— Слава тебе, Господи! Вы здесь, Мейсон! — воскликнул он. — Мне казалось, я никогда уже не увижу вас здесь. Какие новости?
Адвокат сказал:
— Я прямо с собрания.
— Как оно прошло?
— Как по нотам, — заверил его Мейсон. — Один человек, по имени Смит, попытался было возразить, но его попытка умерла в зародыше. Собрание выбрало Совет директоров на следующий год в прежнем составе, проголосовав за те же кандидатуры. После собрания Совет директоров предложил вас на новый год Генеральным управляющим, с тем же окладом и премиальными. Я проследил за тем, чтобы все было вовремя и должным образом подписано.
— Чудесно, — обрадовался Гарвин. — Теперь расскажите об Эзел, Мейсон. Видит Бог, это ужасно. Чего я только не передумал. Что случилось? Она покончила с собой?
— Похоже, нет. По-видимому, это убийство.
— Но кто ее мог убить?
— Этим вопросом как раз и занимается полиция. А где ваша жена?
— В своей комнате.
Мейсон сказал:
— Предлагаю пройти туда. Я позову Деллу.
Он окликнул Деллу Стрит, которая сидела в лимузине, потом все вместе они прошли в коридор. Гарвин постучал в дверь, в ответ послышался голос Лоррейн:
— Войдите.
Гарвин открыл дверь и сказал:
— Лорри, он приехал.
— Слава тебе, Господи! — воскликнула она, подошла к Мейсону, приветливо улыбаясь, и протянула ему руку. — Мистер Мейсон, я не могу выразить всю свою признательность за то, что вы снова с нами. Я была напугана, а Эдвард был просто вне себя.
— Благодарю вас, — промолвил Мейсон. Он представил Деллу Стрит миссис Гарвин и сказал: — Собрания пайщиков и вновь избранного Совета директоров уже состоялись. Все прошло гладко. Никаких препятствий. Думаю, оформление подложных доверенностей на имя Эзел Гарвин было лишь звеном в организованной ей затее. За этим явно скрывалось что-то более изощренное. На собрании присутствовали и те держатели акций, которым мы не звонили. Делла Стрит обзвонила всех по тому списку, который вы ей дали, и почти все из них пришли. На собрании было достаточно много лояльно настроенных к вам держателей акций, чтобы контролировать его решения, однако мне не понятно, почему пришли неоповещенные. Это, скажу я вам, очень странно.
— Во всяком случае, мы можем больше ни о чем не беспокоиться, — подытожил Гарвин. — Все кончилось хорошо. Мейсон, расскажите мне об этой ужасной трагедии.
Адвокат вспылил:
— Гарвин, буду говорить прямо. Не думайте, что для вас все позади. Происшедшее ничего не меняет. Обвинение вас в двоеженстве сохраняет силу. Я против того, чтобы вы возвращались в Штаты. Для вас эта просьба может показаться бездушной: остаться здесь и не присутствовать на похоронах вашей бывшей жены, — но тем не менее я настаиваю на этом и хочу, чтобы вы действовали так же, как и до сих пор. Есть вещи, о которых я сейчас не могу говорить.
— А я хочу знать подробности, — упрямо заявил Гарвин. — Боже мой, Мейсон. Я вправе знать о происшедшем. Расскажите мне, как все случилось?
Адвокат сдался:
— Мой агент следил за ней. Вечером в девятнадцать минут одиннадцатого она неожиданно покинула апартаменты. Похоже, кто-то ей позвонил. Она оторвалась от слежки, а позже ее тело обнаружили в машине в трех километрах к югу от Океансайда, на безлюдном пляже. Вашу жену убили из револьвера 38-го калибра, выстрелом в левый висок.
Теперь… этот револьвер, скорее всего, тот самый, который вы нашли на пожарной лестнице два дня назад, незадолго до отъезда. Мне необходимо задать вам несколько вопросов. Они будут для вас болезненны, но мы должны пройти через это. Эти же вопросы будут и у полиции. Для меня важно услышать ответы на них раньше, чем она нагрянет сюда.
— Ну что ж, задавайте ваши вопросы, — обреченно промолвил Гарвин. — Разговор, надо полагать, пойдет о револьвере?..
— И о нем тоже. Но прежде всего я хочу поговорить о вас.
— Обо мне?
— Да.
— Что это значит?
— Где вы были прошлой ночью?
— Где я был? Разве вы не были со мной? Мы приехали сюда. Вы пересекли границу вместе со мной. Вы…
— Вы вошли в свою комнату, а затем что вы делали?
— Лег спать.
— Вы оставались в комнате всю ночь?
— Разумеется.
— Не покидали комнату с какой-либо целью?
— Нет, конечно, нет.
— А как вы; миссис Гарвин? — спросил Мейсон. — Вы можете поклясться в этом?
— Безусловно, — сказала она с негодованием.
— Прошу держать себя в руках, — предупредил Мейсон. — Я просто хочу разобраться в этом деле так, чтобы у полиции не осталось лазеек. Теперь скажите, вы заснули около полуночи?
— Возможно, перед полуночью.
— Вы крепко спите?
— Я сплю не слишком крепко, — сказал Гарвин. — У жены вот крепкий сон.
— Жаль, — сказал Мейсон.
— Ничего не вижу в этом плохого, — сказала она.
— В таком случае вы не можете обеспечить ему алиби.
— Могу. Я проснулась около часа ночи из-за храпа Эдварда, подошла к нему и попросила его лечь на бок. Мне пришлось попросить его дважды, прежде чем он откликнулся и, повернувшись на бок, перестал храпеть, и я пошла обратно спать. Надо сказать, что я сплю крепко, но время от времени просыпаюсь. Я заснула в половине третьего, но без четверти три я пробудилась и не спала до четверти четвертого.
— Как вы узнали о времени? — спросил Мейсон. Она ответила:
— Я слышала звон часов в час ночи, а когда я в течение получаса лежала с открытыми глазами, я не только слышала звон часов, но и смотрела на свои наручные часы. Я встала и приняла аспирин: разболелась голова, я чувствовала себя неважно. Потом я отправилась спать.
Мейсон с облегчением вздохнул и произнес:
— Вот и прекрасно. Теперь я убедился, что вы имеете абсолютно железное алиби. Сейчас же вернемся к вопросу о револьвере…
— Мистер Мейсон, я точно помню, что его не было в отделении для перчаток, — сказала Лоррейн Гарвин. — Я имела возможность в этом убедиться, когда доставала оттуда для Эдварда солнцезащитные очки.
— Когда это было?
