Страница:
Шеф службы безопасности окинул ее взглядом через плечо, и его мрачное лицо разгладилось, только между глаз осталась одна морщинка.
– Нет, это у меня упал пирог, – убедительным тоном произнес он, – а ты держишь свой. Ухура с сомнением посмотрела на него:
– Ты уверен в этом?
– Абсолютно.
Зулу улыбнулся. Зная, с какой крайней неохотой Чехов пробовал любую незнакомую пищу, он с особым интересом наблюдал, как тот выпутывается из этой ситуации.
– Трус, – сказал Зулу, слизывая с пальцев последние крошки выпечки. Затем он огляделся, отыскивая указатель направления. – Пошли. У нас остался всего лишь один час увольнения, а магазинчик, куда я хочу попасть, на другом конце галереи.
– Надеюсь, что не дальше. – Чехов тяжело вздохнул, но все же без колебаний последовал за Зулу по изгибающемуся туннелю галереи, приостанавливаясь лишь для того, чтобы дать Ухуре возможность пристроиться рядом с ними. Зулу обратил внимание, что русский время от времени настороженно посматривает в сторону одетых в красные костюмы фигур, мелькавших среди прохожих. – Итак, какое хобби ведет нас на сей раз?
Зулу часто заморгал, сраженный убийственной своевременностью вопроса.
– Откуда ты узнал.., то есть, с чего ты взял, что у меня появилось новое хобби? – Он обернулся через плечо, прислушиваясь к сливающимся в один веселый гомон звонкому голоску Ухуры и низкому смеху Чехова. – Над чем вы потешаетесь?
– Зулу, как только мы вместе идем в увольнение, то постоянно происходит одно и то же, – широко улыбаясь, проговорила Ухура. – Чехов вечно затаскивает тебя поиграть на имитаторах или тренажерах...
– А Ухура обязательно отыщет какую-то неведомую еду и примется кормить нас этим, – сквозь зубы процедил Чехов.
– А ты неизменно находишь себе новое хобби и возвращаешься на "Энтерпрайз", вдохновленный своим новым увлечением. – Ухура обернулась к шефу безопасности, когда они проходили мимо широких ворот, ведущих к докам станции. – В последний раз что это было? Кажется, йога в арктурианском стиле?
Чехов покачал головой:
– Нет, то было в позапрошлый раз. В прошлый раз было вырезание моделей знаменитых звездолетов из иотического хрусталя.
От смущения на щеках Зулу проступили розовые пятна. Он поднял руку к лицу, пытаясь как-то скрыть это.
– Я пока продолжаю работать над этими приемами, – заявил он. – А в тот раз я же не знал поначалу, что для занятий арктурианской йогой надо иметь две пары рук!
– Зулу, да любой, кто хоть раз видел арктурианца, занимающегося йогой, не упустил бы такой детали!
– Вот именно, это только детали, мелочи... – Тут Зулу заметил магазинчик, в котором бывал раньше. Красочная вывеска была почти скрыта буйно разросшимся плющом и цветами, каскадами ниспадающими по открытому решетчатому фасаду. – Вот сюда мне и надо. Давайте зайдем.
Внутри заставленного растениями магазина приятное журчание падающей воды смешивалось с треском каких-то сверчков. Зулу остановился на пороге и сделал глубокий вдох. Смесь запахов почвы, листьев и распускающихся цветов пропитала воздух такой свежестью, словно они были на настоящей планете.
– Ну разве не чудесно?
– Прямо как в твоей каюте. – Чехов подошел, встал рядом и нахмурился, услышав усилившийся треск и пощелкивание. – А я считал, что насекомые запрещены на космических станциях четвертого класса.
– А это не насекомые. – Зулу приподнял занавес из денебианских лиан, не обращая никакого внимания на целый ливень благоухающей цветочной пыльцы, обрушившийся на него, пропустил Ухуру, быстро юркнувшую внутрь. За перегородкой, увитой виноградной лозой, находился бассейн из резного черного мрамора. В нем булькала вода, на поверхности которой мягко колыхались зеленые, словно мох, листья водяных лилий. Полупрозрачные сапфировые цветы поднимались прямо из воды на хрупких искривленных стеблях, а на листьях по-кошачьи уютно разлеглись маленькие ящерицы, усыпанные золотистыми пятнышками. Их горловые мешочки трепетали в быстром ритме, и становилось ясно, что именно эти твари издавали треск, заполнявший все пространство магазинчика.
– Ox! – звонкий мелодичный голос Ухуры замер от восхищения. Девушка присела на корточки возле бассейна. – Зулу, как они прекрасны! Кто это?
– Халканские водяные хамелеоны. Смотри.
Зулу наклонился и рукой плеснул воду на цветы. Треск мгновенно превратился в сильный тревожный рокот, сменившийся абсолютной тишиной. На каждом листе теперь только легкое зеленое мерцание указывало места, где недавно отчетливо были видны маленькие ящерицы.
– Умело замаскировались, точно?
– Будешь теперь разводить ящериц? – Чехов пробрался сквозь лианы и встал рядом, скептически разглядывая прудик с лилиями. – Есть ли смысл заводить животных, которых даже нельзя увидеть, не говоря о том, чтобы поиграть с ними?
– А мне нравится звук, который они издают. К тому же, они нужны для опыления цветов.
Зулу окунул ладонь в бассейн и приподнял на руке одну из полупрозрачных лилий. Едва только он коснулся пальцами лепестков, как внутри цветка засиял бледный огонек какого-то светлячка. Спустя мгновение из сердцевины цветка вырвалось облачко фосфоресцирующей пыльцы. Крошечные искорки усыпали руку Зулу и некоторое время продолжали светиться, постепенно угасая.
– Раньше я такие цветы видел только в книгах. Это – халканские огненные лилии. Надеюсь пополнить ими свою коллекцию растений.
– Хотел бы я знать, где ты собираешься...
Шум и оглушительный грохот со стороны входа в магазин прервали Чехова. Офицер безопасности быстро обернулся и укрылся за виноградной лозой, увлекая за собой Зулу и Ухуру. Они высунулись из-за растительного заграждения как раз в тот миг, когда человек в хорошо знакомом темно-красном облачении и при полной амуниции свалил с подставки несколько горшков с цветами. Керамика со страшным грохотом разлетелась по выложенному плитками полу.
