Страница:
Внимание Дейсейна сконцентрировалось на губах Мардена, единственное, что неясным пятном вырисовывалось сквозь пелену искаженного восприятия. Ему показалось, что уголки его рта скривились от гнева.
– Да черт с ним, с этим вашим окном, Джонсон! Я же вам сколько раз говорил, чтобы вы убрали отсюда эти газовые лампы! В скольких комнатах они еще остались?
– Не разговаривайте со мной таким тоном, Эл Марден. Я знаю вас еще с тех пор, как…
– Меня не интересует, сколько вы меня знаете, Джонсон. В скольких комнатах еще имеются эти газовые лампы?
Раздался голос служащего, в котором слышался гнев:
– Только в этой и еще в четырех этажом выше. Но там сейчас никто не проживает.
– Чтоб к завтрашнему вечеру их там не было! – отрезал Марден.
Поспешные шаги прервали этот спор. Вместо потолка в поле зрения Дейсейна появилось круглое лицо Паже. Лицо врача выглядело озабоченным. Он осторожно оттянул веки Дейсейна, потом произнес:
– Положите его на кровать.
– Как, доктор, с ним будет все в порядке? – спросил служащий.
– Самое время задавать идиотские вопросы, – ответил Марден.
– Мы вовремя успели, – сказал Паже. – А та комната, что напротив, она не занята?
– Его можно перенести в двести шестидесятую комнату, – ответил служащий. – Я открою ее.
– Вы хоть понимаете, что его, друга Дженни, с которым она вместе училась в университете, едва не убили? – спросил Марден. Голос его доносился до сознания Дейсейна все слабее по мере того, как он удалялся к двери, где с ключами копошился служащий.
– Друг Дженни? – Раздался звук проворачиваемого в замочной скважине ключа. – Но я думал…
– Не важно, что вы думали!
Лицо Паже приблизилось к Дейсейну.
– Мой юный друг, вы меня слышите? – спросил он.
Дейсейн, ощущая боль в легких, вздохнул и простонал:
– Да.
– Вас будут беспокоить головные боли, но вы выживете.
Потом лицо Паже отодвинулось. Чьи-то руки подняли Дейсейна. Потолок приблизился. Он оказался во второй комнате, похожей на предыдущую: такой же высокий потолок, так же, как и там, капала вода в ванной. Дейсейн почувствовал, что его положили на кровать, а потом начали раздевать. Внезапно он почувствовал головокружение и тошноту и оттолкнул в сторону руки раздевавших его людей.
Кто-то помог ему добраться до ванной, где его начало рвать. А потом он почувствовал облегчение – пусть и небольшое, но в голове немного прояснилось, и теперь он мог управлять своим телом. Дейсейн увидел, что помогал ему Паже.
– Хотите вернуться в постель? – спросил Паже.
– Да.
– Я вколю вам сейчас препарат железа, который нейтрализует воздействие газа на вашу кровь, – произнес Паже. – С вами будет все в порядке.
– Каким образом газовая струя попала в комнату? – спросил Дейсейн хриплым шепотом.
– Джонсон ошибся, регулируя клапаны на кухне, – ответил Паже. – Никакого вреда не случилось бы, если бы какой-то идиот не открыл форсунку в вашей комнате.
– Могу поклясться, что когда я вошел в комнату, все было перекрыто, – раздался голос служащего откуда-то за дверью в ванную комнату.
– Клапаны нужно перекрыть до завтрашнего вечера, – напомнил Марден.
«Они все так рассудительны, – подумал Дейсейн. – Марден, кажется, действительно разгневан. А на лице Паже застыло лишь выражение озабоченности.
«Может, это в самом деле несчастный случай?» – спросил себя Дейсейн.
Но он тут же напомнил себе, что двое человек, занимавшихся исследованием в этой долине, уже погибли в результате несчастных случаев.
– Значит, так, Эл, – начал Паже. – Вы, Пим и остальные теперь можете уходить. Я уложу его спать.
– Ладно, Ларри. Всем выйти из комнаты! – Это был голос Мардена.
– Я принесу его вещи из той комнаты. – Этого голоса Дейсейн не узнал.
Вскоре с помощью Паже Дейсейн переоделся в пижаму и лег в постель. Голова его прояснилась, сонливость как рукой сняло, но он чувствовал одиночество, несмотря на то, что Паже все еще находился в комнате.
«Я среди чужих», – подумал Дейсейн.
– Так, примите вот это, – произнес Паже и запихнул две таблетки Дейсейну в рот, потом заставил психолога запить их водой из стакана.
Дейсейн сделал глоток и почувствовал, как таблетки с трудом проходят по горлу вместе с водой.
– Что это? – спросил он, когда отставил стакан.
– Препарат железа и успокоительное.
– Мне не хочется спать. Газ…
– Вы не слишком наглотались газа, чтобы это имело какие-либо серьезные последствия. А теперь спокойно отдыхайте. – Паже похлопал его по плечу. – Постельный режим и свежий воздух – лучшая терапия, которую вы можете получить. Кто-нибудь время от времени ночью будет заглядывать к вам. Я проверю ваше состояние утром.
– Кто-нибудь, – повторил Дейсейн. – Медсестра?
– Да, – ответил Паже резким тоном. – Медсестра. – Вы будете в такой же безопасности, как и в госпитале.
Дейсейн смотрел во мрак ночи за окном. «Откуда взялось это ощущение опасности? – подумал он. – Может это просто реакция организма на лекарство?» – Он почувствовал как действует успокоительное, затуманивая сознание, однако ощущение опасности не исчезло.
– Дженни будет счастлива узнать, что вы здесь, – сказал Паже. Потом он вышел из комнаты, погасив свет, и тихо закрыл за собой дверь.
Дейсейну вдруг показалось, что он задыхается в темноте, и он попытался преодолеть панику, вернуть себе то некое подобие спокойствия, которое испытывал прежде.
«Дженни… Дженни…»
Дейсейн вспомнил странный разговор между служащим, которого звали Джонсоном, и Марденом: «…Друг Дженни, с которым она вместе училась…»
«Что Джонсон хотел сказать? На чем его прервал Марден?»
Дейсейн пытался побороть действие успокоительного. Мерное капанье воды в ванной мешало ему сосредоточиться. Комната казалась ему сейчас тюремной камерой.
«Так что же это – просто несчастный случай?»
Он вспомнил замешательство, которое охватило его в тот момент, когда он услышал шипение газовой струи. Теперь, когда опасность миновала, им овладел ужас.
«Это не может быть несчастный случай!
Но почему тогда Джонсон хотел убить его?»
