– О Боже, Грейс, мне никогда не было так тяжело. После того, как Марианна покинула свой дом, она сказала кучеру, чтобы тот отвез ее к Грейс Марлоу. Она не знала, куда еще можно поехать. Каждый раз, когда у нее возникала потребность поделиться с кем-то, кроме Адама, своими переживаниями, она отправлялась к Грейс. Остальные подруги обычно тоже собирались там, но сегодня Марианна прибыла к ней одна в расстроенных чувствах и нуждалась в сочувствии. Грейс радушно приняла ее и мягко настояла, чтобы Марианна выпила чашку подкрепляющего чая.
   – Бедняга, должно быть, остался с разбитым сердцем, – сказала она.
   – Ну, ты ведь знаешь, я хотела проучить его. Однако, Грейс, мне было ужасно тяжело притворяться, что я не слышу его, когда он говорил мне о своей любви. Я готова была заплакать, когда он говорил, что любит меня больше жизни, что не сможет жить без меня.
   – О! – Грейс вздохнула. – Звучит ужасно романтично. Не представляю, как ты смогла удержаться и не броситься в его объятия.
   – Мне пришлось призвать на помощь всю свою волю, уверяю тебя. А также потребовалось немало сил, чтобы не разразиться слезами. Что теперь делать с человеком, который с таким чувством говорил о своей любви? И еще он сказал, что всегда любил меня, Грейс. Многие годы. А я не догадывалась. Даже когда Дэвид был жив, я была немного увлечена Адамом, но мне не приходило в голову, что он втайне любил меня. Это явилось для меня настоящим откровением. Я не знаю, что теперь делать.
   – А ты тоже любишь его?
   – Думаю, да, но…
   – Что – но?
   – Как же Дэвид? Я не хочу, чтобы кто-то заменил его в моем сердце.
   – А ты и не должна отказываться от него. Дэвид навсегда останется твоей первой любовью. Этого не изменишь.
   – Нет, конечно. – Однако сможет ли она принять другую любовь?
   – В таком случае тебе не надо разрываться.
   – Но Адам хочет, чтобы я вышла замуж за него. Грейс застонала.
   – Только, пожалуйста, не говори, что ты связана договором никогда больше не выходить замуж. К тому же тогда речь шла о том, что мы должны поддерживать друг друга, если члены наших семей будут принуждать кого-то из нас вступить в брак. Но если Адам любит тебя, а ты любишь его…
   – Это не имеет значения, – сказала Марианна. – Я не могу снова выйти замуж, Грейс. И это никак не связано с нашим договором. Просто… не могу.
   – Почему?
   – Я миссис Несбитт и хочу оставаться ею. Мне не нужен другой муж.
   – Ты уверена?
   – Абсолютно. Однако мне хочется иметь любовника… Адама.
   Грейс посмотрела на нее неодобрительно. Она так и не смирилась с желанием подруг иметь любовников, но, будучи мягкосердечной, никого не бранила за это.
   – Полагаю, ты не будешь мучить его долго, – сказала она. – Мужчина, который искренне любит тебя, заслуживает большего.
   – Я знаю. И обещаю не оставлять его в сомнении слишком долго. Пусть помучается еще пару дней. Этого будет достаточно, чтобы понять, каково находиться в смятении чувств:
   Адам снова навестил Марианну в конце дня. Он увидел ее карету и понял, что она дома. Однако непреклонный Файфф оставил его ожидать у двери, пока справлялся, может ли хозяйка принять визитера. Вернувшись, он сказал, что миссис Несбитт занята подготовкой к очередному балу, который Благотворительный фонд вдов устраивает в Хенгстон-Хаусе, и потому не может принять Адама в данный момент.
   Это был явный отказ. Бал состоится еще не скоро. Просто она не хочет видеть его. Адам был шокирован таким неожиданным отношением к нему. Он приготовился встретить отказ, но не думал, что будет отвергнут так бесцеремонно. Это глубоко задело его.