– Эй! – Дородный седовласый мужчина выбежал из боковой двери магазина, держа в руках метлу вместо дубины. Он изумленно посмотрел на кучи грязи и растоптанные листья на полу. Затем поднял взгляд на вооруженного полицейского. – Какого черта ты здесь делаешь?
Орионец повернул лицо, прикрытое темным щитком, в сторону хозяина магазина и одной рукой в перчатке взялся за стебель следующего растения.
– Обычное розыскное мероприятие, – лаконично и монотонно процедил он и с грохотом сбросил растение на пол.
– Черт знает что! Мы же в федерации!
Продавец попытался встать между орионцем и своими цветами. Зулу напряженно и протяжно вздохнул, видя, что Чехов порывается вмешаться. Он успокаивающе положил руку на плечо офицера безопасности как раз в тот миг, когда орионец с такой легкостью швырнул грузного торговца через всю комнату, что сразу стало ясно – этот человек привык иметь дело с гораздо более сильной гравитацией. Вновь раздался грохот, – и сразу же умолкли трескучие голоса ящериц, до сего момента доносившиеся из глубины магазина.
Чехов предусмотрительно замер, притаившись за растениями, в это время Ухура стремительно бросилась к застонавшему хозяину магазина и склонилась над ним. Затаив дыхание, Зулу наблюдал, как вооруженный полицейский поворачивается в сторону заметно уступающего ему по росту шефа безопасности "Энтерпрайза".
– Чехов, – тихо произнес Зулу, – позволь мне сказать тебе пару слов, прежде чем ты будешь решать, стоит ли затевать здесь что-нибудь. На Орионе удвоенная по сравнению с земной сила гравитации.
– Я не забыл об этом.
Левая рука русского была спрятана за спиной, и пальцы ее то нервно сжимались в кулак, то разжимались снова. Зулу заморгал глазами и стал потихоньку пятиться назад.
– Ухура, что с хозяином?
– Похоже, что он сильно ударился головой, – ответила девушка с беспокойством.
– Не надо из-за меня волноваться. – Дородный мужчина приподнялся, опираясь на локоть, а Зулу тем временем отступил еще на шаг назад. – Просто вызовите службу безопасности станции. Я хочу, чтобы они арестовали эту обезьяну.
– Ну это как раз и не понадобится. – Рука Чехова снова дернулась за спиной, и Зулу проворно рванул к себе несколько лиан. Он собрал длинные стебли в петлю и стремительно набросил ее на шею орионца. Вооруженный человек зарычал и стал обеими руками рвать удавку, стараясь освободиться от нее. В это время Чехов бросился вперед и выхватил из-за пояса орионца лучевой пистолет. Далее офицеру безопасности пришлось отскочить в сторону, уклоняясь от быстро проведенного орионцем захвата. Чехов удачно вывернулся, перекатился на живот и проворно приподнялся, направив фазер прямо в грудь полицейского. Орионец мгновенно застыл на месте, как будто внезапно окаменел.
– Убирайся отсюда, – скомандовал Чехов. – Быстро!
Одетые в перчатки руки орионца дернулись, словно он хотел схватить ружье-фазер, висевшее за спиной, но яростное выражение на лице Чехова и пистолет в его руке убедили полицейского не предпринимать опрометчивых действий. Пробормотав что-то нечленораздельное, орионец повернулся и пошел к двери.
– Ухура, вызови службу безопасности станции. – Чехов присел на корточки, не сводя глаз с удаляющейся фигуры в красном, – Скажи им, что гости с Ориона нарушают порядок на пятой палубе.
Офицер связи кивнула головой.
– Единственный раз не захватила с собой коммуникатор. Где у вас здесь станционный интерком? – спросила она у хозяина магазина.
– В моем офисе.
Тучный человек указал движением подбородка на дверь, из которой сам вышел, и тут же застонал, осторожно поднимая руку ко лбу. Пока Ухура торопливо искала панель коммуникатора, Зулу обнаружил возле крана для поливки растений чистую тряпку, подошел к хозяину магазина и приложил ее ему к голове.
Торговец ответил мягкой, признательной улыбкой.
– Большое спасибо. Вы, ребята, быстро разделались с этим орионцем. Уж точно получше, чем сумела бы наша станционная служба. Я чувствую, вы сами с того корабля, который прибыл сюда несколько дней назад, так ведь?
– Правильно. – Чехов продолжал смотреть на дверь, не выпуская из рук лучевой пистолет. – Что творится с вашей собственной станционной службой безопасности? Нельзя, чтобы после таких безобразных дел эти орионцы преспокойно и безнаказанно улетели отсюда.
Торговец вздохнул:
– Они не были настолько плохими, когда впервые прилетели сюда. – Услышав скептическое хмыканье Чехова, мужчина проворчал:
– Да, они и тогда показали себя большими грубиянами, но хотя бы ничего не громили и не разрушали. Просто осмотрели мой магазин пару-тройку раз, но всегда уходили спокойно.
– Что они искали? – спросил Зулу, присев на корточках возле старого торговца.
– Я сам ни черта не понимаю. – Хозяин магазина приподнялся и сел, морщась от боли. – Они-то говорили, что ищут орионских дезертиров, но такое объяснение – просто сущая чепуха. Ни один орионец в здравом уме не стал бы забираться на станцию, расположенную так далеко в пространстве Андоры. Нет, после того случая с Хаслевом, подобное просто невероятно.
Чехов оглянулся на говорившего:
– Какой это еще случай с Хаслевом?
– Один из гениальных андорских физиков пропал несколько месяцев назад во время выполнения программы космических исследований и прихватил с собой какую-то там сверхсекретную технологию. И похоже на то, что андорцы считают орионцев причастными к этому инциденту. А я считаю, что и те и другие попросту накаляют отношения, готовясь к схватке. – Торговец стал с трудом подниматься, опираясь на плечо Зулу. – Пойдемте ко мне в комнату. Я хочу вам кое-что дать за то, что вы помогли выгнать этого орионца отсюда.
