Голден Кристи. Вампир туманов

   – Эй! – крикнула она и поспешила вслед.
   – Ты должна будешь принести клятву верности Латандеру Повелителю Зари, – заявил Саша, не глядя на нее. – Только тогда я смогу увидеть тебя вновь.
   – Отлично. Я вполне прилично к нему отношусь.
   – Тебе придется исполнять мои приказы, не обсуждая их и не споря. – Тоже годится.
   – И больше не воровать. Я не буду иметь дело с тем, кто живет воровством.
   Лейл было открыла рот, чтобы заспорить, но потом передумала:
   – Согласна. Ну, я в деле?
   Теперь он посмотрел на нее, и в его взгляде перемешались удивление и раздражение:
   – Знаешь, ты настоящая чума. Маленькая Лиса хмыкнула.

* * *

   – Твой ход, – тихо сказал Страд.
   Джандер нахмурился, рассматривая сложившееся на доске положение. Они играли в придуманную самим Страдом игру, которая называлась «Ястребы и Кролики». Конечно же, повелитель Баровии всегда настаивал, что будет Ястребом. Постепенно освоив тонкости этой игры, эльф уже мог сражаться со Страдом почти на равных.
   Зависла долгая пауза, и было лишь слышно, как потрескивают поленья в камине. Наконец Джандер передвинул своего Кролика на две клетки вправо.
   – Я могу попасть в нору за шесть ходов, – заявил он.
   Страд прищурился, темные глаза внимательно изучили доску. Он был поглощен игрой.
   – Нет, если я выпущу своего Тетеревятника, – процедил он, переставив свою фигуру на место Кролика Джандера. Поднял серый камень и положил его на стопку таких же, уже выигранных им у эльфа.
   – Джандер, ты всегда забываешь защитить тыл.
   – А ты, – сказал довольный Джандер, – всегда забываешь о мелочах. – Он передвинул крольчиху на два поля. – Крольчиха добралась до норы. По правилам это дает мне, – он подсчитал оставшиеся на доске камни, – шесть новых Крольчат.
   Его серебряные глаза засверкали от удовольствия, он потянулся к кучке серых камешков и отобрал пять.
   – Ты всегда защищаешься, – заметил Страд.
   – Я же – Кролик. Мне так и полагается.
   – Мне скучно, – простонала Трина, изнывавшая от безделья весь вечер. Страд теперь редко оставался дома по ночам, и Трине определенно не нравилось, что граф занялся игрой с Джандером, вместо того чтобы уделить внимание ей. Теперь она раскинулась у камина, положив руку на большого серого волка, разлегшегося рядом.
   – Тихо, – проворчал граф. Раздался стук в дверь кабинета. – Войди. Это был один из рабов Страда:
   – Ваша светлость, к вам пришел вистани. Он говорит, это важно.
   Страд пристально посмотрел на раба, позабыв об игре.
   – Я сейчас спущусь. Джандер, Трина – я ненадолго.
   Он встал, помедлил, потом холодно улыбнулся Джандеру:
   – Твоя Крольчиха убита.
   Он гордо вышел, шурша шелковыми одеждами.
   Трина скользнула в освободившееся кресло.
   – Научи меня этой игре, Джандер. – Она посмотрела на круглые гладкие камешки.
   – Не сегодня. – Помолчав, он спросил:
   – Ты не знаешь, куда уходит Страд по ночам эти шесть месяцев?
   Она нахмурилась:
   – Нет. Обычно он брал меня с собой. Но теперь не берет. Он говорит, что разыскивает кого-то. Он говорит, что занят. А почему эти камешки серые, а эти – разноцветные?
   Джандер не обратил внимания на оборотня. Он думал о графе, гадал, заметил ли сам граф, как изменился. Значит, он «кого-то разыскивает». Это не удивило эльфа.
   Его удивляло другое – граф не начал методично истреблять население, стремясь настигнуть неизвестного мстителя. Вместо этого граф стал где-то пропадать по неделе и больше, ведя собственное тихое расследование и расширяя сеть шпионов.
