Фьюри Мэгги. Пламенеющий Меч

   Ориэлла в свою очередь тоже обняла Нэрени.
   — Но что же привело тебя сюда так внезапно? — спросила она с беспокойством.
   В присутствии магов дух Нэрени окреп, и она заявила:
   — Это все Элизар, Ориэлла, он ведь хочет покинуть вас с Анваром!
   Слово за слово Нэрени рассказала им все, что произошло между нею и мужем. Волшебники помрачнели.
   — Как? — спросила Ориэлла. — Он хочет уйти уже сегодня? И даже не разрешил тебе попрощаться с нами?
   Нэрени кивнула.
   — Да, Джарв предлагал выступить в поход именно сегодня. Наверное, меня уже ищут… — Она старалась скрыть свой страх.
   Ориэлла явно была разгневана, и Нэрени стало стыдно за то, что произошло. Она попыталась объяснить, в чем тут дело:
   — Элизар просто испугался. Он не боится ни битв, ни лишений, но колдовство… — Толстушка печально покачала головой. — Это ваше волшебство вселяет в него ужас, особенно после того, что случилось с младенцем. Поэтому он и прячет страх под гневом. Но что же мне-то делать, Ориэлла? Элизар — мой муж, и я ни за что на свете не хотела бы с ним расстаться, но как я могу бросить тебя и Анвара, ведь я вас так полюбила? Я разрываюсь между вами…
   Ориэлла ласково погладила Нэрени по руке.
   — А чего же тебе самой хочется? — спросила волшебница.
   — Я хочу, чтобы все снова были вместе, — просто ответила Нэрени. — Я хочу, чтобы ты слетала туда со мной и образумила Элизара.
   Анвар слушал их разговор с тяжелым сердцем. Конечно, жаль терять таких товарищей, как Нэрени и Элизар, но, с Другой стороны, что же будет, если они останутся?..
   — Нэрени, ты уверена, что это действительно нужно? — спросил он. — Знаешь, Элизар в чем-то прав. Вам было бы безопаснее вернуться в лес вместе с вашими соплеменниками. Нас снова ждут тяжелые битвы, и, зная Элизара, я могу твердо сказать, что он не будет щадить себя. Подумала ли ты об этих опасностях? А если с ним что-то случится, каково будет тебе одной в чужой стране?
   — Как! Неужели мы не позаботимся о ней? — негодующе воскликнула Ориэлла.
   — Да, позаботимся, если будем в состоянии это сделать, — мрачно ответил Анвар. — Но где гарантия, что мы сами не погибнем? И как быть Элизару с его боязнью магии? Ведь в Нексисе нам без нее не обойтись.
   — Значит, ты хочешь, чтобы мы ушли? — Голос Нэрени дрожал: слова Анвара очень расстроили ее. Юноша и сам ненавидел себя за то, что отнимал у нее надежду, но все же так было лучше.
   — Да, — ответил он жестко, — именно это я хочу сказать.
   — Но почему, Анвар? — Больше ничего Нэрени не смогла вымолвить, так она была подавлена. Анвар даже боялся поднять на нее глаза, столько боли было в ее взгляде. Ориэлла же так посмотрела на самого мага, что могла бы испепелить его взглядом, если бы он имел материальную силу.
   «Проклятье! Что ты говоришь такое?!» — Безмолвная речь волшебницы была исполнена гнева.
   Анвар вздохнул.
   «То, что будет лучше всего для Элизара и Нэрени. — Безмолвный ответ юноши был печальным. — Пусть это совсем не то, чего хочет Нэрени, но подумай о последствиях, Ориэлла. Так они хотя бы останутся в живых».
   По лицу подруги Анвар видел, что ей хочется возразить, но здравый смысл все же одержал верх.
   «Ты прав, провалиться бы мне», — ответила она и отвернулась, но он успел заметить слезы у нее на глазах.
   Когда Ориэлла вновь повернулась к Нэрени, она уже полностью овладела собой.
