Гамильтон Лорел. Голубая луна (перевод Б Левина)

   Глава 45
   Они выбрали вершину холма, где был когда-то луг, но они выпололи всю траву и цветы, и вершина лежала под луной голая и изрытая.
   В кино здесь стоял бы алтарь и горел бы костер или два, ну хотя бы факел. Но сейчас была только темнота и серебряный поток лунного света. Самым белым предметом на холме являлась кожа Шарлотты Зееман. Ее раздели догола и привязали к кольям, забитым в землю. Сначала я подумала, что она без сознания, но руки ее сгибались и напрягались под веревками. Я и обрадовалась, что она еще сопротивляется, и огорчилась, что она в сознании.
   Лайнус Бек был одет в пресловутую черную мантию с капюшоном. Наверное, это позволило мне не видеть его нагим. Без этого я вполне проживу.
   Найли стоял рядом, одетый в тот же костюм, в котором я его видела. На земле был нарисован круг каким-то черным порошком. Шарлотта находилась внутри как еда для демона, приманка.
   Уилкс стоял не дальше восьми футов от меня, справа. У него в руках была винтовка, и он вглядывался в темноту.
   Голос Лайнуса взлетел в ритме песнопения, наполнив ночь отголосками и движением, будто сама тьма поежилась от этих слов.
   Мы с Натэниелом залегли на землю у края поляны, наблюдая за происходящим. Джейсон и Джемиль должны были находиться на той стороне. Я на миг сосредоточилась и ощутила, что они действительно там. Метки, связывающие меня с Ричардом, открылись и ревели. Я никогда еще так не ощущала запахи и звуки летней ночи. Будто моя кожа раздалась наружу, касаясь каждого дерева, каждого куста. И я переливалась внутри собственной кожи.
   Движение Ричарда и его группы в лесу я ощутила как твердый ветер. Ликои приближались, но они находились за много миль от нас, а заклинание было почти завершено. Я чувствовала, что оно растет, разбухает, как промозглый невидимый туман. Приближалось зло.
   В доме раздались выстрелы, эхо донеслось до холма. Уилкс повернулся в ту сторону, а я встала на колено и прицелилась с вытянутых рук. Первый выстрел попал ему в середину спины. Второй - чуть выше, потому что он свалился на колени. Секунду он простоял неподвижно, и секунда эта казалась вечностью. Мне пришлось всадить ему в спину третью пулю.
   Рядом с моей головой пуля ударила в дерево, и я покатилась в кусты. Еще несколько выстрелов попали в кусты, откуда я только что отползла. У Найли был пистолет, полуавтомат с восемнадцатью патронами, если обойма модифицирована. Не лучший вариант. Конечно, могло быть, что патронов только десять - на таком расстоянии не скажешь.
   Я подобралась к дереву, вытянула руку вдоль него и увидела в яркой темноте силуэт Найли. Очень тщательно прицелившись, я выстрелила, и он упал. Не знаю, насколько сильно он был ранен, но во что-то я попала. Он выстрелил в ответ, и я бросилась на землю.
   Натэниел подполз ко мне.
   - Что будем делать?
   - Тебе не войти в круг, Анита! - крикнул Найли. - Если ты нас убьешь, тебе придется лишь смотреть на смерть Шарлотты.
   Я рискнула выглянуть. Найли где-то спрятался. Лайнуса я могла бы застрелить, но не знала точно, что произойдет при этом с Шарлоттой. Не знала, какое наложено заклинание, и вообще не настолько я разбираюсь в чернокнижии.
   - Чего вы хотите, Найли?
   - Брось пистолет.
   - Сначала вы, или я застрелю Лайнуса.
   - А что будет с Шарлоттой, если Лайнус погибнет посреди заклинания?
   - Рискну. Бросайте пистолет.
   Он встал и швырнул пистолет на склон холма. Я не слышала, как он упал, из-за пения Лайнуса, но Найли его выбросил. Я встала из-за деревьев и отбросила браунинг. У меня есть еще "файрстар".