Дейсейн все время мысленно возвращался к прерванному телефонному звонку. Действительно ли связь была прервана? Что бы на его месте предпринял Селадор? Ему ведь известно, какие опасности могут угрожать здесь.
Дейсейн почувствовал, что под воздействием успокоительного он проваливается в сон, и попытался сосредоточиться на мыслях об исследовании. Это такой многообещающий проект. Он вспомнил, как Селадор объясняет, почему такое внимание к этой долине. Проект «Сантарога» – просто ослепительно сверкающая драгоценность, которая…
Взятый по отдельности любой из этих фактов не может вызвать какую-либо тревогу или повышенное внимание. Вам может показаться любопытным то, что ни одного человека из Кловердейла, штат Калифорния, нельзя обнаружить в психиатрической клинике. Лишь мимолетный интерес может вызвать тот факт, что люди Хоупа, штат Миссури, потребляют совсем мало табака. А встревожит ли вас сообщение о том, что бизнес в Энамкло, Вашингтон, ведется только на местном уровне? Конечно, нет. Но когда все эти и подобные факты соединяются вместе и совершаются в одном месте, то возникает тревога. В этом и состоит отличие данного исследования…
Капающая вода в ванной отвлекла внимание. «Опасное отличие, – подумал Дейсейн. – Кто же будет присматривать за мной?» – задал он себе вопрос.
И тут ему пришло в голову спросить себя, а кто же поднял тревогу? Звук разбитого стекла, видимо, привлек чье-то внимание. Вероятнее всего, это был Джонсон, служащий гостиницы. Почему же тогда он бросился спасать человека, которого пытался убить? Дейсейн понял, что паранойя уже оказывает на его мысли заметное влияние.
«Это был несчастный случай, – решил Дейсейн. – Это был несчастный случай при проведении исследования в месте, имевшем столько опасных отличий».
Уже только проснувшись, Дейсейн почувствовал, что голоден. Тело сводило судорогами боли. В памяти всплыли события ночи. Голова так болела, что ему казалось, словно ее пинают изнутри.
Осторожно он приподнялся. Прямо перед ним находилось окно, за которым виднелась зеленая ветка дуба. Дейсейну казалось, будто его мускулами управляет какая-то невидимая сила. Неожиданно Дейсейн поймал себя на том, что посмотрел на дверь, пытаясь разглядеть, нет ли там газовой лампы, но не увидел ничего, кроме пятна на обоях, отмечавших место, где находилась газовая форсунка.
Стараясь держать голову как можно ровнее, Дейсейн осторожно выбрался из постели и направился в ванную. Холодный душ в какой-то степени привел его в чувство и вернул ощущение реальности.
Он продолжал твердить себе: «Это несчастный случай».
Когда Дейсейн вышел из ванной, на ветке дуба сидела сойка, и от ее пронзительного писка у него снова разболелась голова. Он торопливо оделся, понуждаемый чувством голода. Появились и другие сойки и стали набрасываться друг на друга, продолжая верещать, их холки развевались на ветру. Стиснув зубы, Дейсейн повернулся к зеркалу, чтобы завязать галстук. Когда он только занялся этим делом, то увидел в отражении зеркала, как дверь медленно начала открываться. А потом появился угол тележки на колесиках с подносом, сопровождаемый звоном тарелок. Дверь распахнулась пошире.
В дверях, толкая тележку, появилась Дженни. Дейсейн уставился на ее отражение в зеркале, его руки как бы приросли к галстуку. На ней было красное платье, а длинные черные волосы были перехвачены такого же цвета лентой. Кожа имела загар здорового человека. Ее голубые глаза в свою очередь уставились на его отражение в зеркале. На овальном лице, внимательно всматривающемся в него, было выражение ожидания. Губы ее были такими же полными, какими он запомнил их, сложившимися в легкую улыбку, на левой щеке появлялась ямочка.
– Заканчивай завязывать свой галстук, – сказала она. – Я принесла тебе завтрак. – В ее голосе прозвучали столь хорошо знакомые ему угрожающе-успокаивающие нотки.
Повернувшись, Дейсейн направился к ней, словно кукла, приводимая в движение невидимым кукловодом. Дженни оставила тележку и встретила его на полпути. Она бросилась в его объятия и вскинула голову для поцелуя. Дейсейн почувствовал тепло ее губ, и ему показалось, что он вернулся домой.
Дженни отодвинулась и внимательно посмотрела на него.
– О Джил! – воскликнула она. – Мне так тебя не хватало! Почему ты мне не написал хотя бы одно письмо?
Он уставился на Дженни, не в силах от охватившего его удивления сразу ответить, потом произнес:
– Но я на самом деле писал тебе. Но ты ни разу мне не ответила.
Она отошла от него, лицо ее помрачнело.
– Та-а-а! – Она топнула ногой.
– О, как я вижу, ты уже нашла его. – В дверях появился доктор Паже. Он протолкнул в комнату всю тележку и закрыл дверь.
Дженни повернулась к нему.
– Дядя Ларри! Вы что, скрывали от меня письма Джила?
Паже перевел взгляд от нее на Дейсейна.
– Письма? Какие еще письма?
– Джил писал мне письма, но я не получила ни одного из них!
– Ясно, – кивнул Паже. – Ну, ты ведь знаешь, как это порою бывает на почте… девушка из долины, парень, который пишет ей из внешнего мира.
– Черт побери! Я выцарапала бы им глаза!
– Успокойся, девочка. – Паже улыбнулся Дейсейну.
Повернувшись снова к Дейсейну, Дженни упала в его объятия и к удивлению того, снова поцеловала его. У психолога перехватило дыхание.
– Ну вот! – воскликнула она. – Только здесь может твориться подобное. Эти старые идиоты на почте не способны бросить это в корзину для мусора.
– Какие старые идиоты? – спросил Дейсейн. Ему показалось, что он пропустил часть разговора. Своим горячим поцелуем Дженни открыто признавала, что в их отношениях ничего не изменилось, однако Дейсейна не покидало ощущение беззащитности, необходимости вести себя осторожно. В конце концов, прошел год. Он ухитрился пробыть целый год вдали от нее – поддавшись своему уязвленному мужскому самолюбию, боясь при этом, что Дженни выйдет замуж… и он навеки потеряет ее. Но вот что побудило ее оставить его и целый год не напоминать о себе? Ведь она могла же приехать в Беркли хотя бы с коротким визитом.
«Да и я сам мог бы приехать сюда».
Дженни усмехнулась.
