Гарвуд Джулия. Прекрасный принц

   Неведомое пугало ее, поэтому она не смела опустить глаза ниже его подбородка. Тэйлор уже видела Лукаса обнаженным, но только со спины. Она никогда не видела его спереди.
   Любопытство взяло верх. Она тихонько перевела глаза на его талию. Увидела темные волосы, но тут Лукас наклонился, чтобы снять брюки, и она больше ничего не разглядела.
   А потом он снова закрыл всю ее своим телом. Она старалась сжать ноги, но он раздвинул их коленкой, и, прежде чем она успела что-нибудь сделать, уже опять лежал на ней. Он крепко обнял ее и прижал к себе. Тэйлор ощущала, как его набухшая плоть прижимается к ее сокровенным местам. Удовольствие боролось в ней со страхом. Она чувствовала, какой он огромный, и напряглась в его объятиях в тревожном ожидании. Во рту у нее пересохло. Руки, сжатые в кулаки, были плотно прижаты к бокам. Она зажмурилась и приготовилась к неминуемой боли.
   Прошла целая минута, а он не делал ни одного движения. Жар его тела помог Тэйлор расслабиться. Она снова задышала ровно и открыла глаза.
   Лукас лежал, приподнявшись на локтях, и смотрел на нее. От наслаждения, которое испытывал, прижимаясь к ней всем телом, он даже скрипнул зубами.
   В его глазах Тэйлор прочитала одну только нежность. Она погладила его по щеке. Он наклонился и поцеловал ее ладонь, Тэйлор буквально содрогнулась от желания. Ей хотелось, чтобы он снова поцеловал ее в губы. И чтобы был язык. Ей хотелось…
   – Ты можешь…
   Она произнесла свою просьбу шепотом и смотрела ему в глаза в ожидании, что он поймет, чего она хочет. Он наклонился и поцеловал ее в лоб.
   – Что могу? – Шепот его шелестел, как листва под ногами. Это очень возбуждало.
   – Можешь поцеловать меня еще, – пояснила она, задыхаясь.
   Он провел губами по ее рту, и губы ее раскрылись. Она сразу ощутила его язык, который требовал, поглощал, дарил. Руками она ласкала его шею, а потом запустила пальцы в его шелковые волосы. Она хотела, чтобы так продолжалось вечно. Ее язык прикасался к его языку со смелостью, удивительной для них обоих. А потом поцелуй так увлек их, что они почувствовали потребность в чем-то большем.
   Его руки проскользнули между их телами. Они ласкали ее грудь, а потом двинулись ниже. Тэйлор ощутила у себя на животе его пальцы. Она инстинктивно потерлась о него.
   Лукас поменял позу, не отрывая губ от ее рта, а рука его двинулась еще ниже, пока не добралась до того места, к которому его больше всего тянуло прикоснуться. Его пальцы проникли в мягкие кудрявые волосы у нее между ног. Он гладил нежные лепестки, скрывающие ее девственность, а потом стал ласкать ядро желания, что должно было свести ее с ума.
   Тэйлор закричала бы от удовольствия, если бы у нее оставались силы. У нее вырвался лишь тихий стон. Ее тело сладострастно изгибалось, отвечая на его прикосновения. У него были просто волшебные пальцы.
   Ритмичные движения этих пальцев делали ее страстной, дерзкой. Она выгнула спину, молчаливо требуя чего-то большего. Ногтями царапнула его за плечо и пробормотала его имя.
   То, как она раскованно отвечала на его ласки, лишило Лукаса способности контролировать себя. Он действовал теперь решительно и грубо. Собрав ее волосы в кулак, отвел голову назад и припал губами к ее рту. Его язык проник к ней в рот, а пальцем он пробрался в самое сокровенное место. Ощутил ее влагу и потерял самообладание. Она вскрикнула, хотя рот ее был закрыт его губами. Лукас понимал, что причиняет ей боль.
