Гордон Люси. Мой пылкий граф

   — Новости есть?
   Лео отрицательно покачал головой.
   — Она вернется, — мягко сказала она, — прошло не так много времени.
   — Один месяц, одна неделя и три дня, — уточнил Лео.
   — Ты знаешь, где она?
   — Да, я слежу за ее передвижениями по Интернету. Дела у нее идут хорошо.
   — Ты разговаривал с ней?
   — Позвонил один раз. Она была очень мила. — Его голос звучал подавленно.
   — Позвони ей еще раз и скажи, чтобы она возвращалась домой, — твердо сказала Далей.
   Но Лео покачал головой:
   — Должно быть так, как она хочет, я не могу отнимать у нее свободу.
   — Но мы все теряем свободу ради любимого человека! Во всяком случае, часть ее.
   Да, и это прекрасно, если свободой жертвуют с радостью, сила здесь не поможет. Если она не вернется ко мне по своей воле, она не останется со мной навсегда.
   — А если она не возвращается потому, что не знает, как она тебе нужна?
   Лео горько улыбнулся.
   — Она знает.
   — Ах, Лео!
   Далей обвила его руками. Он тоже крепко обнял ее и положил голову ей на плечо.
   Держа в руках стопку тарелок, Гвидо как вкопанный остановился на пороге.
   — Что я вижу! Моя собственная жена в объятиях моего брата! Что же мне делать — приревновать, уползти прочь или застрелиться?
   — Не валяй дурака! — приказала Далей.
   — Не буду, дорогая!
   Она попыталась приободрить Лео:
   — Все будет в порядке.
   — Конечно, — подтвердил тот.
 
   — Он сам не верит в то, что говорит, — объявила Далей мужу, когда они укладывались спать. — Ему плохо, он живет в нереальном мире. Сегодня Джина рассказала мне, что иногда Лео стоит у окна и смотрит на дорогу, как будто ожидая, что она чудом вновь появится здесь.
   — Черт бы подрал эту женщину! — Гвидо лег и протянул к Далей руки. — Почему она так поступает с ним?
   Смотри, чтобы Лео не услышал от тебя ничего подобного! — предостерегла она, прильнув к мужу. — Он понимает ее и говорит, что она должна найти собственный путь домой. В противном случае, это не ее дом.
   — Это слишком сложно для Лео. — Гвидо был потрясен. — Он никогда не утруждал себя глубокими мыслями, у него на уме были только лошади, урожай и женщины, готовые подарить ему свое расположение. Порядок следования мог быть любым.
   — Но он изменился, это заметно даже мне. Пойми, он думает, что ее чувства важнее, чем его.
   — Хотелось бы верить, — вздохнул Гвидо. — По правде говоря, я чувствую свою вину. Если бы я оставил все, как… Что там за шум? — Гвидо встал, подошел к окну и посмотрел на высокий амбар. Там кто-то разговаривал задабривающим и уговаривающим тоном, из одного окна пробивался свет.
   — Кажется, это Лео. — Гвидо надел халат. — Что он там затевает? Он должен уже быть в постели.
   Далей поспешно оделась и вышла во двор вслед за мужем. Они направилась к амбару.
   Внутри тюки сена были уложены до самого потолка, под которым находился выступ. К одной из опор была приставлена лестница, между верхней перекладиной и выступом было расстояние в несколько футов.
   — Что там такое, Лео? — прокричал Гвидо.
   — Здесь сипуха, она не может летать. Мне кажется, она повредила крыло.
   — Разве она там не в безопасности?
   — Она не может добывать пищу, и у нее птенец. Я попытаюсь спустить их. — Голос Лео был едва слышен.
   — Будь осторожен! — обеспокоенно крикнул Гвидо. — Это опасно. Неужели у тебя нет лестницы длиннее?
   — Она сломалась. Все в порядке, осталось только протянуть руку.
   Теперь Лео был уже на самом верху, на одном уровне с птицами. Гвидо видел, как во мраке белеет голова сипухи.
   — Как он там? — спросила Далей.
