- Рассказывали. Такие, как вы... люди свободных профессий.
- Ну хорошо, немок нет, но ведь проституция есть.
- Проституция есть. Я говорю сейчас просто о национальности участниц
этого движения. Они все на виду. И среди них нет немок, потому что уровень
жизни в стране очень высок.
- А вы за легализацию этого движения или против?
- Я не считаю, что проституцию нужно легализовывать. С ней нужно
бороться социально-экономическими методами. Тогда никому не захочется. А вы
что, за легализацию?
- Ну, в публичных домах все-таки врачи... И девушек не будут обдирать,
издеваться над ними не будут.
- У вас доброе сердце.
"С КЕМ ВОЗНИКАЕТ ЧУВСТВО ЛОКТЯ"
- К чьим предложениям вы прислушиваетесь, кому доверяете? Вот вы
говорили, что ваши технологи в качестве задачи на первый год ставят
формирование команды. Кто в вашей команде? Кому вы доверяете?
- Доверяю? Сергею Иванову, секретарю Совета Безопасности.
- Вы давно знакомы?
- Давно, но не очень близко. Он начинал работать в ленинградском
Управлении КГБ. Я тогда просто знал, что есть такой человек. Потом он уехал
в Москву и так здесь и остался. Был в нескольких длительных
загранкомандировках, по нескольку лет. У нас было много общих друзей. В
общем, информация о нем была с разных сторон, положительная информация.
Знает несколько языков: английский, шведский и финский, по-моему. Я считаю,
что он вполне на своем месте. Недавно вернулся из Штатов, очень хорошо
поработал. Он встречался с Клинтоном, Олбрайт, Бергером. Я доволен его
работой.
- Но вы же еще ни с кем не съели пуд соли.
- Конечно, лучше, если есть возможность в чем-то убедиться на практике.
Но давайте согласимся, что есть еще такое понятие, как чувство локтя. Вот с
Ивановым такое чувство возникает. И с Николаем Патрушевым тоже, и с Димой
Медведевым.
- Медведев возглавляет ваш предвыборный штаб. Он же тоже питерский?
- Он работал на кафедре гражданского права в Ленинградском
университете, кандидат юридических наук, эксперт хорошего уровня. Во время
работы с Собчаком мне там, в аппарате мэрии, нужны были люди. Я пришел за
помощью к юрфаковцам, и они мне предложили Диму. Когда я был заместителем
мэра, он был у меня советником, работал года полтора. А потом, после тех
неудачных выборов, он, естественно, через какое-то время ушел из мэрии и
вернулся в университет.
- Вы его недавно пригласили в Москву?
- Совсем недавно, в этом году. Вообще-то у меня идея была насчет Димы
другая. Я хотел, чтобы он возглавил Федеральную комиссию по ценным бумагам.
Он специалист по рынку ценных бумаг. Ему вроде бы работать в нашей команде
нравится, а где конкретно - посмотрим.
- Еще кто?
- Я Алексею Кудрину доверяю. Он сейчас первый замминистра финансов.
Считаю, что он парень порядочный и профессиональный. Мы вместе работали у
Собчака, оба были его заместителями. За годы совместной работы можно было
человека узнать как следует.
- А Игорь Сечин откуда появился?
- Сечин тоже работал у нас в Петербурге, в протокольном отделе. Он
филолог по образованию. Знает португальский, французский и испанский языки.
Работал за границей - в Мозамбике и Анголе.
- Воевал?
- В общем, воевал. Потом попал в исполком Ленсовета. Когда я стал
заместителем мэра и набирал свой аппарат, многих пересмотрел, и Сечин мне
понравился. Предложил ему перейти ко мне на работу. Это было году в 92 -
93-м. А когда поехал работать в Москву, он попросился со мной. Я его взял.