– Не стоит, – вежливо отказался Чехов, осторожно засовывая орионский фазер в карман своей темной кожаной куртки. – Наша работа в том и состоит, чтобы восстанавливать повсюду законы Звездного флота.
Тучный старик упрямо покачал головой:
– Я настаиваю. – Он потащил Зулу, взяв его за плечо, и корабельный рулевой позволил увести себя в заставленное вещами помещение. Зулу видел, что. Чехов остановился у двери, настороженно поглядывая в сторону парадного входа в магазин. Толстяк полез в угол и снял с какого-то громоздкого предмета укрывающий его от пыли лист. В отраженном свете перед ними заблестел черный мрамор. – Вот.., что скажете на это?
– Ого-го... – Зулу растерянно смотрел на овальный бассейн – уменьшенный вариант пруда, стоящего в магазине. – Вы это мне хотите отдать?
Владелец магазина кивнул:
– Небольшой подарок за то, что вы спасли мой магазин.
Зулу через плечо оглянулся на Чехова, оставшегося стоять в дверном проеме.
– Но это же не я спас вашу собственность.
– Пусть даже и так, но именно вы привели сюда своих друзей. – Улыбка толстяка была удивительно доброй. – Сынок, если я не ошибаюсь, ты сегодня уже в третий раз приходишь ко мне полюбоваться на этих водяных хамелеонов. Я догадался, что ты хотел бы завести таких же у себя, а вот для этого-то тебе и понадобится емкость, в которой ты смог бы их разместить.
– Да я вообще-то собирался пустить их в свою старую рыбную цистерну. – Неожиданно для себя Зулу шагнул вперед и провел рукой по гладкой поверхности мраморного бассейна. Металлические частицы сверкали на блестящей черной поверхности, словно кусочки тонкой слюды. Зулу отступил назад со вздохом сожаления. – Он прекрасен, но я боюсь, что мы не можем, согласно правилам Звездного флота, принять столь дорогой подарок.
Владелец магазина заворчал и стал выдвигать контейнер из угла.
– Не беспокойтесь, цена этой вещи не более теллурийского десятицентовика. Я сам изготовляю такие пруды из мраморного эпоксида, и этот экземпляр бракованный. – Он дотронулся до задней стенки контейнера и указал Зулу на опорную колонну. – Видишь ту полосу поперек основания? Слишком много серебристых хлопьев затекло туда при формовке, поэтому все изделие было испорчено.
– Вы уверены? – Такое легкое отступление от совершенства вовсе не показалось Зулу изъяном.
– А иначе почему бы я держал его здесь, вместо того, чтобы выставить на продажу? – Торговец с искренней улыбкой посмотрел на Зулу, – К тому же, я ведь отдаю только пруд. Думаю, ты захочешь купить ящериц и лилии.
Зулу одобрительно засмеялся:
– Ну, разве что так...
Он помог хозяину перенести пруд в главный зал магазина, причем оказалось, что предмет был не настолько тяжелый, каким выглядел. Чехов отступил назад, пропуская их.
– Неужели ты считаешь, будто в твоих джунглях есть место еще и для плавательного бассейна? – спросил он, с неодобрением глядя на все происходящее.
– Ничего, расчищу место. – Зулу недоуменно поднял брови, увидев, что Ухура пробирается к ним сквозь заросли лиан. – Почему ты так долго?
– Станционные ребята из службы безопасности все это время не хотели меня соединять. – Девушка сердито поджала губы. – В конце концов мне пришлось использовать свое старшинство по званию и заставить офицера по связи сделать это. Шеф безопасности ответила мне, что приедет сюда как можно быстрее. Мне показалось, что за последнее время они получили немало вызовов, связанных с поведением орионцев. – Ухура заметила небольшой мраморный контейнер. – Какой чудесный пруд!
– Спасибо. Это мне Чехов купил. – Заметив сердитый взгляд русского, Зулу ответил ему приятной улыбкой. Затем, отвернувшись, стал понаблюдать, как торговец поднимает черпаком на длинной ручке из воды горшочек с лилией. Вместе с цветком из воды, потрескивая, поднялась целая дюжина потревоженных хамелеонов. Продавец привычным движением стряхнул их в два небольших пластиковых пакета.
– А вот я по-прежнему не уверен, что стоит связываться со всем этим. – Чехов с мрачным видом подошел сзади и продолжил:
– А что, если твои ящерицы разбегутся? Вот уж чего нам не хватало на корабле, так это стаи невидимых рептилий, ползающих повсюду.
Толстяк снова проворчал что-то и завязал оба пакета, оставляя в каждом из них достаточный запас воздуха. Сквозь пластик доносилось приглушенное потрескивание. Это хамелеоны безуспешно пытались изменить свою окраску под цвет прозрачного пластика.
– Не стоит так волноваться, сынок. Халканские хамелеоны никогда не уходят далеко от своего родного пруда. И вам не придется добывать для них какой-то особенный корм, достаточно обычной пищи для рыбок. Все вместе стоит двадцать кредиток.
– Уж слишком это дорого за одно растение и шайку пищащих ящерок, которые потом всю ночь не дадут уснуть, – пробормотал Чехов.
– Ой, Чехов, не становись занудой.
Ухура взяла поданные торговцем пакеты с хамелеонами, в то время как Зулу оплачивал счет. Хамелеоны между тем уже приобрели цвет заката.
– По-моему, это самое лучшее из всех хобби Зулу.
– Тебе легко так рассуждать, – сурово заметил русский. – Тебе не придется тащить этот бассейн на корабль.
– Эй, так ведь не я, а ты тренируешься в поднятии тяжестей.
Зулу взял водяную лилию, стараясь не задеть усыпанные пыльцой лепестки, затем поклоном поблагодарил тучного хозяина. Торговец также отвесил гостям поклон и с улыбкой проводил их до дверей.
– Ты всегда говоришь это, как только нам приходится нести что-нибудь тяжелое.
Однако, несмотря на свои возражения, Чехов довольно легко поднял мраморное изделие и взгромоздил его себе на плечо. Зулу и Ухура обменялись улыбками, направляясь следом за товарищем.
