Страница:
— Господин Шигеру, — произнес он.
Мне показалось, что это проявление иронии, только потом я понял, что он прощался.
Я не привык говорить «до свидания» и ограничился обычным поклоном, получив ответный поклон Шигеру. Он стоял на фоне вечернего света из сада, поэтому я не видел его лица.
Тучи затянули все небо. Было сыро, но дождь не капал. С заходом солнца немного похолодало, однако было душно и хмуро. Улицы переполнились людьми, пытавшимися сделать все дела за короткий промежуток времени после захода солнца до комендантского часа. Они постоянно наталкивались на меня, отчего на душе становилось тревожно. Я везде видел шпионов и наемных убийц.
Встреча с Йодой вывела меня из равновесия, я снова превратился в Томасу, перепуганного мальчика, бежавшего прочь от руин Мино. Неужели я и правда считал, что смогу забраться в замок Инуямы и покуситься на жизнь могущественного повелителя, которому известно, что я — Потаенный, единственный, кто спасся от него в деревне? Я мог притворяться господином Отори Такео, или Кикутой — человеком из Племени, — но на самом деле я не являлся ни тем, ни другим. Я был Потаенным, одним из тех, на кого шла охота.
Мы направлялись на запад, вдоль южной стороны замка. Стемнело, и я радовался, что на небе не видно ни звезд, ни луны. На воротах пылали факелы, лавки освещали свечи и масляные лампы. Стоял запах кунжута и сои, рисового вина и жареной рыбы. Несмотря на волнение, я хотел есть. Думал было остановиться и купить что-нибудь, но Кенжи предложил пройти немного дальше.
Улицы стали темней и безлюдней. Я слышал, как какие-то колеса гремят по булыжникам дороги, слышал звуки флейты. В этом было нечто необъяснимо жуткое. У меня волосы встали дыбом, предупреждая об опасности.
— Давай вернемся, — сказал я, и в этот момент из аллеи вышла небольшая группа людей.
Мне они показались уличными актерами. Старик катил перед собой тележку с декорациями и картинами. Девушка играла на флейте, однако, завидев нас, уронила ее. Из тени вышли два молодых человека с крутящимися волчками. В полумраке волчки казались волшебными, словно в них вселились какие-то духи. Я остановился. Кенжи стоял за моей спиной.
Одна из девушек приблизилась к нам и сказала:
— Посмотрите, господин.
Я узнал ее голос, но не сразу понял, кто она. А когда догадался, прыгнул в сторону, мимо Кенжи, и оставил своего двойника у тележки. Это была девушка из Ямагаты, про которую Кенжи сказал: «Она одна из нас».
К моему удивлению, молодой человек, проигнорировав двойника, последовал за мной. Я сделался невидимым, но он догадался, где я. Сомнений не осталось. Они из Племени, пришли забрать меня, как предупреждал Кенжи. Я бросился на землю, перекатился и юркнул под телегу, но мой учитель уже ожидал меня по другую сторону. Я хотел укусить его за правую руку, но он приложил левую к моей челюсти, сковав ее. Я ударил Кенжи ногой, попытался выскользнуть из его хватки, просочиться сквозь пальцы, но всему, что я умел, научил меня он.
— Тише, Такео, — прошипел он. — Перестань сопротивляться, никто не причинит тебе вреда.
— Хорошо, — ответил я и замер.
Кенжи отпустил меня, и я отскочил, вытащив нож. Теперь эти пятеро взялись за дело всерьез. Они двигались на меня спереди, пришлось отступить к тележке. Я ударил юношу ножом и почувствовал, как лезвие коснулось кости. Затем ранил девушку. Другая сделалась невидимой и обезьяной прыгнула на меня с тележки, обвив плечи ногами. Зажав мне рот, она притронулась рукой к шее. Я знал, к какому месту она подбирается, и неистово закрутился, тотчас потеряв равновесие. Юноша, которого я глубоко резанул, схватил меня за запястье и согнул его так, что я выронил нож. Мы с девушкой упали на землю. Ее руки не выпускали моего горла.
Прежде чем потерять сознание, я отчетливо увидел Шигеру: он сидел в комнате и ждал нашего возвращения. Чудовищность свершенного предательства потрясла меня, в ярости я попытался закричать, но мой рот был закрыт рукой, и даже уши ничего не слышали.
Вечерело. С момента прибытия в Инуяму прошло три дня. Три дня, как трясущийся паланкин доставил Каэдэ в замок. С каждым часом она все больше падала духом. Удручающая Инуя-ма ужасала ее даже больше, чем замок Ногучи. Жившие в доме женщины выглядели подавленно, они находились в трауре: до сих пор оплакивали свою госпожу, жену Йоды, которая умерла в начале лета.
Каэдэ видела повелителя лишь мельком, но не могла отделаться от чувства, что он находится где-то неподалеку. Он подавлял своей личностью всех обитателей резиденции, которые бесшумно передвигались в страхе перед его дурными настроениями, то и дело перераставшими в ярость. Никто не смел высказываться открыто. Женщины с пустыми глазами произносили свои поздравления усталыми голосами. Они готовили свадебный наряд вялыми руками.
Каэдэ чувствовала, что над ней навис злой рок.
Госпожа Маруяма, поначалу обрадованная встречей с дочерью, стала задумчиво-напряженной. Несколько раз она собиралась открыться Каэдэ, но они редко оставались надолго наедине. Невеста проводила время, вспоминая отдельные моменты их путешествия, пытаясь понять смысл подводных течений, бурливших вокруг нее, но девушке было известно слишком мало. Почти ничего.
Ничто не истинно, никому нельзя доверять — даже Шизуке, несмотря на ее заботу. Ради чести семьи нужно хладнокровно пройти испытание замужеством: у Каэдэ не было повода подозревать, что свадьба может сорваться, и все же она не верила в успешный исход. Это событие казалось недосягаемым, как луна. Но если она не вступит в брак — если из-за нее умрет еще один человек, — выход будет только один: расстаться с жизнью.
Каэдэ старалась мужественно принять возможность подобного исхода, но себя не обманешь: ей пятнадцать лет, она не хочет умирать, она хочет жить, и жить с Такео.
Душный день подходил к концу, расплывчатый круг солнца бросал на город жуткий красный свет. Каэдэ устала и не могла найти себе покоя. Ей хотелось сбросить многочисленные юбки, хотелось ночной прохлады, но она боялась следующего дня и того, что наступит за ним.
— Сегодня в замок приехали господа Отори, не так ли? — спросила она, гоня из голоса и тень эмоций.
— Да, их принял господин Йода, — ответила Шизука.
Каэдэ чувствовала на себе взгляд служанки и ее жалость.
— Госпожа… — тихо произнесла Шизука и замолчала.
— Что?