"ЭТО ВИРТУАЛЬНЫЕ ВЕЩИ"
- А что же будет со старой-то гвардией в Кремле, с камарильей? Все
говорят: подождите, вот Путин выиграет выборы и от них освободится. В лучшем
случае уволит.
- Вы знаете, такая логика характерна для людей как раз с тоталитарным
мышлением. Потому что так, по идее, должен был бы поступить человек, который
хочет остаться на этом месте на всю жизнь. А я не хочу.
- Но есть какие-то фигуры, которые воспринимаются как общественные
аллергены. Мы говорили о Павле Бородине. Вот еще глава администрации
президента Александр Волошин. Нелюбим общественностью.
- Волошин нелюбим не столько общественностью, сколько частью
истэблишмента. Есть негатив, возникший на уровне группировок и кланов,
которые боролись между собой. Досталось и Волошину. Боролись, между прочим,
негодными средствами. Я не считаю, что это - основание увольнять кого-то. На
сегодняшний день он меня более чем устраивает. Работа, которой занимается
Волошин, довольно тонкая. Мы с ним вместе обсуждали, кого можно было бы
поставить на его место, говорили про Диму Медведева. Волошин сам сказал:
"Пусть замом Дима поработает, потом, может быть, вырастет и будет вариант на
мою замену". Сейчас загадывать нет смысла.
- Но есть все-таки смысл ответить на те упреки, которые общество
предъявляло власти в Кремле, окружению бывшего президента.
- Я сам тоже давно на государство работаю. В окружении я или нет? Это
виртуальные вещи. Дороже на самом деле человек со своими знаниями,
возможностями в работе, способностями. Я буду ориентироваться на свои
представления о том, соответствует человек занимаемой должности или нет.
Потому что это - основное.
Ну и кстати, я пока не президент. Надо сначала выборы выиграть. А я,
честно говоря, человек суеверный, поэтому стараюсь заранее не думать о таких
вещах. Или лучше, по-вашему, думать?
- Вы предполагали, что можете поплатиться за войну карьерой, а стали
исполняющим обязанности президента.
- Наверное, помогло то, что я не хотел быть никаким президентом.
- А когда Ельцин сказал, что хочет уйти досрочно, вы не сказали: "Да
что вы, Борис Николаевич?!"
- Нет, я не стал его отговаривать, но не стал и восторгаться,
благодарить и уверять, что оправдаю доверие. Первая реакция была такая - я
не готов...
Когда назначили премьером, было интересно, почетно. Думал, ну поработаю
год, и то хорошо. Если помогу спасти Россию от развала, то этим можно будет
гордиться. Это целый этап в жизни. А дальше...
Недели за две-три до Нового года Борис Николаевич пригласил меня в свой
кабинет и сказал, что принял решение уходить. Таким образом, я должен буду
стать исполняющим обязанности президента. Он смотрел на меня, ждал, что я
скажу.
Я сидел и молчал. Он стал более подробно рассказывать - что хочет
объявить о своей отставке еще в этом году... Когда он закончил говорить, я
сказал: "Знаете, Борис Николаевич, если честно, то не знаю, готов ли я к
этому, хочу ли я, потому что это довольно тяжелая судьба". Я не был уверен,
что хочу такой судьбы... А он мне тогда ответил: "Я когда сюда приехал, у
меня тоже были другие планы. Так жизнь сложилась. Я тоже к этому не
стремился, но получилось так, что должен был даже бороться за пост
президента в силу многих обстоятельств. Вот и у вас, думаю, так судьба
складывается, что нужно принимать решение. И страна у нас какая огромная. У
вас получится".
Он задумался. Было понятно, что ему нелегко. Вообще это был грустный
разговор. Я не очень серьезно относился к назначению себя преемником, а уж
когда Борис Николаевич мне сообщил о своем решении, я точно не совсем был к
этому готов.
Но надо было что-то отвечать. Вопрос же был поставлен: да или нет? Мы
ушли в разговоре куда-то в сторону, и я думал, что забудется. Но Борис
Николаевич, глядя мне в глаза, сказал: "Вы мне не ответили".
