Страница:
После войны со шведами царь Алексей Михайлович решил устроить в Измайлове образцовое хозяйство. Из села Дмитровского Колдомской волости Костромского уезда за одно лето в Измайлово было переселено более 700 крестьянских семей. Так появилась слобода Колдомка, на месте которой в Измайлове сейчас проходит Никитинская улица – бывшая улица Колдомка. Топоним
Колдомкамог быть связан с физико-географической характеристикой данной местности. Сравните его, например, со словом
колдоба(его вы можете найти в словаре В. И. Даля) и с другими, ему родственными – со значениями «котловина, ямина, налитая водою в раз-лив или от ключей», «ухаб», «глубокая рытвина». Эта версия не стала единственной: топонимист Р. А. Агеева считает, что не исключается и более древнее происхождение топонима
Колдомка – угрофинское, а не русское, славянское. Сама же Никитинская улица получила свое название в 1930 году в честь Гавриила Никитина, рабочего фабрики «Измайловская мануфактура», участвовавшего в вооруженном восстании в декабре 1905 года.
Село Измайлово было огромной царской вотчиной. Здесь существовали большие плодовые сады, огороды и оранжереи, в которых выращивались даже дыни, арбузы, виноград и хлопок. Здесь же размещался зверинец, где были собраны редкие звери и птицы. О его существовании сейчас напоминают названия нескольких улиц и переулков Измайловского Зверинца, а также Зверинецкой улицы. Тут же вырос стекольный завод, были возведены различные дворцовые постройки.
Село Измайлово издавна славилось ткацким промыслом. К середине XVIII столетия вокруг петровского Хамовного (ткацкого) двора, по берегам Яузы и речки Хапиловки еще стояли во многих местах шерстяные и шелкоткацкие заведения. Почти в каждой крестьянской избе работали ткачи-кустари, раздавался стук одного-двух станов. Развито было и рукоделие. Об этом напоминает старинная песня:
Давно исчезло подмосковное село Измайлово, его территория вошла в черту города. Как это часто бывает, название населенного пункта превратилось в несколько внутригородских топонимов. Нет ныне села Измайлова, но есть Измайловская улица, Измайловский проспект, Измайловская площадь, Измайловское шоссе, Измайловский проезд и даже улица Измайловский Вал (которая возникла на месте небольшого участка бывшего Камер-Коллежского вала, примыкавшего к Измайлову). Хорошо известен и любим москвичами Измайловский парк. Есть и две станции московского метрополитена – «Измайловская» и «Измайловский парк».
К северу от Измайловского парка проходят шестнадцать почти параллельных улиц. Это – топонимическое свидетельство, хотя и не лучшее, большого труда московских строителей, которые создали здесь большой и удобный жилой район. За свою близость к лесопарковому массиву улицы эти были названы Парковыми – от 1-й до 16-й Парковой.
Одна из центральных магистралей современного Измайлова – Сиреневый бульвар. Официальное присвоение ему названия состоялось 1 марта 1960 года. Связано оно с тем, что неподалеку от бульвара находится сиреневый питомник, а вдоль самой магистрали посажены кусты сирени. Этот новый топоним удачно вписался в общую и традиционную систему московских внутригородских названий.
Но Измайлово не избежало и появления названий, ярко характеризующих советское время, типа Первомайская, Верхняяи Нижняя Первомайские улицы(названы после 1917 года) и Советская улица(1956 год), пустых и лишенных какой бы то ни было индивидуальности «производственных» наименований типа Заводской проезд(он идет параллельно Измайловскому проспекту, был так назван в 1940-е годы) и мемориальных топонимов, то есть названий-посвящений типа Щербаковская улица(наименование получила в 1922 году в честь коммуниста-революционера Петра Щербакова) и площадь Викторио Кодовильи(названа в 1970 году в честь председателя компартии Аргентины и деятеля международного рабочего движения).
Поскольку подобные топонимы явно выпадают из общей картины измайловской топонимии, скажу несколько слов о мемориальных городских топонимах в целом. Одним из основных и характерных топонимистических изменений советской эпохи стало возникновение десятков тысяч мемориальных топонимов и названий-посвящений, названий-символов. Возьмите хотя бы наименования самих населенных пунктов в Центральной России: Воровский, Гагарин, Дзержинский, Загорск, Калининград, Ленино, Ленинец, Менделеево, Ногинск, Некрасовский, Свердловский, Сеченево, Чехов, Чкалови так далее. В период расцвета культа личности Сталина эта тенденция доходит до полного абсурда. В романе А. И. Солженицына «В круге первом» мы находим образное сатирическое описание культа личности в наименованиях советского времени: «Имя этого человека склоняли газеты земного шара, бормотали тысячи дикторов на сотнях языков, выкрикивали докладчики в началах и окончаниях речей, выпевали тонкие пионерские голоса, провозглашали во здравие архиереи. Имя этого человека запекалось на обмирающих устах военнопленных, на опухших деснах арестантов. По имени этому во множестве были переназваны города и площади, улицы и проспекты, школы, санатории, горные хребты, морские каналы, заводы, шахты, совхозы, колхозы, линкоры, ледоколы, рыболовные баркасы, сапожные артели, детские ясли – и группа московских журналистов предлагала также переименовать Волгу и Луну».
Но я бы хотел обратить ваше внимание на то, что мемориальные названия, то есть такие топонимы, которые официально утверждаются специальным указом для увековечивания и прославления ушедшего из жизни человека (и тем более – здравствующего), вовсе не являются частью традиционной русской топонимии. Наоборот, для нашей культуры они нехарактерны, нетрадиционны: до событий 1917 года мемориальные названия населенных пунктов, улиц, площадей были единичными. Среди названий городов – Екатеринбург, Екатеринодар, Павловск, Николаевск, Александропольи некоторые другие, среди наименований улиц и площадей – метафорические образования типа Екатерининская улица, Николаевская улицаи им подобные. Однако не следует приписывать и большевикам изобретение мемориальной топонимии. Модели и формы уже были. Вот они:
Династические имена: Ярослав(князь) ? город Ярославль(город Ярослава, «Ярославский» город); Николай I, Николай II? Николаевск, Новониколаевск.
