Горохов Александр. Бабы нас погубят

   - Какую? - подозрительно спросил Цапин , а Степанков захохотал и брякнул.
   - Целка в ботиках!
   - Фу-уй! - с чувством произнесла Аверина, а Цапин дернулся, но уточнил.
   - Целка... Но почему в ботиках?
   - А потому, - без улыбки пояснил Голубев. - Что она приехала поступать в лицей обутая в белые ботики. Приехала из какой-то Сибирской глухомани. И наш удалой народец сразу определил, кто она и что она. И могу вас заверить, что вопрос её девичества остается неизменным и непоколебимым. Иначе бы она лишилась своей клички на следующее утро после дефлорации.
   - Послушайте, - строго приостановила Аверина - Подобные темы не для меня. Тем более, что они не по существу!
   Директор тут же разразилась монологом о молодежных Идеалах, высоком предназначении юности в строительстве светлого будущего Отечества. Натурально - вспомнила про кристально-чистую мораль дедушек и отцов, но все это были привычные для Голубева, пустопорожние разговоры. Сегодняшней проблемы позиция Авериной не решала ни на йоту. Чью юную душу нынче оболванишь такой трепотней, если этим самым Идеалам , Целям и Заботам о благе Отечества - грош цена?! Жизнь определила иной закон - делай СВОЕ счастье, думай о себе - вот тогда то и будет процветать Отечество. А захиреет Отечество - так тоже не беда, лучшего оно и не стоит.
   Но сквозь черепную коробку Авериной мысль эта пробится не могла свободного места в её мозгах уже не оставалось, а вытряхнуть старые Идеи, да заменить их новыми, не было ни сил, ни способностей.
   Голубев терпеливо дал директору выговориться, а потом продолжил так, словно она и не выступала.
   - К тем нашим ребятишкам, которые балуются наркотиками, Карташова тоже никак не принадлежит, могу вас заверить. А следовательно, ни с какой строны её нельзя зачислить в группу сексуального риска.
   Степанков тоже не выдержал, вскочил и ринулся на защиту чести родного лицея.
   - Извиняюсь, но, насколько я знаю, подобные дела подпадают под понятие тайны личной жизни, врачебной тайны и разглашению не подлежат!
   - Правильно. - кивнул Цапин. - Никакому разглашению эти дела бы и не подлежали. Но Карташова, узнав, что заболела - сбежала из медицинского центра, куда сдавала анализы. Там осталась её медицинская карточка.
   - Сбежала? - растерялся Голубев.
   - Да.
   - Никуда она не сбежала! - круто возразил Степанков. - Я её видел утром в лицее.
   - Господа, - чуть прихмурил светлые брови Цапин. - В данном состояние от человека можно ждать чего угодно. Она может покончить жизнь самоубийством, может из чувства мести заражать СПИДом окружающих. Она попадает в состояние перманентного стресса, который будет углубляется по мере развития болезни. Тайна личности, как вы выразились - существует. Поэтому наш круг действий и ограничен. Я же не притянул Карташову в милицию, не вызвал её повесткой, а пришел посоветоваться с вами.
   Нет, вынужден был признать Голубев, нет: мужик далеко не глуп или его хорошо натаскали на такой вид деятельности.
   - Более того, я уже посетил медицинский центр "Знахарь" и у меня сложилось впечатление, что по паспорту Галины Карташовой там сдавала анализы совершенно другая девушка.
   Вот оно! - грохнуло в мозгу Голубева - Вот это уже точное попадание в цель!
   - Я пришел просить вас провести беседу с Карташовой в моем присутствие, но так, чтобы не напугать девушку, если она тут не при чем. В том смысле, если её документ был украден и им воспользовался другой человек.
   - Я просто исключу её из лицея! - категорично сказала Аверина.
   - Кого? - спросил Голубев.
   - Карташову!...Или эту... Которая своровала у неё паспорт!
