когда же она хотела дать отцу поесть, то увидела, что он уже спит.
Занна осторожно вынула бутыль из его безвольной руки, сделала небольшой глоток, откусила кусочек хлеба, а потом стала охранять сон отца. Девушка и сама страшно устала, но понимала, что один из них обязательно должен быть начеку. К тому же она никак не могла избавиться от смутного страха перед тем неизвестным и недобрым, что таилось в темном подземелье. Занна упрямо твердила себе, что они смогут справиться с любыми напастями, но это мало помогало. Безотчетная тревога не только не уменьшалась, но с каждой минутой росла, пока наконец Занне не стало казаться, что ожидание неведомой опасности гораздо хуже самой опасности. Вдобавок ко всему девушка, как назло, почувствовала острую потребность облегчиться. И надо же такому случиться именно сейчас! Лучше было бы вообще не пить воду! Одна мысль о том, чтобы справить нужду в хранилище древних бесценных рукописей, казалась девушке почти святотатством, но она ни за что не хотела выходить в коридор и снова упускать отца из вида.
Она достала из корзины еще одну свечу, зажгла ее и поставила на каменный пол рядом с Ваннором. Затем, держась за стену, пошла в темную часть комнаты, чтобы найти подходящий уголок и расчистить там место. Но очень скоро Занна пожалела об этом. Огонек свечи был очень слабым, а темнота — зловещей. Девушке стало жутко, тем более что ей то и дело чудились какие-то шорохи. Внезапно она споткнулась о груду книг и чуть не выронила свечу. Этого еще не хватало! Занна проклинала свою дурацкую деликатность. А вдруг, пока она бродит тут в темноте, с отцом что-нибудь случится? Оглянувшись, она увидела маленькое пятнышко света, свеча, поставленная ею, все еще горела. Это немного успокоило Занну, но все же она решила поторопиться. Вскоре девушка нашла подходящую нишу, где не было ни книг, ни свитков, и сделала свое дело. Но когда она хотела уже возвращаться, то увидела вдруг, что рядом с ней стоит высокий незнакомец с ужасным лицом и остекленевшими глазами.
* * *
Завалив проход, Ориэлла повела своих друзей в верхние комнаты, и там они смогли наконец немного передохнуть. Хотя никто не был серьезно ранен, все же пострадавшие имелись. Искальда достала из мешка бутылку с водой и начала разрывать на полоски старую рубаху, чтобы перевязать тех, кто в этом нуждался: Ориэлла была слишком измотана, чтобы сразу после боя заняться целительством. Волшебники сидели, обнявшись. Радость встречи Омрачалась скорбью по погибшему Боану. Внезапно Ориэлла, словно вспомнив о чем-то, подняла голову.«Прости меня, Басилевс, — мысленно обратилась она к Молдану. — Но что же еще мне оставалось делать? Надеюсь, я не причинила тебе большого вреда».
«Я понимаю, — мрачно ответил дух Горы. — Для такого огромного существа, как я, это незначительное повреждение, но оно вновь напомнило мне, какими разрушительными силами обладает твой народ. Однако сейчас ксандимцы пытаются пробиться к вам сквозь мою плоть, и, хотя в этом я виню скорее их, нежели вас, все же, чародеи, вам пора покинуть мои владения. Так будет лучше для всех».
«Мне очень жаль, — вздохнула Ориэлла, — но ты прав».
Потом волшебница решилась наконец связаться с Шиа, но ей потребовалось все ее мужество, чтобы задать свой вопрос:
«Шиа, что с Вульфом? Он не…»
«Нет-нет, с ним все в порядке. Твой детеныш вместе с Хану и волками уже, наверное, в жилище Чайма».
Невыразимая радость охватила волшебницу, и на мгновение ей даже стало неловко за столь несвоевременное чувство — ведь Боан погиб.
«А что случилось с Боаном?» — тихо спросила она.
«Он сорвался, — помолчав, ответила Шиа. — Видимо, выступ скалы обломился под его тяжестью. Я пыталась спасти его, но…» — Пантера замолчала: она была не в силах продолжать.
— Ах, ведь это из-за меня он побежал туда. — Хотя Ориэлла сказала это вслух, слова ее прозвучали очень тихо. Внезапно она вскрикнула и бросилась к окну.
«Шиа, а где же мостик?»
«Понятия не имею, но теперь вам здесь не выбраться».
Ориэлла по пояс высунулась из окна и остальные тоже подскочили к ней, чтобы самим посмотреть, что случилось.