   Такое поведение Страда, однако, вовсе не означало, что граф смирился с судьбой. Джандер знал, что рано или поздно в сети графа попадет Саша. Страд появился в дверях кабинета, дрожа от злости.
   – Вистани нашли еще одну мою, – объявил Страд, не сводя глаза с Джандера.
   – Что на этот раз? – спросил Джандер.
   – Он утопил ее. Это была Мария. Будь он проклят, проклят!
   Джандер вспомнил Марию, последнее приобретение, последнее пополнение выводка любовниц Страда. Граф был совершенно очарован этой чувственной женщиной с огромными манящими глазами. Неудивительно, что он так расстроился.
   – Этот мой враг неуловим! Снова и снова я приказываю своим рабам не ходить поодиночке. Они предупреждены. И все равно он застает их врасплох и убивает. Он ослепил Шуру, и она не может описать его мне. Иногда я думаю, а простой ли это смертный. – Страд невесело улыбнулся:
   – Хорошо, что у меня теперь есть новые заклинания, которыми я могу с ним бороться.
   Задумчиво переставляя камешки на доске, Трина что-то пробормотала себе под нос. Страд нахмурился:
   – Что-что, моя милая? Трина встрепенулась.
   – Нет, ничего, – испугано ответила она.
   Граф вышел из себя, потерял самообладание. Он шагнул к девушке, схватил за волосы, откинул голову назад.
   – Помни, кто твой хозяин, маленькая волчица, – прорычал он, и его губы оказались у самого ее горла. – Я не могу насыщаться твоей кровью, но я могу лишить тебя жизни. Так что ты сказала? – Страд, – начал Джандер.
   – Молчать! – заорал вампир и выпалил несколько непонятных слов. Джандер снова попытался заговорить, но обнаружил, что стал нем. Он схватился руками за горло, как будто пытаясь выдавить из себя слова.
   – Говори! – приказал Страд оборотню. Трина теперь рыдала – от злости и боли:
   – Я сказала: «Если бы ты не наделал столько пустоголовых рабов, ты бы и не терял их».
   Презрительно фыркнув, Страд разжал пальцы. Трина упала с кресла на пол, начав превращаться в волчицу. Страд посмотрел на доску и еще больше разозлился.
   – Трина, ты играла моими фигурами. Я говорил, чтобы ты не касалась их!
   Прежде чем Страд успел снова наказать Трину, она успела превратиться в волчицу. Оборотень, поджав хвост, бросился прочь из кабинета в приоткрытую дверь.
   – Маленькая ревнивая сучка, – сказал Страд уже не так зло.
   – Она терпеть не может, когда я обращаю на кого-то внимание. Скоро приползет обратно. Она будет моей, пока я того хочу. Она жаждет тайн колдовства – и меня.
   Он взглянул на Джандера и снял заклинание.
   – Я говорил тебе, что не выношу колдовства, Страд! – зло выкрикнул Джандер. – Почему ты не можешь этого запомнить? Люди погибают, города пустеют – ради чего? Нарушение законов природы! Колдовство не даст покоя твоему рассудку, ведь так?
   Глаза Страда налились.
   – Осторожнее со словами, друг Джандер, – угрожающе и тихо произнес он. – Помни, что ты гость. И еще помни, что ты сам – нарушение законов природы!
   Эльф застыл на месте. Страд, не обращая на него внимания, снова расставил камешки на доске:
   – Сыграем еще?
   Желая лесного одиночества, Джандер опрометью бросился вон из кабинета. Свежий ветер, полный летних запахов, дул ему в спину всю дорогу от замка. Забравшись поглубже в лес, эльф вытащил свою флейту и, быстро перебирая пальцами, заиграл тревожную мелодию, пытаясь излить хоть малую часть своего гнева в музыке.
   Нарушение законов природы. «Это – я», – горько подумал Джандер. Но не только это, а еще многое, чего Страд никогда не поймет. Сначала он хотел было поведать в деревне о всех преступлениях Страда, но все же не мог решиться на предательство.

