Страница:
Михаил Горбаневский
Москва: кольца столетий. Из истории названий местностей и районов, улиц и переулков столицы
О чем эта книга?
Я написал эту книгу для всех, кто интересуется историей Москвы и родной русской речи. Прочитав ее, вы узнаете немало интересного о происхождении и значении названий московских улиц и площадей, проспектов и бульваров, гор и рек, местностей и бывших деревень, об историческом и культурном прошлом столицы России.
Москва объединяет миллионы людей – очень разных по профессии, возрасту, убеждениям, опыту, отношению к религии, системе ценностей. Это – наш большой дом, с интересной и непростой историей. А разве не дом и его традиции в нашей обыденной жизни объединяют родственников в настоящую, крепкую семью? Так и Москва-матушка навек сроднила нас с вами, дорогие наши земляки.
Москвоведение – это настоящий ключ к познанию традиций исторической России и проверенных веками духовных ценностей, которые необходимы нам сейчас для создания нового общества. Москвоведение – это путь к взаимопониманию людей, к их активному сотрудничеству и общественному согласию, это мудрый способ приобщения к великой русской культуре, который дает человеку и всемирный кругозор.
С раннего Средневековья Москва росла кольцами и радиусами, отчего с высоты или на карте город наш напоминает годичные кольца на спиле ствола мощного дерева. У московского поэта Олега Дмитриева, по-настоящему влюбленного в столицу, есть яркие, образные строки о широких кругах, расходящихся от Кремля, если смотреть на Москву с высоты птичьего полета:
Москва объединяет миллионы людей – очень разных по профессии, возрасту, убеждениям, опыту, отношению к религии, системе ценностей. Это – наш большой дом, с интересной и непростой историей. А разве не дом и его традиции в нашей обыденной жизни объединяют родственников в настоящую, крепкую семью? Так и Москва-матушка навек сроднила нас с вами, дорогие наши земляки.
Москвоведение – это настоящий ключ к познанию традиций исторической России и проверенных веками духовных ценностей, которые необходимы нам сейчас для создания нового общества. Москвоведение – это путь к взаимопониманию людей, к их активному сотрудничеству и общественному согласию, это мудрый способ приобщения к великой русской культуре, который дает человеку и всемирный кругозор.
С раннего Средневековья Москва росла кольцами и радиусами, отчего с высоты или на карте город наш напоминает годичные кольца на спиле ствола мощного дерева. У московского поэта Олега Дмитриева, по-настоящему влюбленного в столицу, есть яркие, образные строки о широких кругах, расходящихся от Кремля, если смотреть на Москву с высоты птичьего полета:
Приглашаю вас совершить увлекательное и полезное путешествие по этим кольцам Москвы – кольцам столетий, и лучше узнать нашу с вами «малую родину», будь то Хамовники или Сокол, Текстильщики или Кунцево, Косино или Солнцево. В добрый путь!
Бульварное кольцо
Лежит в кольце Садовом.
Садовое кольцо
Лежит в кольце застав,
А из него Москва
Стремится к далям новым,
Как руки, широко
Проспекты разметав.
......................
Как животворный сок
Течет в стволе древесном, —
Струятся москвичи
Меж вековых колец.
В мире имен и названий
Сколько слов существует в русском языке? Ответ на этот вопрос и сложен, и прост. Трудно назвать точную цифру: язык постоянно развивается, обновляется (одни слова появляются в речи, другие исчезают, уходят), масса диалектных слов пока учеными просто не зафиксирована и ни в каких словарях не описана, почти все профессии и научные дисциплины обладают собственными лексиконами, которые не входят в общенародную литературную речь; есть и другие причины. Но мир слов воистину огромен, безбрежен. Лексическое ядро современного русского языка, как считают ученые-лексикографы, намного превышает цифру в 100—150 тысяч единиц.
Однако я говорю в данном случае о мире обычных слов, имеющих функцию обобщения информации: дверь, окно, работать, смеяться, светлый, военный, грустно, жаркои т. п. Кроме них существует другой, особый мир слов – тех особых единиц нашей речи, которые выполняют функцию выделения, индивидуализации и представляют собой разнообразные названия и имена: Алексей Михайлович, Челябинск, Достоевский, Большая Медведица, «Спартак», улица Волхонка, Российский университет дружбы народов, Большой Кисельный переулок, Змей Горынычи т. п.
Собственные имена привлекали внимание ученых с давних пор. Историю их возникновения, значение и смысл, связь с жизнью общества, с мировоззрением и верованиями людей, с окружающей нас природой, а также метаморфозы, происходившие с ними на протяжении разных эпох, изучали и изучают представители самых разных научных дисциплин – истории, географии, этнографии, краеведения, психологии, литературоведения.
И все же собственные имена становятся объектом пристального внимания в первую очередь языковедов. Почему? Ответ прост: любое наименование, любое имя собственное (вне зависимости от того, к какому объекту живой или неживой природы оно относится: к человеку, животному, улице, городу, озеру, книге или даже космическому кораблю) – это слово, а поэтому оно входит в систему языка, образуется по его законам, по определенным правилам живет и употребляется в речи, подвергается разным изменениям.
В науке о языке существует специальный раздел, целое направление лингвистических исследований, посвященное именам, названиям, наименованиям, – ономастика. Как возникли названия городов и рек? Какое происхождение имеют имена и фамилии людей? Почему звезды и планеты носят необычные и во многом загадочные для современного человека наименования? Какова биография и роль многочисленных имен в романах, повестях, поэмах, стихах, произведениях фольклора? На эти и сотни других вопросов дает ответы ономастика. В основе этого научного термина лежит греческое слово onomastike, которое в древности переводилось на наш язык просто как «искусство давать имена».