   - Второй тоже, - сказал Найли. - Тебя Лайнус сегодня обыскивал.
   Я бросила "файрстар" в примятую траву. Все путем. Сегодня пистолеты больше не участвуют.
   Я услышала окончание заклинания. Последнее слово Лайнуса зазвенело в ночи, как большой медный колокол, по которому ударили чуть не в такт, но эхо подхватило эту простую и мощную ноту. Отголоски росли, пока все волоски у меня на теле не попытались уползти и спрятаться, будто все насекомые мира залезли мне под кожу. На миг я потеряла способность дышать или двигаться. И потом раздался голос Найли:
   - Слишком поздно, Анита. Слишком поздно.
   Шарлотта кричала сквозь тряпку, замотавшую рот, кричала и кричала, только успевая делать вдох.
   Я пошла через поляну и обнаружила, что в круге есть еще что-то. Я не знала, то ли трудно было рассмотреть это из-за черноты, то ли оно было похоже на дым и все время меняло форму. Высотой вроде с человека, футов восемь, никак не больше. Такое худое существо, будто сделанное из палок. Ноги были длиннее, чем надо бы, и как-то изогнуты неправильно. Я заметила, что чем больше я на него смотрю, тем четче становится облик. Шея длинная, змеиная; тварь положила ее на плечи, как цапля, а рот ей заменял клюв. Если глаза у этого существа были, я их не видела. Лицо казалось слепым и сформированным лишь наполовину.
   - Слишком поздно, - повторил Найли.
   - Нет. Еще не поздно.
   Я встала и вышла на поляну. Теперь, когда демон уже появился, Найли был страшно в себе уверен.
   - Только Лайнус может отправить его туда, откуда он явился. Если ты тронешь Лайнуса, демон наверняка проглотит прекрасную Шарлотту.
   Я не стала его слушать, потому что знала: в его планы входит, чтобы эта тварь сожрала Шарлотту. Пусть думает, будто я верю, что он хочет ее спасти. Пусть считает, что она играет роль заложницы. Я хотела подойти поближе и увидеть круг, который они построили.
   Шарлотта перестала кричать. Я слышала из-под кляпа ее голос, но сейчас она говорила, а не кричала. Сильная женщина, очень сильная.
   Демон бегал вдоль круга, хлеща длинным и тонким, как кнут, хвостом. Он все больше и больше возбуждался, мечась как узник, пробующий на прочность решетки.
   - Круг завершен, - объявил Лайнус. - И ты теперь повинуешься мне.
   Демон зашипел, и от этого звука у меня заболело внутри черепа. А он обернулся и уставился на меня, хотя глаз у него не было. Я уже подошла к краю круга. Я видела закрытые глаза Шарлотты и поняла, что она делает. Она молилась.
   И я упала на колени возле круга. От него я ничего не чувствовала. А это значит, что он не предназначался для меня. Кого бы он ни должен был удерживать, я в это число не входила.
   - Она чиста, Лайнус. Чиста душой и сердцем. И не подходит в жертвы этой твари.
   - Чистые - редкость и тонкое лакомство для моего господина.
   - Нет, эту душу ты не скормишь демону, Лайнус. Ибо слово замолвлено за нее, и демон не коснется ее.
   Демон отодвинулся от Шарлотты, насколько позволял ему круг. Вид у него был не очень счастливый.
   - Отдай ему приказ, Лайнус, - велел Найли.
   - Я приношу тебе в жертву плоть, кровь и душу. Прими мою жертву и выполни мой наказ.
   Демон придвинулся к Шарлотте, щелкнул клювом рядом с ее лицом, и она взвизгнула.
   Молитва оборвалась, демон захохотал - будто заскрежетали металлические жернова.
   - А ведь круг воздвигнут от зла, Лайнус. Только от зла.
   - Ты - некромант, - ответил Найли. - Значит, ты зло.
   - Не всему верьте, что слышали или читали, Найли.
