Герн Кэндис. Восторг ночи

   – Он не принуждал меня. Вспомни, ведь я ждала Джулиана. Я сама позволила ему любить меня. Я хотела этого. И поняла, что это был не Джулиан, лишь несколько минут назад, когда услышала о несчастном случае.
   – Как странно, – сказала Пенелопа. – И ты не представляешь, кто бы это мог быть? Ты не узнала его по голосу?
   – Он говорил шепотом, и невозможно было различить особенности голоса. Да я и не пыталась это сделать. Я, естественно, полагала, что слышу шепот Джулиана.
   – И не заметила никаких других характерных признаков? – допытывалась Пенелопа. – Какие-нибудь отметины на его теле, которые помогут опознать его?
   – Поскольку я никого из приглашенных мужчин не видела голым, – с сарказмом заметила Марианна, – будет трудно определить, кто из них был со мной. Я только убеждена, что этот мужчина довольно ловок и предусмотрителен. Он точно знал, что я ждала Джулиана, и решил занять его место.
   – Он действительно притворялся лордом Джулианом? – спросила Вильгельмина. – Он назвал свое имя?
   – Нет… О, подождите! Когда я проснулась, он сказал: «Это я». Естественно я подумала, что подразумевается: «Я, Джулиан».
   – Возможно, он полагал, что ты его узнала, – сказала Вильгельмина. – «Это я» звучит так, будто он не сомневается, что ты ждешь его.
   – Я ждала Джулиана. И, учитывая, какое внимание он открыто оказывал мне здесь, в Оссинге, можно предположить, что почти все знали, что я жду именно его. Как я могла подумать, что вместо него появится кто-то другой?
   – Это должен быть кто-то из гостей, – сказала Пенелопа, – что сужает круг подозреваемых. Если только не один из лакеев.
   – Боже праведный! – воскликнула Грейс. – Лакей? Значит, никто из нас не может чувствовать себя здесь в безопасности, находясь в постели?
   – Маловероятно, что это лакей, – возразила Вильгельмина. – Не волнуйся, Грейс. Я сомневаюсь, что насильник свободно разгуливает по Оссингу. Это был мужчина, который искал именно Марианну. – Она вопросительно приподняла брови. – Или нет? Может быть, кто-то перепутал комнату, направляясь к другой леди? К той, которая ждала его. Мог он принять тебя за другую женщину?
   – Нет, – твердо заявила Марианна. – Он несколько раз называл меня по имени. Он определенно знал, кто я. А я даже не представляю, кто был со мной.
   – У тебя должно быть какое-то предположение, дорогая.
   – Мне необходимо найти его, – сказала Марианна с нотками раздражения в голосе. – Он предоставил мне возможность испытать фантастическое сексуальное наслаждение, какого я не могла даже вообразить, а я не знаю, кто он.
   Адам застыл как вкопанный на лестнице над ними. Он, конечно, не должен был подслушивать, однако не смог пересилить себя. «Фантастическое сексуальное наслаждение».
   Это вызвало у него улыбку. Ему захотелось услышать, что еще она скажет об их ночном общении. Адам был уверен в своих способностях в постели, однако приятно получить подтверждение от любимой женщины, с которой провел ночь.
   – Значит, этот незнакомец – умелый любовник, – заключила герцогиня.
   – Более чем, – подтвердила Марианна. – Мне неприятно хвалить мужчину, который обманом проник в мою постель, но он действительно великолепный любовник.
   Адам снова расплылся в улыбке от распиравшей его гордости. Марианна чрезвычайно лестно отзывалась о нем. Точнее, о своем таинственном любовнике. Ее похвалы не могли относиться к Адаму, поскольку она не знала, что это он побывал в ее постели.
   Однако тот факт, что она обсуждала его с другими женщинами, слегка покоробил его. Адам почему-то полагал, что женщины не должны касаться таких тем. Откровенный разговор женщин о сексе мог шокировать любого здравомыслящего мужчину.