   — Нормально, если учесть, что он вообще ненормальный! — отозвался Гвидо.
   — Он рискует разбиться, если упадет с такой высоты, — встревожилась Далей.
   — Он считает, что это его сипуха, а он всегда заботится о том, что принадлежит ему.
   Тихий победный шепот сверху известил, что Лео добрался до своей цели. Держа сипуху в одной руке и опираясь другой о выступ, он осторожно продвигался назад, не видя, куда ступает.
   — Лестница далеко от меня? — крикнул он.
   — Еще три фута! Но ты не доберешься туда, если не выпустишь птицу.
   Оказавшись на одном уровне с лестницей, Лео осторожно положил сипуху на сено и начал опускаться, нащупывая ногой верхнюю перекладину. Ступив на нее, он потянулся за птицей, которая, внезапно испугавшись, забила крыльями и отскочила от него.
   — Не упрямься, сага! — взмолился Лео. — Еще несколько минут, и мы будем в безопасности.
   — Оставь ее! — не выдержала Далей. — Это слишком опас… Лео!
   Сипуха увернулась от него. Пытаясь схватить ее, Лео сделал резкое движение. Все произошло в мгновенье ока. Его нога соскользнула с перекладины, и, несмотря на отчаянные попытки найти точку опоры, Лео полетел вниз.
 
   После Далласа Селина должна была отправиться в Эбилин, где она всегда выступала хорошо. Но если она не заедет в этот город, ей удастся попасть в Стивенвилль и повидать Эллиота.
   Селина не хотела признаться себе, что это был шанс повидаться с Хэнсвортами и поговорить о Лео. Она работала над собой, стараясь быть сильной и рассудительной. Приняв решение вычеркнуть Лео из своей жизни, она не хотела потворствовать своей слабости, наслаждаясь разговорами о нем.
   Она должна бороться с искушением не только ради себя, но и ради него. Быть рядом с ним год за годом, не оправдывая его ожиданий, никогда не понимать того, что для него важно, видеть, как в его глазах появляется разочарование, — все это было бы невыносимо.
   Селина не сомневалась, что Лео был бы добр к ней, он никогда не обвинил бы ее в катастрофе, которую сам навлек на нее. Именно его доброта разбила бы ей сердце.
   Несколько раз она принималась набирать его номер, но ей удавалось вовремя проявить силу воли и повесить трубку.
   Почти совсем стемнело, когда Селина подъехало к ранчо Фор-Теп. Несколько окон были освещены, но, когда она подъехала, свет загорелся еще в десятке комнат. Парадная дверь распахнулась, и Бартон поспешил ей навстречу.
   — Заходи скорее! — приказал он. — Приехал брат Лео.
   — Что случилось?
   — Гвидо сам расскажет тебе. Быстрее!
   Селина, не помня себя от волнения, вошла в дом. Гвидо встал, и при виде его бледного и расстроенного лица сердце у нее замерло от страха.
   — Гвидо, что случилось?
   — Лео упал, — сказал он и умолк, как бы не в силах продолжать.
   — И? — в ужасе проговорила она.
   — Он был в амбаре, под самым потолком — ловил раненую сипуху. Ты же знаешь его! Он оступился и упал, а высота там — почти сорок футов!
   — Господи! Гвидо, умоляю, скажи, что он жив!
   — Да, он жив, но мы не знаем, когда он сможет ходить.
   Селина зажала руками рот. Лео в инвалидной коляске или еще хуже! Ей пришлось отвернуться, чтобы Гвидо не заметил, что она вот-вот расплачется.
   — Я приехал, чтобы забрать тебя домой, — сказал он. — Ты нужна ему, Селина.
   — Конечно! Но почему ты не позвонил мне? Я была бы уже в пути.
   — Сказать по правде, я не думал, что ты захочешь поехать. Я приехал, чтобы, если придется, насильно увезти тебя.
   Она поедет, — заявил Бартон, входя в комнату. — Оставь все здесь, Селина. Эллиоту и Джиперсу будет хорошо у нас. Поезжай, девочка!