   - Простите, Надежда Викторовна, - твердо возразил Цапин. - Но я запрещаю вам это делать. - он тут же смягчил тон. - До выяснения всех фактических обстоятельств.
   - Вы слишком молоды, чтобы определять мне мои обязанности! выпрямилась Аверина, но это было последней вспышкой её решительности. Она сообразила, что в возникшей ситуации не ориентируется полностью и закончила безнадежно. - Делайте, что хотите.
   Цапин перевел взгляд со Степанкова на Голубева и принял решение.
   - Андрей Александрович, я попрошу вас провести беседу с Карташовой. В прямую ничего не говорите, но нам нужно узнать, она ли была в медицинском Центре "Знахарь". Не надо пугать девушку раньше времени.
   - Как вы себе представляете эту беседу? - не понял Голубев.
   Цапин не успел ответить. Секретарша заглянула в кабинет и сообщила.
   - Карташова здесь. Я её привела.
   - Позови, - буркнула Аверина.
   Что от него требовалось для дознания, Голубев так и не успел осмыслить. Карташову он знал плохо, помнил лишь, что девушка увлеклась спортом и более того: понимая, что профессией не овладеет, решила пробится в чемпионки. Карташова робко вошла в кабинет. Низкорослая, с корявой, но крепкой фигурой и плоской грудью. В глазах её светился тот заведомый испуг, который характерен для старательных, но бездарных учениц: ведь их призывают в директорский кабинет только с одной целью - дать вздрючку. Хотя они, бедолаги, ни в чем не виноваты. У них, таких "карташовых", даже на озорство, хулиганство талантов нет. Со своими короткими, икрястыми ногами, при пористой коже курносого лица она была настолько некрасива, что влипнуть в какую-нибудь беду сексуального порядка могла только по нелепому недоразумению. Даже в дурацкой пьянке, участие она могла принять лишь по случайности. Мальчики приглашают таких "страхолюдин" на вечеринки лишь когда никого больше нет - а "очень хочется".
   - Здрассте, - прошептала она, а Голубев решительно не знал, с чего начинать беседу и что, собственно говоря, от этой беседы требовалось.
   - Садись , Галина, - с неестественной легкостью сказал он и вдруг вспомнил, что минувшей зимой эта неловкая коротышка неожиданно для всех показала лучший результат по лицею в лыжном кроссе на пять километров. Оказалось, что у себя на родине она бегала в школу по семь километров на лыжах туда и обратно каждый день.
   - У нас вот какое к тебе дело, Галя, - уже уверенней продолжал Голубев. - Ты на лыжах ходить любишь?
   - Да она же наша чемпионка, Андрей! - встрял Степанков, не понимая темы с которой начал Голубев, но стремясь ему помочь.
   - Да, - растерянно ответила она. - Мне нравится. Я с детства на лыжах.
   Вздрючки не намечалось и Карташова приметно успокоилась.
   - Вот и хорошо, - увереннее продолжил Голубев. - . Дело в том, что господин Цапин из окружного комитета собирает команду девушек на первенство Москвы. И мы решили предложить тебе войти в команду. Как ты на это смотришь?
   Карташова потеряно улыбнулась.
   - Я не знаю... У меня с учебой трудно... Вы же знаете...
   - Ничего, мы тебе поможем, - пообещал Голубев. - Главное, чтоб у тебя было желание. Нам нужны твои документы для оформления на спортивные сборы.
   - Документы?... Какие?
   - Ну, медицинские справки об общем состояние. Ты проходила проверку своего здоровья?
   Голубев понимал, что сейчас он - неестественен , фальшив и лжив в каждом слове. Будь на месте Карташовой девушка столичная, опытная и поумней, она б сумела понять, что все его вопросы суть ловушка, лишь маскируют основную тему. Но Карташова ответила с явным облегчением.
   - В прошлом году проходила диспансеризацию, нас всех водили.
   - А в этом году?
   - В этом? Нет... Но если надо, я схожу, куда надо.
   - В медицинский центр "Знахарь", - поддал под ногу Степанков. - Ты знаешь, где он находится?
