Гейман Нил. Хрупкие вещи

   – Наверное, да.
   Она заперла дверь бара латунным ключом. Они вышли в холл.
   – Подождите здесь, – сказала она и исчезла за дверью с табличкой «Частное помещение», откуда появилась через несколько минут в длинном коричневом пальто. – Ну вот, я готова. Идите за мной.
   На улице было темно и ветрено.
   – Так у вас это поселок или маленький городок? – спросил Тень.
   – Это, мать его, кладбище. Нам туда. Идемте.
   Они шли по узкой дороге. Луна светила огромная и желтовато-бурая. Тень расслышал шум моря, хотя самого его еще не видел.
   – Вас зовут Дженни? – спросил он.
   – Верно. А вас?
   – Тень.
   – Это ваше настоящее имя?
   – Так меня называют.
   – Тогда пойдемте, Тень.
   На вершине холма они остановились. Поселок остался далеко внизу, но перед ними стоял серый каменный дом. Свет внутри не горел. Открыв калитку. Дженни повела Тень по тропинке к входной двери. Он задел росший рядом с тропинкой небольшой куст, и воздух наполнился сладким ароматом лаванды.
   – Чей это дом? – спросил Тень. – Выглядит пустым.
   – Не волнуйтесь, – сказала Дженни. – Через минуту хозяйка будет дома.
   Она толкнула незапертую дверь, и они вошли внутрь. Дженни нажала клавишу выключателя у двери. Большую часть первого этажа занимала кухня, одновременно служившая гостиной. Вдоль одной стены шла крохотная лесенка, уводившая, как предположил Тень, в спальню на чердаке. На сосновой стойке стоял CD-проигрыватель.
   – Это ваш дом, – констатировал Тень.
   – Дом, милый дом, – согласилась она. – Хотите кофе? Или чего-нибудь выпить?
   – Ни того, ни другого, – отозвался Тень, спрашивая себя, что, собственно, Дженни нужно. Она едва на него смотрела, даже не улыбнулась ни разу.
   – Я правильно все расслышала? Доктор Гаскелл просил вас помочь приглядеть за вечеринкой на уик-энд?
   – Наверное.
   – И что вы намерены делать завтра и в пятницу?
   – Гулять, – ответил Тень. – У меня есть путеводитель. Там обещают несколько красивых пеших маршрутов.
   – Кое-какие из них красивые. Кое-какие опасные. Кое-где даже летом можно найти в тени оставшийся с зимы снег. В тени многое что способно протянуть очень и очень долго.
   – Я буду осторожен, – пообещал Тень.
   – Вот и викинги так говорили, – с улыбкой отозвалась Дженни. Сняв пальто, она бросила его на ярко-пурпурный диван. – Возможно, на утесах мы встретимся. Я люблю гулять. – Она вытянула шпильку из узла волос у себя на затылке, и по плечам рассыпались светлые-пресветлые локоны. Они были длиннее, чем поначалу решил Тень.
   – Вы одна тут живете?
   Достав из лежащей на стойке пачки сигарету, она прикурила от спички.
   – А вам какое дело? – спросила она. – Вы ведь на ночь не останетесь, так?
   Тень покачал головой.
   – Гостиница у подножия холма, – сказала она. – Пропустить невозможно. Спасибо, что проводили меня до дома.
   Пожелав ей доброй ночи. Тень вышел в лавандовую ночь. Постоял немного, озадаченно глядя на луну над морем. Потом спустился с холма и вышел к гостинице. Дженни была права: пропустить невозможно. Он поднялся по лестнице, отпер дверь своего номера ключом на короткой и толстой палочке-бирке и вошел в комнату. Там было гораздо холоднее, чем в коридоре.
   Сняв ботинки, он, не зажигая света, растянулся на кровати.

Глава третья

   Корабль был из ногтей мертвецов и ни шатко ни валко плыл сквозь туман, то задирая нос, то скатываясь с гребней бурных волн.