– Почему ты улыбаешься? – требовательно спросил он. – И ты не объяснила толком насчет почты и…
– Я улыбаюсь, потому что я так счастлива! – ответила она. – Я улыбаюсь, потому что могу читать мысли в твой голове. Почему ни ты, ни я ни разу не навестили друг друга за все это время? Ладно, вот ты и здесь, я знала, что ты приедешь когда-нибудь. Знала – и все! – Она импульсивно прижалась к нему и сказала: – А что касается почты…
– Мне кажется, завтрак Джилберта остывает, – заметил Паже. – Вы не против, если я буду звать вас Джилберт?
– Он не против, – ответила за Дейсейна Дженни. В ее голосе звучали подтрунивающие нотки, хотя тело внезапно напряглось. Она отодвинулась от Дейсейна.
Паже поднял крышку с одной из тарелок, стоявших на тележке, и сказал:
– Омлет Джасперс, как я вижу. Настоящий Джасперс.
Дженни неуверенно, без привычной жизнерадостности произнесла:
– Я сама приготовила его на кухне Джонсона.
– Я вижу, – сказал Паже. – Да… что ж, возможно, это самое лучшее, что есть в долине. – Он указал на тарелку. – Отведайте его, Джилберт.
При этих словах чувство голода в желудке Дейсейна снова напомнило о себе. Ему захотелось тут же усесться и умять омлет… но нечто неуловимое, смутное заставило его сдержаться. Он никак не мог избавиться от грызущего его ощущения опасности.
– А чем занимается Джасперс? – спросил он.
– Вот этим, – ответила Дженни и подкатила тележку к столу. – Я хочу сказать, продукт, получаемый из кооператива, они доводят до конца. Например, в этом омлете есть сыр Джасперса, который мы называем чеддар. А теперь садись и ешь.
– Вам он понравится, – заметил Паже. Он пересек комнату, положил руку на плечо Дейсейна и помог ему сесть на стул. – Позвольте мне по-быстрому осмотреть вас. – Он приподнял мочку левого уха Дейсейна, внимательно изучил ее, потом посмотрел в глаза психолога. – Вы выглядите совсем неплохо. Как голова?
– Сейчас лучше. А когда я проснулся, она просто раскалывалась.
– Хорошо. Приступайте к завтраку. Вам нужно отдохнуть день или два. Дайте мне знать, если снова почувствуете головокружение или общие симптомы отравления. Советую в обед вам съесть печенку, а я передам Дженни для вас еще несколько таблеток с железом. Вы не так долго пробыли в отравленном помещении, чтобы это имело какие-нибудь продолжительные последствия.
– Когда я думаю о беспечности мистера Джонсона, то мне хочется взять и перерубить его топором пополам, – со злостью произнесла Дженни.
– А мы сегодня кровожадные, не так ли? – сказал Паже.
Дейсейн взял вилку и попробовал омлет. За ним внимательно следила Дженни. Омлет оказался восхитительным – сочным и с легким привкусом сыра. Он проглотил кусок и улыбнулся девушке.
Дженни в ответ улыбнулась ему.
– А знаешь, – сказала она, – ведь это впервые, когда я что-либо приготовила тебе.
– Не сбей его с ног, девочка, – заметил Паже. Он похлопал ее по голове и добавил. – А сейчас я оставляю вас. Почему бы тебе не пригласить молодого человека на обед? Я скажу Саре, чтобы она приготовила то, что нравится Джилберту. – Он посмотрел на Дейсейна. – Вы ведь не против?
Дейсейн проглотил еще один кусок омлета. От сыра во рту остался острый привкус, который напомнил ему привкус пастеризованного пива, которое ему подал Бурдо в столовой гостиницы.
– Я буду признателен, – ответил он.
– Даже так, – заметил Паже. – Тогда мы ждем вас в семь. – Он посмотрел на наручные часы. Уже почти полдевятого, Дженни. Ты что, сегодня не работаешь?
– Я позвонила Джорджу и сказала ему, что сегодня я немного задержусь и опоздаю.
– Он не возражал?
– Он знает… что ко мне… приехал друг. – Дженни покраснела.
– Вот как? Ладно, не встревайте ни в какие неприятности. – Паже повернулся и, наклонив вперед голову, быстрым шагом покинул комнату.
Дженни повернулась и с застенчивой улыбкой посмотрела на Дейсейна.
– Не обращай внимания на дядю Ларри, – сказала она. – Он всегда ведет себя так: бросается от одного дела к другому. На самом же деле он удивительный человек.
– Где ты работаешь? – спросил Дейсейн.
– В кооперативе.
– На фабрике по производству сыра?
– Да. Я… я работаю на линии контроля.
Дейсейн сглотнул, напомнив себе, что он здесь для того, чтобы провести исследование местного рынка. Он шпион. И что скажет Дженни, когда узнает это? Но Дженни подбросила ему головоломку, которую ему предстояло разрешить. Почему Дженни, с ее поразительным талантом в области клинической психологии (что отмечал даже доктор Селадор, а заслужить его высокую оценку было отнюдь не просто), работает… на фабрике по производству сыра.
– Неужели у тебя здесь на нашлось работы… по специальности? – спросил Дейсейн.
– Это хорошая работа, – сказала девушка. Она села на край стола и стала раскачивать ногами. – Заканчивай свой завтрак. Я приготовила кофе, но такой ты не любишь, а другого в гостинице не оказалось. Не пей его, если он слишком крепкий. В металлическом кувшине апельсиновый сок. Я вспомнила, что ты пьешь черный кофе и не принесла…
– А, черт! – воскликнул Дейсейн.
– Я знаю, что слишком много болтаю, – сказала Дженни. Она обхватила себя руками. – О Джил, я так рада, что ты здесь. Заканчивай завтракать и мы сходим в кооператив. Я попробую устроить тебе экскурсию, и ты увидишь, какое это восхитительное место. А сзади среди складов, так много темных укромных уголков.
Дейсейн допил кофе и покачал головой.
– Дженни, ты неисправима.
– Джил, ты полюбишь долину. Я знаю это, – добавила она.
Дейсейн вытер губы носовым платком. Она по-прежнему любит его. Он видел это в каждом ее взгляде. И он… он тоже любит ее. И все же та фраза – люби меня, люби мою долину… Ее слова выдавали ее. Дейсейн вздохнул. Он видел, что перед ними в будущем встает глухая стена непонимания, различий между ними. Что окажется сильнее: ее любовь к нему или к родной земле? Если первое, то сможет ли она побороть свои чувства и покинуть долину? Уехать вместе с ним?
– Джил, с тобой все в порядке? – спросила Дженни.
Он отодвинул стул и встал.
– Да. Я…
Зазвонил телефон.
Трубку сняла Дженни.