   - Нет... И, тут ещё одно дело. Я... Я паспорт потеряла. Вторую неделю ищу, ищу и нигде нет. И девочки искали. Я с Александрой Шориной и Раей Бондаревой живу в комнате. Мы все перерыли.
   - Ладно, - легко вступил в разговор Цапин. - До снега ещё далеко и с паспортом все уладим. Согласна войти в нашу команду?
   - Да! Конечно! - в глазах её бленула такая радость, что Голубеву стало стыдно.
   - Тогда продолжай тренировки. Через месяц мы поговорим официально. Будь здорова.
   Карташова поняла, что разговор окончен, сорвавшимся голосом попращалась и вышла из кабинета.
   - Это не она. - тут же сказал Цапин. - Не подходит к портеру, как его описали свидетели.
   А Голубев - похолодел. Соседки Карташовой по комнате - Александра Ширина и Рая Бондарева. Вот это - уже ближе к цели! И Цапин не может не выйдти на эту цель. Тот заговорил сдержанно.
   - Она назвала Александру Шорину и Раю Бондареву... Вы их знаете?
   - Конечно. - чересчур поспешно сказал Голубев. - Александра Шорина москвичка. Но она далеко живет, в Химках. Ей разрешил жить у нас. Бондарева иногородняя.
   Неожиданно Цапин заколебался, проговорил нерешительно.
   - Мне бы не хотелось устраивать в вашем заведение заварухи. У вас не найдется каких-нибудь фотографий Шориной, Бондаревой и всего курса?
   На помощь с излишней услужливостью пришел Дима Степанков.
   - А как же! Я весь курс фотографировал на Новый год! Остались фотографии и общекурсовые и персональные.
   Степанков не договорил, что этими фотографиями он беззастенчиво подрабатывал - девочки любили сниматьсяч и не жалели денег со стипендии, чтоб послать свои изображения родителям и друзьям - "вот какая я стала в столице!"
   - Очень хорошо. - сдержанно похвалил Цапин. - Я вас попрошу дать мне фотографии. Я верну.
   Степанков поспешил в свою лабораторию, а Аверина, которая уже несколько минут молча и словно отрешенная от всего смотрела в окно, повернулась и спросила тихо.
   - Андрей Александрович, я правильно понимаю ваше мнение... Что в лицее нет ни одной девушки... То есть девочки, кроме Карташовой? Что остальные уже систематически и неупорядоченно живут с...
   - Я этого не проверял - грубовато ответил Голубев. - Но что б пересчитать подруг Карташовой с тем же дефектом, думаю - хватит пальцев одной руки.
   - Дефектом? - возмущенно вскинула брови директор. - И это вы говорите про девочек шестнадцати - семнадцати лет?
   Голубев пожал плечами, поскольку знал - любой ответ прозвучит нелепостью.
   - И с такой позицией, Андрей Александрович, вы пришли к нам в лицей? Я этого не ожидала.
   - С какой позицией? - слегка разозлился Голубев.
   - Но это же... Разврат!
   - Где разврат?
   - В вашей душе! Моральный разврат, во всяком случае.
   Доказывать обратное было невозможно да и ни к чему, а потому Голубев кивнул.
   - Видимо, вы правы. Но что уж тут поделаешь.
   - Но ведь вы женаты! И у вас дочь, по моему, восьми лет?
   - Правильно. Жена уже три года как в Америке, дочь вместе с ней, но при чем тут они?
   - В Америке? А почему в Америке? - презрительно возмутилась Афанасьева. - Ребенок ходит в Американскую школу? Забывает русский язык? новая, более острая и болезненная для Авериной заставила её забыть проблемы развращенности своего педагога. - Как вы это допустили?
   - Так. - ответил Голубев. - От разврата души и мыслей.
   - Но это же... Социальное уродство! - выдала Аверина термин, который вряд ли существовал в русском языке.