Шизука начала увлеченно говорить о свадебном наряде: за дверью запел соловьиный пол, по нему ступали две горничные. Когда их шаги стихли, Каэдэ спросила:
— Что ты собиралась мне сказать?
— Помните, я говорила, что можно убить человека иголкой? Я сейчас покажу вам, как. Кто знает, вдруг вам это пригодится.
Шизука достала внешне обыкновенную иголку, но, когда Каэдэ взяла ее в руки, то почувствовала упругость и необычный вес миниатюрного оружия. Шизука показала, как вонзить ее в глаз или шею.
— Теперь спрячьте ее в край рукава. Будьте осторожны, не уколитесь.
Каэдэ вздрогнула от отвращения к смертоносной игле, в то же время очарованная ее силой.
— Не знаю, смогу ли я это сделать.
— В ярости вы ударили мужчину ножом, — сказала Шизука.
— Ты и это знаешь?
— Мне сказал Араи. В гневе или страхе люди непредсказуемы для себя самих. Всегда имейте при себе нож. Лучше бы у нас были мечи, но их не спрячешь в одежде. Если дойдет до схватки, то следует как можно раньше убить мужчину и забрать у него меч.
— Такое может произойти? — прошептала Каэдэ.
— Мне хотелось бы рассказать вам все, но это подвергнет вас еще большей опасности. Я только хочу, чтобы вы были готовы ко всему.
Каэдэ открыла рот, чтобы расспросить Шизуку, но та тихо произнесла:
— Вы должны молчать: ни о чем меня не спрашивайте и ничего никому не говорите. Чем меньше вы знаете, тем лучше для вас.
Для Каэдэ, госпожи Маруямы и ее дочери была выделена маленькая комната в дальнем конце резиденции, рядом с более просторной палатой женщин Йоды. Обе комнаты выходили в сад, простиравшийся вдоль южной стороны дома. Каэдэ слышала плеск воды и легкий шелест деревьев. Всю ночь она чувствовала, что Шизука не смыкает глаз. А однажды юная госпожа увидела, как служанка сидит в дверном проходе, скрестив ноги, едва видимая на фоне безоблачного неба. Когда темнело, ухали совы, а по утрам с реки доносились крики водоплавающих птиц. Пошел дождь.
Каэдэ заснула под стук капель, а пробудилась от пронзительного карканья ворон. Дождь перестал, наступила жара.
Шизука была одета. Когда служанка заметила, что девушка не спит, она опустилась рядом на колени и прошептала:
— Госпожа, мне необходимо поговорить с господином Отори. Не могли бы вы встать и написать ему письмо, стихотворение или что-нибудь такое? Мне нужен предлог, чтобы пройти к нему.
— Что случилось? — спросила Каэдэ, встревоженная осунувшимся лицом служанки.
— Не знаю. Этой ночью должно было кое-что произойти… но не произошло. Мне нужно пойти и выяснить, почему. — Громким голосом она добавила: — Я приготовлю чернила, но моей госпоже придется немного подождать. У вас есть целый день, чтобы написать хорошее стихотворение.
— Что мне написать? — прошептала Каэдэ. — Я не знаю, как сочинять стихи. Меня никогда этому не учили.
— Это неважно, что-нибудь о супружеской любви, мандаринских утках, ломоносе и стене.
Каэдэ подумала, что Шизука шутит, но служанка осталась совершенно серьезной.
— Помоги мне одеться, — властно приказала она. — Да, я сама знаю, что еще очень рано, но хватит жаловаться. Я хочу написать господину Отори прямо сейчас.
Шизука одобрительно улыбнулась, силой разжав губы на бледном лице.
Каэдэ черкнула пару строк, сама не понимая, что пишет, и громко приказала Шизуке поспешить в дом, где живет Отори. Служанка внешне неохотно направилась туда, и юная госпожа слышала, как она тихо плачется стражникам, а те хохочут в ответ.
Каэдэ позвала горничных и заказала чай. Утолив жажду, села лицом к окну, выходящему в сад, чтобы успокоить свои страхи и быть отважной, как Шизука. Время от времени пальцы нащупывали иголку в рукаве или гладкую холодную рукоятку ножа под одеждой. Она вспомнила, как госпожа Маруяма и Шизука учили ее драться. Чего они опасались? Каэдэ чувствовала себя пешкой в игре, однако главные фигуры попытались подготовить ее к финальной битве и дали ей оружие.
Через час вернулась Шизука с ответным письмом от господина Отори — стихотворением, написанным с мастерством и изяществом.
Каэдэ внимательно прочла его:
— Что это значит?
— Это просто предлог. Он должен был что-нибудь написать в ответ.
— Господин Отори хорошо себя чувствует? — сухо спросила она.
— Да, прекрасно, он всей душой ожидает единения с вами.
— Скажи мне правду, — прошептала Каэдэ и уставилась на Шизуку, на лице которой отразилась нерешимость. — Господин Такео… мертв?
— Нам это неизвестно, — тяжело вздохнула Шизука. — Вынуждена сообщить вам, что он исчез вместе с Кенжи. Господин Отори полагает, что его забрало Племя.
— Что за Племя?
Каэдэ почувствовала, что недавно выпитый чай поднимается у нее в желудке, и испугалась, что ее стошнит.
— Давайте прогуляемся по саду, пока прохладно, — спокойно предложила Шизука.
Каэдэ встала и чуть не упала в обморок. На лбу появились капельки пота, холодные и липкие. Шизука взяла девушку под локоть и довела до веранды, где встала на колени и помогла надеть сандалии.
Когда они медленно спускались по тропинке между деревьев и кустов, журчание ручья заглушило их голоса. Шизука быстро прошептала на ухо Каэдэ:
— Прошлой ночью должно было состояться покушение на жизнь Йоды. Араи находится за тридцать ли отсюда с огромной армией. Воинствующие монахи в Тераяме намерены захватить Ямагату. Клан Тоган может быть свержен.
— Какое отношение это имеет к Такео?
— Он должен был выполнить работу наемного убийцы: залезть в замок ночью. Но его забрало Племя.
— Такео? Наемный убийца?
Юной госпоже хотелось рассмеяться от столь неправдоподобного факта. Однако она вспомнила загадочность, с которой он всегда замолкал, и как он скрывал свою ловкость. Каэдэ поняла, что видела лишь оболочку, хоть и чувствовала, как много за ней скрывается. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
— Что такое Племя?
— Отец Такео был из Племени, поэтому его сын обладает всеми талантами.
— Как и ты, — прямо сказала Каэдэ. — И как твой дядя.
— Он намного одареннее нас, — ответила Шизука. — Но ты права: мы тоже из Племени.
— Ты шпионка? Наемная убийца? Ты поэтому притворяешься моей слугой?
— Я ваш друг, и это не притворство, — выпалила Шизука. — Я вам уже говорила, что вы можете доверять мне. Сам Араи поручил мне заботиться о вас.