   Он вытащил палец и попытался успокоить ее еще одним долгим поцелуем. А потом, прежде чем она успела понять, что он собирается сделать, его губы уже были там, где только что были пальцы, и он уже целовал ее туда, лаская губами и языком. Она была упоительно вкусной. Тэйлор, испытывая сладкую муку, умоляла его прекратить эту блаженную пытку.
   Но он не отступал. Движениями своего языка он будил в ней страсть, и только когда она уже вся дрожала и горела и молила его прийти к ней – только тогда он полностью овладел ею.
   Он склонился у нее между ног, но не вошел в нее сразу. Взял ее руки и приложил их к своей мужской тверди. Она тихо застонала. Глубокий горловой звук, который он издал в ответ на ее прикосновение, полный откровенного удовольствия, придал ей уверенности и силы. Она стала ласкать и сжимать его мужскую плоть.
   Палец ее скользнул по самому кончику. Она ощутила его влагу и приподнялась, чтобы попробовать ее на вкус. Лукас едва сдержался, чтобы не довести дело до конца в ту же секунду. Ее язык дотронулся до самого чувствительного места, а сладкие, мягкие губы сомкнулись вокруг него, нежно двигаясь. Равновесию Лукаса наступил крах. Он не хотел, чтобы, это произошло именно так, по крайней мере, не в этот раз. Сейчас в первую очередь хотел доставить наслаждение ей.
   Движения его стали более резкими. С трудом сдерживаясь, он повалил ее на кровать, приподнял ее бедра и уложил их себе выше колен, и когда уже был готов войти в нее, потребовал, чтобы она взглянула на него.
   – Теперь мы одна семья, Тэйлор. Ты моя семья. Понимаешь?
   – Понимаю, – прошептала она. Потом обхватила его руками и притянула к себе. – Люби меня, Лукас. Пожалуйста!
   И все же он не мог решиться.
   – Я сделаю тебе больно. Прости меня, любимая. Боже, прости меня.
   И он поцеловал ее долгим, крепким поцелуем. Язык его проник внутрь и слился с ее языком. А потом Лукас медленно и осторожно начал входить в ее узкое пространство. Это была просто агония. Ему хотелось быть нежным. Но у него не получалось. Его тело требовало завершения, и он не в силах был бороться с примитивным инстинктом. То, что она дала ему волю, полностью лишило его самообладания. Он проник вглубь, разорвав ее девственную преграду одним сильным толчком, и наконец был полностью погружен в нее. Остановил ее крик своими губами и, хотя это казалось уже невозможным, погрузился в ее тело еще глубже.
   Она окружила его всего, ласкала его, сжимая своими плотными тисками, и в этом таилось столько наслаждения, что ему казалось, он сейчас умрет.
   Тэйлор в какой-то момент почувствовала раздирающую боль и решила, что Лукас разорвал ее пополам.
   Больно было так, что она заплакала. Но со следующим ударом ее сердца боль начала стихать, сделалась тупой, приглушенной; а когда Лукас наклонился, чтобы поцелуями утереть ее слезы и прошептать ей сладкую ложь о том, как она была прекрасна, вся боль была почти полностью забыта.
   Лукасу хотелось дать ей время привыкнуть к нему. Но его решение немного помедлить длилось не более нескольких секунд. Тэйлор сама начала нетерпеливо тереться об него и гладить его плечи. Он принялся двигаться взад-вперед. Его переполняло чувство восторга. Он медленно выходил из нее, а потом входил снова. Эти ритмические движения совокупления становились с каждым разом все мощнее и стремительнее. И каждое его новое погружение в ее глубины было лучше предыдущего. Он забыл обо всем, кроме того, чтобы доставить ей наслаждение и получить наслаждение самому. Тэйлор крепко обняла его за шею. Он подтянул ее ноги так, чтобы она кольцом обхватила его вокруг бедер. И тогда она начала вторить его движениям, выгибая спину все быстрее и быстрее, – и вот уже это стало необузданно-диким, радостным и даже веселым. Они слились в какой-то высочайшей гармонии. Лукас почувствовал, что вот-вот дойдет до кульминации. Но ему хотелось, чтобы она испытала удовольствие одновременно с ним. Он просунул руку между их слитых воедино тел и притронулся к бугорку, спрятанному между ее шелковистыми складками. И гладил его до тех пор, пока она не содрогнулась, выкрикнув его имя. Тело ее забилось. Она повторяла его имя в такт с судорогами своего оргазма… и только после этого Лукас дал волю своему. Он снова сделал резкое движение вперед и выплеснул в нее свое горячее семя.
