Горохов Александр. Бабы нас погубят

   - Само собой, - кивнул Вадим, не отрываясь от бумаг - Водка и женщины, - причина всех российских катастроф. Но скажи мне так. Ради чего мы живем, ради чего корячимся в бизнесе?
   - То есть? - не понял Голубев.
   - Ради водки и женщин. Иных ценностей в конечном счете нет. - уверено заявил Вадим.
   - Позволь наедяться, что ты имеешь ввиду свою жену? - с вежливым любопытством спросил Голубев.
   - И жену - тоже. - вполне серьезно ответил Вадим. - Так что все случившиеся с нами, в рамках правил. Можешь называть это цинизмом, но легче тебе от этого определения не станет.
   - Однобоко мыслишь, - вяло попытался возразить Голубев. - Есть и другие побудительные причины человеческих страстей. Жажда власти, накопительство - И все это - чтобы были женщины и водка! - с косой улыбкой ответил Вадим. - Высокие идеи оставь революционерам и гениям. Мы с тобой люди средненькие.
   Дверь в кабинет раскрылась и Олег Михайлович, спрыснутый дождем, веселый и бодренький, упал в кресло к столу, заявив решительно.
   - Можете считать, господа, что я в человеческой натуре ничего не смыслю, но Александра и Раиса никакого отношения к смерти Валерия не имеют! Девочки чуть не в обморок упали при этом известие.
   - Ты им сказал? - спросил Вадим.
   - Разумеется. Было бы глупо, да и не человечно скрывать!
   - И что?
   - Нормальная реакция! Обе заплакали.
   - А чего ты ждал другого, тонкий знаток женских сердец? - усмехнулся Вадим. - Когда одна из них прострелит тебе пузо, то потом заплачет тоже.
   - Только не Александра, а уж тем более не Раиса! Они заявили, что сошьют по траурному платью к похоронам. А что унывать? Такова жизнь.
   По лицу Голубева скользнула недовольная гримаса, Олег Михайлович чутко уловил её и осторожно сказал, будто пояснил свою позицию.
   - Андрюша, Валерий - мертв и с этим ничего не поделаешь. Нам надо его похоронить и двигаться дальше, к своему концу, а потому...
   - Не хорохорся, дед! - жестко оборвал его Вадим. - Ты сейчас, как и мы с Андреем, трясешься от страха так, что у тебя кишка за кишку цепляется! .. Одно дело друзей хоронить, другое - самому ждать, когда тебя какая-нибудь идиотка кокнет!
   Сигнал домофона издал писк, Вадим кинул взгляд на экран и засмеялся.
   - Вот тебе - уже пришла вторая пара, дед! Ты уверен, что у них под юбкой не спрятан надежный пистолет?
   На экране домофона, выведенного на парадный вход - замелькали лица Юлии Дубиной и Лены Винокуровой. Кто-то из них крикнул в микрофон.
   - Мальчики, это мы! Впускайте скорей, а то здесь зябко и мокро!
   Вадим нажал на тумблер управления замком в дверях и буркнул в микрофон.
   - Подымайтесь в кабинет.
   Голубев слышал их шаги по лестнице, первой влетела яркая Елена, длинноногая, узкобедрая со стандартной фигурой под манекенщицу или фотомодель, от дверей весело крикнула.
   - Мальчики, вас не интересует катер?!
   - Какой катер?
   - Да продают по случаю катер на Клязьме!
   Она легко сбросила на диван мокрую куртку и , в избытке энергии, сделала легкий пируэт. Все её туалеты всегда были в обтяжку и было что обтягивать.
   Хрупкая, стеснительная Юлия ещё стояла в дверях и с детским любопытством смотрела на мужчин, едва слышно поздоровавшись. От неё вообще редко что-либо слышали, веселость её ограничивалась тихой улыбкой и , кажется, единственная из четырех, Юлия не уснащала своей речи крепкими выражениями.