— Как мне верить тебе, когда ты наговорила так много лжи? — сказала Каэдэ и почувствовала, как защипало в уголках глаз.
— Сейчас я говорю вам правду, — угрюмо сказала Шизука.
Каэдэ едва не упала в обморок от накативших на нее чувств, но вскоре это состояние прошло, оставив девушку спокойной и трезвой.
— Мое замужество — предлог, чтобы господин Отори приехал в Инуяму?
— Не по его воле придуман этот предлог. Брак был условием усыновления Такео. Раз уж он дал свое согласие, то решил воспользоваться возможностью привезти Такео в главную крепость клана Тоган. — Шизука замолчала, а затем очень тихо добавила: — Йода и господа Отори могут использовать женитьбу на вас как оправдание смерти Шигеру. Отчасти поэтому послали меня: защищать вас обоих.
— Из моей репутации всегда можно извлечь выгоду, — с горечью произнесла Каэдэ, осознав власть мужчин над своей судьбой и всю жестокость, с которой они ею пользуются.
В ее глазах спять помутнело.
— Нужно посидеть, — сказала Шизука.
Кусты сменились более открытой частью сада с видом на ров и реку, что берет начало в горах. Над ручьем был разбит шатер, ловивший малейшее дуновение бриза. Они направились к нему, осторожно ступая по камням. На траве под тенью шатра лежали подушки, на которые девушки и присели. Текущая вода создавала прохладу, зимородки и ласточки проносились под пологом, мелькая перед глазами. В пруду цветки лотоса поднимали свои лилово-розовые бутоны. У берега отцветало несколько темно-голубых ирисов с лепестками того же оттенка, что и подушки шатра.
— Что значит «забрало Племя»? — спросила Каэдэ, лихорадочно теребя пальцами платье.
— Кикуты, семья, к которой принадлежит Такео, решили, что ему не удастся совершить убийство. Они не хотели терять его, поэтому вмешались, чтобы предотвратить саму попытку. Мой дядя сыграл в этом свою роль.
— А ТЫ?
— Нет, я придерживаюсь мнения, что покушение должно было состояться. Думаю, у Такео были шансы на удачу. Пока Йода жив, не видать нам восстания против клана Тоган.
Не верю своим ушам, думала Каэдэ, я могу стать замешенной в государственной измене. Она с такой легкостью говорит об убийстве Йоды, будто он крестьянин или бродяга.
Несмотря на растущую жару, Каэдэ дрожала.
— Как они с ним поступят?
— Он станет одним из них, и его жизнь будет для нас тайной, как и для всех.
Значит, я никогда не увижу его, подумала Каэдэ.
Сверху дороги послышались голоса. Вскоре через ручей перешли госпожа Маруяма, ее дочь Ма-рико и сопровождающая их Саши. Они сели рядом, Госпожа Маруяма была такой же бледной, как недавно Шизука, и ее поведение изменилось необъяснимым образом. Она несколько утратила твердость своего самообладания. Она послала Марико и Саши поиграть на лужайке с игрушечным воланом, который девочка принесла с собой.
Каэдэ попыталась завязать спокойную беседу.
— Госпожа Марико очень мила.
— Она не первая красавица, но умна и добра, — ответила ее мать. — Больше похожа на отца. Может, ей и повезло. Даже красота опасна для женщины. Лучше не вызывать у мужчин желания. — Она с горечью улыбнулась и прошептала Шизуке: — У нас очень мало времени. Надеюсь, я могу доверять госпоже Ширакаве.
— Я никому ничего не расскажу, — тихо проговорила Каэдэ.
— Шизука, что случилось?
— Племя забрало Такео. Это все, что известно господину Шигеру.
— Никогда не думала, что Кенжи сможет предать его. Должно быть, это тяжелый удар для Шигеру.
— Он никого не винит. Его основная забота — ваша безопасность. Ваша и ребенка.
Сначала Каэдэ подумала, что Шизука имеет в виду Марико, но у госпожи Маруямы зарумянились щеки. Она промолчала, сжав губы.
— Что нам делать? Попытаемся бежать? Госпожа Маруяма крутила рукав платья в белых пальцах.
— Нам нельзя вызвать подозрения Йоды.
— Шигеру не собирается бежать?
Голос госпожи стал тоньше писка.
— Я предложила ему этот вариант, но он отказался. За ним слишком тщательно наблюдают, к тому же он считает, что сможет выжить только в том случае, если не поддастся страху. Он будет вести себя так, словно полностью доверяет клану Тоган и предложенному им союзу.
— Он вступит в брак? — повысила голос госпожа Маруяма.
— Он сделает вид, будто таковы его намерения, — осторожно ответила Шизука. — Мы должны держаться соответственно, если нам дорога его жизнь.
— Йода все время посылает мне записки с просьбой принять его предложение, — сказала госпожа Маруяма. — Я всегда отказывала ему, помня о Шигеру.
— Госпожа, — произнесла Шизука. — Не говорите таких вещей. Будьте терпеливы, будьте мужественны. Все, что мы можем делать, это ждать. Нужно притвориться, что не произошло ничего необычного, и готовиться к свадьбе госпожи Каэдэ.
— Они воспользуются свадьбой как предлогом, чтобы убить его, — сказала госпожа Маруяма.
— Я не хочу быть причиной чьей-либо смерти, — сказала Каэдэ, — и меньше всего господина Отори.
Из глаз девушки неожиданно хлынули слезы, и она отвернулась.
— Какая жалость, что ты не можешь выйти за Йоду и принести смерть ему! — воскликнула госпожа Маруяма.
Каэдэ вздрогнула, словно ей дали пощечину.
— Прости меня, — прошептала госпожа Маруяма. — Я сама не своя. Я почти не спала. Схожу с ума от страха — за него, за свою дочь, за себя, за нашего ребенка. Ты не заслужила моей грубости. Ты запутана в наших делах не по своей воле. Надеюсь, ты не обидишься на меня.
Она взяла руку Каэдэ и сжала ее.
— Если мы с дочерью погибнем, то ты моя наследница. Я вверяю тебе мои земли и мой народ. Заботься о них. — Госпожа Маруяма посмотрела вдаль, на реку, и ее глаза наполнились слезами. — Если это единственный шанс спасти себе жизнь, то он должен жениться на тебе. Но затем они все равно убьют его.
В конце сада фортификационная стена оканчивалась ступенями, ведущими вниз ко рву. Там были пришвартованы две лодки для прогулок по воде. Ворота, преграждавшие к ним путь, как догадалась Каэдэ, запираются с наступлением сумерек, но теперь они были распахнуты. Через них виднелась река и ров. У стены скучали два разморенных жарой стражника.
— На воде прохладней, — сказала госпожа Маруяма. — Можно заплатить лодочникам…
— Не советую, госпожа, — поспешила предупредить Шизука. — Если вы попытаетесь бежать, то вызовете подозрения Йоды. Наш единственный шанс — умиротворить его до прибытия Араи.