   На палубе маячили тени, мужчины ростом с холмы или дома, и, приблизившись. Тень смог различить их лица: гордые воины, все как один сильные и крепкие духом. И качка им как будто была нипочем, каждый, застыв в ожидании, точно прирос к палубе.
   Сделав шаг вперед, один поймал руку Тени в собственную гигантскую лапищу. Тень ступил на серую палубу.
   – Добро пожаловать к проклятым, – низким скрипучим голосом сказал тот, кто сжимал руку Тени.
   – Привет тебе! – отозвались остальные на палубе. – Привет тебе, солнценосный! Привет тебе, Бальдр!
   В свидетельстве о рождении Тени значилось Бальдур Лун, но он покачал головой.
   – Это не я, – сказал он им. – Я не тот, кого вы ждете.
   – Мы тут умираем, – не отпуская его руки, сказал человек со скрипучим голосом.
   Холодно было в этом туманном месте между миром живых и миром потусторонним. Соленая пыль разбивалась о нос корабля, и Тень промокло нитки.
   – Верни нас назад, – сказал державший его руку. – Верни нас домой или дай нам уйти.
   – Я не знаю как, – ответил Тень.
   И тогда мужчины на палубе принялись причитать и выть. Одни ударяли древками копий в палубу, другие били короткими мечами по медным накладкам на кожаных щитах, создавая ритмичный грохот в аккомпанемент крикам, которые из воплей горя превратились в улюлюканье берсерков...
 
   В небе раннего утра кричала чайка. Ночью ветер распахнул окно и теперь стучал рамой о стену. Тень лежал на нерасстеленной кровати в узком номере отеля. Кожа у него была влажной – возможно, от пота.
   Начинался еще один холодный день конца лета.
   В отеле ему упаковали в контейнер несколько сандвичей с курицей, яйцо вкрутую, пакетик чипсов с сыром и луком и яблоко. Протягивая ему контейнер, портье Гордон спросил, когда его ждать назад, и объяснил, что если он опоздает больше чем на пару часов, они вызовут спасателей, а еще попросил у Тени номер его мобильного.
   Мобильного телефона у Тени не было.
   Он отправился по маршруту, ведущему к побережью. Пейзаж завораживал дикой, безлюдной красой, звеневшей и отдававшейся эхом в пустотах в душе Тени. Он представлял себе Шотландию мягким краем – сплошь поросшие вереском пологие холмы, но здесь, на Северном побережье, все, даже серые облака, бегущие по бледно-голубому небу, казалось угловатым и острым.
   Он шел по проложенному в книжке маршруту – через поросшие кустарником луга, мимо сараев, вверх-вниз по каменистым холмам.
   Временами он воображал, что стоит неподвижно, а мир движется под ним, что он просто перебирает землю ногами.
   Маршрут оказался утомительнее, чем он ожидал. Он планировал поесть в час, но к полудню ноги у него устали, и вообще захотелось отдохнуть. Он дошел по тропинке до склона холма, где за выступающим валуном можно было удобно укрыться от ветра, и присел на корточки съесть свой ленч. Далеко впереди было видно море... нет. Атлантический океан.
   Он думал, что здесь один.
   – Отдадите мне свое яблоко? – спросил женский голос.
   Это была Дженни, барменша из гостиницы. Ее слишком светлые волосы разметал по плечам ветер.
   – Здравствуйте, Дженни, – сказал Тень, отдавая ей яблоко.
   Достав из кармана коричневого пальто складной нож, она села рядом с ним.
   – Спасибо.
   – Вы говорите совсем без акцента, – сказал Тень. – Наверное, вы приехали из Норвегии совсем маленькой. Я хочу сказать, на мой взгляд, вы говорите совсем как местные.
   – Разве я сказала, что приехала из Норвегии?
   – Разве нет?
   Наколов кусочек яблока, она манерно ела его с ножа, касаясь только зубами.
   – Это было очень давно. – Она глянула на него искоса.
   – По семейным обстоятельствам?
   Она повела плечами, словно хотела ими пожать, как будто тот ответ, какой могла бы ему дать, считала ниже своего достоинства.
   – Вам тут нравится?