— Почти сразу, как только мы выехали из Лос-Анджелеса. Сначала была незначительная облачность, а затем выглянуло солнце, которое так ярко светило, и Эдвард попросил солнечные очки. Я открыла крышку отделения для перчаток и в глубине его увидела футляр для очков. Что касается револьвера, помню, что когда я заглянула туда, у меня мелькнула мысль, что как-то в нем все не так, все было отодвинуто к задней стенке и наводило на вопрос: почему? Выглядело все так, как будто какой-то предмет некоторое время занимал переднюю часть отделения. Самого же предмета, когда я брала очки, там не было. Лежали несколько дорожных карт и маленький фонарик, пара плоскогубцев, футляр с солнечными очками.
— Значит, револьвера не было?
— Нет, не было. Мейсон спросил Гарвина:
— Вы уверены, что оружие находилось в отделении для перчаток?
— Уверен. Думаю, его могли похитить, лишь когда я вышел из машины, ожидая Лорри. Она собрала чемоданы, а я вошел в дом, принял у нее всю поклажу, а потом…
— А потом мы выпили бутылку пива, — продолжила Лоррейн. — Помнишь, ты хотел выпить пива? Ты сказал, что тебя мучает жажда, поэтому мы пошли к холодильнику и достали бутылку пива.
— Верно, — сказал Гарвин.
— А машина была все время закрыта?
— Нет, — ответил Гарвин. — В том-то и дело, что я даже не заглушил мотор. Лоррейн сказала, что багаж собран, и я вошел в дом, чтобы забрать его, а потом решил еще выпить пива. Мы открыли бутылку и наполнили стаканы. За это время вполне можно было вытащить револьвер из машины.
— За вами кто-нибудь следил? — спросил адвокат.
— Не думаю. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь мог быть способным на подобное. Это больше похоже на проделки соседской детворы.
— Это не проделки детворы, — заметил Мейсон. — Кто бы это ни был, но взял он револьвер преднамеренно. Оружие было использовано при убийстве вашей жены.
— Это точно установлено? — спросил Гарвин.
— Как только из тела извлекут пулю, будет произведена баллистическая экспертиза. Я поставил бы один против тысячи, Эзел Гарвин была убита именно из этого револьвера.
— Это, конечно, усложняет дело, — признался Гарвин. — Не исключено, что полиция обнаружит на нем мои отпечатки пальцев.
— Вы держали его в руках?
— Конечно. Держал и я, и Денби, и Ливсей. Но там должны быть отпечатки и того, кто спрятал его на пожарной лестнице. Я хочу сказать, что на нем должны быть отпечатки нескольких людей.
— Согласен с вами, — произнес Мейсон, — но полиция меня не информирует.
— Тело нашли около Океансайда, — многозначительно проговорила Лоррейн.
— Да, — сказал Мейсон. — Мы еще не разговаривали с Хекли. Полиции же ничего не известно о нем. Я собираюсь на машине добраться отсюда до Океансайда. Там меня встретит Пол Дрейк.
— Пол Дрейк? — спросила Лоррейн. — Кто это?
— Это частный детектив, работающий со мной. Кстати, он и занимался поисками Эзел Гарвин.
— Я, конечно, ничем не могу помочь, — продолжила Лоррейн, — но считаю весьма существенным то, что она ехала к Океансайду. Если не ошибаюсь, это место, где живет ее любовник?
— Мы точно не знаем, был ли он ее любовником. Мы мало знаем о нем, — заметил Мейсон. — Возможно, он крепкий орешек. Единственное наше преимущество в том, что мы о нем знаем, а полиция нет. Безусловно, очень важно, что она ехала к Океансайду. Это дает основание предполагать, что она ехала на свидание с этим мужчиной и…
В это время со стороны столовой послышался голос сеньоры Инокенте Мигуериньо.
— Это старинное место, — говорила сеньора Мигуериньо, — об этом свидетельствуют и руины. Мой отец, а до него мой дед владели этой землей. А теперь, благодаря мне, туристы могут отдохнуть и переночевать здесь, нет?
— Понятно, — ответил мужской голос.
— Старинное поместье, фазенда, — продолжала сеньора Мигуериньо.
Мужской голос произнес:
— Рад узнать об этом. Два года назад я был здесь и не обратил внимания на все это.
— Правильно, вы и не могли этого видеть. Чтобы скрыть руины, мой отец построил изгородь, нет?
— Нет, — ответил мужчина.
Смех сеньоры Мигуериньо был подобен водопаду.
— Ах, туристы любят останавливаться в моем доме, любоваться старинной архитектурой, ощущать романтическую атмосферу старины. Или вы считаете это причудой, нет?
— Да.
— Ну и пусть причуда. Вы говорите по-испански, сеньор, нет?
— Нет, только несколько слов.
— Так входите же и присаживайтесь, нет?
— Да, благодарю.
Мейсон мельком взглянул на изменившегося в лице Гарвина, приложившего указательный палец к губам, призывая тем самым к молчанию.
Мужской голос доносился через открытое окно:
— Скажите, а здесь не останавливались сеньор Эдвард Гарвин и его жена? Мне кажется, это его кабриолет стоит на подъездной дорожке.
— Ох, верно. Сеньор Гарвин и сеньора. Она прелестна, у нее волосы подобны чистейшему золоту. И с ними их друг, сеньор Перри Мейсон.
— Черт! — воскликнул мужчина раздраженно. Мейсон наклонился к Гарвину и прошептал:
— Это голос лейтенанта Трэгга, из столичной полиции. Скорее всего, он явился сюда не для того, чтобы наслаждаться стариной. Придется с этим считаться.
— Сеньор Гарвин и его жена занимают номер с комнатами 5 и 6. — Услышали они голос сеньоры Мигуериньо. — Если вы им друг, они, вероятно, будут рады видеть вас, нет?
— Сомневаюсь, — буркнул в ответ мужчина. Гарвин и Мейсон услышали, как захлопнулась дверь, затем послышались шаги в коридоре. Вслед за этим раздался стук в дверь комнаты. Мейсон подошел и распахнул ее.
— О, Трэгг?! Как поживаете?
— Мейсон! — воскликнул в ответ полицейский. — И уважаемая мисс Стрит. Мейсон, я рад видеть вас, хотя за последнее время мы встречаемся с вами слишком часто.
— Что поделаешь, — вздохнул Мейсон. — Лейтенант, позвольте вам представить мистера Эдварда Гарвина.
— Рад познакомиться, — произнес лейтенант Трэгг. Адвокат повернулся к Лоррейн Гарвин, стоявшей в дальнем углу комнаты.
— Миссис Гарвин, разрешите представить вам лейтенанта Трэгга, сотрудника отдела по расследованию убийств, из столичной полиции.
Лоррейн улыбнулась, но улыбка получилась вымученной. Женщина выглядела так, будто ее застали врасплох.
— Здравствуйте, лейтенант, рада познакомиться с вами.
— Вы уже знаете о смерти вашей жены? — обратился Трэгг к Гарвину.
— Да, и меня это потрясло. Просто… в голове не укладывается.
