Страница:
Губернатор Захария Бичи хотел приблизиться к ней, но остановился, желая запечатлеть в памяти ее образ. Вот такой была она, Мэри Аттенасио. Она словно боялась потерять возлюбленного или тосковала по сыну, отправлявшемуся на войну в космическое пространство.
Он долго боялся побеспокоить ее, потом, наконец, приблизился, громко ступая, чтобы привлечь ее внимание. Она оставалась неподвижной.
— Вам грустно улетать, Мэри? — он решился посмотреть на нее, и сердце его забилось. На ее красивом лице остались явные следы слез. Янтарные глаза наполняла горечь.
— Нет, губернатор.
— Мировая политика не принимает в расчет людские горести и радости, человеческая жизнь кажется песчинкой тем, кто борется ради космических целей. Ради безопасности империи Его Святейшества на Миклене должно было это случиться. Когда-нибудь свободный космос будет под единой властью, тогда у нас будет мир. Мэри, человечество поселится под одной крышей.
Она молчала.
— Я должен сказать вам, что мы не собираемся разрушать вашу судьбу и жизнь. Действие имперской армии подобно поведению огромного зверя. Идя через лес, он не замечает мелких созданий, которых давит на пути. Для мышки, чья норка раздавлена, это катастрофа, но гигант не имел злого умысла. Норка и, может быть, детеныши…
— Я не приписываю Божественному Сасса злой воли.
— Рад слышать это, Мэри, — ответил Бичи. — Понимаю вашу печаль. Миклена была прекрасным миром. Я сам страдаю душой от ущерба, причиненного завоеванием. Несколько лет назад, когда я работал в составе сассанской делегации, я любил гулять там по вечерам и любоваться зданиями или отдыхать в садах на Агора Магна.
Она слегка нахмурилась:
— Не знаю, губернатор. Но я часто слышала, что Миклена — красивая планета. Для меня же… Нет, ничего, простите.
— Продолжайте. Вы всегда такая печальная. Разрешите еще спросить: не могу ли я чем-то помочь?
«Всегда так: она отвечает ему неизменно вежливо. Она внимательно слушает и поддерживает светскую беседу, пока речь не идет о личном. В этих случаях она умело уходит от разговора, вызывая мое восхищение».
Она вежливо улыбнулась:
— Вы всегда так добры, губернатор, я в долгу перед нами. Обещаю, по возвращении на Сасса это будет вознаграждено. Не только ваша доброта, но и ваше благородство.
Черт возьми, это вызвало у него болезненное чувство. Он был безнадежно влюблен в Мэри. Он хотел бы зажечь искру ответного желания в этой нежной прекраснодушной куколке. Но у него отчаянно не хватало сил. Он больше всего боялся повредить хрупкое создание. Ирония ситуации удручала его. Он не помнил такого состояния за несколько десятилетий государственной службы.
Планета уменьшалась по мере того, как их «Маркелос», набирая скорость, шел в направлении империи Сасса.
— Уже поздно, леди. У нас была транзитная задержка. Сейчас я хотел бы выпить бренди на ночь. Был бы счастлив, если бы вы разделили со мной это удовольствие.
«Ну, прошу вас, Мэри!».
— Вы очень любезны, губернатор. Но если вы не возражаете, я еще побыла бы здесь. — Она слабо улыбнулась. — Я вряд ли еще увижу Миклену в такой перспективе. Мне нужно… Благодарю вас, может быть, попозже в нулевой сингулярности.
Бичи нехотя поклонился:
— Как вам угодно. Если вам что-то понадобится, не колеблясь обращайтесь ко мне.
— Доброй ночи, губернатор, — но ее печальный взор был обращен к Миклене.
Он неохотно ушел, думая над ее словами. «Мне нужно». Нужно что? Нужен траур — и поэтому ты смотришь на уменьшающуюся планету?
Выйдя в главный коридор «Маркелоса», он сердито ударил себя по руке. Ну, еще месяц впереди, пока огромный лайнер приземлится в сассанском порту. Потом он займется устройством ее дел, а квартиру снимет по соседству со своей. Нужно только время. Со временем для него найдется место в ее сердце.
«Я отдал бы всю империю и свою душу за твой взгляд, обращенный на меня. Я надеюсь, кто-то неизвестный стоил твоей любви и боли. Кто бы он ни был».
Глава 10
Он долго боялся побеспокоить ее, потом, наконец, приблизился, громко ступая, чтобы привлечь ее внимание. Она оставалась неподвижной.
— Вам грустно улетать, Мэри? — он решился посмотреть на нее, и сердце его забилось. На ее красивом лице остались явные следы слез. Янтарные глаза наполняла горечь.
— Нет, губернатор.
— Мировая политика не принимает в расчет людские горести и радости, человеческая жизнь кажется песчинкой тем, кто борется ради космических целей. Ради безопасности империи Его Святейшества на Миклене должно было это случиться. Когда-нибудь свободный космос будет под единой властью, тогда у нас будет мир. Мэри, человечество поселится под одной крышей.
Она молчала.
— Я должен сказать вам, что мы не собираемся разрушать вашу судьбу и жизнь. Действие имперской армии подобно поведению огромного зверя. Идя через лес, он не замечает мелких созданий, которых давит на пути. Для мышки, чья норка раздавлена, это катастрофа, но гигант не имел злого умысла. Норка и, может быть, детеныши…
— Я не приписываю Божественному Сасса злой воли.
— Рад слышать это, Мэри, — ответил Бичи. — Понимаю вашу печаль. Миклена была прекрасным миром. Я сам страдаю душой от ущерба, причиненного завоеванием. Несколько лет назад, когда я работал в составе сассанской делегации, я любил гулять там по вечерам и любоваться зданиями или отдыхать в садах на Агора Магна.
Она слегка нахмурилась:
— Не знаю, губернатор. Но я часто слышала, что Миклена — красивая планета. Для меня же… Нет, ничего, простите.
— Продолжайте. Вы всегда такая печальная. Разрешите еще спросить: не могу ли я чем-то помочь?
«Всегда так: она отвечает ему неизменно вежливо. Она внимательно слушает и поддерживает светскую беседу, пока речь не идет о личном. В этих случаях она умело уходит от разговора, вызывая мое восхищение».
Она вежливо улыбнулась:
— Вы всегда так добры, губернатор, я в долгу перед нами. Обещаю, по возвращении на Сасса это будет вознаграждено. Не только ваша доброта, но и ваше благородство.
Черт возьми, это вызвало у него болезненное чувство. Он был безнадежно влюблен в Мэри. Он хотел бы зажечь искру ответного желания в этой нежной прекраснодушной куколке. Но у него отчаянно не хватало сил. Он больше всего боялся повредить хрупкое создание. Ирония ситуации удручала его. Он не помнил такого состояния за несколько десятилетий государственной службы.