С одной стороны, есть свои, внутренние аргументы. Но есть и другая
логика. Судьба складывается так, что можно поработать на самом высоком
уровне в стране и для страны. И глупо говорить: нет, я буду семечками
торговать, или нет, я займусь частной юридической практикой. Ну, потом можно
заняться, в конце концов. Сначала здесь поработать, потом там.
КАТЯ:
Я обалдела, когда узнала, что папа стал исполняющим обязанности
президента. Когда мама сказала, решила, что она шутит. А потом поняла, что
так она шутить не будет. Потом постоянно звонил телефон, все поздравляли.
Одноклассники наши, даже жена директора школы. Она у нас английский ведет. В
полночь мы включили телевизор и увидели, как папа поздравляет людей. Мне
понравилось. Он был такой серьезный... или спокойный. В общем, как всегда.
Папа и папа. Мне, с одной стороны, хочется, чтобы он стал президентом, а с
другой - не хочется.
МАША:
А мне, с одной стороны, не хочется, чтобы он стал президентом, а с
другой - хочется. Мы еще в тот день Бориса Николаевича послушали. У меня
горло заболело. Но знаете, не так, как болит, если простудишься, а как-то
по-другому. Он в душу проник.
ЛЮДМИЛА ПУТИНА:
Я узнала об отставке Бориса Николаевича 31-го днем, в начале первого.
Мне позвонила подруга и сказала: "Ты слышала?" Спрашиваю: "Что такое?" Вот
от нее и узнала. Плакала целый день. Потому что поняла, что личная жизнь на
этом закончилась. Как минимум на три месяца, до президентских выборов, а как
максимум - на четыре года.
- Так вам хочется быть президентом или не хочется?
- Когда я уже начал работать как исполняющий обязанности президента, то
почувствовал... удовлетворение... может быть, это не самое удачное слово...
от того, что самостоятельно принимаешь решения, от сознания, что - последняя
инстанция, а значит, от тебя многое зависит. И ответственность тоже на тебе.
Да. Это приятное чувство ответственности.
У меня есть некоторые собственные правила. Одно из них - никогда ни о
чем не жалеть. Постепенно я пришел к выводу, что это очень верно. Как только
начинаешь жалеть, возвращаться назад, начинаешь раскисать. Думать нужно
всегда о будущем, смотреть всегда вперед. Надо анализировать, конечно, ведь
где-то в прошлом могли быть ошибки. Но анализировать нужно только для того,
чтобы скорректировать тот курс, которым ты идешь по жизни.
- Вам нравится такая жизнь?
- Надо получать удовольствие от процесса. Мы живем каждую секунду, и
эту секунду никогда не вернуть.
- Вы так серьезно это сказали, как будто никогда в жизни не совершали
легкомысленных глупостей, не тратили время на пустяки.
- Совершал, тратил.
- Например?
- Пожалуйста. Ехали как-то со старшим тренером "Труда" на базу под
Ленинградом. Я тогда в университете учился. Навстречу идет грузовик с сеном.
У меня окно открыто, и сено очень вкусно пахнет. Когда я с грузовиком на
повороте поравнялся, за сеном и потянулся. Машины прямо вплотную...Раз! Руль
пошел в сторону. Меня потащило к заднему колесу грузовика. Я резко вывернул
руль в другую сторону. Несчастный "Запорожец" встал на два колеса. Я
практически потерял управление. Мы, конечно, должны были улететь в кювет,
но, к счастью, вернулись в исходное положение - на все четыре колеса.
А тренер мой сидел как вкопанный, ни слова не сказал. Только когда мы
уже подъехали к гостинице, он из машины вышел, на меня посмотрел и говорит:
"Рискуешь..." И пошел без комментариев. Бывают же такие совершенно
необъяснимые поступки. И чего меня к этой машине потянуло? Наверное, сено
вкусно пахло.