* * *

   Джандер бросил в костер еще одну охапку веток, и пламя ярко вспыхнуло. Эльф отступил назад, подальше от жаркого огня и взмывшего в ночное небо веера искр. Через несколько мгновений языки пламени улеглись, и костер загорелся ровно и весело.
   Эльфу вовсе не было весело. Он очень устал, а ему предстояло еще несколько дней пути. В нескольких ярдах поодаль мирно паслась его лошадь, время от времени поводя ухом в сторону хозяина. Джандер подтащил ближе свою сумку, развязал, поискал, чем бы подкрепиться. Увидев оставшиеся припасы, он сморщился от отвращения. Кусок соленой, практически несъедобной свинины и ломоть зачерствевшего хлеба. Без всякого удовольствия он посмотрел на хлеб, зная, что ему необходимо подкрепиться, а для этого подманить кролика.
   Сердце забилось чуть быстрее, когда он подумал, что наконец-то возвращается домой. Две сотни лет вдали от Фаерана, сражаясь со злом, обретая друзей, засыпая на голой холодной земле – конечно, это измотает кого угодно. Он всегда поддерживал репутацию семьи Санстар на должной высоте. Эвермет пел в его душе, призывая домой после долгих странствий. «Эвермет! Эвермет! Ты – дом для народа…»
   Он был один в ночи и достал флейту. Он вырезал ее в Эвермете, и она путешествовала с ним повсюду, оставаясь его неизменной спутницей. Эльф осторожно развернул ткань, оберегающую флейту, и поднес инструмент к губам.
   Подобные птичьему щебету и вздохам океана, почти волшебные звуки заполнили лес. Лошадь Джандера перестала щипать траву и несколько мгновений прислушивалась. Гидеон любил повторять, что даже лесные звери застывают на месте, когда Джандер начинает играть.
   Так это было или нет, эльф не мог сказать, но он знал, что музыка лечит его душу.
   Чистые звуки отдавались в его сердце, даже когда он опустил флейту.
   – Никто в Ториле не может играть, как ты, старый друг, – раздался громкий голос.
   В мгновение ока в руке Джандера оказался меч.
   – Кто здесь? – крикнул он, озадаченный тем, что не услышал приближения незнакомца.
   Вместо ответа фигура сделала шаг к костру. Его комплекция больше подходила воину, чем священнику, но на крупном бородатом мужчине была ряса. У Джандера перехватило дыхание, он на секунду просто оцепенел.
   – Гидеон, – выдохнул он. – Я думал, ты пропал в Даггердейле!
   – Так бы и случилось, если бы не чудо Иллматера. Я благословлен. Он явился и забрал мою боль.
   Джандер слышал о чуде Иллматера. Иногда, когда священника мучила страшная боль, бог мучеников являлся и принимал эту боль на себя. Это случалось крайне редко, но эльф считал, что мало кто заслуживает такого дара больше, чем Гидеон.
   Сунув меч в ножны и бросив его на сумку, Джандер бросился к другу с протянутыми руками. Широко улыбаясь, Гидеон шагнул к нему, крепко обхватил ручищами.
   – О, благодарение богам, благодарение…
   Слова Джандера перешли в отчаянный вопль, когда две маленькие, раскаленные добела иглы вошли в его шею, проникая и в плоть, и в душу. Невыносимая боль охватила все его тело, казалось, саму его душу вытягивают из него через две маленькие дырочки в горле. Эльф в оцепенении почувствовал, как его собственная кровь течет по шее, капает на тунику. Эльф попытался оттолкнуть Гидеона, но был слишком слаб для этого, и его руки лишь вяло ударяли по широкой груди священника. Насыщение беспощадно продолжалось, Джандер чувствовал, как мутнеет рассудок, и наконец потерял сознание.
   Через некоторое время пришла тревога. Что-то холодное и влажное, густо пахнущее землей, покрывало эльфа, прижимало лицо. Он двинулся и попытался стереть грязь, но обнаружил, что землей засыпано все его тело. Паника охватила его, он отчаянно задергался, пытаясь вырваться из этой грязи – теперь он понял, что засыпан в могиле.