Планета уменьшалась по мере того, как их «Маркелос», набирая скорость, шел в направлении империи Сасса.
— Уже поздно, леди. У нас была транзитная задержка. Сейчас я хотел бы выпить бренди на ночь. Был бы счастлив, если бы вы разделили со мной это удовольствие.
«Ну, прошу вас, Мэри!».
— Вы очень любезны, губернатор. Но если вы не возражаете, я еще побыла бы здесь. — Она слабо улыбнулась. — Я вряд ли еще увижу Миклену в такой перспективе. Мне нужно… Благодарю вас, может быть, попозже в нулевой сингулярности.
Бичи нехотя поклонился:
— Как вам угодно. Если вам что-то понадобится, не колеблясь обращайтесь ко мне.
— Доброй ночи, губернатор, — но ее печальный взор был обращен к Миклене.
Он неохотно ушел, думая над ее словами. «Мне нужно». Нужно что? Нужен траур — и поэтому ты смотришь на уменьшающуюся планету?
Выйдя в главный коридор «Маркелоса», он сердито ударил себя по руке. Ну, еще месяц впереди, пока огромный лайнер приземлится в сассанском порту. Потом он займется устройством ее дел, а квартиру снимет по соседству со своей. Нужно только время. Со временем для него найдется место в ее сердце.
«Я отдал бы всю империю и свою душу за твой взгляд, обращенный на меня. Я надеюсь, кто-то неизвестный стоил твоей любви и боли. Кто бы он ни был».
Глава 10
Машина запросила код.
— 7355, — ответила Анатолия.
— Принято.
Лабораторный гул нарушил тишину вечера. Большинство преподавателей ушли.
Анатолия сжала кулаки, нахлынули воспоминания. Поездка на лифте, даже вместе с Ветом и Маркой, заставила ее содрогнуться. Она обнаружила, что дверь в ее квартиру выломана, в комнате — разгром. На одной стене красным было намалевано: «Пососи правительственного быка». Ее личные вещи были разбросаны, все ценное — украдено. Большая часть одежды пахла мочой. Нижнее белье было вывешено и заляпано краской, как после зверского изнасилования.
Колени ее задрожали, и она ушла, поддерживаемая своими спутниками.
«Больше никогда не вернусь сюда!»
Она останется в лаборатории — и будет работать над своей темой 7355, пока сможет сидеть. Потом она заснет на стуле. А если кто-то придет, уйдет в женскую комнату и отдохнет пару часов на скамейке.
«Не хочу больше видеть снов».
В ночных кошмарах ей мерещился Микки, хватающий ее за грудь и просовывающий руку между ногами. Ей слышалось, как металлическая палка пробивает его череп. До смерти, кажется, ей будет казаться, что у нее под ногтями запеклась кровь.
На экране появились данные, и Анатолия забылась, погрузившись в изучение структур образцов ДНК. Здесь, среди двойных спиралей гуанина, цитозина, тимина, аденина, сахаров, она находила стройность и порядок, который хотела видеть в жизни людей. Здесь в стройно-логичном мире понятий, она была как дома.
Сейчас ее мир состоял из трех образцов, все — человеческого происхождения. Два из них подходили под классификацию. Но третий, взятый ночью у молодого солдата, не был похож ни на что известное ранее.
Изучая структуры под микроскопом, она забыла обо всем, кроме уникального образца.
«Я найду. Я пойму, что это значит».
Шаг за шагом она изучала новую структуру, занося данные в коммуникатор. Часы шли незаметно. В лаборатории раздавался гул, хотя столица спала.
— Значит, Скайла Лайма влюблена в Командующего? — спросила Или, скрестив руки. Холодок комнаты допросов уже беспокоил ее, немного отвлекая.
— Да, — ответил Тиклат, глядя на нее тусклыми главами. Он вздрагивал от холода. Все же она сломила его, часами одолевая внутреннее сопротивление. Она работала с ним, как скульптор с куском влажной глины.
— А он любит Скайлу?
— Не знаю.
— Не было ли у них любви с Кайллой Дон?
— Нет.
— Но на Таргу они прибыли вместе в контейнере. Не предполагает ли это близости?
— Вы не поняли. Кайлла на самом деле Мастер Каан, в прошлом леди Майкл.
— Да, мы этим занимались. Стаффа убил ее мужа и детей при ней. Она осталась в живых потому, что своевременно поменялась местами со служанкой. — Она помолчала, обдумывая известные факты. — Так Кайлла не сможет стать его любовницей?
Тиклату было тоскливо.
— Я много раз говорил с Магистром Дон. Она терпимо относится к Стаффе, даже жалеет его. Но память о детях, о муже, изнасилование Компаньонами… Что можно тут ожидать?
— Очевидно, ничего, что я могла бы сейчас использовать. — Она прошлась по тесной комнате. — Но факт, что Скайла Лайма дважды спасала Стаффу. Второй раз она овладела флотом Компаньонов, чтобы вырвать его у меня из рук. Вопрос в том, насколько он любит ее.
— Не знаю. Я знаю только, что Никлос любит ее, а она едва замечает его. Он сходит с ума. Последний раз он говорил мне, что Скайла сейчас вместе со Стаффой, а он занимался с Магистром Дон и Магистром Браеном.
— Но вы говорили, что Браен — сломленный человек. Его главная цель — приманки для Стаффы. Так? Тарганская революция была задумана, чтобы завлечь Стаффу?
— Так… насколько я знаю. Понимаете, Браен и Хайд не сообщают второстепенным агентам о своих планах. Я сам не знал бы этого, если бы не имел отношение к бегству Стаффы с Этарии. Больше ничего не знаю, клянусь.
Она кивнула.
— Понятно. Ну, что ж, познавательное заседание, Тиклат. Я занималась с вами почти всю ночь. Очень плохо, если Стаффа вытащил всю вашу седдийскую братию из Макарты.
Тиклат закрыл глаза и вздохнул:
— Простите, что не могу рассказать больше о седдийских агентах на Риге. После эвакуации Кайлла сделала перестановки. Обычно у нас были ячейки в разных местах на случай провала, как со мной.
Или подумала некоторое время: «Как мне это использовать? Скайла и Стаффа — в постели? Что это дает практически?»
— Скажите, Тиклат, если вы позовете Скайлу Лайма на помощь, какова будет реакция? Все же вы пошли на большой риск.
Он тяжело вздохнул:
— Пожалуйста, не спрашивайте меня о…
— Ну? — рявкнула Или.
— Я вам уже все рассказал.
— Отвечайте Тиклат. Или я введу вам еще митола.
— Не знаю. Наверно, будет зависеть от того, о чем я ее попрошу.