— Ее убили в Лос-Анджелесе и отвезли к Океансайду. Вот почему этот случай меня заинтересовал, — продолжил лейтенант.
— Не желаете вернуться и принять участие в организации похорон, а по пути мы…
— …предъявим вам обвинение в двоеженстве, которое было вчера выдвинуто окружной коллегией адвокатов, и арестуем, — закончил за него Мейсон.
Трэгг, повернувшись к адвокату, отрицательно покачал головой:
— Теперь в этом нет необходимости.
— Я только хотел, чтобы у него не было на этот счет заблуждений.
— Послушайте, — раздраженно заявил лейтенант, — я хочу поговорить с мистером Гарвином. Я не собираюсь причинять ему какой-либо вред, ведь скрывать мистеру Гарвину нечего. В смерти его жены существуют кое-какие неясные детали, в которых я хотел бы разобраться, и он может мне в этом помочь.
— Прекрасно, — ответил Мейсон. — Мы вам поможем.
— В вашей помощи, Мейсон, я не нуждаюсь, — резко ответил лейтенант Трэгг.
— Ну, что вы, лейтенант. Одна голова хорошо, а две лучше.
— Если уж вам так нравятся поговорки, Мейсон, то позвольте напомнить еще одну: у семи нянек дитя без глазу.
— Разве Эзел Гарвин не покончила жизнь самоубийством? — поинтересовался адвокат.
— Нет, — ответил Трэгг. — Ее убили. Смерть от пулевого ранения в голову наступила мгновенно.
— И что же? — спросил Мейсон.
— В нее стреляли, когда она сидела с правой стороны автомобиля. Кто-то некоторое время вел ее машину, затем остановился и перетащил женщину на место водителя. Потом этот кто-то просунул ее левую ладонь через обод колеса, выключил фары и зажигание, а сам уехал в другой машине.
— Что было перед этим? — спросил Мейсон. Трэгг тряхнул головой и сказал:
— Честно говоря, Мейсон, я не ожидал. Выглядело все так, будто убийца раньше приехал к тому месту, где и оставил машину, на которой впоследствии сбежал. Потом он уехал и где-то присоединился к своей жертве, выстрелив в голову с близкого расстояния. Затем некоторое время вел ее машину, возможно, несколько километров, до того места, где уже стояла его собственная машина. Не исключено, что убийство совершено еще в Лос-Анджелесе. Преступник подвел машину Эзел Гарвин как можно ближе к своей. Встав на подножку автомобиля, он положил тело позади руля, придав ему нужную позу, сел в свою машину и уехал.
— Если, конечно, у. него не было соучастника, — уточнил Мейсон, — тогда в убийстве могли быть замешаны двое.
— Нет, по некоторым причинам мы считаем, что преступник был один.
— Почему?
— Ну, качнем с того, что если бы соучастник поджидал его, тогда для преступника было бы удобнее в условленном месте остановить машину с телом, а потом к ней сбоку вплотную подъехала бы вторая машина. На самом же деле было иначе. Убийце пришлось вернуться для того, чтобы инсценировать ту ситуацию, которую он хотел представить. И только уже затем он пересел в другую машину.
— Вполне логично, — сказал Мейсон. Трэгг повернулся к Гарвину.
— Конечно, я понимаю, для вас это тяжело, — сказал он, — но вашу жену убили, а вы, надеюсь, сделаете все, что в ваших силах, чтобы прояснить дело. Несмотря на то, что вы разошлись и между вами были трения, вы поможете следствию, не правда ли?
Гарвин поколебался.
— Давайте двигаться в этом направлении. — сказал Трэгг, и его взгляд стал ледяным, — вы же не хотите оказаться в роли защитника убийцы, да, мистер Гарвин?
— Конечно нет, — нерешительно молвил Гарвин.
— Я не сомневался в вас, — с облегчением произнес лейтенант. — Если вы вернетесь в Штаты, мы…
— Скажите, Трэгг, а как быть с обвинением в двоеженстве?
— Здесь я бессилен. Мистер Гарвин нарушил закон. Но если он не вернется, то не сможет нам помочь. Мистер Гарвин ударился в бега, пытаясь избавиться от наказания за двоеженство. Мне трудно сказать, как поступит правосудие. Оно может закрыть дело, поскольку истец умер. Может затянуть его или предложит ответчику добровольно признаться и попросить испытательный срок. Впрочем, такими делами я не занимаюсь. Моя задача — найти убийцу.
— Моя же задача посложнее вашей, — запальчиво сказал Мейсон. — В отличие от вас. Меня интересует и убийство, и обвинение в двоеженстве.
— Так, — раздраженно сказал Трэгг, терпение которого после убедительной аргументации Мейсона иссякло. — Только не думайте, что у вашего подопечного в данном случае есть выбор. Ему грозит суд и наказание, поэтому мы вправе доставить его в Штаты в любое время, когда только захотим. В распоряжении мистера Гарвина легкий выход и тяжелый. Я хочу предложить легкий.
— Мы предпочитаем тяжелый, — твердо сказал ему адвокат.
— Вы много на себя берете, — начал выходить из себя Трэгг. — Вы же прекрасно знаете, что мы действительно можем заставить вернуться мистера Гарвина в любое время, когда захотим. Мы можем арестовать его в случае возбуждения дела по обвинению в двоеженстве. И здесь вы бессильны. Мы можем выдворить его, как преступника, за пределы Мексики, дабы мистер Гарвин предстал перед правосудием. Это вопрос времени. Я думал, мы могли бы продвинуться в расследовании, избежав бумажных проволочек.
Адвокат сказал:
— Перед вами интересная ситуация по обвинению в двоеженстве.
— Проклятье! — воскликнул лейтенант Трэгг. — Мейсон, перестаньте говорить загадками. Вы так же хорошо знаете, как и я, что по закону развод, оформленный в Мексике, не имеет силы в пределах нашего государства. И вы так же хорошо знаете, что женитьба в данном случае равносильна двойному браку.
Мейсон сказал:
Этот закон интересен небольшой поправкой. Шестьдесят первая статья Гражданского кодекса предусматривает следующее: второй брак, оформленный при жизни неразведенных супругов, незаконный и с самого начала считается недействительным.
— О чем я вам и говорил, — сказал лейтенант Трэгг.
— С другой стороны, продолжал Мейсон, — шестьдесят третья статья Гражданского кодекса включает в себя очень интересную поправку.
— Ну и какую же? — спросил Трэгг.
Мейсон извлек из кармана лист бумаги, на котором была отпечатана копия содержания этой статьи.
— Послушайте меня, лейтенант: «Все браки, заключенные без учета этого положения, которые действительны по законам той страны, в которой они были оформлены, являются действительными в этой стране».
— Что вы хотите этим сказать? Получается, что брак в Мексике равносилен расторжению предыдущего.