— Мы как раз хотели тебе сказать, — начала Искальда. — Доем упала вниз…
Все так толкались, что волшебница испугалась, как бы кто-нибудь не вывалился наружу.
— Отойдите, — закричала она и, вспомнив о том, какая участь постигла Боана, сама отвернулась от бездонной пропасти. Понимая, что главное сейчас — избежать непосредственной опасности, Ориэлла усилием воли отбросила эти мрачные мысли.
— Начинайте собираться и постарайтесь взять лишь самое необходимое, — велела она. Подбежав к своей кровати, волшебница схватила Жезл Земли и засунула его себе за пояс, после чего принялась рыться в груде одежды в поисках свистка для вызова крылатых воинов.
— Возьми мой, — сказал Анвар, у которого за спиной уже висела Арфа.
— Тогда лучше вызови их сам. — Ориэлле не хотелось без крайней необходимости вновь высовываться из окна. Через мгновение она услышала первые трели свистка. Оставалось надеяться, что хоть раз в жизни проклятый Крылатый Народ поторопится.
«Сколько у нас времени?» — спросила она Басилевса.
«Времени достаточно, если поспешить».
— Хорошенькое утешение, — раздраженно проворчала волшебница, но при этом постаралась скрыть свои мысли от духа Горы.
«Может, вам помочь? — спросила Шиа. — Правда, это будет опасный прыжок, но, я думаю, у меня получится».
«Нет, нет! — Ориэлла не смела и думать, что ее подруга разделит участь евнуха. — Не беспокойся: крылатые воины вот-вот будут здесь».
«Считай, что тебе повезло. — Насмешка и отвращение сквозили в безмолвной речи пантеры. — Я своими глазами видела, как эти летучие изменники бежали сломя голову, едва начался мятеж».
— Что? — Ориэлла сплюнула и добавила такое грязное ругательство, что даже Паррик удивленно поднял брови.
— Что там еще? — спросил он.
— Проклятые летучие твари сбежали! — зло ответила Ориэлла.
Паррик посмотрел на нее с чувством превосходства, и у нее возникло желание задушить старого вояку.
— Только не говори, — заметил начальник кавалерии, — что я тебя не предупреждал два дня назад. Ты сказала им такое… Знаешь, Ориэлла, если хочешь руководить людьми, надо знать, как с ними обращаться…
— Этот замечательный совет, — перебила волшебница, — дает мне человек, который так умело обращался с ксандимцами, что в конце концов они на нас напали. — С этими словами она повернулась к нему спиной и пошла к Анвару, который стоял у окна. Конечно, Паррик в чем-то прав. В отсутствие королевы крылатые воины становились все более ненадежными и нерадивыми, а их позорное бегство в самый ответственный момент было для волшебницы тяжелым ударом. Впрочем, Ориэлла давно уже раскаивалась в своей резкости и хотела извиниться, но не успела: из-за смерти Элевина и мятежа ксандимцев у нее просто не было на это времени.
— Что же теперь делать? — чуть не плача спросила Искальда. Ксандимка была близка к отчаянию.
Ориэлла не знала, что сказать, но, к счастью, за нее ответил Шианнат.
— В худшем случае — будем драться. — Вытащив из ножен меч, он стал рядом с волшебницей. Ориэлла была тронута его мужеством. Но все-таки как горько вот так нелепо погибнуть на чужой земле!
«Так не умирай же прежде смерти! — подбодрила она себя. — Должен быть какой-то выход!»
Анвар тем временем, высунувшись в окно, продолжал что было сил дуть в свисток, а когда останавливался, чтобы перевести дух, то рычал:
— Эй, где вы там, проклятый пернатый сброд?
«Вам следует поспешить, — снова услышали они голос Басилевса. — Ксандимцы пытаются пробиться сквозь завал на лестнице».
«Сообразили, значит? — хмуро ответила Ориэлла. — Надеюсь, что еще много камней в запасе, ибо, если они прорвутся, придется устроить еще один обвал»
«Предупреждаю: я не позволю снова ранить меня!» — Голос духа Горы впервые зазвучал сердито.
«Ты сам сказал, что ущерб был невелик, и ты знаешь, что, будь у меня выбор, я ни за что бы не пошла на это», — возразила Ориэлла. Про себя она уже твердо решила в крайнем случае повторить столь неприятный для Молдана камнепад и хотела заручиться его пониманием.