Династическая фамилия: Романовы? Романов-на-Мурмане.
Имена святых (небесных покровителей): св. Петр? Санкт-Петербург; св. Елизавета? Елизаветград.
Фамилиарные имена (имена родственников): Екатерина, жена Петра I ? Екатеринбург.
Глориальные (то есть славящие) в честь героев.
Приведу суждение профессора В. П. Нерознака, высказанное им в публикации «Движение за возвращение исторических названий»: «Основой для топонимистического новояза послужил набор десятка имен, включая псевдонимы профессиональных революционеров-марксистов, возглавлявших государственный переворот и перенявших власть. В стране произошла топонимистическая катастрофа, трагические последствия которой – тотальное уничтожение исторических названий. Можно уточнить: такой случай уже был и его можно назвать прецедентом „Александр Македонский в купальне Дария“. После первой блестящей победы над Дарием Александр сказал своим сподвижникам: „Пойдем, смоем пот битвы в купальне Дария!“ „Не Дария, а Александра! – воскликнул один из друзей царя, – ведь собственность побежденных должна не только принадлежать победителям, но и называться по их имени“ (Плутарх. Александр и Цезарь, XX)».
Но все же в топонимии Измайлова – в отличие от других районов столицы – не так болезненно ощущаются последствия советского периода истории нашей страны.
Любопытно, что топоним Измайлово – через название известного российского воинского подразделения – стал основой наименования проспекта в Петербурге. Измайловский проспект находится там между набережными реки Фонтанки и Обводного канала. Сама эта магистраль начала формироваться еще в 1762 году; в те времена это была дорога, которая проходила через слободу Измайловского полка. Позже на ее месте возник Вознесенский проспект, частью которого к началу XX века стал Измайловский проспект. Измайловский полк дислоцировался в этой части Петербурга в течение почти двухсот лет, но название получил именно по старинному подмосковному селу Измайлову.
А вот небольшой город Измаил на Украине, в Одесской области, некогда знаменитая турецкая крепость Измаил (которую штурмом взяли русские войска под предводительством А. В. Суворова в 1790 году, что во многом обеспечило перелом в русско-турецкой войне) по своему имени – лишь дальний «родственник» московского Измайлова. Топонимы эти объединяет через многочисленные исторические ступени и преобразования все тот же самый древний общий источник: личное имя Ийшмаэл-Измаил.
Лужники
Мещанская слобода
Село Измайлово было огромной царской вотчиной. Здесь существовали большие плодовые сады, огороды и оранжереи, в которых выращивались даже дыни, арбузы, виноград и хлопок. Здесь же размещался зверинец, где были собраны редкие звери и птицы. О его существовании сейчас напоминают названия нескольких улиц и переулков Измайловского Зверинца, а также Зверинецкой улицы. Тут же вырос стекольный завод, были возведены различные дворцовые постройки.
Село Измайлово издавна славилось ткацким промыслом. К середине XVIII столетия вокруг петровского Хамовного (ткацкого) двора, по берегам Яузы и речки Хапиловки еще стояли во многих местах шерстяные и шелкоткацкие заведения. Почти в каждой крестьянской избе работали ткачи-кустари, раздавался стук одного-двух станов. Развито было и рукоделие. Об этом напоминает старинная песня:
Шерстоткацкая фабрика купца Ивана Курдюкова, открытая впоследствии в деревянном здании на восточной окраине села Измайлова, явилась родоначальницей огромной Измайловской мануфактуры, в просторечии именовавшейся Измайловкой.
Во селе, селе Измайлове,
Во приселочке —
Во Черкизове
У дуба зеленого
Сидит девка, что ягода,
Точит пояс разных цветов,
Семи шелков.
Давно исчезло подмосковное село Измайлово, его территория вошла в черту города. Как это часто бывает, название населенного пункта превратилось в несколько внутригородских топонимов. Нет ныне села Измайлова, но есть Измайловская улица, Измайловский проспект, Измайловская площадь, Измайловское шоссе, Измайловский проезд и даже улица Измайловский Вал (которая возникла на месте небольшого участка бывшего Камер-Коллежского вала, примыкавшего к Измайлову). Хорошо известен и любим москвичами Измайловский парк. Есть и две станции московского метрополитена – «Измайловская» и «Измайловский парк».
К северу от Измайловского парка проходят шестнадцать почти параллельных улиц. Это – топонимическое свидетельство, хотя и не лучшее, большого труда московских строителей, которые создали здесь большой и удобный жилой район. За свою близость к лесопарковому массиву улицы эти были названы Парковыми – от 1-й до 16-й Парковой.
Одна из центральных магистралей современного Измайлова – Сиреневый бульвар. Официальное присвоение ему названия состоялось 1 марта 1960 года. Связано оно с тем, что неподалеку от бульвара находится сиреневый питомник, а вдоль самой магистрали посажены кусты сирени. Этот новый топоним удачно вписался в общую и традиционную систему московских внутригородских названий.
Но Измайлово не избежало и появления названий, ярко характеризующих советское время, типа Первомайская, Верхняяи Нижняя Первомайские улицы(названы после 1917 года) и Советская улица(1956 год), пустых и лишенных какой бы то ни было индивидуальности «производственных» наименований типа Заводской проезд(он идет параллельно Измайловскому проспекту, был так назван в 1940-е годы) и мемориальных топонимов, то есть названий-посвящений типа Щербаковская улица(наименование получила в 1922 году в честь коммуниста-революционера Петра Щербакова) и площадь Викторио Кодовильи(названа в 1970 году в честь председателя компартии Аргентины и деятеля международного рабочего движения).
