Страница:
Глядя на свое отражение в черном окне над раковиной, она вспомнила тот вечер, когда Алекс ее целовал. Здесь, на том самом месте, где она стояла сейчас. Закрыв глаза, Сара коснулась пальцами своих губ. Ее переполняло желание. А ведь не далее как сегодня она обвинила его в попытке себя «скомпрометировать». Разыграла из себя какую-то невинную девственницу, целомудренную юную деву, ведомую на заклание! Как будто он прикасался к ней против ее воли! Как будто сделал что-то такое, чего она сама не желала всем своим существом. Лицемерка!
Алекс ошибся, когда сказал, что она либо трусиха, либо лгунья. Она была и тем и другим. Со стуком поставив чашку на блюдце, Сара решительно вышла в прихожую. Она сорвала трубку с телефонного аппарата, но тут раздался стук в дверь, и она крутанулась волчком с трубкой в руке.
Вернувшись домой, она забыла включить свет на крыльце, поэтому теперь ей оставалось лишь гадать и надеяться, что это Алекс. Она узнала наверняка, только когда открыла ему дверь.
– О Алекс…
– Сара, послушай…
– Входи!
– Нет, это много времени не займет. Мне бы следовало позвонить, но…
– Прошу тебя, ты не мог бы войти в дом? Я не могу говорить с тобой на пороге.
Он вошел. Вид у него был настороженный, и Сара прекрасно понимала – почему. Два часа назад она велела ему держаться от нее подальше.
– Давай пройдем сюда, – пригласила она, показывая дорогу в гостиную. – Присядешь?
– Нет.
– Может быть, хочешь выпить? Что-нибудь…
– Черт побери, это не светский визит!
– Нет, конечно, нет, я понимаю. Ну хорошо, зачем ты пришел?
Алекс отошел от нее подальше и принялся рассеянно вращать вырезанный из мыльного камня подсвечник на каминной полке.
– Я пыталась тебе дозвониться, – призналась Сара, так и не дождавшись, что он ответит на ее вопрос. – Уже держала в руке трубку, когда ты постучал.
– Правда? Но зачем? Чтобы меня уволить?
Она взглянула на него с упреком.
– Мы опять будем ссориться?
– Нет… Во всяком случае, не я. Я пришел сюда, чтобы извиниться.
Сара с улыбкой облегчения подошла поближе.
– Вот как? Но ведь ты ни в чем не виноват. Ты ничего плохого не сделал.
– Теперь я уже и сам не понимаю, почему я так рассердился. Столько дней мечтал тебя увидеть… С тех самых пор, как узнал, что ты здесь. Но я старался держаться от тебя подальше. Мне казалось, что ты сама этого хочешь. А потом… когда я тебя увидел… Все, что я видел, это «запретный плод». То, что мне никогда не достанется.
Я говорил ужасные вещи, но на самом деле я так не думал, поверь. И я наговорил много лишнего о том, что меня вообще не касается. Я не имел никакого права об этом судить. Прости, если я причинил тебе боль. Я просто хотел, чтобы ты знала.
– Алекс, не уходи. Разве ты не хочешь узнать, зачем я тебе звонила?
– Я уже знаю. Ты чувствовала себя виноватой, тебе казалось, что ты оскорбила мои чувства. И тебе хотелось облегчить мою боль: сказать, что на самом деле ты ничего подобного не имела в виду. Я угадал?
Она робко протянула ему руку.
– Да, ты угадал. Подожди, Алекс, прошу тебя!
Он уже собрался уходить, но остановился, сунув руки в карманы.
– Ты все еще сердишься, да?
– Да. Но не на тебя. Мне хотелось бы что-то изменить, но это невозможно. Дай мне уйти, Сара. Я этого не вынесу.
– Но… разве ты можешь просто так уйти? Ничего не решено, все осталось как прежде. Мы ни о чем не договорились. Когда я вновь тебя увижу, все будет в точности как…
– Ты меня больше не увидишь, ты будешь общаться с Кронином…
– О Алекс, я же говорила не всерьез. На самом деле я вовсе не собиралась… Конечно, мы будем видеться, это неизбежно. Мы должны договориться, прийти к какому-то общему пониманию!
– Каким образом?
– Я не знаю!
– Сара, ради всего святого, не надо плакать.
– Прости, я знаю, я больше не буду… – Она поспешно вытерла глаза. – Ну вот, со мной все в порядке. Как это глупо, я же ненавижу слезы. Каждый раз, как я тебя вижу… нет, я не говорю, что это твоя вина! – торопливо добавила она.
– Нет-нет, это всего лишь совпадение,
Сара попыталась улыбнуться.
– Что же мы будем делать?
– Ничего. Я ухожу.
Она поспешила за ним следом в коридор.
– Разве ты… разве мы не можем поговорить? Я даже не знаю, как у тебя дела, что произошло в Калифорнии…
Алекс повернулся так стремительно, что Сара налетела на него. Его руки больно стиснули ее плечи.
– Сара, чего бы мне действительно хотелось, так это жениться на тебе, но ты уже замужем. Поскольку брак невозможен, я хотел бы завести с тобой роман. «Скомпрометировать» тебя, как ты выражаешься, встречаться за спиной у твоего мужа как можно чаще, в любой момент, когда ты позволишь. Но этого я тоже сделать не могу. У меня остается третья, хотя и маловероятная возможность: уложить тебя в постель прямо сейчас, сегодня вечером, а потом встречаться, когда тебе будет угодно, на твоих условиях. Но есть одно, чего я, оказывается, сделать не могу. Я думал, что сумею, но ошибся. Несомненно, это один из серьезнейших моих недостатков. Я… не могу быть твоим другом.
Он отпустил ее, оттолкнул, не обращая внимания на ее слезы, и оставил в коридоре. В отличие от нее, Алекс не хлопнул дверью, покидая дом.
15
Алекс ошибся, когда сказал, что она либо трусиха, либо лгунья. Она была и тем и другим. Со стуком поставив чашку на блюдце, Сара решительно вышла в прихожую. Она сорвала трубку с телефонного аппарата, но тут раздался стук в дверь, и она крутанулась волчком с трубкой в руке.
Вернувшись домой, она забыла включить свет на крыльце, поэтому теперь ей оставалось лишь гадать и надеяться, что это Алекс. Она узнала наверняка, только когда открыла ему дверь.
– О Алекс…
– Сара, послушай…
– Входи!
– Нет, это много времени не займет. Мне бы следовало позвонить, но…
– Прошу тебя, ты не мог бы войти в дом? Я не могу говорить с тобой на пороге.
Он вошел. Вид у него был настороженный, и Сара прекрасно понимала – почему. Два часа назад она велела ему держаться от нее подальше.