   Он сам отвез их в аэропорт. У Гвидо уже были билеты.
   Из аэропорта Пизы они поехали на машине в больницу.
   Гвидо открыл дверь и отступил, пропуская Селину вперед.
   Она бросила быстрый взгляд на кровать и замерла, похолодев от ужаса.
   Постель была пуста.
   — Селина?
   Голос донесся от окна. Она обернулась и увидела человека на костылях, одна нога у него была в гипсе.
   — Селина! — Неуклюже подпрыгивая, он сделал шаг ей навстречу, и в следующее мгновенье она оказалась в его объятиях.
   Это был неловкий поцелуй, потому что она потянулась к Лео, боясь обнять его слишком крепко. Такой нежности друг к другу они еще не испытывали.
   — Как ты здесь оказалась? — спросил Лео, когда ему удалось справиться с волнением.
   — Твой брат…
   Лео неуверенно засмеялся:
   — Он снова принялся за свои штучки?
   — Ты! — Селина взглянула на Гвидо, который стоял в дверях и взирал на них с нескрываемым удовлетворением. — Ты же сказал мне, что он не может ходить!
   Конечно, не может, — подтвердил Гвидо с невинным видом. — Поэтому у него костыли. Он сломал лодыжку.
   — Сломал что?
   — Другой на его месте умер бы после такого падения, — добавил Гвидо. — Но дьявол заботится о своих детищах, и Лео приземлился на тюк сена.
   С этими словами он деликатно удалился.
   — Ты вернулась ко мне, — глухо сказал Лео. — Обними меня крепко!
   Она от всей души исполнила его просьбу, и он немедленно поморщился от боли.
   — Ничего страшного! — успокоил он Селину — Важно, что ты возвратилась и останешься со мной. Да, останешься, — быстро сказал он, прежде чем она смогла возразить. — Ты больше не оставишь меня, я не переживу этого.
   — Я тоже, — с волнением призналась Селина. — Мне было так плохо без тебя! Я пыталась убедить себя, что поступила правильно, но затем меня охватывала слабость, и возникала мысль вернуться к тебе. Но тут же появлялся страх, что я поставлю тебя в неловкое положение, потому что ты, вероятно, нашел другую…
   — Глупышка ты, глупышка, — нежно упрекнул ее Лео.
   При этих словах он снова поморщился.
   — Пойдем, — ласково сказала Селина, — тебе нужно лежать.
   Обняв ее за плечи, Лео проковылял к кровати и с помощью Селины снял халат. Она ахнула, увидев, что его голая грудь покрыта множеством синяков, переливавшихся всеми цветами радуги.
   — Все в порядке, они уже почти не болят. — Приникнув к ней, он в изнеможении опустился на кровать. — Не могла бы ты натянуть на меня простыню… Селина! Не плачь!
   — Я не плачу, — прерывающимся голосом возразила она, смахивая слезы.
   — Не плачешь? — В его голосе прозвучала нежность.
   — Нет. Ты же знаешь, я никогда не плачу… ты только посмотри на себя! Ах, мой милый, милый!
   Лео осторожно прижал ее к себе и поцеловал в макушку.
   — На самом деле, ничего страшного нет, всего несколько синяков. Ну и пара сломанных ребер, но ведь могло быть хуже. Я уже потерял надежду увидеть тебя, — признался Лео. — Твое возвращение — это сон, который стал явью. Как ты могла покинуть меня?
   — Я не знаю, но больше это не повторится.
   Неделю спустя Лео уже был дома. Пообещав врачу немедленно лечь в постель, он провел весь день, разъезжая в машине с Селиной и осматривая свое хозяйство.
   — Теперь марш в кровать, ты обещал, — приказала она, когда они вернулись домой.
   — Только если ты ляжешь со мной.
   — Ты еще не выздоровел.
   — Я достаточно здоров, чтобы прижать тебя к сердцу, — возразил Лео. — Мне больше всего не хватало этого. Разве ты не знаешь?
   — Выдержишь ли ты поездку на следующей неделе? — спросила она.