И в этот момент раздался торжествующий крик Анвара:
— Ориэлла, они здесь, здесь!
Послышалось хлопанье огромных крыльев, и ветер рванул оконные занавески. Вскрикнув от радости, Ориэлла обняла своего возлюбленного.
— Ну, молодчина, Анвар! Это все твоя настойчивость!.. Торопитесь, друзья! Надо покинуть крепость поскорее… Чей-то голос перебил ее:
— Вам действительно лучше поспешить: ведь нас осталось только двое, остальные улетели в Аэриллию.
Ориэлла обернулась. На подоконнике сидел один крылатый воин. За его спиной готовился опуститься второй, но всего их и в самом деле было только двое. Сердце у волшебницы упало. Однако не все еще было потеряно. Во всяком случае, они могли хотя бы выбраться из башни (если, конечно, и эти двое заслуживают доверия).
— Я бесконечно признательна вам обоим за преданность, — сказала Ориэлла вслух, — но почему?..
— Почему мы остались? — закончил за нее крылатый воин. — Потому что мы верны нашей королеве, и выполнять ее приказы — наш священный долг.
Его спутница (ибо это была женщина) добавила:
— Кроме того, мы обязаны вам, земные чародеи, избавлением от Черного Когтя и окончанием зимы, а в первую очередь — спасением нашей королевы.
Ориэлла не нуждалась в других объяснениях. Через несколько мгновений Искальда уже стояла на подоконнике. Крылатым воинам не требовалось нести ее далеко, достаточно было доставить девушку туда, где ей не пришлось бы карабкаться над пропастью. Правда, обычно на одного человека полагалось четверо носильщиков, но крылатые воины уверенно взяли ксандимку за руки, осторожно подняли ее в воздух и улетели.
Оставшиеся решили тянуть жребий, кому лететь следующим. Ориэлла с Анваром настояли на том, чтобы покинуть башню последними: ведь они могли бы защитить себя с помощью магии, если бы ксандимцы прорвались. Но их товарищи и слушать об этом не хотели. Чайм согласился лететь следующим, только когда его убедили, что он обязан будет проводить остальных в безопасное место, если вдруг что-то случится с магами. За ним неохотно последовал Паррик, потом — Язур, Сангра и, наконец, Шианнат. К этому времени, судя по шуму внизу, ксандимцы, очевидно, были уже близки к своей цели.
Теперь в комнате остались лишь маги, и Анвар решительно сказал своей возлюбленной:
— Следующей полетишь ты. И никаких возражений!
Ориэлла открыла было рот, но он опередил ее.
— Для этого есть три причины: во-первых, именно ты начала борьбу с Миафаном, а если то, что говорил тогда дракон, правда, без твоей помощи Пламенеющий Меч не может вернуться в мир. Во-вторых, Вульфу нужна мать. И, наконец, в-третьих, если они прорвутся, то кто, кроме меня, обезвредит их с помощью Арфы Ветров?
— Но их слишком много, — заметила Ориэлла. — Даже с Арфой у тебя не хватит сил на всех.
— Но зато я выиграю время. А тебя надо беречь, Ориэлла, потому что Меч предназначен именно для тебя. Разве я не прав?
Волшебница поморщилась.
— Проклятие, ты прав, и с этим ничего не поделаешь. В это время вернулись крылатые носильщики. По их лицам Ориэлла сразу заметила, что они очень устали, и в душе молила богов, чтобы у них хватило сил еще на два перелета.
Она порывисто обняла Анвара, посмотрела в его лучистые голубые глаза и крепко поцеловала.
— Смотри, береги себя, — сказала она ему. — Погибнешь — домой не возвращайся. Анвар криво усмехнулся:
— Не беспокойся. После нашей долгой разлуки я совсем не собираюсь снова терять тебя.
Он подсадил Ориэллу на подоконник, и крылатые воины взяли ее за руки. Анвар подозрительно глянул на них:
— Вы там поосторожнее: она дороже нас всех!
— До сих пор мы никого не уронили, — усмехнулась крылатая воительница, и не успела Ориэлла опомниться, как повисла над бездной. Душа у нее ушла в пятки. Это было еще омерзительнее, чем летать в сетях — там присутствовала хотя бы какая-то видимость надежности. А о том, каково сейчас приходится крылатым воинам, Ориэлла предпочитала не думать. Ведь они уже совершили несколько утомительных перелетов. Холодный ветер ударил в лицо, глаза слезились, но волшебница не могла ни вытереть их, ни поправить волосы. Ориэлла поймала себя на мысли, что не представляет, куда ее несут, но не решилась спросить об этом: отвлекать носильщиков было слишком опасно. Ей ужасно хотелось, чтобы этот безумный полет поскорее завершился, но еще больше она желала, чтобы крылатые воины успели спасти Анвара.