   Посмотрев на него в упор, она покачала головой.
   – Я чувствую себя как «хульдр».
   Это слово он слышал раньше. В Норвегии.
   – Это ведь какая-то разновидность троллей, да?
   – Нет, это создания гор. Они похожи на троллей, но приходят из леса. И они очень красивы. Как я. – Произнося эти слова, она усмехнулась, будто знала, что слишком худая, слишком бледная и мрачная, чтобы считаться красивой. – Они влюбляются в фермеров.
   – Почему?
   – Откуда мне, черт побери, знать! – отрезала она. – Просто влюбляются. Иногда фермер догадывается, что разговаривает с хульдр, потому что сзади у нее свисает коровий хвост или, еще хуже, сзади у нее вообще ничего нет, она просто полая и пустая, как раковина. Тогда фермер читает молитву или убегает к своей мамочке и своей ферме. Но иногда фермеры не убегают. Иногда какой-нибудь смельчак бросает нож ей через плечо или просто улыбается и берет хульдр в жены. Тогда у нее отпадает хвост. Но она все равно гораздо сильнее обычной женщины. И она все равно томится по своему дому в горах и лесах. Она никогда не будет по-настоящему счастлива. Она никогда не станет человеком.
   – И что с ней происходит потом? – спросил Тень. – Она стареет и умирает со своим фермером?
   От яблока осталась лишь сердцевинка. Ловким движением Дженни швырнула ее. Описав высокую дугу, сердцевинка полетела к подножию холма.
   – Когда ее муж умирает... Наверное, она возвращается в свои леса и холмы. – Она смотрела перед собой на склон. – Есть история про то, как один фермер взял в жены хульдр, но дурно с ней обращался. Кричал на нее, не помогал по хозяйству и в поле, возвращался домой из селения пьяный и злой. Иногда он ее бил. Так вот. Однажды она готовила завтрак, а он пришел и начал на нее кричать, мол, еда ему не готова, мол, она ничегошеньки не умеет, мол, он вообще не знает, зачем на ней женился. Какое-то время она его слушала, а потом, не произнося ни слова, подошла к очагу и взяла кочергу. Тяжелую чугунную кочергу. Взяла и без малейшего усилия согнула в кольцо. Один в один ее обручальное, только больше. Не хмыкнула, не вспотела, просто согнула, как ты бы согнул тростинку. Увидев это, ее фермер побелел как полотно и ничего больше не сказал про свой завтрак. Он видел, что она сделала с кочергой, и понял, что в любой момент за прошедшие пять лет она могла бы сделать то же самое и с ним. И до дня своей смерти он больше и пальцем ее не тронул, ни разу сурового слова не сказал. А теперь объясните мне, мистер Все-зовут-меня-Тень: если она могла это сделать, то почему позволяла ему себя бить? Зачем ей вообще сдался такой человек? Ну, как это объяснить?
   – Может быть, – сказал Тень, – может быть, она была одинока?
   Она вытерла нож о джинсы.
   – Доктор Гаскелл все твердил, что вы монстр, – сказала она. – Это правда?
   – Не думаю, – ответил Тень.
   – А жаль, – сказала она. – С монстрами всегда знаешь, как обстоят дела, верно?
   – Вы знаете?
   – Абсолютно. Под конец дня попадешь на обед. Только не ты будешь обедать, а тобой пообедают. Кстати об обеде, я вам кое-что покажу. – Встав, она повела его верх по склону. – Видите? Вон там? На дальнем склоне холма, где он обрывается в горную долинку, если присмотритесь, можно разглядеть дом, где вы будете работать в этот уик-энд. Видите? Вон там.
   – Нет.
   – Глядите внимательнее. Я укажу. Смотрите вдоль моего пальца.
   Дженни стала совсем рядом, вытянула руку и показала на склон дальней гряды. Он увидел, как лучи солнца отразились от чего-то, что, наверное, было озером – это «лох», поправил он самого себя, в конце концов он же в Шотландии, – а над ним темнели на склоне серые камни. Сперва Тень принял их за выступ породы, но они были слишком правильными, несомненно, какое-то строение.