   — Анвар и Элизар правы, — сказала волшебница. — Мне будет очень тяжело без тебя, дорогая Нэрени, но мы должны подумать о вашем будущем. Когда наш поход окончится…
   — Не надо лгать, Ориэлла! — воскликнула Нэрени. — Мы ведь больше никогда не увидимся! Жнец Душ свидетель: я пришла к тебе за помощью, а ты гонишь меня! Значит, мы с Элизаром тебе больше ни к чему? Мы были нужны тебе в пустыне и в горах. Да и в лесу мы понадобились, чтобы ходить на охоту и шить одежду. — Злость и горечь звучали в словах Нэрени. — Но теперь, когда явились твои друзья с севера, ты выбрасываешь нас, как тряпку! — Она разрыдалась.
   — Нэрени, это не правда! — вскричала Ориэлла.
   — Конечно, не правда! — Вскочив, Анвар подошел к маленькой женщине и обнял за плечи, не обращая внимания на ее попытки сбросить его руку. — Выслушай меня, Нэрени! Наш путь лежит далеко на север, через океан, и нас ждут опасности, по сравнению с которыми все, что мы пережили до сих пор, — ничто. Скажу откровенно, будь моя воля… — Он грустно улыбнулся. — Если бы мы сами решали свою судьбу, мы с Ориэллой ушли бы в лес вместе с вами, чтобы начать мирную и спокойную жизнь. Но это невозможно. Мы должны идти на север, навстречу новым испытаниям и опасностям. Но нам будет легче, если мы будем знать, что по крайней мере некоторые из наших друзей — в безопасности.
   — Но вы же такие неприспособленные! — сквозь слезы проговорила Нэрени. — Я буду все время тревожиться, за вас. И как же ребенок?
   — Кстати, Вульф — это тоже одна из причин, по которым вам надо уйти, — мягко сказала Ориэлла. — Ты ведь знаешь, что у Элизара бедное дитя вызывает ужас. — При этих словах глаза волшебницы сверкнули, но она сдержалась. — Конечно, твой муж не виноват, Нэрени. Ты-то знаешь, что Вульф родился человеческим младенцем, но Элизар-то этого не видел. Он не хочет, чтобы ты нянчилась с моим сыном, а я не хочу вставать между вами. К тому же у тебя, Нэрени, и без нас будет о ком позаботиться. Там, в лесу, остались слуги Харина, и у вас будет достаточно народу, чтобы основать новую, процветающую область. Кому-то придется руководить ею, Нэрени. И если мы с Анваром добьемся своего, союзники на юге будут нам очень кстати. — Волшебница улыбнулась. — И как знать, может быть, в следующий раз, когда мы вернемся, то нанесем визит царю и царице Леса!
   — Ну да, если все мы доживем до того времени, — печально сказала Нэрени. Правда, голос ее был уже не злым, и Анвар надеялся, что она смирилась с мыслью о расставании.
   — Так ты сделаешь это ради нас? — ласково спросил он.
   — Разве у меня есть выбор? — сердито ответила Нэрени, и Ориэлла положила руку ей на плечо.
   — Конечно, есть. Я была бы даже рада, если бы ты осталась, но боюсь, тебе пришлось бы идти с нами без Элизара. Разве ты этого хочешь?
   — Нет! — Нэрени закрыла лицо руками, и Ориэлла; сама готовая расплакаться, обняла женщину, которая была столь верной и надежной спутницей в стольких испытаниях.
   — Поверь, это только к лучшему, — уговаривала Ориэлла, — а со мной все будет в порядке, вот увидишь. И когда мы встретимся в следующий раз, все тревоги будут уже позади, а к Вульфу вернется человеческий облик. — Она повернулась к Анвару. — Не оставишь ли ты нас ненадолго, Анвар? А если ты пошлешь за Черной Птицей, чтобы она попрощалась с Нэрени, то мы заодно и устроим обратную доставку.
   — Я так и сделаю, — ответил Анвар. — И лучше поторопиться, а то Элизар…
   — Об Элизаре не беспокойся, — ответила Ориэлла. — Я сама с ним поговорю.
   — Ты тоже туда собралась?
   — Да. Мне нужно увидеть Паррика, а еще попрощаться с Элизаром и забрать Вульфа. Полетишь со мной?
   — Да. Конечно.
   Анвар не хотел, чтобы Ориэлла догадалась о его намерении самому поговорить с Элизаром (чтобы не волновать ее зря), но ему было о чем предупредить одноглазого воина.