Мир, в котором мы живем, воистину можно назвать миром имен и названий. Ведь практически каждый реальный объект (а зачастую и вымышленный) имеет или может иметь свое собственное наименование. При этом одни названия настолько древние, что их воспринимают как возникшие сами собой, поскольку неизвестен их автор, а иногда даже и народ, языку которого это слово принадлежало. История таких имен (наглядный пример – слово Москва) скрыта от нас завесой времени. Этим, в частности, отличаются названия некоторых рек, морей, гор, звезд. Напротив, существуют другие имена и названия, даты рождения которых установлены точно или даже широко известны; они нередко молоды, часто известны и авторы этих слов.
Границы мира ономастики, позволяющие определить число таких необычных слов в нашей речи, удалены от взора даже опытного исследователя, статистика здесь также не может быть всеобъемлющей – это просто невозможно. Но для примера можно сказать, что русских фамилий известно более 200 тысяч...
Ономастикаимеет ряд разделов, которые традиционно выделяются в соответствии с категориями собственных имен, с характером называемых объектов. Собственные имена географических объектов ( Украина, Черное море, Новгород, Невский проспект, река Ловать, озеро Байкал, Куликово поле) изучает топонимика; собственные имена людей ( Петр Николаевич Амехин, Иван Калита, Игорь Кио, Дылда) исследует антропонимика; наименования зон космического пространства – созвездий, галактик, как принятые в науке, так и народные ( Млечный путь, Плеяды, Стожары), анализирует космонимика; названия отдельных небесных тел ( Луна, Юпитер, Зарянка, комета Галлея) изучает астронимика; собственными именами животных, их кличками ( Шарик, Мурка, Квадрат, Звездочка, Донгуз) занимается зоонимика; собственные имена предметов материальной культуры ( алмаз «Орлов», меч Дюранадаль, пушка «Гамаюн»)стали объектом изучения хрематонимики; есть и другие разделы. Помимо этого в ономастике существуют специальные направления по изучению имен собственных в художественной литературе и устном народном поэтическом творчестве, в диалектах и говорах, в официально-деловом стиле речи.
Среди собственных имен больше всего, пожалуй, топонимов. Так называют в ономастике наименования разнообразных географических объектов – и природных, естественных, и рукотворных: гор и ущелий, городов и поселков, рек и морей, улиц и бульваров, пустынь и плоскогорий, площадей и проспектов, озер и океанов, переулков и набережных, долин и холмов... Термин топонимобразован от двух греческих слов: topos —«место, местность» и onyma– «имя». Топонимика – научная дисциплина, изучающая географические названия; топонимия –совокупность наименований географических объектов одной, определенной территории: «топонимия Москвы», «топонимия Новгородской области», «топонимия Арбата» и так далее.
А сколько топонимов может существовать на карте России? Никто никогда эту цифру не высчитывал, да и вряд ли это возможно для всей огромной территории Российской Федерации. Кстати говоря, учтите, что к географическим названиям относятся имена не только достаточно крупных или известных объектов, но и самых маленьких ручьев, заимок, полян, рощ, родников, овражков, холмов. Представить истинный объем российской топонимии вам поможет сопоставление со Швецией: ученым этой североевропейской страны удалось провести учет всех географических наименований на территории Швеции. Их оказалось около 10 миллионов!
В принципе любое географическое название есть знак, являющийся частью лексической системы языка конкретного народа (в примере со столицей России – русского). Оно выполняет прежде всего функцию индивидуализации (или идентификации) данного (то есть определяемого именно этим топонимом) географического объекта в группе однотипных объектов (когда нам нужно выделить данное озеро среди других озер края, данную деревню среди других деревень области, данную улицу среди других улиц города или района). Практически любой топоним образуется по основным законам языка и функционирует в речи в соответствии с ее основными правилами и традициями. Велика и социальная роль географических названий как совокупности ориентиров: как бы функционировала жизнь в Москве, не имей улицы названий?
Однако параллельно с функцией ориентира, «адресной функцией», топонимы – включая, разумеется, и внутригородские – выполняют и целый ряд других функций.
Географические названия мы с вами можем определить с этой точки зрения как историко-культурные и пространственно-временные вехи истории этноса и его языка.
Один из российских языковедов-культурологов профессор Г. Д. Томахин однажды очень точно сформулировал специфику географических наименований: «Топонимы – неотъемлемая часть фоновых знаний носителей данного языка и культуры: в них, как в зеркале, отражается история данного заселения и освоения данной территории. Поэтому именно эта часть лексики издавна привлекает внимание не только филологов, но и историков, этнографов, географов».
Мысль эта вполне справедлива и для топонимии (то есть для совокупности всех географических названий) Москвы: ее изучали, описывали, популяризировали, восстанавливали и спасали филологи Р. А. Агеева, Г. П. Бондарук, Т. П. Соколова, В. Г. Костомаров, Д. С. Лихачев, В. П. Нерознак, Н. В. Подольская, Г. П. Смолицкая, А. В. Суперанская, В. Н. Топоров, историки Ю. Н. Алек-сандров, А. Г. Векслер, И. Е. Забелин, В. Ф. Козлов, М. Г. Ра-бинович, И. М. Снегирев, П. В. Сытин, С. О. Шмидт, Л. А. Ястржембский, географы Ю. К. Ефремов, Э. М. Мурзаев, Е. М. Поспелов, топонимист и этнограф В. А. Никонов, краеведы и литераторы Я. М. Белицкий, Л. Е. Колодный, Н. М. Молева, В. Б. Муравьев, С. К. Романюк, А. А. Шамаро и многие другие. Список рекомендуемой литературы, связанной с изучением московской топонимии, помещен в конце нашей книги.