   – Это не мог быть лорд Рочдейл, – заявила миссис Марлоу. – Он был занят с другой женщиной. Я точно видела его в спальне леди Дрейк.
   – И конечно, это не Толливер, – сказала леди Госфорт. – Можешь не сомневаться, у него не было времени тайком пробираться в чужие спальни.
   Прелестно! Значит, Адам не ошибся.
   – Должны же быть какие-то характерные особенности у этого мужчины, которые помогут тебе опознать его, – продолжала размышлять герцогиня.
   – Дайте подумать, – сказала Марианна. – Он мускулистый, без капли жира, и у него плоский живот.
   – По этим признакам исключаются лорд Тротбек…
   – И мистер Лейтон-Блэр.
   Из ниши снизу донесся женский смех. Вот уж воистину самый примечательный разговор, какой Адам когда-либо слышал. Он надеялся, что они не доберутся до него, исключая подобным образом гостящих в Оссинге джентльменов.
   – У него на груди много волос, – продолжила Марианна. – И у него широкие плечи.
   – Может быть, это лорд Инглби? – предположила миссис Марлоу.
   – Нет, это не Инглби, – твердо заявила герцогиня. На мгновение наступила тишина, затем снова раздался смех.
   – Вильгельмина, ах ты плутовка, – сказала леди Госфорт. – Не говорила нам ни слова, хотя обязана рассказывать все. Ведь мы заключили договор.
   Эти женщины договорились делиться секретами своей интимной жизни? И Марианна тоже?
   – Я не была уверена, что стоит рассказывать о моих любовных похождениях, – ответила герцогиня. – Мои связи всем известны, и ничего нового я сообщить не могу.
   – Да, – согласилась леди Госфорт. – Однако когда мы вернемся в город, приготовься к исчерпывающей исповеди. А сейчас надо разобраться с щекотливой ситуацией, в которую попала Марианна. Итак, кто еще имеет достаточно широкие плечи? Лорд Хэверинг? Сэр Невилл Кеньон?
   – Вполне возможно, что сэр Невилл, – сказала герцогиня. – Мне кажется, под его модным жилетом и гофрированной сорочкой скрывается мускулистая волосатая грудь.
   – Да, и он часто поглядывает на женщин интригующим взглядом, – добавила леди Госфорт. – Есть основание считать его неплохим партнером в постели. Он вполне мог быть твоим незнакомцем, Марианна.
   – Ты так думаешь?
   Кеньон? Проклятие. Неужели это он доводил ее до экстаза? Неужели это он прижимал ее к себе, когда она впервые в жизни содрогалась от оргазма? Черт побери!
   – Не могу поверить, что вы способны так спокойно перечислять джентльменов, которые могли бы тайком забраться в постель Марианны. – В голосе миссис Марлоу звучало возмущение. Она повернулась к Марианне. – Да, тебе было приятно с ним, но его обман отвратителен. Если среди гостей находится мужчина, способный на такой поступок, чего еще можно ожидать от него?
   – О чем ты говоришь, Грейс? – спросила Марианна.
   – Ты не подумала, что, возможно, сейчас он посмеивается над тобой, рассказывая о своем приключении другим мужчинам? Что, если он даст понять, что ты доступна любому, кто тайком проберется в твою спальню? Что, если он будет трепать твое имя по всему городу, называя тебя распутной искательницей приключений? Ты подумала об этом?
   – Только не это! – сокрушенно простонала Марианна.
   – И ты даже не знаешь, кто это был, – продолжила миссис Марлоу. – Как ты можешь оставаться здесь с такой неопределенностью? Знают ли об этой истории все мужчины или только один? Если только один, то кто он? Это совершенно невыносимая ситуация.
   Марианна горестно всхлипнула.