— Точно, — сказал Мейсон, — но в Мексике признается и развод, оформленный в ее пределах.
— Ну, и что из того, если это так?
— Вникните в текст положения, — сказал Мейсон. — Я прочту вам его еще раз. — Он снова взял в руки копию и прочел: «Все (я подчеркиваю) браки, заключенные без учета этого положения, которые действительны по законам той страны, в которой они были оформлены, являются действительными в этой стране».
Трэгг сдвинул шляпу назад и почесал голову.
— Будь я проклят! — промолвил он.
— Как вы понимаете, — сказал адвокат, — брак в Мексике законный… Следовательно, он законный в любой другой стране, кроме штата Калифорния, поскольку законодательство данного штата имеет к этому особое отношение.
— Но послушайте, — не унимался Трэгг. — Это лишь доказывает, что эта парочка покинула Калифорнию, чтобы обманным путем обойти законы этого штата и…
Мейсон улыбнулся и покачал головой:
— Посмотрите дело Дональдов за номером четыреста пятьдесят семь. Его неоднократно печатали. В нем дается ясное и полное объяснение: люди покидают штат Калифорния с единственной целью — оформить брак в обход законов Калифорнии, для этого они уезжают в другой штат, где он может быть признан действительным. Это довольно распространенное явление в Калифорнии, невзирая на тот факт, что подобный брак противоречит законам Калифорнии и, соответственно, подлежит преследованию со стороны полиции.
— Итак, — сказал Трэгг, — «мексиканский развод» не действителен в Калифорнии, вам пришлось признать это.
— Я не признаю, а только констатирую.
— Выходит, брак двойной.
— Такой брак авантюрный, — изрек Мейсон.
— Вы хотите сказать, что этот мужчина имеет двух жен и…
— Сейчас нет, — уточнил адвокат, — но до часа этой ночи — да. Он оказался в довольно уникальном положении законно обвиняемого в двоеженстве и совершенно законно имеющего двух жен.
— Вы не простой человек, Мейсон. Вы мастер по втиранию очков. Со мной этот номер не пройдет. Вы, несомненно, сможете запутать присяжных, но и только.
Мейсон сказал:
Трэгг, послушайте, по документу этот мужчина проживает в Мексике, он женат на женщине, которая сейчас стоит перед вами. В случае возвращения в Штаты его могут задержать по обвинению в двоеженстве. Вот поэтому я не советую ему ехать туда. Он проживает здесь с законно обрученной женой. Мексика может выдать их за преступление, нарушающее законы Соединенных Штатов Америки, но не будет выдавать за поступок, совершенный по законам Мексики, который здесь совершенно законен, а в Калифорнии — нет.
Трэгг раздраженно сказал:
— Вы способны говорить так чертовски убедительно, что с вами опасно иметь дело. Именно так мне вас и характеризовали.
— Гарвин, вы же не хотите вернуться в Штаты? — спросил адвокат своего клиента, не обращая внимания на слова лейтенанта.
Гарвин отрицательно покачал головой.
— Вы слышали, Трэгг? — взглянул на полицейского Мейсон.
Лейтенант вытащил из кармана набор для снятия отпечатков пальцев.
— Ладно, — пробурчал он, обращаясь к Гарвину, — но, надеюсь, вы не откажетесь оказать полиции помощь в поисках убийцы.
— Смотря, что вы имеете в виду, говоря о помощи.
— Я хочу снять у вас отпечатки пальцев.
— Зачем?
— Хочу сличить их с отпечатками на револьвере, с помощью которого было совершено преступление.
— Это совершенно лишнее, лейтенант, — вмешался Мейсон. — Я могу вам прямо сказать: мой клиент держал его в руках, если это действительно тот револьвер, который мы имеем в виду.
— О каком револьвере вы говорите? — подозрительным тоном осведомился Трэгг.
— О том, — объяснил адвокат, — который был оставлен на пожарной лестнице за окном офиса «Гарвин Майнин эксплорейшн энд девелопмент компани». Дело в том, что оружие побывало у него в руках, а затем его положили в отделение для перчаток в его автомобиле. Некто вытащил револьвер оттуда еще до того, как мистер Гарвин покинул Лос-Анджелес.
Трэгг от души расхохотался.
— Помилуйте, Мейсон! Более наивные и надуманные объяснения даже трудно представить. Вы утверждаете, что ваш клиент положил револьвер в отделение для перчаток в своем автомобиле?
— Его положили туда для него, — уточнил адвокат. Трэгг повернулся к Гарвину:
— Вы утверждаете, что положили револьвер в отделение для перчаток в вашей машине?
— Он утверждает, что еще один человек положил его туда, — ответил за Гарвина Мейсон.
— Я разговариваю с Гарвином, — раздраженно бросил Трэгг.
— А я за него отвечаю, — невозмутимо произнес адвокат.
В разговор вмешалась Лоррейн Гарвин:
— А я утверждаю, что револьвера в отделении для перчаток после того, как мы уехали из Лос-Анджелеса, не было. Кто-то его взял.
— Как вы это узнали? — угрюмо осведомился Трэгг.
— Солнцезащитные очки моего мужа также лежали в этом отделении. Когда мы отъехали от Лос-Анджелеса, он попросил меня достать их. Я открыла дверцу отделения для перчаток и взяла очки. Если бы револьвер там был, я бы увидела его, а если бы я его увидела, я бы непременно захотела узнать, что Эдвард с ним делал.
— А вы уверены, что револьвера там не было?
— Абсолютно.
— Однако, — учтиво сказал Трэгг, — к тому времени ваш муж сам мог забрать револьвер оттуда. Он вполне мог переложить его еще куда-нибудь.
Лоррейн рассердилась на лейтенанта и выпалила:
— Если вы не верите показаниям людей, тогда к чему этот допрос?
Усмехнувшись, Трэгг сказал:
Иногда мы таким образом вычисляем убийцу. Миссис Гарвин, вам придется признать тот факт, что человек, который совершил убийство, особенно старается исказить факты.
Тогда я хочу заявить одну вещь, — набросилась Лоррейн, — мой муж, даже если бы взял револьвер, никогда не смог бы им воспользоваться. Он был здесь со мной всю ночь.
— Всю ночь? Вы не сомкнули глаз?
— Нет, просто я проснулась около часа ночи, он лежал в постели справа от меня и храпел, кроме того, я просыпалась в период от без четверти три до половины четвертого и уверяю вас: он был там же.
— И вы, конечно, посмотрели на ваши часы, чтобы узнать время, — с сарказмом сказал Трэгг.
— Я услышала.
— Услышали?
— Да. Здесь имеются такие часы — можете сами в этом убедиться.
Она жестом призвала соблюдать тишину. Разноголосые колокольчики больших часов в вестибюле мелодично зазвенели, а мгновение спустя часы пробили час.