Поскольку подобные топонимы явно выпадают из общей картины измайловской топонимии, скажу несколько слов о мемориальных городских топонимах в целом. Одним из основных и характерных топонимистических изменений советской эпохи стало возникновение десятков тысяч мемориальных топонимов и названий-посвящений, названий-символов. Возьмите хотя бы наименования самих населенных пунктов в Центральной России: Воровский, Гагарин, Дзержинский, Загорск, Калининград, Ленино, Ленинец, Менделеево, Ногинск, Некрасовский, Свердловский, Сеченево, Чехов, Чкалови так далее. В период расцвета культа личности Сталина эта тенденция доходит до полного абсурда. В романе А. И. Солженицына «В круге первом» мы находим образное сатирическое описание культа личности в наименованиях советского времени: «Имя этого человека склоняли газеты земного шара, бормотали тысячи дикторов на сотнях языков, выкрикивали докладчики в началах и окончаниях речей, выпевали тонкие пионерские голоса, провозглашали во здравие архиереи. Имя этого человека запекалось на обмирающих устах военнопленных, на опухших деснах арестантов. По имени этому во множестве были переназваны города и площади, улицы и проспекты, школы, санатории, горные хребты, морские каналы, заводы, шахты, совхозы, колхозы, линкоры, ледоколы, рыболовные баркасы, сапожные артели, детские ясли – и группа московских журналистов предлагала также переименовать Волгу и Луну».
Но я бы хотел обратить ваше внимание на то, что мемориальные названия, то есть такие топонимы, которые официально утверждаются специальным указом для увековечивания и прославления ушедшего из жизни человека (и тем более – здравствующего), вовсе не являются частью традиционной русской топонимии. Наоборот, для нашей культуры они нехарактерны, нетрадиционны: до событий 1917 года мемориальные названия населенных пунктов, улиц, площадей были единичными. Среди названий городов – Екатеринбург, Екатеринодар, Павловск, Николаевск, Александропольи некоторые другие, среди наименований улиц и площадей – метафорические образования типа Екатерининская улица, Николаевская улицаи им подобные. Однако не следует приписывать и большевикам изобретение мемориальной топонимии. Модели и формы уже были. Вот они:
Династические имена: Ярослав(князь) ? город Ярославль(город Ярослава, «Ярославский» город); Николай I, Николай II? Николаевск, Новониколаевск.
Династическая фамилия: Романовы? Романов-на-Мурмане.
Имена святых (небесных покровителей): св. Петр? Санкт-Петербург; св. Елизавета? Елизаветград.
Фамилиарные имена (имена родственников): Екатерина, жена Петра I ? Екатеринбург.
Глориальные (то есть славящие) в честь героев.
Приведу суждение профессора В. П. Нерознака, высказанное им в публикации «Движение за возвращение исторических названий»: «Основой для топонимистического новояза послужил набор десятка имен, включая псевдонимы профессиональных революционеров-марксистов, возглавлявших государственный переворот и перенявших власть. В стране произошла топонимистическая катастрофа, трагические последствия которой – тотальное уничтожение исторических названий. Можно уточнить: такой случай уже был и его можно назвать прецедентом „Александр Македонский в купальне Дария“. После первой блестящей победы над Дарием Александр сказал своим сподвижникам: „Пойдем, смоем пот битвы в купальне Дария!“ „Не Дария, а Александра! – воскликнул один из друзей царя, – ведь собственность побежденных должна не только принадлежать победителям, но и называться по их имени“ (Плутарх. Александр и Цезарь, XX)».
Но все же в топонимии Измайлова – в отличие от других районов столицы – не так болезненно ощущаются последствия советского периода истории нашей страны.
Любопытно, что топоним Измайлово – через название известного российского воинского подразделения – стал основой наименования проспекта в Петербурге. Измайловский проспект находится там между набережными реки Фонтанки и Обводного канала. Сама эта магистраль начала формироваться еще в 1762 году; в те времена это была дорога, которая проходила через слободу Измайловского полка. Позже на ее месте возник Вознесенский проспект, частью которого к началу XX века стал Измайловский проспект. Измайловский полк дислоцировался в этой части Петербурга в течение почти двухсот лет, но название получил именно по старинному подмосковному селу Измайлову.
А вот небольшой город Измаил на Украине, в Одесской области, некогда знаменитая турецкая крепость Измаил (которую штурмом взяли русские войска под предводительством А. В. Суворова в 1790 году, что во многом обеспечило перелом в русско-турецкой войне) по своему имени – лишь дальний «родственник» московского Измайлова. Топонимы эти объединяет через многочисленные исторические ступени и преобразования все тот же самый древний общий источник: личное имя Ийшмаэл-Измаил.
Лужники
Когда смотришь на Лужники и на всю Москву сверху из-за реки, с самой высокой точки Воробьевых гор, радуешься, что ты – москвич, что это твой прекрасный город лежит внизу.
Здесь как-то особенно остро чувствуешь, понимаешь, что Москва – город при реке, город у реки, такой красивой и мирной. Как хорошо о ней написал Петр Вяземский:
Лужники – одна из старых местностей Москвы. В наше время основной ее достопримечательностью стал стадион, расположенный как бы на дне огромной чаши.