– Комната доктора Дейсейна. – Она улыбнулась Джилу. Потом улыбка сменилась угрюмостью. – О, так это вы, мистер Джонсон, верно? Знаете, я хочу вам, мистер Джонсон, кое-что сказать. Я думаю, что вы преступник, ведь из-за вас едва не погиб мистер Дейсейн! Если бы вы… Нет! Не нужно оправдываться. Пустить газовую струю в комнату! Да я бы на месте доктора Дейсейна судилась с вами за каждый цент в вашем кармане!
В трубке послышался металлический голос. Дейсейн узнал только несколько слов. На лице Дженни снова появилась улыбка.
– Это Дженни Сорже, вот кто, – ответила она. – Неужели вы… хорошо, я скажу вам, если вы успокоитесь на минуту! Я принесла сюда то, что доктор прописал ему – хороший завтрак. Он не рискнет съесть что-нибудь, что приготовили вы. А вдруг в нем яд!
Дейсейн подошел к брошенному у этажерки чемодану и открыл его. Потом бросил через плечо:
– Дженни, что, ради бога, ему нужно?
Девушка жестом руки призвала его замолчать.
Дейсейн принялся рыться в чемодане, пытаясь найти портфель. Он пытался вспомнить, как же разворачивались события прошлой ночью, но не мог, потом оглядел комнату. Нигде не видно портфеля. А ведь кто-то ходил в другую комнату за его вещами. Возможно этот человек, кто бы он ни был, не заметил портфель. Что же там находилось? Лоб его покрылся испариной. Там же находилась подробно расписанная им программа исследования, направленного на разгадку тайны Барьера Сантароги. Если эта информация попадет в чужие руки, то его ждут новые неприятности.
– Я спрошу его, – сказала Дженни.
– Погоди-ка! – крикнул Дейсейн. – Я сам поговорю с ним. – Он взял у нее телефонную трубку. – Джонсон?
– Что вам надо? – воинственно произнес гнусавый голос. Но Дейсейн не винил его за это после того, как на него набросилась Дженни.
– Мой портфель, – сказал Дейсейн. – Он остался в моем старом номере. Будьте добры, пришлите туда кого-нибудь. И…
– Вашего проклятого портфеля не было в той комнате, мистер! Я еще раз проверил ее перед тем, как вынести все ваши вещи.
– Тогда где же он? – спросил Дейсейн.
– Если речь идет о портфеле, за который вы так дрожали вчера вечером, то я видел, как капитан Марден выходил с чем-то похожим после всей той суматохи, что вы вызвали.
– Я вызвал? – Гнев переполнял Дейсейна. – Послушайте, Джонсон! Хватит подтасовывать факты!
После короткой паузы Джонсон произнес:
– Да, пожалуй, кое в чем я был не прав. Простите!
Неожиданная смена тона – с грубого на извиняющийся – обезоружила Дейсейна как психолога. В какой-то степени манера Джонсона себя вести напоминала ему поведение Дженни. Некоторая простодушность сантарожанцев одновременно и привлекала к себе, и приводила в замешательство. Когда ему удалось наконец собраться с мыслями, он только и смог выговорить:
– А что Марден собирается сделать с моим портфелем?
– Вот вы сами и спросите у него об этом, – ответил Джонсон с вернувшейся воинственностью. Потом раздался резкий щелчок, и связь прервалась.
Дейсейн покачал головой и повесил трубку.
– Эл Марден хочет, чтобы ты пообедал с ним в «Голубой Овце», – сказала Дженни.
– Гм-м! – Дейсейн растерянно взглянул на нее, ему понадобилось несколько секунд, чтобы до него дошел смысл слов. – Марден… обедать?
– Ровно в двенадцать. «Голубая Овца» находится на Авеню Гигантов, которая пересекает весь город… с правой стороны как раз за первым перекрестком.
– Марден? Капитан дорожной инспекции?
– Да, Джонсон сказал мне это по телефону. – Она спрыгнула со стола, на секунду подол ее красного платья взвился вверх, обнажая колени. – Пошли. Проводи меня на работу.
Дейсейн взял чемодан и позволил ей вывести его из номера.
«Чертов портфель со всеми этими формами, заметками и письмами, – подумал он. – Настоящий спектакль! – Но теперь его утешало одно: все пойдет в открытую. – Я еще не перестал быть шпионом».
Впрочем, он не мог не понимать, что узнав о его истинной цели пребывания здесь, сантарожанцы поведут себя еще более осторожно. И весь вопрос в том, как отреагирует на это Дженни.
2
– Да черт с ним, с этим вашим окном, Джонсон! Я же вам сколько раз говорил, чтобы вы убрали отсюда эти газовые лампы! В скольких комнатах они еще остались?
– Не разговаривайте со мной таким тоном, Эл Марден. Я знаю вас еще с тех пор, как…
– Меня не интересует, сколько вы меня знаете, Джонсон. В скольких комнатах еще имеются эти газовые лампы?
Раздался голос служащего, в котором слышался гнев:
– Только в этой и еще в четырех этажом выше. Но там сейчас никто не проживает.
– Чтоб к завтрашнему вечеру их там не было! – отрезал Марден.
Поспешные шаги прервали этот спор. Вместо потолка в поле зрения Дейсейна появилось круглое лицо Паже. Лицо врача выглядело озабоченным. Он осторожно оттянул веки Дейсейна, потом произнес:
– Положите его на кровать.
– Как, доктор, с ним будет все в порядке? – спросил служащий.
– Самое время задавать идиотские вопросы, – ответил Марден.
– Мы вовремя успели, – сказал Паже. – А та комната, что напротив, она не занята?
– Его можно перенести в двести шестидесятую комнату, – ответил служащий. – Я открою ее.
– Вы хоть понимаете, что его, друга Дженни, с которым она вместе училась в университете, едва не убили? – спросил Марден. Голос его доносился до сознания Дейсейна все слабее по мере того, как он удалялся к двери, где с ключами копошился служащий.
– Друг Дженни? – Раздался звук проворачиваемого в замочной скважине ключа. – Но я думал…
– Не важно, что вы думали!
Лицо Паже приблизилось к Дейсейну.
– Мой юный друг, вы меня слышите? – спросил он.
Дейсейн, ощущая боль в легких, вздохнул и простонал:
– Да.
– Вас будут беспокоить головные боли, но вы выживете.
Потом лицо Паже отодвинулось. Чьи-то руки подняли Дейсейна. Потолок приблизился. Он оказался во второй комнате, похожей на предыдущую: такой же высокий потолок, так же, как и там, капала вода в ванной. Дейсейн почувствовал, что его положили на кровать, а потом начали раздевать. Внезапно он почувствовал головокружение и тошноту и оттолкнул в сторону руки раздевавших его людей.
Кто-то помог ему добраться до ванной, где его начало рвать. А потом он почувствовал облегчение – пусть и небольшое, но в голове немного прояснилось, и теперь он мог управлять своим телом. Дейсейн увидел, что помогал ему Паже.