— Ну, хорошо, — сказал Трэгг, — если вы поклянетесь на них…
— Я присягну на них.
Адвокат сказал:
— Я прямо с собрания.
— Как оно прошло?
— Как по нотам, — заверил его Мейсон. — Один человек, по имени Смит, попытался было возразить, но его попытка умерла в зародыше. Собрание выбрало Совет директоров на следующий год в прежнем составе, проголосовав за те же кандидатуры. После собрания Совет директоров предложил вас на новый год Генеральным управляющим, с тем же окладом и премиальными. Я проследил за тем, чтобы все было вовремя и должным образом подписано.
— Чудесно, — обрадовался Гарвин. — Теперь расскажите об Эзел, Мейсон. Видит Бог, это ужасно. Чего я только не передумал. Что случилось? Она покончила с собой?
— Похоже, нет. По-видимому, это убийство.
— Но кто ее мог убить?
— Этим вопросом как раз и занимается полиция. А где ваша жена?
— В своей комнате.
Мейсон сказал:
— Предлагаю пройти туда. Я позову Деллу.
Он окликнул Деллу Стрит, которая сидела в лимузине, потом все вместе они прошли в коридор. Гарвин постучал в дверь, в ответ послышался голос Лоррейн:
— Войдите.
Гарвин открыл дверь и сказал:
— Лорри, он приехал.
— Слава тебе, Господи! — воскликнула она, подошла к Мейсону, приветливо улыбаясь, и протянула ему руку. — Мистер Мейсон, я не могу выразить всю свою признательность за то, что вы снова с нами. Я была напугана, а Эдвард был просто вне себя.
— Благодарю вас, — промолвил Мейсон. Он представил Деллу Стрит миссис Гарвин и сказал: — Собрания пайщиков и вновь избранного Совета директоров уже состоялись. Все прошло гладко. Никаких препятствий. Думаю, оформление подложных доверенностей на имя Эзел Гарвин было лишь звеном в организованной ей затее. За этим явно скрывалось что-то более изощренное. На собрании присутствовали и те держатели акций, которым мы не звонили. Делла Стрит обзвонила всех по тому списку, который вы ей дали, и почти все из них пришли. На собрании было достаточно много лояльно настроенных к вам держателей акций, чтобы контролировать его решения, однако мне не понятно, почему пришли неоповещенные. Это, скажу я вам, очень странно.
— Во всяком случае, мы можем больше ни о чем не беспокоиться, — подытожил Гарвин. — Все кончилось хорошо. Мейсон, расскажите мне об этой ужасной трагедии.
Адвокат вспылил:
— Гарвин, буду говорить прямо. Не думайте, что для вас все позади. Происшедшее ничего не меняет. Обвинение вас в двоеженстве сохраняет силу. Я против того, чтобы вы возвращались в Штаты. Для вас эта просьба может показаться бездушной: остаться здесь и не присутствовать на похоронах вашей бывшей жены, — но тем не менее я настаиваю на этом и хочу, чтобы вы действовали так же, как и до сих пор. Есть вещи, о которых я сейчас не могу говорить.
— А я хочу знать подробности, — упрямо заявил Гарвин. — Боже мой, Мейсон. Я вправе знать о происшедшем. Расскажите мне, как все случилось?
Адвокат сдался:
— Мой агент следил за ней. Вечером в девятнадцать минут одиннадцатого она неожиданно покинула апартаменты. Похоже, кто-то ей позвонил. Она оторвалась от слежки, а позже ее тело обнаружили в машине в трех километрах к югу от Океансайда, на безлюдном пляже. Вашу жену убили из револьвера 38-го калибра, выстрелом в левый висок.
Теперь… этот револьвер, скорее всего, тот самый, который вы нашли на пожарной лестнице два дня назад, незадолго до отъезда. Мне необходимо задать вам несколько вопросов. Они будут для вас болезненны, но мы должны пройти через это. Эти же вопросы будут и у полиции. Для меня важно услышать ответы на них раньше, чем она нагрянет сюда.
— Ну что ж, задавайте ваши вопросы, — обреченно промолвил Гарвин. — Разговор, надо полагать, пойдет о револьвере?..
— И о нем тоже. Но прежде всего я хочу поговорить о вас.
— Обо мне?
— Да.
— Что это значит?
— Где вы были прошлой ночью?
— Где я был? Разве вы не были со мной? Мы приехали сюда. Вы пересекли границу вместе со мной. Вы…
— Вы вошли в свою комнату, а затем что вы делали?
— Лег спать.
— Вы оставались в комнате всю ночь?
— Разумеется.
— Не покидали комнату с какой-либо целью?
— Нет, конечно, нет.
— А как вы; миссис Гарвин? — спросил Мейсон. — Вы можете поклясться в этом?
— Безусловно, — сказала она с негодованием.
— Прошу держать себя в руках, — предупредил Мейсон. — Я просто хочу разобраться в этом деле так, чтобы у полиции не осталось лазеек. Теперь скажите, вы заснули около полуночи?
— Возможно, перед полуночью.
— Вы крепко спите?
— Я сплю не слишком крепко, — сказал Гарвин. — У жены вот крепкий сон.
— Жаль, — сказал Мейсон.
— Ничего не вижу в этом плохого, — сказала она.
— В таком случае вы не можете обеспечить ему алиби.
— Могу. Я проснулась около часа ночи из-за храпа Эдварда, подошла к нему и попросила его лечь на бок. Мне пришлось попросить его дважды, прежде чем он откликнулся и, повернувшись на бок, перестал храпеть, и я пошла обратно спать. Надо сказать, что я сплю крепко, но время от времени просыпаюсь. Я заснула в половине третьего, но без четверти три я пробудилась и не спала до четверти четвертого.
— Как вы узнали о времени? — спросил Мейсон. Она ответила:
— Я слышала звон часов в час ночи, а когда я в течение получаса лежала с открытыми глазами, я не только слышала звон часов, но и смотрела на свои наручные часы. Я встала и приняла аспирин: разболелась голова, я чувствовала себя неважно. Потом я отправилась спать.
Мейсон с облегчением вздохнул и произнес:
— Вот и прекрасно. Теперь я убедился, что вы имеете абсолютно железное алиби. Сейчас же вернемся к вопросу о револьвере…
— Мистер Мейсон, я точно помню, что его не было в отделении для перчаток, — сказала Лоррейн Гарвин. — Я имела возможность в этом убедиться, когда доставала оттуда для Эдварда солнцезащитные очки.
— Когда это было?
— Почти сразу, как только мы выехали из Лос-Анджелеса. Сначала была незначительная облачность, а затем выглянуло солнце, которое так ярко светило, и Эдвард попросил солнечные очки. Я открыла крышку отделения для перчаток и в глубине его увидела футляр для очков. Что касается револьвера, помню, что когда я заглянула туда, у меня мелькнула мысль, что как-то в нем все не так, все было отодвинуто к задней стенке и наводило на вопрос: почему? Выглядело все так, как будто какой-то предмет некоторое время занимал переднюю часть отделения. Самого же предмета, когда я брала очки, там не было. Лежали несколько дорожных карт и маленький фонарик, пара плоскогубцев, футляр с солнечными очками.