– Опять я забыл, что собирался больше не ходить в увольнение...
Голос русского замер, едва только он вышел в галерею станции. Ослепленный мерцающими ртутными лампами, Зулу не понимал причины внезапного молчания товарища, пока сам не вышел вместе с Ухурой наружу. Застывшая черная стена из сотрудников службы безопасности Сигмы-1 выстроилась у дверей магазина, ощетинившись нацеленными на астронавтов фазерами.
– Никому не шевелиться, – раздался резкий женский голос. – Мы – служба безопасности станции. – Женщина обвиняющим жестом указала пальцем на Чехова. – Вы арестованы, сэр.
– Мне очень жаль, Джим, – вздохнул командор, поднимая руки. Этот жест означал, что он бессилен и сдается на милость обстоятельств. – Я ничего не могу поделать. – Он жестом предложил Кирку сесть в стоящее напротив кресло. – Ты же знаешь, я бы вмешался, если бы мог.
Кирк машинально посмотрел на предложенное кресло, но затем понял, что не может заставить себя прекратить хождение по кабинету и сесть.
– Ты можешь задержать их на станции, – предложил он. Затем, предчувствуя возражения Петерсена, добавил:
– Ты же главный начальник в этом секторе, Макс, ты можешь делать здесь все, что сочтешь нужным, и мы оба с тобой хорошо это понимаем. А это подразумевает и задержку действий четырех федеральных аудиторов на такое время, какое мне понадобится, чтобы исчезнуть из вашего порта.
Петерсен засмеялся:
– Джим, для такого выдающегося капитана Звездного Флота, как ты, совсем неудобно даже изредка делать такие дикие глупости.
Кирк резко остановился у командорского стола, но сумел удержаться от недобрых слов, готовых было вырваться у него. Язвить в адрес командора или как-то сердить его – пусть даже этому человеку он сам помогал сделать такую карьеру – не лучший способ спасения экипажа "Энтерпрайза" от печальной перспективы шесть недель провести в компании осточертевших аудиторов.
– Я рад, что развеселил тебя.
– Нет, я не считаю, что это забавно. По-моему, ты слишком нервно воспринимаешь события. – Петерсен наклонился вперед и потянулся прямо из кресла, чтобы достать стоявшую перед ним на столе скульптуру, с бесконечной размеренностью вращавшуюся на оси. Новый импульс энергии ускорил ее движение, и по кабинету командора еще быстрее забегали маленькие "солнечные" зайчики. – Джим, здесь замешана политика. Кто-то в аппарате Генерального аудитора готовится к перевыборам. А твой корабль, по счастливой случайности, оказался здесь как раз в это время. – Он улыбнулся Кирку и сложил руки. – Пойми, все это сильнее нас обоих, – почти шутливым голосом добавил командор, но глаза его оставались вполне серьезными. – Смирись и готовься к полету.
Кирк забарабанил пальцами по столу. Бесхитростная жизненная философия подчинения любым приказам никогда не привлекала его.
– Известно ли Генеральному аудитору, что его сотрудники попадут в андорский сектор?
Петерсен пожал плечами:
– Думаю, знает.
– И тебя это не беспокоит?
Командор в ответ молча поднял голову вверх, и тогда Кирк энергичными шагами направился к нему.
– Макс, неужели ты не понимаешь, что это почти то же самое, как если бы они вообще вышли за пределы пространства Федерации! Сюда следует добавить и значительно ухудшившиеся в последнее время политические отношения. Я не уверен, что вообще нужно посылать корабль в такое место, которое в любой момент может взорваться, словно пороховая бочка. И уж тем более безрассудно посылать туда звездолет с гражданскими людьми.
Сказав это, Кирк наконец опустился в кресло и уставился на Петерсена.
– Ты знаешь, что андорцы почти готовы объявить войну из-за случая с Муавом Хаслевом?
– По поводу которого орионцы клянутся, что не имеют к нему никакого отношения, – парировал Петерсен.
– А почему орионцы должны говорить не правду?
– Послушай-ка, Джим... – Петерсен снова подтолкнул скульптуру и, упершись локтями в колени, стал пристально смотреть на Кирка, словно они обговаривали какое-то интересное и полезное для обоих дело. Капитан продолжал сидеть, не меняя позы и не собираясь лгать притворными телодвижениями, точно так же, как он не хотел лгать в разговоре. – Мы вас туда посылаем именно из-за андорцев, – стал объяснять командор. – Орионцы на Ригеле-8 могут быть нейтральны, а андорцы нет. Мы не можем допустить, чтобы они носились повсюду, угрожая развязать войну, которая в перспективе может вовлечь всю Федерацию. И мы надеемся, что небольшое присутствие Звездного флота напомнит всем, что не стоит затевать чего-либо такого, о чем потом все стали бы горько сожалеть.
Еще на середине монолога командора Кирк понял, что проблема четырех федеральных аудиторов чрезвычайно далека от сферы нынешних забот и интересов Петерсена, и, следовательно, нет никакого смысла вслушиваться в его разглагольствования. Тем не менее капитан решил закинуть еще одну удочку.
– Если андорцы и впрямь так близки к развязыванию войны, что требуется разубеждать их при помощи звездолета, то тем более было бы опасно направлять гражданских лиц в тот регион.
– Звездный Флот убежден, что как раз присутствие "Энтерпрайза" сделает безопасными гражданские полеты.
– Черт побери, Макс!
– Джим, у нас не хватает одного корабля. – В голосе командора было что-то такое, отчего Кирк замолчал, – что-то мрачное и грубое, как будто перед ним только что разорвался не выдержавший напряжения металл. – На "Конго" произошло разрушение защитного поля, – сообщил Петерсен, нарушив тягостное молчание. – Это случилось два дня назад на расстоянии двенадцатичасового перелета отсюда в зоне четвертого модуля. Около сотни членов экипажа погибли в зоне второго корпуса, и еще человек пятьдесят ожидает столь же печальная участь из-за сильной радиации.