   – И это замок?
   – Я бы так его не назвала. Просто большой дом в долине.
   – Вы на тамошних вечеринках бывали?
   – Местных они не приглашают. А меня и подавно. Но вам все равно не надо туда ехать. Вам следовало бы отказаться.
   – Они хорошо платят, – объяснил Тень.
   Тут она впервые его коснулась: положила белый-пребелый палец на тыльную сторону его темной ладони.
   – А какое дело монстру до хороших денег? – спросила она и улыбнулась. Тень, чертыхнувшись, подумал: «А ведь она, черт побери, действительно красивая». Но тут она убрала руку и отступила на шаг. – М-да. Вам, наверное, нужно продолжать прогулку? У вас не так много времени осталось, скоро придется поворачивать назад. Когда начинает смеркаться, в конце лета темнеет быстро.
   Дженни осталась посмотреть, как он забрасывает па плечи рюкзак и спускается с холма. У подножия он обернулся и посмотрел вверх. Она все еще глядела ему вслед. Тень помахал, и Дженни помахала ему в ответ.
   Когда он оглянулся в следующий раз, на холме уже никого не было.
   Через узкий проливчик он перебрался паромом на мыс и стал подниматься к маяку. А обратно вниз поехал на маршрутном автобусе.
   В гостиницу он вернулся в восемь вечера, усталый, но довольный. Незадолго до сумерек пошел дождь, но он успел укрыться в покосившемся, заброшенном домишке и, пока по крыше барабанили капли, читал газету пятилетней давности. Через полчаса дождь перестал, но Тень порадовался, что надел крепкие ботинки, так как тропинку развезло.
   Он умирал от голода и спустился в ресторан. Там было пусто.
   – Эй? – окликнул Тень.
   – Угу. – В дверь между рестораном и кухней выглянула пожилая женщина.
   – Обед еще подаете?
   – Угу. – Она смерила его неодобрительным взглядом от заляпанных глиной ботинок до встрепанных волос. – Вы у нас остановились?
   – Да. В одиннадцатом номере.
   – Ну... вам, наверное, захочется переодеться к ободу, – сказала она. – Так добрее по отношению к другим обедающим.
   – Значит, подаете.
   – Угу.
   Поднявшись к себе в номер, он бросил на кровать рюкзак и стащил ботинки. Надел кроссовки, провел расческой по волосом и спустился снова.
   В столовой уже не было пусто. За столиком в углу сидели двое, притом настолько отличные друг от друга, насколько вообще могут отличаться два человека. Слева горбилась по-птичьи над столом невысокая женщина лет шестидесяти. Напротив нее сидел молодой человек – крупный, неловкий и совершенно лысый. Тень решил, что это мать и сын.
   Он сел за стол в середине.
   Появилась с подносом пожилая официантка и поставила перед парой по тарелке супа. Молодой человек начал на суп дуть, чтобы остудить, а мать сильно постучала по его руке ложкой.
   – Прекрати, – сказала она и начала ложкой отправлять себе в рот суп, с шумом его всасывая.
   Лысый молодой человек грустно оглядел зал ресторана. Встретившись с ним взглядом. Тень кивнул. Молодой человек вздохнул и вернулся к своему дымящемуся супу.
   Тень без энтузиазма проглядел меню. Он уже готов был сделать заказ, но официантка снова исчезла.
   Краем глаза Тень уловил мазок серого – в дверь ресторана заглянул доктор Гаскелл. Вошел и направился прямо к столику Тени.
   – Вы не против, если я к вам присоединюсь?
   – Отнюдь. Прошу вас. Садитесь.
   Доктор Гаскелл сел напротив Тени.
   – Хорошо провели день?
   – Очень хорошо. Много ходил.
   – Лучший способ нагулять аппетит. Итак. Завтра с самого утра за вами пришлют машину. Захватите свой багаж. Вас отвезут в дом. Введут вас в курс дела.
   – А деньги? – спросил Тень.