   Тем не менее, он не собирался отступать. Она еще не знает, что это он был в ее постели в Оссинге. Если его признание в любви не трогает ее, то пусть она хотя бы узнает правду о той памятной ночи.
   Мысль о том, что она считает своим любовником сэра Невилла Кеньона, была невыносима. Кеньон! Помилуй Бог! Нет, она непременно должна узнать, кто на самом деле был в ее постели и научил наслаждаться сексуальной близостью.
   Он встретил Марианну в Хенгстон-Хаусе. Она стояла в ряду с другими патронессами, а также с лордом и леди Хенгстон, принимавшими гостей. Марианна, очевидно, решила снова ошеломить его своей красотой. На ней было шелковое платье персикового цвета, которое поблескивало в свете свечей. Поверх него она надела длинную мантию без рукавов из тонкой сетчатой материи, и все в целом выглядело просто великолепно. Марианна улыбнулась и протянула ему руку.
   – Могу я надеяться на танец в этот вечер? – спросил Адам. Он убедит ее пройтись по залу вместо танца и воспользуется случаем, чтобы рассказать ей правду.
   – Я очень сожалею, Адам, но боюсь, все танцы уже обещаны мной на сегодня. Может быть, в следующий раз.
   Другие гости, ожидавшие, когда смогут пройти вперед вдоль ряда встречающих, поджимали сзади, и у Адама не было возможности ответить. Но он отчетливо расслышал смех других патронесс. Может быть, она рассказала им о его предложении и они смеются над ним?
   Проклятие!
   Несколько раз за вечер Адам пытался поговорить с ней между танцами, но она все время находилась в группе людей и явно не желала отделяться для приватной беседы. Он увидел приближающегося к ним Кеньона. Марианна наклонилась к Адаму и прошептала, прикрываясь веером:
   – А вот и сэр Невилл. Вероятно, он решил воспользоваться своим правом на танец. Может быть, мне удастся выведать у него правду. – При этом глаза ее задорно блестели.
   Адам не выдержал:
   – Это был не Кеньон в твоей постели в Оссинге, черт побери! Это был я.
   Ее глаза блеснули поверх веера, и она засмеялась.
   – О, Адам, ты вечно насмехаешься надо мной!
   И Марианна пошла танцевать с Кеньоном, улыбаясь молодому человеку. Можно сойти с ума. Она не хочет верить ни одному его слову. Что с ней происходит?
   Адам был озадачен. Он не ожидал, что общение с Марианной будет таким мучительным. Он решил – пусть лучше она прямо отвергнет его и попросит уйти из ее жизни или примет его и сделает самым счастливым человеком на свете. Марианна не делала ни того ни другого. Она держит его в чудовищной неопределенности, и он не знает, что она в действительности думает о нем. Она не приняла всерьез ни его предложения, ни признания относительно Оссинга.
   Адам пребывал в растерянности, однако не собирался сдаваться. На следующий день он нашел цветочника с туберозами и послал Марианне небольшой букет с запиской: «Это действительно я был в Оссинге. И это была восхитительная ночь. Ты пахла так же приятно, как эти цветы. Я люблю тебя».
   Позже в тот же день он снова пришел к ней. Казалось, Файфф готов был закатить глаза к небу при виде Адама на пороге, однако сохранил свою сдержанность. Он опять заставил Адама ждать у двери, вместо того чтобы сразу пригласить войти. Это был нехороший признак.
   – Сожалею, сэр, – сказал он, вернувшись, – но миссис Несбитт нет дома.
   Сердце Адама упало. Ее нет дома для него.
   – Вы можете оставить визитку, если хотите.
   Черта с два он оставит визитку! Адам уже послал ей записку, в которой сообщил все, что ей необходимо знать. Какого отказа еще дожидаться? Он в гневе выбежал из дома и услышал, как Файфф захлопнул за ним дверь.