В воображении Кирка мгновенно возникла ужасающая картина – смесь воспоминаний, знаний и страхов. Он очень живо нарисовал себе во всех красках подробности этой катастрофы, хотя представился ему его собственный звездолет со взорванными двигателями и членами экипажа, превратившимися под действием невероятного по силе излучения в едва заметные тени, отпечатавшиеся на стенах коридоров. Боже мой!
– Эту экспедицию к Андоре должен был совершить "Конго". А теперь капитан "Конго" даже не уверен, сможет ли без посторонней помощи довести свой корабль до порта. Я направил пару буксиров им на помощь, но пока что мы не можем надеяться, что этот корабль будет в состоянии совершать полеты.
Петерсен вздохнул, и искренность его поведения так поразила Кирка, что он неожиданно почувствовал угрызения совести за свое агрессивное отношение к старому приятелю.
– Какую именно помощь мог бы оказать "Энтерпрайз"?
– Да, у нас есть одно такое дело, как раз для вас. – Петерсен смотрел на капитана уже совсем серьезно. – Вам надо совершить этот полет к Андоре и постараться предотвратить возможность войны между Андорой и Ригелем-8. И прекратите жаловаться на этих четырех экзаменаторов вашей эффективности, словно они для вашего экипажа худшее из возможных бедствий. Понял меня?
К своему удивлению, Кирк вдруг ощутил, что его первоначальное раздражение улеглось.
– Да, сэр. Я все понял.
А понял он, в частности, и то, что еще целых шесть нудных недель предстоит терпеть четырех надоевших писак, зацикленных на своих цифрах, нормативах и пунктах, и что ничего хорошего все это не сулит ни "Энтерпрайзу", ни "Конго". Проклятие!
Зазвенел сигнал интеркома на столе Петерсена. Резкий и скрипучий женский голос прервал их беседу:
– Служба станционной безопасности докладывает командору Петерсену.
Петерсен грузно наклонился влево и нажал кнопку ответа, не сводя глаз с Кирка, слово сомневался, что капитан будет сидеть и вести себя спокойно.
– Петерсен слушает.
– Нет, это у меня упал пирог, – убедительным тоном произнес он, – а ты держишь свой. Ухура с сомнением посмотрела на него:
– Ты уверен в этом?
– Абсолютно.
Зулу улыбнулся. Зная, с какой крайней неохотой Чехов пробовал любую незнакомую пищу, он с особым интересом наблюдал, как тот выпутывается из этой ситуации.
– Трус, – сказал Зулу, слизывая с пальцев последние крошки выпечки. Затем он огляделся, отыскивая указатель направления. – Пошли. У нас остался всего лишь один час увольнения, а магазинчик, куда я хочу попасть, на другом конце галереи.
– Надеюсь, что не дальше. – Чехов тяжело вздохнул, но все же без колебаний последовал за Зулу по изгибающемуся туннелю галереи, приостанавливаясь лишь для того, чтобы дать Ухуре возможность пристроиться рядом с ними. Зулу обратил внимание, что русский время от времени настороженно посматривает в сторону одетых в красные костюмы фигур, мелькавших среди прохожих. – Итак, какое хобби ведет нас на сей раз?
Зулу часто заморгал, сраженный убийственной своевременностью вопроса.
– Откуда ты узнал.., то есть, с чего ты взял, что у меня появилось новое хобби? – Он обернулся через плечо, прислушиваясь к сливающимся в один веселый гомон звонкому голоску Ухуры и низкому смеху Чехова. – Над чем вы потешаетесь?
– Зулу, как только мы вместе идем в увольнение, то постоянно происходит одно и то же, – широко улыбаясь, проговорила Ухура. – Чехов вечно затаскивает тебя поиграть на имитаторах или тренажерах...
– А Ухура обязательно отыщет какую-то неведомую еду и примется кормить нас этим, – сквозь зубы процедил Чехов.
– А ты неизменно находишь себе новое хобби и возвращаешься на "Энтерпрайз", вдохновленный своим новым увлечением. – Ухура обернулась к шефу безопасности, когда они проходили мимо широких ворот, ведущих к докам станции. – В последний раз что это было? Кажется, йога в арктурианском стиле?
Чехов покачал головой:
– Нет, то было в позапрошлый раз. В прошлый раз было вырезание моделей знаменитых звездолетов из иотического хрусталя.
От смущения на щеках Зулу проступили розовые пятна. Он поднял руку к лицу, пытаясь как-то скрыть это.
– Я пока продолжаю работать над этими приемами, – заявил он. – А в тот раз я же не знал поначалу, что для занятий арктурианской йогой надо иметь две пары рук!
– Зулу, да любой, кто хоть раз видел арктурианца, занимающегося йогой, не упустил бы такой детали!
– Вот именно, это только детали, мелочи... – Тут Зулу заметил магазинчик, в котором бывал раньше. Красочная вывеска была почти скрыта буйно разросшимся плющом и цветами, каскадами ниспадающими по открытому решетчатому фасаду. – Вот сюда мне и надо. Давайте зайдем.
Внутри заставленного растениями магазина приятное журчание падающей воды смешивалось с треском каких-то сверчков. Зулу остановился на пороге и сделал глубокий вдох. Смесь запахов почвы, листьев и распускающихся цветов пропитала воздух такой свежестью, словно они были на настоящей планете.
– Ну разве не чудесно?
– Прямо как в твоей каюте. – Чехов подошел, встал рядом и нахмурился, услышав усилившийся треск и пощелкивание. – А я считал, что насекомые запрещены на космических станциях четвертого класса.
– А это не насекомые. – Зулу приподнял занавес из денебианских лиан, не обращая никакого внимания на целый ливень благоухающей цветочной пыльцы, обрушившийся на него, пропустил Ухуру, быстро юркнувшую внутрь. За перегородкой, увитой виноградной лозой, находился бассейн из резного черного мрамора. В нем булькала вода, на поверхности которой мягко колыхались зеленые, словно мох, листья водяных лилий. Полупрозрачные сапфировые цветы поднимались прямо из воды на хрупких искривленных стеблях, а на листьях по-кошачьи уютно разлеглись маленькие ящерицы, усыпанные золотистыми пятнышками. Их горловые мешочки трепетали в быстром ритме, и становилось ясно, что именно эти твари издавали треск, заполнявший все пространство магазинчика.