Название Лужникипроисходит от слова лужник, означающего «небольшой луг, луговина среди луж, озерков». Этот народный географический термин вы можете найти в словаре В. И. Даля. Словом лужав русском языке может называться не просто лужа – небольшое углубление на почве или ее покрытии, наполненное дождевой, подпочвенной или другой водой, но и небольшое озерко сезонного происхождения, появившееся, например, в результате разлива реки. И действительно, территория современных Лужников представляла собой луг, который заливался в половодье водой реки Москвы и на котором после ее спада оставалось много луж-озерков. Два таких озерка сохранились у Новодевичьего монастыря и были превращены в живописные пруды, существующие и поныне. Между озерками находились небольшие лужки. Совокупность таких лужков образовала обширное луговое пространство – лужники, ставшее впоследствии «государевыми лугами». Так возникло и название всей этой местности.
В пойме реки Москвы в пределах нашего города и в непосредственной близости от него было несколько похожих излучин. Здесь Москва-река течет по холмистой местности, о чем свидетельствуют названия, в составе которых часто встречается слово гора (мы к нему еще вернемся в этой главе): Воробьевы горы, Поклонная гора, Псковская гора(в Зарядье), Три горы(отсюда – название комбината «Трехгорная мануфактура», знаменитой московской «Трехгорки»), Вшивая( Швивая) горка близ устья Яузы и другие. Каждая излучина реки в половодье представляла собой прекрасные заливные луга. На такую особенность реки Москвы обратил внимание в своей книге «История города Москвы» историк И. Е. Забелин: «Поток Москвы-реки, как и всех почти мелких рек Московской области, в своем извилистом течении, беспрестанно поворачивая в разных направлениях, образует почти при каждом более или менее значительном повороте обширные луга, долины, которые нередко своим общим видом, окруженные высокими берегами, представляют действительные котловины. В отношении таких котловин высокие берега, разумеется, становятся горами».
Излучины в течении реки Москвы видны и в настоящее время у бывшего села Татарово (о чем будет говориться в рассказе об истории Кунцева и Крылатского), у Серебряного бора, у Воробьевых гор, у Симонова монастыря, в других местностях. Вполне вероятно, что везде в этих местах заливные луга в излучине реки назывались лужниками – как особая разновидность заливных лугов. Но это русское слово ныне исчезло из нашей речи, из живого употребления, оставив о себе память лишь в нескольких топонимах.
В документах XVII века упоминается дворцовая слобода Большие Лужники. Она находилась поблизости от нынешней улицы Бахрушина, которая в 1922—1959 годах именовалась Лужниковской, а до того – Лужнецкой (улица расположена в районе станции метро «Павелецкая»). Слобода эта фигурирует в историческом документе, в так называемой раздельной записи 1658 года: «К сей раздельной записи соленого ряду Левка Иванов Больших Лужников из-под Симонова вместо бабушки своей старицы Прасковьи Тимофеевой по ее велению руку приложил». Кроме того, существовала слобода Лужники Малые Крымские, которая находилась в районе между современным Крымским мостом и улицей Большая Якиманка. Память о Крымских Лужниках некоторое время существовала в названии Лужниковского переулка, что близ Пятницкой улицы, в 1922 году переименованного в Вишняковский переулок (более подробно об этом говорилось в главе «Пятницкая улица»).
Поблизости от места, где расположен сегодня Центральный стадион, в XV веке находилось селоЛужниково. В XVI веке, когда был построен Новый Девичий монастырь, здесь уже была дворцовая конюшенная слобода Лужники Малые Девичьи, или, по-другому, Лужники Малые. В настоящее время от названия этой слободы сохранилось три официальных наименования – Лужнецкая набережная, Лужнецкий проезди Новолужнецкий проезд.Топоним Лужникивстречается и в некоторых других местах Подмосковья, например село Лужники на левом берегу реки Оки неподалеку от города Ступино. Село это упоминается в XVI веке в писцовой книге по Каширскому уезду, а лугатам отмечаются как основные угодья села: «Возле Оки реки от Коширы вверх выше Троицкого монастыря к государеве оброчной же деревне к Лужникам [относится. – М. Г.] того лугу 48 десятин» (запись 1579 года). В XVI веке в бывшем Московском уезде было село Лужники на реке Истре, пустошь на реке Клязьме.
Какова биография московских Лужников? Что было на этом месте сто, двести, триста лет назад? История этого района изучена недостаточно. Все же откроем те ее страницы, которые известны. Первое упоминание о Лужниках в документах относится в 1472 году. Главный документ – духовная грамота дмитровского князя Юрия Васильевича, в которой он завещает село Лужниково своему старшему брату великому князю Ивану III: «А господину своему, великому князю, даю свое селце Семчинское и з дворы з городскими, и с Лужниковым».
Это старое московское село было расположено в одном из красивейших предместий средневековой Москвы. Сейчас нам уже трудно представить себе иной панораму Москвы с Воробьевых гор, где на переднем плане в Лужниках раскинулся целый спортивный город. Именно здесь, в Лужниках, А. И. Герцен с Н. П. Огаревым переезжали на лодке реку Москву, чтобы попасть на Воробьевы горы. Там они произнесли свою знаменитую клятву и оттуда любовались Москвой и Лужниками, которые находились тут же, под горой. Вот как об этом писал сам Герцен в «Былом и думах»: «В Лужниках мы переехали на лодке Москву-реку... Отец мой, как всегда, шел угрюмо и сгорбившись, возле него мелкими шажками семенил Карл Иванович... Мы ушли от них вперед и, далеко опередивши, взбежали на место закладки Витбергова храма на Воробьевых горах, запыхавшись и раскрасневшись, стояли мы так, отирая пот. Садилось солнце, купола блестели, город стлался на необозримое пространство под горой, свежий ветерок подувал на нас; постояли мы, постояли, оперлись друг на друга и, вдруг обнявшись, присягнули в виду всей Москвы пожертвовать нашей жизнью на избранную нами борьбу».