   Итак, все кончено. Он сделал все возможное. Больше не о чем говорить. Его откровенность положила конец их дружбе. Марианна смущена его пылким признанием и больше не желает видеть его. Адам сам разрушил все. Надо было держать рот на замке и не выдавать своих чувств.
   Он действительно считал, что не сможет жить без нее, однако придется научиться делать это. Проклятое поместье в Дорсете снова замаячило перед ним. Наверное, лучше укрыться там, чем с болью наблюдать, как их теплая дружба перерастает в вежливое знакомство.
   Черт бы ее побрал за то, что она заставила его чувствовать себя таким дураком, и за то, что не захотела принять его!

Глава 18

   Адам, видимо, уже протер в ковре дыру, шагая туда и сюда по своей гостиной. Он пытался решить, что делать дальше со своей несчастной жизнью, как вдруг его внимание привлек дробный стук в стекло балконной двери. Похоже на град, хотя небо было чистым. Странно! Он подошел к двери, открыл ее и вышел на балкон.
   – Давно пора бы выйти. – Марианна стояла на своем балконе, подбоченившись, и, слава Богу, улыбалась. – Я вот уже четверть часа бросаю камешки в твое стекло. Наверное, насыпала целую гору в надежде привлечь твое внимание.
   Адам широко улыбнулся. Значит, она все-таки хочет видеть его? Хвала небесам!
   – Привет, дорогая. Не стоило так утруждать себя.
   – Нам надо поговорить, мистер Кэйзенов. Если тебе будет удобно, то перелезай через эти чертовы перила и иди сюда.
   – Ноя не вижу орхидеи на твоем балконе, – насмешливо сказал он. – Ты уверена, что хочешь меня видеть?
   Марианна исчезла и через мгновение появилась снова с цветочным горшком в руках.
   – Вот эта проклятая орхидея. Теперь лезь сюда, пока я не подняла юбки и не перелезла к тебе сама.
   Адам усмехнулся:
   – Хорошо. Отойди в сторону.
   Он перемахнул через перила и последовал за ней в гостиную. Марианна остановилась около камина, скрестив руки на груди.
   Адам двинулся, чтобы прикоснуться к ней, но она увернулась.
   – Сначала объяснись, – сказала она глухим голосом. – Хочу знать, что подвигло тебя на такой возмутительный поступок. Я потом догадалась, что это был ты.
   – Но я не раз признавался в этом. И на словах, и письменно.
   – Я уже знала. Я поняла это на следующий же день. Глаза его расширились.
   – Ты знала? А я думал, ты считаешь, что это был Кеньон.
   Марианна робко улыбнулась:
   – Это было наказание.
   – Наказание?
   – Да. Моя месть за то, что ты сделал. Но сейчас я решила, что ты уже достаточно наказан.
   Адам облегченно вздохнул.
   – Слава Богу! Стало быть, ты не оставила без внимания мои признания.
   Марианна улыбнулась:
   – Конечно, нет.
   – Любовь мая! – Адам протянул к ней руки, но она отвела их в сторону.
   – Прежде всего я жду объяснений, – сказала она. – Почему ты пришел ко мне в ту ночь? Ведь ты был связан обязательствами с Клариссой. Ты знал, что поступаешь нехорошо.
   – Да, но у меня не было намерения заняться с тобой любовью, когда я пришел в твою спальню.
   – Что же ты собирался делать тогда? Поболтать в уютной обстановке?
   Адам усмехнулся:
   – Что-то вроде этого. Я пришел сообщить тебе о Шервуде. Я знал, ты ждешь его, и подумал, что ты должна узнать о случившемся. Но ты спала и выглядела такой соблазнительной…
   – Лжец. Ты не мог видеть, как я выгляжу. Там была кромешная тьма.
   – У меня была свеча, но ее случайно задуло, когда я раздевался. Я не предвидел, что будет так темно, и думал, ты узнала меня, пока в конце ты не ошарашила меня, сказав: «Спасибо тебе, Джулиан».
   Марианна засмеялась.
   – Я действительно так сказала?