И тут полет закончился. Сквозь шум ветра она услышала крик:
— Ну, вот и прилетели!
Через несколько мгновений руки крылатых носильщиков разжались, и Ориэлла упала на землю.
— Ориэлла! С тобой все в порядке? — услышала она голос Чайма. Подбежав к ней, он попытался помочь ей подняться. Но Ориэлла оттолкнула протянутую руку.
— Отстань от меня, — грубо проворчала она и уткнулась лицом в траву, мокрую от предрассветной росы. Никакая сила не могла бы в этот момент оторвать ее от благословенной твердой земли. Но вскоре тревога взяла свое, и Ориэлла поднялась на ноги. Вокруг стояли ее товарищи. Во время полета волшебница не открывала глаз и была очень удивлена, заметив, что уже светает. Теперь она хорошо различала покрытые копотью лица друзей.
В ту же минуту к ней бросилась огромная пантера, и Ориэлла вновь оказалась на земле, на этот раз — на спине, а Шиа терлась мордой о лицо подруги и радостно урчала.
«Ты жива! А я уж боялась, что и тебя потеряю! Смотри, не смей больше отсылать меня, пока ты в опасности», — заявила пантера.
«Я постараюсь», — пообещала Ориэлла, не уверенная, что сдержит обещание.
Наконец волшебнице снова удалось сесть, и она обняла Шиа за шею.
«Я так рада видеть тебя!»
Огромная кошка прижалась к ней, и Ориэлла поняла, что Шиа нуждается в утешении после гибели Боана.
«Он, как и вы с Анваром, был моим товарищем с первых дней моей свободы», — грустно сказала огромная кошка.
«Да, он был тебе верным другом, — ответила Ориэлла. — Я понимаю, как тебе тяжело: он ведь был и моим другом тоже. У нас еще будет время и возможность оплакать его, как должно».
Но сейчас волшебница больше всего тревожилась об Анваре. Для Боана она уже ничего не может сделать. Оставалось надеяться, что крылатые воины не подведут…
Все обошлось. Сначала на небосклоне показалось черное пятнышко. Оно стало увеличиваться, и волшебница увидела крылатых воинов, несущих Анвара. Вскоре они благополучно опустили его на землю рядом с нею. Благодаря всех богов за эту удачу, Ориэлла бросилась к своему возлюбленному и обняла его.
— Это ты! — воскликнула она, сама понимая, как глупо звучат ее слова, но что за беда? — Да, это ты, — повторила она'. — Ты невредим! Значит, ксандимцам не удалось прорваться?
— При мне еще нет, хотя они были уже близки к своей цели. — Анвар вдруг улыбнулся. — Представляю себе их рожи, когда они ворвутся в пустую комнату!
— Да, им будет над чем подумать, — заметил Чайм. — Однако и нам надо поспешить. Когда они обнаружат, что добыча ускользнула, то наверняка попробуют разыскать нас в моем ущелье.
— Но ты же говорил, — возразила Ориэлла, — что они не осмелятся пройти мимо каменных идолов.
— Безусловно, но они постараются перехватить меня до того, как я попаду в ущелье.
— Это правда, — вмешался крылатый воин. — Во время последнего перелета мы заметили верховых, которые явно готовились к походу.
— Провалиться бы им! — вскричала Ориэлла. — Да будет ли этому конец?
— Пока нет, — ответил Чайм. — Во всяком случае, до следующего рассвета, когда нынешнему Вождю можно будет бросить вызов и избрать нового. Они обязаны подчиниться обычаю, да они так и сделают, если претендент окажется их соплеменником. А до тех пор нам остается лишь попытаться выжить и надеяться, что победитель будет на нашей стороне.
Теперь следовало не мешкая скакать в Долину Мертвых, прежде чем ксандимцы успеют опередить их. Чайм, Искальда и Шианнат сами предложили свои услуги, и было решено, что Искальда повезет Язура, Чайм — свою старую приятельницу Сангру, а Шианнат, который был больше и сильнее Чайма, — обоих магов. Оставался один Паррик. Ориэлла понимала его положение: ведь он, начальник кавалерии. Хозяин Табунов, вынужден не скакать на коне, а путешествовать по воздуху. Но сейчас некогда было думать об обидах, ситуация была слишком серьезной. И все же, взглянув на лицо Паррика, Ориэлла невольно вздрогнула.