   – Это они тоже уладят. Половину до, половину после. Еще что-нибудь хотите узнать?
   От двери на кухню за ними наблюдала официантка, но как будто и не собиралась подойти.
   – Ага. Что нужно сделать, чтобы получить в этих местах чего-нибудь поесть?
   – Чего вы хотите? Я бы рекомендовал бараньи отбивные. Мясо местное.
   – Звучит неплохо.
   – Прошу прощения. Мора, – громко позвал Гаскелл. – Извини, что тебя беспокою, но можно нам обоим бараньи отбивные?
   Поджав губы, официантка вернулась на кухню.
   – Спасибо, – сказал Тень.
   – Не за что. Еще чем-нибудь могу вам помочь?
   – Да. Люди, которые приедут на вечеринку. Почему они не привозят профессиональных телохранителей? Зачем нанимать меня?
   – Собственная охрана у них тоже будет, нисколько в этом не сомневаюсь. Своих людей они, разумеется, привезут. Но всегда хорошо иметь под рукой кого-нибудь из местных.
   – Даже если этот местный – иностранный турист?
   – Вот именно.
   Мора принесла две тарелки супа и поставила их перед Тенью и доктором.
   – Входят в обед, – мрачно сказала она.
   Суп был слишком горячий и на вкус слегка отдавал томатной пастой и уксусом. Тень был настолько голоден, что съел почти всю тарелку, прежде чем сообразил, что суп ему не нравится.
   – Вы говорили, что я монстр, – сказал Тень стально-серому человечку.
   – Правда?
   – Да.
   – Ну, в наших краях полно монстров. – Он едва заметно кивнул на пару в углу. Взяв салфетку, маленькая женщина обмакнула ее в стакан с водой и энергично стирала пятнышки алого с губ и подбородка своего сына. Вид у него был смущенный. – Мы живем тихо, в глуши. В сводки новостей попадаем только в том случае, когда какой-нибудь скалолаз пропадает или еще лучше умирают голодной смертью туристы. Большой мир обычно вообще забывает о нашем существовании.
   Появились бараньи отбивные – с гарниром из переваренного картофеля, недоваренной моркови и чего-то бурого и мокрого; последнее, как предположил Тень, возможно, в прошлой жизни было шпинатом. Тень начал резать отбивную ножом. Доктор взял свою руками и с удовольствием принялся кусать и жевать.
   – Вы сидели?
   – Сидел?
   – В тюрьме. Вы были в тюрьме. – Прозвучало это как утверждение, а не вопрос.
   – Да.
   – Значит, умеете драться. Способны, если придется, кому-нибудь наподдать.
   – Если вам требуется кому-то наподдать, – сказал Тень, – я, вероятно, не тот, кто вам нужен.
   Человечек усмехнулся, раздвинув серые губы в жире от отбивной.
   – Уверен, что тот самый. Я просто спросил. Нельзя обижаться на человека только за то, что он спросил. Не будем об этом. Вот он – точно монстр, – продолжил человечек, указывая недоеденной отбивной в угол зала. Лысый молодой человек ел ложкой какой-то белый пудинг. – И его мамаша тоже.
   – По мне, так на монстров не похожи, – возразил Тень.
   – Боюсь, это не совсем удачная шутка. Местное чувство юмора. О моем следует предупреждать на въезде в городок. Кстати о монстрах. Простите старика. Не верьте ни единому моему слову. – Сверкнув желтыми от табака зубами, доктор Гаскелл вытер рот и руки салфеткой. – Мора! Нам понадобится счет. Я плачу за обед молодого человека.
   – Сейчас, доктор Гаскелл.
   – Не забудьте, – сказал доктор Тени, – завтра утром в холле гостиницы в четверть девятого. Не позже. Они люди занятые. Если вас не будет на месте, они просто уедут, а вы упустите полторы тысячи фунтов за каких-то два дня работы, И премию, если они останутся довольны.
   Послеобеденный кофе Тень решил выпить в баре. В конце концов, там был камин. Он надеялся, что тепло прогонит пробравший его до костей холод. За стойкой возился Гордон-портье.