В начале XVI века на левом, низком берегу реки Москвы был возведен Новодевичий монастырь – крепость, закрывавшая врагу путь на Москву с юга-запада. С этого времени в Лужниках не раз происходили исторические события такого масштаба, которые должны быть всем знакомы хотя бы по школьному учебнику истории. Так, например, в 1571 году сюда вторглось войско крымского хана Девлет-Гирея, известного своим коварством, а в 1606 году здесь разместил своих ратников воевода князь Шуйский, готовившийся к решающему сражению с крестьянским войском Ивана Болотникова.
Лужники заселялись медленно. Одной из причин была постоянная опасность различного рода военных вторжений, а другая – то, что почти каждый год эта местность сильно затоплялась, наводнялась, ибо берег был низинным.
«Границы Москвы, – писал историк С. К. Богоявленский, – представляли из себя причудливую линию. Перепись 1683 г. и другие документы дают много указаний на заселенные места вокруг Земляного города. Если будем идти с запада на восток, то прежде всего отметим глубокий клин поселений на Девичьем поле. У самого вала протянулся в излучине Москвы-реки целый ряд слобод, из которых самой большой была Хамовная. Оторвавшись от этих слобод, за свободным полевым пространством, стояли дворы слуг Новодевичьего монастыря, а еще дальше, пройдя незастроенное пространство, найдем слободу Лужники. Таким образом, Девичье поле представлялось в виде нескольких сел, отдаленных друг от друга пустырями».
Переписи Москвы середины XVII века официально упоминают в 1638 году эту слободу как Лужники Новодевичьи, а также в 1653 году как «конюшенная слобода Лужники малые». Именно в материалах переписей мы находим подтверждение тому, что эта территория заселялась медленно: в 1638 году в слободе Лужники Новодевичьи отмечено лишь 15 дворов, в которых жило всего 18 человек! Правда, переписи учитывали тогда только взрослых мужчин. Интересно отметить, что жители десяти из пятнадцати дворов этой слободы занимались огородничеством – этому способствовали плодородные заливные земли лугов.
Здесь, «за Хамовной слободою против Воробьевых гор», находились и загородные дворы, огороды некоторых бояр, стольников, князей – московской знати. Традиция эта сохранилась и в более поздние времена. В XVIII веке, во времена царствования Екатерины II, в конфискованном имении Платона Мусина-Пушкина в Лужниках, как в старину писали, «летом каждый праздник и каждое воскресенье было многолюдное гулянье людей лучшего тона».
В середине XVIII века Москва была окружена земляным Камер-Коллежским валом, который разделил Лужники на две части – загородную и городскую. На валу была сооружена Лужнецкая застава для проезда в село Воробьево.
Топоним Лужники – название дворцовой слободы – отмечен на всех планах Москвы XVIII века и в примечаниях к ним. Вот первый геодезический план Москвы 1739 года, носящий название «План Императорского столичного города Москвы, сочиненный под смотрением архитектора Ивана Мичурина в 1739 году». На нем за Новодевичьим монастырем показаны пустые пространства и только у самого берега реки – несколько застроенных участков и среди них церковь Тихвинской иконы Богоматери «в малых Лужниках». Луг около слободы носил название Васильевского. Разумеется, совсем не случайно все эти прекрасные заливные луга попали в ведение дворцовой Конюшенной канцелярии.
Во время страшного пожара 1812 года, когда из девяти тысяч зданий Москвы уцелело едва ли три тысячи, Лужники избежали печальной участи многих московских районов. Огонь не смог преодолеть то большое незастроенное пространство, которое отделяло Лужники от города.
В XIX веке почти вся обрабатываемая земля в Лужниках перешла в руки нескольких купцов, которые сдавали ее в аренду под огороды. В конце столетия здесь было несколько фабрик.
Прошли годы, облик Лужников разительно изменился. Благодаря усилиям тысяч людей, особенно молодежи, в августе 1956 года в день начала Спартакиады народов СССР в Лужниках был открыт самый крупный по тем временам в Европе стадион.
О большом труде его создателей говорит хотя бы тот факт, что в результате произведенных тогда земляных работ уровень местности, на протяжении долгих веков регулярно затоплявшейся, поднялся в среднем на полтора метра! А старинный топоним Лужникиполучил новую жизнь...
Здесь как-то особенно остро чувствуешь, понимаешь, что Москва – город при реке, город у реки, такой красивой и мирной. Как хорошо о ней написал Петр Вяземский:
Вот и название Лужникине возникло бы, не будь здесь речной излучины и заливных лугов.
Поившая своей волною
Давно минувшие века,
Там вьется светлой полосою
Смиренная Москва-река...
Лужники – одна из старых местностей Москвы. В наше время основной ее достопримечательностью стал стадион, расположенный как бы на дне огромной чаши.
Название Лужникипроисходит от слова лужник, означающего «небольшой луг, луговина среди луж, озерков». Этот народный географический термин вы можете найти в словаре В. И. Даля. Словом лужав русском языке может называться не просто лужа – небольшое углубление на почве или ее покрытии, наполненное дождевой, подпочвенной или другой водой, но и небольшое озерко сезонного происхождения, появившееся, например, в результате разлива реки. И действительно, территория современных Лужников представляла собой луг, который заливался в половодье водой реки Москвы и на котором после ее спада оставалось много луж-озерков. Два таких озерка сохранились у Новодевичьего монастыря и были превращены в живописные пруды, существующие и поныне. Между озерками находились небольшие лужки. Совокупность таких лужков образовала обширное луговое пространство – лужники, ставшее впоследствии «государевыми лугами». Так возникло и название всей этой местности.
В пойме реки Москвы в пределах нашего города и в непосредственной близости от него было несколько похожих излучин. Здесь Москва-река течет по холмистой местности, о чем свидетельствуют названия, в составе которых часто встречается слово гора (мы к нему еще вернемся в этой главе): Воробьевы горы, Поклонная гора, Псковская гора(в Зарядье), Три горы(отсюда – название комбината «Трехгорная мануфактура», знаменитой московской «Трехгорки»), Вшивая( Швивая) горка близ устья Яузы и другие. Каждая излучина реки в половодье представляла собой прекрасные заливные луга. На такую особенность реки Москвы обратил внимание в своей книге «История города Москвы» историк И. Е. Забелин: «Поток Москвы-реки, как и всех почти мелких рек Московской области, в своем извилистом течении, беспрестанно поворачивая в разных направлениях, образует почти при каждом более или менее значительном повороте обширные луга, долины, которые нередко своим общим видом, окруженные высокими берегами, представляют действительные котловины. В отношении таких котловин высокие берега, разумеется, становятся горами».
Излучины в течении реки Москвы видны и в настоящее время у бывшего села Татарово (о чем будет говориться в рассказе об истории Кунцева и Крылатского), у Серебряного бора, у Воробьевых гор, у Симонова монастыря, в других местностях. Вполне вероятно, что везде в этих местах заливные луга в излучине реки назывались лужниками – как особая разновидность заливных лугов. Но это русское слово ныне исчезло из нашей речи, из живого употребления, оставив о себе память лишь в нескольких топонимах.
В документах XVII века упоминается дворцовая слобода Большие Лужники. Она находилась поблизости от нынешней улицы Бахрушина, которая в 1922—1959 годах именовалась Лужниковской, а до того – Лужнецкой (улица расположена в районе станции метро «Павелецкая»). Слобода эта фигурирует в историческом документе, в так называемой раздельной записи 1658 года: «К сей раздельной записи соленого ряду Левка Иванов Больших Лужников из-под Симонова вместо бабушки своей старицы Прасковьи Тимофеевой по ее велению руку приложил». Кроме того, существовала слобода Лужники Малые Крымские, которая находилась в районе между современным Крымским мостом и улицей Большая Якиманка. Память о Крымских Лужниках некоторое время существовала в названии Лужниковского переулка, что близ Пятницкой улицы, в 1922 году переименованного в Вишняковский переулок (более подробно об этом говорилось в главе «Пятницкая улица»).
Поблизости от места, где расположен сегодня Центральный стадион, в XV веке находилось селоЛужниково. В XVI веке, когда был построен Новый Девичий монастырь, здесь уже была дворцовая конюшенная слобода Лужники Малые Девичьи, или, по-другому, Лужники Малые. В настоящее время от названия этой слободы сохранилось три официальных наименования – Лужнецкая набережная, Лужнецкий проезди Новолужнецкий проезд.Топоним Лужникивстречается и в некоторых других местах Подмосковья, например село Лужники на левом берегу реки Оки неподалеку от города Ступино. Село это упоминается в XVI веке в писцовой книге по Каширскому уезду, а лугатам отмечаются как основные угодья села: «Возле Оки реки от Коширы вверх выше Троицкого монастыря к государеве оброчной же деревне к Лужникам [относится. – М. Г.] того лугу 48 десятин» (запись 1579 года). В XVI веке в бывшем Московском уезде было село Лужники на реке Истре, пустошь на реке Клязьме.
Какова биография московских Лужников? Что было на этом месте сто, двести, триста лет назад? История этого района изучена недостаточно. Все же откроем те ее страницы, которые известны. Первое упоминание о Лужниках в документах относится в 1472 году. Главный документ – духовная грамота дмитровского князя Юрия Васильевича, в которой он завещает село Лужниково своему старшему брату великому князю Ивану III: «А господину своему, великому князю, даю свое селце Семчинское и з дворы з городскими, и с Лужниковым».
Это старое московское село было расположено в одном из красивейших предместий средневековой Москвы. Сейчас нам уже трудно представить себе иной панораму Москвы с Воробьевых гор, где на переднем плане в Лужниках раскинулся целый спортивный город. Именно здесь, в Лужниках, А. И. Герцен с Н. П. Огаревым переезжали на лодке реку Москву, чтобы попасть на Воробьевы горы. Там они произнесли свою знаменитую клятву и оттуда любовались Москвой и Лужниками, которые находились тут же, под горой. Вот как об этом писал сам Герцен в «Былом и думах»: «В Лужниках мы переехали на лодке Москву-реку... Отец мой, как всегда, шел угрюмо и сгорбившись, возле него мелкими шажками семенил Карл Иванович... Мы ушли от них вперед и, далеко опередивши, взбежали на место закладки Витбергова храма на Воробьевых горах, запыхавшись и раскрасневшись, стояли мы так, отирая пот. Садилось солнце, купола блестели, город стлался на необозримое пространство под горой, свежий ветерок подувал на нас; постояли мы, постояли, оперлись друг на друга и, вдруг обнявшись, присягнули в виду всей Москвы пожертвовать нашей жизнью на избранную нами борьбу».
В начале XVI века на левом, низком берегу реки Москвы был возведен Новодевичий монастырь – крепость, закрывавшая врагу путь на Москву с юга-запада. С этого времени в Лужниках не раз происходили исторические события такого масштаба, которые должны быть всем знакомы хотя бы по школьному учебнику истории. Так, например, в 1571 году сюда вторглось войско крымского хана Девлет-Гирея, известного своим коварством, а в 1606 году здесь разместил своих ратников воевода князь Шуйский, готовившийся к решающему сражению с крестьянским войском Ивана Болотникова.
Лужники заселялись медленно. Одной из причин была постоянная опасность различного рода военных вторжений, а другая – то, что почти каждый год эта местность сильно затоплялась, наводнялась, ибо берег был низинным.