Впервые Или улыбнулась:
— Спасибо, Тиклат. Пока хватит. Завтра решим, о чем вы можете попросить дорогую Скайлу.
Синклер просматривал бесконечные списки снаряжения. Встреча с командирами прошла вничью, но он наконец получил шанс. И все же он не мог отогнать мысли об Или: «Что я едва не сделал этой ночью!»
Он ходил по своему кабинету на «Гитоне». Здесь до него долетал портовый шум, происходила поспешная передислокация кораблей. Райста раз семь выходила на связь, надоедая расспросами, но он не давал никакой информации.
«Слишком много утечек, Мак. Раз все под рукой, лучше переписываться. Сассанцам ни к чему знать о наших планах. Если кому-то очень интересно, лучше сообщить, что мы улетаем на Тергуз. Там-де беспорядки, рудокопы собираются бастовать».
Вслух он пробормотал:
— Чуть не переспал с Или. Как я мог?
«Наверное, дело в эле. Возможно, она подсыпала туда какого-нибудь любовного зелья». Опять он вспомнил ее глаза, губы, ее лицо, выражающее желание.
— Дурак, этот эль и был ее снадобьем, — он закрыл глаза, — Гретта, прости!
Он вернулся за стол и посмотрел на монитор. Не подумав, он просто нажал на «да» при проверке списка по всем 392 оставшимся пунктам. Все к чертям, потом можно будет разобраться!
На коммуникаторе возникло взволнованное лицо Мейз.
— Синк, извините за беспокойство. Я разговаривала с Дион Аксель, той… с заседания. Что вы о ней знаете?
Он отвлекся от своих мыслей.
— Да, да. Начальница Девятнадцатого Риганского.
У вас нет ее в памяти?
— В памяти? — она удивилась.
Синклер, вздохнув, задумался. Много неувязок со связью.
— Так нет? Ну, слушайте. Я с ней потом разговаривал. Я хочу, чтобы ваш Четвертый Тарганский и ее дивизион устроили военную игру.
— Игру? — она поморщилась. — И так ясно, что мы как следует начистим ей задницу.
Он кивнул.
— Пожалуй. Слушайте. Аксель — из открытых людей, пусть и из старой аристократии. Младшая дочь из обедневшей семьи. По тактике была одной из лучших студенток. Надо поставить задачу перед вашими дивизионами. Надо бы все зафиксировать на групповой полевой коммуникатор. Это могут изучать годами. Это важно.
— Так может, лучше Первый Тарганский? Они лучше нашего дивизиона?
— Четвертый Тарганский — прежний Двадцать седьмой Майканский. И вот что сделал из него Хенк. Пусть на это посмотрят ветераны и расскажут остальным.
Мейз поморщилась:
— Значит, будем играть?
— Есть идеи лучше? Вы сами говорили, что можете «начистить задницу» или передать это дело Третьему?
— Когда начинаем?
— Завтра Шикста будет обеспечивать ЛС и транспорт. Используйте для подготовки к игре имение Тарси. Аксель прибывает первой. Ее задача — удержать имение, ваша — взять его.
— Есть, — она хищно улыбнулась. — Знаете, люди Хенка еще переживают свой провал. Появится возможность отличиться…
— Только учебные удары, — напомнил он, — обожженная броня означает поражение.
— Не сомневайтесь, — подмигнула она, — вы будете наблюдать?
— Если выберусь. А таких возможностей все меньше.
— Если нет, мы будем держать вас в курсе.
— Вы передали данные для командной реорганизации? Лучше в таком порядке: мне, Маку, вам, Шиксте, Кэпу, Эймс? В случае чего, нам не нужен паралич, как тогда на Тарге.
— Есть. Мы это обеспечим. Я не слышала возражений.
— Пожалуй, их и не будет. Люди должны понять, что моя цель — порядок.
— Мы понимаем, Синк. Успокойтесь. Мы ведь давно работали вместе.
— Спасибо, Мейз. Что-нибудь еще?
— Нет. Отключаюсь.
Синк осмотрелся по сторонам. Он поднял полевую сумку, пристроенную у кровати, и собрал вещи. Он подошел к коммуникатору:
— Соедините с Мхитшалом?
Появилась озабоченная физиономия:
— Да, сэр.
— Я перевожу Данные с коммуникатора «Гитона» на ЛС. Я буду через час. Затем спускаемся на поверхность.
— Да, сэр. Я прослежу за данными. Что еще, сэр?
— Все. До встречи. — Он нажал клавишу перевода и отключил систему после выполнения. Взяв сумку, он отправился в командирский конференц-зал.
Мак и Райста были уже там. Комната болотно-зеленого цвета была обставлена по-спартански. Стену занимал центральный коммуникатор.
Райста нажала кнопку и из пола вырос стул.
Синклер сел.
— Рад вас видеть. Спасибо за поддержку.
— Ладно, — пробормотала Райста, — но вы знаете о Брайене Хаке? Его нашли мертвым в своей квартире. Кто-то перерезал ему горло. Но перед этим ему нанесли страшный удар по мошонке и наполовину оторвали член. Я — не мямля, но что бы ни делал командир Хак, он не заслужил такого обращения.
Синклер видел, что Мак тоскливо смотрит в сторону.
— Да, не заслужил. Он был достойным человеком.
— Верно, черт возьми! — Райста ударила по столу кулаком. — И я знаю, где причина его смерти. Думаю, и вы знаете, Синк.
— За один раз можно вести одну войну, Райста. А правосудие — тонкое дело, и я думаю, вы достаточно умны, чтобы понять меня. Мы ничего не забудем, но сейчас ходим по лезвию ножа и не будем забывать о реальности. Это — наша следующая тема.
— Верно, черт возьми, — ответила она. — Так что здесь происходит? «Гитон» переоборудуют и снабжают заново, а Мак болтает про какую-то дрянь, какой-то бунт тергузских рудокопов. Фист, я же не дурочка. Мы готовимся к выходу в дальний космос. Я сразу понимаю, когда врут.
Синклер сказал:
— Мак даст указания, когда отправляться на Тергуз.
Мак молча сидел за столом с отсутствующим выражением лица.
— Еще какие-нибудь идеи по вопросам, которые мы обсуждали раньше?
— Кое-что. Найдете на вашем коммуникаторе, хотя и не без задержки. Может быть, что-то еще…
— Ах, черт, — прошептала Райста, — мы ведь собираемся ударить по сассанцам? Высадить десант, чтобы захватить одну из их планет? Вот почему устанавливают ядерные торпеды!
Синклер подумал, прежде, чем кивнуть.
— Да, командир, мы готовим удар по сассанцам. Мы отчаянно проводим переподготовку. Они готовят удар по одному из наших миров, но я хочу опередить их. Вот наша игра.
Райста задала естественный вопрос:
— Сколько выделяется кораблей и кто будет командовать?