– Давай пройдем сюда, – пригласила она, показывая дорогу в гостиную. – Присядешь?
– Нет.
– Может быть, хочешь выпить? Что-нибудь…
– Черт побери, это не светский визит!
– Нет, конечно, нет, я понимаю. Ну хорошо, зачем ты пришел?
Алекс отошел от нее подальше и принялся рассеянно вращать вырезанный из мыльного камня подсвечник на каминной полке.
– Я пыталась тебе дозвониться, – призналась Сара, так и не дождавшись, что он ответит на ее вопрос. – Уже держала в руке трубку, когда ты постучал.
– Правда? Но зачем? Чтобы меня уволить?
Она взглянула на него с упреком.
– Мы опять будем ссориться?
– Нет… Во всяком случае, не я. Я пришел сюда, чтобы извиниться.
Сара с улыбкой облегчения подошла поближе.
– Вот как? Но ведь ты ни в чем не виноват. Ты ничего плохого не сделал.
– Теперь я уже и сам не понимаю, почему я так рассердился. Столько дней мечтал тебя увидеть… С тех самых пор, как узнал, что ты здесь. Но я старался держаться от тебя подальше. Мне казалось, что ты сама этого хочешь. А потом… когда я тебя увидел… Все, что я видел, это «запретный плод». То, что мне никогда не достанется.
Я говорил ужасные вещи, но на самом деле я так не думал, поверь. И я наговорил много лишнего о том, что меня вообще не касается. Я не имел никакого права об этом судить. Прости, если я причинил тебе боль. Я просто хотел, чтобы ты знала.
– Алекс, не уходи. Разве ты не хочешь узнать, зачем я тебе звонила?
– Я уже знаю. Ты чувствовала себя виноватой, тебе казалось, что ты оскорбила мои чувства. И тебе хотелось облегчить мою боль: сказать, что на самом деле ты ничего подобного не имела в виду. Я угадал?
Она робко протянула ему руку.
– Да, ты угадал. Подожди, Алекс, прошу тебя!
Он уже собрался уходить, но остановился, сунув руки в карманы.
– Ты все еще сердишься, да?
– Да. Но не на тебя. Мне хотелось бы что-то изменить, но это невозможно. Дай мне уйти, Сара. Я этого не вынесу.
– Но… разве ты можешь просто так уйти? Ничего не решено, все осталось как прежде. Мы ни о чем не договорились. Когда я вновь тебя увижу, все будет в точности как…
– Ты меня больше не увидишь, ты будешь общаться с Кронином…
– О Алекс, я же говорила не всерьез. На самом деле я вовсе не собиралась… Конечно, мы будем видеться, это неизбежно. Мы должны договориться, прийти к какому-то общему пониманию!
– Каким образом?
– Я не знаю!
– Сара, ради всего святого, не надо плакать.
– Прости, я знаю, я больше не буду… – Она поспешно вытерла глаза. – Ну вот, со мной все в порядке. Как это глупо, я же ненавижу слезы. Каждый раз, как я тебя вижу… нет, я не говорю, что это твоя вина! – торопливо добавила она.
– Нет-нет, это всего лишь совпадение,
Сара попыталась улыбнуться.
– Что же мы будем делать?
– Ничего. Я ухожу.
Она поспешила за ним следом в коридор.
– Разве ты… разве мы не можем поговорить? Я даже не знаю, как у тебя дела, что произошло в Калифорнии…
Алекс повернулся так стремительно, что Сара налетела на него. Его руки больно стиснули ее плечи.
– Сара, чего бы мне действительно хотелось, так это жениться на тебе, но ты уже замужем. Поскольку брак невозможен, я хотел бы завести с тобой роман. «Скомпрометировать» тебя, как ты выражаешься, встречаться за спиной у твоего мужа как можно чаще, в любой момент, когда ты позволишь. Но этого я тоже сделать не могу. У меня остается третья, хотя и маловероятная возможность: уложить тебя в постель прямо сейчас, сегодня вечером, а потом встречаться, когда тебе будет угодно, на твоих условиях. Но есть одно, чего я, оказывается, сделать не могу. Я думал, что сумею, но ошибся. Несомненно, это один из серьезнейших моих недостатков. Я… не могу быть твоим другом.
Он отпустил ее, оттолкнул, не обращая внимания на ее слезы, и оставил в коридоре. В отличие от нее, Алекс не хлопнул дверью, покидая дом.
15
Должно быть, жестокий и мстительный бог его деда выбрал такой изощренный способ, чтобы наказать его за грешную жизнь, полную распутства, подумал Алекс, ныряя голышом в холодные темные волны прибоя. Если так, надо отдать ему должное: его замысел оказался на редкость удачным. До этой самой минуты Алекс ни за что бы не поверил, что бог его деда обладает столь богатым воображением. А уж тем более таким извращенным чувством юмора. Алекс должен был признать, что этот бог придумал идеальное воздаяние за его преступления. После того, как он переспал с десятками женщин, которых не любил, его наконец угораздило влюбиться в одну-единственную, которая не могла ему принадлежать.
За полосой прибоя волнение было не таким сильным. Алекс поплыл, глядя на бегущую к нему по воде лунную дорожку. Она расширялась и раздваивалась; казалось, сверкающая серебром развилка покрывает и успокаивает море. Он не мог заглянуть в будущее дальше этой минуты, не мог вообразить, как будет существовать на протяжении всей оставшейся ему жизни, не мог представить себе унылой череды однообразно сменяющих друг друга дней без Сары. Как все это случилось? Она никогда ему не принадлежала, никогда не будет принадлежать, так откуда же взялось это убеждение, будто их судьбы каким-то образом переплетены?
Ему казалось, что он знает, но правдивый ответ не льстил его самолюбию. Его общение с женщинами на протяжении последних десяти лет сделало его идеальной жертвой для подобного рода катастрофы: ведь до сих пор ему дозволялось иметь все, чего он хотел. Все само плыло в руки, любая женщина могла принадлежать ему, если он ее желал. А если изредка какая-нибудь женщина оказывала сопротивление, он без колебаний переходил к другой, более доступной цели. Опыт приучил его видеть действительность в несколько искаженном свете: он уверовал, что мир вращается вокруг него. Теперь наступил час расплаты. Его мысли совершили полный круг и вернулись к возмездию, уготованному для него богом старого Мэттью.
Бормоча проклятия, Алекс нырнул в свинцовую воду и, отталкиваясь ногами по-лягушачьи, поплыл вперед. Он держался под водой, пока хватило дыхания, а вынырнув, убедился, что его снесло вниз по течению далеко от дома: огни едва виднелись вдали. Чувствуя себя усталым, Алекс направился к берегу в ближайшей точке, а когда достиг его, побрел к дому по мягкому влажному песку.