   – Боже, Грейс, ты права. Как я смогу смотреть им в лицо? Печально, но я не учла, что он может рассказать другим о своей победе. – Она снова всхлипнула. – Я этого не вынесу. Я должна уехать отсюда.
   – Думаю, так будет лучше, – сказала миссис Марлоу. – Если ты останешься, он подумает, что ты не возражаешь против его поступка. А потом решит, что можно забраться в постель к кому-нибудь еще.
   – О нет! – Жалобный голос Марианны разрывал сердце Адама.
   – Очень мудрый совет, Грейс, – сказала герцогиня. – Я полностью тебя поддерживаю. Марианна не должна позволять этому человеку думать, что его выходка сойдет ему с рук.
   – В таком случае я должна немедленно уехать, – сказала Марианна.
   Едва эти слова слетели с ее губ, как она, обогнув огромную вазу и подобрав юбки, устремилась вверх по лестнице. Увидев Адама, стоящего на середине пролета, Марианна остановилась и пристально посмотрела на него.
   – Ты слышал наш разговор?
   – Я слышал только, что ты намереваешься уехать.
   – У меня нет выбора, Адам. Я должна немедленно покинуть Оссинг.
   – Конечно, дорогая! Позволь мне распорядиться насчет кареты, пока ты пакуешь вещи.
   – Очень любезно с твоей стороны. Спасибо, Адам. – Марианна ринулась вверх по лестнице мимо него. – Я буду готова через двадцать минут.
   Он наблюдал за ней, пока она не скрылась из виду, потом повернулся и обнаружил у основания лестницы остальных трех дам, которые о чем-то тихо переговаривались. Герцогиня взглянула вверх и уловила его взгляд. Ее губы тронула загадочная улыбка.
   Адам стоял у главного входа и наблюдал, как грузят в карету багаж Марианны. Он ждал, когда она появится, чтобы попрощаться с ней.
   Печальное завершение их дружбы. По его вине возникла неприятная ситуация, и он решил, что лучше сохранять дистанцию между ним и Марианной. Ради нее и Клариссы Он больше не станет причинять вред ни той ни другой. Пора наконец поставить интересы другого человека выше своих. Пора остепениться и вести себя достойно.
   Адам провел остаток ночи, размышляя над тем, что сделал и как следует поступить в дальнейшем. По крайней мере на ближайшее будущее он должен исчезнуть из жизни Марианны. Это единственно правильное решение.
   По окончании приема в Оссинге Адам намеревался поехать в Дорсет, в поместье, которое прежде собирался продать. Он начнет приводить его в порядок, чтобы оно было готово для приема невесты. Потом пригласит супругов Лейтон-Блэров и обсудит с ними бракосочетание в местном церковном приходе. Он будет твердо настаивать на этом. Он не вернется в Лондон, чтобы устраивать там светскую свадьбу в церкви Святого Георга. Он не вернется в свой дом со смежными балконами на Брутон-стрит. В конце концов, он наймет делового человека, чтобы тот продал дом на Брутон-стрит. Его персонал упакует мебель и личные вещи и отправит их в Дорсет. У него не будет необходимости возвращаться в этот дом, где все напоминает об искушающей близости Марианны.
   Это будет полный разрыв. Адам откажется от городской жизни, которую всегда предпочитал, и поселится в сельской местности, где его невеста будет счастлива. Он станет сквайром и обзаведется целым выводком детей.
   Он посвятит оставшуюся жизнь счастью Клариссы. Он попытается сделать что-нибудь значительное в своей жизни.
   И может быть, однажды, спустя годы, когда Адам привыкнет к новой жизни, когда его чувства к Клариссе станут более глубокими, когда он окончательно укоренится в Дорсете настолько, что не сможет покинуть его, – может быть, тогда он снова посетит Лондон и Марианну. Они встретятся, как старые друзья, и будут вспоминать те дни, когда проводили время втроем с Дэвидом. Их единственная, неповторимая ночь в Оссинг-Парке станет не более чем приятным воспоминание. Причем для нее в меньшей степени, поскольку она никогда не узнает, что провела эту ночь с ним.