«Границы Москвы, – писал историк С. К. Богоявленский, – представляли из себя причудливую линию. Перепись 1683 г. и другие документы дают много указаний на заселенные места вокруг Земляного города. Если будем идти с запада на восток, то прежде всего отметим глубокий клин поселений на Девичьем поле. У самого вала протянулся в излучине Москвы-реки целый ряд слобод, из которых самой большой была Хамовная. Оторвавшись от этих слобод, за свободным полевым пространством, стояли дворы слуг Новодевичьего монастыря, а еще дальше, пройдя незастроенное пространство, найдем слободу Лужники. Таким образом, Девичье поле представлялось в виде нескольких сел, отдаленных друг от друга пустырями».
Переписи Москвы середины XVII века официально упоминают в 1638 году эту слободу как Лужники Новодевичьи, а также в 1653 году как «конюшенная слобода Лужники малые». Именно в материалах переписей мы находим подтверждение тому, что эта территория заселялась медленно: в 1638 году в слободе Лужники Новодевичьи отмечено лишь 15 дворов, в которых жило всего 18 человек! Правда, переписи учитывали тогда только взрослых мужчин. Интересно отметить, что жители десяти из пятнадцати дворов этой слободы занимались огородничеством – этому способствовали плодородные заливные земли лугов.
Здесь, «за Хамовной слободою против Воробьевых гор», находились и загородные дворы, огороды некоторых бояр, стольников, князей – московской знати. Традиция эта сохранилась и в более поздние времена. В XVIII веке, во времена царствования Екатерины II, в конфискованном имении Платона Мусина-Пушкина в Лужниках, как в старину писали, «летом каждый праздник и каждое воскресенье было многолюдное гулянье людей лучшего тона».
В середине XVIII века Москва была окружена земляным Камер-Коллежским валом, который разделил Лужники на две части – загородную и городскую. На валу была сооружена Лужнецкая застава для проезда в село Воробьево.
Топоним Лужники – название дворцовой слободы – отмечен на всех планах Москвы XVIII века и в примечаниях к ним. Вот первый геодезический план Москвы 1739 года, носящий название «План Императорского столичного города Москвы, сочиненный под смотрением архитектора Ивана Мичурина в 1739 году». На нем за Новодевичьим монастырем показаны пустые пространства и только у самого берега реки – несколько застроенных участков и среди них церковь Тихвинской иконы Богоматери «в малых Лужниках». Луг около слободы носил название Васильевского. Разумеется, совсем не случайно все эти прекрасные заливные луга попали в ведение дворцовой Конюшенной канцелярии.
Во время страшного пожара 1812 года, когда из девяти тысяч зданий Москвы уцелело едва ли три тысячи, Лужники избежали печальной участи многих московских районов. Огонь не смог преодолеть то большое незастроенное пространство, которое отделяло Лужники от города.
В XIX веке почти вся обрабатываемая земля в Лужниках перешла в руки нескольких купцов, которые сдавали ее в аренду под огороды. В конце столетия здесь было несколько фабрик.
Прошли годы, облик Лужников разительно изменился. Благодаря усилиям тысяч людей, особенно молодежи, в августе 1956 года в день начала Спартакиады народов СССР в Лужниках был открыт самый крупный по тем временам в Европе стадион.
О большом труде его создателей говорит хотя бы тот факт, что в результате произведенных тогда земляных работ уровень местности, на протяжении долгих веков регулярно затоплявшейся, поднялся в среднем на полтора метра! А старинный топоним Лужникиполучил новую жизнь...
Мещанская слобода
Москва постоянно строилась, расширялась, изменяла свои границы и элементы планировки. Появление новых названий в столице превратилось в XX веке практически в постоянный процесс, сопровождающийся не только печальными потерями, но и удачными обретениями. В период хрущевской «оттепели», в 1957 году, на плане Москвы появился и такой новый топоним –
проспект Мира. Проспект этот включил в свой состав несколько улиц, следовавших одна за другой: 1-ю Мещанскую, Троицкое шоссе, улицу Большую Ростокинскую, Большую Алексеевскую и частично Ярославское шоссе. Название это, как тогда было принято говорить, «знаменовало собой успех дела мира, широту развернувшегося международного движения за мир, внешнюю политику Советского государства».
Конкретным поводом, мотивом возникновения топонима стал Всемирный фестиваль молодежи и студентов, проходивший в Москве летом 1957 года. То был уже шестой по счету молодежный форум – первый состоялся в Праге в 1947 году. По проспекту Мира в день его открытия шествовали красочные, торжественные колонны делегатов и гостей фестиваля.
Фестиваль стал огромным событием и для самих москвичей, это была первая большая брешь в пресловутом «железном занавесе», позволившая советским людям познакомиться с тысячами гостей с разных континентов, из государств с иным политическим и экономическим строем. Старожилы Москвы, вспоминая 1957 год, говорят, что приезд иностранных гостей фестиваля в нашу столицу был сравним для москвичей с открытием новой страны.
Название проспект Мираобразовано по известной в русской топонимии модели – имя существительное (или прилагательное) в форме родительного падежа. До XX века эта модель не была особенно продуктивной в названиях улиц; на заседаниях Городской думы Москвы названия-посвящения в форме родительного падежа давали приютам, школам, больницам. Впервые в системе наименований улиц и переулков названия такого рода появились в начале XIX века.
Это были 15 переулков Ямской Слободы. В середине XIX века возникли 1, 2, 3-я улицы Измайловского Зверинца. Подсчитано, что к концу XIX века в Москве существовал уже 21 городской объект с названиями в родительном падеже. Хочу обратить ваше внимание на то, что в московской топонимии такая модель была в принципе известна и в более ранние времена, например в XVII веке. Но тогда она реализовывалась преимущественно в названиях московских церквей: Бориса и Глеба, Всех Святых, Иоанна Предтечи, Тихвинской иконы Божией Матери, Никиты Мученика, Николы Явленного, Рождества Богородицы и т. д. В названиях же улиц города почти исключительной была форма именительного падежа существительного или прилагательного: улицы Никольская, Певчая, Посольская, Ильинка, Варварка – в Китай-городе, улицы Тверская, Чертольская, Знаменка, Воздвиженка, Арбат – в Белом городе.