   – У Дженни сегодня выходной? – спросил Тень.
   – Что? Нет, она просто подменяла. Она так иногда делает, когда народу слишком много.
   – Вы не против, если я подброшу в камин еще полено?
   – Не стесняйтесь.
   «Если шотландцы так обращаются со своим летом, – подумал Тень, вспомнив афоризм Оскара Уайльда, – они вообще никакого не заслуживают».
   Вошел лысый молодой человек, нервно кивнул Тени. Тень кивнул в ответ. Насколько он мог разобрать, у него вообще никаких волос не было: ни бровей, ни ресниц. От этого молодой человек походил на младенца, был каким-то незаконченным. Тень спросил себя, не заболевание ли это или, быть может, побочный эффект химиотерапии. Пахло от него сыростью.
   – Я слышал, что он говорил, – заикаясь, произнес лысый молодой человек. – Он назвал меня монстром. И мою маму тоже. У меня уши хоть куда. Я мало что упускаю.
   Уши у него действительно были хоть куда: прозрачно розовые и торчащие по бокам головы, как плавники какой-то огромной рыбы.
   – У вас прекрасные уши, – сказал Тень.
   – Дразнитесь? – Голос у лысого сделался обиженный, а вид – такой, будто он вот-вот полезет драться. Он был лишь на дюйм ниже Тени, а Тень был человеком крупным.
   – Если мои слова означают то, что я думаю, то не дразнюсь, даже в мыслях не имел.
   Лысый кивнул:
   – Это хорошо. – Он сглотнул и помялся. Тень спросил себя, не следует ли ему сказать что-нибудь примирительное, но лысый продолжил: – Я тут не виноват. Это все шум. Я хочу сказать, сюда же приезжают, чтобы спастись от шума. И людей. И вообще там на склоне слишком много людей. Почему бы вам всем не убраться восвояси и не перестать так ужасно шуметь?
   В дверях появилась его мать. Нервно улыбнувшись Тени, она поспешила к сыну и потянула его за рукав.
   – Ладно, ладно, – сказала она. – Не расстраивайся так по пустякам. Все в порядке. – Она бросила на Тень птичий, успокаивающий взгляд. – Извините. Уверена, он это не всерьез.
   К подошве ее туфли прилип кусок туалетной бумаги, а она этого еще не заметила.
   – Все нормально, – сказал Тень. – Знакомиться с новыми людьми всегда полезно.
   Она кивнула.
   – Тогда ладно, – сказала она.
   Ее сын вздохнул с явным облегчением. «А ведь он ее боится», – подумал Тень.
   – Пойдем, лапочка. – Старая дама потянула сына за рукав. Он покорно поплелся за ней к двери. А там упрямо остановился и обернулся.
   – Вы им скажите, – велел лысый молодой человек, – пусть так больше не шумят.
   – Я им передам, – пообещал Тень.
   – Я ведь все слышу.
   – Не беспокойтесь, обязательно передам.
   – Он на самом деле хороший мальчик, – сказала мать лысого молодого человека и, все еще держа его за рукав, увела в холл. Кусок туалетной бумаги так и волочился за ней по полу.
   Тень вышел за ними в холл.
   – Прошу прощения.
   Мать и сын разом обернулись.
   – У вас что-то к туфле прилипло, – сказал Тень.
   Она опустила глаза. Потом другой туфлей наступила на бумагу и высвободилась, после чего, одобрительно кивнув Тени, наконец удалилась.
   Тень подошел к стойке портье.
   – У вас есть подробная карта этих мест, Гордон?
   – Военно-геодезического управления подойдет? Принесу вам ее в гостиную.
   Вернувшись в бар, Тень допил кофе. Гордон принес ему карту. Тень был поражен обилием деталей: на ней как будто была помечена каждая овечья тропа. Он рассмотрел карту внимательно, прослеживая свой сегодняшний путь. Нашел холм, на котором остановился и съел свой ленч. Провел пальцем к юго-западу.
   – В ваших местах никаких замков нет?