   - Покупайте катер, мальчики! - продолжала пританцовывать посреди кабинета Елена. - Летом поедем по рекам и морям! А ещё я придумала, чем заниматься Клубу зимой, когда в теннис не поиграешь.
   - У тебя мозги бизнесмена. - мрачно одобрил Вадим. - И чем же?
   - Надо залить корты льдом и устроить каток! С баром, музыкой и всякими праздниками. Ну, так как - купим катер?
   Вадим прищурился и ответил.
   - Купим катер. После того, как похороним Валерия.
   - Что? - Елена застыла посреди своего пируэта, губы её дрогнули. Кого похороним?
   - Валерия. Его убили сегодня ночью.
   - Не ври. - беспомощно сказала Елена.
   - Не вру. - обрезал Вадим. - Так что катера и все праздники отменятся. Идите домой.
   Елена бессильно опустилась на диван и в наступившей тишине прозвучал подавленный голос Юлии.
   - Это нехорошо...
   - Что нехорошо? - повернулся Вадим.
   - Мы были все вместе... А когда беда - вы нас выгоняете.
   Она неустойчиво покачивалась на высоких каблуках и растерянно переводила взгляд с одного мужчины на другого.
   - Если его убили, то... Я не знаю.
   - Мы тоже ничего не знаем. - смягчил тон Вадим и замолчал, дернувшись - Елена громко всхлипнула и уткнула лицо в руки.
   - Начнется следствие, - сдержанно сказал Вадим. - И будет вовсе не по делу, если в него припутают вас. Объявляется тайм-аут. Заляжете на дно на недельку другую, там посмотрим.
   - Не по русски это, - все так же едва слышно, но упрямо произнесла Юлия. - Мы были вместе и теперь нехорошо разбегаться.
   - Ладно. Пусть будет по русски.
   Вадим поднялся, достал бутылку водки, тарелку с уже нарезанным и присохшим лимоном, молча разлил водку по большим рюмкам и сказал.
   - Помянем раба божия Валерия... Будем надеяться, что убийца его тоже не долго протянет. - он быстро глянул на Юлию. - За что Валерий избил тебя тогда, в июле?
   Юлия покраснела и отвела глаза.
   - Он не избил, просто ударил... У меня были тогда критические дни и я не хотела... Ну, он потом извинился и... Вадим, ты говоришь так, словно мы замешаны в этом деле.
   - Не придумывай того, чего нет, Юлия. Выпьем за упокой, вы получите денежку на траурные туалеты к похоронам и топайте домой. У нас много дел на сегодня. А у вас тоже будут кое-какие дела. Но завтра...Или послезавтра.
   - Какие? - тут же напористо спросила Елена.
   - Будете участвовать в отборочном конкурсе фирмы "Восточный ветер"... Это по внешнему составу дела. А в приципе, вам нужно посмотреть, что это за контора. Зачем они устраивают этот конкурс, чего от него хотят и кто всеми делами заправляет. Ладно. Тактику разработает попозже Олег Михайлович. Разлили по рюмкам? Ну, да будет земля пухом Валерию Сенчукову.
   ... К сумеркам дождь кончился. Но Москву залило изрядно. Настолько, что в низинах, по оврагам и в подземных переходах, образовались моря разливанные и машины пересекали дорогу по глубоким, на уровне радиатора лужам. Проезды под эстакадами опытные водители объезжали стороной.
   Голубев докатился до платной стоянки, где держал свой "опель", поставил машину на сигнализацию и по дороге домой зашел в кафе - сам не зная зачем: желаний выпить не было, но не было охоты появляться и в собственной пустой квартире. Скорее всего - требовалось одиночество, чтобы поразмышлять над создавшимся положением.
   Он заказал бокал вина и тут же пришел к выводу, что рассуждать не о чем. Валерий - жертва очередного заказного убийства. Заказчиков и исполнителей - милиция находит ни более одного-двух за год. Не более того. Смерть Валерия - явление для Москвы ныне - вполне рядовое.