   – Да, и снова крепко уснула. Я не знал, что делать, и, в конце концов, решил скрыться и никогда не рассказывать тебе о случившемся. Я боялся, что ты возненавидишь меня.
   – Я была близка к этому. Я ужасно разозлилась на тебя, но ненависти к тебе не испытывала, Адам.
   – Любовь моя. – На этот раз Адам не остановился. Он подошел к ней и обнял ее, а она обвила руками его шею. – Любовь моя. – Он склонил голову и поцеловал ее.
   Меж ними мгновенно вспыхнула страсть. Адам впился в ее губы жгучим поцелуем. Это был самый знаменательный поцелуй в его жизни, означавший окончание одного периода и начало другого. Это был поцелуй, наполненный истинной страстью и любовью, вселяющий радость единственно правильного выбора. Язык Адама неистово сплетался с ее языком в то время, как его руки, обхватив округлые женские ягодицы, крепко прижимали живот Марианны к его возбужденной плоти, чтобы она знала, как сильно он ее хочет. У нее вырвался легкий стон, и он отстранился.
   – Адам, я… о!
   Он подхватил ее на руки и понес в спальню.
   – Ты хотела в этом сезоне найти себе любовника, дорогая. Я уверен, ты обретешь его прямо сейчас.
   – О да, Адам. Да!
   Адам вошел в спальню, целуя Марианну в шею. Он уже собирался положить ее на кровать, но потом решил сначала раздеть. Он поставил ее на пол, снова обнял и крепко поцеловал.
   – Замечательно, что здесь горят свечи, – пробормотал он, уткнувшись в ее шею. – Я хочу все время видеть тебя.
   Адам развернул Марианну и начал развязывать тесемки платья. И вдруг остановился. Они оба замерли одновременно. На них с огромного портрета, написанного изысканной кистью Томаса Лоренса, смотрел доброжелательно улыбающийся Дэвид.
   – Я не могу продолжать, когда он смотрит на нас.
   – Я тоже, – сказала она. – Хотя не думаю, что он должен возражать. Ведь он любил нас обоих.
   – Возможно, но пусть лучше не смотрит на нас. – Адам подвинул стул и встал на него. Портрет был огромным и в тяжелой раме, но Адам каким-то образом ухитрился снять его со стены. Он сошел со стула, поднял картину и понес в гостиную, где приставил ее к панели лицом к стене. – Прости, старина. Я не хочу, чтобы ты присутствовал при этом.
   Он вернулся в спальню и увидел, что Марианна, нахмурившись, смотрит на пустое место на стене.
   – Мы предаем его, Адам?
   – Нет. Мы любили его, но он ушел навсегда. Давай не будем беспокоиться о том, что он мог бы подумать. Мы никогда не узнаем, и теперь это не имеет никакого значения. – Адам снова заключил ее в свои объятия. – Сейчас главное то, что мы вместе.
   Он поцеловал ее, и они забыли обо всем на свете. Но Адам хотел большего. Он опять повернул ее и начал расстегивать платье. Оставшись только в сорочке и корсете, Марианна начала раздевать его. Когда они оба до конца обнажились, Адам отошел от нее, и они взаимно упивались созерцанием друг друга, будучи совершенно раскованными, ничего не боясь и не стыдясь.
   Марианна была такой же красивой при свете, какой ощущалась в ту незабываемую ночь в темноте. Стройная и в то же время округлая и мягкая в соответствующих местах.
   – Я никогда не думала, что ты можешь желать меня, – сказала она. – Я не похожа на тех женщин, с которыми ты предпочитал иметь дело. У меня не такое пышное тело, каким ты обычно восхищался.
   Адам обхватил ладонями ее лицо.
   – Я никогда не желал твоего тела. – Он почувствовал напряженность Марианны и понял, что задел ее за живое. – Я желал всю тебя. Не только твое красивое тело, но и душу, и сердце.
   – О Адам!
   – Я люблю тебя, Марианна. Позволь мне показать, как сильно я тебя люблю.
