Голицын Максим. Гладиаторы ночи

   — И в самом деле, — подхватил Тар-Лоо. — Представь себе, что мы попадем ему в желудок.
   — Я думаю, — продолжал упорствовать Картли, — что вы рассуждаете слишком примитивно. У него может не быть желудка, в нашем понимании. То, что оно и вправду живое, на самом деле ничего не значит. Ну ладно. Не хотите — не надо.
   Они отошли от холма, который все еще подрагивал крупной дрожью, спазматически выбрасывая из себя новорожденных обитателей джунглей.
   — Вот почему тут так быстро затягиваются все просеки, — прошептала Кироэ.
   — Да, — ответил Тэш, — и меняется рельеф. Эти возвышенности возникают в самых разных местах просто по мере того, как накапливается живой материал.
   «Жаль, — подумал он, — об этом скорее всего никто не узнает. Мы не сможем пройти это чудовище из конца в конец. Да и кто может воспользоваться нашими сведениями? Кураторы?»
   — Ты знаешь, о чем я подумал, — рассеянно произнес Тар-Лоо, наблюдая за травой, суетливо затягивающей проплешины, оставленные напастью, — если оно действует как единый организм, то где-то должен быть мозг… и если представить себе…
   — Единый — необязательно разумный, — возразил Тэш, — а если даже этот мозг и существует на самом деле, ты, увидев его, даже и не поймешь, что это такое. А вообще-то скорее всего оно действует инстинктивно. Просто как животное.
   Земля у них под ногами дрожала.
   — Хватит болтать! — крикнул Торран, — сматываемся отсюда. Куэ, где ты там сшиваешься?
   — Я иду впереди, — отозвался лемур. — Вонзив гордый взгляд в темноту.
   — Вот сукин сын! — восхищенно пробормотал Торран. — Умеет же выразиться красиво!
   Они побрели вслед за Куэ.
   Торран поджег смолистую ветку, и гладиаторы последовали за этим слабым факелом. Идти было трудно — недавние проплешины на глазах затягивались травой, и вокруг отряда вновь бурлила жадная и беспокойная ночная жизнь.
   — Куэ! — крикнул Торран. — Ты там особенно не разгоняйся. Просто найди безопасное место, где мы могли бы спокойно дождаться рассвета.
   — Безопасных мест тут нет! — гордо отозвался Куэ.
   «Вот пижон хвостатый!» — подумал Тэш. Но злиться на Куэ он не мог. Помимо того, что тот действительно, при всей своей наглости и расхлябанности, чувствовал себя в джунглях как дома и не раз выручал их из всяческих переделок, Тэш просто-напросто испытывал симпатию к их мохнатому неунывающему спутнику.
   — Там вода, — вдруг заявил Куэ. — Ой!
   И замолчал.
   Тэш увидел, как метнулся вперед огонек факела. Торран подбежал к лемуру.
   — Что, ой? — услышал он. — Чего ты пищал?
   — Я упал в эту сволочь, — объяснил Куэ. — Мне мокро.
   Оказывается, лемур не углядел затянутую ряской яму и теперь брезгливо отряхивался, очищая хвост от липкой зеленой тины.
   — Пиявки! — крикнул Тэш, вспомнив свое недавнее приключение. — Посмотри, Куэ, нет ли там пиявки.
   — Никакой такой скотин тут нет, — ответил Куэ. — Но в этой воде плавает мелкий рыбка.
   — Проверь, чтобы к тебе ничего не прицепилось, Куэ, — настаивал Торран, — проверь как следует.
   — Я же сказал, я выжил, — ответил Куэ. — Но дальше идти нельзя. Опасно, да? Очень много ям с мокрой водой.
   — Ладно, — согласился Торран, — привал. Мне не нужны утопленники.
   Они свалили свои пожитки в более или менее сухом месте и расположились рядом, дожидаясь рассвета. Тьма над ними слабо фосфоресцировала — словно воздух был перенасыщен электрическими разрядами. Тэш с трудом сдерживал невольную дрожь — ему все время казалось, что его неотступно преследует чей-то взгляд.