— Араи не подступится к Инуяме, пока жив Йода, — возразила госпожа Маруяма. — Он не пойдет на осаду. Мы всегда считали этот замок неприступным. Он может пасть только изнутри.
Она оторвала взгляд от воды и посмотрела на башню.
— Мы в ловушке, — сказала она. — Замок прочно держит нас. Но все же я должна вырваться отсюда.
— Не совершайте необдуманных поступков, — взмолилась Шизука.
Вернулась Марико, жалуясь, что играть слишком жарко. За ней шла Саши.
— Я отведу ее в дом, — сказала госпожа Маруяма. — К тому же ее ждут уроки… — Ее голос затих, на глазах выступили слезы. — Моя бедная девочка, — произнесла она. — Мои бедные дети.
— Идемте, госпожа, — сказала Саши. — Вам нужно лечь.
Каэдэ преисполнилась сочувствием. На нее словно давили башни и стены вокруг. От пронзительной трескотни сверчков немел мозг, жара струилась с земли. Госпожа Маруяма права, подумала Каэдэ: они в ловушке, и побег невозможен.
— Вы хотите вернуться в дом? — спросила Шизука.
— Останемся здесь еще чуть-чуть. — Каэдэ поняла, что не обсудила одну вещь. — Шизука, ты ведь можешь ходить, где угодно. Стражники тебе доверяют.
— Я обладаю некоторыми талантами Племени, — кивнула Шизука.
— Из всех женщин ты единственная, кто может сбежать. — Каэдэ замолчала, не зная, как выразить свою мысль. Наконец она сказала прямо: — Если хочешь уйти, то сделай это сейчас. Я не желаю, чтобы ты оставалась из-за меня.
Каэдэ прикусила губу и отвела взгляд, потому что не знала, как ей выжить без женщины, на которую привыкла полагаться.
— Безопасней будет, если ни одна из нас не предпримет попытки к бегству, — прошептала Шизука. — А о моем уходе и речи быть не может. Если вы не прикажете мне убираться, то я никогда вас не оставлю. Наши жизни теперь повязаны, — сказала она и добавила, словно самой себе: — Не только у мужчин есть понятие чести.
— Тебя послал ко мне господин Араи, — напомнила Каэдэ, — и ты говоришь, что принаддежишь Племени, которое заявило свои права на господина Такео. Ты действительно вольна сама принимать решения? Ты имеешь право следовать долгу чести?
— Для человека, которого ничему не обучали, госпожа Ширакава многое понимает, — улыбаясь, сказала Шизука, и на сердце Каэдэ стало чуть легче.
Большую часть дня она провела у воды. Дамы из замка присоединились к ней на несколько часов. Они говорили о красоте сада и приготовлениях к свадьбе. Одна из них бывала в Хаги и описывала город с восхищением, рассказывала легенды о клане Отори, нашептала даже об их давней кровной вражде с кланом Тоган. Все выражали радость, что Каэдэ предстоит положить конец этому противостоянию, и говорили, как счастлив союзу господин Йода.
Не зная, что ответить, Каэдэ говорила мало, искала спасение в своей робости, улыбалась, пока не заболело лицо.
Она взглянула вдаль и увидела господина Йоду собственной персоной, шагающего по саду в направлении шатра в сопровождении нескольких вассалов.
Женщины мгновенно замолчали. Каэдэ позвала Шизуку:
— Мне лучше пойти в дом: у меня разболелась голова.
— Я причешу вам волосы и сделаю массаж, — ответила Шизука.
Каэдэ и в самом деле устала от веса своих волос. Ее тело стало липким от пота, кожа под одеждой горела. Она жаждала наступления ночной прохлады.
Однако, как только они направились прочь от шатра, господин Абэ ускорил шаг, оторвавшись от группы мужчин, и нагнал их. Шизука тотчас пала на колени, Каэдэ едва поклонилась.
— Госпожа Ширакава, — произнес он, — господин Йода желает поговорить с вами.
Пытаясь скрыть страх, девушка вернулась в шатер, где на подушках уже расположился господин Йода. Женщины отошли в сторону и принялись разглядывать реку.
Каэдэ встала на колени и опустила голову, чувствуя на себе взгляд Йоды.
— Можешь подняться, — коротко сказал он. Грубый голос плохо сочетался с любезными словами.
— Шигеру повезло, — произнес Йода, вызвав смех мужчин, в котором Каэдэ уловила злость и угрозу.
Она думала, что Йода заговорит с ней о свадьбе или об отце, который уже прислал письмо, что не сможет приехать из-за болезни жены. Но слова Йоды удивили Каэдэ.
— Полагаю, Араи — твой старый приятель?
— Я знала его, когда он служил господину Ногучи, — осторожно ответила она.
— И Ногучи из-за тебя его прогнал, — сказал Йода. — Он сделал тем самым большую ошибку и уже расплатился за нее. Теперь, судя по всему, мне придется иметь дело с Араи у ворот собственного замка. — Он глубоко вздохнул. — Твоя женитьба на господине Отори как нельзя кстати.
Я невежественная девушка, воспитанная Ногучи, преданная и глупая. Мне ничего неизвестно об интригах между кланами, подумала Каэдэ.
Она сделала кукольное лицо и детским голоском ответила:
— Я лишь хочу выполнить желание господина Йоды и моего отца.
— Во время пути ты ничего не слышала о наступлении Араи? Шигеру никогда не обсуждал этот вопрос?
— У меня не было вестей от господина Араи с тех пор, как он покинул замок Ногучи, — ответила она.
— Говорят, он был твоим поклонником.
Каэдэ смело посмотрела на Йоду из-под ресниц:
— Я не виновата, что мужчины неравнодушны ко мне, господин.
Их глаза на мгновение встретились. Его взгляд был сверлящим, хищным. Она поняла, что Йода желает ее, как и все, раздразненный и возбужденный слухами.
К горлу подступило отвращение. Каэдэ вспомнила о спрятанной в рукаве иголке и представила, как протыкает ею плоть Йоды.
— Безусловно, — согласился он. — И мы не вправе винить мужчин за то, что они восхищаются тобой. — Через плечо он обратился к Абэ: — Ты был прав. Она великолепна. — Йода словно дал оценку неживому произведению искусства. — Ты собиралась в дом. Не буду тебя задерживать. Полагаю, эта жара не для твоего здоровья.
— Господин Йода.
Девушка вновь поклонилась до земли и на коленях попятилась к выходу из шатра. Шизука помогла ей подняться, и они ушли.
Девушки молчали до самой комнаты, затем Каэдэ прошептала:
— Ему все известно.
— Нет, — ответила Шизука, взяв расческу и начиная расчесывать волосы госпожи. — Он ни в чем не уверен. У него нет доказательств. Вы прекрасно держались.