   Страх придал ему силы. Джандер смог выбраться из неглубокой ямы. Не в силах подняться, он сел, переводя дух. Он мог лишь смотреть на могилу – неровную мелкую яму в жирной лесной почве – и молиться, что удалось спастись.
   – Добрый вечер, Джандер, – раздался скрипучий голос. – Надеюсь, ты хорошо поспал, – продолжил голос с легким смешком.
   Джандер повернулся на голос. Изящный молодой человек выступил из тени ближайшего дерева. Юноша был бледен, на голове у него была копна медных кудрявых волос, одна длинная прядь свисала, закрывая бровь. У него были большие влажные глаза, слегка навыкате. Он нервно покусывал губу, крутил в бледных руках перчатки из белой телячьей кожи. Вся его одежда от кожаных ботинок до льняной рубашки была изысканной и дорогой.
   – Кто, – начал Джандер, но издал лишь хрип. Он облизнул пересохшие губы и начал снова:
   – Кто ты? Где Гидеон?
   Юноша вновь рассмеялся, коротко и хрипло:
   – Твой друг хочет тебя, поп.
   Бывший священник подошел ближе к Джандеру. В его глазах были красные точки, он улыбнулся, обнажив белые острые зубы, которые блеснули в густой, перемазанной кровью бороде. Джандер оцепенел, с ужасом осознав, что кровь на лице Гидеона вытекла из его, эльфа, горла.
   – Теперь ты – один из нас, Джандер, – сказал Гидеон, и его голос теперь вовсе не был похож на тот печальный бас, к которому привык Джандер. Голос этого священника-вампира стал глухим и отрешенным.
   Теперь ты – один из нас. Джандер провел рукой по горлу. Кожа была гладкой, неповрежденной. Эльф облегченно прикрыл глаза. Они еще не добрались до него, так что, если он…
   – Нет, Джандер Санстар, – произнес рыжеволосый юноша. – Ты уже настоящий вампир. Попробуй найти свой пульс. Ты уже мертв целые сутки.
   Медленно, не сводя глаз с Гидеона и незнакомца, Джандер вытянул худую руку, положил пальцы другой руки на запястье. Он поморщился, попробовал снова найти пульс.
   Сердце не билось.
   Все еще сидя на земле, эльф выгнул шею, посмотрел вверх, на молодого человека.
   – Этот мне нравится, Гидеон, очень нравится. Ты все сделал хорошо. Принеси ему что-нибудь поесть. Джандер, меня зовут Кассиар, и я теперь твой хозяин.
   – Нет, – прошептал Джандер, – Гидеон…, мы же были друзьями!
   – Твоим другом был Гидеон, который умер, – проговорил вампир. Он приблизился к Джандеру, и эльф с ужасом увидел, что Гидеон тащит в руках связанного ребенка.
   – Я Гидеон-вампир, и мне все равно, что было в прошлом. Кассиар – теперь мой хозяин, и я повинуюсь ему.
   – Ты очень голоден, Джандер, не так ли? – процедил Кассиар.
   Внезапно эльф почувствовал страшный голод и осознал, что его новое, бессмертное тело алчет свежей крови из горла беспомощного мальчика. Он чувствовал запах крови, ощутил что-то непонятное, какую-то боль во рту. При запахе крови у него прорезались и выросли клыки. Ужас вновь охватил его.
   – Нет! – завопил он, закрывая ладонями лицо. – Ты не сможешь заставить меня сделать это с ребенком!
   Кассиар нахмурился, его мальчишеские губы недовольно поджались:
   – А тебя никто и не спрашивает. Ты повинуешься мне, а я приказываю – пей!
   Джандер был слишком молодым и слишком слабым вампиром, чтобы противиться приказам хозяина. Со стоном он жадно впился в белое горлышко ребенка. Кровь слабо брызнула на его золотое лицо. И хотя еще его рассудок отказывался поверить, что он это совершает, противился этому, его тело пило хищно и с удовольствием.