* * *

   Джунгли. День четвертый
   Остаток ночи длился целую вечность. Часов у Тэша не было, и он не мог проверить, сколько времени прошло в действительности — подсознательно он готов был поверить в то, что время тут тянется так, как это угодно джунглям — то быстрее, то медленнее.
   Наконец сумрак поредел, и Тэш увидел, что лемур оказался прав — кругом было очень много воды. Они вышли на берег реки — одной из артерий той обширной водной системы, которая, беспрерывно видоизменяясь, пронизывала джунгли. В смутном утреннем свете поверхность воды тускло светилась, словно амальгама на зеркальной плоскости, и время от времени по ней, хотя никакого ветра не было, пробегала мелкая рябь.
   — Наконец-то, — проронил Торран, который приблизившись к Тэшу, вглядывался в водную гладь. — Теперь, если мы сумеем построить надежный плот, дело пойдет быстрее. Нам по дороге с этой рекой, Тэш?
   Тэш сверился с компасом.
   — Пока, да, — ответил он. — Но я бы не стал особенно доверять ей. Ты же знаешь, какие тут реки! Она может в любой момент свернуть или в сторону завернуться петлей, если захочет.
   — Ну, тогда мы высадимся на берег, — сказал Торран.
   — Если сумеем, — дополнил Тар-Лоо.
   — Что толку гадать, — Торран огляделся. — На плоту мы сможем двигаться быстрее. Река сама понесет нас.
   — Я не есть великий обожатель воды, — недовольно вставил Куэ. — Все мокрое — лапы, хвост. Противно.
   — Тебе вовсе не нужно будет мочить хвост, — возразил Торран. — Ты будешь сидеть на плоту. Ты даже править не будешь. Я ничего тебе не доверю — ни руль, ни весло.
   — Ты нарочно хочешь меня обидеть? — надулся лемур.
   — Куэ, да уймись ты, — устало бросил Тэш, — тебе просто нравится пререкаться.
   Лемур ухмыльнулся.
   — Я непокорен, да? Я есть непобедим.
   — Дурень ты есть, — улыбнулся Тэш.
   — Ладно, братцы, — взглянул на спутников Торран, — у кого еще лучевики на ходу?
   Лучевики с небольшим запасом энергии оказались лишь у Куэ и Тар-Лоо. Остальные давно уже израсходовали свой заряд.
   Торран отобрал лучевик у Куэ, потратив еще полчаса на совершенно бессмысленные пререкания, и в конце концов уломал лемура, пообещав дать ему особо важное поручение.
   — Ты будешь показывать нам, какие деревья пригодны для плота, — сказал он.
   Куэ раздулся от гордости и стал похож на пушистый воздушный шар на тонких лапах.
   — Я покажу вам, каков я борец! — заявил он.
   — Вот и ладненько, — устало ответил Торран, — только не крутись поблизости, когда дерево будет падать, хорошо?
   Они пошли вслед за Куэ, помечая короткими выстрелами из лучевика каждое пригодное дерево.
   — Вот это… — говорил Куэ, показывая своим хрупким черным пальчиком, — и это… и это.
   — Ладно, — остановил его Торран, — пожалуй, хватит. Давай, ребята!
   Молнии лучевиков прочертили воздух, и первое из помеченных деревьев медленно повалилось на землю. Еще полчаса — и пять стволов уже лежали грудой на берегу, аккуратно разрезанные и освобожденные от веток.
   — Порядок, — сказал Торран, отряхиваясь. — Пожалуй, лучевики нам тут больше не понадобятся. Кироэ, Картли, возьмите оружие — нам нужно запастись провизией. Неизвестно, что будет дальше.
   — Можно поймать рыбку! — подсказал Куэ.
   — На твой хвост, — ответил Торран, — поэтому пойдешь с ними. Хоть какой-то прок от тебя будет.
   — Я практически все сделал сам вот этими руками, — горько проронил Куэ, — а ты говоришь мне такое.
   — Куэ, — отмахнулся от него Торран, — умоляю, уйди с глаз моих хоть на время. Я за себя не отвечаю.
   — Ухожу, ухожу! — поспешно заявил лемур. — И принесу хакую-нибудь пищу, которая пригодится на еду.