— Значит, револьвера не было?
— Нет, не было. Мейсон спросил Гарвина:
— Вы уверены, что оружие находилось в отделении для перчаток?
— Уверен. Думаю, его могли похитить, лишь когда я вышел из машины, ожидая Лорри. Она собрала чемоданы, а я вошел в дом, принял у нее всю поклажу, а потом…
— А потом мы выпили бутылку пива, — продолжила Лоррейн. — Помнишь, ты хотел выпить пива? Ты сказал, что тебя мучает жажда, поэтому мы пошли к холодильнику и достали бутылку пива.
— Верно, — сказал Гарвин.
— А машина была все время закрыта?
— Нет, — ответил Гарвин. — В том-то и дело, что я даже не заглушил мотор. Лоррейн сказала, что багаж собран, и я вошел в дом, чтобы забрать его, а потом решил еще выпить пива. Мы открыли бутылку и наполнили стаканы. За это время вполне можно было вытащить револьвер из машины.
— За вами кто-нибудь следил? — спросил адвокат.
— Не думаю. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь мог быть способным на подобное. Это больше похоже на проделки соседской детворы.
— Это не проделки детворы, — заметил Мейсон. — Кто бы это ни был, но взял он револьвер преднамеренно. Оружие было использовано при убийстве вашей жены.
— Это точно установлено? — спросил Гарвин.
— Как только из тела извлекут пулю, будет произведена баллистическая экспертиза. Я поставил бы один против тысячи, Эзел Гарвин была убита именно из этого револьвера.
— Это, конечно, усложняет дело, — признался Гарвин. — Не исключено, что полиция обнаружит на нем мои отпечатки пальцев.
— Вы держали его в руках?
— Конечно. Держал и я, и Денби, и Ливсей. Но там должны быть отпечатки и того, кто спрятал его на пожарной лестнице. Я хочу сказать, что на нем должны быть отпечатки нескольких людей.
— Согласен с вами, — произнес Мейсон, — но полиция меня не информирует.
— Тело нашли около Океансайда, — многозначительно проговорила Лоррейн.
— Да, — сказал Мейсон. — Мы еще не разговаривали с Хекли. Полиции же ничего не известно о нем. Я собираюсь на машине добраться отсюда до Океансайда. Там меня встретит Пол Дрейк.
— Пол Дрейк? — спросила Лоррейн. — Кто это?
— Это частный детектив, работающий со мной. Кстати, он и занимался поисками Эзел Гарвин.
— Я, конечно, ничем не могу помочь, — продолжила Лоррейн, — но считаю весьма существенным то, что она ехала к Океансайду. Если не ошибаюсь, это место, где живет ее любовник?
— Мы точно не знаем, был ли он ее любовником. Мы мало знаем о нем, — заметил Мейсон. — Возможно, он крепкий орешек. Единственное наше преимущество в том, что мы о нем знаем, а полиция нет. Безусловно, очень важно, что она ехала к Океансайду. Это дает основание предполагать, что она ехала на свидание с этим мужчиной и…
В это время со стороны столовой послышался голос сеньоры Инокенте Мигуериньо.
— Это старинное место, — говорила сеньора Мигуериньо, — об этом свидетельствуют и руины. Мой отец, а до него мой дед владели этой землей. А теперь, благодаря мне, туристы могут отдохнуть и переночевать здесь, нет?
— Понятно, — ответил мужской голос.
— Старинное поместье, фазенда, — продолжала сеньора Мигуериньо.
Мужской голос произнес:
— Рад узнать об этом. Два года назад я был здесь и не обратил внимания на все это.
— Правильно, вы и не могли этого видеть. Чтобы скрыть руины, мой отец построил изгородь, нет?
— Нет, — ответил мужчина.
Смех сеньоры Мигуериньо был подобен водопаду.
— Ах, туристы любят останавливаться в моем доме, любоваться старинной архитектурой, ощущать романтическую атмосферу старины. Или вы считаете это причудой, нет?
— Да.
— Ну и пусть причуда. Вы говорите по-испански, сеньор, нет?
— Нет, только несколько слов.
— Так входите же и присаживайтесь, нет?
— Да, благодарю.
Мейсон мельком взглянул на изменившегося в лице Гарвина, приложившего указательный палец к губам, призывая тем самым к молчанию.
Мужской голос доносился через открытое окно:
— Скажите, а здесь не останавливались сеньор Эдвард Гарвин и его жена? Мне кажется, это его кабриолет стоит на подъездной дорожке.
— Ох, верно. Сеньор Гарвин и сеньора. Она прелестна, у нее волосы подобны чистейшему золоту. И с ними их друг, сеньор Перри Мейсон.
— Черт! — воскликнул мужчина раздраженно. Мейсон наклонился к Гарвину и прошептал:
— Это голос лейтенанта Трэгга, из столичной полиции. Скорее всего, он явился сюда не для того, чтобы наслаждаться стариной. Придется с этим считаться.
— Сеньор Гарвин и его жена занимают номер с комнатами 5 и 6. — Услышали они голос сеньоры Мигуериньо. — Если вы им друг, они, вероятно, будут рады видеть вас, нет?
— Сомневаюсь, — буркнул в ответ мужчина. Гарвин и Мейсон услышали, как захлопнулась дверь, затем послышались шаги в коридоре. Вслед за этим раздался стук в дверь комнаты. Мейсон подошел и распахнул ее.
— О, Трэгг?! Как поживаете?
— Мейсон! — воскликнул в ответ полицейский. — И уважаемая мисс Стрит. Мейсон, я рад видеть вас, хотя за последнее время мы встречаемся с вами слишком часто.
— Что поделаешь, — вздохнул Мейсон. — Лейтенант, позвольте вам представить мистера Эдварда Гарвина.
— Рад познакомиться, — произнес лейтенант Трэгг. Адвокат повернулся к Лоррейн Гарвин, стоявшей в дальнем углу комнаты.
— Миссис Гарвин, разрешите представить вам лейтенанта Трэгга, сотрудника отдела по расследованию убийств, из столичной полиции.
Лоррейн улыбнулась, но улыбка получилась вымученной. Женщина выглядела так, будто ее застали врасплох.
— Здравствуйте, лейтенант, рада познакомиться с вами.
— Вы уже знаете о смерти вашей жены? — обратился Трэгг к Гарвину.
— Да, и меня это потрясло. Просто… в голове не укладывается.
— Ее убили в Лос-Анджелесе и отвезли к Океансайду. Вот почему этот случай меня заинтересовал, — продолжил лейтенант.