Судя по собранной нами статистике, в начале XX века, например в 1903 году, в Москве было уже 35 городских топонимов в форме родительного падежа, то есть примерно два процента от общего числа названий. По происхождению своему они были народными, неофициальными, властям оставалось их только зафиксировать. Топонимы эти по структуре были, как правило, сложными, состояли из двух-трех слов и служили только ориентиром объекта – не будучи названиями-посвящениями, они лишь указывали на местоположение улицы, проезда, переулка: проезд мимо Петродворца, площадь около Храма Спасителяи другие. Любопытно, что первое послереволюционное переименование в Москве тоже имело форму родительного падежа – застава Ильича. В 1928 году географических названий в родительном падеже в Москве было уже почти пять процентов. Ныне – в начале XXI века – из всей трехтысячной россыпи названий московских улиц, переулков, площадей наименования в форме родительного падежа составляют около 18 процентов. Замечу, что в период с 1917 по 1967 год в столице их было создано и присвоено в 3,5 раза больше, чем наименований в форме именительного падежа. В советский период по этой модели образовывались названия не только «отфамильные», в честь каких-то людей – улицы Кибальчича, Чехова, Миклухо-Маклая, бульвар Яна Райниса, набережная Максима Горького, но и названия символические – площадь Восстания, проспект Мира, шоссе Энтузиастов, улицы Новаторов, Строителей, Советской Армии.
Слово мирдля русского человека всегда было дорого: народ наш миролюбив, добр и терпим – таковы наши национальные черты и историческая традиция. Дорого слово миреще и потому, что слишком большое горе народам России принесли многочисленные войны, особенно самая разрушительная и страшная – Великая Отечественная. Поэтому новое название
Конкретным поводом, мотивом возникновения топонима стал Всемирный фестиваль молодежи и студентов, проходивший в Москве летом 1957 года. То был уже шестой по счету молодежный форум – первый состоялся в Праге в 1947 году. По проспекту Мира в день его открытия шествовали красочные, торжественные колонны делегатов и гостей фестиваля.
Фестиваль стал огромным событием и для самих москвичей, это была первая большая брешь в пресловутом «железном занавесе», позволившая советским людям познакомиться с тысячами гостей с разных континентов, из государств с иным политическим и экономическим строем. Старожилы Москвы, вспоминая 1957 год, говорят, что приезд иностранных гостей фестиваля в нашу столицу был сравним для москвичей с открытием новой страны.
Название проспект Мираобразовано по известной в русской топонимии модели – имя существительное (или прилагательное) в форме родительного падежа. До XX века эта модель не была особенно продуктивной в названиях улиц; на заседаниях Городской думы Москвы названия-посвящения в форме родительного падежа давали приютам, школам, больницам. Впервые в системе наименований улиц и переулков названия такого рода появились в начале XIX века.
Это были 15 переулков Ямской Слободы. В середине XIX века возникли 1, 2, 3-я улицы Измайловского Зверинца. Подсчитано, что к концу XIX века в Москве существовал уже 21 городской объект с названиями в родительном падеже. Хочу обратить ваше внимание на то, что в московской топонимии такая модель была в принципе известна и в более ранние времена, например в XVII веке. Но тогда она реализовывалась преимущественно в названиях московских церквей: Бориса и Глеба, Всех Святых, Иоанна Предтечи, Тихвинской иконы Божией Матери, Никиты Мученика, Николы Явленного, Рождества Богородицы и т. д. В названиях же улиц города почти исключительной была форма именительного падежа существительного или прилагательного: улицы Никольская, Певчая, Посольская, Ильинка, Варварка – в Китай-городе, улицы Тверская, Чертольская, Знаменка, Воздвиженка, Арбат – в Белом городе.
Судя по собранной нами статистике, в начале XX века, например в 1903 году, в Москве было уже 35 городских топонимов в форме родительного падежа, то есть примерно два процента от общего числа названий. По происхождению своему они были народными, неофициальными, властям оставалось их только зафиксировать. Топонимы эти по структуре были, как правило, сложными, состояли из двух-трех слов и служили только ориентиром объекта – не будучи названиями-посвящениями, они лишь указывали на местоположение улицы, проезда, переулка: проезд мимо Петродворца, площадь около Храма Спасителяи другие. Любопытно, что первое послереволюционное переименование в Москве тоже имело форму родительного падежа – застава Ильича. В 1928 году географических названий в родительном падеже в Москве было уже почти пять процентов. Ныне – в начале XXI века – из всей трехтысячной россыпи названий московских улиц, переулков, площадей наименования в форме родительного падежа составляют около 18 процентов. Замечу, что в период с 1917 по 1967 год в столице их было создано и присвоено в 3,5 раза больше, чем наименований в форме именительного падежа. В советский период по этой модели образовывались названия не только «отфамильные», в честь каких-то людей – улицы Кибальчича, Чехова, Миклухо-Маклая, бульвар Яна Райниса, набережная Максима Горького, но и названия символические – площадь Восстания, проспект Мира, шоссе Энтузиастов, улицы Новаторов, Строителей, Советской Армии.
Слово мирдля русского человека всегда было дорого: народ наш миролюбив, добр и терпим – таковы наши национальные черты и историческая традиция. Дорого слово миреще и потому, что слишком большое горе народам России принесли многочисленные войны, особенно самая разрушительная и страшная – Великая Отечественная. Поэтому новое название