   Адам бережно положил ее на кровать и начал исследовать все ее тело губами, языком и руками. И Марианна не осталась пассивной. Она тоже совершала свои исследования и открытия.
   Он ласкал ее груди, и она не могла сдержать стонов, когда он целовал их. Потом его губы стали медленно перемещаться к животу и ниже.
   – Насколько я помню, – хрипло прошептал он, – тебе было особенно приятно здесь.
   – О Боже, да! – воскликнула Марианна, когда его язык коснулся наиболее чувствительного местечка.
   Адам поддерживал ее бедра, когда она начала выгибаться, метаться и, наконец, затрепетала всем телом под ним. В этот момент он прижался своей возбужденной плотью к ее пульсирующей расселине и подождал, пока Марианна не откроет глаза и не посмотрит на него.
   – Я люблю тебя, Марианна. – Адам оперся руками по обеим сторонам от нее, но прежде чем успел двинуться, она протянула руку и направила его жезл в свое горячее лоно.
   Адам замер, наслаждаясь этим слиянием, потом начал медленно и глубоко погружаться в нее, постепенно ускоряя ритм, пока оба, один за другим, не застонали в обоюдном экстазе. Потом они спокойно лежали в объятиях друг друга, обмениваясь нежными поцелуями и взглядами.
   – Надеюсь, ты простишь меня когда-нибудь за мой обман? – спросил он.
   – Поскольку ты позволил мне познать наивысшее наслаждение, я готова простить тебя.
   – Я вел себя крайне эгоистично, не желая, чтобы кто-то другой обладал тобой.
   Марианна приподнялась на локтях и посмотрела на него.
   – Значит, это ты виноват в том, что другие мужчины так или иначе разочаровали меня?
   Адам улыбнулся:
   – Никто из них не подходил тебе.
   – Скажи, поместью лорда Хопвуда действительно угрожало наводнение?
   – Не знаю, вполне возможно. Я только упомянул о такой опасности. Во время проливных дождей всякое бывает.
   – А что ты скажешь о мистере Фицуильяме с его ужасными гардениями?
   – Он прислал тебе гардении? Как странно. Ведь я рекомендовал ему лилии.
   – А как насчет сэра Артура Денни с его отвратительными рассказами о петушиных боях? Это тоже твоих рук дело?
   – Я просто упомянул в разговоре с ним, что мы с Несбиттом любили смотреть спортивные соревнования. Должно быть, он подумал, что я имел в виду миссис Несбитт. Каков глупец!
   – А Сидни Гилкрист? Что ты ему наговорил? Сначала он был очень внимателен ко мне, а потом избегал меня, как прокаженную.
   – Ну, скажем, он не чувствовал себя способным в полной мере справиться с задачей.
   Марианна разразилась смехом.
   – О, Адам, как ты мог?
   – Я потерял разум от любви к тебе. Я сходил с ума, представляя тебя вот такой обнаженной с другим мужчиной.
   – А лорд Джулиан? Это ты подстроил несчастный случай?
   Адам помрачнел.
   – Ты не можешь представить, как я сожалею об этом. Я хотел только задержать его как можно дольше, чтобы он не добрался до твоей постели. Уверяю тебя, я не намеревался причинять ему вред.
   – Мне сказали, что он споткнулся и упал.
   – Да, о мою ногу.
   – Адам!
   – Это произошло случайно. Я был потрясен не меньше его.
   Тем не менее они вместе посмеялись и благословили падение лорда Джулиана за то, что оно в конце концов соединило их.
   – Ты просто неисправимый негодяй, – сказала Марианна. – Но как может женщина не восхищаться мужчиной, который идет на такие ухищрения, чтобы отвадить от нее соперников? Такой человек либо безумен, либо действительно влюблен.
   – Я и безумен, и влюблен в тебя. Когда я пришел к тебе в тот день с букетом лилий, у меня была приготовлена прекрасная речь, но ты притворилась, что не слушаешь меня.