   — Конечно! Венеция не так уж далеко, и я ни за что на свете не пропущу свадьбы Марка. И, пожалуйста, не беспокойся! То, что их бракосочетание состоится в соборе Святого Марка, вовсе не означает, что нас будут заставлять венчаться там же. Все поняли, что наша свадьба будет здесь. — Лео вздохнул. — Я не могу дождаться! Мы могли бы завтра пойти в церковь и обо всем договориться.
   Селина молчала.
   — Carissima! В чем дело?
   — Давай не будем спешить, Лео.
   — Разве это возможно? Посмотри на меня! Мне нужно полностью выздороветь, потому что я хочу насладиться днем нашей свадьбы. Но это не займет много времени…
   — Нет, я не это имею в виду. — Селина села, отстранившись от руки Лео, когда он попытался притянуть ее к себе. — Я люблю тебя, пожалуйста, поверь мне! И теперь, когда мы снова вместе, я никогда не уеду, это слишком мучительно. Но, в некотором смысле, ничего не изменилось. Что было, то осталось. Я не покину тебя, клянусь! Но… я не могу выйти за тебя замуж.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

   Стараниями Джины на завтрак был подан полный набор любимых блюд Лео, которыми она потчевала его до тех пор, пока он не взмолился о пощаде.
   — Джина, я уберу со стола, — сказала Селина, — Я знаю, что у вас много работы.
   — Si, signorina. — Джина кивнула и вышла.
   — Ну вот, — заметил Лео, когда она ушла, — Джина воспринимает тебя как хозяйку. По ее мнению, это дело решенное.
   — Джипа льстит мне. Я не имею понятия о том, как вести дом, и она знает это даже лучше, чем я.
   — Еще бы! Это же ее работа. Твое дело — предоставить все ей. Но разве ты не заметила, что теперь она обращается к тебе, а не ко мне? — Он дотронулся до ее руки кончиками пальцев. — Синьора Кальвани, — тихо вырвалось у него.
   — Лео! Вчера я сказала тебе…
   — Я надеялся, что мне приснился кошмар, — простонал он. — Ты так быстро ушла после этого…
   — Ты ничего мне не ответил.
   — Я пытался сделать вид, что ничего не произошло. Селина, пожалуйста, давай забудем о прошлой ночи! После всего, что случилось, мы просто были не в себе. Ты хочешь, чтобы я поседел? — возмутился он, когда Селина покачала головой.
   — Я не могу выйти за тебя, Лео. Даже ради спасения собственной жизни я не смогу стать графиней. Твой дядя не вечен. Что произойдет, когда ты вступишь в наследство? Когда-нибудь тебе придется стать настоящим графом. Венеция, дворец, высшее общество и все прочее.
   — Мне стать графом? — ужаснулся он. — Селина, умоляю, я же фермер! В Венеции нельзя разводить лошадей. Они утонут!
   Но его шутка не нашла отклика. Лицо Селины выражало такое упорство, что Лео встревожился.
   — Поверить не могу! — воскликнул он. — Я думал, что мы любим друг друга и решили, что всегда будем вместе. Или я что-то неправильно понял?
   — Нет, милый, я люблю тебя. Если бы ты только знал, как я тебя люблю! Я останусь, но не так, как ты хочешь.
   — Что ж, это очень плохо, потому что я хочу именно так! — отрубил он.
   Селина никогда не слышала у него такого резкого тона, но нервы Лео были напряжены. У него болела голова, ныла нога, и его обычная покладистость изменила ему.
   — Но я так не могу! — возразила Селина, упрямо выпятив подбородок.
   И внезапно, словно не было счастливого воссоединения, перед ними снова разверзлась пропасть.
 
   Они склеили свои отношения ради поездки на свадьбу в Венецию, где прекрасно сыграли свои роли. Дворец, только что приведенный в порядок после торговой выставки Гвидо, уже подготовили к нашествию гостей, приглашенных на свадьбу.
   Селина смотрела, как невеста входит в огромный собор Святого Марка, как величаво подает руку любимому мужчине и он отвечает ей взглядом, полным глубокого чувства. Казалось, что их счастье заполнило всю церковь и растрогало сердца всех присутствующих.