Все упомянутые мною исследователи – каждый по-своему – сумели показать, что названия улиц Москвы, оставаясь памятниками истории, языка, культуры, исторической географии, традиций, самосознания русского этноса, одновременно входят в прочную систему историко-культурных и пространственно-временных вех жизни столицы России, формирующих неповторимый образ Москвы. Прошедшие сквозь века или же недавно вернувшиеся из небытия на карту столицы благодаря настойчивости ученых, деятелей культуры, истинных москвичей, они для нас не только свидетели важных и примечательных фактов из истории Москвы и государства. Топонимы часто несут в себе уже исчезнувшие из активного употребления слова нашего языка, слова давно забытые, и в этом случае ценность таких наименований становится еще больше.
Однако я говорю в данном случае о мире обычных слов, имеющих функцию обобщения информации: дверь, окно, работать, смеяться, светлый, военный, грустно, жаркои т. п. Кроме них существует другой, особый мир слов – тех особых единиц нашей речи, которые выполняют функцию выделения, индивидуализации и представляют собой разнообразные названия и имена: Алексей Михайлович, Челябинск, Достоевский, Большая Медведица, «Спартак», улица Волхонка, Российский университет дружбы народов, Большой Кисельный переулок, Змей Горынычи т. п.
Собственные имена привлекали внимание ученых с давних пор. Историю их возникновения, значение и смысл, связь с жизнью общества, с мировоззрением и верованиями людей, с окружающей нас природой, а также метаморфозы, происходившие с ними на протяжении разных эпох, изучали и изучают представители самых разных научных дисциплин – истории, географии, этнографии, краеведения, психологии, литературоведения.
И все же собственные имена становятся объектом пристального внимания в первую очередь языковедов. Почему? Ответ прост: любое наименование, любое имя собственное (вне зависимости от того, к какому объекту живой или неживой природы оно относится: к человеку, животному, улице, городу, озеру, книге или даже космическому кораблю) – это слово, а поэтому оно входит в систему языка, образуется по его законам, по определенным правилам живет и употребляется в речи, подвергается разным изменениям.
В науке о языке существует специальный раздел, целое направление лингвистических исследований, посвященное именам, названиям, наименованиям, – ономастика. Как возникли названия городов и рек? Какое происхождение имеют имена и фамилии людей? Почему звезды и планеты носят необычные и во многом загадочные для современного человека наименования? Какова биография и роль многочисленных имен в романах, повестях, поэмах, стихах, произведениях фольклора? На эти и сотни других вопросов дает ответы ономастика. В основе этого научного термина лежит греческое слово onomastike, которое в древности переводилось на наш язык просто как «искусство давать имена».
Мир, в котором мы живем, воистину можно назвать миром имен и названий. Ведь практически каждый реальный объект (а зачастую и вымышленный) имеет или может иметь свое собственное наименование. При этом одни названия настолько древние, что их воспринимают как возникшие сами собой, поскольку неизвестен их автор, а иногда даже и народ, языку которого это слово принадлежало. История таких имен (наглядный пример – слово Москва) скрыта от нас завесой времени. Этим, в частности, отличаются названия некоторых рек, морей, гор, звезд. Напротив, существуют другие имена и названия, даты рождения которых установлены точно или даже широко известны; они нередко молоды, часто известны и авторы этих слов.
Границы мира ономастики, позволяющие определить число таких необычных слов в нашей речи, удалены от взора даже опытного исследователя, статистика здесь также не может быть всеобъемлющей – это просто невозможно. Но для примера можно сказать, что русских фамилий известно более 200 тысяч...
Ономастикаимеет ряд разделов, которые традиционно выделяются в соответствии с категориями собственных имен, с характером называемых объектов. Собственные имена географических объектов ( Украина, Черное море, Новгород, Невский проспект, река Ловать, озеро Байкал, Куликово поле) изучает топонимика; собственные имена людей ( Петр Николаевич Амехин, Иван Калита, Игорь Кио, Дылда) исследует антропонимика; наименования зон космического пространства – созвездий, галактик, как принятые в науке, так и народные ( Млечный путь, Плеяды, Стожары), анализирует космонимика; названия отдельных небесных тел ( Луна, Юпитер, Зарянка, комета Галлея) изучает астронимика; собственными именами животных, их кличками ( Шарик, Мурка, Квадрат, Звездочка, Донгуз) занимается зоонимика; собственные имена предметов материальной культуры ( алмаз «Орлов», меч Дюранадаль, пушка «Гамаюн»)стали объектом изучения хрематонимики; есть и другие разделы. Помимо этого в ономастике существуют специальные направления по изучению имен собственных в художественной литературе и устном народном поэтическом творчестве, в диалектах и говорах, в официально-деловом стиле речи.
Среди собственных имен больше всего, пожалуй, топонимов. Так называют в ономастике наименования разнообразных географических объектов – и природных, естественных, и рукотворных: гор и ущелий, городов и поселков, рек и морей, улиц и бульваров, пустынь и плоскогорий, площадей и проспектов, озер и океанов, переулков и набережных, долин и холмов... Термин топонимобразован от двух греческих слов: topos —«место, местность» и onyma– «имя». Топонимика – научная дисциплина, изучающая географические названия; топонимия –совокупность наименований географических объектов одной, определенной территории: «топонимия Москвы», «топонимия Новгородской области», «топонимия Арбата» и так далее.
А сколько топонимов может существовать на карте России? Никто никогда эту цифру не высчитывал, да и вряд ли это возможно для всей огромной территории Российской Федерации. Кстати говоря, учтите, что к географическим названиям относятся имена не только достаточно крупных или известных объектов, но и самых маленьких ручьев, заимок, полян, рощ, родников, овражков, холмов. Представить истинный объем российской топонимии вам поможет сопоставление со Швецией: ученым этой североевропейской страны удалось провести учет всех географических наименований на территории Швеции. Их оказалось около 10 миллионов!