Он сказал Саре, что не может быть ее другом, и только теперь понял, что совершил огромную ошибку. Он приговорил себя к тому, чтобы вообще не видеться с ней или – что было бы еще ужаснее – встречать ее изредка на светских приемах. Пожимать ей руку на глазах у Бена, вежливо спрашивать, как поживает Майкл. И никогда не знать правды, быть лишенным ее доверия. Знать, что она несчастна, и не иметь возможности ей помочь – вот ад, на который он обрек себя в порыве бессильной злости. Алекс схватил оставленное на берегу полотенце и растерся им досуха, пока кожа не покраснела.
Он был в двадцати шагах от своего крыльца, когда увидел ее. Ее силуэт маячил перед окном неясной темной тенью, но вот она двинулась вперед, ее каблуки глуховато постукивали на дощатом настиле веранды. Долгая минута прошла в молчании, потом Сара повернулась к нему спиной, и это заставило его вспомнить, что он не одет. Стянув с плеча полотенце, Алекс обмотал его вокруг бедер.
Сара опять повернулась к нему лицом, когда услыхала его шаги на ступеньках.
– Я… я… – Она сглотнула, чувствуя, что понемногу сходит с ума. – Я вовсе не пытаюсь тебя разозлить и не собираюсь доставлять тебе неприятности. Если ты сейчас меня прогонишь, я тебя прекрасно пойму.
Сильнейшее удивление вызвало у Алекса неожиданную реакцию – смех. Он подошел к ней и коснулся ее плеча, чтобы убедиться, что она ему не приснилась.
– Дорогая…
– Это все, что я могу сделать, – торопливо продолжала Сара, ощущая настоятельную необходимость выговориться, – Хотела бы я дать тебе больше… хотела бы я отдать тебе все. Но это… это и есть твоя третья, хотя и маловероятная возможность. Только на эту ночь. Если ты меня хочешь.
– Хочу ли я тебя?
Алекс обнял ее и привлек к себе. И секунды не прошло, как их обоих охватила дрожь.
– Как ты сюда добралась, Сара? – прошептал он, все еще пытаясь опомниться.
– Пришла пешком.
– Пришла пешком? Одна?
Она взглянула на него с улыбкой.
– Нет, я попросила миссис Вандербильд проводить меня до поворота к твоему дому.
Очарованный шуткой, Алекс поцеловал ее.
– Мне бы следовало попытаться отговорить тебя от этого, – прошептал он, правда, без особой убежденности в голосе. – Сегодня вечером я тебя принудил. Я заставил тебя плакать.
– Нет, не смей так говорить. Я не ребенок, я сама сделала этот выбор. Однажды я тебе уже говорила: я хочу того же, чего и ты. Давай позволим себе сегодня побыть счастливыми, Алекс. Я так сильно тебя люблю.
Обхватив ладонями лицо Алекса, Сара притянула к себе его рот.
– Я люблю тебя.
Он прошептал в ответ те же слова, а она, не удержавшись, добавила:
– Мне нравятся твои усы. Я давно уже хотела тебе сказать.
Он крепко обнял ее, потом отстранился.
– Пошли, давай зайдем внутрь.
Открыв дверь, Алекс втянул ее в дом. Его душа пела, ликовала, он был пьян от счастья.
– Знаешь, сколько раз я воображал тебя здесь? – Он покачал головой, сам себе удивляясь. – Ты не голодна? Может быть, хочешь пить?
Сара остановилась у самого порога.
– Это твоя спальня?
– Да.
Неожиданная интимность обстановки встревожила Сару. Она окинула спальню беглым взглядом: старинная мебель, уютный беспорядок. На расстеленной постели Алекса лежала открытая книга; одежда, которую он носил сегодня, аккуратно свисала со спинки стула. Дверца гардероба была отворена: Сара разглядела внутри твидовый пиджак Алекса, тот самый, который, как ей всегда казалось, делал его похожим на англичанина. Алекс не сводил с нее глаз.
– Ты не собираешься одеться? – неуверенно спросила Сара.
Она решила, что, если он будет одеваться, ей не стоит при этом присутствовать и смотреть на него.
– Ты считаешь, что мне нужно одеться?
– Не знаю. По-моему… нет необходимости…
– По-моему, это лишнее.
Сара чуть не захихикала.
– Алекс, мне так страшно. Я этого не вынесу.
Он усмехнулся с облегчением и подошел к ней.
– А что, по-твоему, должен чувствовать я?
– Ты нервничаешь?
Алекс прижал ее руку раскрытой ладонью к своей груди.
– Чувствуешь?
Она была слишком взвинчена и не почувствовала ничего, кроме прохладной кожи.
– Тебе холодно.
Он медленно покачал головой, словно стараясь загипнотизировать ее. Вот теперь она различила сильные удары сердца под его прохладной и все еще чуть влажной кожей. Взяв его руку, Сара поднесла ее к губам, а потом прижала к своему собственному сердцу.
– Чувствуешь?
Алекс пошире растопырил пальцы, глядя, как закрываются ее глаза. Но они раскрылись в испуге, когда он стянул с ее плеч черный плащ с бахромой и позволил ему соскользнуть на пол у нее за спиной. На ней был строгий темно-синий жакет поверх простой белой блузки с высоким воротничком. Алекс улыбнулся: его всегда восхищала ее непринужденная элегантность.
– Я никого не знаю, кто умел бы одеваться, как ты, Сара. Но…
– Но?
– Но сейчас рядом с тобой я чувствую себя не совсем в форме. Можно я помогу тебе кое-что снять?
Сара молчала. Она почему-то думала, что сначала они немного поговорят, но оказалось, что у него другие планы. Его длинные ловкие пальцы прошлись по пуговицам у нее на шее. Если и были у нее когда-то сомнения насчет его искушенности в любовных делах, они упокоились с миром, когда он с молниеносной скоростью и в то же время без всякой видимой суеты и спешки сумел расстегнуть ей блузку до самой талии.
– Корсет! – воскликнул Алекс в полном недоумении.
– «Восполняет недостатки фигуры», – с закрытыми глазами процитировала Сара.
И опять Алекс улыбнулся. Вообще-то он никогда не питал особых сомнений, но сейчас, глядя на округлость груди, мягко вздымающуюся над кружевным краем сорочки, воочию убедился, что Саре ничего восполнять не надо, ее фигура не страдает недостатками. Он поцеловал ее в ложбинку между грудей, а его руки тем временем расстегнули сзади пояс на юбке и стянули ее с бедер.