– Ox! – звонкий мелодичный голос Ухуры замер от восхищения. Девушка присела на корточки возле бассейна. – Зулу, как они прекрасны! Кто это?
– Халканские водяные хамелеоны. Смотри.
Зулу наклонился и рукой плеснул воду на цветы. Треск мгновенно превратился в сильный тревожный рокот, сменившийся абсолютной тишиной. На каждом листе теперь только легкое зеленое мерцание указывало места, где недавно отчетливо были видны маленькие ящерицы.
– Умело замаскировались, точно?
– Будешь теперь разводить ящериц? – Чехов пробрался сквозь лианы и встал рядом, скептически разглядывая прудик с лилиями. – Есть ли смысл заводить животных, которых даже нельзя увидеть, не говоря о том, чтобы поиграть с ними?
– А мне нравится звук, который они издают. К тому же, они нужны для опыления цветов.
Зулу окунул ладонь в бассейн и приподнял на руке одну из полупрозрачных лилий. Едва только он коснулся пальцами лепестков, как внутри цветка засиял бледный огонек какого-то светлячка. Спустя мгновение из сердцевины цветка вырвалось облачко фосфоресцирующей пыльцы. Крошечные искорки усыпали руку Зулу и некоторое время продолжали светиться, постепенно угасая.
– Раньше я такие цветы видел только в книгах. Это – халканские огненные лилии. Надеюсь пополнить ими свою коллекцию растений.
– Хотел бы я знать, где ты собираешься...
Шум и оглушительный грохот со стороны входа в магазин прервали Чехова. Офицер безопасности быстро обернулся и укрылся за виноградной лозой, увлекая за собой Зулу и Ухуру. Они высунулись из-за растительного заграждения как раз в тот миг, когда человек в хорошо знакомом темно-красном облачении и при полной амуниции свалил с подставки несколько горшков с цветами. Керамика со страшным грохотом разлетелась по выложенному плитками полу.
– Эй! – Дородный седовласый мужчина выбежал из боковой двери магазина, держа в руках метлу вместо дубины. Он изумленно посмотрел на кучи грязи и растоптанные листья на полу. Затем поднял взгляд на вооруженного полицейского. – Какого черта ты здесь делаешь?
Орионец повернул лицо, прикрытое темным щитком, в сторону хозяина магазина и одной рукой в перчатке взялся за стебель следующего растения.
– Обычное розыскное мероприятие, – лаконично и монотонно процедил он и с грохотом сбросил растение на пол.
– Черт знает что! Мы же в федерации!
Продавец попытался встать между орионцем и своими цветами. Зулу напряженно и протяжно вздохнул, видя, что Чехов порывается вмешаться. Он успокаивающе положил руку на плечо офицера безопасности как раз в тот миг, когда орионец с такой легкостью швырнул грузного торговца через всю комнату, что сразу стало ясно – этот человек привык иметь дело с гораздо более сильной гравитацией. Вновь раздался грохот, – и сразу же умолкли трескучие голоса ящериц, до сего момента доносившиеся из глубины магазина.
Чехов предусмотрительно замер, притаившись за растениями, в это время Ухура стремительно бросилась к застонавшему хозяину магазина и склонилась над ним. Затаив дыхание, Зулу наблюдал, как вооруженный полицейский поворачивается в сторону заметно уступающего ему по росту шефа безопасности "Энтерпрайза".
– Чехов, – тихо произнес Зулу, – позволь мне сказать тебе пару слов, прежде чем ты будешь решать, стоит ли затевать здесь что-нибудь. На Орионе удвоенная по сравнению с земной сила гравитации.
– Я не забыл об этом.
Левая рука русского была спрятана за спиной, и пальцы ее то нервно сжимались в кулак, то разжимались снова. Зулу заморгал глазами и стал потихоньку пятиться назад.
– Ухура, что с хозяином?
– Похоже, что он сильно ударился головой, – ответила девушка с беспокойством.
– Не надо из-за меня волноваться. – Дородный мужчина приподнялся, опираясь на локоть, а Зулу тем временем отступил еще на шаг назад. – Просто вызовите службу безопасности станции. Я хочу, чтобы они арестовали эту обезьяну.
– Ну это как раз и не понадобится. – Рука Чехова снова дернулась за спиной, и Зулу проворно рванул к себе несколько лиан. Он собрал длинные стебли в петлю и стремительно набросил ее на шею орионца. Вооруженный человек зарычал и стал обеими руками рвать удавку, стараясь освободиться от нее. В это время Чехов бросился вперед и выхватил из-за пояса орионца лучевой пистолет. Далее офицеру безопасности пришлось отскочить в сторону, уклоняясь от быстро проведенного орионцем захвата. Чехов удачно вывернулся, перекатился на живот и проворно приподнялся, направив фазер прямо в грудь полицейского. Орионец мгновенно застыл на месте, как будто внезапно окаменел.
– Убирайся отсюда, – скомандовал Чехов. – Быстро!
Одетые в перчатки руки орионца дернулись, словно он хотел схватить ружье-фазер, висевшее за спиной, но яростное выражение на лице Чехова и пистолет в его руке убедили полицейского не предпринимать опрометчивых действий. Пробормотав что-то нечленораздельное, орионец повернулся и пошел к двери.
– Ухура, вызови службу безопасности станции. – Чехов присел на корточки, не сводя глаз с удаляющейся фигуры в красном, – Скажи им, что гости с Ориона нарушают порядок на пятой палубе.
Офицер связи кивнула головой.
– Единственный раз не захватила с собой коммуникатор. Где у вас здесь станционный интерком? – спросила она у хозяина магазина.
– В моем офисе.
Тучный человек указал движением подбородка на дверь, из которой сам вышел, и тут же застонал, осторожно поднимая руку ко лбу. Пока Ухура торопливо искала панель коммуникатора, Зулу обнаружил возле крана для поливки растений чистую тряпку, подошел к хозяину магазина и приложил ее ему к голове.