   – Я запомнила каждое слово.
   – Ты сказала тогда, что не можешь ни за кого выйти замуж, пока не установишь личность таинственного любовника. Ну, теперь ты знаешь, кто он. И оказывается, давно знала, негодница. Означает ли это, что теперь ты готова вступить в брак? Я получил специальную лицензию.
   Марианна слегка вздрогнула.
   – У тебя есть лицензия?
   – Следует ли мне при этом встать на одно колено, любовь моя?
   Марианна молчала, охваченная сомнениями.
   – Я думала, ты понял меня, – сказала она, садясь в постели и опираясь на подушки, прикрыв при этом груди одеялом. – Я не хочу снова выходить замуж. Я хотела только… этого.
   Адам отбросил одеяло и передвинулся к изножью кровати.
   – Только этого? – Он обвел рукой постель. В его голосе звучали гневные нотки. – Но от меня ты не будешь иметь «только это».
   – Что ты имеешь в виду? Ты давно знал, что я не собираюсь снова выходить замуж.
   – Это было до… «этого». – Он опять указал на постель.
   – Это ничего не меняет, – сказала Марианна тихим голосом. – Я хотела иметь любовника, вот и все. И ты сам говорил, что желал бы стать этим любовником. Я думала, ты понял меня. Я не хочу другого мужа.
   Сердце Адама сжалось, и его охватил холодный гнев.
   – Потому что я никогда не смогу заменить твоего драгоценного Дэвида?
   Она не ответила.
   – Даже если он никогда не давал тебе того, что даю я? Даже если он никогда не был способен, как я, заставлять тебя стонать от наслаждения? Даже если я люблю тебя не меньше, чем он? И при всем при этом я недостаточно хорош, чтобы заменить его?
   – Дело не в том, хорош ты или нехорош. Просто… я не могу. Прости, Адам.
   От приступа неистового гнева у него сжалось горло, и он хрипло произнес:
   – И это все, что ты хочешь от меня? Быть твоим любовником?
   – Ну… да. И моим другом, конечно.
   – Проклятие! – Адам схватил свою одежду и начал одеваться. – Ты так и не поняла, Марианна? Ты не сможешь обойтись только любовником. Ты никогда не относилась к тем женщинам, которые могут довольствоваться обычной любовной связью.
   – Почему ты так говоришь? Я именно такая женщина. Конечно, наши отношения нельзя назвать простыми, но…
   – Но ты хочешь быть свободной, чтобы иметь других любовников, если пожелаешь. И тебе нужна эта чертова независимость.
   – Дело не в любовниках и не в независимости. Просто я не хочу снова вступать в брак.
   Адам натянул штаны, не заботясь о нижней одежде.
   – Черт тебя побери, Марианна. Мне мало только любовной связи. Я хочу большего.
   – Только потому, что ты решил жениться? Чтобы ублажить своего отца?
   – Нет, черт возьми, потому что я люблю тебя.
   – И я люблю тебя, Адам. Так почему мы не можем любить и наслаждаться друг другом без брачного ярма?
   – Ярма? Стало быть, так ты относишься к замужеству? И брак с Дэвидом ты тоже считала ярмом?
   – Нет, конечно.
   – А брак со мной для тебя будет ярмом? Марианна тяжело вздохнула, отчего Адам разозлился еще больше.
   – Кажется, ты намеренно не хочешь понять меня, – сказала она. – Мое убеждение не связано именно с тобой, Адам. Я вообще не хочу ни за кого выходить замуж. Я являюсь миссис Несбитт и навсегда останусь ею. К тому же вспомни: вполне вероятно, я никогда не смогу иметь детей. Я не стану обременять ни тебя, ни любого другого мужчину своей неспособностью произвести на свет наследника.
   – Ты полагаешь, это имеет для меня значение?
   – А разве не потому ты заключил помолвку с Клариссой? Разве тебе не нужна молодая, способная рожать, жена, чтобы создать полноценную семью?