   Демон поднял к луне руку, и вместо ногтей на пальцах были кинжалы. Шарлотта открыла глаза и вскрикнула. Лучше всего подошло бы "Отче наш", но у меня случился в памяти провал. Все, что я могла вспомнить, рождественская служба.
   - "В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего".
   Я вступила в круг. И ничего со мной не случилось. Он должен был не пропускать зло, а значит, я не зло.
   - "Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их, и убоялись страхом великим".
   Демон заскрежетал, защелкал на меня клювом, замахал вокруг ножами когтей, но не коснулся меня.
   - "И сказал им ангел: "Не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям".
   Я присела и стала развязывать Шарлотту. Когда я вытащила у нее кляп изо рта, она стала читать со мной:
   - "Ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь".
   Я взяла обнаженное тело Шарлотты на руки, она заплакала, и я тоже заплакала. И я знала, что надо выносить ее из круга, потому что я помнила еще только три стиха.
   - "И вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях".
   Шарлотта не могла стоять, и мне пришлось ее наполовину нести. Мы подобрались, хромая, к краю круга, и демон обрушился на нас волной лязга, щелканья, ужаса.
   - "И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее".
   Я глядела, молясь, на круг, так тщательно выстроенный.
   - "Слава в вышних Богу, и на земле мир, и в человеках благоволение".
   Я стерла линию на земле рукой. Разрушила круг защиты Лайнуса.
   Демон вскинул голову и завизжал. Это было как крик петуха, или рычание, или что-то еще. Даже слыша этот звук, я не могла удержать его в уме.
   Демон бросился прочь и обрушился на Лайнуса. Теперь настала его очередь кричать, и он кричал, пока еще мог вдохнуть. Хлынула кровь, обрызгав нас дождем.
   И вдруг отовсюду фонари и крики:
   - Ни с места! ФБР!
   ФБР?
   Лучи фонарей нашли демона. Клюв засиял в электрическом свете, и кровь блестела на нем, будто демон купался в ней. Я думаю, если бы они не стали стрелять, он бы их не тронул. Но послышались выстрелы, и я бросила Шарлотту на траву, накрыв ее своим телом.
   Демон ринулся на федералов, и они стали умирать. Я заорала:
   - Пули не действуют! Молитесь, будь оно все проклято, молитесь!
   Я попыталась подать пример, и вдруг вспомнила "Отче наш". Мужской голос подхватил слова, потом другой. Кто-то читал литургию "Прости мне, Господи, ибо я грешен". Еще кто-то читал молитву, уже не христианскую. Мне показалось, что индуистскую, но у каждой религии есть свои демоны. Есть молитвы. Нужна только вера. А ничто так не укрепляет религиозное чувство, как появление настоящего живого демона.
   Демон застыл, поднеся к пасти человеческое тело. Шея была разрезана, и тварь подлизывала кровь сосущими движениями липкого языка. Но зато хотя бы больше никого не убивала.
   Молитвы вознеслись к темному небу, и я ручаюсь, что никто из них никогда не молился так усердно, в церкви или вне ее. Демон встал на кривые ноги и пошел опять ко мне. Шарлотта забормотала новую молитву - кажется, "Песнь Песней Соломона". Забавно, что только не припоминаешь в такие минуты.
   Демон ткнул в меня длинным пальцем и произнес голосом, будто заржавевшим от долгого не употребления.
   - Свободен.
   - Да, - сказала я. - Ты свободен.
   Клюв и слепое лицо заколыхались, на миг я увидела вроде бы человеческое лицо, чистое и сияющее. Но не могу сказать с уверенностью.
   - Благодарю тебя, - сказал демон и исчез.
   Федералы были повсюду. Один из них отдал Шарлотте свою куртку с буквами ФБР на спине. Она оказалась Шарлотте до середины бедра. Иногда маленький рост - преимущество. Одним из федералов оказался Мэйден. Я только смотрела на него, остолбенев.
   Он улыбнулся и присел рядом с нами.
   - Дэниел в порядке. Он поправится.