   Селина повернула голову и встретила взгляд Лео. В нем был упрек, словно Лео обвинял ее в том, что она лишает его такого же счастья. Она отвернулась. Почему он не может понять, что она поступает так, как будет лучше для них обоих?
   На приеме Селина пила шампанское, провозглашала тосты за жениха и невесту и участвовала в овации, которую устроили молодоженам, отправлявшимся в свадебное путешествие. Вечер был уже на исходе, когда она начала искать Лео, но он удалился в кабинет дяди вместе с несколькими другими мужчинами.
   На следующий день, прощаясь с родственниками, Лео выглядел подавленным, и всю дорогу до дома он клевал носом. Они выехали поздно и добрались до Белла Подена, когда уже стемнело. Селина отослала Джину спать, и они приступили к ужину, который ждал их на столе.
   — Ты сказал им, не так ли?
   — В этом не было необходимости, они догадались. Меня спрашивали о свадьбе. Можно несколько раз избежать ответов, но правда все равно всплывет.
   — Итак, теперь они знают. Возможно, это к лучшему.
   — Селина, неужели то, что произошло в церкви, не имеет для тебя никакого значения? Разве ты не видела, как Марк и Хэрриет связали себя взаимными обязательствами? Вот почему брак важен. Без него нет обязательств. Я думал, что мы вверили себя друг другу, но теперь ты говоришь мне «нет». Какое будущее ожидает нас?
   — Мы создадим будущее по-своему…
   — По-твоему, ты хочешь сказать. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
   — Это невозможно, — в отчаянии сказала Селина.
   — Невозможно только из-за тебя, — возразил Лео, глубоко вздохнув. — Для меня же невозможно, чтобы так продолжалось.
   — Что ты говоришь?
   — Я говорю, что люблю тебя и хочу выйти из церкви рука об руку с тобой, хочу объявить всему миру, что ты женщина, которую я выбрал, а ты выбрала меня. Надеюсь, что и ты хочешь этого, но если нет…
   — Продолжай!
   — Если нет, то у нас нет будущего. И тогда ты можешь возвращаться домой, — с трудом произнес Лео.
   — Ты выгоняешь меня?
   Внезапно он с силой ударил рукой по столу, и Селина замерла.
   — Нет, черт подери! — воскликнул он. — Мне нужно, чтобы ты осталась. Я хочу, чтобы ты любила меня, вышла за меня замуж и родила мне детей. Я хочу прожить с тобой всю жизнь. Но это должно быть супружество. Разве похоже, что я выгоняю тебя?
   — Ты ставишь мне ультиматум.
   — Пусть так, ставлю. Если ты хоть капельку любишь меня, выходи за меня замуж. Я не пойду на компромисс, потому что для меня это слишком важно.
   — А как насчет того, что важно для меня?
   — Я долго слушал, что важно для тебя, и пытался понять, хотя из-за этого мне пришлось пройти через ад. Теперь моя очередь сказать тебе, что нужно мне.
   Селина в изумлении смотрела на него. Лео рассвирепел, и он не шутил, сейчас это был неподдельный, сильный гнев. Глаза у Лео горели недобрым огнем, какого она не видела ни у одного мужчины.
   У Селины осталось это ощущение, даже когда он провел рукой по волосам и извинился:
   — Прости, я не хотел кричать.
   — Крик меня не пугает, — искренне сказала она, — я сама могу накричать.
   — Да, я знаю, — слабым голосом согласился он. — Крик меня не трогает, отчужденность — вот что для меня невыносимо.
   — Теперь она есть, — согласилась Селина.
   Она сделала к нему шаг, Лео подошел к ней, и они обнялись.
   Это был долгий поцелуй, наполненный искренним чувством, и Селина почувствовала, как ее страхи и напряжение ослабевают. Пока у них есть это…
   — Никогда не пугай меня так, — попросила она, — я подумала, что ты говоришь всерьез.
   Лео разжал руки.