   - Возможно. - согласился Голубев. - А вас, Надежда Виктровна, не волнует, что за последнии несколько лет сорок пять тысяч русских девушек вышли замуж за иностранцев через всякие бюро знакомств и сбежали из России? Рвали когти, лишь бы удрать. Пусть не самые наши лучшие кадры, как я надеюсь, но все же?
   - Они там... Гибнут! - выпалила Аверина. - Гибнут по домам терпимости, ходят по рукам, их продают, как скот! На верблюдов меняют! И вообще, - голодают.
   - Может быть.. - безнадежно согласился Голубев, которого в большей степени занимало сейчас то, что Цапин слишком уверенно определил : Карташова - не та Карташова! Он что же - видел лже-Карташову? Откуда видел - из окна Прокуратуры? Что-то с этим Цапиным было не то...
   Вернулся Степанков, принес кучу фотографий. Горбоносое лицо его с вывернутыми губами сияло такой услужливостью, что на него смотреть было неприятно - он и гордился своей лакейской угодливостью и стеснялся одновременно, поскольку стоять по стойке смирно перд чином из прокуратуры для мужчины как-то не очень солидно, с русской точки зрения. Он разложил перед Цапиным веером полторы дюжины фотографий и радостно сообщил.
   - Я исходил, инспектор, из тех примет внешности девушки, которые вы давали. Рост около ста семидясяти сантиметров, лицо славянского типа, фигура современная.
   Фотографии были выполнены на любительском уровне с потугой на профессионализм. Степанков не стал дожидаться опасного для себя вопроса и заявил сам.
   - Это наши студентки второго и первого курса, которые, знаете, посылали свои фотографии на разные конкурсы. Ну, и в эти конторы, которые знакомят с иностранными женихами. В общем, самые активные девочки...
   Аверина лишь вздохнула, но сообщение Степанкова не прокоментировала.
   Голубев никогда не был агрессивным человеком, но сейчас с трудом удерживался, чтобы не врезать кулаком в услужливую рожу Степанкова. Во-первых, он бесстыдно врал: о девчонках он не заботился, а пытался сделать фотографию на обложку какого-нибудь журнала сексуальной тематики. На этом можно было заработать, и Степанков пытался обогатиться за счет студенток, - драл деньги и с них, печатая фотографии, будто бы по их заказу. Во-вторых, тайно (когда удавалось договориться) Степанков снимал девчонок в очень откровенном виде, фривольных позах и, ясное дело, без всякой одежонки. Эту часть своей продукции Степанков в данный момент разумеется не предьявил, но и того что приволок пред очи следствия было достаточно - практически портреты всех интересных девушек лицея, второго и первого курса. Под порядковыми номерами на обороте фотографий.
   Голубев разглядел, что Алесандра Шорина оказалась под №3, Рая Бондарева - шестой, девятой - Елена Винокурова. В этой компании не было только Юлии. И Голубев знал, что она просто была чересчур хорошо воспитана, чтоб не посчитать за высокую честь увидеть свое изображение на обложке какого-либо журнальчика с подозрительным оттенком порнографии.
   Степанков был бездарным фотографом. Однако у него хватило мозгов выхватить и подчекнуть в портретах самые сильные стороны каждой. Рая Бондарева, (понятное дело, - в полный рост) блистала своими крутыми формами и её крестьянское начало, жаркая плоть просто били по глазам. Не портрет, а модель для онаниста. Александра и Елена были сняты по грудь, и если у первой были широко раставленные глаза до висков, то вторая отличалась точеным профилем.
   Тем не менее, все фотографии были выполнены грубо и безвкусно, так что Степанкову, с его уровнем мастерства, лучше всего было бы работать в тюрьме - в анфас и профиль делать снимки преступников, которые подшиваются к их уголовным делам.
   Цапин дал иную оценку кустарному промыслу.
   - Прекрасные фото. Я возьму их все.
   - Конечно, конечно! - чему-то обрадовался Степанков. - У меня же остались негативы.
   И вдруг подала голос Аверина, про которую как-то и забыли.
   - Нет, товарищи! Я требую вернуть фотографии, после их использования!
   - Что? - переспросил Цапин.
   - Вернуть! - повторила она властно. - Я не желаю, чтоб эти фотографии фигурировали где-то в милиции! Не желаю! Проведите свое опознание и сегодня же верните!
   - Да, конечно. - легко согласился Цапин, аккуратно сложил фотографии в папку, поднялся и взглянул на Голубева и сказал с нажимом.
   . Я попрошу вас сьездить со мной в центр "Знахарь". Проведем опознание с теми, кто видел эту девушку и я вам верну фотографии.
   Голубев тут же понял, что уточнение вопроса (Да почему я?!) может оказаться опасным и лишь кивнул. А Степанков, уже считавший себя причастным к острому действу следствия, явно обиделся, что его отстранили, но промолчал.
   - Вы не на машине случайно? - спросил Цапин, когда они уже вышли из лицея на улицу.
   - Случайно на машине. - буркнул Голубев и махнул рукой в сторону "опеля".
   Цапин уловил неприязнь в его голосе и сказал миролюбиво.
   - Не обижайтесь, что я вас привлек к этому делу. Мне показалось, что вы имеете что сказать по этому вопросу. Он вас волнует. Мне так думается.
   Голубев неопределенно пожал плечами, сел за руль и покосился на своего спутника. Теперь Голубев определил, что Цапину скорее все же около сорака, нежели около тридцати - попросту мужчина в хорошей форме, следит за собой.
   - Вперед. Мимо кинотеатра "Первомайский" - рассеяно указал путь Цапин, а сам тут же открыл на коленях папку и принялся внимательно рассматривать полученные фотографии.
   Голубев включил мотор и спросил подчернуто подозрительно.
   - В каком вы звании? В своей прокуратуре или милиции?
   Цапин оторвался от фотографий, внимательно посмотрел на Голубева и сухо улыбнулся.
   - Мы обменялись недоверием, Андрей Александрович. Я почувствовал у вас какое-то непонятное напряжение. А вы поняли, что я не из милиции, и не из прокуратуры... Но я там служил в свое время.
   - А где сейчас?
   - Сейчас я возглавляю службы охраны медицинского центра "Знахарь". И скажу вам прямо, чтоб не было неясностей. Эта история меня очень больно ударит. Меня просто попрут со службы. Девчонка убежала на моих глазах.
   - Боитесь потерять теплое место? - безцеремонно спросил Голубев.
   - Да. - спокойно ответил Цапин. - После увольнения из правоохранительных органов я несколько лет был безработным. И поверьте, это далеко не сладкая жизнь - Понятно. - с легкой ехидцей ответил Голубев.
   - Что вам понятно?
   - Только то, что из органов вы ушли не по своей воле. Вас оттуда убрали.
   - Почему вы так решили? - хмуро спросил Цапин, а Голубев рассмеялся.
   - Да потому, что сейчас толковый, профессионально подготовленный милиционер с неподмоченной репутацией - на вес золота! Определенные структуры, скажем прямо, - криминальные и подпольные - платят такому человеку ставку министра! А вы - ходили безработным.
   Цапин потемнел и молчал до тех пор, пока красный светофор не переключил свои огни на желтый, а потом дал разрешающий зеленый.
   - Я обвинялся во взятках. - решительно сказал Цапин. - Но ничто не было доказано. И не было этих взяток. Меня подставили.
   - Бывает. - легко ответил Голубев. - Меня это не интересует. Вопрос в другом. Почему вы вцепились в меня? А не в того же Степанкова?
   - Не знаю. Интуиция. Степанков просто мелкий жулик. Скорее всего, промышляет фотографиями голых девченок. А вы... Вас очень насторожила эта история. - он прихлопнул ладонью по папке с фотографиями. - Я вам скажу прямо. Мне нужно найти эту девчонку со СПИДом. И если вы можете что-то сказать, дать направление, то... Я вам буду многим обязан.