   Шарлотта схватила его за рукав:
   - Что они сделали с моим мальчиком?
   Улыбка исчезла.
   - Они хотели забить его до смерти. Я вызвал подкрепление, но... в общем, они мертвы, миссис Зееман. Больше они вас не тронут. И я не прощу себе, что не оказался на месте раньше, чтобы помочь вам. Вам обоим.
   Она кивнула:
   - Вы спасли моего мальчика?
   Мэйден уставился в землю, потом кивнул.
   - Тогда не надо передо мной извиняться.
   - А что делает федеральный агент под маской помощника шерифа в таком захолустье? - спросила я.
   - Когда Найли начал здесь рыскать, меня подставили под Уилкса. Как видите, помогло.
   - Это вы вызвали полицию штата? - спросила я.
   Он кивнул.
   Подошел другой агент, и Мэйден, извинившись, последовал за ним.
   Я ощутила прибытие Ричарда. Почувствовала, как он скользит среди деревьев. И я знала, что кое-кто из его спутников уже не в человеческом виде.
   Тогда я подозвала агента, который отдал куртку Шарлотте.
   - В лесу там вервольфы, это наши друзья. Они идут на помощь. Проследите, чтобы никто не стрелял, ладно?
   - Вервольфы? - переспросил он, не понимая.
   Я посмотрела на него:
   - Я же не знала, что здесь появится ФБР, а подкрепление мне было нужно.
   Он засмеялся и стал говорить всем, чтобы не стреляли в вервольфов. Вряд ли этим все были довольны, но стрелять никто не стрелял.
   К нам подошла женщина в форме СМП, стала осматривать Шарлотту, светить ей в глаза фонариком и задавать глупые вопросы - типа знает ли она, какое сегодня число и где она находится.
   Вдруг появился Ричард, все еще в человеческом виде, хотя разделся до джинсов и ботинок. Шарлотта бросилась из моих объятий к нему на грудь, не переставая плакать. Я поднялась, чтобы оставить Шарлотту с ее сыном и врачами.
   Ричард поймал меня за руку, пока я еще не успела отойти. В глазах у него стояли слезы.
   - Спасибо тебе за маму.
   Я сжала его руку и оставила их. Если бы я не ушла, я бы снова заплакала.
   Ко мне подошел человек из СМП.
   - Вы Анита Блейк?
   - Да, а что?
   - С вами хочет говорить Франклин Найли. Он умирает, и мы ничего поделать не можем.
   Я пошла с ним. Найли лежал на спине, в руку ему вставили капельницу и пытались остановить кровотечение, но он был слишком сильно располосован. Я встала так, чтобы он мог меня видеть, не напрягаясь.
   Он облизнул губы и смог заговорить только со второй попытки.
   - Как ты смогла войти в круг?
   - Он был предназначен, чтобы держать зло внутри или не пропускать его снаружи. Я - не зло.
   - Ты поднимаешь мертвых.
   - Я некромант. Раньше я сомневалась, по какую сторону добра и зла меня это ставит, но, очевидно, Бог ничего против не имеет.
   - И ты шагнула в круг, не зная, что с тобой будет? - Он наморщил лоб, искренне недоумевая.
   - Я не могла сидеть и смотреть, как гибнет Шарлотта.
   - Ты готова была пожертвовать собой ради нее?
   Я задумалась на секунду.
   - Такие мысли не приходили мне в голову, но я не могла допустить ее смерти, если в моих силах ее спасти.
   Он вздрогнул, закрыл глаза, снова посмотрел на меня.
   - Чего бы это тебе лично ни стоило?
   - Наверное, да.
   Он глядел мимо, его зрение теряло четкость.
   - Экстраординарно. Экстраординарно.
   Он резко выдохнул и умер. Медики налетели на него как грифы, но его уже не было. Больше его не смогли заставить дышать.
   Вдруг возле меня оказался Джейсон:
   - Анита, Натэниел умирает.
   - Что ты такое говоришь?