   — Вот и хорошо, — покорно ответил Торан, — Кироэ, ты за старшего. Это передвижной цирк какой-то, а не команда.
   Кироэ поправила ремень лучевика, гордо вскинула голову и, изящно ступая, направилась в прибрежные заросли. Она двигалась так, словно шла не по заболоченной ухабистой земле, а по гладким мраморным полам отчего дома, и Тэш невольно залюбовался ею.
   — Тэш, — тихонько окликнул его Торран, — ты прожжешь ее взглядом без всякого лучевика.
   — А! — Тэш обернулся.
   — Давай-ка, нам нужно скрепить бревна. Тэш достал из вещевого мешка чудом уцелевшую веревку, и они начали связывать скользкие стволы, плотно подгоняя их друг к другу. Танг и Тар-Лоо подтаскивали бревна. Тэш искоса поглядел на них. Мрачный пилот обладал незаурядной физической силой, но с Тангом ему было не сравниться — отливающие металлом руки Танга ворочали бревно,точно щепку.
   — Танг неплохой мужик, верно? — задумчиво произнес Тэш. — Жаль, что у нас с ним так не заладилось.
   — Он не из тех, кто легко прощает подобное, — отозвался Торран. — А что касается того, что он мужик… вот в этом я вообще не уверен.
   — Ты хочешь сказать… — удивленно пробормотал Тэш.
   — Он что-то говорил, я так и не понял. Они вроде выходят парами из одного яйца, и каждая пара остается вместе до конца жизни. Каждый из двоих может быть и отцом и матерью, понимаешь?
   — Вот это да, — горестно выдохнул Тэш. — Получается, что я убил не только его брата, но и партнера по сексу.
   — Получается, что так.
   — Неудивительно, что он на меня так злится.
   Торран задумчиво произнес:
   — Тем не менее не так все страшно. Он уже дошел до крайности. Теперь хуже быть не может. Только лучше. А вот с остальными… — он пожал плечами.
   — Ты о ком?
   — Ты знаешь, единственный, в ком я до конца уверен, это, как ни странно, паршивец Куэ. У него предел прочности просто феноменальный. А так… любой из нас может сорваться.
   — Ты за себя говори, — сердито отозвался Тэш. Но в глубине души он понимал, что Торран прав. Все они устали, вымотались, все были раздражены, и отряд подошел к тому нервному рубежу, когда срывы почти неизбежны.
   Наконец плот был готов. Он лежал у воды, готовый к отплытию, и Танг, проявивший врожденную способность ко всяческим водным путешествиям, приделывал к нему руль. К этому времени вернулись остальные. У Кироэ на поясе болталась связка битой птицы, Куэ, как всегда, возбужденно скакал поодаль, а у астронома вид был какой-то пришибленный.
   — С тобой все в порядке, Картли? — окликнул юношу Тэш.
   — Он упал, — объяснила Кироэ, — и напоролся на какой-то сук.
   — Сильно? — встревожился Торран.
   — Да нет, — ответил Картли. — Все в порядке. Просто царапина.
   — Не глупи, парень, — сказал Тэш. — Где аптечка? Я обработаю тебе рану.
   Он засыпал в крохотную ранку на ладони астронома то, что, как он полагал, было антибиотиком, и залил ее хирургическим клеем. Кироэ вдвоем с Куэ ощипали и выпотрошили добычу, и Торран, насадив птиц на вертел, склонился над костром.
   Завтракали молча. Сказывалась бессонная ночь и нелегкое утро. Даже Куэ утратил свою обычную болтливость и молча уничтожал свою порцию. Наконец Тар-Лоо обтер о траву нож, убрал его в ножны и заявил:
   — Можно считать, что мы готовы к отплытию. И теперь я хотел бы все-таки узнать, куда мы плывем?
   — Послушай, — сказал Торран, — мы ведь уже все обговорили. Ни к чему обсуждать это еще раз.