На ней была великолепная нижняя юбка – грандиозное творение из белого батиста с отделкой в виде розочек и кружевных воланов, а также мережки, через которую бежала, то появляясь, то исчезая, продернутая насквозь шелковая ленточка. Алекс быстро избавил Сару от этого пышного одеяния, а вот с корсетом решил не торопиться, упиваясь переменами, открывающимися при расстегивании каждого нового крючочка. И все-таки игра закончилась слишком быстро: вскоре на ней ничего не осталось, кроме короткой кружевной шемизетки и тонких батистовых панталончиков. И еще пары черных шелковых чулок. Под его горящим взглядом щеки у нее сделались пунцовыми.
– Алекс, – призналась она, задыхаясь, – я до смерти боюсь.
Его пальцы нежно обвели линию скулы.
– Почему?
– Давай не будем разговаривать.
Он прижался губами к ее виску:
– Не будем? Ты хочешь покончить со всем этим поскорее, так?
Ощущая у себя на лице его тихое дыхание, она совсем растерялась.
– Я вовсе не то имела в виду, но… Алекс?
– М-м-м?
– Давай не будем сегодня говорить о Бене, хорошо?
– Дорогая моя, у меня и в мыслях не было говорить о Бене.
Взяв Сару за руку, он подвел ее к кровати. Она села на самый краешек, напряженно выпрямив спину и плотно сомкнув колени. На ней были красные кожаные туфельки на высоком каблучке. Алекс подумал, что умрет, если не овладеет ею в самом скором времени.
– Может, нам стоит оставить включенный свет?
– М-м-м… нет, пожалуй, не стоит. – Почему-то его это ничуть не удивило.
– Как насчет свечки?
– Ладно, но только одну.
Он зажег свечу в шандале на ночном столике, погасил лампу, подошел и сел с ней рядом. Его рука обвилась вокруг ее плеч.
– Тебе холодно?
Она покачала головой. Алекс начал выбирать шпильки из ее волос.
– Когда я увидел тебя сегодня на стройке, то подумал про себя: «Столько волос, да еще эта шикарная шляпа – как она удерживает голову на своей красивой длинной шейке?» – Алекс поцеловал ее за ухом, потом тихонько потянул зубами мочку уха.
– Сара…
Какое чудное слово, и как приятно прошептать его на ухо женщине! Его пальцы скользнули вниз по ее шее, по груди, забрались за вырез кружевной сорочки, провели по плечу.
– Сними это, Сара. Мне не терпится на тебя посмотреть.
Дыхание вырывалось у нее из груди короткими мучительными толчками. Дрожь в пальцах лишила ее проворства, но в конце концов ей удалось справиться со шнуровкой сорочки. На миг, равный двум биениям сердца, Сара заколебалась, а потом сбросила ее движением плеч. Из горла Алекса исторгся звук, которого она никогда раньше не слышала: нечто вроде торжествующего звериного рыка. Но его руки были нежны, когда он обхватил ее затылок, притянул к себе и поцеловал. Она обняла его и прижалась грудью к его прохладной, гладкой коже, поправила пальцами влажные волосы. Прикосновение его шелковистых усов показалось ей волнующей лаской.
Алекс заставил ее открыть рот, коснулся языком нежной внутренней поверхности губ. Сара застонала. Он опрокинул ее на постель, и она почувствовала холодок простыни обнаженной кожей спины. Сара прервала долгий опьяняющий поцелуй:
– Подожди! Я должна тебе что-то сказать!
Длинная золотистая прядь ее волос оказалась зажатой между их губами. Алекс поднял голову и осторожно отстранился.
– Что?
– Я… я в этом деле никуда не гожусь.
– В каком деле?
– Ну… ты же понимаешь. В этом.
– «Ну. Ты же понимаешь. В этом»? Что это должно означать?
Но Сара не улыбнулась в ответ. Еще секунду Алекс озадаченно смотрел на нее, потом легко прижался губами к ее губам и в то же время начал гладить ее грудь снизу вверх волнующими полукруглыми движениями, с каждым разом захватывая все больше и больше нежной бархатистой кожи. Ее губы раскрылись, но он удержался от соблазна проникнуть языком внутрь.
– Так в каком же деле ты никуда не годишься? В этом? – прошептал он.
Она беспокойно задвигалась, крепче прижимаясь к нему. Но, сколько она ни выгибалась, сколько ни взывала к нему всем телом, лукавая игра его руки упорно не затрагивала сосок.
– В этом? – Он легонько прикусил ее губу. Сара снова застонала, схватила его руку и подтянула ее выше. Он воспользовался сразу всеми десятью пальцами, успокаивая напрягшийся от возбуждения тугой розовый бутон. Она заметалась еще сильнее, волосы рассыпались по простыне шелковистой волной.
– Интересно, кто тебе внушил, будто ты никуда не годишься в этом деле? – тяжело дыша, сумел выговорить Алекс.
Саре захотелось смеяться. Незнакомое счастье стремительно и неудержимо разрасталось в ее груди, а вместе с ним все ближе подступало ощущение новой, невообразимой и опасной свободы.
– Я люблю тебя, Алекс! Я так давно хотела тебе это сказать!
Он обхватил ее обеими руками и перевернулся на кровати, увлекая ее за собой с таким расчетом, чтобы она оказалась наверху. Они целовались до тех пор, пока Сара не начала задыхаться. Она оседлала его и выпрямилась, провела руками по волосам и облизнула губы, все еще хранившие вкус его поцелуев.
– Я только одного не понимаю: почему на тебе до сих пор столько одежды, – проворчал Алекс.
Он потянул за ленточку, ее панталоны спустились вниз. Никогда в жизни его взору не открывалось более соблазнительное и волнующее зрелище, чем полуголая Сара в чулках и спущенных панталонах, сидящая верхом на его бедрах. В один и тот же момент они потянулись друг к другу и опять перекатились на постели.
Полотенце соскользнуло с бедер Алекса. Сара взглянула вниз и пробормотала нечто нечленораздельное. Ему безмерно польстил ее зачарованный взгляд. Безо всяких церемоний он освободил ее от остальной одежды, а потом склонился над ней. Беспокойно ищущие пальцы нащупали заветный холмик, и он сразу понял по теплому, влажному ощущению, что она готова.
– Дорогая, – прошептал Алекс и скользящим движением плавно проник в нее.
Сара оцепенела и едва удержалась, чтобы не поморщиться.
Алекс замер.
– Сара? Тебе больно?
Она помедлила, потом сказала:
– Нет… нет.
Такое неподдельное удивление слышалось при этом в ее голосе, что Алексу стало не по себе.
– Послушай, – сказал он, обхватив ее лицо ладонями и внимательно глядя на нее. – Если когда-нибудь что-то тебе будет неприятно, ты должна мне сразу сказать.