   Пережитый экстаз так потряс его и дал такое колоссальное наслаждение, что ему показалось, будто он умер и попал на небеса. Голова его упала на изгиб ее шеи. Он застонал. Сердце бешено билось у него в груди, и он несколько раз глубоко и жадно глотнул воздух. Лукас чувствовал себя одновременно слабым и очень сильным. И никак не мог взять в толк, как такое возможно. Впрочем, он и не пытался понять, потому что действительность оказалась куда лучше его фантазий.
   С ней он познал совершенство.
   Тэйлор казалось, что она только что коснулась звезд и теперь тихо спускается на землю. Она даже не могла представить, что такая страсть возможна. Прижималась к мужу, чувствуя себя в полной безопасности в его сильных руках, и так лежала, пока ее сердце снова не забилось ровно и дыхание не успокоилось.
   Они лежали, довольные и усталые, в объятиях друг друга и слушали, как бьются их сердца. Наконец Лукас собрался с силами и сделал первое движение. Он громко застонал и повернулся на бок. Но, не в силах оторваться от Тэйлор, увлек ее за собой. Глаза ее были закрыты. Лукас смотрел на нее и не мог отвести взгляда. Она казалась ему прекрасной. У нее такие невероятно длинные ресницы. Он раньше этого не замечал, но только потому, что все время смотрел в ее восхитительные голубые глаза. У нее изумительный, безупречный цвет лица с золотистым оттенком. Она вообще безупречна, подумал он. И перевел взгляд на ее рот. У нее пухлые, нежные губы, доводящие его до исступления. Он не мог не прикоснуться к ним еще раз. Провел большим пальцем по шелковистой поверхности, слегка отвел ее голову назад и припал губами к ее губам, желая снова ощутить их вкус и мягкость.
   Когда Лукас отстранился от нее, Тэйлор открыла глаза и посмотрела на него. Его нежность потрясла ее. Слезы чуть не покатились по ее щекам. Это свадебное действо, свершившееся между ними, – находит ли он его таким же прекрасным, как она? А чувства так же захлестывают его?
   Мадам называло это сношением. И Тэйлор верила ей. Но теперь она поняла истину. Все, что угодно, только не сношение. Пережитое ею с Лукасом было чисто, радостно и приносило неизъяснимое удовольствие. И, конечно же, это было самое прекрасное, что ей до сих пор довелось испытать в жизни. И она будет трепетно хранить это воспоминание.
   Лукас заметил слезы у нее на глазах и сразу встревожился:
   – Я никак не мог не сделать тебе больно, любимая. Боль еще не прошла?
   Она прижалась к нему, закрыла глаза и прошептала:
   – Это было прекрасно.
   Ее признание льстило его самолюбию. Он крепко обнял ее.
   – Ведь правда? – Потом громко зевнул и добавил:
   – Это было совершенство.
   Через несколько минут он заснул. Улыбка играла на его лице.
   Тэйлор же не сумела так быстро расслабиться. Сладкое блаженство отступало очень медленно, но в конце концов она вернулась к реальности, а в этой реальности ее ожидали новые заботы и волнения, громоздившиеся одно на другое. И в корне всех ее страхов и опасений было осознание того, что она влюблена в своего мужа. И, стало быть, теперь уязвима. Боже правый, как это пугает ее. У нее на руках три бесценных детских жизни. Она не может позволить, чтобы ею правило сердце, а не разум.