Мне показалось, что это проявление иронии, только потом я понял, что он прощался.
Я не привык говорить «до свидания» и ограничился обычным поклоном, получив ответный поклон Шигеру. Он стоял на фоне вечернего света из сада, поэтому я не видел его лица.
Тучи затянули все небо. Было сыро, но дождь не капал. С заходом солнца немного похолодало, однако было душно и хмуро. Улицы переполнились людьми, пытавшимися сделать все дела за короткий промежуток времени после захода солнца до комендантского часа. Они постоянно наталкивались на меня, отчего на душе становилось тревожно. Я везде видел шпионов и наемных убийц.
Встреча с Йодой вывела меня из равновесия, я снова превратился в Томасу, перепуганного мальчика, бежавшего прочь от руин Мино. Неужели я и правда считал, что смогу забраться в замок Инуямы и покуситься на жизнь могущественного повелителя, которому известно, что я — Потаенный, единственный, кто спасся от него в деревне? Я мог притворяться господином Отори Такео, или Кикутой — человеком из Племени, — но на самом деле я не являлся ни тем, ни другим. Я был Потаенным, одним из тех, на кого шла охота.
Мы направлялись на запад, вдоль южной стороны замка. Стемнело, и я радовался, что на небе не видно ни звезд, ни луны. На воротах пылали факелы, лавки освещали свечи и масляные лампы. Стоял запах кунжута и сои, рисового вина и жареной рыбы. Несмотря на волнение, я хотел есть. Думал было остановиться и купить что-нибудь, но Кенжи предложил пройти немного дальше.
Улицы стали темней и безлюдней. Я слышал, как какие-то колеса гремят по булыжникам дороги, слышал звуки флейты. В этом было нечто необъяснимо жуткое. У меня волосы встали дыбом, предупреждая об опасности.
— Давай вернемся, — сказал я, и в этот момент из аллеи вышла небольшая группа людей.
Мне они показались уличными актерами. Старик катил перед собой тележку с декорациями и картинами. Девушка играла на флейте, однако, завидев нас, уронила ее. Из тени вышли два молодых человека с крутящимися волчками. В полумраке волчки казались волшебными, словно в них вселились какие-то духи. Я остановился. Кенжи стоял за моей спиной.
Одна из девушек приблизилась к нам и сказала:
— Посмотрите, господин.
Я узнал ее голос, но не сразу понял, кто она. А когда догадался, прыгнул в сторону, мимо Кенжи, и оставил своего двойника у тележки. Это была девушка из Ямагаты, про которую Кенжи сказал: «Она одна из нас».
К моему удивлению, молодой человек, проигнорировав двойника, последовал за мной. Я сделался невидимым, но он догадался, где я. Сомнений не осталось. Они из Племени, пришли забрать меня, как предупреждал Кенжи. Я бросился на землю, перекатился и юркнул под телегу, но мой учитель уже ожидал меня по другую сторону. Я хотел укусить его за правую руку, но он приложил левую к моей челюсти, сковав ее. Я ударил Кенжи ногой, попытался выскользнуть из его хватки, просочиться сквозь пальцы, но всему, что я умел, научил меня он.
— Тише, Такео, — прошипел он. — Перестань сопротивляться, никто не причинит тебе вреда.
— Хорошо, — ответил я и замер.
Кенжи отпустил меня, и я отскочил, вытащив нож. Теперь эти пятеро взялись за дело всерьез. Они двигались на меня спереди, пришлось отступить к тележке. Я ударил юношу ножом и почувствовал, как лезвие коснулось кости. Затем ранил девушку. Другая сделалась невидимой и обезьяной прыгнула на меня с тележки, обвив плечи ногами. Зажав мне рот, она притронулась рукой к шее. Я знал, к какому месту она подбирается, и неистово закрутился, тотчас потеряв равновесие. Юноша, которого я глубоко резанул, схватил меня за запястье и согнул его так, что я выронил нож. Мы с девушкой упали на землю. Ее руки не выпускали моего горла.
Прежде чем потерять сознание, я отчетливо увидел Шигеру: он сидел в комнате и ждал нашего возвращения. Чудовищность свершенного предательства потрясла меня, в ярости я попытался закричать, но мой рот был закрыт рукой, и даже уши ничего не слышали.
Вечерело. С момента прибытия в Инуяму прошло три дня. Три дня, как трясущийся паланкин доставил Каэдэ в замок. С каждым часом она все больше падала духом. Удручающая Инуя-ма ужасала ее даже больше, чем замок Ногучи. Жившие в доме женщины выглядели подавленно, они находились в трауре: до сих пор оплакивали свою госпожу, жену Йоды, которая умерла в начале лета.
Каэдэ видела повелителя лишь мельком, но не могла отделаться от чувства, что он находится где-то неподалеку. Он подавлял своей личностью всех обитателей резиденции, которые бесшумно передвигались в страхе перед его дурными настроениями, то и дело перераставшими в ярость. Никто не смел высказываться открыто. Женщины с пустыми глазами произносили свои поздравления усталыми голосами. Они готовили свадебный наряд вялыми руками.
Каэдэ чувствовала, что над ней навис злой рок.
Госпожа Маруяма, поначалу обрадованная встречей с дочерью, стала задумчиво-напряженной. Несколько раз она собиралась открыться Каэдэ, но они редко оставались надолго наедине. Невеста проводила время, вспоминая отдельные моменты их путешествия, пытаясь понять смысл подводных течений, бурливших вокруг нее, но девушке было известно слишком мало. Почти ничего.
Ничто не истинно, никому нельзя доверять — даже Шизуке, несмотря на ее заботу. Ради чести семьи нужно хладнокровно пройти испытание замужеством: у Каэдэ не было повода подозревать, что свадьба может сорваться, и все же она не верила в успешный исход. Это событие казалось недосягаемым, как луна. Но если она не вступит в брак — если из-за нее умрет еще один человек, — выход будет только один: расстаться с жизнью.
Каэдэ старалась мужественно принять возможность подобного исхода, но себя не обманешь: ей пятнадцать лет, она не хочет умирать, она хочет жить, и жить с Такео.
Душный день подходил к концу, расплывчатый круг солнца бросал на город жуткий красный свет. Каэдэ устала и не могла найти себе покоя. Ей хотелось сбросить многочисленные юбки, хотелось ночной прохлады, но она боялась следующего дня и того, что наступит за ним.
— Сегодня в замок приехали господа Отори, не так ли? — спросила она, гоня из голоса и тень эмоций.
— Да, их принял господин Йода, — ответила Шизука.
Каэдэ чувствовала на себе взгляд служанки и ее жалость.
— Госпожа… — тихо произнесла Шизука и замолчала.
— Что?
Шизука начала увлеченно говорить о свадебном наряде: за дверью запел соловьиный пол, по нему ступали две горничные. Когда их шаги стихли, Каэдэ спросила:
— Что ты собиралась мне сказать?