- Ну хорошо, немок нет, но ведь проституция есть.
- Проституция есть. Я говорю сейчас просто о национальности участниц
этого движения. Они все на виду. И среди них нет немок, потому что уровень
жизни в стране очень высок.
- А вы за легализацию этого движения или против?
- Я не считаю, что проституцию нужно легализовывать. С ней нужно
бороться социально-экономическими методами. Тогда никому не захочется. А вы
что, за легализацию?
- Ну, в публичных домах все-таки врачи... И девушек не будут обдирать,
издеваться над ними не будут.
- У вас доброе сердце.
"С КЕМ ВОЗНИКАЕТ ЧУВСТВО ЛОКТЯ"
- К чьим предложениям вы прислушиваетесь, кому доверяете? Вот вы
говорили, что ваши технологи в качестве задачи на первый год ставят
формирование команды. Кто в вашей команде? Кому вы доверяете?
- Доверяю? Сергею Иванову, секретарю Совета Безопасности.
- Вы давно знакомы?
- Давно, но не очень близко. Он начинал работать в ленинградском
Управлении КГБ. Я тогда просто знал, что есть такой человек. Потом он уехал
в Москву и так здесь и остался. Был в нескольких длительных
загранкомандировках, по нескольку лет. У нас было много общих друзей. В
общем, информация о нем была с разных сторон, положительная информация.
Знает несколько языков: английский, шведский и финский, по-моему. Я считаю,
что он вполне на своем месте. Недавно вернулся из Штатов, очень хорошо
поработал. Он встречался с Клинтоном, Олбрайт, Бергером. Я доволен его
работой.
- Но вы же еще ни с кем не съели пуд соли.
- Конечно, лучше, если есть возможность в чем-то убедиться на практике.
Но давайте согласимся, что есть еще такое понятие, как чувство локтя. Вот с
Ивановым такое чувство возникает. И с Николаем Патрушевым тоже, и с Димой
Медведевым.
- Медведев возглавляет ваш предвыборный штаб. Он же тоже питерский?
- Он работал на кафедре гражданского права в Ленинградском
университете, кандидат юридических наук, эксперт хорошего уровня. Во время
работы с Собчаком мне там, в аппарате мэрии, нужны были люди. Я пришел за
помощью к юрфаковцам, и они мне предложили Диму. Когда я был заместителем
мэра, он был у меня советником, работал года полтора. А потом, после тех
неудачных выборов, он, естественно, через какое-то время ушел из мэрии и
вернулся в университет.
- Вы его недавно пригласили в Москву?
- Совсем недавно, в этом году. Вообще-то у меня идея была насчет Димы
другая. Я хотел, чтобы он возглавил Федеральную комиссию по ценным бумагам.
Он специалист по рынку ценных бумаг. Ему вроде бы работать в нашей команде
нравится, а где конкретно - посмотрим.
- Еще кто?
- Я Алексею Кудрину доверяю. Он сейчас первый замминистра финансов.
Считаю, что он парень порядочный и профессиональный. Мы вместе работали у
Собчака, оба были его заместителями. За годы совместной работы можно было
человека узнать как следует.
- А Игорь Сечин откуда появился?
- Сечин тоже работал у нас в Петербурге, в протокольном отделе. Он
филолог по образованию. Знает португальский, французский и испанский языки.
Работал за границей - в Мозамбике и Анголе.
- Воевал?
- В общем, воевал. Потом попал в исполком Ленсовета. Когда я стал
заместителем мэра и набирал свой аппарат, многих пересмотрел, и Сечин мне
понравился. Предложил ему перейти ко мне на работу. Это было году в 92 -
93-м. А когда поехал работать в Москву, он попросился со мной. Я его взял.
"ЭТО ВИРТУАЛЬНЫЕ ВЕЩИ"
- А что же будет со старой-то гвардией в Кремле, с камарильей? Все
говорят: подождите, вот Путин выиграет выборы и от них освободится. В лучшем
случае уволит.