— Я, — просто сказал Мак. — Единственный корабль — «Гитон». Его и собираемся использовать для атаки. После тарганского дела они не ожидают появления одного корабля, тем более — «Гитона».
Райста наклонилась вперед, массируя свое лицо:
— Один корабль? Против их военной базы? Надо быть последним идиотом для такого дела.
— Мы надеемся, что сассанцы так и подумают, — ответил Синклер, беспокойно глядя на Мака.
— Это никогда не сработает, а речь идет о моем корабле. Объяснитесь, — сказала Райста. — На что вы надеетесь?
— Выбраться живыми, — сухо сказал Мак. — Но у меня тот же вопрос, что у Райсты, — если мы ввяжемся в это дело и откроем огонь, то как выбраться живыми?
Синклер откинулся на стуле, глядя в пол.
— Будет большая неразбериха. «Гитон», может быть, прорвется на сумасшедшей скорости и создаст массу для нулевой сингулярности. Внезапность может решить дело.
— А если нет? — спросила Райста, подавшись вперед.
Синклер сжал зубы.
— Тогда лучше отвести «Гитон», взорвать его и сдаться.
— Сдаться! — воскликнул Мак. — Ты с ума сошел!
Синклер покачал головой:
— Нет. В плену вы будете не более года, а за это время я смогу справиться с Сассанской империей. Я буду иметь связь с их верхушкой и дам понять, что их судьба будет зависеть от обращения с нашими военнопленными.
Мак просто смотрел на него.
Райста покачала головой:
— Ты говоришь серьезно, Фист?
Синклер ответил сквозь зубы:
— Командир, мне самому это очень не нравится. Или поступим так, или будем пытаться поймать их три месяца, пока они будут готовить удар по одному из наших миров.
Подумайте, Райста. Здесь — около тридцати командиров, которые думают обо мне, как вы. Но через три месяца, не меньше двадцати пяти сассанских кораблей нанесут опустошительный удар по нашей империи. — Он внимательно посмотрел на нее. — Есть у вас возможность организовать силы за это время? Едва ли я смогу управиться один. Если даже один из их кораблей прорвется, сколько погибнет людей? А если они ударят несколькими группами, а мы остановим только одну? А последствия налета? Представьте реакцию империи на гибель планеты. Начнется хаос и паника. Придется мобилизовать средства на спасение выживших. Все миры и станции потребуют военной защиты, или будет смута и мятежи. И до каких пределов будет простираться наша обороноспособность? Сможем ли мы перейти в наступление?
Синклер в отчаянии повернулся к Маку:
— Я перед выбором: рискую потерять вас… Или миллиарды людей… Или всю империю.
Райста никак не реагировала. Наконец, она сказала бесцветным голосом:
— Если сможем, — сделаем. Я буду готова к вылету, как только закончится подготовка.
Синклер повернулся к Маку, который молча смотрел на стол.
— Если Райста возьмет командование на себя, я могу использовать тебя здесь. «Смотри, Мак, ведь это может быть выход».
Мак Рудер слегка поморщился:
— Райста — прекрасный командир, а я лучше займусь захватом сассанского грузовоза. Я ухе выбрал сектор. Я потребуюсь там, если что не так. — Глаза Мака казались мертвыми. — Я исхожу из своих возможностей, Синк. Я могу сориентироваться по ходу дела.
Сердце тяжело забилось в груди Синклера.
— Тогда, Мак, я оставлю тебе поиски выхода.
«Это — как в Макарте, и Мак знает это».
— Я не оставлю вас. В худшем случае я буду с вами.
Мак храбро улыбнулся.
— Я знаю, Синк. Я сделаю дело. — Он встал, протягивая руку. — А теперь извини, я хочу проработать план с Райстой. Может быть, она что-нибудь дополнит.
Синклер встал, пожал его руку и крепко обнял:
— Если бы у меня был выбор…
— Но его нет. Возвращайся на свой ЛС, пока Мхитшал не сошел с ума.
Синклер кивнул и взял свою сумку, опустив глаза. Он обернулся, увидел кривую улыбку Мака и вышел в коридор. Как во сне дошел он до входа на ЛС, где его ждал Мхитшал. Вокруг суетились люди, работали гидравлики, и в воздухе веяло холодком среди запахов масла и краски.
Мхитшал спокойно взял его сумку:
— Куда, сэр?
Синклер забрался в штурмовой отсек, куда не доходил шум, и нажал на контроль. Дверь с лязгом закрылась.
— Куда? — повторил Мхитшал.
Синклер поднял голову. Он вспоминал понимающие глаза Мака.
«Мак, черт возьми, у меня нет выбора… выбора… выбора…»
— Сэр? — настаивал Мхитшал.
Синклер перешел на командный центр и тяжело опустился на скамейку.
— Черт его знает, Мхитшал. Скажите пилоту, чтобы приземлился где-нибудь. Мне надо подумать.
"Проблема Бога занимала человечество с древнейших времен. Более тысячи лет назад Микленские мистики вызывали у себя состояние транса, позволявшее ложиться на раскаленные угли или пронзать себя кинжалом. От этих мистических состояний пошла вера в иллюзорность видимого мира. Их Тексты утверждают, что они познали Бога.
Седди столетиями изучали одну из вечных проблем, проблему доказательства бытия Бога. В течение веков говорилось о чудесах или Божественном откровении. Природа Бога относилась к области мистического и таинственного.
Напрашивается вопрос, зачем Богу прятаться? Разумно ли верить, что творец упорядоченной Вселенной будет играть в глупую игру со своими творениями?
Седди считают, что такие допущения основаны на порочной эпистемологии. Сами они считают, что Творение — отражение Бога. Познавая Вселенную, мы видим запечатление Божьего дела. Познавая законы физики, мы познаем волю Божью.
Пусть подобное предположение сочтут отвратительной ересью, но зададимся вопросом: почему мы ожидаем покровительства Бога? Почему мы должны приковывать Бога к себе, требуя предпочтения только потому, что мы верим? Или мы так незрелы, что не можем стоять на ногах без патриархального благожелательства Бога? Надо ли считать, что Бог ввел глупые правила диеты и культа? И хуже, такие чувства, как зависть, гнев, тщеславие?
Не есть ли все это результат человеческой спеси или стремления к самообману, чтобы успокоить наши страхи? Изучая Вселенную, мы поняли, что человечество — лишь малозначительная часть целого. Обширный мир за Запретными границами выше нашего понимания.
Седди не претендуют на абсолютную истину, но, понимая ограниченность людских возможностей, мы, может быть, никогда не постигнем абсолютной истины, но даем людям более гибкую эпистемологию, дающую возможность способствовать лучшему впечатлению о природе Бога".
Из радиопередачи Кайллы Дон.