— Помните, я говорила, что можно убить человека иголкой? Я сейчас покажу вам, как. Кто знает, вдруг вам это пригодится.
Шизука достала внешне обыкновенную иголку, но, когда Каэдэ взяла ее в руки, то почувствовала упругость и необычный вес миниатюрного оружия. Шизука показала, как вонзить ее в глаз или шею.
— Теперь спрячьте ее в край рукава. Будьте осторожны, не уколитесь.
Каэдэ вздрогнула от отвращения к смертоносной игле, в то же время очарованная ее силой.
— Не знаю, смогу ли я это сделать.
— В ярости вы ударили мужчину ножом, — сказала Шизука.
— Ты и это знаешь?
— Мне сказал Араи. В гневе или страхе люди непредсказуемы для себя самих. Всегда имейте при себе нож. Лучше бы у нас были мечи, но их не спрячешь в одежде. Если дойдет до схватки, то следует как можно раньше убить мужчину и забрать у него меч.
— Такое может произойти? — прошептала Каэдэ.
— Мне хотелось бы рассказать вам все, но это подвергнет вас еще большей опасности. Я только хочу, чтобы вы были готовы ко всему.
Каэдэ открыла рот, чтобы расспросить Шизуку, но та тихо произнесла:
— Вы должны молчать: ни о чем меня не спрашивайте и ничего никому не говорите. Чем меньше вы знаете, тем лучше для вас.
Для Каэдэ, госпожи Маруямы и ее дочери была выделена маленькая комната в дальнем конце резиденции, рядом с более просторной палатой женщин Йоды. Обе комнаты выходили в сад, простиравшийся вдоль южной стороны дома. Каэдэ слышала плеск воды и легкий шелест деревьев. Всю ночь она чувствовала, что Шизука не смыкает глаз. А однажды юная госпожа увидела, как служанка сидит в дверном проходе, скрестив ноги, едва видимая на фоне безоблачного неба. Когда темнело, ухали совы, а по утрам с реки доносились крики водоплавающих птиц. Пошел дождь.
Каэдэ заснула под стук капель, а пробудилась от пронзительного карканья ворон. Дождь перестал, наступила жара.
Шизука была одета. Когда служанка заметила, что девушка не спит, она опустилась рядом на колени и прошептала:
— Госпожа, мне необходимо поговорить с господином Отори. Не могли бы вы встать и написать ему письмо, стихотворение или что-нибудь такое? Мне нужен предлог, чтобы пройти к нему.
— Что случилось? — спросила Каэдэ, встревоженная осунувшимся лицом служанки.
— Не знаю. Этой ночью должно было кое-что произойти… но не произошло. Мне нужно пойти и выяснить, почему. — Громким голосом она добавила: — Я приготовлю чернила, но моей госпоже придется немного подождать. У вас есть целый день, чтобы написать хорошее стихотворение.
— Что мне написать? — прошептала Каэдэ. — Я не знаю, как сочинять стихи. Меня никогда этому не учили.
— Это неважно, что-нибудь о супружеской любви, мандаринских утках, ломоносе и стене.
Каэдэ подумала, что Шизука шутит, но служанка осталась совершенно серьезной.
— Помоги мне одеться, — властно приказала она. — Да, я сама знаю, что еще очень рано, но хватит жаловаться. Я хочу написать господину Отори прямо сейчас.
Шизука одобрительно улыбнулась, силой разжав губы на бледном лице.
Каэдэ черкнула пару строк, сама не понимая, что пишет, и громко приказала Шизуке поспешить в дом, где живет Отори. Служанка внешне неохотно направилась туда, и юная госпожа слышала, как она тихо плачется стражникам, а те хохочут в ответ.
Каэдэ позвала горничных и заказала чай. Утолив жажду, села лицом к окну, выходящему в сад, чтобы успокоить свои страхи и быть отважной, как Шизука. Время от времени пальцы нащупывали иголку в рукаве или гладкую холодную рукоятку ножа под одеждой. Она вспомнила, как госпожа Маруяма и Шизука учили ее драться. Чего они опасались? Каэдэ чувствовала себя пешкой в игре, однако главные фигуры попытались подготовить ее к финальной битве и дали ей оружие.
Через час вернулась Шизука с ответным письмом от господина Отори — стихотворением, написанным с мастерством и изяществом.
Каэдэ внимательно прочла его:
— Что это значит?
— Это просто предлог. Он должен был что-нибудь написать в ответ.
— Господин Отори хорошо себя чувствует? — сухо спросила она.
— Да, прекрасно, он всей душой ожидает единения с вами.
— Скажи мне правду, — прошептала Каэдэ и уставилась на Шизуку, на лице которой отразилась нерешимость. — Господин Такео… мертв?
— Нам это неизвестно, — тяжело вздохнула Шизука. — Вынуждена сообщить вам, что он исчез вместе с Кенжи. Господин Отори полагает, что его забрало Племя.
— Что за Племя?
Каэдэ почувствовала, что недавно выпитый чай поднимается у нее в желудке, и испугалась, что ее стошнит.
— Давайте прогуляемся по саду, пока прохладно, — спокойно предложила Шизука.
Каэдэ встала и чуть не упала в обморок. На лбу появились капельки пота, холодные и липкие. Шизука взяла девушку под локоть и довела до веранды, где встала на колени и помогла надеть сандалии.
Когда они медленно спускались по тропинке между деревьев и кустов, журчание ручья заглушило их голоса. Шизука быстро прошептала на ухо Каэдэ:
— Прошлой ночью должно было состояться покушение на жизнь Йоды. Араи находится за тридцать ли отсюда с огромной армией. Воинствующие монахи в Тераяме намерены захватить Ямагату. Клан Тоган может быть свержен.
— Какое отношение это имеет к Такео?
— Он должен был выполнить работу наемного убийцы: залезть в замок ночью. Но его забрало Племя.
— Такео? Наемный убийца?
Юной госпоже хотелось рассмеяться от столь неправдоподобного факта. Однако она вспомнила загадочность, с которой он всегда замолкал, и как он скрывал свою ловкость. Каэдэ поняла, что видела лишь оболочку, хоть и чувствовала, как много за ней скрывается. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
— Что такое Племя?
— Отец Такео был из Племени, поэтому его сын обладает всеми талантами.
— Как и ты, — прямо сказала Каэдэ. — И как твой дядя.
— Он намного одареннее нас, — ответила Шизука. — Но ты права: мы тоже из Племени.
— Ты шпионка? Наемная убийца? Ты поэтому притворяешься моей слугой?
— Я ваш друг, и это не притворство, — выпалила Шизука. — Я вам уже говорила, что вы можете доверять мне. Сам Араи поручил мне заботиться о вас.