– Хотите вернуться в постель? – спросил Паже.
– Да.
– Я вколю вам сейчас препарат железа, который нейтрализует воздействие газа на вашу кровь, – произнес Паже. – С вами будет все в порядке.
– Каким образом газовая струя попала в комнату? – спросил Дейсейн хриплым шепотом.
– Джонсон ошибся, регулируя клапаны на кухне, – ответил Паже. – Никакого вреда не случилось бы, если бы какой-то идиот не открыл форсунку в вашей комнате.
– Могу поклясться, что когда я вошел в комнату, все было перекрыто, – раздался голос служащего откуда-то за дверью в ванную комнату.
– Клапаны нужно перекрыть до завтрашнего вечера, – напомнил Марден.
«Они все так рассудительны, – подумал Дейсейн. – Марден, кажется, действительно разгневан. А на лице Паже застыло лишь выражение озабоченности.
«Может, это в самом деле несчастный случай?» – спросил себя Дейсейн.
Но он тут же напомнил себе, что двое человек, занимавшихся исследованием в этой долине, уже погибли в результате несчастных случаев.
– Значит, так, Эл, – начал Паже. – Вы, Пим и остальные теперь можете уходить. Я уложу его спать.
– Ладно, Ларри. Всем выйти из комнаты! – Это был голос Мардена.
– Я принесу его вещи из той комнаты. – Этого голоса Дейсейн не узнал.
Вскоре с помощью Паже Дейсейн переоделся в пижаму и лег в постель. Голова его прояснилась, сонливость как рукой сняло, но он чувствовал одиночество, несмотря на то, что Паже все еще находился в комнате.
«Я среди чужих», – подумал Дейсейн.
– Так, примите вот это, – произнес Паже и запихнул две таблетки Дейсейну в рот, потом заставил психолога запить их водой из стакана.
Дейсейн сделал глоток и почувствовал, как таблетки с трудом проходят по горлу вместе с водой.
– Что это? – спросил он, когда отставил стакан.
– Препарат железа и успокоительное.
– Мне не хочется спать. Газ…
– Вы не слишком наглотались газа, чтобы это имело какие-либо серьезные последствия. А теперь спокойно отдыхайте. – Паже похлопал его по плечу. – Постельный режим и свежий воздух – лучшая терапия, которую вы можете получить. Кто-нибудь время от времени ночью будет заглядывать к вам. Я проверю ваше состояние утром.
– Кто-нибудь, – повторил Дейсейн. – Медсестра?
– Да, – ответил Паже резким тоном. – Медсестра. – Вы будете в такой же безопасности, как и в госпитале.
Дейсейн смотрел во мрак ночи за окном. «Откуда взялось это ощущение опасности? – подумал он. – Может это просто реакция организма на лекарство?» – Он почувствовал как действует успокоительное, затуманивая сознание, однако ощущение опасности не исчезло.
– Дженни будет счастлива узнать, что вы здесь, – сказал Паже. Потом он вышел из комнаты, погасив свет, и тихо закрыл за собой дверь.
Дейсейну вдруг показалось, что он задыхается в темноте, и он попытался преодолеть панику, вернуть себе то некое подобие спокойствия, которое испытывал прежде.
«Дженни… Дженни…»
Дейсейн вспомнил странный разговор между служащим, которого звали Джонсоном, и Марденом: «…Друг Дженни, с которым она вместе училась…»
«Что Джонсон хотел сказать? На чем его прервал Марден?»
Дейсейн пытался побороть действие успокоительного. Мерное капанье воды в ванной мешало ему сосредоточиться. Комната казалась ему сейчас тюремной камерой.
«Так что же это – просто несчастный случай?»
Он вспомнил замешательство, которое охватило его в тот момент, когда он услышал шипение газовой струи. Теперь, когда опасность миновала, им овладел ужас.
«Это не может быть несчастный случай!
Но почему тогда Джонсон хотел убить его?»
Дейсейн все время мысленно возвращался к прерванному телефонному звонку. Действительно ли связь была прервана? Что бы на его месте предпринял Селадор? Ему ведь известно, какие опасности могут угрожать здесь.
Дейсейн почувствовал, что под воздействием успокоительного он проваливается в сон, и попытался сосредоточиться на мыслях об исследовании. Это такой многообещающий проект. Он вспомнил, как Селадор объясняет, почему такое внимание к этой долине. Проект «Сантарога» – просто ослепительно сверкающая драгоценность, которая…
Взятый по отдельности любой из этих фактов не может вызвать какую-либо тревогу или повышенное внимание. Вам может показаться любопытным то, что ни одного человека из Кловердейла, штат Калифорния, нельзя обнаружить в психиатрической клинике. Лишь мимолетный интерес может вызвать тот факт, что люди Хоупа, штат Миссури, потребляют совсем мало табака. А встревожит ли вас сообщение о том, что бизнес в Энамкло, Вашингтон, ведется только на местном уровне? Конечно, нет. Но когда все эти и подобные факты соединяются вместе и совершаются в одном месте, то возникает тревога. В этом и состоит отличие данного исследования…
Капающая вода в ванной отвлекла внимание. «Опасное отличие, – подумал Дейсейн. – Кто же будет присматривать за мной?» – задал он себе вопрос.
И тут ему пришло в голову спросить себя, а кто же поднял тревогу? Звук разбитого стекла, видимо, привлек чье-то внимание. Вероятнее всего, это был Джонсон, служащий гостиницы. Почему же тогда он бросился спасать человека, которого пытался убить? Дейсейн понял, что паранойя уже оказывает на его мысли заметное влияние.
«Это был несчастный случай, – решил Дейсейн. – Это был несчастный случай при проведении исследования в месте, имевшем столько опасных отличий».
Уже только проснувшись, Дейсейн почувствовал, что голоден. Тело сводило судорогами боли. В памяти всплыли события ночи. Голова так болела, что ему казалось, словно ее пинают изнутри.
Осторожно он приподнялся. Прямо перед ним находилось окно, за которым виднелась зеленая ветка дуба. Дейсейну казалось, будто его мускулами управляет какая-то невидимая сила. Неожиданно Дейсейн поймал себя на том, что посмотрел на дверь, пытаясь разглядеть, нет ли там газовой лампы, но не увидел ничего, кроме пятна на обоях, отмечавших место, где находилась газовая форсунка.
Стараясь держать голову как можно ровнее, Дейсейн осторожно выбрался из постели и направился в ванную. Холодный душ в какой-то степени привел его в чувство и вернул ощущение реальности.
Он продолжал твердить себе: «Это несчастный случай».