Она кивнула.
– Обещаю.
Сара ласково улыбнулась, пряча от него глубокую печаль, стрелой пронзившую ей сердце. «Если когда-нибудь…» Бедный Алекс! Он еще не мог в это поверить, но она-то знала, что другого раза у них не будет. Только здесь и сейчас.
– Люби меня, Алекс, – попросила Сара. – Люби меня.
Шепча ее имя, он начал двигаться внутри нее – сначала медленно и плавно, возбуждая ее скользящими ударами. Его глубокие, горячие поцелуи поглотили ее целиком; она обо всем на свете позабыла, осталось одно лишь ощущение тела, отданного ему безраздельно. Никогда раньше Сара ничего подобного не испытывала и даже поверить не могла, что бывает так хорошо.
– Алекс, это бесподобно…
Он был с ней совершенно согласен, хотя и знал, что до полного блаженства ей еще очень далеко.
– Тебе нравится так или ты предпочитаешь что-то другое? – спросил он, не отрываясь от ее губ.
– Что ты имеешь в виду?
– Скажи мне, чего ты хочешь, любовь моя.
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, – смущенно призналась Сара. – Я же тебе говорила: в этом деле я никуда…
– Замолчи. – Алекс нежно поцеловал ее, мысленно проклиная ее мужа на чем свет стоит. – Сара, ты хоть раз в жизни кончала?
– Кончала?
– Ну… ты испытывала оргазм?
– А-а, вот ты о чем. Нет, не думаю. Хотя… может быть. Я не вполне уверена.
Она залилась мучительной краской неловкости. Сначала все шло так хорошо, а теперь она почувствовала себя беспомощной, неуклюжей и глупой. Ей стало стыдно. Когда Алекс отодвинулся от нее и лег на бок, ей даже захотелось плакать.
– Я никуда не гожусь, верно? Мне очень жаль. Я так и знала…
Алекс снова ее поцеловал, чтобы она замолчала. Наклонившись над ней и опираясь на локоть, он сказал:
– Ты хоть понимаешь, как прекрасно твое тело? У тебя потрясающе красивые ноги, Сара, сильные и длинные, великолепной формы.
Он говорил, а сам тихонько поглаживал ее бедра.
– Удлиненные, изящные.
Они оба посмотрели вниз на ее ступни. В смущении Сара непроизвольно поджала пальцы на ногах.
– Или взять, к примеру, вот эту линию бедра. Она прелестна…
Алекс провел ладонью от впадинки на талии вниз к плавному изгибу бедра.
– Никакой вульгарной пышнотелости, лишь утонченная женственность. Как раз то, что нужно. – Его рука скользнула ей на живот.
– Многие женщины пошли бы на преступление, чтобы заполучить такой живот. – Его рука снова поползла.
– Ничего более прекрасного я в жизни своей не видел.
Ошеломленная, с широко раскрытыми глазами, Сара лежала неподвижно. Ей хотелось смеяться, но она была как будто в трансе. Широко раскрытыми пальцами Алекс проводил по внутренней стороне ее бедер снизу вверх, слегка задевая при каждом взмахе треугольник мягких вьющихся волос. «Интересно, что он скажет об этом месте?» – как в тумане подумала Сара.
Ничего. Он ничего не сказал, но продолжал держать руку на этом месте, даже когда его внимание переместилось на ее грудь. Он поцеловал соски и вслух отдал им должное:
– Какая красивая грудь, Сара. Но даже этот сукин сын должен был хоть разок сказать тебе об этом.
– Алекс…
– Прости. Прости. Но это все равно что отправиться на экскурсию в Большой Каньон, а потом не сказать никому, что вид был впечатляющий.
Сара громко фыркнула, и этот откровенный, совсем неподобающий благовоспитанной английской леди смешок заставил Алекса расхохотаться во весь голос. Они звонко поцеловались, соединив две улыбки в одну. Она почти забыла о его руке, но та ожила у нее между ног как раз в эту самую минуту. Иногда, очень редко, Бен ласкал ее вот так. Нет, не так. Совсем не так, ни капельки не похоже. Она дернулась, напряглась…
– Алекс!
Нет, уж на этот раз он точно знал, что не делает ей больно. Это была не боль, ее просто ошеломили новизна и непривычность ощущений. Алекс упорно продолжал свое дело, не сводя с нее глаз, предвосхищая каждый отклик. Но Сара никак не могла дать себе волю. Дважды он подводил ее к самой грани, и оба раза она останавливалась – в буквальном смысле физически замирала на пороге, словно боялась того, что должно было последовать. Как будто подвергалась страшному риску, грозившему слишком опасными и непредсказуемыми последствиями.
– Сара, – прошептал он, целуя ее шею. Она молчала, не могла говорить.
– Я собираюсь поцеловать тебя здесь.
Ее глаза широко раскрылись. Его не переставшие двигаться пальцы яснее ясного подсказали ей, что он имеет в виду.
– Алекс… – беспомощно вздохнула Сара. У нее не было ни сил, ни желания воспротивиться ему, когда он развел ее бедра широко в стороны и прижался ртом к тому месту, которое до этого щекотал пальцами. Сара опять застонала, да так громко, что он засмеялся от радости, и она ощутила этим самым местом его дыхание, шумное и прерывистое.
– О господи… черт побери… Алекс!
Сара виновато и смущенно прикусила язык, крепко стиснула зубы. Глупо было думать, что восемь лет брака с Беном не научат ее ругаться, но вот что забавно: зная все непристойные слова, она ни разу не воспользовалась ни одним из них до этой минуты. И опять смешок Алекса прокатился по всему ее телу, заставив ее ерзать.
– Что… ты… делаешь?
Он внезапно поднялся на локтях, подтянулся и грозно склонился над ней.
– Пусти, Сара, не сопротивляйся. Давно уже пора.
За полосой прибоя волнение было не таким сильным. Алекс поплыл, глядя на бегущую к нему по воде лунную дорожку. Она расширялась и раздваивалась; казалось, сверкающая серебром развилка покрывает и успокаивает море. Он не мог заглянуть в будущее дальше этой минуты, не мог вообразить, как будет существовать на протяжении всей оставшейся ему жизни, не мог представить себе унылой череды однообразно сменяющих друг друга дней без Сары. Как все это случилось? Она никогда ему не принадлежала, никогда не будет принадлежать, так откуда же взялось это убеждение, будто их судьбы каким-то образом переплетены?