Торговец ответил мягкой, признательной улыбкой.
– Большое спасибо. Вы, ребята, быстро разделались с этим орионцем. Уж точно получше, чем сумела бы наша станционная служба. Я чувствую, вы сами с того корабля, который прибыл сюда несколько дней назад, так ведь?
– Правильно. – Чехов продолжал смотреть на дверь, не выпуская из рук лучевой пистолет. – Что творится с вашей собственной станционной службой безопасности? Нельзя, чтобы после таких безобразных дел эти орионцы преспокойно и безнаказанно улетели отсюда.
Торговец вздохнул:
– Они не были настолько плохими, когда впервые прилетели сюда. – Услышав скептическое хмыканье Чехова, мужчина проворчал:
– Да, они и тогда показали себя большими грубиянами, но хотя бы ничего не громили и не разрушали. Просто осмотрели мой магазин пару-тройку раз, но всегда уходили спокойно.
– Что они искали? – спросил Зулу, присев на корточках возле старого торговца.
– Я сам ни черта не понимаю. – Хозяин магазина приподнялся и сел, морщась от боли. – Они-то говорили, что ищут орионских дезертиров, но такое объяснение – просто сущая чепуха. Ни один орионец в здравом уме не стал бы забираться на станцию, расположенную так далеко в пространстве Андоры. Нет, после того случая с Хаслевом, подобное просто невероятно.
Чехов оглянулся на говорившего:
– Какой это еще случай с Хаслевом?
– Один из гениальных андорских физиков пропал несколько месяцев назад во время выполнения программы космических исследований и прихватил с собой какую-то там сверхсекретную технологию. И похоже на то, что андорцы считают орионцев причастными к этому инциденту. А я считаю, что и те и другие попросту накаляют отношения, готовясь к схватке. – Торговец стал с трудом подниматься, опираясь на плечо Зулу. – Пойдемте ко мне в комнату. Я хочу вам кое-что дать за то, что вы помогли выгнать этого орионца отсюда.
– Не стоит, – вежливо отказался Чехов, осторожно засовывая орионский фазер в карман своей темной кожаной куртки. – Наша работа в том и состоит, чтобы восстанавливать повсюду законы Звездного флота.
Тучный старик упрямо покачал головой:
– Я настаиваю. – Он потащил Зулу, взяв его за плечо, и корабельный рулевой позволил увести себя в заставленное вещами помещение. Зулу видел, что. Чехов остановился у двери, настороженно поглядывая в сторону парадного входа в магазин. Толстяк полез в угол и снял с какого-то громоздкого предмета укрывающий его от пыли лист. В отраженном свете перед ними заблестел черный мрамор. – Вот.., что скажете на это?
– Ого-го... – Зулу растерянно смотрел на овальный бассейн – уменьшенный вариант пруда, стоящего в магазине. – Вы это мне хотите отдать?
Владелец магазина кивнул:
– Небольшой подарок за то, что вы спасли мой магазин.
Зулу через плечо оглянулся на Чехова, оставшегося стоять в дверном проеме.
– Но это же не я спас вашу собственность.
– Пусть даже и так, но именно вы привели сюда своих друзей. – Улыбка толстяка была удивительно доброй. – Сынок, если я не ошибаюсь, ты сегодня уже в третий раз приходишь ко мне полюбоваться на этих водяных хамелеонов. Я догадался, что ты хотел бы завести таких же у себя, а вот для этого-то тебе и понадобится емкость, в которой ты смог бы их разместить.
– Да я вообще-то собирался пустить их в свою старую рыбную цистерну. – Неожиданно для себя Зулу шагнул вперед и провел рукой по гладкой поверхности мраморного бассейна. Металлические частицы сверкали на блестящей черной поверхности, словно кусочки тонкой слюды. Зулу отступил назад со вздохом сожаления. – Он прекрасен, но я боюсь, что мы не можем, согласно правилам Звездного флота, принять столь дорогой подарок.
Владелец магазина заворчал и стал выдвигать контейнер из угла.
– Не беспокойтесь, цена этой вещи не более теллурийского десятицентовика. Я сам изготовляю такие пруды из мраморного эпоксида, и этот экземпляр бракованный. – Он дотронулся до задней стенки контейнера и указал Зулу на опорную колонну. – Видишь ту полосу поперек основания? Слишком много серебристых хлопьев затекло туда при формовке, поэтому все изделие было испорчено.
– Вы уверены? – Такое легкое отступление от совершенства вовсе не показалось Зулу изъяном.
– А иначе почему бы я держал его здесь, вместо того, чтобы выставить на продажу? – Торговец с искренней улыбкой посмотрел на Зулу, – К тому же, я ведь отдаю только пруд. Думаю, ты захочешь купить ящериц и лилии.
Зулу одобрительно засмеялся:
– Ну, разве что так...
Он помог хозяину перенести пруд в главный зал магазина, причем оказалось, что предмет был не настолько тяжелый, каким выглядел. Чехов отступил назад, пропуская их.
– Неужели ты считаешь, будто в твоих джунглях есть место еще и для плавательного бассейна? – спросил он, с неодобрением глядя на все происходящее.
– Ничего, расчищу место. – Зулу недоуменно поднял брови, увидев, что Ухура пробирается к ним сквозь заросли лиан. – Почему ты так долго?
– Станционные ребята из службы безопасности все это время не хотели меня соединять. – Девушка сердито поджала губы. – В конце концов мне пришлось использовать свое старшинство по званию и заставить офицера по связи сделать это. Шеф безопасности ответила мне, что приедет сюда как можно быстрее. Мне показалось, что за последнее время они получили немало вызовов, связанных с поведением орионцев. – Ухура заметила небольшой мраморный контейнер. – Какой чудесный пруд!
– Спасибо. Это мне Чехов купил. – Заметив сердитый взгляд русского, Зулу ответил ему приятной улыбкой. Затем, отвернувшись, стал понаблюдать, как торговец поднимает черпаком на длинной ручке из воды горшочек с лилией. Вместе с цветком из воды, потрескивая, поднялась целая дюжина потревоженных хамелеонов. Продавец привычным движением стряхнул их в два небольших пластиковых пакета.