   И Вадим прав, когда не делает никакой ставки на милицию.Тот же полковник Скрастин, в частных беседах, советовал при "наездах" более расчитывать на свои силы, чем на помощь государственной системы правоохраны. Грустно, но действительность была такова. Бизнес был беззащитен. Даже если набирал большую экономическую силу.
   И все же сегодня на дворе не 1991-93 годы. Рекет и "наезды-1997" стали в большинстве своем - профессиональными. Стрельба по конкуренту, взрыв автомобилей с владельцами фирмы, поджоги и прочие смертоубийственные акции применялись уже как крайняя мера, когда все остальные были исчерпаны. Как бы там не поливали грязью правоохранительные органы, а какая-то тень Порядка и Закона возвращалась в Отечество после развала СССР, это следовало признать.
   И в этом плане "Восточный Ветер" действовал сугубо не профессионально. Начал с убийства, не включив в систему давления переговоров и угроз.
   Вадим прав - что-то тут было не так.. .
   Если же принять за исходную, что Валерий убит кем-то из девочек их "курятника", то все действия и решения Вадима Малкина - опять же достаточно правильны.. .
   Голубев неторопливо осушил бокал и снова натолкнулся на мысль, что хотя спал со всеми четырьмя девчонками неоднократно почти год, но по настоящему никого из четверки "курятника" не знает. Тихая Юлия и яркая Елена, с его точки зрения, имели столь же мало причин всадить две пули в Валерия, как и простоватая Раиса со взбалмошной грубиянкой Александрой. Любая из них знала код в замке дверей служебного входа, знала, где стоит и как открыть оружейный ящик, и зарядить ружье. Но - должны быть достаточно побудительные причины, чтоб юное создание женского рода схватило ружье и выстрелило в человека. Искалечил её что ли Валерий? Или - забеременела?
   Или - просто, грубо и действенно: "Восточный Ветер" предложил одной из красоток такую сумму за ликидацию Валерия, что от неё грех было отказаться?
   Получалось, добра от этой решительной красавицы ждать не приходится: те двести долларов, которые ей, как и остальным, выдал сегодня Вадим - эту озверевшую по непонятным причинам "курочку", конечно же, не утихомирят, а разозлят и того поболее.
   ...Голубев оказался прав в своем предположение - скрытые отступные в виде двухсот баксов на нос разозлили Мартышку. Она сообразила, что мужики перетрусили и всунули эту незапланированную мзду, чтоб на всякий случай отмазаться от грядущей беды. Выдали всем четырем по двести, в том числе и ей. Еще утром она наконец до конца поняла, что убила человека, который быть может и не был виноват в её несчастьях напрямую. Еще утром она подумывала о том, что каким-то способом надо определить конкретного виновного, вычислить его и именно над ним свершить возмездие, поскольку отсталые ни в чем не виноваты. Теперь же, после получения денег, она вернулась к прежнему решению - рассчитаться со всеми. Без разбору. И - не откладывая дела в долгий ящик. Пульсирующий приступ злости словно подхлестывал её, когда она зашла в общежитие и в своей комнате быстро собрала свежее белье для похода в баню. И через час уже яростно хлестала свое тело истрепанным березовым веником на жарком полке. Потом сполоснулась холодной водой под душем и тут же оделась - кожа должна была сохранять банный дух, именно с этой целью Мартышка не пользовалась ни кремом, ни духами. Все обьяснялось предельно просто - Вадим Малкин любил, когда от неё пахло именно баней - распаренной и разнеженной, с натуральным запахам горячей воды и березового веника. А Вадим, как она поняла из разговоров в теннисом Клубе, сегодня собирался ночевать именно в Клубе.
   Она знала, что убьет его сегодня же, но плохо представляла себе, как это сделает. Единственно, что мерещилось конкретно, заключалось в нелепой детали - убить и засунуть ему в рот обе бумажки по сто долларов. Заснуть в зубы и пусть лежит, может мертвый поймет, что не все на свете можно приобрести за свои "зеленые".