- Вы знаете, такая логика характерна для людей как раз с тоталитарным
мышлением. Потому что так, по идее, должен был бы поступить человек, который
хочет остаться на этом месте на всю жизнь. А я не хочу.
- Но есть какие-то фигуры, которые воспринимаются как общественные
аллергены. Мы говорили о Павле Бородине. Вот еще глава администрации
президента Александр Волошин. Нелюбим общественностью.
- Волошин нелюбим не столько общественностью, сколько частью
истэблишмента. Есть негатив, возникший на уровне группировок и кланов,
которые боролись между собой. Досталось и Волошину. Боролись, между прочим,
негодными средствами. Я не считаю, что это - основание увольнять кого-то. На
сегодняшний день он меня более чем устраивает. Работа, которой занимается
Волошин, довольно тонкая. Мы с ним вместе обсуждали, кого можно было бы
поставить на его место, говорили про Диму Медведева. Волошин сам сказал:
"Пусть замом Дима поработает, потом, может быть, вырастет и будет вариант на
мою замену". Сейчас загадывать нет смысла.
- Но есть все-таки смысл ответить на те упреки, которые общество
предъявляло власти в Кремле, окружению бывшего президента.
- Я сам тоже давно на государство работаю. В окружении я или нет? Это
виртуальные вещи. Дороже на самом деле человек со своими знаниями,
возможностями в работе, способностями. Я буду ориентироваться на свои
представления о том, соответствует человек занимаемой должности или нет.
Потому что это - основное.
Ну и кстати, я пока не президент. Надо сначала выборы выиграть. А я,
честно говоря, человек суеверный, поэтому стараюсь заранее не думать о таких
вещах. Или лучше, по-вашему, думать?
- Вы предполагали, что можете поплатиться за войну карьерой, а стали
исполняющим обязанности президента.
- Наверное, помогло то, что я не хотел быть никаким президентом.
- А когда Ельцин сказал, что хочет уйти досрочно, вы не сказали: "Да
что вы, Борис Николаевич?!"
- Нет, я не стал его отговаривать, но не стал и восторгаться,
благодарить и уверять, что оправдаю доверие. Первая реакция была такая - я
не готов...
Когда назначили премьером, было интересно, почетно. Думал, ну поработаю
год, и то хорошо. Если помогу спасти Россию от развала, то этим можно будет
гордиться. Это целый этап в жизни. А дальше...
Недели за две-три до Нового года Борис Николаевич пригласил меня в свой
кабинет и сказал, что принял решение уходить. Таким образом, я должен буду
стать исполняющим обязанности президента. Он смотрел на меня, ждал, что я
скажу.
Я сидел и молчал. Он стал более подробно рассказывать - что хочет
объявить о своей отставке еще в этом году... Когда он закончил говорить, я
сказал: "Знаете, Борис Николаевич, если честно, то не знаю, готов ли я к
этому, хочу ли я, потому что это довольно тяжелая судьба". Я не был уверен,
что хочу такой судьбы... А он мне тогда ответил: "Я когда сюда приехал, у
меня тоже были другие планы. Так жизнь сложилась. Я тоже к этому не
стремился, но получилось так, что должен был даже бороться за пост
президента в силу многих обстоятельств. Вот и у вас, думаю, так судьба
складывается, что нужно принимать решение. И страна у нас какая огромная. У
вас получится".
Он задумался. Было понятно, что ему нелегко. Вообще это был грустный
разговор. Я не очень серьезно относился к назначению себя преемником, а уж
когда Борис Николаевич мне сообщил о своем решении, я точно не совсем был к
этому готов.
Но надо было что-то отвечать. Вопрос же был поставлен: да или нет? Мы
ушли в разговоре куда-то в сторону, и я думал, что забудется. Но Борис
Николаевич, глядя мне в глаза, сказал: "Вы мне не ответили".