   Она должна быть сильной. Тэйлор повторяла это заклинание вновь и вновь, пока шла в ванную и мылась. И когда снова легла в постель, старалась держаться ближе к краю, чтобы не касаться Лукаса. А ей так хотелось обнять его и никогда не отпускать от себя. Она изо всех сил боролась с этим желанием. Боже, как ей хотелось опереться на него, чтобы он мог взять на себя часть ее забот. Ведь она с трудом представляет себя в роли матери. У нее нет необходимых навыков, и, пока она росла, ей даже ни разу не пришлось держать на руках младенца. Ее опыт ограничивался лишь теорией, и она с ужасом думала, что может совершить роковую ошибку в воспитании детей, чем испортит всю их жизнь. Особенно жизнь Дэви Дэниэла. Этот мальчик нуждается в чем-то большем, чем просто тепло и покой. Ему необходим рядом такой человек, который научит его ценить самого себя, разовьет в нем самоуважение. А справится ли она с такой задачей? Великий Боже, да она просто не знает, как это делается.
   Да, ей хочется опереться на Лукаса и позаимствовать у него немного силы, но она не осмеливается. Как просто было бы предоставить ему одному заботу о них. Он слишком благороден, чтобы отвернуться от нее и детей. Но с ее стороны просить об этом будет плохо и несправедливо по отношению к нему. Он не хотел жениться и не собирался обзаводиться семьей. Он одиночка, которому нравится такой образ жизни. Кроме того, он и так достаточно для нее сделал, Больше чем достаточно, подумалось ей. Ведь он мог повернуться и уйти, как только они приехали в Бостон, но остался и пустился на поиски ее племянниц. И не сдавался до самого конца. Другой на его месте просто передал бы это дело в руки полиции и сам таким образом от него освободился. Лукас же был благороден, как настоящий принц, и с ее стороны было бы бесчестно вешать на него все свои проблемы. Ей надо научиться стоять на собственных ногах. И только она одна должна нести ответственность за детей. Только она.
   А хорошо ли, что она собирается поселиться рядом с ним? Редемпшен. Само название означает для нее тихую, безопасную гавань. А Лукас Росс – ее надежная страховка. Она не хочет расставлять ему ловушки. Конечно же, нет. Но все же на первом месте – дети, и если им вдруг что-то понадобится или возникнут неприятности, с которыми она не в состоянии будет справиться сама, ей надо знать, что всегда можно найти Лукаса и обратиться к нему. А он может сколько угодно ездить верхом в свои любимые горы. Ведь нет ничего особенного в том, чтобы оставлять жену на время. Дэниел Бун постоянно оставлял жену, иногда даже на несколько лет подряд. И если судить по рассказам о нем, миссис Бун никогда не жаловалась, а если вспомнить, сколько у них было детей, то становится очевидным, что Дэниел время от времени все-таки появлялся дома.
   Развод. Это слово оставляет во рту какой-то кисловатый привкус. Да, Дэниел Бун оставлял жену, но все время возвращался к ней. Ему нужна была жена.
   А Лукасу – нет. Тэйлор закрыла глаза и постаралась не расплакаться. Своему Прекрасному Принцу она должна отплатить его свободой.