– А вот я по-прежнему не уверен, что стоит связываться со всем этим. – Чехов с мрачным видом подошел сзади и продолжил:
– А что, если твои ящерицы разбегутся? Вот уж чего нам не хватало на корабле, так это стаи невидимых рептилий, ползающих повсюду.
Толстяк снова проворчал что-то и завязал оба пакета, оставляя в каждом из них достаточный запас воздуха. Сквозь пластик доносилось приглушенное потрескивание. Это хамелеоны безуспешно пытались изменить свою окраску под цвет прозрачного пластика.
– Не стоит так волноваться, сынок. Халканские хамелеоны никогда не уходят далеко от своего родного пруда. И вам не придется добывать для них какой-то особенный корм, достаточно обычной пищи для рыбок. Все вместе стоит двадцать кредиток.
– Уж слишком это дорого за одно растение и шайку пищащих ящерок, которые потом всю ночь не дадут уснуть, – пробормотал Чехов.
– Ой, Чехов, не становись занудой.
Ухура взяла поданные торговцем пакеты с хамелеонами, в то время как Зулу оплачивал счет. Хамелеоны между тем уже приобрели цвет заката.
– По-моему, это самое лучшее из всех хобби Зулу.
– Тебе легко так рассуждать, – сурово заметил русский. – Тебе не придется тащить этот бассейн на корабль.
– Эй, так ведь не я, а ты тренируешься в поднятии тяжестей.
Зулу взял водяную лилию, стараясь не задеть усыпанные пыльцой лепестки, затем поклоном поблагодарил тучного хозяина. Торговец также отвесил гостям поклон и с улыбкой проводил их до дверей.
– Ты всегда говоришь это, как только нам приходится нести что-нибудь тяжелое.
Однако, несмотря на свои возражения, Чехов довольно легко поднял мраморное изделие и взгромоздил его себе на плечо. Зулу и Ухура обменялись улыбками, направляясь следом за товарищем.
– Опять я забыл, что собирался больше не ходить в увольнение...
Голос русского замер, едва только он вышел в галерею станции. Ослепленный мерцающими ртутными лампами, Зулу не понимал причины внезапного молчания товарища, пока сам не вышел вместе с Ухурой наружу. Застывшая черная стена из сотрудников службы безопасности Сигмы-1 выстроилась у дверей магазина, ощетинившись нацеленными на астронавтов фазерами.
– Никому не шевелиться, – раздался резкий женский голос. – Мы – служба безопасности станции. – Женщина обвиняющим жестом указала пальцем на Чехова. – Вы арестованы, сэр.
* * *
Кирк постоянно возвращался к мысли о том, что по виду Максвелла Петерсена и по его интонации было понятно, что он не особенно сочувствует капитану.– Мне очень жаль, Джим, – вздохнул командор, поднимая руки. Этот жест означал, что он бессилен и сдается на милость обстоятельств. – Я ничего не могу поделать. – Он жестом предложил Кирку сесть в стоящее напротив кресло. – Ты же знаешь, я бы вмешался, если бы мог.
Кирк машинально посмотрел на предложенное кресло, но затем понял, что не может заставить себя прекратить хождение по кабинету и сесть.
– Ты можешь задержать их на станции, – предложил он. Затем, предчувствуя возражения Петерсена, добавил:
– Ты же главный начальник в этом секторе, Макс, ты можешь делать здесь все, что сочтешь нужным, и мы оба с тобой хорошо это понимаем. А это подразумевает и задержку действий четырех федеральных аудиторов на такое время, какое мне понадобится, чтобы исчезнуть из вашего порта.
Петерсен засмеялся:
– Джим, для такого выдающегося капитана Звездного Флота, как ты, совсем неудобно даже изредка делать такие дикие глупости.
Кирк резко остановился у командорского стола, но сумел удержаться от недобрых слов, готовых было вырваться у него. Язвить в адрес командора или как-то сердить его – пусть даже этому человеку он сам помогал сделать такую карьеру – не лучший способ спасения экипажа "Энтерпрайза" от печальной перспективы шесть недель провести в компании осточертевших аудиторов.
– Я рад, что развеселил тебя.
– Нет, я не считаю, что это забавно. По-моему, ты слишком нервно воспринимаешь события. – Петерсен наклонился вперед и потянулся прямо из кресла, чтобы достать стоявшую перед ним на столе скульптуру, с бесконечной размеренностью вращавшуюся на оси. Новый импульс энергии ускорил ее движение, и по кабинету командора еще быстрее забегали маленькие "солнечные" зайчики. – Джим, здесь замешана политика. Кто-то в аппарате Генерального аудитора готовится к перевыборам. А твой корабль, по счастливой случайности, оказался здесь как раз в это время. – Он улыбнулся Кирку и сложил руки. – Пойми, все это сильнее нас обоих, – почти шутливым голосом добавил командор, но глаза его оставались вполне серьезными. – Смирись и готовься к полету.
Кирк забарабанил пальцами по столу. Бесхитростная жизненная философия подчинения любым приказам никогда не привлекала его.
– Известно ли Генеральному аудитору, что его сотрудники попадут в андорский сектор?
Петерсен пожал плечами:
– Думаю, знает.
– И тебя это не беспокоит?
Командор в ответ молча поднял голову вверх, и тогда Кирк энергичными шагами направился к нему.
– Макс, неужели ты не понимаешь, что это почти то же самое, как если бы они вообще вышли за пределы пространства Федерации! Сюда следует добавить и значительно ухудшившиеся в последнее время политические отношения. Я не уверен, что вообще нужно посылать корабль в такое место, которое в любой момент может взорваться, словно пороховая бочка. И уж тем более безрассудно посылать туда звездолет с гражданскими людьми.
Сказав это, Кирк наконец опустился в кресло и уставился на Петерсена.
– Ты знаешь, что андорцы почти готовы объявить войну из-за случая с Муавом Хаслевом?
– По поводу которого орионцы клянутся, что не имеют к нему никакого отношения, – парировал Петерсен.
– А почему орионцы должны говорить не правду?
– Послушай-ка, Джим... – