Марта кивает.
— Итак, если бы сегодня утром пришло письмо от Эддисона Стирна, вы заметили бы его?
Она снова кивает.
— Это все, о чем вам надо знать и помнить. Если Хазлит или другой адвокат будут задавать вам вопросы, чтобы запугать вас, вы должны стоять твердо на одном: письма от Стирна не было.
— Да, мистер Эуэлл, — подтверждает она.
— И не говорите о том, что вы думаете, а говорите о самом факте. Она кивает.
— Это все, о чем я хотел с вами поговорить, Марта. А теперь соедините меня с Хазлитом.
Но Марта не двигается с места и смотрит на Эуэлла своим бесстрастным взглядом, который так раздражает его.
— Это все, что я хотел вам сказать, — повторяет он.
Она обращается к нему своим обычным почтительным тоном:
— Мистер Эуэлл, я хотела бы вас кое о чем попросить.
Он с нетерпением отвечает:
— Я очень занят, Марта.
— Это очень важно для меня, мистер Эуэлл.
— Хорошо. В чем дело?
— Вы помните тот вечер, месяца полтора назад, когда мистер Филдинг работал над контрактом по аренде участка «Вентура»? В полночь он должен был отправиться на поезде в Солт-Лейк-Сити.
— Ну и?..
— Он попросил меня тогда задержаться, чтобы помочь ему, и мы работали вместе до одиннадцати часов.
Эуэлл прерывает ее раздраженным тоном:
— Если вы хотите прибавки, то скажите об этом прямо. Вы знаете, что положение дел сейчас непростое, нас обложили налогами.
— Да, господин Эуэлл. Я понимаю, поэтому я не прошу у вас прибавки.
— Тогда что вам нужно?
— Так вот.., в тот вечер.., мистер Филдинг проявил ко мне особое внимание… Он настойчиво добивался меня…
Лицо Эуэлла искажается в неодобрительной гримасе.
— Марта, ваши личные дела не интересуют меня. Вам уже.., э… Сколько вам лет?
— Двадцать пять.
— Вот видите. Я не могу быть вашим наставником.
— Последнее время он был со мной очень холоден.
— Что вы хотите от меня?
— Я думала, что вы могли бы поговорить с ним, мистер Эуэлл, и, может быть, обязать его.., э.., как порядочного человека, чтобы он поступил, как подсказывает ему честь.
Эуэлл смотрит на секретаршу, словно впервые в жизни видит ее, и, как эхо, повторяет за ней:
— Как подсказывает ему честь…
Она кивает и говорит:
— Да, мистер Эуэлл, честь.
— Господи, — стонет Эуэлл, — что вы имеете в виду?
— Я думала, что он меня любит и хочет на мне жениться…
— Он вам это говорил?
— О! Не прямо, но…
Эуэлл повышает голос:
— Смею утверждать, что он вам этого никогда не скажет прямо. Неда Филдинга ждет блестящая карьера, и он не собирается портить ее, связав свою жизнь с ничтожной машинисткой. Простите, что я говорю вам это, Марта, но вы спровоцировали меня. А в заключение позвольте дать вам один совет: впредь не испытывайте моего терпения своими скучными историями из личной жизни. И, кроме того, если Филдинг тогда оказал вам внимание, то нельзя быть такой идиоткой, чтобы думать… У вас хорошая фигура, вам двадцать пять лет, вы уже знаете жизнь и.., черт побери…
Эуэлл с трудом сдерживает себя.
Марта Гейман спокойно говорит:
— Дело в том, мистер Эуэлл, что я очень впечатлительна. И если меня до такой степени ранит равнодушие Неда, простите, мистера Филдинга, то это потому, что я замечаю и чувствую такие вещи, на которые другая бы не обратила внимания.
Встретив свирепый взгляд Эуэлла, она на секунду умолкает, затем снова продолжает своим ровным голосом:
— Например, сегодня утром, как я поняла, вы пришли в контору раньше меня. Я заметила, что вы ждали почтальона, а потом сами вложили пакет в почтовый ящик. Другая бы не обратила внимания, но я…
Эуэлл выпрямляется в своем кресле и с ненавистью и удивлением смотрит на секретаршу, которая отвечает ему невинным взглядом своих широко открытых.., о Господи!., коровьих глаз.
Теперь в его голосе слышится испуг:
— О чем вы говорите, Марта?
— О том, что я замечаю такие вещи, которые бы ускользнули от внимания других людей. Например, сегодня утром я обнаружила в пепельнице пепел от вашей сигары, а также ободок от тех сигар, которые вы получаете из Флориды., в то время как я знаю, что в субботу вечером уборщица тщательно убирает контору и чистит все пепельницы…
Эуэлл открывает рот, чтобы возразить, но сдерживает себя. Марта продолжает:
— Я заметила также, что почтальон, опуская в почтовый ящик пакет с письмами, кладет их всегда адресом кверху, причем внизу в пакете всегда лежат большие конверты, а сверху маленькие. А сегодня утром все было перепутано… — Она делает короткую паузу и добавляет:
— Я рассказываю вам обо всем этом только для того, чтобы вы могли сами убедиться в том, до какой степени я впечатлительна. Теперь вам должно быть понятно, насколько тяжело я переживаю охлаждение мистера Филдинга ко мне, и, может быть, другая бы на моем месте не воспринимала это так болезненно, как я.
Когда Эуэлл начинает говорить, он сам не узнает своего голоса:
— Что вы конкретно хотите от меня?
Она отвечает ему самым простодушным тоном:
— Я подумала, что, может быть, чем-нибудь нечаянно обидела мистера Филдинга…
— Что вы хотите?
— Я думала, что вы могли бы поговорить с мистером Филдингом и передать ему, что я на него не сержусь.., что я не изменила своего отношения к нему… Но я думаю, что не стоит ему говорить о том, что я была бы счастлива выйти за него замуж, так как у мужчины всегда должны оставаться сомнения в том, будет ли принято его предложение…
Эуэлл смотрит на свою секретаршу долгим взглядом, не в силах вымолвить ни слова.
Марта Гейман продолжает:
— Мистер Эуэлл, это действительно столь важно для вас — то, о чем со мной может говорить мистер Хазлит?
— Да.
— В таком случае вам следует, не откладывая, поговорить с мистером Филдингом. Потому что.., вы понимаете, я так потрясена… Я так нервничаю последние недели, что могу наговорить мистеру Хазлиту лишнее…
Эуэлл поднимается с места и берет в руки шляпу.
— Вы правы, — произносит он. — Я должен поговорить с Недом раньше, чем вы будете говорить с Хазлитом. Если Хазлит позвонит, передайте ему, что меня сегодня не было и что вряд ли я буду.
— А где сейчас мистер Филдинг?
— Внизу, у парикмахера.
— В таком случае вы могли бы сказать ему также, что сегодня вечером я свободна… Мне очень жаль, мистер Эуэлл, что я докучаю вам своими личными делами, но если бы вы только знали, какой с меня свалился груз. Теперь я уверена, что смогу полностью сосредоточиться на работе. Я никогда не забуду, мистер Эуэлл, того, что вы для меня делаете.
Марта Гейман встает и направляется в свой кабинет. У двери она оборачивается и говорит:
— У меня еще столько дел до вечера! Эуэлл тщетно пытается раскурить свою сигару.
Она изжевана до такой степени, что превратилась в мокрый и бесформенный огрызок.
Глава 13
Глава 14
— Итак, если бы сегодня утром пришло письмо от Эддисона Стирна, вы заметили бы его?
Она снова кивает.
— Это все, о чем вам надо знать и помнить. Если Хазлит или другой адвокат будут задавать вам вопросы, чтобы запугать вас, вы должны стоять твердо на одном: письма от Стирна не было.
— Да, мистер Эуэлл, — подтверждает она.
— И не говорите о том, что вы думаете, а говорите о самом факте. Она кивает.
— Это все, о чем я хотел с вами поговорить, Марта. А теперь соедините меня с Хазлитом.
Но Марта не двигается с места и смотрит на Эуэлла своим бесстрастным взглядом, который так раздражает его.
— Это все, что я хотел вам сказать, — повторяет он.
Она обращается к нему своим обычным почтительным тоном:
— Мистер Эуэлл, я хотела бы вас кое о чем попросить.
Он с нетерпением отвечает:
— Я очень занят, Марта.
— Это очень важно для меня, мистер Эуэлл.
— Хорошо. В чем дело?
— Вы помните тот вечер, месяца полтора назад, когда мистер Филдинг работал над контрактом по аренде участка «Вентура»? В полночь он должен был отправиться на поезде в Солт-Лейк-Сити.
— Ну и?..
— Он попросил меня тогда задержаться, чтобы помочь ему, и мы работали вместе до одиннадцати часов.
Эуэлл прерывает ее раздраженным тоном:
— Если вы хотите прибавки, то скажите об этом прямо. Вы знаете, что положение дел сейчас непростое, нас обложили налогами.
— Да, господин Эуэлл. Я понимаю, поэтому я не прошу у вас прибавки.
— Тогда что вам нужно?
— Так вот.., в тот вечер.., мистер Филдинг проявил ко мне особое внимание… Он настойчиво добивался меня…
Лицо Эуэлла искажается в неодобрительной гримасе.
— Марта, ваши личные дела не интересуют меня. Вам уже.., э… Сколько вам лет?
— Двадцать пять.
— Вот видите. Я не могу быть вашим наставником.
— Последнее время он был со мной очень холоден.
— Что вы хотите от меня?
— Я думала, что вы могли бы поговорить с ним, мистер Эуэлл, и, может быть, обязать его.., э.., как порядочного человека, чтобы он поступил, как подсказывает ему честь.
Эуэлл смотрит на секретаршу, словно впервые в жизни видит ее, и, как эхо, повторяет за ней:
— Как подсказывает ему честь…
Она кивает и говорит:
— Да, мистер Эуэлл, честь.
— Господи, — стонет Эуэлл, — что вы имеете в виду?
— Я думала, что он меня любит и хочет на мне жениться…
— Он вам это говорил?
— О! Не прямо, но…
Эуэлл повышает голос:
— Смею утверждать, что он вам этого никогда не скажет прямо. Неда Филдинга ждет блестящая карьера, и он не собирается портить ее, связав свою жизнь с ничтожной машинисткой. Простите, что я говорю вам это, Марта, но вы спровоцировали меня. А в заключение позвольте дать вам один совет: впредь не испытывайте моего терпения своими скучными историями из личной жизни. И, кроме того, если Филдинг тогда оказал вам внимание, то нельзя быть такой идиоткой, чтобы думать… У вас хорошая фигура, вам двадцать пять лет, вы уже знаете жизнь и.., черт побери…
Эуэлл с трудом сдерживает себя.
Марта Гейман спокойно говорит:
— Дело в том, мистер Эуэлл, что я очень впечатлительна. И если меня до такой степени ранит равнодушие Неда, простите, мистера Филдинга, то это потому, что я замечаю и чувствую такие вещи, на которые другая бы не обратила внимания.
Встретив свирепый взгляд Эуэлла, она на секунду умолкает, затем снова продолжает своим ровным голосом:
— Например, сегодня утром, как я поняла, вы пришли в контору раньше меня. Я заметила, что вы ждали почтальона, а потом сами вложили пакет в почтовый ящик. Другая бы не обратила внимания, но я…
Эуэлл выпрямляется в своем кресле и с ненавистью и удивлением смотрит на секретаршу, которая отвечает ему невинным взглядом своих широко открытых.., о Господи!., коровьих глаз.
Теперь в его голосе слышится испуг:
— О чем вы говорите, Марта?
— О том, что я замечаю такие вещи, которые бы ускользнули от внимания других людей. Например, сегодня утром я обнаружила в пепельнице пепел от вашей сигары, а также ободок от тех сигар, которые вы получаете из Флориды., в то время как я знаю, что в субботу вечером уборщица тщательно убирает контору и чистит все пепельницы…
Эуэлл открывает рот, чтобы возразить, но сдерживает себя. Марта продолжает:
— Я заметила также, что почтальон, опуская в почтовый ящик пакет с письмами, кладет их всегда адресом кверху, причем внизу в пакете всегда лежат большие конверты, а сверху маленькие. А сегодня утром все было перепутано… — Она делает короткую паузу и добавляет:
— Я рассказываю вам обо всем этом только для того, чтобы вы могли сами убедиться в том, до какой степени я впечатлительна. Теперь вам должно быть понятно, насколько тяжело я переживаю охлаждение мистера Филдинга ко мне, и, может быть, другая бы на моем месте не воспринимала это так болезненно, как я.
Когда Эуэлл начинает говорить, он сам не узнает своего голоса:
— Что вы конкретно хотите от меня?
Она отвечает ему самым простодушным тоном:
— Я подумала, что, может быть, чем-нибудь нечаянно обидела мистера Филдинга…
— Что вы хотите?
— Я думала, что вы могли бы поговорить с мистером Филдингом и передать ему, что я на него не сержусь.., что я не изменила своего отношения к нему… Но я думаю, что не стоит ему говорить о том, что я была бы счастлива выйти за него замуж, так как у мужчины всегда должны оставаться сомнения в том, будет ли принято его предложение…
Эуэлл смотрит на свою секретаршу долгим взглядом, не в силах вымолвить ни слова.
Марта Гейман продолжает:
— Мистер Эуэлл, это действительно столь важно для вас — то, о чем со мной может говорить мистер Хазлит?
— Да.
— В таком случае вам следует, не откладывая, поговорить с мистером Филдингом. Потому что.., вы понимаете, я так потрясена… Я так нервничаю последние недели, что могу наговорить мистеру Хазлиту лишнее…
Эуэлл поднимается с места и берет в руки шляпу.
— Вы правы, — произносит он. — Я должен поговорить с Недом раньше, чем вы будете говорить с Хазлитом. Если Хазлит позвонит, передайте ему, что меня сегодня не было и что вряд ли я буду.
— А где сейчас мистер Филдинг?
— Внизу, у парикмахера.
— В таком случае вы могли бы сказать ему также, что сегодня вечером я свободна… Мне очень жаль, мистер Эуэлл, что я докучаю вам своими личными делами, но если бы вы только знали, какой с меня свалился груз. Теперь я уверена, что смогу полностью сосредоточиться на работе. Я никогда не забуду, мистер Эуэлл, того, что вы для меня делаете.
Марта Гейман встает и направляется в свой кабинет. У двери она оборачивается и говорит:
— У меня еще столько дел до вечера! Эуэлл тщетно пытается раскурить свою сигару.
Она изжевана до такой степени, что превратилась в мокрый и бесформенный огрызок.
Глава 13
В понедельник Френк Дюриэа возвращается домой только к ужину. В холле его встречает жена. Она поднимает к небу свои прекрасные черные глаза, как бы призывая Господа в свидетели.
— Наконец-то ты вернулся! Я уже опасалась, что ты оставил меня на попечение бродяги.
— Кого?.. Бро… Ах, да! Если он согласен купить тебя, чтобы ты предсказывала по руке судьбу, то я готов поговорить с ним о цене.
— Какое вероломство! А я вожусь на кухне и готовлю для тебя ужин!
— А где сейчас Грэмпс?
— В своем фургоне. Он чем-то там занят. Ты знаешь, о чем я думаю? Если ты очень устал и у тебя нет настроения говорить с ним об убийствах и расследованиях, то достаточно его немного напоить. Литр виски и бутылка коктейля определенно свалят его с ног, после чего мы оба сможем спокойно отправиться в кино. Я купила спирт и записала расход в рубрику «медикаменты».
— Превосходно. Остается позвать Грэмпса и заставить его принять «лекарство». Если он выживет, то придется взять его с собой в кино. Принеси, пожалуйста, бутылки.
Вооружившись штопором, Дюриэа открывает бутылку коктейля. В этот момент слышится пронзительный голос Грэмпса, входящего в салон:
— Мой инстинкт меня никогда не обманывает. Если где-то открывается бутылка, мой внутренний голос сразу приказывает мне поспешить… За шестьдесят восемь лет он еще ни разу не обманул меня.
Дюриэа наливает коктейль в шейкер со льдом, перемешивает его и наполняет три стакана.
— За внутренний голос Грэмпса Виггинса! — говорит он, поднимая свой стакан.
Грэмпс выпивает стакан одним залпом, после чего набивает и раскуривает свою старую трубку. В одно мгновение комната наполняется едким дымом. Грэмпс подмигивает прокурору и говорит:
— Сынок, я размышлял над этими убийствами…
— Еще коктейль, Грэмпс? — поспешно спрашивает Милдред.
— Не откажусь.
Дюриэа снова наполняет его стакан, и Грэмпс одним залпом опустошает его.
— Итак, эти убийства, сынок… Милдред снова прерывает его:
— Грэмпс, будь так любезен, помоги мне накрыть на стол.
— О'кей, Мил, с удовольствием. И ты посмотришь, какими острыми будут ножи, после того как я их наточу. Кстати, о ножах, Френк. Я начал об этих убийствах на яхте…
Милдред смотрит на мужа и говорит:
— Я сдаюсь. Я сделала все, что было в моих силах.
Дюриэа смеется:
— Давайте, Грэмпс. Скажите, что вы думаете об этих убийствах.
— Я провел небольшое расследование. Я побеседовал с некоторыми людьми, и мне многое стало понятно.
— Вполне допускаю это, — говорит Дюриэа, отпивая глоток из своего стакана.
— Садитесь к столу! — приглашает Милдред.
— Охотно, — произносит Грэмпс, — но, может быть, сначала…
И он красноречивым жестом поднимает пустой стакан.
— У Грэмпса пустой стакан, — обращается Милдред к мужу. — Ты плохо справляешься со своими обязанностями хозяина дома.
Дюриэа снова наполняет стаканы.
— Я не отвечаю за себя после такого количества алкоголя, — говорит Милдред.
— Что? — удивляется Грэмпс. — Но это всего лишь тонизирующее средство. Можно выпить его целую бочку, с таким же эффектом, как воду. Это ведь сухой мартини, не так ли?
И Грэмпс снова залпом выпивает стакан, после чего ставит его на стол и говорит:
— Сынок, в отношении этих двух убийств… Здесь возникает только одна проблема…
— Вы хотите, чтобы рагу окончательно сгорело? — спрашивает Милдред. — На этот раз я настаиваю на ужине!
— О'кей, Мил! Подожди, я только налью себе еще один стакан и тотчас же присоединюсь к вам.
Осушив четвертый стакан мартини, Грэмпс садится за стол.
— Итак, сегодня я погулял немного по окрестностям, в том числе по пляжу. Мне было интересно поговорить с людьми и особенно с теми, у кого маленькие дети и кто проводит много времени у воды…
Грэмпс снова наполняет свой стакан.
— Ты знаешь, Мил, что Виггинсам необходим алкоголь для работы мозга, как бензин для автомобиля. Итак, сегодня на пляже я познакомился с очаровательной семьей по фамилии Таккер. Они живут в кемпинге уже почти неделю. Таккер работает на нефтяных скважинах, и, кажется, он очень дружит с виски, поэтому ему уже намекнули, чтобы он подыскивал себе новое место. Недавно он купил в кредит автомобиль, и теперь торговец пытается аннулировать сделку. Это вынудило Таккера остановиться в кемпинге под вымышленным именем. Но, в общем, он замечательный человек…
— Френк! — обращается Милдред к мужу. — Если Грэмпс говорит о ком-то, что он замечательный человек, можешь не сомневаться в том, что это означает… Он либо сидел в тюрьме, либо разыскивается полицией, либо спившийся человек, а возможно, и все вместе.
Виггинс бросает на Милдред строгий взгляд поверх своих очков в металлической оправе.
— Не будь ханжой, Мил! — говорит он. — Ты тоже Виггинс, и ты должна понимать, что если человек на плохом счету у полиции, то это еще ни о чем не говорит. Может быть, это даже делает ему честь…
При этих словах Грэмпс встает из-за стола:
— Я схожу за бутылкой бренди. Будем пить его с кофе. Это очень полезный напиток для желудка. С ним можно переваривать даже булыжники.
— А когда он у тебя кончается, Грэмпс, что ты делаешь? — спрашивает Милдред.
— У меня в фургоне всегда стоит полный ящик, — отвечает Грэмпс и убегает.
— Френк! Я в отчаянии, — говорит Милдред. — Это хуже, чем я могла предположить. И кроме всего прочего он просто влюблен в тебя, и тебе будет трудно от него отделаться.
Дюриэа улыбается и гладит жену по руке:
— Не расстраивайся, милая. Твой Грэмпс мне очень нравится.
— Однако не забывай, что его свидетели могут оказаться людьми с весьма сомнительной репутацией.
— Мне это может оказаться полезным, дорогая. Кроме того, я теперь лучше понимаю тебя и знаю, что ты многое унаследовала от своей матери Виггинс.
— Тебя не приводит это в содрогание, Френк? В этот момент возвращается Грэмпс с двумя бутылками в руке.
— Одна наполовину пустая, — заявляет он, — поэтому я решил сразу захватить полную.
Наполнив стаканы, Грэмпс залпом выпивает свой и продолжает:
— Итак, возвращаясь к Таккеру… Я записал на всякий случай его адрес. Его зовут Эверетт, а жену — Мартори. Их сын недавно погиб в автомобильной катастрофе…
Грэмпс наливает себе еще стакан и добавляет:
— Я говорю все это для того, чтобы перейти к Ните Молин. Когда она поднялась на яхту?
— По ее словам, за десять — пятнадцать минут до того, как Шейл выудил ее из воды.
— И никто не видел, как она поднималась на борт?
— Нет. Похоже, что Шейл был единственным человеком, кто мог бы ее заметить, но как раз в этот момент он был поглощен созерцанием ракушки. Он говорит, что это было за десять — пятнадцать минут до того, как Молин плюхнулась в воду.
— Это еще не доказательство.
— Почему?
— В течение какого времени Шейл находился на пляже?
— Минут сорок пять.
Грэмпс качает головой:
— Мой друг Таккер находился на пляже в течение получаса.
— И что он видел?
— Самое интересное то, что он ничего не видел. Если бы Молин взяла шлюпку у понтонного моста и гребла к яхте, то он бы непременно заметил ее.
— Он мог не обратить на это внимание, — говорит Дюриэа. — Такое часто бывает.
— Но только не с Таккером… Этот не пропустит ни одной красивой девушки… Он все это время разглядывал яхты и говорил своей жене, что вот ведь есть такие счастливчики, которые купаются в роскоши, в то время как он потерял работу…
Милдред перебивает его:
— Лучше бы он бросил пить, тогда бы тоже мог купаться в роскоши.
— Ну разумеется! — восклицает Грэмпс. — Ведь владельцы яхт абсолютно не пьют, как известно, и работают круглые сутки…
— Вы говорите, у вас есть адрес этого типа? — спрашивает Дюриэа.
— Есть. Он живет в кемпинге, но под чужим именем. Таккер — это его настоящее имя, под которым ты сможешь вызвать его как свидетеля.
— А что говорит его жена?
— То же самое, что и он.
— Пожалуй, я их вызову и побеседую с ними.
— Дай мне рассказать тебе еще об одной любопытной вещи. В субботу днем Таккер тоже сидел на пляже. Несмотря на страшную жару, народу было немного. «Джипси Квин» стояла на якоре в том же месте. Таккер сразу обратил внимание на эту яхту, так как она самая большая из всех. Так вот, он заметил на понтонном мосту женщину, машущую платком в сторону «Джипси Квин». Тогда с яхты была спущена на воду шлюпка, и молодой мужчина подплыл к мосту и забрал женщину. Таккер видел, как она поднималась на борт яхты. На ней были шотландская юбка и красный жакет. Позднее Таккер видел в газете снимки Ниты Молин, и он полагает, что это вполне могла быть она.
— В котором часу это было?
— Около трех.
— И как долго она оставалась на борту?
— Часов до четырех. Когда она сошла на берег, в ее руке были письма, которые она опустила в почтовый ящик. Таккер сам это видел.
Дюриэа на минуту задумывается:
— После ужина мне необходимо срочно вернуться в контору и еще раз опросить свидетелей. Грэмпс, вы не могли бы пригласить ко мне чету Таккер?
— Разумеется, сынок. Они придут, чтобы оказать мне услугу. Еще бренди?
— Не стоит, Грэмпс. Вам еще надо сходить за супругами Таккер.
— Но от этого напитка еще никому не было вреда! Главное — соблюдать меру, а я ее соблюдаю.
— Значит, мы не идем в кино? — спрашивает Милдред разочарованным тоном.
— А почему бы и нет? Мы пойдем на последний сеанс.
— Говорят, это потрясающий детектив, — замечает Грэмпс. — Я тоже иду с вами. Что же касается Ниты Молин, то я был бы не против с ней познакомиться. Я видел ее фото в газете… Она вполне тянет на миллион долларов!..
— Прошу тебя, Грэмпс, — улыбается Милдред, — последи за моим мужем, когда он будет брать у нее интервью.
— Хорошо. Буду смотреть в оба. А пока прикончим эту бутыль…
— Наконец-то ты вернулся! Я уже опасалась, что ты оставил меня на попечение бродяги.
— Кого?.. Бро… Ах, да! Если он согласен купить тебя, чтобы ты предсказывала по руке судьбу, то я готов поговорить с ним о цене.
— Какое вероломство! А я вожусь на кухне и готовлю для тебя ужин!
— А где сейчас Грэмпс?
— В своем фургоне. Он чем-то там занят. Ты знаешь, о чем я думаю? Если ты очень устал и у тебя нет настроения говорить с ним об убийствах и расследованиях, то достаточно его немного напоить. Литр виски и бутылка коктейля определенно свалят его с ног, после чего мы оба сможем спокойно отправиться в кино. Я купила спирт и записала расход в рубрику «медикаменты».
— Превосходно. Остается позвать Грэмпса и заставить его принять «лекарство». Если он выживет, то придется взять его с собой в кино. Принеси, пожалуйста, бутылки.
Вооружившись штопором, Дюриэа открывает бутылку коктейля. В этот момент слышится пронзительный голос Грэмпса, входящего в салон:
— Мой инстинкт меня никогда не обманывает. Если где-то открывается бутылка, мой внутренний голос сразу приказывает мне поспешить… За шестьдесят восемь лет он еще ни разу не обманул меня.