Кайлла Дон, съежившись в кресле, барабанила пальцами по керамическому столу. На мониторе перед ней шли строчки телетекста рапорта. Она работала у себя дома, вдали от главного Итреатического комплекса. На противоположной стене голографии звездных полей создавали впечатление бесконечности, смягчая тот факт, что она жила в полукилометре от огромной скалы.
Она выпрямилась и помассировала шею, словно надеясь улучшить кровообращение мозга. Так много дел. Вся сеть их организаций разрушена. Координировавшая прежде все дела огромная машина Мэг Комм похоронена под глыбами на Макарте. А Кайлла и ее люди должны заново восстанавливать тайную межпланетную организацию. Это не сделаешь за ночь, этого не добьешься без мучений, поражений, и, очевидно, крови, так как и в риганской и в сассанской империях Седди не жалуют.
Кайлла остановила текст и закрыла глаза, чувствуя покалывание в теле: результат лекарства, обновляющего организм.
Медик Компаньонов после ряда опытов приготовил снадобье, останавливающее старение и даже восстанавливающее силы. Побочные эффекты состояли в покалывании, внезапном потении или ознобе и постоянном ощущении полного мочевого пузыря. Не обошло и мозг. С начала лечения ее сны стали слишком живыми и реальными. Каждую ночь изматывали тяжелые воспоминания о прошлой жизни.
Вот она снова ученица Седди… Вот выходит замуж, переезжает к Майку в качестве Первой леди и начинает устраивать Седдийский рай универсальных человеческих свобод и просвещения. Один за другим рождаются дети, принося ощущение любви и надежды с новой жизнью. Золотые дни и ночи мелькали в снах до того момента, пока Компаньоны не сокрушили их оборону.
Приходили непрошенные слезы. Кайлла открыла глаза и потрясла головой, чтобы прогнать видение. Ее ждал доклад, одна из обременительных обязанностей, оставшихся в наследство от Браена.
Она вздохнула, убрала гравитационное кресло, встала. Нажала кнопку и подождала, пока наполнился сосуд.
Кайлла смотрела на темную жидкость и вспоминала тот роковой день. Штурм дворца войсками Стаффы, выстрелы, взрывы, окровавленные тела… Служанка Кайллы смело вышла вперед из толпы пленников и заявила, что она — Первая леди.
«Почему я не остановила ее? Что заставило меня спрятаться среди слуг, когда они тащили моего мужа… моих детей?» Она вспоминала мольбы мужа, рев детей… Как тень мелькнул Стаффа кар Терма, окутанный плащом, и его приказа не было слышно за испуганным гомоном слуг.
Всегда она будет вспоминать, как Компаньоны вырвали ее из рук слуг и повалили на землю. В состоянии шока неспособная даже заплакать, смотрела она на свою семью, выстроенную у стенки…
Когда ее раздели, она закричала. Когда на нее набросился один из них, она как завороженная смотрела на родных. Во время первого изнасилования ударил выстрел пульсационной винтовки и в дыму она увидела отделившуюся голову мужа. Потом, одного за другом убили детей.
После последнего выстрела оставались только повторяющиеся изнасилования.
Она вздохнула и заставила себя сделать глоток.
— Магистр Дон? — раздался вызов коммуникатора, — к вам — Никлос.
Она подняла голову:
— Пусть войдет.
Тяжелая дверь отворилась, и быстро вошел Никлос, чье приятное лицо казалось хмурым. Он был в шелковой перепоясанной золотистой робе, яркие усы придавали его лицу экзотический вид, волосы были коротко пострижены. Взгляд казался тревожным.
Взглянув на нее, он спросил:
— Вы уже слышали?
— О чем?
Он стукнул кулаком по ладони:
— Тиклат в беде. Его схватила Или. Я уже пытался контактировать с нашими на Этарии. Никто не ответил.
Кайлла почувствовала, что ей трудно дышать.
— Нет, ничего не слышала. Я занималась графиком после того, как мы дали Стаффе двух инженеров. — Она хмуро поглядела на монитор. Стаффа кар Терма спасал ее от ядовитого гнева Или. Стаффа не раз рисковал жизнью, спасая ее от смерти и насилия. Он видел в этом смысл жизни.
— 7355, — ответила Анатолия.
— Принято.
Лабораторный гул нарушил тишину вечера. Большинство преподавателей ушли.
Анатолия сжала кулаки, нахлынули воспоминания. Поездка на лифте, даже вместе с Ветом и Маркой, заставила ее содрогнуться. Она обнаружила, что дверь в ее квартиру выломана, в комнате — разгром. На одной стене красным было намалевано: «Пососи правительственного быка». Ее личные вещи были разбросаны, все ценное — украдено. Большая часть одежды пахла мочой. Нижнее белье было вывешено и заляпано краской, как после зверского изнасилования.
Колени ее задрожали, и она ушла, поддерживаемая своими спутниками.
«Больше никогда не вернусь сюда!»
Она останется в лаборатории — и будет работать над своей темой 7355, пока сможет сидеть. Потом она заснет на стуле. А если кто-то придет, уйдет в женскую комнату и отдохнет пару часов на скамейке.
«Не хочу больше видеть снов».
В ночных кошмарах ей мерещился Микки, хватающий ее за грудь и просовывающий руку между ногами. Ей слышалось, как металлическая палка пробивает его череп. До смерти, кажется, ей будет казаться, что у нее под ногтями запеклась кровь.
На экране появились данные, и Анатолия забылась, погрузившись в изучение структур образцов ДНК. Здесь, среди двойных спиралей гуанина, цитозина, тимина, аденина, сахаров, она находила стройность и порядок, который хотела видеть в жизни людей. Здесь в стройно-логичном мире понятий, она была как дома.
Сейчас ее мир состоял из трех образцов, все — человеческого происхождения. Два из них подходили под классификацию. Но третий, взятый ночью у молодого солдата, не был похож ни на что известное ранее.
Изучая структуры под микроскопом, она забыла обо всем, кроме уникального образца.
«Я найду. Я пойму, что это значит».
Шаг за шагом она изучала новую структуру, занося данные в коммуникатор. Часы шли незаметно. В лаборатории раздавался гул, хотя столица спала.
— Значит, Скайла Лайма влюблена в Командующего? — спросила Или, скрестив руки. Холодок комнаты допросов уже беспокоил ее, немного отвлекая.
— Да, — ответил Тиклат, глядя на нее тусклыми главами. Он вздрагивал от холода. Все же она сломила его, часами одолевая внутреннее сопротивление. Она работала с ним, как скульптор с куском влажной глины.
— А он любит Скайлу?
— Не знаю.
— Не было ли у них любви с Кайллой Дон?
— Нет.
— Но на Таргу они прибыли вместе в контейнере. Не предполагает ли это близости?