Когда Дейсейн вышел из ванной, на ветке дуба сидела сойка, и от ее пронзительного писка у него снова разболелась голова. Он торопливо оделся, понуждаемый чувством голода. Появились и другие сойки и стали набрасываться друг на друга, продолжая верещать, их холки развевались на ветру. Стиснув зубы, Дейсейн повернулся к зеркалу, чтобы завязать галстук. Когда он только занялся этим делом, то увидел в отражении зеркала, как дверь медленно начала открываться. А потом появился угол тележки на колесиках с подносом, сопровождаемый звоном тарелок. Дверь распахнулась пошире.
В дверях, толкая тележку, появилась Дженни. Дейсейн уставился на ее отражение в зеркале, его руки как бы приросли к галстуку. На ней было красное платье, а длинные черные волосы были перехвачены такого же цвета лентой. Кожа имела загар здорового человека. Ее голубые глаза в свою очередь уставились на его отражение в зеркале. На овальном лице, внимательно всматривающемся в него, было выражение ожидания. Губы ее были такими же полными, какими он запомнил их, сложившимися в легкую улыбку, на левой щеке появлялась ямочка.
– Заканчивай завязывать свой галстук, – сказала она. – Я принесла тебе завтрак. – В ее голосе прозвучали столь хорошо знакомые ему угрожающе-успокаивающие нотки.
Повернувшись, Дейсейн направился к ней, словно кукла, приводимая в движение невидимым кукловодом. Дженни оставила тележку и встретила его на полпути. Она бросилась в его объятия и вскинула голову для поцелуя. Дейсейн почувствовал тепло ее губ, и ему показалось, что он вернулся домой.
Дженни отодвинулась и внимательно посмотрела на него.
– О Джил! – воскликнула она. – Мне так тебя не хватало! Почему ты мне не написал хотя бы одно письмо?
Он уставился на Дженни, не в силах от охватившего его удивления сразу ответить, потом произнес:
– Но я на самом деле писал тебе. Но ты ни разу мне не ответила.
Она отошла от него, лицо ее помрачнело.
– Та-а-а! – Она топнула ногой.
– О, как я вижу, ты уже нашла его. – В дверях появился доктор Паже. Он протолкнул в комнату всю тележку и закрыл дверь.
Дженни повернулась к нему.
– Дядя Ларри! Вы что, скрывали от меня письма Джила?
Паже перевел взгляд от нее на Дейсейна.
– Письма? Какие еще письма?
– Джил писал мне письма, но я не получила ни одного из них!
– Ясно, – кивнул Паже. – Ну, ты ведь знаешь, как это порою бывает на почте… девушка из долины, парень, который пишет ей из внешнего мира.
– Черт побери! Я выцарапала бы им глаза!
– Успокойся, девочка. – Паже улыбнулся Дейсейну.
Повернувшись снова к Дейсейну, Дженни упала в его объятия и к удивлению того, снова поцеловала его. У психолога перехватило дыхание.
– Ну вот! – воскликнула она. – Только здесь может твориться подобное. Эти старые идиоты на почте не способны бросить это в корзину для мусора.
– Какие старые идиоты? – спросил Дейсейн. Ему показалось, что он пропустил часть разговора. Своим горячим поцелуем Дженни открыто признавала, что в их отношениях ничего не изменилось, однако Дейсейна не покидало ощущение беззащитности, необходимости вести себя осторожно. В конце концов, прошел год. Он ухитрился пробыть целый год вдали от нее – поддавшись своему уязвленному мужскому самолюбию, боясь при этом, что Дженни выйдет замуж… и он навеки потеряет ее. Но вот что побудило ее оставить его и целый год не напоминать о себе? Ведь она могла же приехать в Беркли хотя бы с коротким визитом.
«Да и я сам мог бы приехать сюда».
Дженни усмехнулась.
– Почему ты улыбаешься? – требовательно спросил он. – И ты не объяснила толком насчет почты и…
– Я улыбаюсь, потому что я так счастлива! – ответила она. – Я улыбаюсь, потому что могу читать мысли в твой голове. Почему ни ты, ни я ни разу не навестили друг друга за все это время? Ладно, вот ты и здесь, я знала, что ты приедешь когда-нибудь. Знала – и все! – Она импульсивно прижалась к нему и сказала: – А что касается почты…
– Мне кажется, завтрак Джилберта остывает, – заметил Паже. – Вы не против, если я буду звать вас Джилберт?
– Он не против, – ответила за Дейсейна Дженни. В ее голосе звучали подтрунивающие нотки, хотя тело внезапно напряглось. Она отодвинулась от Дейсейна.
Паже поднял крышку с одной из тарелок, стоявших на тележке, и сказал:
– Омлет Джасперс, как я вижу. Настоящий Джасперс.
Дженни неуверенно, без привычной жизнерадостности произнесла:
– Я сама приготовила его на кухне Джонсона.
– Я вижу, – сказал Паже. – Да… что ж, возможно, это самое лучшее, что есть в долине. – Он указал на тарелку. – Отведайте его, Джилберт.
При этих словах чувство голода в желудке Дейсейна снова напомнило о себе. Ему захотелось тут же усесться и умять омлет… но нечто неуловимое, смутное заставило его сдержаться. Он никак не мог избавиться от грызущего его ощущения опасности.
– А чем занимается Джасперс? – спросил он.
– Вот этим, – ответила Дженни и подкатила тележку к столу. – Я хочу сказать, продукт, получаемый из кооператива, они доводят до конца. Например, в этом омлете есть сыр Джасперса, который мы называем чеддар. А теперь садись и ешь.
– Вам он понравится, – заметил Паже. Он пересек комнату, положил руку на плечо Дейсейна и помог ему сесть на стул. – Позвольте мне по-быстрому осмотреть вас. – Он приподнял мочку левого уха Дейсейна, внимательно изучил ее, потом посмотрел в глаза психолога. – Вы выглядите совсем неплохо. Как голова?
– Сейчас лучше. А когда я проснулся, она просто раскалывалась.
– Хорошо. Приступайте к завтраку. Вам нужно отдохнуть день или два. Дайте мне знать, если снова почувствуете головокружение или общие симптомы отравления. Советую в обед вам съесть печенку, а я передам Дженни для вас еще несколько таблеток с железом. Вы не так долго пробыли в отравленном помещении, чтобы это имело какие-нибудь продолжительные последствия.
– Когда я думаю о беспечности мистера Джонсона, то мне хочется взять и перерубить его топором пополам, – со злостью произнесла Дженни.
– А мы сегодня кровожадные, не так ли? – сказал Паже.
Дейсейн взял вилку и попробовал омлет. За ним внимательно следила Дженни. Омлет оказался восхитительным – сочным и с легким привкусом сыра. Он проглотил кусок и улыбнулся девушке.