   Потом он поднял взгляд на Кассиара, и глаза его были полны ненависти. Хотя на это ушла почти сотня лет, он все же сумел убить своего хозяина.
   Восстав против Кассиара и уничтожив его, он теперь сам мог распоряжаться будущим, но это убийство не могло освободить его душу от заклятия, предательски наложенного бывшим другом.

Глава 19

   Саша был в ужасе, когда почувствовал, что дрожит от изнеможения, стоя над трупом последней жертвы. Он заставил себя успокоиться, опустился на колени. И даже после такой паузы он лишь со второй попытки смог вытащить тяжелый деревянный кол из груди вампирки. Пот заливал ему глаза, когда он набивал этот рот чесноком.
   Он упорно не обращал внимания на Маленькую Лису, которая молча стояла рядом, сочувственно следя за ним.
   Достав топорик, он приготовился отрубить голову. Но его руки так дрожали, что он не смог держать оружие.
   – Я сделаю это, – сказала Лейл спокойно и уверенно. Он протянул ей топорик и, пораженный, наблюдал, как она хладнокровно обезглавила труп. Она почти мастерски проделала это – без содроганий и слез. Уже не в первый раз Саша задался вопросом, а есть ли у нее сердце.
   Вампирка стала бессмертной всего несколько недель назад. Запах крови и тлена ударил ему в нос, Сашу замутило. Поднявшись на ноги, он доковылял до ближайшего дерева, и там его вырвало. Лейл тактично не обращала на него внимания, продолжая свое занятие.
   Священник пытался унять дрожь, привалился к стволу дерева, вытер рот ладонью. Конечно, ему было страшно. Он все время боялся.
   Но только дурак не станет бояться этих сильных, умных тварей. Дурак – или невинный, озорной ребенок, которым он однажды ночью, много лет назад осмелился выйти из дому, чтобы потерять всю свою семью и свой дом навсегда.
   Страх не тревожил его. Тревожила эта внезапная слабость. Краем глаза он заметил, как в сумерках промелькнуло что-то белое. Еще один вампир?
   Он пригляделся и узнал движущуюся фигуру.
   – Катя! – закричал он, и этот крик громко разнесся по лесу. Не задумываясь, он бросился к ней.
   – Саша, постой! – окликнула его Лейл. Ругаясь, она подхватила окровавленными руками инструменты и поспешила за ним.
   Она быстро догнала его. Катя – или что это было – исчезла. Священник задыхался, и теперь на его лице был написан истинный ужас. Он с мукой посмотрел на Лейл.
   – Катя! – произнес он, как будто одно это слово могло все объяснить.
   У Лейл защемило сердце. Она знала, куда они направляются. Саша твердо и решительно зашагал вперед, и, когда они добрались до деревни, то оба задыхались. Саша бешено заколотил в дверь Катиного домика.
   – Катя? Дорогая, это я. Пожалуйста, открой дверь!
   Последовало долгое молчание. Саша разнервничался не на шутку, нетерпеливо постукивал по двери пальцем. Наконец щелкнул запор, дверь приоткрылась, и показалась перепуганная Катя. Маленькая белая ладонь сжимала святой символ, висевший у нее на груди.
   – Саша? Ох, Саша! С рыданиями она бросилась ему на шею. Он крепко обнял ее.
   – Милая, что случилось? Что произошло? Мне показалось, я видел тебя на…, на улице, – успел опомниться Саша.
   – Ох, Саша, может, и так. Это самое ужасное! – Она взглянула на него огромными, полными слез глазами. – Я…, хожу во сне, – выдавила она наконец.
   Саша похолодел. Ходить во сне по Баровии – значит неминуемо попасть в беду. Священник знал лучше, чем любой другой, как это опасно. Перепугавшись, он отвел назад густые пряди ее волос, внимательно осмотрел ее шею, боясь увидеть незаметные ранки. Он облегченно вздохнул, убедившись, что кожа на горле не повреждена.
   – У меня такие ужасные сны, – продолжала она. – Снится кровь и что кто-то подстерегает меня в тени. А когда я просыпаюсь, то не знаю, куда попала!