   — Нет, — упрямо повторил пилот. — Я молча сносил неопределенность, пока у нас не было другого выхода. Теперь, когда мы вышли к реке, двигаться стало легче, и мы можем…
   — Не скажи, — перебил его Торран, — Тэш говорит, что передвижение по реке вовсе не дает нам такой уж свободы. Мы даже не знаем, куда она течет.
   — Ах, Тэш говорит…
   У Тэша с самого начала возникло неприятное предчувствие, что речь зайдет о нем. И верно — Тар-Лоо недобро поглядел в его сторону и усмехнулся.
   — А почему ты вообще ему веришь? Откуда ты знаешь, кто он на самом деле такой?
   — Такой же, как все мы, — спокойно ответил Торран. — А откуда я знаю, кто такой ты? А что ты знаешь обо мне?
   — Он — агент кураторов! — неожиданно выкрикнул Тар-Лоо и, вскочив на ноги, ухватил Тэша за комбинезон, заставив его встать. — Он тащит нас, куда ему выгодно.
   Тэш слегка пожал плечами. Он был на голову ниже пилота, но выучка у него была не хуже — одним стремительным движением он освободился от захвата и, мягко присев, выхватил нож.
   — Уймись, Тэш, — сухо бросил Торран. Было в его голосе что-то такое, что заставило Тэша повиноваться.
   — Успокой лучше своего неврастеника, — переведя дыхание, сказал он.
   — Оставь его, Тар-Лоо, — вмешался Картли. — ты его… не знаешь. А я знал его и раньше. Он спас нас. Всю нашу организацию.
   — Он сделал это нарочно! — воскликнул пилот. Он вновь шагнул к Тэшу, но Торран схватил его за локоть и удержал на месте.
   Тэш уже хотел ответить пилоту, что трудно спасти кого-нибудь не нарочно, но какая-то заноза засела у него в мозгу. Точно… Картли. Он взглянул на астронома — тот был бледен как мел. И голос у него звучал очень уж устало.
   — Картли, ты в порядке? — успел сказать Тэш, но пилот, перебив его, вновь воскликнул:
   — Ты мне зубы не заговаривай! Что ты в действительности задумал, предатель? Откуда ты взял эту карту?
   — Черт! Тар-Лоо, я же говорил тебе, что нашел ее в архивах.
   — Ах, просто так взял и нашел? — прищурился Тар-Лоо. — Что-то слабо верится!
   — Чем ты слушал! Мне ее подбросил малый, который притащил меня сюда.
   — Так уж он тебя возлюбил! — на лице пилота было написано такое презрение, что Тэшу стало не по себе.
   — У нас говорят «не верь никому, и твоя жизнь будет очень долгой и очень скучной», — тихонько произнесла Кироэ.
   — Торран, да врежь ему как следует и тем укрепи наше единство, — неожиданно вмешался Куэ. Он вращал глазами от восторга и, видимо, сам с собой заключал пари, кто выйдет из этой схватки победителем.
   — Послушай, Тар-Лоо, — терпеливо гнул свою линию Торран, отмахиваясь от лемура, — не веришь ему, ладно. Твое дело. Скажи мне, пожалуйста, куда ты хочешь попасть?
   Тар-Лоо открыл было рот, но запнулся, а потом неуверенно сказал:
   — Мы могли бы выйти в горы и организовать сопротивление кураторам.
   — Может, ты этого не знаешь, — ответил Тор-ран, — но в горах уже действует сопротивление. Так вот, мы тут уже расстреляли все ваши железки, и, если мы действительно уйдем в горы, у нас не останется ничего против всей их техники. Или ты думаешь, что сам по себе представляешь такую уж ценность, что тебя будут на руках носить только за то, что ты умеешь водить межзвездные корабли, которые никто из горцев и в глаза не видел.
   Тар-Лоо отшатнулся, словно от удара. Торран продолжал:
   — Горцы сражаются уже не одно поколение. Но им не выстоять, Тар-Лоо. Я отлично знаю их силы и теперь хорошо представляю себе, какая сила им противостоит. Если мы не отыщем какое-либо подкрепление, им придет конец. Партизанская война может длиться вечно — ну и что с того? Она только выматывает обе стороны. В ней нет выигравших — только проигравшие.