Дюриэа наливает коктейль в шейкер со льдом, перемешивает его и наполняет три стакана.
— За внутренний голос Грэмпса Виггинса! — говорит он, поднимая свой стакан.
Грэмпс выпивает стакан одним залпом, после чего набивает и раскуривает свою старую трубку. В одно мгновение комната наполняется едким дымом. Грэмпс подмигивает прокурору и говорит:
— Сынок, я размышлял над этими убийствами…
— Еще коктейль, Грэмпс? — поспешно спрашивает Милдред.
— Не откажусь.
Дюриэа снова наполняет его стакан, и Грэмпс одним залпом опустошает его.
— Итак, эти убийства, сынок… Милдред снова прерывает его:
— Грэмпс, будь так любезен, помоги мне накрыть на стол.
— О'кей, Мил, с удовольствием. И ты посмотришь, какими острыми будут ножи, после того как я их наточу. Кстати, о ножах, Френк. Я начал об этих убийствах на яхте…
Милдред смотрит на мужа и говорит:
— Я сдаюсь. Я сделала все, что было в моих силах.
Дюриэа смеется:
— Давайте, Грэмпс. Скажите, что вы думаете об этих убийствах.
— Я провел небольшое расследование. Я побеседовал с некоторыми людьми, и мне многое стало понятно.
— Вполне допускаю это, — говорит Дюриэа, отпивая глоток из своего стакана.
— Садитесь к столу! — приглашает Милдред.
— Охотно, — произносит Грэмпс, — но, может быть, сначала…
И он красноречивым жестом поднимает пустой стакан.
— У Грэмпса пустой стакан, — обращается Милдред к мужу. — Ты плохо справляешься со своими обязанностями хозяина дома.
Дюриэа снова наполняет стаканы.
— Я не отвечаю за себя после такого количества алкоголя, — говорит Милдред.
— Что? — удивляется Грэмпс. — Но это всего лишь тонизирующее средство. Можно выпить его целую бочку, с таким же эффектом, как воду. Это ведь сухой мартини, не так ли?
И Грэмпс снова залпом выпивает стакан, после чего ставит его на стол и говорит:
— Сынок, в отношении этих двух убийств… Здесь возникает только одна проблема…
— Вы хотите, чтобы рагу окончательно сгорело? — спрашивает Милдред. — На этот раз я настаиваю на ужине!
— О'кей, Мил! Подожди, я только налью себе еще один стакан и тотчас же присоединюсь к вам.
Осушив четвертый стакан мартини, Грэмпс садится за стол.
— Итак, сегодня я погулял немного по окрестностям, в том числе по пляжу. Мне было интересно поговорить с людьми и особенно с теми, у кого маленькие дети и кто проводит много времени у воды…
Грэмпс снова наполняет свой стакан.
— Ты знаешь, Мил, что Виггинсам необходим алкоголь для работы мозга, как бензин для автомобиля. Итак, сегодня на пляже я познакомился с очаровательной семьей по фамилии Таккер. Они живут в кемпинге уже почти неделю. Таккер работает на нефтяных скважинах, и, кажется, он очень дружит с виски, поэтому ему уже намекнули, чтобы он подыскивал себе новое место. Недавно он купил в кредит автомобиль, и теперь торговец пытается аннулировать сделку. Это вынудило Таккера остановиться в кемпинге под вымышленным именем. Но, в общем, он замечательный человек…
— Френк! — обращается Милдред к мужу. — Если Грэмпс говорит о ком-то, что он замечательный человек, можешь не сомневаться в том, что это означает… Он либо сидел в тюрьме, либо разыскивается полицией, либо спившийся человек, а возможно, и все вместе.
Виггинс бросает на Милдред строгий взгляд поверх своих очков в металлической оправе.
— Не будь ханжой, Мил! — говорит он. — Ты тоже Виггинс, и ты должна понимать, что если человек на плохом счету у полиции, то это еще ни о чем не говорит. Может быть, это даже делает ему честь…
При этих словах Грэмпс встает из-за стола:
— Я схожу за бутылкой бренди. Будем пить его с кофе. Это очень полезный напиток для желудка. С ним можно переваривать даже булыжники.
— А когда он у тебя кончается, Грэмпс, что ты делаешь? — спрашивает Милдред.
— У меня в фургоне всегда стоит полный ящик, — отвечает Грэмпс и убегает.
— Френк! Я в отчаянии, — говорит Милдред. — Это хуже, чем я могла предположить. И кроме всего прочего он просто влюблен в тебя, и тебе будет трудно от него отделаться.
Дюриэа улыбается и гладит жену по руке:
— Не расстраивайся, милая. Твой Грэмпс мне очень нравится.
— Однако не забывай, что его свидетели могут оказаться людьми с весьма сомнительной репутацией.
— Мне это может оказаться полезным, дорогая. Кроме того, я теперь лучше понимаю тебя и знаю, что ты многое унаследовала от своей матери Виггинс.
— Тебя не приводит это в содрогание, Френк? В этот момент возвращается Грэмпс с двумя бутылками в руке.
— Одна наполовину пустая, — заявляет он, — поэтому я решил сразу захватить полную.
Наполнив стаканы, Грэмпс залпом выпивает свой и продолжает:
— Итак, возвращаясь к Таккеру… Я записал на всякий случай его адрес. Его зовут Эверетт, а жену — Мартори. Их сын недавно погиб в автомобильной катастрофе…
Грэмпс наливает себе еще стакан и добавляет:
— Я говорю все это для того, чтобы перейти к Ните Молин. Когда она поднялась на яхту?
— По ее словам, за десять — пятнадцать минут до того, как Шейл выудил ее из воды.
— И никто не видел, как она поднималась на борт?
— Нет. Похоже, что Шейл был единственным человеком, кто мог бы ее заметить, но как раз в этот момент он был поглощен созерцанием ракушки. Он говорит, что это было за десять — пятнадцать минут до того, как Молин плюхнулась в воду.
— Это еще не доказательство.
— Почему?
— В течение какого времени Шейл находился на пляже?
— Минут сорок пять.
Грэмпс качает головой:
— Мой друг Таккер находился на пляже в течение получаса.
— И что он видел?
— Самое интересное то, что он ничего не видел. Если бы Молин взяла шлюпку у понтонного моста и гребла к яхте, то он бы непременно заметил ее.
— Он мог не обратить на это внимание, — говорит Дюриэа. — Такое часто бывает.
— Но только не с Таккером… Этот не пропустит ни одной красивой девушки… Он все это время разглядывал яхты и говорил своей жене, что вот ведь есть такие счастливчики, которые купаются в роскоши, в то время как он потерял работу…
Милдред перебивает его:
— Лучше бы он бросил пить, тогда бы тоже мог купаться в роскоши.