   Обладание Арфой Ветров наделило Анвара исключительной способностью к эмпатии на больших расстояниях. Они с Ориэллой вернули в мир весну, но это, к сожалению, имело некоторые последствия, о которых волшебница не подозревала. Страшные песчаные бури в Каменной Пустыне совершенно прекратились, и Анвар с содроганием вспомнил жестокого казалимского царя Ксианга. В свое время Ориэлле удалось запугать его, и он был вынужден отпустить ее и Анвара вместе с Харином. Но сейчас — Анвар каким-то образом это чувствовал — страх царя уже прошел. Ксианг был мстительным человеком и, вне всяких сомнений, рано или поздно попытался бы преследовать беглецов, А сейчас, когда пустыня стала безопасной, путь на север был открыт, и лежал он как раз через лес, в котором собирались поселиться изгнанники. И если Ксианг явится туда… Короче говоря, надо было непременно предупредить Элизара!

* * *

   Туманным утром казалимцы собирались покинуть Башню Инкондора. Одни сновали туда-сюда, седлали коней, навьючивали поклажу. Другие, как, например, ветеран Джарв, их командир, приготовились заранее, не откладывая все на последний момент, и уже были в седле, с нетерпением ожидая, когда соберутся остальные. На опушке леса, подальше от всей этой суеты, происходило прощание.
   Элизару Анвар пожал руку.
   — Очень жаль, что мы расстаемся, но я понимаю тебя. Удачи тебе, мой друг! Береги себя и Нэрени. — Он бросил взгляд на маленькую женщину, увлеченную беседой с Ориэллой. — У тебя славная жена, Элизар. Надо научиться понимать ее. Если тебя будут удивлять ее поступки, вспомни, как она изменилась за последние несколько месяцев. Может быть, это и странно, но в обществе Ориэллы люди всегда меняются.
   Элизар грустно покачал головой.
   — К таким переменам трудно привыкнуть. Надо же — совсем одна отправилась в Аэриллию — моя кроткая Нэрени! Но разве я могу на нее сердиться? — Он беспомощно развел руками. — Я так боялся, что с ней случится что-нибудь ужасное, или… — Он замялся, и Анзар видел, что ему трудно продолжать. — Или что она бросит меня из-за моей трусости, — тихо закончил воин.
   Анвар положил руку ему на плечо.
   — Ты вовсе не трус, Элизар, — возразил он. — Уже для того, чтобы признать свой страх, требуется немалое мужество. К тому же, как это ни печально, тебе, по-моему, еще придется повоевать. — Пользуясь случаем, Анвар отвел Элизара в сторону и сообщил ему, что ожидает мести со стороны Ксианга.
   Элизар с мрачным видом кивнул, и по выражению его лица Анвар понял, что тот готов к возможному столкновению.
   — Твое предупреждение не пропадет даром, — заверил юношу одноглазый воин. — Выходя из пустыни, Ксианг непременно пройдет через нашу долину — другого пути нет. У него может быть численное преимущество, но нам удобнее устраивать засады. Если Ксианг придет, мы приготовим ему такую встречу, что он никогда ее не забудет.
   — Молодец, Элизар! — воскликнул маг. — Однако не забывай, что с вами отправятся двое крылатых, и, если у тебя будут трудности, пошли их за помощью в Аэриллию.
   — Обойдемся без этих крылатых предателей, — заявил Элизар: подобно Анвару, казалимец не мог простить измену Черной Птицы, но маг не хотел, чтобы эта принципиальность стоила жизни старому воину.
   — Выслушай меня, Элизар, — твердо сказал Анвар. — Врагов будет слишком много — и пусть гордость не погубит… — Он вдруг осекся, увидев, что к ним приближается Ориэлла: ему вовсе не хотелось тревожить ее разговорами об этом деле. К счастью, Нэрени считала необходимым дать Ориэлле последние наставления и делала это так громко, что волшебница явно не слышала последних слов Анвара.
   — Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы малютка долго оставался мокрым, — поучала Нэрени, — и следи, чтобы он не замерз. Скажи это Боану, Ориэлла. И еще надо остерегаться сквозняков…
   — Не беспокойся, Нэрени, — с улыбкой отвечала Ориэлла. — Не забудь, это волчонок, а они сильные и выносливые. Но все равно — мы будем за ним как следует ухаживать. — Она повернулась к Элизару:
   — Ну что — вы готовы?
   Воин кивнул. Нэрени обнимала то Анвара, то Ориэллу, словно не хотела отпускать их, и горько плакала. Потом она наконец рассталась с ними, причем Анвар впервые услышал, как она выругалась, и побежала к всадникам, готовым к походу. Элизар бросился за ней, а когда они уже собирались сесть на коней, от группы людей, стоявших в стороне, отделился худощавый человек н, слегка прихрамывая, подошел к Элизару. Они обнялись.
   Ориэлла, увидев эту сцену, с облегчением вздохнула.
   — Значит, Язур все-таки смягчился, — сказала она тихо. — Я очень рада.
   Анвар тоже был рад. Язур воспринял решение Элизара как измену их дружбе. Он всегда высоко ценил старого вояку, и поэтому его слабость особенно разочаровала юношу. Когда казалимский отряд начал спускаться по склону, Язур подошел к магам.
   — Ну, вот и все, — пробормотал он.
   — Язур, ты уверен, что тебе не будет слишком одиноко? — спросила Ориэлла. — Теперь из твоих соплеменников остался только Боан. Если ты передумаешь и уедешь вместе со своими, мы с Анваром поймем тебя.
   — Неужели, волшебница, ты принимаешь меня за труса? — оскорбленно выпрямился Язур. — Вы мои товарищи, куда вы, туда и я! — И он ушел.
   Ориэлла вздохнула и приникла к плечу Анвара.
   — Я ведь правильно поступила, правда? — спросила она.
   — Конечно, — заверил ее Анвар и обнял любимую, наслаждаясь ощущением их близости. — Язуру не по себе, оттого что уехал Элизар, но молодой воин справится с собой. — Неожиданно смутное беспокойство заставило Анвара поднять голову. Чуть поодаль, на опушке леса, стоял Паррик и смотрел на них. Взгляд его был мрачным и холодным. Встретившись глазами с Ориэллой, он вдруг резко отвернулся и через мгновение скрылся в кустарнике. Волшебница невольно вздрогнула.

* * *

   Через три дня после своего чудесного спасения Хриза, к удивлению Ориэллы и Шиа, заявила, что непременно желает увидеться с девочкой, которой обязана жизнью.
   — Ты уверена? — спросила волшебница, сидевшая у ложа Хризы и Шиа. Мысли ее были заняты событиями вчерашнего дня. После того, как она простилась с друзьями, ей удалось сделать многое. Маги вернули Язура и Чайма (несмотря на решительные протесты обоих) в войско Паррика, ибо тот крайне нуждался в переводчиках для своего разношерстного отряда, которому предстояло вернуться в Ксандимскую крепость. Ох уж этот Паррик! Только он мог сделаться вождем целого народа, дагхе не зная его языка.
   Немного проводив Элизара и Нэрени, Ориэлла распорядилась, чтобы их отряд сопровождали на всякий случай два крылатых гонца. Затем ей оставалось еще забрать своего сына и его «приемных родителей», а кроме того — успокоить Боана, который, даже ненадолго, не хотел расставаться с волчонком. И все же ему пришлось смириться, потому что крылатые курьеры не могли перенести такого великана по воздуху и благоразумно отказались даже попытаться это сделать. Евнуху пришлось отправиться в путь вместе с Парриком, верхом на могучем коне, который вез его через пустыню. Вновь встретиться с магами он должен был уже в Ксандимской крепости.
   Ориэлла между тем решила вернуться в Аэриллию и с помощью магии Земли ускорить рост злаков, посеянных Крылатым Народом. Кроме того, многое еще следовало уладить с Черной Птицей. Было тяжело убедить волков — приемных родителей ее сына — покинуть стаю и совершить путешествие по воздуху, но едва ли не труднее оказалось уговорить крылатых воинов взяться за их переноску. Когда все наконец было улажено и настала пора возвращаться в Аэриллию, Ориэлла была близка к отчаянию — таких усилий ей все это стоило.