— Не желаете вернуться и принять участие в организации похорон, а по пути мы…
— …предъявим вам обвинение в двоеженстве, которое было вчера выдвинуто окружной коллегией адвокатов, и арестуем, — закончил за него Мейсон.
Трэгг, повернувшись к адвокату, отрицательно покачал головой:
— Теперь в этом нет необходимости.
— Я только хотел, чтобы у него не было на этот счет заблуждений.
— Послушайте, — раздраженно заявил лейтенант, — я хочу поговорить с мистером Гарвином. Я не собираюсь причинять ему какой-либо вред, ведь скрывать мистеру Гарвину нечего. В смерти его жены существуют кое-какие неясные детали, в которых я хотел бы разобраться, и он может мне в этом помочь.
— Прекрасно, — ответил Мейсон. — Мы вам поможем.
— В вашей помощи, Мейсон, я не нуждаюсь, — резко ответил лейтенант Трэгг.
— Ну, что вы, лейтенант. Одна голова хорошо, а две лучше.
— Если уж вам так нравятся поговорки, Мейсон, то позвольте напомнить еще одну: у семи нянек дитя без глазу.
— Разве Эзел Гарвин не покончила жизнь самоубийством? — поинтересовался адвокат.
— Нет, — ответил Трэгг. — Ее убили. Смерть от пулевого ранения в голову наступила мгновенно.
— И что же? — спросил Мейсон.
— В нее стреляли, когда она сидела с правой стороны автомобиля. Кто-то некоторое время вел ее машину, затем остановился и перетащил женщину на место водителя. Потом этот кто-то просунул ее левую ладонь через обод колеса, выключил фары и зажигание, а сам уехал в другой машине.
— Что было перед этим? — спросил Мейсон. Трэгг тряхнул головой и сказал:
— Честно говоря, Мейсон, я не ожидал. Выглядело все так, будто убийца раньше приехал к тому месту, где и оставил машину, на которой впоследствии сбежал. Потом он уехал и где-то присоединился к своей жертве, выстрелив в голову с близкого расстояния. Затем некоторое время вел ее машину, возможно, несколько километров, до того места, где уже стояла его собственная машина. Не исключено, что убийство совершено еще в Лос-Анджелесе. Преступник подвел машину Эзел Гарвин как можно ближе к своей. Встав на подножку автомобиля, он положил тело позади руля, придав ему нужную позу, сел в свою машину и уехал.
— Если, конечно, у. него не было соучастника, — уточнил Мейсон, — тогда в убийстве могли быть замешаны двое.
— Нет, по некоторым причинам мы считаем, что преступник был один.
— Почему?
— Ну, качнем с того, что если бы соучастник поджидал его, тогда для преступника было бы удобнее в условленном месте остановить машину с телом, а потом к ней сбоку вплотную подъехала бы вторая машина. На самом же деле было иначе. Убийце пришлось вернуться для того, чтобы инсценировать ту ситуацию, которую он хотел представить. И только уже затем он пересел в другую машину.
— Вполне логично, — сказал Мейсон. Трэгг повернулся к Гарвину.
— Конечно, я понимаю, для вас это тяжело, — сказал он, — но вашу жену убили, а вы, надеюсь, сделаете все, что в ваших силах, чтобы прояснить дело. Несмотря на то, что вы разошлись и между вами были трения, вы поможете следствию, не правда ли?
Гарвин поколебался.
— Давайте двигаться в этом направлении. — сказал Трэгг, и его взгляд стал ледяным, — вы же не хотите оказаться в роли защитника убийцы, да, мистер Гарвин?
— Конечно нет, — нерешительно молвил Гарвин.
— Я не сомневался в вас, — с облегчением произнес лейтенант. — Если вы вернетесь в Штаты, мы…
— Скажите, Трэгг, а как быть с обвинением в двоеженстве?
— Здесь я бессилен. Мистер Гарвин нарушил закон. Но если он не вернется, то не сможет нам помочь. Мистер Гарвин ударился в бега, пытаясь избавиться от наказания за двоеженство. Мне трудно сказать, как поступит правосудие. Оно может закрыть дело, поскольку истец умер. Может затянуть его или предложит ответчику добровольно признаться и попросить испытательный срок. Впрочем, такими делами я не занимаюсь. Моя задача — найти убийцу.
— Моя же задача посложнее вашей, — запальчиво сказал Мейсон. — В отличие от вас. Меня интересует и убийство, и обвинение в двоеженстве.
— Так, — раздраженно сказал Трэгг, терпение которого после убедительной аргументации Мейсона иссякло. — Только не думайте, что у вашего подопечного в данном случае есть выбор. Ему грозит суд и наказание, поэтому мы вправе доставить его в Штаты в любое время, когда только захотим. В распоряжении мистера Гарвина легкий выход и тяжелый. Я хочу предложить легкий.
— Мы предпочитаем тяжелый, — твердо сказал ему адвокат.
— Вы много на себя берете, — начал выходить из себя Трэгг. — Вы же прекрасно знаете, что мы действительно можем заставить вернуться мистера Гарвина в любое время, когда захотим. Мы можем арестовать его в случае возбуждения дела по обвинению в двоеженстве. И здесь вы бессильны. Мы можем выдворить его, как преступника, за пределы Мексики, дабы мистер Гарвин предстал перед правосудием. Это вопрос времени. Я думал, мы могли бы продвинуться в расследовании, избежав бумажных проволочек.
Адвокат сказал:
— Перед вами интересная ситуация по обвинению в двоеженстве.
— Проклятье! — воскликнул лейтенант Трэгг. — Мейсон, перестаньте говорить загадками. Вы так же хорошо знаете, как и я, что по закону развод, оформленный в Мексике, не имеет силы в пределах нашего государства. И вы так же хорошо знаете, что женитьба в данном случае равносильна двойному браку.
Мейсон сказал:
Этот закон интересен небольшой поправкой. Шестьдесят первая статья Гражданского кодекса предусматривает следующее: второй брак, оформленный при жизни неразведенных супругов, незаконный и с самого начала считается недействительным.
— О чем я вам и говорил, — сказал лейтенант Трэгг.
— С другой стороны, продолжал Мейсон, — шестьдесят третья статья Гражданского кодекса включает в себя очень интересную поправку.
— Ну и какую же? — спросил Трэгг.
Мейсон извлек из кармана лист бумаги, на котором была отпечатана копия содержания этой статьи.
— Послушайте меня, лейтенант: «Все браки, заключенные без учета этого положения, которые действительны по законам той страны, в которой они были оформлены, являются действительными в этой стране».
— Что вы хотите этим сказать? Получается, что брак в Мексике равносилен расторжению предыдущего.
— Точно, — сказал Мейсон, — но в Мексике признается и развод, оформленный в ее пределах.