— Ну разумеется! — восклицает Грэмпс. — Ведь владельцы яхт абсолютно не пьют, как известно, и работают круглые сутки…
— Вы говорите, у вас есть адрес этого типа? — спрашивает Дюриэа.
— Есть. Он живет в кемпинге, но под чужим именем. Таккер — это его настоящее имя, под которым ты сможешь вызвать его как свидетеля.
— А что говорит его жена?
— То же самое, что и он.
— Пожалуй, я их вызову и побеседую с ними.
— Дай мне рассказать тебе еще об одной любопытной вещи. В субботу днем Таккер тоже сидел на пляже. Несмотря на страшную жару, народу было немного. «Джипси Квин» стояла на якоре в том же месте. Таккер сразу обратил внимание на эту яхту, так как она самая большая из всех. Так вот, он заметил на понтонном мосту женщину, машущую платком в сторону «Джипси Квин». Тогда с яхты была спущена на воду шлюпка, и молодой мужчина подплыл к мосту и забрал женщину. Таккер видел, как она поднималась на борт яхты. На ней были шотландская юбка и красный жакет. Позднее Таккер видел в газете снимки Ниты Молин, и он полагает, что это вполне могла быть она.
— В котором часу это было?
— Около трех.
— И как долго она оставалась на борту?
— Часов до четырех. Когда она сошла на берег, в ее руке были письма, которые она опустила в почтовый ящик. Таккер сам это видел.
Дюриэа на минуту задумывается:
— После ужина мне необходимо срочно вернуться в контору и еще раз опросить свидетелей. Грэмпс, вы не могли бы пригласить ко мне чету Таккер?
— Разумеется, сынок. Они придут, чтобы оказать мне услугу. Еще бренди?
— Не стоит, Грэмпс. Вам еще надо сходить за супругами Таккер.
— Но от этого напитка еще никому не было вреда! Главное — соблюдать меру, а я ее соблюдаю.
— Значит, мы не идем в кино? — спрашивает Милдред разочарованным тоном.
— А почему бы и нет? Мы пойдем на последний сеанс.
— Говорят, это потрясающий детектив, — замечает Грэмпс. — Я тоже иду с вами. Что же касается Ниты Молин, то я был бы не против с ней познакомиться. Я видел ее фото в газете… Она вполне тянет на миллион долларов!..
— Прошу тебя, Грэмпс, — улыбается Милдред, — последи за моим мужем, когда он будет брать у нее интервью.
— Хорошо. Буду смотреть в оба. А пока прикончим эту бутыль…
Глава 14
Лампа на столе Френка Дюриэа стоит таким образом, чтобы его лицо оставалось в тени, а весь свет падал на стул для посетителей.
Немного в стороне сидит секретарь-стенографист. Сидящий рядом с Дюриэа шериф Лассен спрашивает:
— Все готово? Начинаем?
Он поворачивается к полицейскому в штатском костюме, стоящему в дверях, и говорит:
— Начнем с мисс Молин.
Входит Нита. На ней элегантный костюм серого цвета. Она подходит к стулу, на который ей указывает прокурор. Ее волосы отливают на свету янтарным блеском.
Дюриэа улыбается ей и говорит:
— Садитесь, мисс Молин. Сегодня вы будете чувствовать себя гораздо комфортнее, чем в прошлый раз, когда на вас была мокрая одежда. Прошу вас точно отвечать на все мои вопросы.
Она кивает.
— Скажите, мисс Молин, как давно вы познакомились с мистером Стирном?
— Около года назад.
— А с Артуром Райтом?
— Примерно тогда же.
— В каких отношениях вы состояли со Стирном?
— Я не понимаю, что вы имеете в виду.
— Я прошу прощения за неделикатный вопрос, мисс Молин, но это совершенно необходимо для следствия… Итак, какие вас связывали отношения?
— По возрасту он годился мне в отцы, и между нами не было близких отношений. Дюриэа снисходительно улыбается.
— Я знаю, что Стирн был далеко не молодым человеком, но он был по-своему привлекательным и.., очень богатым. Он когда-нибудь делал вам предложение?
— Никогда.
— Насколько мне известно, вы можете стать наследницей всего его состояния…
— Да.
— Люди, подобные Стирну, не завещают своего имущества молодым женщинам без всяких на то оснований.
— Разумеется.
— Какие же это основания?
— Не понимаю, какое это имеет отношение к убийству.
— Позвольте мне самому решать.
— Сожалею, но вас это не касается.
— Тем не менее я настаиваю.
— Вы не имеете права копаться в моей частной жизни.
Дюриэа мягко говорит:
— Хорошо, поставим вопрос иначе. На какие средства вы живете? На деньги Стирна, не так ли? То есть вы находились на его содержании или он назначил вам ренту?
— Все это не имеет никакого отношения к убийству.
Дюриэа на секунду задумывается:
— Насколько мне известно, мисс Молин, полтора года назад вы работали в магазине моды, жили на очень скромное жалованье. Других источников дохода у вас не было.
Лицо Ниты заливается краской. Она хочет что-то ответить, но передумывает и молча устремляет на Дюриэа взгляд, полный сарказма.
Дюриэа продолжает:
— И вдруг неожиданно вы выкупаете этот магазин, платя владелице наличными. Вы расширяете дело, увеличиваете штат сотрудников и восемь месяцев спустя выгодно все продаете. С тех пор вы не работаете, а занимаетесь спекуляцией земельными участками. Все, до чего вы дотрагиваетесь, превращается в золото. Совершенно естественно предположить, мисс Молин, что коммерческий дар, позволивший вам осуществить такие удачные операции, получил свое развитие под руководством более опытного и более сведущего в делах человека, чем вы.
Нита хранит молчание, продолжая пристально смотреть на Дюриэа.
— Ваши отношения с Эддисоном Стирном восходят как раз к той эпохе, когда начинается ваше головокружительное восхождение к богатству и процветанию. Все указывает на достаточно близкий характер этих отношений, не так ли?
— Ваше вторжение в мою частную жизнь является дерзким превышением власти!
Дюриэа спокойным тоном продолжает:
— На моей должности становишься реалистом. Я вижу жизнь такой, как она есть. Я знаю не из теории, а из практики, что когда мужчина зрелого возраста интересуется молодой очаровательной женщиной, которая вскоре демонстрирует неоспоримые признаки материального благополучия, то их отношения далеки от платонических.
Нита секунду колеблется, затем встает со стула и говорит:
— Я не останусь здесь больше ни минуты. Полицейский в штатском делает шаг к двери.
— К сожалению, у вас нет выбора, мисс Молин, — произносит Дюриэа.