   Но последние слова Хризы привлекли внимание волшебницы. Старая пантера, хотя по-прежнему спала большую часть дня, быстро выздоравливала. Может быть, однако, перенесенные испытания повлияли на ее разум.
   — Мне казалось, — осторожно начала Ориэлла, — что ты по горло сыта Крылатым Народом. — Действительно, после всего, что ей пришлось пережить, Хриза с резкой враждебностью встречала каждого, кто входил в комнату'.
   Шиа, по обыкновению, была менее деликатной.
   «Чего тебе надо от этого детеныша? Лежи отдыхай, старая дура. Разве ты забыла, что из-за них мы чуть не потеряли тебя?»
   «Нет, не забыла, — возразила Хриза. — Потому-то я и хочу увидеть свою спасительницу. Не будь этого крылатого детеныша, я бы и на самом деле погибла. А ты знаешь, Шиа, что я не люблю оставаться в долгу, а тем более — у всякого крылатого сброда. Я хочу отблагодарить эту малышку и поскорее снять с себя неприятное бремя».
   "Ха, только не обманывай меня, — ответила Шиа. — Я слишком хорошо тебя знаю, Хриза, и ты что-то скрываешь, или я не я, а дохлая ксандимская лошадь! Ну-ка выкладывай, что у тебя на уме. — И так как Хриза упорно молчала, Шиа добавила:
   — И я никуда не пущу Ориэллу, пока не признаешься".
   Хриза поняла, что деваться некуда. «Ну хорошо, — неохотно призналась она, — только вы все равно не поверите. — Она с вызовом посмотрела на свою подругу. — Крылатый Народ понимает нашу речь, Шиа! Точно так же, как и маги!»
   Услышав последние слова, Ориэлла изумленно вскрикнула, но Шиа безмолвствовала, не зная, что и сказать. Однако в следующее мгновение она пришла в себя.
   «Чушь! — возмущенно ответила она. — Бред и ничего больше. Тебе просто померещилось».
   «Нет! — резко возразила Хриза. — Я звала на помощь, я вам рассказывала, и эта крылатая девчонка услышала меня!» Ориэлла, не имевшая в отличие от Шиа наследственной вражды к Небесному Народу, сумела по достоинству оценить это сообщение:
   — Но если ваши расы могут мысленно общаться, тогда, конечно, можно найти способ помирить вас!
   «Никогда». — Шиа бросила на волшебницу злобный взгляд. Разве можно забыть убитых ими пантер? Вспомни шкуры, которые они предложили вам с Анваром? А разве предательство Черной Птицы едва не стоило жизни нам всем, в том числе и твоему младенцу? Крылатому Народу нельзя верить! Они убийцы, подлые и коварные твари…"
   "Тише! — резко перебила ее Хриза. Она сочувственно посмотрела на умолкшую Шиа и продолжала:
   — В душе я согласна с тобой, дорогая, но мой разум говорит, что вражду между нами и Крылатым Народом надо прекратить. Нас убивали долго, и ни одной пантере я не пожелаю испытать того, что выпало на мою долю, но кто-то должен положить предел этой нескончаемой вражде, и, если крылатая девчонка дает нам такую возможность, мы должны ею воспользоваться ради нашего будущего. — Утомленная, она положила голову на лапы. — Довольно, Шиа, я устала. Я пока посплю, а ты подумай над моими словами и посоветуйся с Хану. А когда я проснусь, мы пошлем за этой малышкой".

Глава 3. УБЕЖИЩА

   Эмми двигалась, словно во сне. В пещере, служившей контрабандистам кухней, было пусто и темно. В катакомбах давно уже погасили почти все лампы, но девушке это не мешало, ей вполне хватало света костров у входа. Она подошла к длинному столу, вытащила из-под него скамейку и уселась. Она страшно проголодалась, но у нее не было сил даже поискать еду. Давно уже наступила ночь, и те, кто работал на кухне, сейчас крепко спали. А в последние два дня у всех было столько тяжелой работы, что будить их было бы свинством. Облокотившись на стол, Эмми погрузилась в свои мрачные мысли.