— Ну, и что из того, если это так?
— Вникните в текст положения, — сказал Мейсон. — Я прочту вам его еще раз. — Он снова взял в руки копию и прочел: «Все (я подчеркиваю) браки, заключенные без учета этого положения, которые действительны по законам той страны, в которой они были оформлены, являются действительными в этой стране».
Трэгг сдвинул шляпу назад и почесал голову.
— Будь я проклят! — промолвил он.
— Как вы понимаете, — сказал адвокат, — брак в Мексике законный… Следовательно, он законный в любой другой стране, кроме штата Калифорния, поскольку законодательство данного штата имеет к этому особое отношение.
— Но послушайте, — не унимался Трэгг. — Это лишь доказывает, что эта парочка покинула Калифорнию, чтобы обманным путем обойти законы этого штата и…
Мейсон улыбнулся и покачал головой:
— Посмотрите дело Дональдов за номером четыреста пятьдесят семь. Его неоднократно печатали. В нем дается ясное и полное объяснение: люди покидают штат Калифорния с единственной целью — оформить брак в обход законов Калифорнии, для этого они уезжают в другой штат, где он может быть признан действительным. Это довольно распространенное явление в Калифорнии, невзирая на тот факт, что подобный брак противоречит законам Калифорнии и, соответственно, подлежит преследованию со стороны полиции.
— Итак, — сказал Трэгг, — «мексиканский развод» не действителен в Калифорнии, вам пришлось признать это.
— Я не признаю, а только констатирую.
— Выходит, брак двойной.
— Такой брак авантюрный, — изрек Мейсон.
— Вы хотите сказать, что этот мужчина имеет двух жен и…
— Сейчас нет, — уточнил адвокат, — но до часа этой ночи — да. Он оказался в довольно уникальном положении законно обвиняемого в двоеженстве и совершенно законно имеющего двух жен.
— Вы не простой человек, Мейсон. Вы мастер по втиранию очков. Со мной этот номер не пройдет. Вы, несомненно, сможете запутать присяжных, но и только.
Мейсон сказал:
Трэгг, послушайте, по документу этот мужчина проживает в Мексике, он женат на женщине, которая сейчас стоит перед вами. В случае возвращения в Штаты его могут задержать по обвинению в двоеженстве. Вот поэтому я не советую ему ехать туда. Он проживает здесь с законно обрученной женой. Мексика может выдать их за преступление, нарушающее законы Соединенных Штатов Америки, но не будет выдавать за поступок, совершенный по законам Мексики, который здесь совершенно законен, а в Калифорнии — нет.
Трэгг раздраженно сказал:
— Вы способны говорить так чертовски убедительно, что с вами опасно иметь дело. Именно так мне вас и характеризовали.
— Гарвин, вы же не хотите вернуться в Штаты? — спросил адвокат своего клиента, не обращая внимания на слова лейтенанта.
Гарвин отрицательно покачал головой.
— Вы слышали, Трэгг? — взглянул на полицейского Мейсон.
Лейтенант вытащил из кармана набор для снятия отпечатков пальцев.
— Ладно, — пробурчал он, обращаясь к Гарвину, — но, надеюсь, вы не откажетесь оказать полиции помощь в поисках убийцы.
— Смотря, что вы имеете в виду, говоря о помощи.
— Я хочу снять у вас отпечатки пальцев.
— Зачем?
— Хочу сличить их с отпечатками на револьвере, с помощью которого было совершено преступление.
— Это совершенно лишнее, лейтенант, — вмешался Мейсон. — Я могу вам прямо сказать: мой клиент держал его в руках, если это действительно тот револьвер, который мы имеем в виду.
— О каком револьвере вы говорите? — подозрительным тоном осведомился Трэгг.
— О том, — объяснил адвокат, — который был оставлен на пожарной лестнице за окном офиса «Гарвин Майнин эксплорейшн энд девелопмент компани». Дело в том, что оружие побывало у него в руках, а затем его положили в отделение для перчаток в его автомобиле. Некто вытащил револьвер оттуда еще до того, как мистер Гарвин покинул Лос-Анджелес.
Трэгг от души расхохотался.
— Помилуйте, Мейсон! Более наивные и надуманные объяснения даже трудно представить. Вы утверждаете, что ваш клиент положил револьвер в отделение для перчаток в своем автомобиле?
— Его положили туда для него, — уточнил адвокат. Трэгг повернулся к Гарвину:
— Вы утверждаете, что положили револьвер в отделение для перчаток в вашей машине?
— Он утверждает, что еще один человек положил его туда, — ответил за Гарвина Мейсон.
— Я разговариваю с Гарвином, — раздраженно бросил Трэгг.
— А я за него отвечаю, — невозмутимо произнес адвокат.
В разговор вмешалась Лоррейн Гарвин:
— А я утверждаю, что револьвера в отделении для перчаток после того, как мы уехали из Лос-Анджелеса, не было. Кто-то его взял.
— Как вы это узнали? — угрюмо осведомился Трэгг.
— Солнцезащитные очки моего мужа также лежали в этом отделении. Когда мы отъехали от Лос-Анджелеса, он попросил меня достать их. Я открыла дверцу отделения для перчаток и взяла очки. Если бы револьвер там был, я бы увидела его, а если бы я его увидела, я бы непременно захотела узнать, что Эдвард с ним делал.
— А вы уверены, что револьвера там не было?
— Абсолютно.
— Однако, — учтиво сказал Трэгг, — к тому времени ваш муж сам мог забрать револьвер оттуда. Он вполне мог переложить его еще куда-нибудь.
Лоррейн рассердилась на лейтенанта и выпалила:
— Если вы не верите показаниям людей, тогда к чему этот допрос?
Усмехнувшись, Трэгг сказал:
Иногда мы таким образом вычисляем убийцу. Миссис Гарвин, вам придется признать тот факт, что человек, который совершил убийство, особенно старается исказить факты.
Тогда я хочу заявить одну вещь, — набросилась Лоррейн, — мой муж, даже если бы взял револьвер, никогда не смог бы им воспользоваться. Он был здесь со мной всю ночь.
— Всю ночь? Вы не сомкнули глаз?
— Нет, просто я проснулась около часа ночи, он лежал в постели справа от меня и храпел, кроме того, я просыпалась в период от без четверти три до половины четвертого и уверяю вас: он был там же.
— И вы, конечно, посмотрели на ваши часы, чтобы узнать время, — с сарказмом сказал Трэгг.
— Я услышала.
— Услышали?
— Да. Здесь имеются такие часы — можете сами в этом убедиться.
Она жестом призвала соблюдать тишину. Разноголосые колокольчики больших часов в вестибюле мелодично зазвенели, а мгновение спустя часы пробили час.
— Ну, хорошо, — сказал Трэгг, — если вы поклянетесь на них…
— Я присягну на них.