— Вы не поняли. Кайлла на самом деле Мастер Каан, в прошлом леди Майкл.
— Да, мы этим занимались. Стаффа убил ее мужа и детей при ней. Она осталась в живых потому, что своевременно поменялась местами со служанкой. — Она помолчала, обдумывая известные факты. — Так Кайлла не сможет стать его любовницей?
Тиклату было тоскливо.
— Я много раз говорил с Магистром Дон. Она терпимо относится к Стаффе, даже жалеет его. Но память о детях, о муже, изнасилование Компаньонами… Что можно тут ожидать?
— Очевидно, ничего, что я могла бы сейчас использовать. — Она прошлась по тесной комнате. — Но факт, что Скайла Лайма дважды спасала Стаффу. Второй раз она овладела флотом Компаньонов, чтобы вырвать его у меня из рук. Вопрос в том, насколько он любит ее.
— Не знаю. Я знаю только, что Никлос любит ее, а она едва замечает его. Он сходит с ума. Последний раз он говорил мне, что Скайла сейчас вместе со Стаффой, а он занимался с Магистром Дон и Магистром Браеном.
— Но вы говорили, что Браен — сломленный человек. Его главная цель — приманки для Стаффы. Так? Тарганская революция была задумана, чтобы завлечь Стаффу?
— Так… насколько я знаю. Понимаете, Браен и Хайд не сообщают второстепенным агентам о своих планах. Я сам не знал бы этого, если бы не имел отношение к бегству Стаффы с Этарии. Больше ничего не знаю, клянусь.
Она кивнула.
— Понятно. Ну, что ж, познавательное заседание, Тиклат. Я занималась с вами почти всю ночь. Очень плохо, если Стаффа вытащил всю вашу седдийскую братию из Макарты.
Тиклат закрыл глаза и вздохнул:
— Простите, что не могу рассказать больше о седдийских агентах на Риге. После эвакуации Кайлла сделала перестановки. Обычно у нас были ячейки в разных местах на случай провала, как со мной.
Или подумала некоторое время: «Как мне это использовать? Скайла и Стаффа — в постели? Что это дает практически?»
— Скажите, Тиклат, если вы позовете Скайлу Лайма на помощь, какова будет реакция? Все же вы пошли на большой риск.
Он тяжело вздохнул:
— Пожалуйста, не спрашивайте меня о…
— Ну? — рявкнула Или.
— Я вам уже все рассказал.
— Отвечайте Тиклат. Или я введу вам еще митола.
— Не знаю. Наверно, будет зависеть от того, о чем я ее попрошу.
Впервые Или улыбнулась:
— Спасибо, Тиклат. Пока хватит. Завтра решим, о чем вы можете попросить дорогую Скайлу.
Синклер просматривал бесконечные списки снаряжения. Встреча с командирами прошла вничью, но он наконец получил шанс. И все же он не мог отогнать мысли об Или: «Что я едва не сделал этой ночью!»
Он ходил по своему кабинету на «Гитоне». Здесь до него долетал портовый шум, происходила поспешная передислокация кораблей. Райста раз семь выходила на связь, надоедая расспросами, но он не давал никакой информации.
«Слишком много утечек, Мак. Раз все под рукой, лучше переписываться. Сассанцам ни к чему знать о наших планах. Если кому-то очень интересно, лучше сообщить, что мы улетаем на Тергуз. Там-де беспорядки, рудокопы собираются бастовать».
Вслух он пробормотал:
— Чуть не переспал с Или. Как я мог?
«Наверное, дело в эле. Возможно, она подсыпала туда какого-нибудь любовного зелья». Опять он вспомнил ее глаза, губы, ее лицо, выражающее желание.
— Дурак, этот эль и был ее снадобьем, — он закрыл глаза, — Гретта, прости!
Он вернулся за стол и посмотрел на монитор. Не подумав, он просто нажал на «да» при проверке списка по всем 392 оставшимся пунктам. Все к чертям, потом можно будет разобраться!
На коммуникаторе возникло взволнованное лицо Мейз.
— Синк, извините за беспокойство. Я разговаривала с Дион Аксель, той… с заседания. Что вы о ней знаете?
Он отвлекся от своих мыслей.
— Да, да. Начальница Девятнадцатого Риганского.
У вас нет ее в памяти?
— В памяти? — она удивилась.
Синклер, вздохнув, задумался. Много неувязок со связью.
— Так нет? Ну, слушайте. Я с ней потом разговаривал. Я хочу, чтобы ваш Четвертый Тарганский и ее дивизион устроили военную игру.
— Игру? — она поморщилась. — И так ясно, что мы как следует начистим ей задницу.
Он кивнул.
— Пожалуй. Слушайте. Аксель — из открытых людей, пусть и из старой аристократии. Младшая дочь из обедневшей семьи. По тактике была одной из лучших студенток. Надо поставить задачу перед вашими дивизионами. Надо бы все зафиксировать на групповой полевой коммуникатор. Это могут изучать годами. Это важно.
— Так может, лучше Первый Тарганский? Они лучше нашего дивизиона?
— Четвертый Тарганский — прежний Двадцать седьмой Майканский. И вот что сделал из него Хенк. Пусть на это посмотрят ветераны и расскажут остальным.
Мейз поморщилась:
— Значит, будем играть?
— Есть идеи лучше? Вы сами говорили, что можете «начистить задницу» или передать это дело Третьему?
— Когда начинаем?
— Завтра Шикста будет обеспечивать ЛС и транспорт. Используйте для подготовки к игре имение Тарси. Аксель прибывает первой. Ее задача — удержать имение, ваша — взять его.
— Есть, — она хищно улыбнулась. — Знаете, люди Хенка еще переживают свой провал. Появится возможность отличиться…
— Только учебные удары, — напомнил он, — обожженная броня означает поражение.
— Не сомневайтесь, — подмигнула она, — вы будете наблюдать?
— Если выберусь. А таких возможностей все меньше.
— Если нет, мы будем держать вас в курсе.
— Вы передали данные для командной реорганизации? Лучше в таком порядке: мне, Маку, вам, Шиксте, Кэпу, Эймс? В случае чего, нам не нужен паралич, как тогда на Тарге.
— Есть. Мы это обеспечим. Я не слышала возражений.
— Пожалуй, их и не будет. Люди должны понять, что моя цель — порядок.
— Мы понимаем, Синк. Успокойтесь. Мы ведь давно работали вместе.
— Спасибо, Мейз. Что-нибудь еще?
— Нет. Отключаюсь.
Синк осмотрелся по сторонам. Он поднял полевую сумку, пристроенную у кровати, и собрал вещи. Он подошел к коммуникатору:
— Соедините с Мхитшалом?
Появилась озабоченная физиономия:
— Да, сэр.