   – Боюсь, нет. Кажется, есть один к востоку. На стойке лежит справочник по замкам Шотландии, могу дать вам его посмотреть...
   – Нет-нет, не надо. А как насчет больших усадеб в этих местах? Таких, какие можно было бы назвать замком? Или крупных поместий?
   – Ну, есть отель «Мыс Гнева», вот тут. – Он указал на карте. – Но местность в тех местах довольно пустынная. Формально, с точки зрения заселенности, как они там ее еще называют, плотности населения, там просто пустыня. Боюсь, даже никаких колоритных развалин нет. И без машины туда не добраться.
   Поблагодарив. Тень попросил разбудить его пораньше. Он пожалел, что не смог найти на карте дом, который видел с холма, но, быть может, он не туда смотрел. Такое с ним уже случалось.
   Пара в соседнем номере ссорилась или занималась любовью. Тень не мог разобрать, что именно они делали, но всякий раз, как он начинал засыпать, повышенные голоса или крики вырывали его из дремы.
   Позднее он даже не был уверен, действительно ли это случилось, действительно ли она к нему приходила, или это был первый из снов за ту ночь, но незадолго до полуночи (судя по часам на прикроватном радио) в дверь его номера постучали. Он встал.
   – Кто там? – позвал он.
   – Дженни.
   Открыв дверь, он поморщился на свет из коридора. Кутаясь в коричневое пальто, она смотрела на него неуверенно и нервно.
   – Да?
   – Завтра вы поедете в тот дом, – сказала она.
   – Да.
   – Я подумала, надо попрощаться. На случай, если у меня не будет шанса снова с вами увидеться. Если вы не вернетесь в гостиницу. А просто уедете куда-нибудь. И я больше никогда вас не увижу.
   – Тогда до свидания, – сказал Тень.
   Она оглядела его с ног до головы, осмотрела футболку и длинные трусы, в которых он спал, голые ноги, потом ее взгляд вернулся к его лицу. Вид у нее был встревоженный.
   – Вы знаете, где я живу, – наконец сказала она. – Если понадобится, позовите.
   Подняв руку, она мягко коснулась его губ указательным пальцем. Палец у нее был очень холодный. Потом отступила на шаг в коридор и так и осталась стоять лицом к нему, не делая никаких попыток уйти.
   Закрыв дверь номера, Тень услышал удаляющиеся по коридору шаги. Он снова лег.
   А вот дальнейшее точно было сном. Ему снилась его собственная жизнь, перепутанная и искаженная. Вот он сидит в тюрьме, учится фокусам с монетками и убеждает себя, что любовь к жене поможет ему преодолеть все что угодно. А то вдруг – Лора мертва, он на свободе и работает телохранителем у старого мошенника, который велел Тени называть себя Средой. А потом его сон заполнился богами: старыми, забытыми богами, нелюбимыми и брошенными богами, и богами новыми, мимолетными испуганными созданиями, одураченными и растерянными. Это было переплетение неправдоподобностей, «колыбель для кошки», которая превратилась в сеть, которая превратилась в спутанный клубок размером с весь мир...
   Во сне он умер на дереве.
   Во сне он восстал из мертвых.
   А после была лишь тьма.

Глава четвертая

   В семь зашелся визгом телефон у кровати. Тень принял душ, побрился, оделся и уложил свой мир в рюкзак. Потом спустился в ресторан на завтрак из пересоленной овсянки, вялого бекона и маслянистой яичницы. А вот кофе был на удивление хорош.
   Без десяти восемь он уже ждал в холле.
   В четырнадцать минут девятого вошел мужчина в дубленке. Он сосал самокрутку. Мужчина бодро протянул руку.
   – Вы, должно быть, мистер Лун, – сказал он. – Моя фамилия Смит. Я вас подброшу в большой дом. – Рукопожатие у него было твердое. – А вы ведь здоровяк, да?
   Непроизнесенным осталось: «Но я мог бы вас завалить», но Тень все равно его расслышал.
   – Так мне говорят, – отозвался он. – Вы не шотландец.