   - Девушку видели вы, а не я. - уклончиво ответил Голубев, вглядываясь в дорогу.
   - Да. Со спины. Она, стерва, переоделась, когда выскочила из кабинета доктора. А тут ещё шеф подьехал. Мой охранник её прозевал.Я её в лицо не видел. Вы не могли бы...
   - Нет. - обрезал Голубев. - Ничем помочь не могу.
   - Да, конечно. Подозревать можно всех. Любая из лицея может быть больной. Включая директора.
   Голубев не удержался от смеха.
   - Вы бы это ей сказали! Что вы собираетесь делать с девченкой со СПИДом , если её найдете?
   - Ничего. Возьмут у неё подписку о том, что она знает про свое заболевание. После этого она будет уголовно ответственна. Поставят на учет, будут лечить. Но все это безнадежное занятие.
   - И все?
   - А что ещё сделаешь? Ни в какие тюрьмы, резервации спидоносцев, то бишь ВИЧ-инфицированных пока не загоняют. Так что дело заключается лишь в том, чтоб определить и локализовать первоначальный источник. Эпидемия опасна. А она у нас на носу. - он протянул Голубеву фотографии. - Покажите мне соседок Карташовой по комнате в общежитии. Она назвала Бондареву и Шорину.
   - Фамилии написаны на обороте. - ответил Голубев, чтобы разом отречься от любых видов помощи в розыске. Он едва находил в себе силы, чтоб следить за дорогой. По счастью до медицинского центра "Знахарь" оказалось всего несколько кварталов и он сумел не попасть в аварию. Как сквозь подушку он слышал рассуждения Цапина.
   - Каторжная работенка. Одна надежда, может в "Знахаре" кто-нибудь узнает красавицу...
   Надежда - не оправдалась. Немолодой охранник тоже видел девушку большей частью со спины, путался в цвете волос и даже приблизительно не мог указать ни на одну из фотографий.
   Регистраторша со всей определенностью заявила, что изображение Галины Карташовой ничего общего с клиенткой того дня не имееет - это точно. А что до остальных, то определенного сказать ничего не может.
   - Ты ж понимаешь, Феликс - повинилась регистраторша. - Они все сейчас по модному на одно лицо. Как эта актриса...
   Имя модной актрисы она так же не сумела назвать.
   Но Цапин оказался настойчив, выделил снимки Александры и Раи Бондаревой, сунул их женщине под нос и надавил.
   - Припомни, Наталья. Хотя бы вот такого типа?
   - Нет... Не схожи... Та была нахальней, что ли... А это скромные девушки.
   Врач, принимавший пациентку, (на него Цапин возлагал особые надежды) долго мялся, стеснялся, а потом сказал с виноватым вздохом.
   - Видите ли, я в тот день, точнее в тот момент, забыл в кабинете заведующей свои очки. Я ношу пару очков - для чтения и для автомобиля с телевизором. И нужных под рукой не оказалось.
   Цапин прекратил поиски, отдал фотографииГолубеву и сказал, ускользая взглядом мимо его лица.
   - Плохо дело. Мне этого прокола не простят.
   - Будете искать? - с наигранной легкостью спросил Голубев.
   - Да. - он неожиданно посмотрел в упор и сказал тихо. - Я вам заплачу за помощь. Хорошо заплачу. Вы что-то знаете. Или имеете догадку.
   - Какую ?
   - Весь этот цветничок у вас под рукой...
   Цапин понял, что говорит чепуху и закончил с кривой улыбкой.
   - Ладно. Найду без вас.Советую быть острожным со студенточками.
   Голубев лишь кивнул, не сказав в ответ, что совет, скорее всего, уже запоздал.
   Он откатился от "Знахаря" на квартал и остановил машину. Несколько минут он ни о чем рассуждать не мог. Мысль, затмившая мозг, была простейшей - а не сидишь ли ты и сам сейчас зараженный этой инфекцией, и дней твоей жизни осталось всего ничего?! Завтра - начнешь худеть и гнить, болеть и терять силы, а к весне тебя закопают в землю!