Ему казалось, что он знает, но правдивый ответ не льстил его самолюбию. Его общение с женщинами на протяжении последних десяти лет сделало его идеальной жертвой для подобного рода катастрофы: ведь до сих пор ему дозволялось иметь все, чего он хотел. Все само плыло в руки, любая женщина могла принадлежать ему, если он ее желал. А если изредка какая-нибудь женщина оказывала сопротивление, он без колебаний переходил к другой, более доступной цели. Опыт приучил его видеть действительность в несколько искаженном свете: он уверовал, что мир вращается вокруг него. Теперь наступил час расплаты. Его мысли совершили полный круг и вернулись к возмездию, уготованному для него богом старого Мэттью.
Бормоча проклятия, Алекс нырнул в свинцовую воду и, отталкиваясь ногами по-лягушачьи, поплыл вперед. Он держался под водой, пока хватило дыхания, а вынырнув, убедился, что его снесло вниз по течению далеко от дома: огни едва виднелись вдали. Чувствуя себя усталым, Алекс направился к берегу в ближайшей точке, а когда достиг его, побрел к дому по мягкому влажному песку.
Он сказал Саре, что не может быть ее другом, и только теперь понял, что совершил огромную ошибку. Он приговорил себя к тому, чтобы вообще не видеться с ней или – что было бы еще ужаснее – встречать ее изредка на светских приемах. Пожимать ей руку на глазах у Бена, вежливо спрашивать, как поживает Майкл. И никогда не знать правды, быть лишенным ее доверия. Знать, что она несчастна, и не иметь возможности ей помочь – вот ад, на который он обрек себя в порыве бессильной злости. Алекс схватил оставленное на берегу полотенце и растерся им досуха, пока кожа не покраснела.
Он был в двадцати шагах от своего крыльца, когда увидел ее. Ее силуэт маячил перед окном неясной темной тенью, но вот она двинулась вперед, ее каблуки глуховато постукивали на дощатом настиле веранды. Долгая минута прошла в молчании, потом Сара повернулась к нему спиной, и это заставило его вспомнить, что он не одет. Стянув с плеча полотенце, Алекс обмотал его вокруг бедер.
Сара опять повернулась к нему лицом, когда услыхала его шаги на ступеньках.
– Я… я… – Она сглотнула, чувствуя, что понемногу сходит с ума. – Я вовсе не пытаюсь тебя разозлить и не собираюсь доставлять тебе неприятности. Если ты сейчас меня прогонишь, я тебя прекрасно пойму.
Сильнейшее удивление вызвало у Алекса неожиданную реакцию – смех. Он подошел к ней и коснулся ее плеча, чтобы убедиться, что она ему не приснилась.
– Дорогая…
– Это все, что я могу сделать, – торопливо продолжала Сара, ощущая настоятельную необходимость выговориться, – Хотела бы я дать тебе больше… хотела бы я отдать тебе все. Но это… это и есть твоя третья, хотя и маловероятная возможность. Только на эту ночь. Если ты меня хочешь.
– Хочу ли я тебя?
Алекс обнял ее и привлек к себе. И секунды не прошло, как их обоих охватила дрожь.
– Как ты сюда добралась, Сара? – прошептал он, все еще пытаясь опомниться.
– Пришла пешком.
– Пришла пешком? Одна?
Она взглянула на него с улыбкой.
– Нет, я попросила миссис Вандербильд проводить меня до поворота к твоему дому.
Очарованный шуткой, Алекс поцеловал ее.
– Мне бы следовало попытаться отговорить тебя от этого, – прошептал он, правда, без особой убежденности в голосе. – Сегодня вечером я тебя принудил. Я заставил тебя плакать.
– Нет, не смей так говорить. Я не ребенок, я сама сделала этот выбор. Однажды я тебе уже говорила: я хочу того же, чего и ты. Давай позволим себе сегодня побыть счастливыми, Алекс. Я так сильно тебя люблю.
Обхватив ладонями лицо Алекса, Сара притянула к себе его рот.
– Я люблю тебя.
Он прошептал в ответ те же слова, а она, не удержавшись, добавила:
– Мне нравятся твои усы. Я давно уже хотела тебе сказать.
Он крепко обнял ее, потом отстранился.
– Пошли, давай зайдем внутрь.
Открыв дверь, Алекс втянул ее в дом. Его душа пела, ликовала, он был пьян от счастья.
– Знаешь, сколько раз я воображал тебя здесь? – Он покачал головой, сам себе удивляясь. – Ты не голодна? Может быть, хочешь пить?
Сара остановилась у самого порога.
– Это твоя спальня?
– Да.
Неожиданная интимность обстановки встревожила Сару. Она окинула спальню беглым взглядом: старинная мебель, уютный беспорядок. На расстеленной постели Алекса лежала открытая книга; одежда, которую он носил сегодня, аккуратно свисала со спинки стула. Дверца гардероба была отворена: Сара разглядела внутри твидовый пиджак Алекса, тот самый, который, как ей всегда казалось, делал его похожим на англичанина. Алекс не сводил с нее глаз.
– Ты не собираешься одеться? – неуверенно спросила Сара.
Она решила, что, если он будет одеваться, ей не стоит при этом присутствовать и смотреть на него.
– Ты считаешь, что мне нужно одеться?
– Не знаю. По-моему… нет необходимости…
– По-моему, это лишнее.
Сара чуть не захихикала.
– Алекс, мне так страшно. Я этого не вынесу.
Он усмехнулся с облегчением и подошел к ней.
– А что, по-твоему, должен чувствовать я?
– Ты нервничаешь?
Алекс прижал ее руку раскрытой ладонью к своей груди.
– Чувствуешь?
Она была слишком взвинчена и не почувствовала ничего, кроме прохладной кожи.
– Тебе холодно.
Он медленно покачал головой, словно стараясь загипнотизировать ее. Вот теперь она различила сильные удары сердца под его прохладной и все еще чуть влажной кожей. Взяв его руку, Сара поднесла ее к губам, а потом прижала к своему собственному сердцу.
– Чувствуешь?
Алекс пошире растопырил пальцы, глядя, как закрываются ее глаза. Но они раскрылись в испуге, когда он стянул с ее плеч черный плащ с бахромой и позволил ему соскользнуть на пол у нее за спиной. На ней был строгий темно-синий жакет поверх простой белой блузки с высоким воротничком. Алекс улыбнулся: его всегда восхищала ее непринужденная элегантность.
– Я никого не знаю, кто умел бы одеваться, как ты, Сара. Но…
– Но?
– Но сейчас рядом с тобой я чувствую себя не совсем в форме. Можно я помогу тебе кое-что снять?
Сара молчала. Она почему-то думала, что сначала они немного поговорят, но оказалось, что у него другие планы. Его длинные ловкие пальцы прошлись по пуговицам у нее на шее. Если и были у нее когда-то сомнения насчет его искушенности в любовных делах, они упокоились с миром, когда он с молниеносной скоростью и в то же время без всякой видимой суеты и спешки сумел расстегнуть ей блузку до самой талии.