   — Но так оно и было. Селина отступила.
   — Нет, Лео, пожалуйста… послушай…
   — Я слушал тебя достаточно долго, — твердо сказал он, — и не могу поступить по-твоему. Здесь, — он прикоснулся к сердцу, — ты уже моя жена. Я хочу, чтобы ты стала законной супругой, потому что я не моту вести двойную жизнь.
   — И ты на самом деле отошлешь меня?
   — Дорогая, если мы попытаемся сделать по-твоему, мы рано или поздно расстанемся и расстанемся плохо. У нас не останется ничего, кроме горьких воспоминаний. Лучше расстаться сейчас, пока есть любовь, которую мы будем вспоминать.
   — Эх ты…
   Селина отвернулась и, сердито и беспомощно взмахнув руками, начала биться головой о стену. Лео быстро схватил ее и, оттащив от стены, прижал к себе.
   — Я бы тоже не прочь сделать это, — заметил он, — но кроме головной боли это ничего не даст.
   — Что нам делать? — прорыдала она.
   — Сначала мы поедим, а потом поговорим, как цивилизованные люди.
   Но разговор не состоялся, каждый высказал свою позицию, и они не собирались уступать друг другу.
   Они пошли спать каждый в свою спальню. Пролежав без сна несколько часов, Селина оделась и сошла вниз.
   В темноте она молча бродила из комнаты в комнату, думая, как скоро ей придется отсюда уехать. Как было бы легко прибежать сейчас к Лео и согласиться выйти за него замуж! Сделать все, что угодно, только не разлучаться с ним! Но ее угнетало сознание того, что им придется дорого заплатить за быстротечное счастье. Она могла пойти на риск, если бы это касалось только ее.
   Селине снова захотелось биться головой об стену, но она устала, а головная боль уже и так ее мучила. В конце концов, она устроилась на диване у окна и, опустив голову на руки, забылась в беспокойном сне.
   Она проснулась, почувствовав на плече руку Лео.
   — Дорогая, проснись! — сказал он.
   — Который час? — с трудом выпрямляясь, спросила она.
   — Семь часов. Посмотри, у нас гости.
   Они вышли во двор. Две знакомые им машины подъезжали к дому.
   — Это семья, — удивилась Селина. — Но мы же были у них вчера! Зачем они приехали?
   Машины остановились, и первыми появились Гвидо и Далей. Из второй машины, к удивлению Лео и Селины, вышли граф и графиня.
   — У нас здесь очень важное дело, — объявил граф Кальвани. — Моя жена настаивает на разговоре с Селиной. Мы здесь только в качестве антуража.
   — Входите, — пригласил Лео, — на воздухе слишком холодно.
   Джина принесла горячий кофе. Селина пыталась понять, что происходит.
   — Кто-нибудь объяснит мне, в чем дело? — не выдержала она.
   Я приехать к тебе, — медленно проговорила Лиза, — потому что есть вещи… — она запнулась и нахмурилась, — вещи, который только я мочь сказать.
   — Мы приехали, чтобы помочь вам понять друг друга, — пояснила Далей, — если у Лизы истощится запас английских слов. Ради тебя она упорно учила английский язык, и ей хочется сказать все самой.
   — В этом не было необходимости, я знаю, что я не та женщина, которая нужна Лео, — возразила Селина.
   — Нет, нет, нет! — твердо сказала Лиза и сердито посмотрела на нее. — Ты надо говорить меньше, слушать больше. Si?
   — Si! — немедленно согласился Лео. Неожиданно Селина улыбнулась.
   — Si, — сказала она.
   — Хорошо, — одобрительно сказала Лиза. — Я приезжать сказать… ты делать ужасный вещь… как я делал. А ты не должна.
   — Что такого ужасного я делаю? — недоверчиво спросила Селина.
   — После того что нам вчера рассказал Лео, у нас был семейный совет, — объяснил Гвидо, — и мы подумали, что нам нужно приехать и образумить тебя. Лиза больше всех настаивала на этом.
   — Теперь ты идти со мной, — приказала Лиза. Она поставила чашку и направилась к двери.