   Это будет своеобразным наказанием для него за то, что он сделал. За то, что подверг ее мучениям. За то, что обманул ее. За то, что любил ее.
   Чувство вины, оттого что он этой любовью предал своего лучшего друга, угнетало его больше, чем возможность навсегда потерять Марианну. Адам не так переживал из-за событий прошлой ночи, как в связи с тем, что втайне любил ее все те годы, когда Дэвид был еще жив, хотя никогда не признавался в этом даже самому себе.
   «Прости меня, Дэвид. Я не думал, что так получится». Никогда больше не видеть ее, никогда не прикасаться к ней и не слышать ее смеха – это будет самым страшным мучением для него. Но он выдержит его во искупление своих грехов. Расставание с ней – единственно правильное решение.
   Но как же больно! Казалось, Адам знал Марианну целую вечность. Он очень дорожил ее дружбой. Она всегда нравилась ему, а теперь он безумно влюблен в нее. Теперь Адам познал ее тело и ее страсть. Она превзошла все его ожидания, и память об этом он будет хранить всю оставшуюся жизнь.
   Адам повернулся на звук шагов. Появилась служанка в дорожном плаще, со шляпной коробкой и коробкой поменьше, в которой, вероятно, хранились драгоценности Марианны. Она присела перед Адамом в реверансе и прошла мимо. Служанка передала шляпную коробку лакею, который поместил ее на крышу экипажа вместе с другими вещами и весь багаж крепко привязал ремнями. Коробочку с драгоценностями девушка оставила при себе и села в карету.
   Вскоре из дома вышла Марианна. На ней был зеленый бархатный жакет поверх желтого в полоску платья, которое Адам приметил раньше, и соломенная шляпа с изогнутыми полями. Это был довольно привлекательный наряд, яркий и веселый, однако ее бледное мрачное лицо не выражало ни малейшей радости. Она остановилась и посмотрела на Адама. В ее красивых карих глазах чувствовалось напряжение.
   – Спасибо, что провожаешь меня, – сказала она.
   – Не стоит благодарности.
   – Ты должен понять, что я не могу здесь оставаться. Ты, несомненно, узнал из моего разговора с подругами, что произошло.
   – Да.
   Марианна закрыла глаза и внезапно густо покраснела. От стыда? От замешательства? От горя? Ее вид, словно нож, поразил его в самое сердце.
   – Я в полном замешательстве, Адам. Я не знаю, что делать. Мне необходимо уехать отсюда.
   – Понимаю.
   – О, Адам, ты так добр ко мне. Что бы я делала без тебя?
   Казалось, нож повернули в его сердце. Адам подал ей руку. Она улыбнулась и приняла ее. Они спустились по ступенькам крыльца и направились к карете. Он внимательно изучал Марианну, стараясь запомнить черты ее лица: элегантный овал подбородка; прямой нос, который от озабоченности казался длиннее, чем обычно; прекрасную матовую кожу, которая ощущалась очень гладкой, когда он касался ее своим шершавым подбородком; нежные щеки, похожие на персики в лучах солнца; большие карие глаза с длинными, изогнутыми вверх ресницами; нежный, сочный рот с нижней губой, немного более полной, чем верхняя. Ямочки на щеках сейчас не были видны, но можно было различить едва заметные впадины, где они появлялись, когда она улыбалась.
   Он вглядывался в ее образ с напряженностью художника-портретиста, словно хотел навсегда запечатлеть его.
   Марианна повернулась к нему, когда они подошли к открытой дверце кареты.
   – До свидания, Адам. Спасибо тебе.
   Он взял ее руку и прижался к ней губами. От ее перчатки исходил легкий аромат туберозы.
   – До свидания, дорогая.