   Лукас проснулся и опять обнаружил, что лежит на Тэйлор. До рассвета оставалось совсем немного, в это время он обычно и просыпался, но сегодня ему было трудно собраться с мыслями. Сначала Лукас решил, что ему снится эротический сон. Он лежал, уткнувшись в изгиб ее шеи, и терся об нее, а ощущение ее теплой кожи делало сон правдивым. На Тэйлор ничего не было. И на нем тоже. Он приложил ладони к ее грудям. Ее соски были твердыми, как жемчужины. Он осторожно взял один в рот. Тэйлор тихо простонала и беспокойно задвигалась. Ноги ее переплелись с его ногами. Он слегка повернулся, чтобы поцеловать и другую грудь, а его руки двинулись вниз к ее узкой талии. Ее живот был плоский и гладкий, кожа – шелковистая на ощупь. Рука его опустилась ниже. Он погладил округлость ее бедра, нежную кожу ноги… а потом его нетерпеливые пальцы проложили тропинку по внутренней стороне ноги, пока не добрались до влажных кудрей там, где сомкнулись ее бедра. Он ласкал ее кончиками пальцев, делая бесконечные круги вокруг заветного бугорка вожделения. И вот она уже стонет и извивается в его руках, а когда наконец он коснулся точки, прикосновение к которой должно было довести ее до исступления, она выгнулась дугой и вскрикнула. Он не прекращал своей сладостной пытки до тех пор, пока она не сделалась горячей и влажной внутри от желания и не начала тихим стоном умолять его прийти к ней.
   Лукас не знал наверняка, проснулась она окончательно или нет. Да это и не имело значения. Она прикоснулась к его возбужденной плоти, когда почувствовала его движение у себя между ног, и он понял, что умрет, если не возьмет ее сейчас же. Он сгорал от нетерпения ощутить, как ее плотные стенки обхватят его, сожмут и заберут его семя.
   Крепко обняв ее, он накрыл губами ее рот и одним толчком проник глубоко в нее. В этом не было ни капли нежности, и он был настолько поглощен собственной страстью, что даже не осознал, что причиняет ей боль.
   Но Тэйлор действовала напрямую. Она ущипнула его за плечо и сказал, что ей больно.
   Он сразу же прекратил двигаться. Она попыталась ускользнуть от него. Он стиснул зубы от удовольствия, которое она невольно доставила ему этим своим движением. У него не было сил оставить ее, но он понимал, что должен сделать это. Боже, что с ним происходит? Конечно, рана еще не зажила и болит. Ведь она была девственницей, и не прошло даже суток после того, как он лишил ее невинности.
   Лукас сделал глубокий вдох, стараясь овладеть собой, и попытался выйти из нее. Но она не дала ему сделать это и, обхватив ногами его бедра, вернула его на место.
   Голова его упала к ней на плечо.
   – Если хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, отпусти меня.
   В этих обстоятельствах его собственное объяснение показалось ему чертовски разумным и благородным. Тэйлор отвечала ему тем, что обняла за шею и поцеловала мочку уха.
   – Лукас… – Она прошептала его имя, как заклинательница.
   Потом провела рукой по его плечу. Она знала, что сбивает его с толку, но для нее было главным другое: он станет делать то, что она велит ему. От боли, вызванной его вторжением, она выгнула спину, но, кроме боли, было еще и наслаждение, и она знала, что скоро от его поцелуев и ласк боль будет забыта.
   – Не хочу, чтобы ты уходил, – прошептала она. – Я просто хочу… я хочу…
   Он сделал движение внутри нее. Одно медленное, долгое движение. Она томно вздохнула.
   – Так? – спросил он.
   – Да.
   Лукас накрыл ее рот своим и поцеловал ее долгим, пьянящим поцелуем. Он не будет торопиться. И будет нежным. Даже если умрет от этого.
   Ему удалось держать данное самому себе слово не больше минуты. Как только он опять пришел в движение в ее глубинах, Тэйлор сама начала ускорять ритм. Боль была забыта, и ее сменило такое неизъяснимое удовольствие, что она подумала: вот сейчас сердце ее остановится, и она умрет самой сладостной смертью.
   Она была вовсе не пассивной участницей. Лукас был потрясен ее страстностью. Ее губы были так же влажны и необузданны, как и его собственные, и она ласкала его так же изощренно, как и он ее. Она получила наслаждение раньше, чем он, и когда сжала его своими тисками, он дал свободу себе. Они лежали, сплетаясь в объятиях, пока страсть сотрясала и поглощала их. Обессиленный, он упал на нее сверху. Аромат их близости наполнил все пространство вокруг них. Лукас чувствовал себя хмельным от удовольствия. Он все еще был полностью в ней. И не мог заставить себя выйти из нее. Хотя и понимал, что должен поступить по-джентльменски и принести ей прохладное, влажное полотенце. Он сыграет роль ее горничной, как сделал бы это каждый любящий муж.