   — А мне можно с вами? — спросил Лео. Лиза смерила его взглядом.
   — Ты будешь молчать?
   — Да, тетя, — покорно сказал он.
   — Тогда можешь пойти. — Она решительно вышла из комнаты.
   — Что она собирается сделать? — спросила его Селина.
   — Кажется, я знаю. Ты можешь довериться ей.
   Он последовал за ними к машине и помог Лизе сесть. Далей включила зажигание.
   — Поезжай через Моренцу, — приказала Лиза, — а потом еще две мили. На ферму.
   Далей подчинилась, и вскоре они уже ехали по проселочной дороге. Вокруг простирались поля, и лишь изредка попадались низкие домики.
   — Туда, — сказала Лиза, указывая на жилой дом на отдаленной ферме.
   Они подъехали к группе построек. Пожилой мужчина поднял голову и поздоровался с Лизой. Она прошла мимо дома к надворным постройкам и вошла в коровник.
   Так как было время утренней дойки, все стойла в большом помещении были заняты.
   Лиза обернулась и посмотрела Селине в глаза.
   — Здесь я родилась, — сказала она. Селина нахмурилась.
   — Вы хотите сказать… в доме?
   — Нет, здесь, в этом коровнике, где мы сейчас стоять. Моя мать был служанкой, она жила здесь, с коровами. Тогда… это случалось. Так жили бедняки. А мы были очень, очень бедны.
   — Но… — Селина беспомощно оглянулась.
   — Я по рождению не аристократка. Разве ты не знала?
   — Да, я знала, что у вас не было титула, но… это…
   — Да, — кивнула Лиза. — Это. В те времена быть большой пропасть между богатый и бедный. — Она развела руками, чтобы показать эту пропасть. — И моя мать не быть замужем. Она никогда не называла имя мой отец, и это был большой позор для нее. Ты понимаешь, это быть семьдесят лет назад. Сейчас не так. Когда я быть ребенок… моя мать умерла, и меня взяли выполнять работу по дому. Мне говорили… что мне повезло, меня кормят и дают работу. Я была незаконнорожденный ребенок, у меня не было прав, меня ничему не учили. Мария Ринуччи спасать меня. Эти земли — ее приданое, когда она вышла замуж за графа Анджело Кальвани. Она жалеть меня и взять с собой в Венецию. Там я встретить моего Франческо. — Лицо Лизы осветилось радостью, когда она повернулась к графу, который, улыбаясь, смотрел на нее. — Как он был молод и красив! И он любил меня, и я, конечно, любила его. Но… бесполезно. Он должен жениться… на аристократке. Он просит меня. Я говорю «нет». Как он может жениться на мне? Сорок лет я говорю «нет». А потом… я поняла… я сделала большую ошибку. И теперь я приехала, чтобы сказать тебе… не повторяй мою ошибку!
   — Но, Лиза… — запинаясь, пробормотала Селина, — вы не знаете…
   Не глупи, — решительно оборвала ее Лиза, — я знаю. Я говорю тебе. Люди думают, как, наверное, чудесно быть Золушкой. Я говорю «нет». Иногда… это тяжкая ноша. Но если это твоя судьба, ты должна принять эту ношу… иначе ты разобьешь сердце принца. — Она взяла мужа за руку. Он смотрел на нее глазами, полными безграничной любви. — Я горько сожалею, что наша любовь нашла свое завершение так поздно. Мы давно могли быть счастливы, я родила бы Франческо детей… Но я потеряла попусту время, потому что слишком носилась с тем, что на самом деле не имело значения.
   Лео незаметно подошел и стал рядом с Селиной. Лиза увидела это и улыбнулась.
   Ей оставалось сказать Селине только одно, и слова потекли у нее легко и свободно, будто ей удалось найти ключ.
   — Всю твою жизнь никто не ценил тебя, и поэтому ты не научилась ценить себя. Как же ты можешь понять Лео, для которого ты дороже всего на свете? Как ты можешь принять его любовь, если ты думаешь, что ты не достойна любви?