   Он помог ей подняться по ступенькам кареты. Она опустилась на подушки и расправила свои юбки, потом подняла голову и сказала:
   – О, Адам, я совсем забыла! Ты можешь оказать мне услугу?
   – Любую.
   – Я попрощалась с леди Престин, но не смогла поговорить с лордом Джулианом. Когда он будет в состоянии принимать визитеров, передай ему, что я ужасно сожалею о том, что случилось с ним. И мои извинения за столь поспешный отъезд.
   – Да, конечно.
   – Но прошу – ни слова о причине моего отъезда. Скажи ему… какое-то личное дело вынудило меня вернуться в город.
   – Не беспокойся, дорогая. Я передам ему твои извинения без лишних объяснений.
   – Спасибо еще раз, Адам. Ты, как всегда, остаешься моим верным другом.
   Адам заставил себя улыбнуться и кивнул.
   – Наслаждайся оставшимся отдыхом. Увидимся, когда ты вернешься на Брутон-стрит, – сказала Марианна.
   Нет, они больше не увидятся. Адам почти бессознательно взял ее руку, притянул к себе и нежно поцеловал, остро ощущая момент расставания. Он продлил поцелуй несколько дольше, чем полагалось по этикету, наслаждаясь последней возможностью ощутить ее близость и не желая прерывать ее.
   Надо было оторваться, чтобы не поддаться искушению вытащить Марианну из кареты и заключить ее в свои объятия. Адам отпустил ее руку, и она, откинувшись на спинку сиденья, пристально посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
   Адам закрыл дверцу кареты, повернулся и зашагал прочь.

Глава 15

   Он снова потряс ее своим поцелуем. Ее тело все еще трепетало, когда карета выехала через ворота Оссинг-Парка. Зачем он это сделал? Она и так пребывала в замешательстве. Адам должен был учитывать это. Марианна не сомневалась, что он слышал весь ее разговор с подругами. Тогда зачем он своим поцелуем усугубил ее страдания?
   Служанка Роуз, сидевшая рядом с ней в карете, делала вид, что ничего не заметила. Или, может быть, полагала, что нет ничего особенного в этом кратком дружеском поцелуе. Марианна хотела бы верить в то же самое, если бы не чувствовала что-то более глубокое в этом прикосновении его губ. В нем явно ощущалась тревожная прощальная нота, которая крайне огорчала ее. И еще что-то неуловимое, оставившее след в глубине ее сознания.
   Впрочем, не важно. Сейчас не время беспокоиться об этом. При иных обстоятельствах она сосредоточилась бы на этом поцелуе и попыталась понять, что он означал, но у нее были более важные проблемы.
   Кто был в ее постели? Роуз обычно любила поболтать, когда они оставались вдвоем, но в данный момент Марианна не хотела заниматься праздными разговорами. Ей надо подумать. Она прислонилась к раме окошка и закрыла глаза, притворившись дремлющей.
   Каждый раз, когда она думала о том, что проделывал неизвестный мужчина с ней в постели, ей становилось не по себе. Проснувшись утром, Марианна с восторгом вспоминала, какое наслаждение доставляли ей прикосновения и поцелуи желанного любовника. Закрывая глаза, она почти ощущала его ласки, и ее тело предательски реагировало на воспоминания.
   Теперь, воспроизводя в памяти те же самые подробности, она испытывала только отвращение. Кто же этот неизвестный мужчина? Неужели это действительно сэр Невилл Кеньон? Она едва знала его. Марианна попыталась вспомнить его образ и сравнить со своим представлением о таинственном любовнике.
   Руки ее любовника, покрытые мягкими волосками, были мускулистыми и крепкими. Марианна никогда не видела сэра Невилла без сюртука и потому не могла сказать, какие у него руки. У любовника были широкие плечи. У сэра Невилла тоже. Волосы на голове любовника казались длинными, когда она погрузила в них свои пальцы. Волосы же сэра Невилла нельзя было назвать ни особенно короткими, ни особенно длинными. Возможно, это были его волосы, но она сомневалась.