– Корсет! – воскликнул Алекс в полном недоумении.
– «Восполняет недостатки фигуры», – с закрытыми глазами процитировала Сара.
И опять Алекс улыбнулся. Вообще-то он никогда не питал особых сомнений, но сейчас, глядя на округлость груди, мягко вздымающуюся над кружевным краем сорочки, воочию убедился, что Саре ничего восполнять не надо, ее фигура не страдает недостатками. Он поцеловал ее в ложбинку между грудей, а его руки тем временем расстегнули сзади пояс на юбке и стянули ее с бедер.
На ней была великолепная нижняя юбка – грандиозное творение из белого батиста с отделкой в виде розочек и кружевных воланов, а также мережки, через которую бежала, то появляясь, то исчезая, продернутая насквозь шелковая ленточка. Алекс быстро избавил Сару от этого пышного одеяния, а вот с корсетом решил не торопиться, упиваясь переменами, открывающимися при расстегивании каждого нового крючочка. И все-таки игра закончилась слишком быстро: вскоре на ней ничего не осталось, кроме короткой кружевной шемизетки и тонких батистовых панталончиков. И еще пары черных шелковых чулок. Под его горящим взглядом щеки у нее сделались пунцовыми.
– Алекс, – призналась она, задыхаясь, – я до смерти боюсь.
Его пальцы нежно обвели линию скулы.
– Почему?
– Давай не будем разговаривать.
Он прижался губами к ее виску:
– Не будем? Ты хочешь покончить со всем этим поскорее, так?
Ощущая у себя на лице его тихое дыхание, она совсем растерялась.
– Я вовсе не то имела в виду, но… Алекс?
– М-м-м?
– Давай не будем сегодня говорить о Бене, хорошо?
– Дорогая моя, у меня и в мыслях не было говорить о Бене.
Взяв Сару за руку, он подвел ее к кровати. Она села на самый краешек, напряженно выпрямив спину и плотно сомкнув колени. На ней были красные кожаные туфельки на высоком каблучке. Алекс подумал, что умрет, если не овладеет ею в самом скором времени.
– Может, нам стоит оставить включенный свет?
– М-м-м… нет, пожалуй, не стоит. – Почему-то его это ничуть не удивило.
– Как насчет свечки?
– Ладно, но только одну.
Он зажег свечу в шандале на ночном столике, погасил лампу, подошел и сел с ней рядом. Его рука обвилась вокруг ее плеч.
– Тебе холодно?
Она покачала головой. Алекс начал выбирать шпильки из ее волос.
– Когда я увидел тебя сегодня на стройке, то подумал про себя: «Столько волос, да еще эта шикарная шляпа – как она удерживает голову на своей красивой длинной шейке?» – Алекс поцеловал ее за ухом, потом тихонько потянул зубами мочку уха.
– Сара…
Какое чудное слово, и как приятно прошептать его на ухо женщине! Его пальцы скользнули вниз по ее шее, по груди, забрались за вырез кружевной сорочки, провели по плечу.
– Сними это, Сара. Мне не терпится на тебя посмотреть.
Дыхание вырывалось у нее из груди короткими мучительными толчками. Дрожь в пальцах лишила ее проворства, но в конце концов ей удалось справиться со шнуровкой сорочки. На миг, равный двум биениям сердца, Сара заколебалась, а потом сбросила ее движением плеч. Из горла Алекса исторгся звук, которого она никогда раньше не слышала: нечто вроде торжествующего звериного рыка. Но его руки были нежны, когда он обхватил ее затылок, притянул к себе и поцеловал. Она обняла его и прижалась грудью к его прохладной, гладкой коже, поправила пальцами влажные волосы. Прикосновение его шелковистых усов показалось ей волнующей лаской.
Алекс заставил ее открыть рот, коснулся языком нежной внутренней поверхности губ. Сара застонала. Он опрокинул ее на постель, и она почувствовала холодок простыни обнаженной кожей спины. Сара прервала долгий опьяняющий поцелуй:
– Подожди! Я должна тебе что-то сказать!
Длинная золотистая прядь ее волос оказалась зажатой между их губами. Алекс поднял голову и осторожно отстранился.
– Что?
– Я… я в этом деле никуда не гожусь.
– В каком деле?
– Ну… ты же понимаешь. В этом.
– «Ну. Ты же понимаешь. В этом»? Что это должно означать?
Но Сара не улыбнулась в ответ. Еще секунду Алекс озадаченно смотрел на нее, потом легко прижался губами к ее губам и в то же время начал гладить ее грудь снизу вверх волнующими полукруглыми движениями, с каждым разом захватывая все больше и больше нежной бархатистой кожи. Ее губы раскрылись, но он удержался от соблазна проникнуть языком внутрь.
– Так в каком же деле ты никуда не годишься? В этом? – прошептал он.
Она беспокойно задвигалась, крепче прижимаясь к нему. Но, сколько она ни выгибалась, сколько ни взывала к нему всем телом, лукавая игра его руки упорно не затрагивала сосок.
– В этом? – Он легонько прикусил ее губу. Сара снова застонала, схватила его руку и подтянула ее выше. Он воспользовался сразу всеми десятью пальцами, успокаивая напрягшийся от возбуждения тугой розовый бутон. Она заметалась еще сильнее, волосы рассыпались по простыне шелковистой волной.
– Интересно, кто тебе внушил, будто ты никуда не годишься в этом деле? – тяжело дыша, сумел выговорить Алекс.
Саре захотелось смеяться. Незнакомое счастье стремительно и неудержимо разрасталось в ее груди, а вместе с ним все ближе подступало ощущение новой, невообразимой и опасной свободы.
– Я люблю тебя, Алекс! Я так давно хотела тебе это сказать!
Он обхватил ее обеими руками и перевернулся на кровати, увлекая ее за собой с таким расчетом, чтобы она оказалась наверху. Они целовались до тех пор, пока Сара не начала задыхаться. Она оседлала его и выпрямилась, провела руками по волосам и облизнула губы, все еще хранившие вкус его поцелуев.
– Я только одного не понимаю: почему на тебе до сих пор столько одежды, – проворчал Алекс.
Он потянул за ленточку, ее панталоны спустились вниз. Никогда в жизни его взору не открывалось более соблазнительное и волнующее зрелище, чем полуголая Сара в чулках и спущенных панталонах, сидящая верхом на его бедрах. В один и тот же момент они потянулись друг к другу и опять перекатились на постели.