   — Ты привык сражаться своим смертоносным оружием, — тихо сказала Кироэ, — а там у тебя будут лишь собственные руки.
   — Я, между прочим, продержался на арене два года, — устало ответил Тар-Лоо. — Послушайте, на что вы рассчитываете? — Он вдруг как-то сразу сник, точно в нем сорвалась какая-то пружина.
   — На внезапность, — отозвался Торран. — Возможно, нам удастся захватить что-нибудь из техники. И еще мы рассчитываем на то, что вы с Тангом с этой техникой справитесь. Больше нам надеяться не на что. Так что побереги ты себя, Тар-Лоо.
   — Ну… ладно, — пробормотал тот. — Тогда нам пора грузиться. Мы и так тут задержались больше, чем нужно.
   — Где Картли? — вдруг спросил Тэш. Действительно, астронома, который все это время с отсутствующим видом сидел у костра, почти не принимая участия в споре, нигде не было видно.
   — Черт, куда он пропал? — недоуменно пожал плечами Торран. — Куэ, ты не видел Картли?
   — Я любовался на вас, — отвечал Куэ. — Но я могу посмотреть.
   — Нет, погоди… — Торран взглянул на Тэша. Тэш кивнул.
   — Что-то не ладно. Если бы не весь этот шум…
   — Ладно, хватит, — пробормотал Торран. Он держал наготове лучевик и медленно озирался.
   Кусты затрещали, и горец, развернувшись на звук, мягко отпрыгнул. Но это был Картли. Он недоуменно уставился на Торрана.
   — Где ты был? — спросил горец. Астроном смущенно покосился на Кироэ.
   — Надо было… отойти. Ты что, Торран? Ты же меня чуть не пристрелил!
   — Как ты себя чувствуешь? — спросил Тэш.
   — А как я должен себя чувствовать? — удивился тот. — Что вы все на меня уставились, в самом деле? У меня что, вырос второй нос?
   — Ладно, — сказал Торран, — спускаем плот на воду, ребята.
   Танг и Тар-Лоо погрузили свои рюкзаки на плот, и Тэш наблюдал, как Танг, прыгнув на накрепко связанные бревна, орудует шестом, проверяя дно. Что-то беспокоило Тэша, но он не понимал, что. Казалось, все было в порядке.
   — Ну что, — спросил Торран, — пошли?
   Куэ поглядел на воду.
   — Ты и правда хочешь, чтобы я влез на этот штук?
   — Как это ты говоришь, Куэ? Не падай духом? — ехидно поинтересовался Торран.
   — Да ничего с тобой не будет, Куэ, — успокаивающе сказала Кироэ, — там почти сухо.
   Брезгливо тряся лапой, Куэ уселся на корме и повыше задрал хвост. Тэш устроился рядом с ним. Через несколько минут к ним присоединилась Кироэ. Тар-Лоо, ярость которого, видимо, требовала разрядки, молча орудовал шестом. Танг встал у руля. Торан стоял с ним рядом, держа в руках лу-чевик. Тэш уже заметил, что горец никогда не оставляет отряд без охраны. Торран был воином по призванию и обладал поразительной способностью на лету схватывать все новое; он легко освоился с инопланетным оружием и разбирался в обстановке даже лучше, чем Тар-Лоо, несмотря на то, что пилот был весьма подкован технически. Что же касается астронома, тот безучастно лежал на палубе, опустив пальцы в воду.
   — Картли! — окликнул его Торран. Тот повернул голову.
   — Ты что, хочешь лишиться руки? Астроном недоуменно взглянул на него, но руку все же убрал.
   — Тут, кажется, безопасно, — сказал он. По неподвижной поверхности воды вновь пробежала мелкая рябь, будто на одном, очень ограниченном участке реки выпал дождь.
   Торран стволом лучевика указал на внезапно помутневшую водную гладь.
   — Как ты думаешь, что это? — спросил он астронома.
   Тот покачал головой.
   — Не знаю.
   — Я тоже не знаю, — сказал Торран. — А потому не опускай руку в воду.
   — Вам все равно придется иметь с нею дело, — ответил Картли. — Вам понадобится вода для питья.
   — Фляги еще полны, — сказал Торран.