— Я перевожу Данные с коммуникатора «Гитона» на ЛС. Я буду через час. Затем спускаемся на поверхность.
— Да, сэр. Я прослежу за данными. Что еще, сэр?
— Все. До встречи. — Он нажал клавишу перевода и отключил систему после выполнения. Взяв сумку, он отправился в командирский конференц-зал.
Мак и Райста были уже там. Комната болотно-зеленого цвета была обставлена по-спартански. Стену занимал центральный коммуникатор.
Райста нажала кнопку и из пола вырос стул.
Синклер сел.
— Рад вас видеть. Спасибо за поддержку.
— Ладно, — пробормотала Райста, — но вы знаете о Брайене Хаке? Его нашли мертвым в своей квартире. Кто-то перерезал ему горло. Но перед этим ему нанесли страшный удар по мошонке и наполовину оторвали член. Я — не мямля, но что бы ни делал командир Хак, он не заслужил такого обращения.
Синклер видел, что Мак тоскливо смотрит в сторону.
— Да, не заслужил. Он был достойным человеком.
— Верно, черт возьми! — Райста ударила по столу кулаком. — И я знаю, где причина его смерти. Думаю, и вы знаете, Синк.
— За один раз можно вести одну войну, Райста. А правосудие — тонкое дело, и я думаю, вы достаточно умны, чтобы понять меня. Мы ничего не забудем, но сейчас ходим по лезвию ножа и не будем забывать о реальности. Это — наша следующая тема.
— Верно, черт возьми, — ответила она. — Так что здесь происходит? «Гитон» переоборудуют и снабжают заново, а Мак болтает про какую-то дрянь, какой-то бунт тергузских рудокопов. Фист, я же не дурочка. Мы готовимся к выходу в дальний космос. Я сразу понимаю, когда врут.
Синклер сказал:
— Мак даст указания, когда отправляться на Тергуз.
Мак молча сидел за столом с отсутствующим выражением лица.
— Еще какие-нибудь идеи по вопросам, которые мы обсуждали раньше?
— Кое-что. Найдете на вашем коммуникаторе, хотя и не без задержки. Может быть, что-то еще…
— Ах, черт, — прошептала Райста, — мы ведь собираемся ударить по сассанцам? Высадить десант, чтобы захватить одну из их планет? Вот почему устанавливают ядерные торпеды!
Синклер подумал, прежде, чем кивнуть.
— Да, командир, мы готовим удар по сассанцам. Мы отчаянно проводим переподготовку. Они готовят удар по одному из наших миров, но я хочу опередить их. Вот наша игра.
Райста задала естественный вопрос:
— Сколько выделяется кораблей и кто будет командовать?
— Я, — просто сказал Мак. — Единственный корабль — «Гитон». Его и собираемся использовать для атаки. После тарганского дела они не ожидают появления одного корабля, тем более — «Гитона».
Райста наклонилась вперед, массируя свое лицо:
— Один корабль? Против их военной базы? Надо быть последним идиотом для такого дела.
— Мы надеемся, что сассанцы так и подумают, — ответил Синклер, беспокойно глядя на Мака.
— Это никогда не сработает, а речь идет о моем корабле. Объяснитесь, — сказала Райста. — На что вы надеетесь?
— Выбраться живыми, — сухо сказал Мак. — Но у меня тот же вопрос, что у Райсты, — если мы ввяжемся в это дело и откроем огонь, то как выбраться живыми?
Синклер откинулся на стуле, глядя в пол.
— Будет большая неразбериха. «Гитон», может быть, прорвется на сумасшедшей скорости и создаст массу для нулевой сингулярности. Внезапность может решить дело.
— А если нет? — спросила Райста, подавшись вперед.
Синклер сжал зубы.
— Тогда лучше отвести «Гитон», взорвать его и сдаться.
— Сдаться! — воскликнул Мак. — Ты с ума сошел!
Синклер покачал головой:
— Нет. В плену вы будете не более года, а за это время я смогу справиться с Сассанской империей. Я буду иметь связь с их верхушкой и дам понять, что их судьба будет зависеть от обращения с нашими военнопленными.
Мак просто смотрел на него.
Райста покачала головой:
— Ты говоришь серьезно, Фист?
Синклер ответил сквозь зубы:
— Командир, мне самому это очень не нравится. Или поступим так, или будем пытаться поймать их три месяца, пока они будут готовить удар по одному из наших миров.
Подумайте, Райста. Здесь — около тридцати командиров, которые думают обо мне, как вы. Но через три месяца, не меньше двадцати пяти сассанских кораблей нанесут опустошительный удар по нашей империи. — Он внимательно посмотрел на нее. — Есть у вас возможность организовать силы за это время? Едва ли я смогу управиться один. Если даже один из их кораблей прорвется, сколько погибнет людей? А если они ударят несколькими группами, а мы остановим только одну? А последствия налета? Представьте реакцию империи на гибель планеты. Начнется хаос и паника. Придется мобилизовать средства на спасение выживших. Все миры и станции потребуют военной защиты, или будет смута и мятежи. И до каких пределов будет простираться наша обороноспособность? Сможем ли мы перейти в наступление?
Синклер в отчаянии повернулся к Маку:
— Я перед выбором: рискую потерять вас… Или миллиарды людей… Или всю империю.
Райста никак не реагировала. Наконец, она сказала бесцветным голосом:
— Если сможем, — сделаем. Я буду готова к вылету, как только закончится подготовка.
Синклер повернулся к Маку, который молча смотрел на стол.
— Если Райста возьмет командование на себя, я могу использовать тебя здесь. «Смотри, Мак, ведь это может быть выход».
Мак Рудер слегка поморщился:
— Райста — прекрасный командир, а я лучше займусь захватом сассанского грузовоза. Я ухе выбрал сектор. Я потребуюсь там, если что не так. — Глаза Мака казались мертвыми. — Я исхожу из своих возможностей, Синк. Я могу сориентироваться по ходу дела.
Сердце тяжело забилось в груди Синклера.
— Тогда, Мак, я оставлю тебе поиски выхода.
«Это — как в Макарте, и Мак знает это».
— Я не оставлю вас. В худшем случае я буду с вами.
Мак храбро улыбнулся.
— Я знаю, Синк. Я сделаю дело. — Он встал, протягивая руку. — А теперь извини, я хочу проработать план с Райстой. Может быть, она что-нибудь дополнит.
Синклер встал, пожал его руку и крепко обнял:
— Если бы у меня был выбор…
— Но его нет. Возвращайся на свой ЛС, пока Мхитшал не сошел с ума.
Синклер кивнул и взял свою сумку, опустив глаза. Он обернулся, увидел кривую улыбку Мака и вышел в коридор. Как во сне дошел он до входа на ЛС, где его ждал Мхитшал. Вокруг суетились люди, работали гидравлики, и в воздухе веяло холодком среди запахов масла и краски.