Дженни в ответ улыбнулась ему.
– А знаешь, – сказала она, – ведь это впервые, когда я что-либо приготовила тебе.
– Не сбей его с ног, девочка, – заметил Паже. Он похлопал ее по голове и добавил. – А сейчас я оставляю вас. Почему бы тебе не пригласить молодого человека на обед? Я скажу Саре, чтобы она приготовила то, что нравится Джилберту. – Он посмотрел на Дейсейна. – Вы ведь не против?
Дейсейн проглотил еще один кусок омлета. От сыра во рту остался острый привкус, который напомнил ему привкус пастеризованного пива, которое ему подал Бурдо в столовой гостиницы.
– Я буду признателен, – ответил он.
– Даже так, – заметил Паже. – Тогда мы ждем вас в семь. – Он посмотрел на наручные часы. Уже почти полдевятого, Дженни. Ты что, сегодня не работаешь?
– Я позвонила Джорджу и сказала ему, что сегодня я немного задержусь и опоздаю.
– Он не возражал?
– Он знает… что ко мне… приехал друг. – Дженни покраснела.
– Вот как? Ладно, не встревайте ни в какие неприятности. – Паже повернулся и, наклонив вперед голову, быстрым шагом покинул комнату.
Дженни повернулась и с застенчивой улыбкой посмотрела на Дейсейна.
– Не обращай внимания на дядю Ларри, – сказала она. – Он всегда ведет себя так: бросается от одного дела к другому. На самом же деле он удивительный человек.
– Где ты работаешь? – спросил Дейсейн.
– В кооперативе.
– На фабрике по производству сыра?
– Да. Я… я работаю на линии контроля.
Дейсейн сглотнул, напомнив себе, что он здесь для того, чтобы провести исследование местного рынка. Он шпион. И что скажет Дженни, когда узнает это? Но Дженни подбросила ему головоломку, которую ему предстояло разрешить. Почему Дженни, с ее поразительным талантом в области клинической психологии (что отмечал даже доктор Селадор, а заслужить его высокую оценку было отнюдь не просто), работает… на фабрике по производству сыра.
– Неужели у тебя здесь на нашлось работы… по специальности? – спросил Дейсейн.
– Это хорошая работа, – сказала девушка. Она села на край стола и стала раскачивать ногами. – Заканчивай свой завтрак. Я приготовила кофе, но такой ты не любишь, а другого в гостинице не оказалось. Не пей его, если он слишком крепкий. В металлическом кувшине апельсиновый сок. Я вспомнила, что ты пьешь черный кофе и не принесла…
– А, черт! – воскликнул Дейсейн.
– Я знаю, что слишком много болтаю, – сказала Дженни. Она обхватила себя руками. – О Джил, я так рада, что ты здесь. Заканчивай завтракать и мы сходим в кооператив. Я попробую устроить тебе экскурсию, и ты увидишь, какое это восхитительное место. А сзади среди складов, так много темных укромных уголков.
Дейсейн допил кофе и покачал головой.
– Дженни, ты неисправима.
– Джил, ты полюбишь долину. Я знаю это, – добавила она.
Дейсейн вытер губы носовым платком. Она по-прежнему любит его. Он видел это в каждом ее взгляде. И он… он тоже любит ее. И все же та фраза – люби меня, люби мою долину… Ее слова выдавали ее. Дейсейн вздохнул. Он видел, что перед ними в будущем встает глухая стена непонимания, различий между ними. Что окажется сильнее: ее любовь к нему или к родной земле? Если первое, то сможет ли она побороть свои чувства и покинуть долину? Уехать вместе с ним?
– Джил, с тобой все в порядке? – спросила Дженни.
Он отодвинул стул и встал.
– Да. Я…
Зазвонил телефон.
Трубку сняла Дженни.
– Комната доктора Дейсейна. – Она улыбнулась Джилу. Потом улыбка сменилась угрюмостью. – О, так это вы, мистер Джонсон, верно? Знаете, я хочу вам, мистер Джонсон, кое-что сказать. Я думаю, что вы преступник, ведь из-за вас едва не погиб мистер Дейсейн! Если бы вы… Нет! Не нужно оправдываться. Пустить газовую струю в комнату! Да я бы на месте доктора Дейсейна судилась с вами за каждый цент в вашем кармане!
В трубке послышался металлический голос. Дейсейн узнал только несколько слов. На лице Дженни снова появилась улыбка.
– Это Дженни Сорже, вот кто, – ответила она. – Неужели вы… хорошо, я скажу вам, если вы успокоитесь на минуту! Я принесла сюда то, что доктор прописал ему – хороший завтрак. Он не рискнет съесть что-нибудь, что приготовили вы. А вдруг в нем яд!
Дейсейн подошел к брошенному у этажерки чемодану и открыл его. Потом бросил через плечо:
– Дженни, что, ради бога, ему нужно?
Девушка жестом руки призвала его замолчать.
Дейсейн принялся рыться в чемодане, пытаясь найти портфель. Он пытался вспомнить, как же разворачивались события прошлой ночью, но не мог, потом оглядел комнату. Нигде не видно портфеля. А ведь кто-то ходил в другую комнату за его вещами. Возможно этот человек, кто бы он ни был, не заметил портфель. Что же там находилось? Лоб его покрылся испариной. Там же находилась подробно расписанная им программа исследования, направленного на разгадку тайны Барьера Сантароги. Если эта информация попадет в чужие руки, то его ждут новые неприятности.
– Я спрошу его, – сказала Дженни.
– Погоди-ка! – крикнул Дейсейн. – Я сам поговорю с ним. – Он взял у нее телефонную трубку. – Джонсон?
– Что вам надо? – воинственно произнес гнусавый голос. Но Дейсейн не винил его за это после того, как на него набросилась Дженни.
– Мой портфель, – сказал Дейсейн. – Он остался в моем старом номере. Будьте добры, пришлите туда кого-нибудь. И…
– Вашего проклятого портфеля не было в той комнате, мистер! Я еще раз проверил ее перед тем, как вынести все ваши вещи.
– Тогда где же он? – спросил Дейсейн.
– Если речь идет о портфеле, за который вы так дрожали вчера вечером, то я видел, как капитан Марден выходил с чем-то похожим после всей той суматохи, что вы вызвали.
– Я вызвал? – Гнев переполнял Дейсейна. – Послушайте, Джонсон! Хватит подтасовывать факты!
После короткой паузы Джонсон произнес:
– Да, пожалуй, кое в чем я был не прав. Простите!