   — А тебе — нет? — вдруг спросил Тэш.
   —Что?
   — Тебе вода для питья не нужна? Ты сказал — вам.
   — Я оговорился, — удивленно ответил астроном. — Что ты к словам цепляешься, в самом деле?
   — Оставь его, Тэш, — примирительно бросил Торран. — Хватит с нас. Ты что, хочешь, чтобы все мы перегрызлись? Это на тебя не похоже.
   — Не похоже… — задумчиво пробормотал Тэш. — Беда в том, что на него это тоже не похоже… Не в манере Картли так разговаривать.
   — Сегодня все не слава богу, — сказала Кироэ. — С утра не задалось. Сначала Картли упал, потом стычка эта…
   Картли упал! Тэш неожиданно для себя напрягся и, мучимый неясным предчувствием, медленно обернулся к астроному, держа руку на поясе.
   — Картли, — сказал он, — как ты себя чувствуешь?
   — Нормально, Тэш, — удивленно ответил тот. — Что ты все время цепляешься ко мне, скажи на милость?
   Тэш вздохнул и разжал пальцы, застывшие на рукоятке ножа. В конце концов, ему ведь могло и показаться…
   Плот вышел на стремнину реки и теперь неторопливо разрезал матовую поверхность воды. Река здесь была широкая, спокойная, но неба над ней все равно видно не было — ползучие гибкие стебли умудрились каким-то образом перекинуться с одного берега на другой, образовав над водой непроницаемый зеленый свод, в сумраке которого внезапными яркими вспышками перепархивали с места на место райские птицы. Зрелище было на редкость завораживающее — казалось, плот движется по зеленому тоннелю, где роль зеркального пола играла вода, а стенки и нефритовый свод были образованы густой растительностью. Но Тэш вдруг подумал, что ему не хватает неба — он соскучился по синеве над головой, по вечерней звезде, по теплым, напоенным солнцем сумеркам. Он уже почти забыл, что существуют места, где не нужно следить за каждым шагом, где за ближайшим кустом не таится опасность.
   — Сколько ты думаешь так плыть, Торран? — спросил он.
   — До вечера, — ответил тот. — Ночью двигаться опасно. Даже если мы зажжем факелы, это нас не спасет — сам видишь, чуть солнце зайдет, здесь воцарится непроглядная тьма. Ближе к вечеру мы найдем какое-нибудь место поудобнее, причалим и остановимся там на ночь. А утром поплывем опять. Сегодня-то мы потеряли много времени на постройку плота.
   Тэш вдруг заметил, что сидевшая рядом с ним Кироэ поежилась, словно от холода.
   — Ты что? — повернулся он к ней.
   — Не знаю, — шепотом ответила девушка, — мне что-то не по себе.
   Тэш неопределенно хмыкнул. Кироэ особой чувствительностью не отличалась, но все же была восприимчивей остальных его спутников. Он и сам ощущал какую-то странную гнетущую тяжесть и не мог понять, откуда она берется. Может быть, дело в том, что под ногами у них вместо твердой земли непривычно покачивался настил плота?
   — По-твоему, что-то неладно? — тихо спросил он девушку. — Что?
   Она покачала головой, черная прядь коснулась нежно очерченной щеки.
   — Не знаю… — вновь повторила она задумчиво, — просто меня почему-то знобит.
   — В такой-то жаре? — удивленно спросил Тэш. — А как там наш герой?
   Но от Куэ было мало толку — вода явно не принадлежала к его «любивным» стихиям, и он предпочел отгородиться от остального мира, свернувшись на корме пушистым клубком и прикрыв морду кончиком хвоста, точно спрятавшись в меховой воротник. Он то ли спал, то ли просто отключился, не желая смотреть на окружавшее их водное зеркало.
   Торран встал у руля, а Танг и Тар-Лоо, стоя на разных кромках плота, попеременно работали шестами, удерживая плот на середине течения.
   Становилось все темнее… Неожиданно в теплых сумерках над водой зажглись десятки огоньков — они тянулись над стремниной и неспешно перелетали от берега к берегу, словно живые бусы из фосфорических шариков.