   Только еще минутку. Подумал он. А потом он встанет. Одну только минутку…
   Через секунду он уже сладко похрапывал.
   Тэйлор не могла пошевелиться от переполняющего ее счастья. Она знала, что надо встать. Она сейчас встанет, возьмет полотенце, чтобы освежиться, и наденет чистую рубашку. Она не знала, когда проснутся девочки и Дэви Дэниел, и ей совсем не хотелось, чтобы ее застали в постели с Лукасом совершенно голой. Об этом было страшно даже подумать. Да, она сейчас встанет. Через минутку, подумала Тэйлор. Уютно устроилась рядом с мужем и громко зевнула. Через одну минутку…

15

   Страсть, я вижу, заразительна.

Уильям Шекспир «Юлий Цезарь»

 
   – А мама голая.
   Тэйлор подскочила в постели, когда услышала, как одна из двойняшек сделала это замечание. Скорее всего, Джорджи. Она была наиболее смелой.
   Потом она услышала глубокий голос Хантера:
   – Что ты говоришь!
   Тэйлор захотелось умереть. Она громко застонала и натянула на себя простыню, чтобы прикрыть грудь. Лукас спал на животе. Услышав разговор в соседней комнате, он повернулся и посмотрел на вход в альков. К счастью, занавески были закрыты.
   – И дядя тоже голый.
   Это важное заявление сделала Элли. Ей явно не хотелось оставаться в стороне. Хантер рассмеялся.
   – Наконец-то, – проговорил он нарочито громко, чтобы друг услышал его.
   Лукас не осмеливался улыбнуться. Лицо Тэйлор пылало от стыда. Она наградила мужа взглядом, который можно было истолковать как обвинение за это неловкое положение. Да, смеяться, пожалуй, нельзя. Это только еще больше рассердит Тэйлор. Лукас зевнул, чтобы она поняла, что он спокойно воспринимает ситуацию, а потом потянулся и провел пальцами ей по позвоночнику.
   Тэйлор попыталась слезть с кровати, но он поймал ее за талию и притянул к себе.
   – Надень же брюки, – взмолилась она. – О Боже, как же я теперь взгляну в глаза Хантеру?
   – Сначала самое главное, – настойчиво проговорил он. Повернулся и оказался на ней, улыбнулся, потому что чувствовать ее своим телом было сущим блаженством, и поцеловал ее. Тэйлор начала бороться с ним, но эта борьба продолжалась всего несколько секунд. Потом она обвила руками его шею и ответила на его поцелуй. А потом и вовсе не хотела отпускать его. Лукасу так понравилась ее реакция, что он поцеловал ее еще раз. После этого вылез из постели и надел брюки.
   Затем Лукас отправился в соседнюю комнату, чтобы узнать, что нужно Хантеру. По тому, как ярко светило солнце, он понял, что уже около восьми часов.
   – Мальчишка открыл мне дверь, – объяснил Хантер, прежде чем Лукас успел задать вопрос. Он сидел на диване, смирившись с тем, что девочки лазят по нему, как котята. – Но сначала спросил, кто там. Молодец, умный мальчик.
   – А где он сейчас? – поинтересовался Лукас.
   – Одевается. А этим двоим надо немного помочь. – Хантер кивнул на двойняшек. – Тэйлор уже встала?
   – Угу, – ответил Лукас.
   Лицо его друга расплылось в улыбке.
   – Ты похож на женатого мужчину.
   – А ты проверил, как так Виктория? – спросил Лукас, нарочно меняя тему разговора.