   И Марианна отчетливо помнила запах своего любовника, который еще долго оставался на постельном белье и на ее коже после того, как он ушел. Это был обольстительный запах мускуса, смешанный с ароматом лавровишневой туалетной воды. Она отчетливо помнила его.
   Марианна резко открыла глаза. Она прекрасно знала этот запах. Она обоняла его не более пяти минут назад.
   Адам!
   У него широкие плечи и длинные волосы на голове. И она часто видела выступавшую из раскрытого ворота рубашки волосатую грудь, когда он снимал галстук в ее гостиной. Кроме того, у него плоский живот. И, несомненно, это был его запах.
   Адам! Адам стал ее таинственным любовником.
   Марианна закрыла глаза и вздохнула. Адам. Любовник, о котором она давно мечтала. Мужчина, с которым ее долгие годы связывала платоническая дружба, и чьи недавние ласки пробудили ее дремлющие инстинкты. Он был лучшим из мужчин, и она с некоторых пор втайне желала, чтобы он стал ее любовником.
   Адам. Адам. Адам.
   Марианна прижала руку к груди и подавила готовый вырваться крик. Значит, это был Адам, а не какой-то неизвестный мужчина. Это Адам возносил ее к вершинам страсти. Это Адам дарил ей неведомые доселе ласки. Это Адам постарался убедить ее, что она способна получать полное удовлетворение от интимной близости.
   Потому что Адам знал истинное положение дел. Он знал, чего она никогда не испытывала, и предоставил ей возможность познать наивысшее наслаждение.
   О Адам! Слава Богу, что это был он, а никто другой. Мужчина, которому она больше всего доверяла. Ее ближайший друг.
   Однако какой же он негодяй!
   Скотина!
   Подлец!
   Как он посмел! Как мог совершить такое с ней? Ведь ему предстоит вскоре жениться на Клариссе. Они не могут быть любовниками. Он прекрасно знал это. Почему же тогда решился на подобный шаг? Несмотря на то, что в последнее время их отношения приобрели новый характер, он понимал, что они никогда не станут любовниками. Может быть, поэтому он тайком пробрался в темноте в ее кровать и притворился кем-то другим? Потому что знал, что иначе она не примет его?
   Марианна вспомнила, как он поддразнивал ее, говоря, что с радостью стал бы ее любовником, если бы не был помолвлен с Клариссой. Может быть, он вовсе не шутил тогда? Может быть, он давно желал ее? Если так, то какого черта не сказал ей об этом? Она приняла бы его с распростертыми объятиями.
   Теперь все становилось понятным. Он с самого начала выразил неодобрение ее намерению найти любовника. Не потому ли, что хотел сам быть им, хотя не мог выступить в этой роли? За исключением Джулиана все ее потенциальные любовники были отвергнуты по той или иной причине? Не стоял ли за всем этим Адам? Боже, не исключено также, что он повинен в несчастье, свалившемся на Джулиана.
   Как он посмел! Почему решил, что может вмешиваться в ее личную жизнь подобным образом? Кто дал ему право лишать ее возможности испытать сексуальную страсть с другим мужчиной? И самое ужасное – чтобы не позволить другому мужчине заняться с ней любовью, он покалечил беднягу и забрался в ее постель, притворившись кем-то другим.
   Адам понимал, что Марианна обнаружит правду, как только узнает об инциденте с лордом Джулианом. И что тогда? Он что, рассчитывал, что она поблагодарит его за доставленное удовольствие, зная, что это никогда больше не повторится? Или она должна поблагодарить его за то, что он разбил ей сердце и к тому же предал Клариссу? Ее охватило негодование. Марианна была готова приказать кучеру развернуть карету и вернуться в Оссинг. Ей хотелось притащить Адама в тир, поставить его там вместо мишени и выпустить в него все стрелы. Или, может быть, столкнуть его с лестницы, где он стоял, подслушивая ее признания подругам и внутренне ликуя, когда она упоминала о его необычайных любовных ласках. Или следует дождаться, когда он вернется в Лондон, полезет к ней через проклятый балкон и тогда сбросить его вниз, чтобы он сломал себе шею?