— Как мне верить тебе, когда ты наговорила так много лжи? — сказала Каэдэ и почувствовала, как защипало в уголках глаз.
— Сейчас я говорю вам правду, — угрюмо сказала Шизука.
Каэдэ едва не упала в обморок от накативших на нее чувств, но вскоре это состояние прошло, оставив девушку спокойной и трезвой.
— Мое замужество — предлог, чтобы господин Отори приехал в Инуяму?
— Не по его воле придуман этот предлог. Брак был условием усыновления Такео. Раз уж он дал свое согласие, то решил воспользоваться возможностью привезти Такео в главную крепость клана Тоган. — Шизука замолчала, а затем очень тихо добавила: — Йода и господа Отори могут использовать женитьбу на вас как оправдание смерти Шигеру. Отчасти поэтому послали меня: защищать вас обоих.
— Из моей репутации всегда можно извлечь выгоду, — с горечью произнесла Каэдэ, осознав власть мужчин над своей судьбой и всю жестокость, с которой они ею пользуются.
В ее глазах спять помутнело.
— Нужно посидеть, — сказала Шизука.
Кусты сменились более открытой частью сада с видом на ров и реку, что берет начало в горах. Над ручьем был разбит шатер, ловивший малейшее дуновение бриза. Они направились к нему, осторожно ступая по камням. На траве под тенью шатра лежали подушки, на которые девушки и присели. Текущая вода создавала прохладу, зимородки и ласточки проносились под пологом, мелькая перед глазами. В пруду цветки лотоса поднимали свои лилово-розовые бутоны. У берега отцветало несколько темно-голубых ирисов с лепестками того же оттенка, что и подушки шатра.
— Что значит «забрало Племя»? — спросила Каэдэ, лихорадочно теребя пальцами платье.
— Кикуты, семья, к которой принадлежит Такео, решили, что ему не удастся совершить убийство. Они не хотели терять его, поэтому вмешались, чтобы предотвратить саму попытку. Мой дядя сыграл в этом свою роль.
— А ТЫ?
— Нет, я придерживаюсь мнения, что покушение должно было состояться. Думаю, у Такео были шансы на удачу. Пока Йода жив, не видать нам восстания против клана Тоган.
Не верю своим ушам, думала Каэдэ, я могу стать замешенной в государственной измене. Она с такой легкостью говорит об убийстве Йоды, будто он крестьянин или бродяга.
Несмотря на растущую жару, Каэдэ дрожала.
— Как они с ним поступят?
— Он станет одним из них, и его жизнь будет для нас тайной, как и для всех.
Значит, я никогда не увижу его, подумала Каэдэ.
Сверху дороги послышались голоса. Вскоре через ручей перешли госпожа Маруяма, ее дочь Ма-рико и сопровождающая их Саши. Они сели рядом, Госпожа Маруяма была такой же бледной, как недавно Шизука, и ее поведение изменилось необъяснимым образом. Она несколько утратила твердость своего самообладания. Она послала Марико и Саши поиграть на лужайке с игрушечным воланом, который девочка принесла с собой.
Каэдэ попыталась завязать спокойную беседу.
— Госпожа Марико очень мила.
— Она не первая красавица, но умна и добра, — ответила ее мать. — Больше похожа на отца. Может, ей и повезло. Даже красота опасна для женщины. Лучше не вызывать у мужчин желания. — Она с горечью улыбнулась и прошептала Шизуке: — У нас очень мало времени. Надеюсь, я могу доверять госпоже Ширакаве.
— Я никому ничего не расскажу, — тихо проговорила Каэдэ.
— Шизука, что случилось?
— Племя забрало Такео. Это все, что известно господину Шигеру.
— Никогда не думала, что Кенжи сможет предать его. Должно быть, это тяжелый удар для Шигеру.
— Он никого не винит. Его основная забота — ваша безопасность. Ваша и ребенка.
Сначала Каэдэ подумала, что Шизука имеет в виду Марико, но у госпожи Маруямы зарумянились щеки. Она промолчала, сжав губы.
— Что нам делать? Попытаемся бежать? Госпожа Маруяма крутила рукав платья в белых пальцах.
— Нам нельзя вызвать подозрения Йоды.
— Шигеру не собирается бежать?
Голос госпожи стал тоньше писка.
— Я предложила ему этот вариант, но он отказался. За ним слишком тщательно наблюдают, к тому же он считает, что сможет выжить только в том случае, если не поддастся страху. Он будет вести себя так, словно полностью доверяет клану Тоган и предложенному им союзу.
— Он вступит в брак? — повысила голос госпожа Маруяма.
— Он сделает вид, будто таковы его намерения, — осторожно ответила Шизука. — Мы должны держаться соответственно, если нам дорога его жизнь.
— Йода все время посылает мне записки с просьбой принять его предложение, — сказала госпожа Маруяма. — Я всегда отказывала ему, помня о Шигеру.
— Госпожа, — произнесла Шизука. — Не говорите таких вещей. Будьте терпеливы, будьте мужественны. Все, что мы можем делать, это ждать. Нужно притвориться, что не произошло ничего необычного, и готовиться к свадьбе госпожи Каэдэ.
— Они воспользуются свадьбой как предлогом, чтобы убить его, — сказала госпожа Маруяма.
— Я не хочу быть причиной чьей-либо смерти, — сказала Каэдэ, — и меньше всего господина Отори.
Из глаз девушки неожиданно хлынули слезы, и она отвернулась.
— Какая жалость, что ты не можешь выйти за Йоду и принести смерть ему! — воскликнула госпожа Маруяма.
Каэдэ вздрогнула, словно ей дали пощечину.
— Прости меня, — прошептала госпожа Маруяма. — Я сама не своя. Я почти не спала. Схожу с ума от страха — за него, за свою дочь, за себя, за нашего ребенка. Ты не заслужила моей грубости. Ты запутана в наших делах не по своей воле. Надеюсь, ты не обидишься на меня.
Она взяла руку Каэдэ и сжала ее.
— Если мы с дочерью погибнем, то ты моя наследница. Я вверяю тебе мои земли и мой народ. Заботься о них. — Госпожа Маруяма посмотрела вдаль, на реку, и ее глаза наполнились слезами. — Если это единственный шанс спасти себе жизнь, то он должен жениться на тебе. Но затем они все равно убьют его.
В конце сада фортификационная стена оканчивалась ступенями, ведущими вниз ко рву. Там были пришвартованы две лодки для прогулок по воде. Ворота, преграждавшие к ним путь, как догадалась Каэдэ, запираются с наступлением сумерек, но теперь они были распахнуты. Через них виднелась река и ров. У стены скучали два разморенных жарой стражника.
— На воде прохладней, — сказала госпожа Маруяма. — Можно заплатить лодочникам…
— Не советую, госпожа, — поспешила предупредить Шизука. — Если вы попытаетесь бежать, то вызовете подозрения Йоды. Наш единственный шанс — умиротворить его до прибытия Араи.