   Она вышла из бани, села на трамвай и пятая остановка уже была на краю парка.
   В сгустившихся осенних сумерках, влажных и зябких, она прошла по аллее и издали, сквозь сетку, ограждающую корты, присмотрелась к служебному коттеджу. Свет горел в окне кабинета, светилось и окно сторожки. Мартышке пришла на ум мысль, что после случившегося охрана кортов конечно же будет усилена, но это её мало волновало - вместе с подругами она провела здесь все лето, от зари до зари и знала, что кроме центрального входа на корты существует масса потайных лазеек, чтоб проникнуть за ограду. Она обошла корты с дальнего торца и достигла бетонной канализационной трубы, торчавшей из под ограды. Летом через трубу сбрасывали воду из сауны - вода скапливалась в глубокой яме и уходила в землю, а рядом, шагах в тридцати был достаточно обширный пруд.
   Мартышка вскочила на трубу, прошла по ней до ограды, отогнула над трубой железную сетку, скользнула под неё и оказалась на кортах. Именно этим путем все лето они возвращались с пляжа в коттеджи.
   Она присмотрелась - в освещенном окне кабинета не мелькало ничьей тени, быть может там никого и не было, а свет попросту забыли потушить.
   Мартышка двинулась прямо через корт, без всякой предосторожности, поскольку не было никаких причин таится - пришла и пришла, пока её отсюда ещё никто не изгонял. Она и раньше приходила, когда вздумается и, если внеурочное появление оказывалось для мужчин не ко времени и не по делу, то её попросту не пускали в кабинет (где велись деловые разговоры) и она дожидалась своего часа в кафе у телевизора. В принципе, без телефонного звонка было не принято появляться, но в последний летние месяц отношения в компании сложились чуть ли не семейные.
   Служебный ход оказался заперт. И - не открылся на привычный набор цифр кода. Мартышка подумала злорадно, что мальчики уже изрядно напуганы и за день успели сменить шифр. Это обстоятельство её тоже не остановило - она прекрасно знала, какое окно на первом этаже можно открыть - окно, через которое в коттедж влезали ночью сторожа, чтобы посмотреть телевизор или поискать недопитую хозяйскую бутылку. Так оно и оказалось - одно их окон открылось легко, едва она проволочным крючком подцепила нижний шпингалет.
   Она прошла коротким коридорчиком и остановилась в холле. Серый свет лился сквозь узкие и высокие окна, забранные решеткой, и во всем доме было тихо, только если очень прислушиваться, то можно было уловить те поскрипывания, легкие стоны, поскребывания, которыми всегда живет деревянное строение. Но ни голосов, ни чьих-либо шагов не было слышно ни на первом этаже, ни на втором.
   Несколькими бесшумными шагами Мартышка достигла оружейного ящика Тот оказался открыт и - пуст. Оружие убрали, перепрятали, заперли надежно и недостягаемо. Эта неудача оставила Мартышку совершенно равнодушной. Она все так же не отрабатывала технологии грядущего убийства - убьет и все, а уж как там получится значения не имело.
   Она неподвижно постояла в холле и на миг ей привиделось, как с лестничной площадки второго этажа вниз по ступеням катится тело прострелянного человека.
   Она прошла по комнатам первого этажа и убедилась, что там никого нет. В той же тишине она поднялась на второй этаж и толкнула двери кабинета.
   Никого. На столе остались неприбранными грязные рюмки, пепельница, корочки лимона. Черный плащ Вадима висел в углу, но самого его не оказалось ни в спальне, ни в зале приемов собо важных клиентов.
   Мартышка присела к столу, спокойно допила остатки коньяка и выкурила сигарету. Она чувствовала, что решимость уже покидает её и, если сейчас Вадим даже и появится, то ни к каким активным действиям она уже не способна. Но его не было - уехала по своим суетным делам.