   Снова полились слезы, и она прижалась лицом к Сашиной груди.
   – Я хочу…, я знаю, это нехорошо…, я хочу, чтобы ты был рядом, когда я сплю, чтобы я знала, что не одна.
   – Эй, вы двое, здесь слишком холодно, а я сама не прочь поспать, – отрывисто бросила Лейл.
   Саша замер. Он забыл о Маленькой Лисе, полностью занятый Катиной бедой.
   – Конечно, – выдохнула Катя, смущенно отпрянув от священника. – Извини, Лейл. Сейчас я успокоюсь.
   Глаза Кати, однако, были по-прежнему полны слез, зубы стучали.
   – Вот, – сказал Саша, перевешивая свой медальон с Латандером на шею Лейл. – Возвращайся в церковь. Увидимся там утром. Я не хочу сейчас оставлять Катю одну.
   Катя радостно всхлипнула и вцепилась в его руку.
   – Отлично, – бросила Лейл. – Увидимся.
   Она посмотрела на Катю, хотела было что-то сказать, но передумала. Сейчас лучше было поскорее уйти, чтобы они не заметили, что она сейчас чуть не плачет. Она не могла ненавидеть Катю. Девушка была слишком мила. Лейл страшно ревновала, но не могла сейчас дать волю слезам.
   Саша обеспокоенно посмотрел ей вслед. Маленькая Лиса все время чем-то смущала его. Что случилось на этот раз?
   Он вновь повернулся к Кате.
   – Все, больше таких снов не будет. Обещаю, – успокаивал он ее, целуя. Ее домик был маленьким, но очень удобным и уютным – одноэтажный, с двумя комнатами и самой простой мебелью.
   Саша тщательно запер замки на двери и окнах.
   – Завтра на рассвете, когда власть Латандера будет велика, я нанесу охранные символы на дверь. А сейчас пойдем спать.
   Катя покорно забралась в кровать, подтянула одеяло к подбородку. Она смотрела большими сонными глазами, как он переставил стул ближе, сел рядом с ней.
   – Спасибо, что остался, – пробормотала она, зевая.
   – С удовольствием. Теперь засыпай.
   Саша серьезно намеревался на смыкать глаз до утра. Наверно, он устал больше, чем предполагал, вскоре он очнулся и понял, что задремал. Катя извивалась на кровати, прижимая обе руки к горлу.
   – Нет, нет, – кричала она, но глаза ее были плотно закрыты.
   Саша тут же оказался рядом, прижал ее руки к кровати. Она проснулась, дико посмотрела на него:
   – Саша!
   – Тебе приснился плохой сон. Вот и все.
   Он мягко обнял ее обеими руками, трепетно прижал к себе, и она начала успокаиваться.
   – Саша, – вновь проговорила она, но в голосе ее появилась новая интонация. Он склонился к ней. Глаза ее были темны, а губы казались ярко-красными. – Саша.
   Он вдруг поцеловал ее, и все его добрые намерения померкли перед лицом ее красоты, и неожиданная страсть заставила его позабыть о мраке.

* * *

   Довольный тем, сколько уже сделал, Джандер выпрямился, потянулся и снова прочитал надпись под фреской.
   «Король гоблинов отступает перед силами…» Он почти закончил. Признаться, ему было любопытно, каким окажется продолжение надписи – некоторые буквы еще можно было разобрать, но понять смысл – невозможно.
   Он услышал, как отворилась дверь и раздались быстрые шаги.
   – Джандер! Джандер, где ты? – У фрески, Трина, – откликнулся он. Она поспешила к нему. Глаза ее были круглыми, она тащила огромную книгу.
   – Смотри, что Страд сказал мне учить, пока его не будет!
   Она протянула ему толстенный фолиант. Похоже на книгу заклинаний. Эльф постарался не выдать отвращения.
   – Чудесно, Трина.
   – Здесь собраны все заклинания. Слушай: заклинание для излечения от тяжелых ран, чтобы увидеть то, что стало невидимым, чтобы открыть колдовски запечатанную дверь…
   Джандер не слушал ее. Заклинание, чтобы не слышать болтающих ерунду оборотней.