Однако крылатые носильщики уже подхватили кавалериста и подняли его в воздух, а вместо Чайма с Искальдой на склоне нетерпеливо пофыркивали гнедой жеребец и белая кобыла.
Шианнат посмотрел на магов и улыбнулся.
— Я обещаю, — сказал он, обращаясь к волшебнице, — что сегодня будет лучшая скачка в вашей жизни.
И вот уже перед Ориэллой с Анваром встал огромный, гордый, серый в яблоках конь с черными ногами, гривой и хвостом. Ориэлла вскочила на его широкую спину, а Анвар уселся позади. Остальные уже были готовы.
Они понеслись вперед, к ущелью, а за ними — Шиа. Уже начался рассвет. Кони во весь опор мчались по изумрудно-зеленому плоскогорью. На высокой траве сверкали капельки росы, а снежные шапки на вершинах величественных гор горели холодным серебристо-багровым пламенем.
Глава 16. ВНЕ ВРЕМЕНИ
Взвизгнув, Занна уронила свечу и упала на колени. Зажмурив глаза, она сжалась в комок, словно ожидая удара. Казалось, это ужасное ожидание длится целую вечность. Но едва чья-то рука коснулась ее, девушка с пронзительным криком вскочила и бросилась с кулаками на неведомого обидчика.
— Прекрати сейчас же, дура ты этакая! Это же я, Ваннор!
Узнав голос отца, Занна охнула от изумления.
— Папа! Ты?!
— Не бойся, деточка, здесь нет никого, кроме нас. Ваннор обнял дочь, и она, вся дрожа, положила голову ему на плечо. Занна с трудом сдерживала слезы, а Ваннор гладил ее по спине и шептал что-то успокаивающее, словно она была маленькой девочкой, которой приснился дурной сон.
— Что с тобой, родная? — ласково спросил он. — Что тебя так напугало?
Еще не опомнившись от пережитого страха, Занна крепче прижалась к отцу.
— Папа, там какой-то человек! Он.., он…
— Ну что ты, маленькая! Говорю тебе, здесь больше никого нет! Ты просто увидела какую-нибудь статую, вот и все. — Ваннор засмеялся, и Занна почувствовала, что страх отпускает ее.
— Ну ладно, — сказал Ваннор. — У тебя трутница с собой? Ты так ловко выбила у меня свечу… Но она, должно быть, валяется где-нибудь здесь. Надо зажечь ее, и тогда мы посмотрим на этого «человека».
С этими словами Ваннор нагнулся и начал на ощупь искать потерянную свечу, а Занна тем временем нашарила в кармане трутницу.
— Ну вот, — сказал Ваннор, когда в руках у него затеплился бледный огонек. — Теперь давай-ка взглянем, что это там за статуя.
— Прекрати сейчас же, дура ты этакая! Это же я, Ваннор!
Узнав голос отца, Занна охнула от изумления.
— Папа! Ты?!
— Не бойся, деточка, здесь нет никого, кроме нас. Ваннор обнял дочь, и она, вся дрожа, положила голову ему на плечо. Занна с трудом сдерживала слезы, а Ваннор гладил ее по спине и шептал что-то успокаивающее, словно она была маленькой девочкой, которой приснился дурной сон.
— Что с тобой, родная? — ласково спросил он. — Что тебя так напугало?
Еще не опомнившись от пережитого страха, Занна крепче прижалась к отцу.
— Папа, там какой-то человек! Он.., он…
— Ну что ты, маленькая! Говорю тебе, здесь больше никого нет! Ты просто увидела какую-нибудь статую, вот и все. — Ваннор засмеялся, и Занна почувствовала, что страх отпускает ее.
— Ну ладно, — сказал Ваннор. — У тебя трутница с собой? Ты так ловко выбила у меня свечу… Но она, должно быть, валяется где-нибудь здесь. Надо зажечь ее, и тогда мы посмотрим на этого «человека».
С этими словами Ваннор нагнулся и начал на ощупь искать потерянную свечу, а Занна тем временем нашарила в кармане трутницу.
— Ну вот, — сказал Ваннор, когда в руках у него затеплился бледный огонек. — Теперь давай-ка взглянем, что это там за статуя.