   Минут пять у Голебева ушло на злобную тоску, выражающуюся в проклятиях общего порядка - откуда эта зараза на нашу голову обвалилась? Негры из Африки подарили? В секретных лабораториях США изобрели, как боевое оружие?! Инопланетяне забросили? Версии, все как одна дурацкие, были несчитаны, никто прямого ответа не давал. Самая разумная - так захотелось матушке-Природе, господа! Слишком уж вы стали благополучны и грешны, слишком беззаботны, после того, как осилили чуму, туберкулез, оспу и холеру! И чтобы вы сохраняли чувство страха и не считали себя за бессмертных Богов - вот вам СПИД! А когда справитесь с ним, то получите очередной подарок, ещё более неприятный! Даже если изобретете Элексир Бессемертия, то все одно ничего не получится! Природа вам выдаст что-нибудь и похлеще, так что будете дохнуть точно в положенный каждому срок и никакие препараты вам не помогут!
   Голубев сколько не раздумывал, никак не мог отделить смерти Валерия от новой информации: в рядах Клуба "Тайм-брек" почти наверняка - СПИД! И тогда все события последних дней приобретали иную окраску.
   Валерий, в последнем своем предостережении, указал достаточно точно "Восточный Ветер м Мартышка". И с этим "ветром" ещё можно как-то справиться. А вот как уворачиваться от чортовой инфекции? Полагайся на презервативы, да и они, по последним данным, не всегда помогают! Так что человечество перемрет от страха, прекратит размножаться и никакого Всемирного потопа, атомной войны не потребуется.
   В полной растерянности Голубев попытался предположить, кто из четырех девушек их компании способен на отчаянный выстрел в Валеру Сенчукова. Принялся было копаться в психологических портретах девчонок, но быстро смекнул, что психология человека, попавшей в роковую ситуацию - резко меняется, меняется сама сущность её личности и, если рассматривать дело под таким углом зрения, то неизвестно чего ждать от любой личности, даже самого мирного и тихого характера. Конечный вывод его размышлений был печален: кто-то перестреляет весь Клуб "Тайм-брек". Или это сделает "Восточный ветер" из соображений конкурентой борбы. Или - свихнувшаяся от ярости девица, зараженная смертью.
   Часы его лекций уже миновали и Голубев собрался было поехать в Клуб, но решил, что по отношению к Авериной это будет нехорошо и за пять минут докатился до лицея.
   Директрису он застал уже пришедшей в себя и уже наметившей план действий.
   - Не определили дамочку? - решительно спросила она, едва Голубев ступил в кабинет. - Проведем общее собрание студентов и поговорим!
   - О чем? - острожно спросил Голубев.
   - Как о чем?! Поставим вопрос о целомудрие, о девичьей чести. Не думайте, что я так уж отстала от жизни, понимаю, что эти категории для современной молодежи пустой звук! Но мы и решим их круто, современно. Пригласим специалистов из больницы, пусть объяснят что это такое СПИД. Пусть на примерах расскажут о трагедиях, к чему все это приводит.
   - Что - приводит? - Голубев подавил улыбку.
   - Ранние половые сношения. - ответила Аверина и все же слегка покраснела.
   - Против природы не попрешь. - мягко заметил Голубев.
   - Так что же нам - пассивно смотреть, как гибнет молодежь?
   - Нет. Надо в мужском и женском туалетах вывесить плакаты "Пользуйтесь презервативами".
   - Что-о? - она глянула на Голубева так, словно он предложил ей самой прилюдно раздеться до гола.
   - И продавать эти приборы в буфете. - закончил Голубев.
   - В буфете лицея? - Голубеву показалось, что она сейчас упадет в обморок.
   - Ну да, в буфете лицея. Или выдавать их вместе со стипендией. За счет лицея, разумеется.
   - Вы понимаете, Андрей Александрович, что потворствуете разврату?! Выдавать бесплатно эти самые...Штучки?