   - Он получил две пули в грудь, когда началась стрельба по демону. Федералы стреляли серебряными пулями - они знали, кто такой Лайнус.
   - О Боже! - Я схватила Джейсона за руку. - Веди меня к нему.
   По обе стороны Натэниела стояли медики из СМП. Он тоже был под капельницей, и кто-то поставил лампу. В свете этой лампы кожа у Натэниела казалась бледной и восковой. Пот покрывал его росой. Когда я подошла к нему и попыталась протиснуться между ребятами из "скорой", светлые глаза его меня не видели.
   Я не сопротивлялась, когда медики отодвинули меня с дороги. Просто сидела среди бурьяна и слушала, как пытается Натэниел дышать с двумя дырами в груди.
   Его не плохие парни подстрелили - он попал под шальные пули хороших. Дурацкий несчастный случай. Теперь он умрет, потому что оказался не в том месте и не в то время. Нет, я не отдам его этой глупой случайности. Не потеряю его из-за неудачного расписания.
   Я посмотрела на Джейсона:
   - Марианна здесь?
   - Сейчас посмотрю. - И он нырнул в хаос.
   Туловище Натэниела выгнулось вверх. Дыхание вырывалось с хрипом. Потом он опустился на землю страшно неподвижный. Один из фельдшеров покачал головой и встал. Я посмотрела на его напарницу-женщину с хвостом светлых волос.
   - Я могу что-нибудь сделать?
   Она посмотрела на меня:
   - Это ваш друг?
   Я кивнула.
   - Близкий?
   Я кивнула.
   - Мне очень жаль, - сказала она.
   Я тряхнула головой:
   - Нет, я не дам ему умереть.
   Я не была злом. При всем, что я сделала, вера моя была все еще чиста. Когда я говорила эти слова, они были для меня так же реальны, как в те годы, когда я их запомнила, в рождественские празднества. И эти слова все еще меня волновали. Я никогда не сомневалась в Боге. Я сомневалась в себе. Но может, Бог куда более великодушный Бог, чем я думала.
   Вернулся Джейсон с Марианной.
   Я схватила ее за руку:
   - Помоги мне вызвать мунина.
   Она не стала спорить, просто села рядом со мной.
   - Вспомни ощущение его тела. Вспомни его улыбку. Запах его волос и кожи.
   Я кивнула:
   - Он пахнет ванилью и мехом.
   Я склонилась к Натэниелу, касаясь его кожи, но она уже холодела. Он умирал. Ни малейшего намека на секс не было в моем ощущении, были только страх и печаль. Я склонила голову и стала молиться - молиться, чтобы я открылась Райне. Молилась, чтобы открыть глаза и ощутить вожделение при виде Натэниела. Жутко было молиться о таком, но стоило попытаться. Я ощутила то спокойствие, которое иногда снисходило, на меня во время молитвы. Это не значит, что тебе дадут то, о чем ты просишь, но это значит, что тебя слушают.
   Медленно я открыла глаза и посмотрела на Натэниела. В длинных распущенных волосах застряли сухие листья. Я их выбрала. Ощущая в руках его волосы, я ткнулась в них лицом. Они все еще пахли ванилью. Я потерлась о них щекой, ткнувшись ему за ухо, прямо в шелк волос. Он чуть застонал от боли при моем прикосновении. Не знаю, то ли дело было в стоне, то ли в привычном запахе его тела, то ли в молитве, но Райна потекла по моему телу, как расходится огонь. Мунин оседлал меня, и я открылась ему без борьбы. Я приняла его, и смех Райны вылетел из моих губ. Я приподнялась, встала на колени и стала смотреть на Натэниела.
   Я уже не боялась. Райна думала, что отлично было бы с ним потрахаться, пока он будет умирать. Я приложила губы к его губам, и они были холодны и сухи. Я прижалась к нему ртом и ощутила, как огонь из моего рта перетекает в него.