С одной стороны, есть свои, внутренние аргументы. Но есть и другая
логика. Судьба складывается так, что можно поработать на самом высоком
уровне в стране и для страны. И глупо говорить: нет, я буду семечками
торговать, или нет, я займусь частной юридической практикой. Ну, потом можно
заняться, в конце концов. Сначала здесь поработать, потом там.
КАТЯ:
Я обалдела, когда узнала, что папа стал исполняющим обязанности
президента. Когда мама сказала, решила, что она шутит. А потом поняла, что
так она шутить не будет. Потом постоянно звонил телефон, все поздравляли.
Одноклассники наши, даже жена директора школы. Она у нас английский ведет. В
полночь мы включили телевизор и увидели, как папа поздравляет людей. Мне
понравилось. Он был такой серьезный... или спокойный. В общем, как всегда.
Папа и папа. Мне, с одной стороны, хочется, чтобы он стал президентом, а с
другой - не хочется.
МАША:
А мне, с одной стороны, не хочется, чтобы он стал президентом, а с
другой - хочется. Мы еще в тот день Бориса Николаевича послушали. У меня
горло заболело. Но знаете, не так, как болит, если простудишься, а как-то
по-другому. Он в душу проник.
ЛЮДМИЛА ПУТИНА:
Я узнала об отставке Бориса Николаевича 31-го днем, в начале первого.
Мне позвонила подруга и сказала: "Ты слышала?" Спрашиваю: "Что такое?" Вот
от нее и узнала. Плакала целый день. Потому что поняла, что личная жизнь на
этом закончилась. Как минимум на три месяца, до президентских выборов, а как
максимум - на четыре года.
- Так вам хочется быть президентом или не хочется?
- Когда я уже начал работать как исполняющий обязанности президента, то
почувствовал... удовлетворение... может быть, это не самое удачное слово...
от того, что самостоятельно принимаешь решения, от сознания, что - последняя
инстанция, а значит, от тебя многое зависит. И ответственность тоже на тебе.
Да. Это приятное чувство ответственности.
У меня есть некоторые собственные правила. Одно из них - никогда ни о
чем не жалеть. Постепенно я пришел к выводу, что это очень верно. Как только
начинаешь жалеть, возвращаться назад, начинаешь раскисать. Думать нужно
всегда о будущем, смотреть всегда вперед. Надо анализировать, конечно, ведь
где-то в прошлом могли быть ошибки. Но анализировать нужно только для того,
чтобы скорректировать тот курс, которым ты идешь по жизни.
- Вам нравится такая жизнь?
- Надо получать удовольствие от процесса. Мы живем каждую секунду, и
эту секунду никогда не вернуть.
- Вы так серьезно это сказали, как будто никогда в жизни не совершали
легкомысленных глупостей, не тратили время на пустяки.
- Совершал, тратил.
- Например?
- Пожалуйста. Ехали как-то со старшим тренером "Труда" на базу под
Ленинградом. Я тогда в университете учился. Навстречу идет грузовик с сеном.
У меня окно открыто, и сено очень вкусно пахнет. Когда я с грузовиком на
повороте поравнялся, за сеном и потянулся. Машины прямо вплотную...Раз! Руль
пошел в сторону. Меня потащило к заднему колесу грузовика. Я резко вывернул
руль в другую сторону. Несчастный "Запорожец" встал на два колеса. Я
практически потерял управление. Мы, конечно, должны были улететь в кювет,
но, к счастью, вернулись в исходное положение - на все четыре колеса.
А тренер мой сидел как вкопанный, ни слова не сказал. Только когда мы
уже подъехали к гостинице, он из машины вышел, на меня посмотрел и говорит:
"Рискуешь..." И пошел без комментариев. Бывают же такие совершенно
необъяснимые поступки. И чего меня к этой машине потянуло? Наверное, сено
вкусно пахло.