В принципе любое географическое название есть знак, являющийся частью лексической системы языка конкретного народа (в примере со столицей России – русского). Оно выполняет прежде всего функцию индивидуализации (или идентификации) данного (то есть определяемого именно этим топонимом) географического объекта в группе однотипных объектов (когда нам нужно выделить данное озеро среди других озер края, данную деревню среди других деревень области, данную улицу среди других улиц города или района). Практически любой топоним образуется по основным законам языка и функционирует в речи в соответствии с ее основными правилами и традициями. Велика и социальная роль географических названий как совокупности ориентиров: как бы функционировала жизнь в Москве, не имей улицы названий?
Однако параллельно с функцией ориентира, «адресной функцией», топонимы – включая, разумеется, и внутригородские – выполняют и целый ряд других функций.
Географические названия мы с вами можем определить с этой точки зрения как историко-культурные и пространственно-временные вехи истории этноса и его языка.
Один из российских языковедов-культурологов профессор Г. Д. Томахин однажды очень точно сформулировал специфику географических наименований: «Топонимы – неотъемлемая часть фоновых знаний носителей данного языка и культуры: в них, как в зеркале, отражается история данного заселения и освоения данной территории. Поэтому именно эта часть лексики издавна привлекает внимание не только филологов, но и историков, этнографов, географов».
Мысль эта вполне справедлива и для топонимии (то есть для совокупности всех географических названий) Москвы: ее изучали, описывали, популяризировали, восстанавливали и спасали филологи Р. А. Агеева, Г. П. Бондарук, Т. П. Соколова, В. Г. Костомаров, Д. С. Лихачев, В. П. Нерознак, Н. В. Подольская, Г. П. Смолицкая, А. В. Суперанская, В. Н. Топоров, историки Ю. Н. Алек-сандров, А. Г. Векслер, И. Е. Забелин, В. Ф. Козлов, М. Г. Ра-бинович, И. М. Снегирев, П. В. Сытин, С. О. Шмидт, Л. А. Ястржембский, географы Ю. К. Ефремов, Э. М. Мурзаев, Е. М. Поспелов, топонимист и этнограф В. А. Никонов, краеведы и литераторы Я. М. Белицкий, Л. Е. Колодный, Н. М. Молева, В. Б. Муравьев, С. К. Романюк, А. А. Шамаро и многие другие. Список рекомендуемой литературы, связанной с изучением московской топонимии, помещен в конце нашей книги.
Все упомянутые мною исследователи – каждый по-своему – сумели показать, что названия улиц Москвы, оставаясь памятниками истории, языка, культуры, исторической географии, традиций, самосознания русского этноса, одновременно входят в прочную систему историко-культурных и пространственно-временных вех жизни столицы России, формирующих неповторимый образ Москвы. Прошедшие сквозь века или же недавно вернувшиеся из небытия на карту столицы благодаря настойчивости ученых, деятелей культуры, истинных москвичей, они для нас не только свидетели важных и примечательных фактов из истории Москвы и государства. Топонимы часто несут в себе уже исчезнувшие из активного употребления слова нашего языка, слова давно забытые, и в этом случае ценность таких наименований становится еще больше.
Географические названия – окна в прошлое
Можно сравнить обширную семью названий улиц и площадей, бульваров и проспектов, переулков и проездов нашей столицы с большой книгой, старинной и интересной. В ней окажется более трех тысяч шестисот страниц, потому что именно столько внутригородских названий помечено на карте Москвы. Прохаживаясь, прогуливаясь или пробегая (жителей других городов весьма удивляет скорость москвичей, нашего привычного «передвижения» по улицам столицы) по московским бульварам, проспектам, набережным, переулкам, пользуясь картами, схемами Москвы, мы часто просто как бы пролистываем эти страницы, особенно не задерживая на них своего внимания, – так же нередко мы делаем это и с обычной книгой. Нам просто некогда или незачем задумываться над тем, почему, когда и как появились такие привычные и дорогие сердцу названия, как Тишинская площадь, Страстной бульвар, Варсонофьевский переулок, Софийская набережная, улица Кузнецкий Мост или Охотный Ряд. А ведь каждое название – это застывшая история, памятник былым столетиям и нашим предкам.
Предлагаю вам в качестве небольшой иллюстрации истинной ценности и историчности книги, с которой я сравнил топонимию Москвы, обратиться в начале нашего необычного путешествия к тем ее страницам, которые рассказывают о московских слободках XVI—XVII веков.
Что такое слобода? Что означает само это слово? Ответ на такой вопрос нам дает история русского языка. Когда-то давно из-за изменений в произношении слово свобода,которое встречается во всех славянских языках, превратилось в слово слобода.Этим словом называли независимость крестьян от крепостничества, а несколько позже им стали называть поселки, где они селились. К XVI—XVII векам – к тому периоду, который нас интересует, – слово слободауже приобрело более общее значение: «поселок, пригород, селение подле города». В слободах проживали по преимуществу люди одной профессии, одних занятий, промыслов. Если мы взглянем на современную карту Москвы, то заметим, что слово слободадошло до наших дней в составе нескольких топонимов – в столице есть улица Сокольническая Слободка, улица Штатная Слобода и Новослободская улица, а также Каменнослободский переулок.
Кто же населял московские слободы, чем занимались их обитатели? Ответ на этот вопрос могут дать не только архивные документы, но и названия улиц.
Все иноземцы, посещавшие Москву в те далекие времена, бывали поражены великолепием царских дворцов и палат, роскошью быта московских царей и их приближенных. Большое количество слобод Москвы XVI—XVII веков было «дворцовыми». Они обслуживали царский двор и поставляли ему изделия труда своих жителей.
Немногим, вероятно, сейчас известно, что в районе современных Скатертного, Хлебного, Столового переулков (до 1969 года существовало название и Ножового переулка) в старину находились дворцовые «кормовые» слободы. Здесь жила многочисленная прислуга, повара и «скатертники» – люди, готовившие к трапезе царей столовое белье. В отдельной слободе – Калашной – жили царские пекари, от нее и получил название Калашный переулок. Не меньше, чем калачей, требовалось царскому столу и различных солений. Изготавливали их «кислошники»; эти мастера жили в Кислошной слободке, по которой получили свои имена Нижний и Средний Кисловские переулки. В Москве существовала и Трубничья слобода, населяли ее печники и трубочисты («трубники», как их тогда называли, отсюда – Трубниковский переулок). Наименование Конюшенной улице дала слобода Конюшки, где находились дворцовые конюшни. В Хамовниках, большом районе Москвы рядом с современным Комсомольским проспектом, жили ткачи, вырабатывавшие хам —так называлось суровое полотно, которое шло на изготовление скатертей, покрывал, полотенец. Вся их продукция поступала в государственную казну. По Кадашевской слободе получили свои «визитные карточки» Кадашевская набережная, Кадашевские переулки и Кадашевский тупик. Впервые местность Кадаши упомянута еще в документе 1504 года – в завещании Ивана III. В ту эпоху слободу населяли мастера-бондари ( кадаши), которые изготавливали кади, то есть бочки и кадушки.
Многочисленные архивные документы помогли нам узнать, что в одном из районов Москвы (неподалеку от Покровских ворот) в XVI—XVII веках располагалась слобода, в которой проживали бараши – шатерничие царя. Их обязанностью было возить за царем походные шатры. Вот откуда взялось на карте города название Барашевского переулка. Но так ли уж часто отправлялись московские цари в военные походы? Гораздо чаще барашам приходилось следовать за государем во время знаменитых царских охот, столь блистательно описанных А. К. Толстым в романе «Князь Серебряный». Были в Москве в те времена и такие слободы, которые населяли царские егери, ловчие, сокольники. Свидетельство тому – название самой местности Сокольники (и многочисленные топонимы, от нее произведенные), или, например, Лосинского проезда (здесь в старину жили ловчие, участвовавшие в охоте на лосей), или Охотничьей улицы и другие.
Писатель Александр Рекемчук в повести «Нежный возраст» воспроизвел любопытные ассоциации, которые родились у одного из героев его книги при знакомстве со старомосковскими названиями. Откроем повесть:
«Трамвай долго огибал красную богатырскую ограду (позже выяснилось, что завод так и называется – „Красный богатырь“), потом пересек мосточек, а потом углубился в темный лес. Этот дремучий бор был и справа, и слева. Он стоял глухой стеной, лишь изредка прерываясь сквозными просеками, возле этих просек трамвай останавливался, и кондукторша объявляла: „Майский просек... Лучевой просек... Олений вал... Охотничья улица...“ У меня опять возникло ощущение, будто я приехал не в Москву, а в тайгу, где лесорубы прокладывают просеки в чащобах, где бегают дикие олени, а за ними гоняются с ружьями охотники. Но я догадался, что названия эти сохранились от старых времен».
Издавна славились своим мастерством московские ремесленники. В столице жили представители многих профессий, причем, как правило, в отдельных слободах. И вот что важно: слободы получали свои имена по профессиям, по той производственной деятельности, которой занимались жившие в них москвичи, а позднее, когда Москва расстраивалась, подвергалась перепланировке и на ее карте возникали новые улицы и переулки, названия слобод не исчезли, а обретали вторую жизнь в именах улиц.
Там, где сейчас находятся Гончарная набережная, Гончарная улица (переименованная в 1919 году в улицу Володарского, однако недавно историческое имя было ей возвращено) и проходит Гончарный проезд, в XVI—XVII веках стояла Гончарная слобода – центр керамического производства старой Москвы. Выселки гончаров образовались за Яузой не случайно: эта водная преграда могла защитить деревянную столицу от опустошительных пожаров, а ведь именно с огнем и связано прежде всего гончарное ремесло.
Слободы ремесленников были разбросаны по всей Москве и ее окраинам. В районе современных Большого и Малого Гнездниковских переулков жили гнездники —мастера литейного и скобяного дела. Бронники, населявшие Бронную слободу, – отсюда имена Большой и Малой Бронных улиц – ковали доспехи. Кстати говоря, оружия в ту пору в Москве производилось довольно много: времена были неспокойные. У мастеров, его изготовлявших, также были свои слободы.
Например, в слободе Лучники жили специалисты по изготовлению луков; свидетель тому – современный Лучников переулок. На месте слободы Палаши впоследствии возник Малый Палашевский переулок (вероятно, многие видели в музеях палаш – разновидность холодного оружия). Слобода, где жили в XVIII веке «станошники», специализировавшиеся на изготовлении станков-подставок для ружей, носила название Ружейной. Вторую жизнь этот топоним обрел в наименовании Ружейного переулка. Место в старой Москве, где жили и работали шорники, мастера кожевенного и сыромятного дела, можно определить, найдя на карте Кожевническую улицу и Кожевнические переулки (здесь была слобода Кожевники), Верхнюю и Нижнюю Сыромятнические улицы и Сыромятническую набережную, возникшие на месте Сыромятной слободы. Была в старой Москве также Колпачная слобода. Ее мастера изготовляли головные уборы. Отсюда – Колпачный переулок.
Столешников переулок известен не только москвичам, но практически каждому гостю нашего города. Его название обязано своим происхождением слободе ремесленников, которые ткали скатерти. А скатерти в старину называли столешниками, сейчас это слово можно найти только в словарях и в названии Столешникова переулка. Почти исчезло из русского языка и слово таган, сейчас оно практически не употребляется. Таганами называли подставки для котлов в виде треножника. Но память об этом слове хранится в названиях Таганской площади и Таганской улицы: площадь возникла в XVIII веке близ Таганской слободы. Существует, однако, и другая версия, по которой улица и площадь именами своими связаны с диалектным географическим (но не русским) термином таган – через название Таганского холма, на котором они и находятся. Версию эту выдвинул один из известнейших отечественных топонимистов профессор-географ Э. М. Мурзаев в одном из научных сборников: «...Остановимся на происхождении популярного названия площади, улицы, станции метро – Таганка. Здесь некогда была слобода мастеров, производящих таганы – металлические треножники, подставки под котлы. Тюркское слово таганвосходит к греческому теганон —сковорода с ручкой – и оказывается также географическим термином. Оно обнаруживается в большом топонимическом ряду: селения Таганча в Киевской и Черкасской областях, Таган в Новосибирской области, гора Алтын-Таган на Алтае, город Таганрог в Ростовской области. В географии таган – «гора, холм, вершина горы».
Москва строилась. Возводились дворцы, укрепления, церкви, монастыри, жилые строения. Слава о московских мастерах-каменщиках шагнула далеко за пределы города. Они тоже проживали в собственных слободах, о существовании которых рассказывают теперь имена улиц Большие и Малые Каменщики и название Каменнослободского переулка.
Чеканкой монет, столь необходимых государству и «торговым людишкам», занимались мастера-чеканщики. И у них были свои слободы. Ремесленники Кадашевского монетного двора работали и жили там, где сейчас пролегают шесть Монетчиковых переулков. Монеты из серебра в XVII веке чеканили в слободе Старые Серебряники. Ее название донесли до потомков Серебряническая набережная и Серебрянический переулок. Ну а медные деньги чеканились в другом месте – на Денежном дворе. Его место определить легко, стоит только на карте Москвы разыскать Старомонетный переулок.
Караульную службу в столице несло многочисленное стрелецкое войско. Стрельцы жили со своими семьями в отдельных – стрелецких – слободах. По одной из таких слобод получила свое имя современная Стрелецкая улица. Кстати говоря, стрельцы в слободах нередко промышляли и торговлей, занимались различными ремеслами – это не возбранялось. Часто стрелецкие слободы получали свои имена по названиям располагавшихся в них полков. Что же касается наименований полков, то в их основе, как правило, лежали фамилии командовавших ими «голов» или «полуголов», то есть полковников и подполковников. Один из них по фамилии Зубов командовал полком стрельцов, слобода которых стояла на месте нынешнего Зубовского бульвара. Точно так же получили свои «визитные карточки» Пыжевский и Малый Каковинский переулки, Вишняковский переулок, Колобовские переулки.
Многие улицы и переулки Москвы получили свои имена по тем слободам, в которых жили ямщики. Среди них – Большая Дорогомиловская улица (здесь находилась Дорогомиловская ямская слобода), Большой и Малый Рогожские переулки (они пролегают на месте Рогожской ямской слободы), Тверские-Ямские улицы (располагающиеся там, где была Тверская-Ямская слобода). 1-я и 2-я Ямские улицы возникли на землях бывшей Переяславской ямской слободы.
Издавна Москва радушно открывала свои ворота гостям. Жили в ней люди и из близлежащих к границам русского государства земель, что вполне естественным образом отразилось на карте города. «Национальность есть индивидуальное бытие, вне которого невозможно существование человечества, она заложена в самих глубинах жизни, и национальность есть ценность, творимая в истории...» – писал философ Николай Бердяев. Хочу подчеркнуть: отражение в системе географических названий Москвы связей и отношений столицы и русского народа с другими краями и областями, народами и национальностями имеет свои традиции, свой исторический опыт, уходящий корнями в века минувшие. Названия с выраженной национально-культурной мотивировкой появлялись в Москве уже на ранних этапах ее истории, ее социально-экономического развития, формирования многоликой городской инфраструктуры.
Вспомним, например, что в незапамятные времена появились в Москве бесермены – татары и некоторые другие народы Востока. Кстати, отсюда русское слово бусурмане, басурмане. Ордынцы, а также крымские и ногайские татары оставили о себе на карте Москвы немало топонимических свидетельств. Классический пример – улица Балчуг: в основе ее названия лежит тюркское слово балчык, балчех, балчек – «грязь; влажное, топкое место».
О людях из других стран и областей, проживавших некогда в столице, сохраняют ныне память Грузинские улицы, Старопанский переулок (здесь в слободе Старые Паны жили поляки) и многие другие. После 1654 года, когда произошло воссоединение Украины с Россией, в столице появилось большое количество украинцев. Селились они в отдельных слободах. Отсюда названия Хохловской площади, Хохловского переулка. А в том районе Москвы, где вы встретите Татарскую улицу и Татарские переулки, стояла в XVII веке Татарская слобода. Совсем недалеко от Татарской слободы находилась Толмачевская (или, по-другому, Толмацкая) слобода. Ее населяли в XV—XVII веках толмачи – переводчики с русского и татарского языков.
Предлагаю вам в качестве небольшой иллюстрации истинной ценности и историчности книги, с которой я сравнил топонимию Москвы, обратиться в начале нашего необычного путешествия к тем ее страницам, которые рассказывают о московских слободках XVI—XVII веков.
Что такое слобода? Что означает само это слово? Ответ на такой вопрос нам дает история русского языка. Когда-то давно из-за изменений в произношении слово свобода,которое встречается во всех славянских языках, превратилось в слово слобода.Этим словом называли независимость крестьян от крепостничества, а несколько позже им стали называть поселки, где они селились. К XVI—XVII векам – к тому периоду, который нас интересует, – слово слободауже приобрело более общее значение: «поселок, пригород, селение подле города». В слободах проживали по преимуществу люди одной профессии, одних занятий, промыслов. Если мы взглянем на современную карту Москвы, то заметим, что слово слободадошло до наших дней в составе нескольких топонимов – в столице есть улица Сокольническая Слободка, улица Штатная Слобода и Новослободская улица, а также Каменнослободский переулок.
Кто же населял московские слободы, чем занимались их обитатели? Ответ на этот вопрос могут дать не только архивные документы, но и названия улиц.
Все иноземцы, посещавшие Москву в те далекие времена, бывали поражены великолепием царских дворцов и палат, роскошью быта московских царей и их приближенных. Большое количество слобод Москвы XVI—XVII веков было «дворцовыми». Они обслуживали царский двор и поставляли ему изделия труда своих жителей.
Немногим, вероятно, сейчас известно, что в районе современных Скатертного, Хлебного, Столового переулков (до 1969 года существовало название и Ножового переулка) в старину находились дворцовые «кормовые» слободы. Здесь жила многочисленная прислуга, повара и «скатертники» – люди, готовившие к трапезе царей столовое белье. В отдельной слободе – Калашной – жили царские пекари, от нее и получил название Калашный переулок. Не меньше, чем калачей, требовалось царскому столу и различных солений. Изготавливали их «кислошники»; эти мастера жили в Кислошной слободке, по которой получили свои имена Нижний и Средний Кисловские переулки. В Москве существовала и Трубничья слобода, населяли ее печники и трубочисты («трубники», как их тогда называли, отсюда – Трубниковский переулок). Наименование Конюшенной улице дала слобода Конюшки, где находились дворцовые конюшни. В Хамовниках, большом районе Москвы рядом с современным Комсомольским проспектом, жили ткачи, вырабатывавшие хам —так называлось суровое полотно, которое шло на изготовление скатертей, покрывал, полотенец. Вся их продукция поступала в государственную казну. По Кадашевской слободе получили свои «визитные карточки» Кадашевская набережная, Кадашевские переулки и Кадашевский тупик. Впервые местность Кадаши упомянута еще в документе 1504 года – в завещании Ивана III. В ту эпоху слободу населяли мастера-бондари ( кадаши), которые изготавливали кади, то есть бочки и кадушки.
Многочисленные архивные документы помогли нам узнать, что в одном из районов Москвы (неподалеку от Покровских ворот) в XVI—XVII веках располагалась слобода, в которой проживали бараши – шатерничие царя. Их обязанностью было возить за царем походные шатры. Вот откуда взялось на карте города название Барашевского переулка. Но так ли уж часто отправлялись московские цари в военные походы? Гораздо чаще барашам приходилось следовать за государем во время знаменитых царских охот, столь блистательно описанных А. К. Толстым в романе «Князь Серебряный». Были в Москве в те времена и такие слободы, которые населяли царские егери, ловчие, сокольники. Свидетельство тому – название самой местности Сокольники (и многочисленные топонимы, от нее произведенные), или, например, Лосинского проезда (здесь в старину жили ловчие, участвовавшие в охоте на лосей), или Охотничьей улицы и другие.
Писатель Александр Рекемчук в повести «Нежный возраст» воспроизвел любопытные ассоциации, которые родились у одного из героев его книги при знакомстве со старомосковскими названиями. Откроем повесть:
«Трамвай долго огибал красную богатырскую ограду (позже выяснилось, что завод так и называется – „Красный богатырь“), потом пересек мосточек, а потом углубился в темный лес. Этот дремучий бор был и справа, и слева. Он стоял глухой стеной, лишь изредка прерываясь сквозными просеками, возле этих просек трамвай останавливался, и кондукторша объявляла: „Майский просек... Лучевой просек... Олений вал... Охотничья улица...“ У меня опять возникло ощущение, будто я приехал не в Москву, а в тайгу, где лесорубы прокладывают просеки в чащобах, где бегают дикие олени, а за ними гоняются с ружьями охотники. Но я догадался, что названия эти сохранились от старых времен».
Издавна славились своим мастерством московские ремесленники. В столице жили представители многих профессий, причем, как правило, в отдельных слободах. И вот что важно: слободы получали свои имена по профессиям, по той производственной деятельности, которой занимались жившие в них москвичи, а позднее, когда Москва расстраивалась, подвергалась перепланировке и на ее карте возникали новые улицы и переулки, названия слобод не исчезли, а обретали вторую жизнь в именах улиц.
Там, где сейчас находятся Гончарная набережная, Гончарная улица (переименованная в 1919 году в улицу Володарского, однако недавно историческое имя было ей возвращено) и проходит Гончарный проезд, в XVI—XVII веках стояла Гончарная слобода – центр керамического производства старой Москвы. Выселки гончаров образовались за Яузой не случайно: эта водная преграда могла защитить деревянную столицу от опустошительных пожаров, а ведь именно с огнем и связано прежде всего гончарное ремесло.
Слободы ремесленников были разбросаны по всей Москве и ее окраинам. В районе современных Большого и Малого Гнездниковских переулков жили гнездники —мастера литейного и скобяного дела. Бронники, населявшие Бронную слободу, – отсюда имена Большой и Малой Бронных улиц – ковали доспехи. Кстати говоря, оружия в ту пору в Москве производилось довольно много: времена были неспокойные. У мастеров, его изготовлявших, также были свои слободы.
Например, в слободе Лучники жили специалисты по изготовлению луков; свидетель тому – современный Лучников переулок. На месте слободы Палаши впоследствии возник Малый Палашевский переулок (вероятно, многие видели в музеях палаш – разновидность холодного оружия). Слобода, где жили в XVIII веке «станошники», специализировавшиеся на изготовлении станков-подставок для ружей, носила название Ружейной. Вторую жизнь этот топоним обрел в наименовании Ружейного переулка. Место в старой Москве, где жили и работали шорники, мастера кожевенного и сыромятного дела, можно определить, найдя на карте Кожевническую улицу и Кожевнические переулки (здесь была слобода Кожевники), Верхнюю и Нижнюю Сыромятнические улицы и Сыромятническую набережную, возникшие на месте Сыромятной слободы. Была в старой Москве также Колпачная слобода. Ее мастера изготовляли головные уборы. Отсюда – Колпачный переулок.
Столешников переулок известен не только москвичам, но практически каждому гостю нашего города. Его название обязано своим происхождением слободе ремесленников, которые ткали скатерти. А скатерти в старину называли столешниками, сейчас это слово можно найти только в словарях и в названии Столешникова переулка. Почти исчезло из русского языка и слово таган, сейчас оно практически не употребляется. Таганами называли подставки для котлов в виде треножника. Но память об этом слове хранится в названиях Таганской площади и Таганской улицы: площадь возникла в XVIII веке близ Таганской слободы. Существует, однако, и другая версия, по которой улица и площадь именами своими связаны с диалектным географическим (но не русским) термином таган – через название Таганского холма, на котором они и находятся. Версию эту выдвинул один из известнейших отечественных топонимистов профессор-географ Э. М. Мурзаев в одном из научных сборников: «...Остановимся на происхождении популярного названия площади, улицы, станции метро – Таганка. Здесь некогда была слобода мастеров, производящих таганы – металлические треножники, подставки под котлы. Тюркское слово таганвосходит к греческому теганон —сковорода с ручкой – и оказывается также географическим термином. Оно обнаруживается в большом топонимическом ряду: селения Таганча в Киевской и Черкасской областях, Таган в Новосибирской области, гора Алтын-Таган на Алтае, город Таганрог в Ростовской области. В географии таган – «гора, холм, вершина горы».
Москва строилась. Возводились дворцы, укрепления, церкви, монастыри, жилые строения. Слава о московских мастерах-каменщиках шагнула далеко за пределы города. Они тоже проживали в собственных слободах, о существовании которых рассказывают теперь имена улиц Большие и Малые Каменщики и название Каменнослободского переулка.
Чеканкой монет, столь необходимых государству и «торговым людишкам», занимались мастера-чеканщики. И у них были свои слободы. Ремесленники Кадашевского монетного двора работали и жили там, где сейчас пролегают шесть Монетчиковых переулков. Монеты из серебра в XVII веке чеканили в слободе Старые Серебряники. Ее название донесли до потомков Серебряническая набережная и Серебрянический переулок. Ну а медные деньги чеканились в другом месте – на Денежном дворе. Его место определить легко, стоит только на карте Москвы разыскать Старомонетный переулок.
Караульную службу в столице несло многочисленное стрелецкое войско. Стрельцы жили со своими семьями в отдельных – стрелецких – слободах. По одной из таких слобод получила свое имя современная Стрелецкая улица. Кстати говоря, стрельцы в слободах нередко промышляли и торговлей, занимались различными ремеслами – это не возбранялось. Часто стрелецкие слободы получали свои имена по названиям располагавшихся в них полков. Что же касается наименований полков, то в их основе, как правило, лежали фамилии командовавших ими «голов» или «полуголов», то есть полковников и подполковников. Один из них по фамилии Зубов командовал полком стрельцов, слобода которых стояла на месте нынешнего Зубовского бульвара. Точно так же получили свои «визитные карточки» Пыжевский и Малый Каковинский переулки, Вишняковский переулок, Колобовские переулки.
Многие улицы и переулки Москвы получили свои имена по тем слободам, в которых жили ямщики. Среди них – Большая Дорогомиловская улица (здесь находилась Дорогомиловская ямская слобода), Большой и Малый Рогожские переулки (они пролегают на месте Рогожской ямской слободы), Тверские-Ямские улицы (располагающиеся там, где была Тверская-Ямская слобода). 1-я и 2-я Ямские улицы возникли на землях бывшей Переяславской ямской слободы.
Издавна Москва радушно открывала свои ворота гостям. Жили в ней люди и из близлежащих к границам русского государства земель, что вполне естественным образом отразилось на карте города. «Национальность есть индивидуальное бытие, вне которого невозможно существование человечества, она заложена в самих глубинах жизни, и национальность есть ценность, творимая в истории...» – писал философ Николай Бердяев. Хочу подчеркнуть: отражение в системе географических названий Москвы связей и отношений столицы и русского народа с другими краями и областями, народами и национальностями имеет свои традиции, свой исторический опыт, уходящий корнями в века минувшие. Названия с выраженной национально-культурной мотивировкой появлялись в Москве уже на ранних этапах ее истории, ее социально-экономического развития, формирования многоликой городской инфраструктуры.
Вспомним, например, что в незапамятные времена появились в Москве бесермены – татары и некоторые другие народы Востока. Кстати, отсюда русское слово бусурмане, басурмане. Ордынцы, а также крымские и ногайские татары оставили о себе на карте Москвы немало топонимических свидетельств. Классический пример – улица Балчуг: в основе ее названия лежит тюркское слово балчык, балчех, балчек – «грязь; влажное, топкое место».
О людях из других стран и областей, проживавших некогда в столице, сохраняют ныне память Грузинские улицы, Старопанский переулок (здесь в слободе Старые Паны жили поляки) и многие другие. После 1654 года, когда произошло воссоединение Украины с Россией, в столице появилось большое количество украинцев. Селились они в отдельных слободах. Отсюда названия Хохловской площади, Хохловского переулка. А в том районе Москвы, где вы встретите Татарскую улицу и Татарские переулки, стояла в XVII веке Татарская слобода. Совсем недалеко от Татарской слободы находилась Толмачевская (или, по-другому, Толмацкая) слобода. Ее населяли в XV—XVII веках толмачи – переводчики с русского и татарского языков.