   Зрелище отличалось какой-то странной неземной красотой, огоньки отражались в спокойной темной воде, а на берегу в зарослях мелькали какие-то тени, раздавался то шорох, то переливчатый свист. Время от времени плот проплывал мимо какого-то бледного свечения, на фоне которого, точно раскоряченные человеческие фигуры, четко вырисовывались стволы деревьев… Тэш вдруг подумал о том, живут ли в джунглях люди — известно ведь, что человек приспосабливается ко всему. Вполне возможно, что жители какой-нибудь крохотной деревеньки на окраине джунглей, в свое время, когда лес отвоевывал все новые и новые пространства, предпочли не уйти, снявшись с места, а остаться, постепенно приспосабливаясь к новому окружению. А если это произошло, скажем, тысячу лет назад, что теперь сталось с этими людьми, для которых джунгли и в самом деле превратились в дом родной? За тысячу лет можно приспособиться к самым невероятным переменам, сродниться с окружающим миром, который с течением времени показался бы людям не таким враждебным… Кто знает, может быть, сегодня их уже нельзя отличить от окружающей природы — они растворились в ней, как призраки…
   — Куэ! — негромко окликнул Торран. — Приди в себя!
   Тэш вздрогнул и вернулся к действительности. Куэ неохотно размотался и из пушистого шара превратился в относительно человекоподобную фигуру.
   — Зачем ты тревожишь меня, Торран, — недовольно проворчал он. — Я питаюсь к этой жизни отвращением. Дай мне залечь в беспамятстве.
   — Мы собираемся пристать к берегу, приятель, — объяснил лемуру Торран, — давай, протри свои блюдца, пригляди какое-нибудь приятное местечко для ночлега.
   — Тут нет приятных местечек, Торран, — мрачно возразил Куэ, — тут все местечки неприятные. Но я могу искать самое приятное из всех неприятных, да?
   — Валяй, — покорно сказал Торран.
   Они подогнали плот чуть поближе к противоположному, крутому берегу и еще с полчаса неторопливо плыли в сгущающейся тьме, оставляя позади висящие над водой холодные блуждающие огоньки, пока Куэ не высмотрел с борта удобную пристань. Торран повернул руль, и уже через четверть часа днище плота коснулось грунта. Гребцы, помогая себе шестами, вытащили плот на отмель, и Тэш вместе с Кироэ, спрыгнув по колено в воду, канатом выволокли плот поближе к обрыву, на пологий участок берега.
   Тэш огляделся; конечно, Куэ был прав, когда говорил, что в джунглях нет приятных мест, но эта стоянка и вправду казалась почти уютной — от основной массы джунглей ее защищал обрыв, с которого свисали спутанные корни деревьев и плети вьющихся кустарников, а справа — выдающаяся глубоко в воду известняковая скала, благодаря чему река в этом месте образовала укромную бухту. Тем не менее гладиаторы решили не рисковать и выволокли плот на песок, разгрузив уцелевшее снаряжение, а Куэ с Торраном, вооружившись лучевиками, отправились собирать топливо для костра и, возможно, подыскать что-нибудь съестное; от дх утренней добычи уже ничего не осталось. Тэш наполнил котелок речной водой в ожидании костра, на котором можно будет ее вскипятить, и, с наслаждением вытянувшись, устроился на твердой земле. Тут он чувствовал себя в относительной безопасности; возможно, потому, что они находились сейчас не на болотистой лесной почве, чавкающей при каждом шаге и изобилующей разнообразной и часто враждебной жизнью, а на сухом и чистом песке, в котором, кроме мелких раковин да выброшенных волнами на берег кусков плавника, не таилось ничего существенного. Видимо, Кироэ испытывала примерно то же самое, потому что она неторопливо бродила по берегу, собирая плавник на растопку. Тэш присоединился к ней — он с нетерпением дожидался момента, когда можно будет присесть у огня. Гребцы слишком устали, чтобы помогать им, они сидели на прибрежных камнях, ожидая, когда те, кто меньше выложился во время путешествия по реке, раскинут лагерь. Астроном так и остался на плоту, безучастный ко всему, что происходит вокруг.