— Араи не подступится к Инуяме, пока жив Йода, — возразила госпожа Маруяма. — Он не пойдет на осаду. Мы всегда считали этот замок неприступным. Он может пасть только изнутри.
Она оторвала взгляд от воды и посмотрела на башню.
— Мы в ловушке, — сказала она. — Замок прочно держит нас. Но все же я должна вырваться отсюда.
— Не совершайте необдуманных поступков, — взмолилась Шизука.
Вернулась Марико, жалуясь, что играть слишком жарко. За ней шла Саши.
— Я отведу ее в дом, — сказала госпожа Маруяма. — К тому же ее ждут уроки… — Ее голос затих, на глазах выступили слезы. — Моя бедная девочка, — произнесла она. — Мои бедные дети.
— Идемте, госпожа, — сказала Саши. — Вам нужно лечь.
Каэдэ преисполнилась сочувствием. На нее словно давили башни и стены вокруг. От пронзительной трескотни сверчков немел мозг, жара струилась с земли. Госпожа Маруяма права, подумала Каэдэ: они в ловушке, и побег невозможен.
— Вы хотите вернуться в дом? — спросила Шизука.
— Останемся здесь еще чуть-чуть. — Каэдэ поняла, что не обсудила одну вещь. — Шизука, ты ведь можешь ходить, где угодно. Стражники тебе доверяют.
— Я обладаю некоторыми талантами Племени, — кивнула Шизука.
— Из всех женщин ты единственная, кто может сбежать. — Каэдэ замолчала, не зная, как выразить свою мысль. Наконец она сказала прямо: — Если хочешь уйти, то сделай это сейчас. Я не желаю, чтобы ты оставалась из-за меня.
Каэдэ прикусила губу и отвела взгляд, потому что не знала, как ей выжить без женщины, на которую привыкла полагаться.
— Безопасней будет, если ни одна из нас не предпримет попытки к бегству, — прошептала Шизука. — А о моем уходе и речи быть не может. Если вы не прикажете мне убираться, то я никогда вас не оставлю. Наши жизни теперь повязаны, — сказала она и добавила, словно самой себе: — Не только у мужчин есть понятие чести.
— Тебя послал ко мне господин Араи, — напомнила Каэдэ, — и ты говоришь, что принаддежишь Племени, которое заявило свои права на господина Такео. Ты действительно вольна сама принимать решения? Ты имеешь право следовать долгу чести?
— Для человека, которого ничему не обучали, госпожа Ширакава многое понимает, — улыбаясь, сказала Шизука, и на сердце Каэдэ стало чуть легче.
Большую часть дня она провела у воды. Дамы из замка присоединились к ней на несколько часов. Они говорили о красоте сада и приготовлениях к свадьбе. Одна из них бывала в Хаги и описывала город с восхищением, рассказывала легенды о клане Отори, нашептала даже об их давней кровной вражде с кланом Тоган. Все выражали радость, что Каэдэ предстоит положить конец этому противостоянию, и говорили, как счастлив союзу господин Йода.
Не зная, что ответить, Каэдэ говорила мало, искала спасение в своей робости, улыбалась, пока не заболело лицо.
Она взглянула вдаль и увидела господина Йоду собственной персоной, шагающего по саду в направлении шатра в сопровождении нескольких вассалов.
Женщины мгновенно замолчали. Каэдэ позвала Шизуку:
— Мне лучше пойти в дом: у меня разболелась голова.
— Я причешу вам волосы и сделаю массаж, — ответила Шизука.
Каэдэ и в самом деле устала от веса своих волос. Ее тело стало липким от пота, кожа под одеждой горела. Она жаждала наступления ночной прохлады.
Однако, как только они направились прочь от шатра, господин Абэ ускорил шаг, оторвавшись от группы мужчин, и нагнал их. Шизука тотчас пала на колени, Каэдэ едва поклонилась.
— Госпожа Ширакава, — произнес он, — господин Йода желает поговорить с вами.
Пытаясь скрыть страх, девушка вернулась в шатер, где на подушках уже расположился господин Йода. Женщины отошли в сторону и принялись разглядывать реку.
Каэдэ встала на колени и опустила голову, чувствуя на себе взгляд Йоды.
— Можешь подняться, — коротко сказал он. Грубый голос плохо сочетался с любезными словами.
— Шигеру повезло, — произнес Йода, вызвав смех мужчин, в котором Каэдэ уловила злость и угрозу.
Она думала, что Йода заговорит с ней о свадьбе или об отце, который уже прислал письмо, что не сможет приехать из-за болезни жены. Но слова Йоды удивили Каэдэ.
— Полагаю, Араи — твой старый приятель?
— Я знала его, когда он служил господину Ногучи, — осторожно ответила она.
— И Ногучи из-за тебя его прогнал, — сказал Йода. — Он сделал тем самым большую ошибку и уже расплатился за нее. Теперь, судя по всему, мне придется иметь дело с Араи у ворот собственного замка. — Он глубоко вздохнул. — Твоя женитьба на господине Отори как нельзя кстати.
Я невежественная девушка, воспитанная Ногучи, преданная и глупая. Мне ничего неизвестно об интригах между кланами, подумала Каэдэ.
Она сделала кукольное лицо и детским голоском ответила:
— Я лишь хочу выполнить желание господина Йоды и моего отца.
— Во время пути ты ничего не слышала о наступлении Араи? Шигеру никогда не обсуждал этот вопрос?
— У меня не было вестей от господина Араи с тех пор, как он покинул замок Ногучи, — ответила она.
— Говорят, он был твоим поклонником.
Каэдэ смело посмотрела на Йоду из-под ресниц:
— Я не виновата, что мужчины неравнодушны ко мне, господин.
Их глаза на мгновение встретились. Его взгляд был сверлящим, хищным. Она поняла, что Йода желает ее, как и все, раздразненный и возбужденный слухами.
К горлу подступило отвращение. Каэдэ вспомнила о спрятанной в рукаве иголке и представила, как протыкает ею плоть Йоды.
— Безусловно, — согласился он. — И мы не вправе винить мужчин за то, что они восхищаются тобой. — Через плечо он обратился к Абэ: — Ты был прав. Она великолепна. — Йода словно дал оценку неживому произведению искусства. — Ты собиралась в дом. Не буду тебя задерживать. Полагаю, эта жара не для твоего здоровья.
— Господин Йода.
Девушка вновь поклонилась до земли и на коленях попятилась к выходу из шатра. Шизука помогла ей подняться, и они ушли.
Девушки молчали до самой комнаты, затем Каэдэ прошептала:
— Ему все известно.
— Нет, — ответила Шизука, взяв расческу и начиная расчесывать волосы госпожи. — Он ни в чем не уверен. У него нет доказательств. Вы прекрасно держались.