   При упоминании об этой женщине Хантер сразу скис. Лицо его сделалось обиженным и недовольным.
   – Я пытался проверить, как у нее дела. Видит Бог, пытался. И скажу тебе прямо, Лукас. Я больше к ней близко не подойду. Все. Хорошего понемножку.
   Усилием воли Лукас заставил себя не улыбаться.
   – Что на этот раз?
   – Она открыла дверь, начала судорожно закрывать рот руками, а потом просто захлопнула дверь у меня перед носом. Что это с ней, черт бы ее побрал?
   Тут Элли начала скакать на диване и подпрыгивала так высоко, что Лукас забеспокоился, как бы она не выскочила в окошко и не расшибла себе голову. Он схватил ее на руки, велел не шалить и попытался поставить на пол. Но у малышки были свои планы. Она крутилась у него в руках и цеплялась за него. Лукас прижал ее к груди и снова повернулся было к Хантеру. Однако Джорджи тоже хотела, чтобы на нее обратили внимание. Она соскользнула с колен Хантера и бросилась к Лукасу. Подняла вверх ручки и властно скомандовала:
   – Подними!
   Лукас наклонился, поднял ее на другую руку и снова выпрямился. Тогда Элли стала тянуть его за волосы на груди. Он велел ей прекратить. В это время Джорджи заинтересовала щетина на его щеках. Она провела по ней пальчиками и завизжала от восторга.
   – У тебя такой вид… – сказал Лукас другу.
   – Какой?
   – Как будто хочешь что-то сказать.
   – Верно, – согласился Хантер. – Я утром случайно встретил пару охотников. У этих парней интересные новости. Колдера видели в окрестностях Канзас-Сити. Они собрали отряд полиции и кинулись в погоню, но он улизнул.
   – О чем ты говоришь? Отряд полиции? Когда я уезжал в Англию, Колдер получил очередное повышение по службе. А теперь ты хочешь сказать, что его разыскивает полиция? Что же, черт побери, произошло, пока меня не было?
   Лукас хотел знать все подробности о человеке, которого намеревался убить. Единственной причиной, по которой он позволял ему так долго жить, было золото, которое тот когда-то украл. Лукас надеялся, что Колдер выведет его на это золото. Оно было уликой, которая необходима ему для окончательного убеждения полиции. Ему хотелось, чтобы мир узнал, что Колдер сделал с восемью честными людьми.
   Почти все деньги, которые скопил, он истратил, нанимая людей для слежки за Колдером, когда сам не мог этого делать. Но его терпение иссякло, и перед отъездом в Англию он принял решение, что, когда вернется, выследит этого человека, как зверя, каковым тот на самом деле и был, и убьет его. И к черту улики.
   – Как я понимаю, этот модник из правительства, с которым ты говорил, похоже, тебе поверил.
   – Трэвис?
   – Ты ведь ему про золото рассказал, да? Ты говорил, он неплохой парень, – напомнил Хантер другу.
   Лукас кивнул. Трэвис действительно был хорошим человеком. Он выслушал Лукаса и, хотя, кроме его слов, не располагал никакими другими доказательствами, все же решился своей властью изменить протоколы, где восемь пропавших без вести бойцов значились как дезертиры. Трэвис снял с них это пятно. Но было еще кое-что. Лукас помнил, где захоронены эти люди, и считал, что их следует перевезти домой, к семьям. Трэвис же хотел, чтобы они оставались там, где были. Этот вопрос так и не был решен.
   – Значит, Колдер в конце концов отправился за своим золотом, да?
   – А Трэвис отправился за ним, – отвечал Хантер.
   – Черт побери! – шепотом выругался Лукас.
   Он был так поглощен своими мыслями, что даже не слышал, как близнецы дружно повторили ругательство.
   – И Колдер сумел удрать от Трэвиса, я правильно понял?
   – Да, именно так, – ответил Хантер, – Ему его дружки помогли. Трэвиса даже ранили, но, слава Богу, не серьезно.