Неожиданная смена тона – с грубого на извиняющийся – обезоружила Дейсейна как психолога. В какой-то степени манера Джонсона себя вести напоминала ему поведение Дженни. Некоторая простодушность сантарожанцев одновременно и привлекала к себе, и приводила в замешательство. Когда ему удалось наконец собраться с мыслями, он только и смог выговорить:
– А что Марден собирается сделать с моим портфелем?
– Вот вы сами и спросите у него об этом, – ответил Джонсон с вернувшейся воинственностью. Потом раздался резкий щелчок, и связь прервалась.
Дейсейн покачал головой и повесил трубку.
– Эл Марден хочет, чтобы ты пообедал с ним в «Голубой Овце», – сказала Дженни.
– Гм-м! – Дейсейн растерянно взглянул на нее, ему понадобилось несколько секунд, чтобы до него дошел смысл слов. – Марден… обедать?
– Ровно в двенадцать. «Голубая Овца» находится на Авеню Гигантов, которая пересекает весь город… с правой стороны как раз за первым перекрестком.
– Марден? Капитан дорожной инспекции?
– Да, Джонсон сказал мне это по телефону. – Она спрыгнула со стола, на секунду подол ее красного платья взвился вверх, обнажая колени. – Пошли. Проводи меня на работу.
Дейсейн взял чемодан и позволил ей вывести его из номера.
«Чертов портфель со всеми этими формами, заметками и письмами, – подумал он. – Настоящий спектакль! – Но теперь его утешало одно: все пойдет в открытую. – Я еще не перестал быть шпионом».
Впрочем, он не мог не понимать, что узнав о его истинной цели пребывания здесь, сантарожанцы поведут себя еще более осторожно. И весь вопрос в том, как отреагирует на это Дженни.
2
После посещения сыроваренного кооператива Джасперса и разговоров с людьми, работавшими как на самой фабрике, так и на прилегающих территориях, Дейсейну почему-то пришла в голову мысль провести аналогию между ними и ульем. Белая стена кооператива вырисовывалась за оградой, куда Дженни повела его от гостиницы. Ему показалось странным, что по соседству с гостиницей через дорогу возле крутого холма на оголенной местности расположены квадраты и прямоугольники строений кооператива. Сонливость, охватившая его вчера вечером, сменилась деловой активностью: гудели автокары, грохочущие по двору и перевозившие какие-то продолговатые тюки, люди целеустремленно куда-то торопились.
«Улей, – подумал Дейсейн. – И где-то внутри должны быть матка, трутни, рабочие пчелы, занимающиеся охраной и сбором пищи».
Охранник в униформе с собакой на поводке записал в журнал фамилию Дейсейна после того, как Дженни представила его. Охранник открыл ворота, встроенные в забор. Собака, с волчьим оскалом глядя на Дейсейна, начала скулить.
Дейсейн вспомнил лай, который он услышал, когда при въезде в долину он впервые обозревал ее. Дейсейн вдруг с удивлением отметил, что это было всего четырнадцать часов назад. А ему казалось, что он здесь уже несколько дней. И ему было интересно, почему собаки охраняют кооператив. Этот вопрос заинтриговал его.
Двор, который они пересекли, имел безукоризненно ровную бетонную поверхность. Теперь, оказавшись совсем рядом с заводом, Дейсейн видел, что он представлял собой комплекс из множества цехов с прилегающей к ним территорией, застроенной странного вида сооружениями, подъездами и навесами.
Настроение Дженни сразу же переменилось, когда они оказались на территории кооператива. Она стала более напористой, уверенной в себе. Дженни представила Дейсейна четырем работникам, в том числе Вилле Бурдо – невысокой молодой женщине хрупкого телосложения с хриплым голосом и со столь резкими чертами лица, что оно казалось почти уродливым. Цвет кожи у нее был такой же, как у отца.
– Я вчера вечером познакомился с твоим отцом, – сказал Дейсейн.
– Папа рассказал мне об этом, – заметила она. Потом с понимающим видом повернулась к Дженни и добавила: – Я сделаю все, что смогу, ты только скажи мне, милая.
– Возможно, позже, – ответила Дженни. – Нам сейчас нужно бежать.
– Джилберт Дейсейн, вам понравится это место, – сказала Вилла. Махнув рукой, она повернулась и решительно направилась дальше по двору.
Встревоженный тем, что скрывалось под этим разговором, Дейсейн позволил отвести себя через боковой пролет к широкой двери, за которой оказался проход. По обеим его сторонам стояли ящики из-под сыра. Из-за этой груды доносились самые разные звуки: шипение, грохот, бульканье воды, лязг металла.
«Улей, – подумал Дейсейн. – И где-то внутри должны быть матка, трутни, рабочие пчелы, занимающиеся охраной и сбором пищи».
Охранник в униформе с собакой на поводке записал в журнал фамилию Дейсейна после того, как Дженни представила его. Охранник открыл ворота, встроенные в забор. Собака, с волчьим оскалом глядя на Дейсейна, начала скулить.
Дейсейн вспомнил лай, который он услышал, когда при въезде в долину он впервые обозревал ее. Дейсейн вдруг с удивлением отметил, что это было всего четырнадцать часов назад. А ему казалось, что он здесь уже несколько дней. И ему было интересно, почему собаки охраняют кооператив. Этот вопрос заинтриговал его.
Двор, который они пересекли, имел безукоризненно ровную бетонную поверхность. Теперь, оказавшись совсем рядом с заводом, Дейсейн видел, что он представлял собой комплекс из множества цехов с прилегающей к ним территорией, застроенной странного вида сооружениями, подъездами и навесами.
Настроение Дженни сразу же переменилось, когда они оказались на территории кооператива. Она стала более напористой, уверенной в себе. Дженни представила Дейсейна четырем работникам, в том числе Вилле Бурдо – невысокой молодой женщине хрупкого телосложения с хриплым голосом и со столь резкими чертами лица, что оно казалось почти уродливым. Цвет кожи у нее был такой же, как у отца.
– Я вчера вечером познакомился с твоим отцом, – сказал Дейсейн.
– Папа рассказал мне об этом, – заметила она. Потом с понимающим видом повернулась к Дженни и добавила: – Я сделаю все, что смогу, ты только скажи мне, милая.
– Возможно, позже, – ответила Дженни. – Нам сейчас нужно бежать.
– Джилберт Дейсейн, вам понравится это место, – сказала Вилла. Махнув рукой, она повернулась и решительно направилась дальше по двору.
Встревоженный тем, что скрывалось под этим разговором, Дейсейн позволил отвести себя через боковой пролет к широкой двери, за которой оказался проход. По обеим его сторонам стояли ящики из-под сыра. Из-за этой груды доносились самые разные звуки: шипение, грохот, бульканье воды, лязг металла.