   Мартышка встала и через несколько минут покинула Клуб тем же путем, каким сюда и проникла.
   Если бы Вадим Малкин когда-нибудь узнал, что полуторалитровая бутылка водки спасла ему жизнь - он бы подвесил эту посудину в "красный угол" спальни вместо иконы. Не будучи большим охотником до выпивки, в этот день, по расставанию со своими друзьями, он убежденно и решительно решил напиться, что случалось с ним крайне редко. И едва за Олегом Михайловичем и Голубевым закрылась дверь, как он тут же достал здоровенную бутылку немецкой водки и принялся глушить её стаканами, хотя знал с категорической определенностью, что ни боль от потери друга, ни страх за свою собственную жизнь этим не заглушит. Он осушил бутыль менее чем за час, на душе стало ещё безобразней и почему то захотелось спрятаться от всех, от всего мира так, чтоб его и не нашли. Действия его скорее всего диктовались стремлением упрятаться от всех и вся для того, чтоб его никто не видел в таком позорном виде. Последние остатки разума толкнули его к приставной лестнице на чердак, он поднялся по ней, открыл люк, влез под крышу, затащил с собой лестницу и закрыл люк за собой. В тесном чердачном пространстве казалось безопасно и уютно. Вадим пристроился возле слухового окна, прикрылся найденной тут же дерюжкой и мгновенно заснул. Скорее - потерял сознание, поскольку не был вытренирован на прием таких лошадиных доз спиртного. Это его и спасло, - случись Мартышке обнаружить его в кабинете, в своем пьяном виде Вадим перекочевал бы в иные миры даже не разглядев, кто ему в этом помог.
   ...Через час, добравшись до дискотеки, Мартышка пришла в себя. Она спокойно и рассудочно подумала, что сегодняшняя неудача никаких её планов не меняет, а сейчас, коль все с ней хотя бы внешне в порядке, а в кармане есть свободные деньги - нужно жить и веселиться.
   Вход на дискотеку для девушек был бесплатным и первые расходы она понесла, когда купила кусочек "промокашки". Бумажка, пропитанная якобы слабым наркотиком "экстези", была солоновата на вкус и, скорее в сего, оказалась фальшивой подделкой, поскольку Мартышка никакого возбуждения от этой дозы не ощутила. Но настроение улучшилось, когда в женском туалете ей удалось купить пару сигарет с "травкой". Она выкурила две сигареты подряд, повеселела и ринулась в грохочущие вихри танца не подыскивая себе партнера. Выплясывала сама по себе, не обращала внимания, что кто-то лапает её за все части тела, с кем-то знакомилась, не запоминая имен, с кем-то пила обжигающие напитки под лестницей центрального входа в дискотеку.
   Она ничуть не удивилась, когда почувствовала что там же, под лестницей, кто-то торопливо и дергано пытается стянуть с её бедер джинсы.
   - Хочешь? - спросила она, с трудом различая в темноте кудрявую голову парнишки, лица которого не помнила.
   - Ну да, да, - ответил тот возбужденно. - Давай по быстренькому для начала, а потом поедем ко мне.
   - Ну, если так хочешь, то получишь. - хихикнула Мартышка и сама стянула джинсы до колен, повернулась к парнишке спиной и перегнулась так, что почти коснулась любом собственных колен.
   Парнишка был тороплив и все свои плотоядные поползновения уложил в несколько движений и менее чем пять секунд. Вошел и вышел, как говорится.
   Достаточно для тебя, сволочь, подумала Мартышка, может быть сдохнешь ещё раньше меня. Она не чувствовала к своему случайному, безымянному партнеру ни злобы, ни ненависти. Лишь мелькнула равнодушная мысль: "Коль вы мне так, то и вам тем же концом." Она спросила с насмешливой издевкой.
   - А деньги, гусар?
   - Чего? - не понял парнишка.
   - Деньги за удовольствие?
   Никогда раньше она не требовала и не получала прямых денег за свои услуги, но теперь чувствовала себя сильной, раскрепощенной и от этой неожиданной внутренней свободы хотелось издевки, презрительной насмешки над всеми, кто её окружал.
   - Да ладно тебе, - обиделся парнишка. - Пойдем лучше после дискотеки ко мне, посидим нормально.
   - На халяву промышляешь? - засмеялась Мартышка. - Ну, тем хуже для тебя.
   Кудрявый дурачок все же ощутил легкую угрозу, прозвучавшую в её тоне и сказал.
   - Ну, ладно. Пойдем, я тебя пивом угощу, у меня денег не очень.
   Они прошли в буфет, выпили пива и как-то неприметно кудрявенький халявщик исчез, уступив свое место приятелю - толстому парню с тяжелым, сопатым дыханием. Этот (под той же лестницей) принялся за дело солидно, тут же сообщив, что дома у него музыка и всяческий кайф куда как более классный, чем в этом гадюшнике и что живет он совсем рядом. Но Мартышка вспомнила, что завтра с утра - нельзя опаздывать на занятия, в лицее проводилась компания наведения дисциплины и следовало оставаться примерной лицеисткой.
   В два часа ночи она уже спала в комнате своего общежития, а рядом, на двух кроватях спали её ближайшие подруги. Мартышка ещё успела вяло подумать, что надо бы предупредить девочек, чтоб больше не имели сексуальных дел в руководством "Тайм-брэка", что это опасно, но потом пришла к выводу, что тем самым выдаст себя и , коль скоро для обидчиков уже назначена казнь, то разводить ненужные разговоры дело пустое.
   Утром она встала вместе со всеми практически забыв события минувшего вечера. Во всяком случае, никакого пасмурного оттенка вечерние воспоминания не наложили на её ровное, веселое настроение.
   глава 3
   В понедельник у Голубева была одна лекционная "пара", которая начиналась в 10.45. Как всегда он приехал в лицей в 10.30, чтобы услышать очередные новости из лицейской жизни. Поначалу, минуя длинный коридор, он увидел возле дверей кассы очередь студентов, что означало - сегодня будут выдавать стипендию и зарплату педагогам, что в последнее время происходило с задержками и нерегулярно. Следовательно, занятия сегодня пройдут кое-как и ничего с этим не поделать. Голубев рассеяно здоровался со встречными, дошел до лаборатории, где хозяйничал его единственно близкий приятель в лицее Дмитрий Степанков. Но того на месте не оказалось. Зато когда Голубев едва вышел из лаборатории, как тут же наскочил на секретаршу директора лицея, которая сказала торопливо.
   - Ой, хорошо, что вы пришли пораньше. Вас просит директор, там что-то случилось.
   - Что? - спросил Голубев уже давно привыкнувший, что в лицее все время что-то случалось.
   - Я не знаю. - секретарша оглянулась. - Из милиции приехали.
   В этом тоже ничего экстраординарного не отмечалось. Лихие лицеисты были приметными личностями в районе и с удручающей регулярностью кто-нибудь из них то попадал в драку, то уличался в мелком воровстве на небольшом рынке возле станции метро. Изредка попадали в медвытрезвитель, встревали в прочие мелкие скандалы, а потому визиты милиции к директору лицея были постоянны. А поскольку штат педагогов лицея состоял в основном из людей немолодых, то для разбора разного рода житейских конфликтов директор лицея Аверина Надежда Викторовна чаще всего приглашала либо Голубева, либо Диму Степанкова. Аверина была директором старой закалки, заправлявшая лицеем ещё в те времена, когда он числился "техникумом". Свою полную растерянность перед всеми новыми веяниями в учебном процессе она скрывала за мрачной властностью, закостенела на старых методах, но все же комсомольского воспитания в лицее догадалась не проповедовать: живите, поросята, как хотите, лишь бы учились.