   Заклинание…
   – Как-как? Какое последнее? – спросил он как можно равнодушнее.
   – Хм…, а, вот. Заклинание, чтобы открыть колдовски запечатанную дверь.
   – Я слышал, это очень трудное заклинание. Ты его лучше пока не пробуй.
   Как он и надеялся, Трина мрачно уставилась на него. Она сидела на лестнице, положив раскрытую книгу на колени.
   – Если оно здесь есть, я могу пользоваться им. Ты не ценишь колдовство. Ты не понимаешь, сколькому научил меня Страд.
   – Я даже не знаю, сумеешь ли ты правильно произнести его, – подначивал Джандер.
   – А ты покажи мне дверь, которая запечатана колдовством, и я тебе ее открою, – выпалила она.
   Джандер сделал вид, что задумался.
   – Даже не знаю, есть ли здесь такая – дай подумать. А, есть одна дверь, которая запечатана заклинанием.
   Они с Триной поспешили наверх, в кабинет. Джандер был возбужден и сильно нервничал. Он давно уже хотел проникнуть в таинственную комнату Страда. Он обыскал все другие места в замке, но не нашел ничего, относящегося к Анне. Он знал, что в той комнате есть книги, и может быть, в них он сможет найти что-то о своей возлюбленной.
   Они преодолели извилистую лестницу и Джандер указал на дверь.
   – По-моему, эта заперта. Попробуй.
   Положив книгу на стол, стоявший посредине кабинета, Трина несколько минут заучивала заклинание. Джандер изображал полное безразличие, безучастно разглядывал корешки книг на полках.
   – Джандер, смотри, – радостно воскликнула Трина. Она встала перед дверью и закрыла глаза. Подняв руки и растопырив пальцы, она на одном дыхании выпалила длинный набор слов. Контур двери засветился голубоватым сиянием. Затем раздался еле слышный щелчок, и дверь подалась вперед на дюйм.
   – Ох, Трина, ты умеешь, – ободрил Джандер. Она широко улыбнулась, очень собой довольная.
   – А что еще ты умеешь?
   Больше всего ему сейчас хотелось войти в эту комнату через приоткрытую дверь. Но он мог это сделать, только если оборотень не узнает о его стремлении и не станет подозревать его ни в чем. Сделав вид, что очень заинтересовался ее новым опытом, он провел с ней больше часа, наблюдая, как она двигает предметы, не прикасаясь к ним, заставляет загораться и гаснуть камин и демонстрирует другие простейшие трюки.
   Наконец эльф спросил:
   – А что еще ты мне можешь показать? Он отчаянно надеялся, что Трина исчерпала запас своих фокусов. Оборотень быстро перебрал в уме заклинания, замотал головой.
   – Пока все.
   – Ну ладно, тогда, может быть, попрактикуешься где-нибудь еще? Мне нужно немного поработать.
   Она недовольно посмотрела на него:
   – А что ты будешь делать? Он на секунду растерялся, но тут же выкрутился:
   – Надо протереть эти шкафы с книгами. Они такие красивые, но Страд совсем не заботится об этой мебели.
   – Конечно, Джандер. Я ухожу, – сразу поскучнев, сказала Трина. – Пойду, выучу еще что-нибудь. Пока.
   Заложив книгу пальцем, она подхватила тяжелый том и вышла.
   Наконец-то эльф остался один. После того как Трина оставила его, он закрыл и на всякий случай запер дверь кабинета. Потом он повернулся к двери в потайную комнату – во рту от волнения пересохло. Он годами не вспоминал об этом, но Страд лишь недавно ушел и не вернется еще, по крайней мере, несколько дней. Что же такое Страд настойчиво прячет от Джандера? Он даже не мог представить.
   Сомнение закралось в душу. Он давал слово графу, пообещал не входить в эту комнату. Какое-то мгновение честь боролась с любопытством и последней надеждой, что там он наконец сможет найти что-нибудь об Анне.