Мхитшал спокойно взял его сумку:
— Куда, сэр?
Синклер забрался в штурмовой отсек, куда не доходил шум, и нажал на контроль. Дверь с лязгом закрылась.
— Куда? — повторил Мхитшал.
Синклер поднял голову. Он вспоминал понимающие глаза Мака.
«Мак, черт возьми, у меня нет выбора… выбора… выбора…»
— Сэр? — настаивал Мхитшал.
Синклер перешел на командный центр и тяжело опустился на скамейку.
— Черт его знает, Мхитшал. Скажите пилоту, чтобы приземлился где-нибудь. Мне надо подумать.
"Проблема Бога занимала человечество с древнейших времен. Более тысячи лет назад Микленские мистики вызывали у себя состояние транса, позволявшее ложиться на раскаленные угли или пронзать себя кинжалом. От этих мистических состояний пошла вера в иллюзорность видимого мира. Их Тексты утверждают, что они познали Бога.
Седди столетиями изучали одну из вечных проблем, проблему доказательства бытия Бога. В течение веков говорилось о чудесах или Божественном откровении. Природа Бога относилась к области мистического и таинственного.
Напрашивается вопрос, зачем Богу прятаться? Разумно ли верить, что творец упорядоченной Вселенной будет играть в глупую игру со своими творениями?
Седди считают, что такие допущения основаны на порочной эпистемологии. Сами они считают, что Творение — отражение Бога. Познавая Вселенную, мы видим запечатление Божьего дела. Познавая законы физики, мы познаем волю Божью.
Пусть подобное предположение сочтут отвратительной ересью, но зададимся вопросом: почему мы ожидаем покровительства Бога? Почему мы должны приковывать Бога к себе, требуя предпочтения только потому, что мы верим? Или мы так незрелы, что не можем стоять на ногах без патриархального благожелательства Бога? Надо ли считать, что Бог ввел глупые правила диеты и культа? И хуже, такие чувства, как зависть, гнев, тщеславие?
Не есть ли все это результат человеческой спеси или стремления к самообману, чтобы успокоить наши страхи? Изучая Вселенную, мы поняли, что человечество — лишь малозначительная часть целого. Обширный мир за Запретными границами выше нашего понимания.
Седди не претендуют на абсолютную истину, но, понимая ограниченность людских возможностей, мы, может быть, никогда не постигнем абсолютной истины, но даем людям более гибкую эпистемологию, дающую возможность способствовать лучшему впечатлению о природе Бога".
Из радиопередачи Кайллы Дон.
Кайлла Дон, съежившись в кресле, барабанила пальцами по керамическому столу. На мониторе перед ней шли строчки телетекста рапорта. Она работала у себя дома, вдали от главного Итреатического комплекса. На противоположной стене голографии звездных полей создавали впечатление бесконечности, смягчая тот факт, что она жила в полукилометре от огромной скалы.
Она выпрямилась и помассировала шею, словно надеясь улучшить кровообращение мозга. Так много дел. Вся сеть их организаций разрушена. Координировавшая прежде все дела огромная машина Мэг Комм похоронена под глыбами на Макарте. А Кайлла и ее люди должны заново восстанавливать тайную межпланетную организацию. Это не сделаешь за ночь, этого не добьешься без мучений, поражений, и, очевидно, крови, так как и в риганской и в сассанской империях Седди не жалуют.
Кайлла остановила текст и закрыла глаза, чувствуя покалывание в теле: результат лекарства, обновляющего организм.
Медик Компаньонов после ряда опытов приготовил снадобье, останавливающее старение и даже восстанавливающее силы. Побочные эффекты состояли в покалывании, внезапном потении или ознобе и постоянном ощущении полного мочевого пузыря. Не обошло и мозг. С начала лечения ее сны стали слишком живыми и реальными. Каждую ночь изматывали тяжелые воспоминания о прошлой жизни.
Вот она снова ученица Седди… Вот выходит замуж, переезжает к Майку в качестве Первой леди и начинает устраивать Седдийский рай универсальных человеческих свобод и просвещения. Один за другим рождаются дети, принося ощущение любви и надежды с новой жизнью. Золотые дни и ночи мелькали в снах до того момента, пока Компаньоны не сокрушили их оборону.
Приходили непрошенные слезы. Кайлла открыла глаза и потрясла головой, чтобы прогнать видение. Ее ждал доклад, одна из обременительных обязанностей, оставшихся в наследство от Браена.
Она вздохнула, убрала гравитационное кресло, встала. Нажала кнопку и подождала, пока наполнился сосуд.
Кайлла смотрела на темную жидкость и вспоминала тот роковой день. Штурм дворца войсками Стаффы, выстрелы, взрывы, окровавленные тела… Служанка Кайллы смело вышла вперед из толпы пленников и заявила, что она — Первая леди.
«Почему я не остановила ее? Что заставило меня спрятаться среди слуг, когда они тащили моего мужа… моих детей?» Она вспоминала мольбы мужа, рев детей… Как тень мелькнул Стаффа кар Терма, окутанный плащом, и его приказа не было слышно за испуганным гомоном слуг.
Всегда она будет вспоминать, как Компаньоны вырвали ее из рук слуг и повалили на землю. В состоянии шока неспособная даже заплакать, смотрела она на свою семью, выстроенную у стенки…
Когда ее раздели, она закричала. Когда на нее набросился один из них, она как завороженная смотрела на родных. Во время первого изнасилования ударил выстрел пульсационной винтовки и в дыму она увидела отделившуюся голову мужа. Потом, одного за другом убили детей.
После последнего выстрела оставались только повторяющиеся изнасилования.
Она вздохнула и заставила себя сделать глоток.
— Магистр Дон? — раздался вызов коммуникатора, — к вам — Никлос.
Она подняла голову:
— Пусть войдет.
Тяжелая дверь отворилась, и быстро вошел Никлос, чье приятное лицо казалось хмурым. Он был в шелковой перепоясанной золотистой робе, яркие усы придавали его лицу экзотический вид, волосы были коротко пострижены. Взгляд казался тревожным.
Взглянув на нее, он спросил:
— Вы уже слышали?
— О чем?
Он стукнул кулаком по ладони:
— Тиклат в беде. Его схватила Или. Я уже пытался контактировать с нашими на Этарии. Никто не ответил.
Кайлла почувствовала, что ей трудно дышать.
— Нет, ничего не слышала. Я занималась графиком после того, как мы дали Стаффе двух инженеров. — Она хмуро поглядела на монитор. Стаффа кар Терма спасал ее от ядовитого гнева Или. Стаффа не раз рисковал жизнью, спасая ее от смерти и насилия. Он видел в этом смысл жизни.