— Я знаю о своих правах, — отвечает она. Дюриэа терпеливо продолжает:
— Я объясню вам, мисс Молин, почему я вам все это говорю.
— Мне было бы на самом деле интересно это услышать.
— Сначала ответьте мне на один вопрос, мисс Молин, в котором часу вы поднялись в воскресенье на борт «Джипси Квин»?
— Я уже вам говорила, что это было за десять — пятнадцать минут до того, как я выскочила на палубу и упала в воду.
— В течение какого времени вы оставались на борту?
— Я успела только обнаружить трупы.
— Мне не удалось найти ни одного человека, который бы видел, как вы поднимались на яхту в воскресенье утром…
Лицо Ниты кривится в презрительной гримасе.
— Зато мне удалось найти свидетеля, — добавляет Дюриэа, — видевшего молодую женщину, поднимавшуюся на борт яхты в субботу днем…
Нита на секунду перестает дышать, затем произносит:
— Если у вас есть такой свидетель, то вы можете привести его.
— Где вы были в субботу днем?
— Не пытайтесь запугать меня. Если вы имеете право задавать мне любые вопросы, то я в свою очередь имею право не отвечать на них.
— Значит, вы не хотите отвечать? Нита пренебрежительно качает головой. Дюриэа поворачивается к полицейскому, стоящему у двери, и говорит:
— Картер, попросите мистера Шейла пройти в кабинет, а также мистера и миссис Таккер.
— Мистер Виггинс просил передать, что хотел бы быть принятым в одно время с Таккером. Дюриэа улыбается:
— Хорошо. Пусть он тоже войдет. Полицейский открывает дверь и приглашает:
— Шейл и Таккер, входите! Виггинс, вы тоже можете войти.
Нита Молин смотрит на входящих холодно, за исключением Шейла, которому она адресует сдержанную улыбку.
Дюриэа вопросительно смотрит на Таккера, высокого, угрюмого малого с сутулыми плечами, от которого ускользает смысл взгляда прокурора. Его жена начинает что-то нашептывать на ухо Грэмпсу Виггинсу. Грэмпс подталкивает Таккера локтем и в свою очередь начинает что-то нашептывать ему на ухо.
Таккер отрицательно мотает головой.
Грэмпс обращается к Дюриэа высоким голосом, переходящим в стаккато:
— Мы можем подождать здесь?
— Нет, — отвечает Дюриэа с улыбкой, — подождите за дверью.
Но при виде разочарованного лица Грэмпса он смягчается:
— Вы можете сесть рядом с шерифом, мистер Виггинс, а мистер и миссис Таккер подождут в коридоре. Мистер Шейл, садитесь, пожалуйста, сюда, я хочу задать вам несколько вопросов. Шейл молча садится на указанное место.
— Вы коммивояжер?
— Да.
— Вы не знакомы ни с Эддисоном Стирном, ни с Артуром Райтом?
— Нет.
— Вы были на пляже утром в воскресенье?
— Да.
— Вы можете сказать, в котором часу мисс Молин поднялась на борт яхты?
— Я не видел, когда она поднялась на борт, но я могу сказать, когда она могла это сделать.
— Так когда же?
— Минут за пятнадцать перед тем, как я ее вынул из воды.
— Вы заметили ее впервые, только когда она подошла к борту?
— Да.
— Сколько времени она оставалась у борта?
— Минуту или две.
— Что было потом?
— Она упала за борт.
— Сколько вам понадобилось времени, чтобы подплыть к ней?
— Не знаю, мне было не до этого.
— Хотя бы приблизительно…
— Я пробежал метров пятнадцать — двадцать по пляжу, взял шлюпку и начал грести. Минуты три…
— И все это время она барахталась в воде?
— Я бы не сказал, что она барахталась. Она вынырнула раз, затем другой. Когда я подплыл к ней, она вынырнула уже в третий раз.
— Почему вы считаете, что она поднялась на борт яхты за пятнадцать минут до того, как вы ее заметили?
— Я не сказал, что это было за пятнадцать минут до того, как я ее заметил, — осторожно отвечает Шейл. — Я сказал: за пятнадцать минут до того, как я ее выловил, а заметил я ее минут за двенадцать..
— Что позволяет вам с такой точностью определить время?
— Дело в том, что она могла подняться на борт незамеченной только в это время.
— Объясните, пожалуйста.
— Ровно за четверть часа до того момента, когда я ее выловил из воды, я был погружен в созерцание очень любопытной раковины.
— Но вы указываете очень точное время — четверть часа.
— Это всего лишь мое ощущение.
— Вы остановились в отеле «Бальбоа»?
— Да.
— И вы вернулись прямо в отель после того, как дали мне показания?
— Да.
— Мисс Молин звонила вам туда?
— Да.
Немного в стороне сидит секретарь-стенографист. Сидящий рядом с Дюриэа шериф Лассен спрашивает:
— Все готово? Начинаем?
Он поворачивается к полицейскому в штатском костюме, стоящему в дверях, и говорит:
— Начнем с мисс Молин.
Входит Нита. На ней элегантный костюм серого цвета. Она подходит к стулу, на который ей указывает прокурор. Ее волосы отливают на свету янтарным блеском.
Дюриэа улыбается ей и говорит:
— Садитесь, мисс Молин. Сегодня вы будете чувствовать себя гораздо комфортнее, чем в прошлый раз, когда на вас была мокрая одежда. Прошу вас точно отвечать на все мои вопросы.
Она кивает.
— Скажите, мисс Молин, как давно вы познакомились с мистером Стирном?
— Около года назад.
— А с Артуром Райтом?
— Примерно тогда же.
— В каких отношениях вы состояли со Стирном?
— Я не понимаю, что вы имеете в виду.
— Я прошу прощения за неделикатный вопрос, мисс Молин, но это совершенно необходимо для следствия… Итак, какие вас связывали отношения?
— По возрасту он годился мне в отцы, и между нами не было близких отношений. Дюриэа снисходительно улыбается.
— Я знаю, что Стирн был далеко не молодым человеком, но он был по-своему привлекательным и.., очень богатым. Он когда-нибудь делал вам предложение?
— Никогда.
— Насколько мне известно, вы можете стать наследницей всего его состояния…
— Да.
— Люди, подобные Стирну, не завещают своего имущества молодым женщинам без всяких на то оснований.
— Разумеется.
— Какие же это основания?
— Не понимаю, какое это имеет отношение к убийству.
— Позвольте мне самому решать.
— Сожалею, но вас это не касается.
— Тем не менее я настаиваю.
— Вы не имеете права копаться в моей частной жизни.
Дюриэа мягко говорит:
— Хорошо, поставим вопрос иначе. На какие средства вы живете? На деньги Стирна, не так ли? То есть вы находились на его содержании или он назначил вам ренту?