   Адам не ответил на это. Действительно, наследник был одной из первостепенных причин, по которой он решил жениться на Клариссе.
   – С тобой для меня это не будет иметь значения. – Его горло сжималось от волнения, и последние слова прозвучали так тихо, что он не был уверен, услышала ли она их.
   – Я сняла траурные одежды, Адам, но все еще остаюсь вдовой Дэвида. Такое положение вполне меня устраивает.
   – Дэвид, всегда Дэвид. Я не мог конкурировать с ним, когда он был жив, а теперь не могу конкурировать с его духом. – Адама переполнял гнев, какого он никогда прежде не испытывал. Он сунул босые ноги в туфли. – Наслаждайся своей свободой, миссис Несбитт. Я не буду твоим любовником. Поищи другого идиота.
   Адам пошел в гостиную, взял портрет Дэвида и принес его назад в спальню. У него не было ни сил, ни желания вешать его. Он приставил портрет к стене лицом к кровати.
   – Вот твой ненаглядный муж, который будет всегда смотреть на тебя. Больше я его не потревожу. Прощай, Марианна.
   Он перекинул через плечо оставшуюся одежду и покинул комнату, а также ее жизнь.
   Марианна провела остаток дня и вечер, свернувшись калачиком на постели, которая все еще хранила запах Адама. Она ничего не ела и не пила: все плакала и плакала, пока не кончились слезы.
   Марианна не сомневалась, что поступила правильно, но разве должно это так мучить ее? Она хотела, чтобы Адам понял ее. Она сняла траурные одежды, принимала участие в жизни общества и даже завела любовника. Но она не могла исключить Дэвида из своей жизни. Он всегда был и оставался частью ее жизни. Она познакомилась с ним и полюбила его, когда была еще девочкой. Их отцы обручили ее и Дэвида с самого детства. Его семья приняла Марианну, как родную, после смерти ее отца. Она до сих пор носит фамилию Несбитт и не желает ничего менять.
   Однако она любила Адама, и ее удручало то, что он страдает. Все эти годы он был рядом с ней и Дэвидом и, конечно, знал, как много связывает ее с мужем.
   Да, Адам позволил ей познать то, чего не было с Дэвидом, но могла ли она пожертвовать своей принадлежностью к Несбиттам ради новой любви? Мысль об этом была крайне мучительна.
   Она размышляла несколько дней в одиночестве, прежде чем опять появиться в обществе. Марианна все еще испытывала неуверенность и слабость, присутствуя на светском рауте у леди Морпет. Она деялась, что общение с разными людьми позволит ей ощутить себя такой же, как прежде, но этого не произошло. Ее дурное настроение не рассеялось, и она пожалела, что выехала из дома. Несколько джентльменов стремились привлечь ее внимание, но она больше никем не интересовалась. Ей никто из них не был нужен. Она хотела видеть в своей спальне единственного мужчину, но он не желал быть с ней без заключения брака.
   Марианна в подавленном состоянии размышляла над непреклонностью Адама, как вдруг увидела Виолу Кэйзенов, пробиравшуюся к ней сквозь толпу. Меньше всего ей хотелось сейчас разговаривать с матерью Адама.
   – О, Марианна, – сказала женщина, тяжело дыша, когда, наконец, выбралась из плотной толпы. – Я рада, что нашла вас.
   – Я тоже рада видеть вас, миссис Кэйзенов. Виола махнула рукой.
   – Скажите, дорогая, вы видели Адама?
   – Нет, он не появлялся уже несколько дней.
   – Негодный мальчишка. Боюсь, он скрывается из-за этой истории с Лейтон-Блэр. Я прямо заявила ему, дорогая, что в жизни никогда так не радовалась, как тогда, когда узнала, что его помолвка расстроилась. Отец Адама сильно разволновался, потому что считал Клариссу очень подходящей невестой. Мужчины плохо разбираются в таких делах, не правда ли? Эта девушка совершенно не подходит Адаму. Думаю, вы согласитесь со мной.