   Пальцы нашли раны у него на груди и стали их гладить, влезая внутрь. Медичка попыталась оттащить меня, и Джейсон с кем-то еще оттянули ее прочь. Я вкапывалась в рану, пока глаза Натэниела не открылись и он не застонал от боли. Глаза у него дрожали, бледные, бледно-бледно-сиреневые в этом искусственном свете. Он смотрел, но не видел меня. Вообще ничего не видел.
   Я стала покрывать его лицо нежными поцелуями, и каждое прикосновение обжигало. Я вернулась к его губам и стала дышать в рот. Когда я отодвинулась, его глаза стали осмысленными. Он выдохнул едва слышно:
   - Анита.
   Я оседлала его тело и положила руки на обнаженную грудь. Ладони легли на его раны, но изнутри я касалась его груди не руками, чем-то еще. Я ощущала все повреждения. Я могла покатать его пробитое сердце в жару, исходившем из моих рук, проникавшем ему в кожу, заполнявшем его плоть.
   Я горела заживо. Я должна была вложить этот жар в него. Поделиться этой энергией. Мои руки бросили рану на груди Натэниела и стали сдирать с меня блузку. Она слетела с плеч и исчезла в траве, но топ застрял под ремнями кобуры. Чьи-то руки помогли мне стащить ремни с плеч, и кобура неуклюже и тяжело захлопала по бедру. Я расстегнула ремень - кажется, это Марианна помогла мне вытащить его из петель. И точно Марианна не дала мне снять штаны. Райна у меня в голове зарычала.
   Чьи-то руки гладили мне спину, и я знала, что это Ричард. Он встал на колени рядом со мной, поставив ноги над ногами Натэниела, но не опираясь на него. Ричард прижал меня к себе. Вдруг я осознала, что мы - центр стаи. Стая окружила нас стеной тел и лиц.
   Руки Ричарда сняли с моей спины лезвие в ножнах. Они нашли застежку моего лифчика и расстегнули. Я попыталась возразить, удержать его, и он стал целовать мне плечи, губами сдвигая бретельки прочь.
   - Голая кожа для этого лучше, - шепнул он.
   Щекочущий порыв энергии заполнил глядящих ликои, заполнил и залил меня. Энергия мунина питалась их силой и росла, пока мне не показалось, что у меня сейчас кожа лопнет.
   Ричард направил мое тело к телу Натэниела. Голые груди коснулись его кожи, мазок бархата по разорванной плоти. Я задрожала, и от моей голой кожи пошел жар. Сначала было будто моя обнаженная плоть плыла над его кожей в озере пота, потом она поддалась. Тело мое упало на тело Натэниела со вздохом, и будто наши тела стали пластичными, жидкими. Они слились в одну плоть, одно тело, и я тонула в его груди. Я ощутила касание наших сердец, их совместное биение. Я вылечила его сердце, закрыла его плоть своей.
   Губы Натэниела нашли мои, и сила потекла между нами как дыхание, пока не покрыла мурашками всю мою кожу, и не осталось ничего, только его руки вокруг меня, мои руки на его теле, его губы на моих, и как дальний якорь был Ричард, а за ним - вся стая. Я чувствовала, как они отдают мне свою силу, свою энергию, и приняла ее. А за всем этим, как далекий сон, ощущался Жан-Клод. Его холодная сила соединилась с нашей и укрепила ее, жизнь из смерти. Я взяла ее всю и вдвинула в Натэниела, пока он не оторвался от меня и не вскрикнул. Его тело поддалось под моим, и его радость хлынула по моей коже, и я бросила ее в ждущую стаю. Я взяла у них энергию и отдала им наслаждение.
   Мунин покинул меня в порыве удивленных голосов. Райна никогда не умела брать силу у других. Это было мое достижение. Так что даже западная сука никогда не могла доставить удовольствие стольким сразу.
   Я села, все еще верхом на Натэниеле. Он поглядел на меня своими сиреневыми глазами и улыбнулся. Я провела руками по его груди, и раны исчезли, остался только заживающий рубец. Вид у Натэниела был по-прежнему бледный и ужасный, но смерть ему не грозила.