— Все это не имеет никакого отношения к убийству.
Дюриэа на секунду задумывается:
— Насколько мне известно, мисс Молин, полтора года назад вы работали в магазине моды, жили на очень скромное жалованье. Других источников дохода у вас не было.
Лицо Ниты заливается краской. Она хочет что-то ответить, но передумывает и молча устремляет на Дюриэа взгляд, полный сарказма.
Дюриэа продолжает:
— И вдруг неожиданно вы выкупаете этот магазин, платя владелице наличными. Вы расширяете дело, увеличиваете штат сотрудников и восемь месяцев спустя выгодно все продаете. С тех пор вы не работаете, а занимаетесь спекуляцией земельными участками. Все, до чего вы дотрагиваетесь, превращается в золото. Совершенно естественно предположить, мисс Молин, что коммерческий дар, позволивший вам осуществить такие удачные операции, получил свое развитие под руководством более опытного и более сведущего в делах человека, чем вы.
Нита хранит молчание, продолжая пристально смотреть на Дюриэа.
— Ваши отношения с Эддисоном Стирном восходят как раз к той эпохе, когда начинается ваше головокружительное восхождение к богатству и процветанию. Все указывает на достаточно близкий характер этих отношений, не так ли?
— Ваше вторжение в мою частную жизнь является дерзким превышением власти!
Дюриэа спокойным тоном продолжает:
— На моей должности становишься реалистом. Я вижу жизнь такой, как она есть. Я знаю не из теории, а из практики, что когда мужчина зрелого возраста интересуется молодой очаровательной женщиной, которая вскоре демонстрирует неоспоримые признаки материального благополучия, то их отношения далеки от платонических.
Нита секунду колеблется, затем встает со стула и говорит:
— Я не останусь здесь больше ни минуты. Полицейский в штатском делает шаг к двери.
— К сожалению, у вас нет выбора, мисс Молин, — произносит Дюриэа.
— Я знаю о своих правах, — отвечает она. Дюриэа терпеливо продолжает:
— Я объясню вам, мисс Молин, почему я вам все это говорю.
— Мне было бы на самом деле интересно это услышать.
— Сначала ответьте мне на один вопрос, мисс Молин, в котором часу вы поднялись в воскресенье на борт «Джипси Квин»?
— Я уже вам говорила, что это было за десять — пятнадцать минут до того, как я выскочила на палубу и упала в воду.
— В течение какого времени вы оставались на борту?
— Я успела только обнаружить трупы.
— Мне не удалось найти ни одного человека, который бы видел, как вы поднимались на яхту в воскресенье утром…
Лицо Ниты кривится в презрительной гримасе.
— Зато мне удалось найти свидетеля, — добавляет Дюриэа, — видевшего молодую женщину, поднимавшуюся на борт яхты в субботу днем…
Нита на секунду перестает дышать, затем произносит:
— Если у вас есть такой свидетель, то вы можете привести его.
— Где вы были в субботу днем?
— Не пытайтесь запугать меня. Если вы имеете право задавать мне любые вопросы, то я в свою очередь имею право не отвечать на них.
— Значит, вы не хотите отвечать? Нита пренебрежительно качает головой. Дюриэа поворачивается к полицейскому, стоящему у двери, и говорит:
— Картер, попросите мистера Шейла пройти в кабинет, а также мистера и миссис Таккер.
— Мистер Виггинс просил передать, что хотел бы быть принятым в одно время с Таккером. Дюриэа улыбается:
— Хорошо. Пусть он тоже войдет. Полицейский открывает дверь и приглашает:
— Шейл и Таккер, входите! Виггинс, вы тоже можете войти.
Нита Молин смотрит на входящих холодно, за исключением Шейла, которому она адресует сдержанную улыбку.
Дюриэа вопросительно смотрит на Таккера, высокого, угрюмого малого с сутулыми плечами, от которого ускользает смысл взгляда прокурора. Его жена начинает что-то нашептывать на ухо Грэмпсу Виггинсу. Грэмпс подталкивает Таккера локтем и в свою очередь начинает что-то нашептывать ему на ухо.
Таккер отрицательно мотает головой.
Грэмпс обращается к Дюриэа высоким голосом, переходящим в стаккато:
— Мы можем подождать здесь?
— Нет, — отвечает Дюриэа с улыбкой, — подождите за дверью.
Но при виде разочарованного лица Грэмпса он смягчается:
— Вы можете сесть рядом с шерифом, мистер Виггинс, а мистер и миссис Таккер подождут в коридоре. Мистер Шейл, садитесь, пожалуйста, сюда, я хочу задать вам несколько вопросов. Шейл молча садится на указанное место.
— Вы коммивояжер?
— Да.
— Вы не знакомы ни с Эддисоном Стирном, ни с Артуром Райтом?
— Нет.
— Вы были на пляже утром в воскресенье?
— Да.
— Вы можете сказать, в котором часу мисс Молин поднялась на борт яхты?
— Я не видел, когда она поднялась на борт, но я могу сказать, когда она могла это сделать.
— Так когда же?
— Минут за пятнадцать перед тем, как я ее вынул из воды.
— Вы заметили ее впервые, только когда она подошла к борту?
— Да.
— Сколько времени она оставалась у борта?
— Минуту или две.
— Что было потом?
— Она упала за борт.
— Сколько вам понадобилось времени, чтобы подплыть к ней?
— Не знаю, мне было не до этого.
— Хотя бы приблизительно…
— Я пробежал метров пятнадцать — двадцать по пляжу, взял шлюпку и начал грести. Минуты три…
— И все это время она барахталась в воде?
— Я бы не сказал, что она барахталась. Она вынырнула раз, затем другой. Когда я подплыл к ней, она вынырнула уже в третий раз.
— Почему вы считаете, что она поднялась на борт яхты за пятнадцать минут до того, как вы ее заметили?
— Я не сказал, что это было за пятнадцать минут до того, как я ее заметил, — осторожно отвечает Шейл. — Я сказал: за пятнадцать минут до того, как я ее выловил, а заметил я ее минут за двенадцать..
— Что позволяет вам с такой точностью определить время?
— Дело в том, что она могла подняться на борт незамеченной только в это время.
— Объясните, пожалуйста.
— Ровно за четверть часа до того момента, когда я ее выловил из воды, я был погружен в созерцание очень любопытной раковины.
— Но вы указываете очень точное время — четверть часа.
— Это всего лишь мое ощущение.
— Вы остановились в отеле «Бальбоа»?
— Да.
— И вы вернулись прямо в отель после того, как дали мне показания?
— Да.
— Мисс Молин звонила вам туда?
— Да.