   Голубев вошел в директорский кабинет и тут же убедился, что на данный момент директор утеряла всякую властность. Судя по всему, возникшая ситуация была для неё настолько незнакомой, что опыт прежней деятельности не позволял определить линию поведения. Едва поздоровавшись с Голубевым, она указала рукой на сидевшего у стола молодого человека и сказала.
   - Познакомтесь, Андрей Александрович, это из милиции... Или окружной прокуратуры, извините...
   Парень поднялся, хмуро улыбнулся, обнажил щербатые зубы, подал руку и сообщил.
   - Из прокуратуры округа. Цапин Феликс Анатольевич.
   Ему было около тридцати, внешнего блеска ума в открытом лице не наблюдалось, а взгляд темных глаз был ускользающим, даже неуверенным. Создавалось впечатление, что на роль оперативника или следователя он подходил мало. Да и представился странно - "из прокуратуры". Ну и что? там и дворники служат.
   Голубев пожал Цапину руку и приметил Дмитрия Степанкова, который подмигнул игриво в спину представителя закона. Эта гримаса прочиталась легко: по мнению Степанкова деятель прокуратуры был глуповат, и появился здесь с делом крайне пустяковым и пустым.
   - Что у нас опять стряслось? - спросил Голубев.
   - Ужасно, Андрей Александрович, просто ужасно. - нервно ответила Аверина и лицо её пошло пятнами. - Я просто не знаю, как решать эту проблему.
   - Проблема решается просто. - бесцеремонно прервал её Цапин. - Ввожу в курс дела. Одна из ваших студенток пришла проверяеться на СПИД в частную клинику "Знахарь". Заразу, то есть извините, СПИД у неё обнаружили. Вот и вся проблема.
   Голубев словно удар по голове почувствовал. Он тут же сообразил, что грядет общая катастрофа. Сейчас прозвучит вполне определенная фамилия, затем её свяжут с убийством в Клубе "Тайм-брэк", после чего, действительно, "проблема решится просто".
   - Кто? - чужим голосом спросил Голубев.
   - Карташова Галина.
   - Второй курс. - кивнул Голубев, тут же ощутив острую вспышку радости в груди. - Но это крайне маловероятно.
   - Я говорю тоже самое! - радостно подхватил Степанков. - Карташова попросту не из тех! День и ночь грызет науки, а все одно дубина! Вы посмотрите, как она одевается, на прическу посмотрите! Все наши девочки куколками ходят, а эта...! Какие там кавалеры, какие там дискотеки! Здесь ошибка!
   Цапин мутно усмехнулся.
   - А вы полагаете, что для того, чтоб подцепить СПИД необходима особая манера поведения и стиль жизни? Эта чума двадцатого века проникает во все сферы общества и бьет в самых неожиданных местах.
   Дурак, - подумал Голубев, - напыщенный дурак, оперирует банальными идеями, тем, чему его научили, тем, что вычитал в газетах, собственные мозги не включает и уже до ознакомления с фактами - у него готов вывод.
   - Вот что, Феликс Анатольевич. - спокойно начал Голубев. - Мы уважаем ваш опыт, но позвольте поделится и своим, поскольку наши учащиеся все же нам несколько ближе, чем вам.
   - Согласен, - с неожиданной терпимостью ответил Цапин.
   - Так вот. Мы существуем при нашей молодежи достаточно близко, но не льстим себя убеждением, что знаем о них всю подноготную. У них своя, во многом нам недоступная жизнь.
   Аверина тут же возмутилась.
   - Что вы говорите, Андрей?! Молодежь нам доверяет, вся жизнь её у нас на виду!
   - Теоретически. - сухо прервал Голубев, на это раз не вступая в дискуссии с педагогом коммунистического закала. - А практически мы имеем только общую картину жизни учащихся. Но все же, кое-что до нас доходит. Так вот, к примеру. Какую кличку носит Галя Карташова, вы , понятно, знать не можете, а это существенно.