   Ричард протянул мне сброшенную блузку. Я надела ее и застегнула. Что случилось с остальной одеждой, я не знала, но кобура и нож были у Джейсона. Это самое важное.
   Попытавшись встать, я споткнулась, и только руки Ричарда не дали мне упасть. Он провел меня через толпу. Все пытались коснуться меня на ходу, погладить руками. Я не возражала - или мне было все равно. Обняв Ричарда за талию, я на сегодня все это приняла. Завтра буду думать, что все это было. Или послезавтра.
   Из толпы выступил Верн:
   - Черт побери, девонька, ты и даешь!
   Рядом с ним стояла Роксана:
   - У меня все зажило. Как ты это сделала?
   Я улыбнулась и ответила на ходу:
   - Поговори с Марианной.
   Вперед пробивались медики со "скорой". Я услышала, как женщина произнесла:
   - Черт побери, это же чудо!
   Может, она и была права.
   Ричард сказал:
   - Я не буду искать другую лупу.
   Я обняла его:
   - Собеседования прекратятся?
   - Ты моя лупа, Анита. Мы вместе можем быть такой сильной парой, каких я и не видел никогда.
   - Мы сильны не вдвоем, Ричард. Тут еще и Жан-Клод.
   Он поцеловал меня в лоб:
   - Я ощутил его, когда ты вызывала силу. Я чувствовал, как он нам ее дает.
   Мы остановились, и я повернулась к нему лицом при луне.
   - Мы триедины, Ричард, нравится нам это или нет.
   - Menage a trois, - сказал он.
   Я приподняла брови:
   - Это только если ты с Жан-Клодом не ограничивался разговорами.
   Он засмеялся и обнял меня:
   - Он меня еще не настолько развратил.
   - Рада слышать.
   Мы пошли вниз, обнявшись. Шарлотта лежала у подножия холма на носилках.
   Она подняла к нам руки. Одна из них была перевязана бинтом. Шарлотта улыбнулась:
   - Почему ты мне не сказал, Ричард?
   - Я боялся, что ты не примешь меня такого. Боялся, что ты не будешь больше меня любить.
   - Дубина, - сказала Шарлотта.
   - Именно так я его и назвала, - сообщила я.
   Шарлотта тихо заплакала, прижимая к груди руку Ричарда. Я только улыбалась и держала ее за руку. Жизнь - не совершенство, но сейчас, когда я стояла и смотрела на Ричарда с матерью, держала их за руки, она была к этому близка.
   Глава 46
   У Дэниела был серьезно сломан нос. Безупречный профиль теперь уже не так безупречен. Дэниел говорит, что теперь его любят женщины за мужественный вид. О том, что случилось, он никогда со мной не говорил. Шарлотта тоже, но на первом воскресном обеде после их выхода из больницы она вдруг расплакалась и убежала на кухню. Я вошла туда первой. Она мне позволила держать ее, пока она плачет, сказала, что чувствует себя очень глупо и что все в порядке. Зачем ей плакать?
   Если бы я по-настоящему умела воскрешать мертвых, я бы вернула к жизни Найли и всех его прихвостней и убила бы их гораздо медленнее.
   Семья Ричарда считает, что я полный идеал, и свои планы не очень скрывает. Свадьба - мы должны пожениться. Неплохая мысль была бы в другой ситуации, но мы не пара. Мы - трио. Это трудно объяснить родственникам Ричарда. И ему самому - тоже.
   Говард Грант, экстрасенс, сидит в тюрьме за мошенничество. Он сознался в некоторых своих прошлых делах. Я ему сказала, что если он не сядет в тюрьму, я его убью. Все это началось с его жадности. Он не трогал ни Шарлотту, ни Дэниела, он был в ужасе от Найли и от того, что случилось, но все началось с его вранья. И это не должно сойти ему с рук. Я ему только предложила выбирать наказание.