   Белая собака, получившая теперь кличку Буря, словно чувствуя тревогу хозяйки, положила морду ей на колени и заскулила, глядя на Эмми удивительно умными темными глазами. Девушка смахнула слезы и выругалась про себя. До чего, однако, она дошла! Чуть не разревелась, как ребенок, из-за того, что собака проявила к ней сочувствие.
   — Милосердные боги, да ты похожа на тень! Ну-ка поешь немного. — Услышав это, Эмми вздрогнула от неожиданности. Неужели она так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как вошла женщина, чья сильная, натруженная рука поставила перед ней чашку с бульоном? Подняв голову, она увидела Реману, мать Яниса, предводительницу Ночных Пиратов. Вытащив другую скамейку, Ремана уселась напротив и, хотя было видно, что она и сама очень устала, все же ободряюще улыбнулась молодой женщине.
   — Ну что, ты наконец разобралась, в чем там дело? — спросила Ремана, отхлебнув из своей чашки с бульоном. — А почему Джарвас сам этим не занялся?
   Эмми вздохнула.
   — Очередная дурацкая ссора из-за места. А Джарвас где сидел, там и заснул. Жаль было будить его. Он очень тяжело переживает гибель своего дела. Пришлось самой успокаивать этих неблагодарных болванов, но все уладилось мирно. — Она грустно улыбнулась. — Хорошо еще, что они боятся Бурю.
   Услышав, что речь зашла о ней, собака опять заскулила, и Ремана, протянув руку, погладила ее по голове. Буря настороженно посмотрела на незнакомку, но, видимо, поняла, что от подруги ее хозяйки зла ожидать нельзя. Она виляла хвостом и принюхивалась, привлеченная запахом дымящегося бульона. Ремана засмеялась и отодвинула свою чашку подальше.
   — Ты много хочешь. Я сама сегодня еще ничего не ела. — Она снова повернулась к Эмми. — Эта собака будет очень красивой. Ее бы только слегка откормить…
   — Еще неизвестно, — ответила Эмми, — хватит ли еды нам самим.
   — Справимся как-нибудь, не беспокойся, — бодро заявила Ремана, но Эмми это не обмануло.
   — А как? — печально спросила она. Двое суток назад пестрая толпа беглецов из Нексиса прибыла в убежище контрабандистов, и с тех пор дела здесь шли все хуже и хуже. Поначалу после жестокого штурма их приюта, после тяжкого путешествия через канализацию и опасного плавания по бурному морю пещеры контрабандистов казались голодным, усталым, напуганным людям прекрасным убежищем, но радость по этому поводу длилась недолго.
   Беженцев насчитывалось около шестидесяти человек, а пещеры Ночных Пиратов не были рассчитаны на такое количество новых людей. Начался беспорядок. Ремане, Эмме и Джарвасу, основателю приюта, было очень трудно разместить всех, а семьи контрабандистов просто пришли в ужас от этого вторжения. Откровенно говоря, Эмми могла их понять. У беглецов не было ничего, и вдобавок от них воняло после похода через канализацию. Всех надо было накормить и помыть, а каналы, служившие здесь сточными трубами, очищались лишь во время приливов и отливов. Но хуже всего были заразные болезни.
   Эмми уже не раз пожалела, что им пришлось выбираться из города через канализацию. Неудивительно, что изнуренные, замерзшие, голодные люди стали легкой добычей инфекций, которые запросто можно было подхватить в этих узких зловонных подземных ходах. Кроме того, беженцы пережили страшное потрясение. Кажется, не было среди них ни одного, кто не потерял бы близких во время резни, учиненной наемниками в убежище Джарваса. А ведь среди беглецов были старики, дети и даже калеки. Их-то болезни и поражали в первую очередь.
   — Проклятие! — Эмми стукнула кулачком по столу и закусила губу, чтобы не расплакаться. Во время нападения стражников пропал их лекарь Бензиорн, и с тех пор Эмми была единственной, кто мог заниматься врачеванием. Ей помогали знахарки, собирательницы трав, которых Ремана выделила девушке в помощь, но в основном ее деятельность сводилась к профилактике заражений и организации похорон. Четырнадцать мертвых тел (одиннадцать из них — трупы взрослых людей) этим вечером погрузили на лодки и погребли в морской пучине. Это н была самая большая боль Эмми.
   — Не надо! — Ремана сжала ей руку. — Ты не имеешь права взваливать это бремя лишь на свои плечи, девочка. В конце концов мы выстоим в этих испытаниях.
   — Да, те, кто доживет. — Собственный голос, в котором звучали тоска и безразличие, показался Эмми каким-то чужим.
   — Большинство доживет, и ты сама это увидишь, — г живостью возразила Ремана. — Многие из умерших были уже старыми, дорогая, и отжили свой век. А дети.., после этого, что произошло, не знаю, удалось бы им вообще выжить в Нексисе. Во всяком случае, вы с Джарвисом дали им шанс. А что касается остальных.., похоже, благодаря твоему лечению для них наступил поворот к лучшему. Не стоит думать только о тех, кого мы потеряли. Подумай лучше, скольких людей все-таки удалось спасти!
   — Спасибо тебе, Ремана. — Эмми благодарно пожала руку предводительнице Ночных Пиратов. — Твои слова успокаивают меня, но.., как же быть с теми, кто выжил? Пока их совершенно невозможно ни накормить, ни одеть, да и у тебя, я знаю, неприятности со своими людьми…
   — Со своими людьми я уже разобралась, спасибо, — мрачно ответила Ремана. — И надеюсь, больше мы к этому не вернемся. У нас есть свободные рыбацкие лодки, и их можно пустить в ход. — Лицо ее неожиданно прояснилось. — Как здорово, что погода вдруг переменилась! Боги свидетели, я словно ожила, когда вновь увидела солнце!
   — Погода? — озадаченно переспросила Эмми.
   — Ты что, хочешь сказать, что за два дня ни разу носа не высунула наружу? — изумилась Ремана. — Ты ничего не видела? Дорогая, случилось чудо, опять наступила весна!
   Эмми недоверчиво покачала головой. За столько месяцев холода, снега и непогоды она уже и забыла, что на свете бывает весна.
   — Подожди, завтра сама увидишь, — пообещала Ремана. — Я возьму тебя с собой, тебе полезно подышать свежим воздухом.
   — Но я не могу, — вскричала Эмми, — я должна…
   — Ничего ты не должна! — перебила ее Ремана. — Сейчас ты должна только отдохнуть. Все в порядке.., или скоро будет в порядке. Завтра я отправлю гонца к своей сестре Дульсине, что живет в Долине Феи Эйлин. Там у них куда лучше с едой, чем у нас, и они наверняка с нами поделятся. Я думаю, надо послать туда и самых здоровых беженцев, тех, кто может носить оружие. Тогда и у нас здесь станет посвободнее. Как ты думаешь?
   — О, благодарю тебя, Ремана, — воскликнула Эмми. У девушки словно камень с души свалился. — Что бы мы без тебя делали?
   — Не знаю, — ответила хозяйка убежища. — Но знаю, что ты должна сделать для меня. Во-первых, поесть — и не только одного бульона. Во-вторых, помыться. А потом отправляйся в мою комнату, там ты сможешь спокойно поспать: тебе надо хорошенько выспаться. Понятно?
   Эмми кивнула.
   — Да, — сказала она, — спасибо. Теперь я, кажется, ; действительно смогу заснуть.
   Но, несмотря на эту уверенность, когда она уже улеглась под теплое одеяло в комнате Реманы, сон не шел к Эмми. Теперь, когда ей не надо было постоянно заботиться о спасенных, Эмми, напротив, стала думать о тех, кому не удалось спастись. Многих потеряли они в тот черный день. Бедняга Бензиорн, ее учитель и наставник, пропал без вести, и едва ли он остался жив. А бедняжка Тильда… С содроганием вспомнила Эмми, как один из наемников ударил ее мечом и она упала с распоротым животом. И что теперь сталось с ее маленьким сыном Гринцем, который кинулся в горящий склад спасать щенков Бури, не зная, что они уже погибли?.. Эмми всхлипнула. Они были знакомы всего один день, но она успела привязаться к мальчику. Впрочем, мало надежды, что ему удалось выжить. Даже если десятилетний мальчишка избежал страшного пожара, вряд ли он уцелел во время резни у ворот.