Полотенце соскользнуло с бедер Алекса. Сара взглянула вниз и пробормотала нечто нечленораздельное. Ему безмерно польстил ее зачарованный взгляд. Безо всяких церемоний он освободил ее от остальной одежды, а потом склонился над ней. Беспокойно ищущие пальцы нащупали заветный холмик, и он сразу понял по теплому, влажному ощущению, что она готова.
– Дорогая, – прошептал Алекс и скользящим движением плавно проник в нее.
Сара оцепенела и едва удержалась, чтобы не поморщиться.
Алекс замер.
– Сара? Тебе больно?
Она помедлила, потом сказала:
– Нет… нет.
Такое неподдельное удивление слышалось при этом в ее голосе, что Алексу стало не по себе.
– Послушай, – сказал он, обхватив ее лицо ладонями и внимательно глядя на нее. – Если когда-нибудь что-то тебе будет неприятно, ты должна мне сразу сказать.
Она кивнула.
– Обещаю.
Сара ласково улыбнулась, пряча от него глубокую печаль, стрелой пронзившую ей сердце. «Если когда-нибудь…» Бедный Алекс! Он еще не мог в это поверить, но она-то знала, что другого раза у них не будет. Только здесь и сейчас.
– Люби меня, Алекс, – попросила Сара. – Люби меня.
Шепча ее имя, он начал двигаться внутри нее – сначала медленно и плавно, возбуждая ее скользящими ударами. Его глубокие, горячие поцелуи поглотили ее целиком; она обо всем на свете позабыла, осталось одно лишь ощущение тела, отданного ему безраздельно. Никогда раньше Сара ничего подобного не испытывала и даже поверить не могла, что бывает так хорошо.
– Алекс, это бесподобно…
Он был с ней совершенно согласен, хотя и знал, что до полного блаженства ей еще очень далеко.
– Тебе нравится так или ты предпочитаешь что-то другое? – спросил он, не отрываясь от ее губ.
– Что ты имеешь в виду?
– Скажи мне, чего ты хочешь, любовь моя.
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, – смущенно призналась Сара. – Я же тебе говорила: в этом деле я никуда…
– Замолчи. – Алекс нежно поцеловал ее, мысленно проклиная ее мужа на чем свет стоит. – Сара, ты хоть раз в жизни кончала?
– Кончала?
– Ну… ты испытывала оргазм?
– А-а, вот ты о чем. Нет, не думаю. Хотя… может быть. Я не вполне уверена.
Она залилась мучительной краской неловкости. Сначала все шло так хорошо, а теперь она почувствовала себя беспомощной, неуклюжей и глупой. Ей стало стыдно. Когда Алекс отодвинулся от нее и лег на бок, ей даже захотелось плакать.
– Я никуда не гожусь, верно? Мне очень жаль. Я так и знала…
Алекс снова ее поцеловал, чтобы она замолчала. Наклонившись над ней и опираясь на локоть, он сказал:
– Ты хоть понимаешь, как прекрасно твое тело? У тебя потрясающе красивые ноги, Сара, сильные и длинные, великолепной формы.
Он говорил, а сам тихонько поглаживал ее бедра.
– Удлиненные, изящные.
Они оба посмотрели вниз на ее ступни. В смущении Сара непроизвольно поджала пальцы на ногах.
– Или взять, к примеру, вот эту линию бедра. Она прелестна…
Алекс провел ладонью от впадинки на талии вниз к плавному изгибу бедра.
– Никакой вульгарной пышнотелости, лишь утонченная женственность. Как раз то, что нужно. – Его рука скользнула ей на живот.
– Многие женщины пошли бы на преступление, чтобы заполучить такой живот. – Его рука снова поползла.
– Ничего более прекрасного я в жизни своей не видел.
Ошеломленная, с широко раскрытыми глазами, Сара лежала неподвижно. Ей хотелось смеяться, но она была как будто в трансе. Широко раскрытыми пальцами Алекс проводил по внутренней стороне ее бедер снизу вверх, слегка задевая при каждом взмахе треугольник мягких вьющихся волос. «Интересно, что он скажет об этом месте?» – как в тумане подумала Сара.
Ничего. Он ничего не сказал, но продолжал держать руку на этом месте, даже когда его внимание переместилось на ее грудь. Он поцеловал соски и вслух отдал им должное:
– Какая красивая грудь, Сара. Но даже этот сукин сын должен был хоть разок сказать тебе об этом.
– Алекс…
– Прости. Прости. Но это все равно что отправиться на экскурсию в Большой Каньон, а потом не сказать никому, что вид был впечатляющий.
Сара громко фыркнула, и этот откровенный, совсем неподобающий благовоспитанной английской леди смешок заставил Алекса расхохотаться во весь голос. Они звонко поцеловались, соединив две улыбки в одну. Она почти забыла о его руке, но та ожила у нее между ног как раз в эту самую минуту. Иногда, очень редко, Бен ласкал ее вот так. Нет, не так. Совсем не так, ни капельки не похоже. Она дернулась, напряглась…
– Алекс!
Нет, уж на этот раз он точно знал, что не делает ей больно. Это была не боль, ее просто ошеломили новизна и непривычность ощущений. Алекс упорно продолжал свое дело, не сводя с нее глаз, предвосхищая каждый отклик. Но Сара никак не могла дать себе волю. Дважды он подводил ее к самой грани, и оба раза она останавливалась – в буквальном смысле физически замирала на пороге, словно боялась того, что должно было последовать. Как будто подвергалась страшному риску, грозившему слишком опасными и непредсказуемыми последствиями.
– Сара, – прошептал он, целуя ее шею. Она молчала, не могла говорить.
– Я собираюсь поцеловать тебя здесь.
Ее глаза широко раскрылись. Его не переставшие двигаться пальцы яснее ясного подсказали ей, что он имеет в виду.
– Алекс… – беспомощно вздохнула Сара. У нее не было ни сил, ни желания воспротивиться ему, когда он развел ее бедра широко в стороны и прижался ртом к тому месту, которое до этого щекотал пальцами. Сара опять застонала, да так громко, что он засмеялся от радости, и она ощутила этим самым местом его дыхание, шумное и прерывистое.
– О господи… черт побери… Алекс!
Сара виновато и смущенно прикусила язык, крепко стиснула зубы. Глупо было думать, что восемь лет брака с Беном не научат ее ругаться, но вот что забавно: зная все непристойные слова, она ни разу не воспользовалась ни одним из них до этой минуты. И опять смешок Алекса прокатился по всему ее телу, заставив ее ерзать.
– Что… ты… делаешь?
Он внезапно поднялся на локтях, подтянулся и грозно склонился над ней.
– Пусти, Сара, не сопротивляйся. Давно уже пора.