   Полиция считает, что помощник шерифа Томпсон скрылся из штата. Его до сих пор ищут, а из нас никто ничего не сказал. Не знаю, что сделала с телом стая Верна. Может, оно висит на дереве, ожидая Рождества летом. Может, они его съели. Не знаю и не хочу знать.
   Совет Вампиров никого не прислал нас убивать. Очевидно, Колин переступил положенные границы, и мы имели право убить его и всю его свору. Он не пережил смерти своей слуги. Нового Принца города пока нет, и Верн с его стаей не торопятся подыскивать замену.
   Я просыпаюсь от снов, которые не мои. Мысли, чувства тоже не мои. Влюбленность - достаточно поглощающее чувство в наплыве первого жара страсти, а тут еще метки засасывают меня в каждого из них. Они меня проглатывают, и каждый сексуальный акт усиливает этот эффект. И потому - с сексом пока покончено. Сперва мне надо научиться контролировать метки.
   Пока я спала с ними обоими, Ричард тоже шлялся по девкам. Сейчас, когда я впала в целомудрие, он последовал моему примеру. Жан-Клод, как я понимаю, знает, что я ищу повода сказать: "Ага, значит, ты меня не любишь по-настоящему". А потому тоже ведет себя как ангел - правда, темный.
   Я взяла месяц отпуска и поехала в Теннеси учиться у Марианны. Я обучаюсь владеть мунином, и это способствует освоению власти над метками. Иметь своим единственным учителем Жан-Клода - не очень разумно. Он слишком много в меня вложил. И я учусь ставить барьеры, такие высокие, широкие, твердые, чтобы защититься от них обоих. Отсидеться за моими стенами.
   Но секс эти барьеры крушит - будто тонешь. Думаю, если я это позволю и они позволят, мы станем единым организмом из трех частей.
   Ричард, кажется, не видит опасности. Он все так же наивен или я его просто не понимаю. Я его люблю, но даже когда я думаю его мыслями и чувствую его эмоциями, он для меня загадка.
   Жан-Клод эту опасность осознает. Он говорит, что может ее предотвратить, но я ему не верю. Я его люблю - в каком-то смысле, но не верю ему. Я не раз чувствовала его сдавленный смех радости, когда вырастала мощь нашего триумвирата.
   Он мне сказал когда-то, что любит меня со всей силой, на которую способен. Может быть, так оно и есть. Но силу и власть он любит больше.
   Значит, снова воздержание, черт бы его побрал. Как можно сохранить целомудрие, когда в твоем распоряжении по первому вызову могут оказаться два сверхъестественных жеребца? Способ один: умотать из города.
   Я стала браться за любую аниматорскую работу за пределами города. Я проводила уик-энды с Марианной. Во мне самой есть большая сила - не сила меток, а моя собственная. Я все уклонялась от того, чтобы посмотреть этой силе в лицо, но Жан-Клод меня заставил. Мне надо научиться управлять этой магией.
   Глупо звучит, что человек, зарабатывающий на жизнь подъемом мертвых, старается не замечать внутри себя магию, но так это со мной и было. Я находила самый минимум, которым можно обойтись. С этим покончено.
   Марианна говорит мне, что у меня есть средства уцелеть в нашем триумвирате. Пока я с этими средствами не освоюсь, я избегаю прикосновений любого из них. Три месяца - и ни одного прикосновения. Три месяца никого в моей постели. Три месяца я не лупа. Чтобы расстаться с Ричардом, мне пришлось расстаться со стаей. Да, но леопардов я бросить не могу. У них никого нет, кроме меня. Так что я по-прежнему Нимир-ра. Марианна даже учит меня, как объединить леопардов в здоровое общество. И Верн тоже.
   Я бросила все противоестественное, насколько это было возможно. Мне надо разобраться в себе, понять, что осталось от той девушки, которой я себя считала.
   Я встретила демона лицом к лицу и одолела его верой и молитвой. Значит ли это, что Бог мне простил мои грехи? Не знаю. Но если Он простил мне, то Он великодушнее меня.