   Нет, она слишком разгневана сейчас, чтобы снова встретиться с ним. Надо обдумать дальнейшие действия. Марианна в замешательстве смотрела в окошко кареты, не замечая пейзажа. Она не могла поверить, что Адам так подшутил над ней. Но она прекрасно помнила все, что он делал. Марианна закрыла глаза, вновь переживая каждое прикосновение, каждый поцелуй. Он доставил ей невиданное ею наслаждение. Может быть, все-таки следует поблагодарить его за это? Несмотря на свой гнев, она испытывала облегчение от сознания того, что это никто другой, а Адам стал свидетелем ее неудержимой страсти.
   Подумав о том, сколько усилий он приложил, чтобы отвадить от нее других мужчин, Марианна вынуждена была признать, что ей приятно сознавать это. И в то же время подобное вмешательство в ее личную жизнь раздражало ее.
   Черт бы его побрал! Ее голова пошла кругом от противоречивых чувств. Она злилась на Адама за его обман и одновременно радовалась, что это был именно он, а не сэр Невилл или кто-то другой. Возмущалась его вмешательством и благодарила за доставленное наслаждение. Восхищалась тем, что он устранил всех ее потенциальных любовников, и ужасно сожалела, что подобная ночь с ним никогда больше не повторится.
   Решение покинуть Оссинг, несомненно, было правильным. Поскольку прием гостей, вероятно, продолжится и без участия Джулиана, она не увидит Адама еще несколько дней. Ей необходимо сейчас побыть одной и подумать.
   Марианна смахнула слезу, продолжая смотреть в окошко кареты.
   «О Адам! Что ты сделал со мной?»
   Адам не вернулся в дом. Его сердце разрывалось на части, и он не был уверен, что сможет удержаться от не достойных мужчины слез. Он отправился в сад, но не туда, где были ухоженные дорожки и где он мог столкнуться с кем-то из прогуливающихся гостей. Он направился в густую рощу, где едва ли можно было встретить кого-либо.
   Ему не следовало целовать руку Марианны на прощание. От этого стало только хуже. Но она, сказав «до свидания», была готова навсегда уйти из его жизни. В отчаянии он поцеловал ей руку, не думая о последствиях.
   Прошлой ночью, держа Марианну, обнаженную, в своих объятиях, Адам окончательно понял, что влюблен в нее. Вся его жизнь предстала перед ним с ослепительной ясностью в темноте занавешенной кровати. Он понял, что все минувшие годы завидовал Дэвиду не только в связи с его прекрасным браком. Главным объектом зависти была жена его друга. Адам знал, что у него никогда не будет серьезных отношений с другой женщиной, потому что он сравнивал каждую с Марианной и сравнение всегда оказывалось в пользу последней. Он продолжал лазать к Марианне через балкон не ради памяти о Дэвиде, а потому что хотел быть рядом с ней. Как он мог отрицать эту истину столько времени?
   А теперь она уехала и он очень долго не увидит ее. Может быть, вообще никогда. Это настоящее наказание для него.
   Адам долго бродил среди деревьев, мысленно приближаясь с каждым шагом к новой жизни с Клариссой и оставляя позади Марианну. Она должна остаться в прошлом, как старые игрушки на чердаке. Его будущее – Кларисса. И Дорсет.
   Он должен поступить именно так. Адам представил красивое лицо Клариссы и вспомнил ощущение от прикосновения к ней, когда учил ее стрелять из лука. Он подумал о ее свежести и невинности, а также о ее смиренном нраве. Они будут жить вместе, и он сделает все возможное, чтобы она была счастлива.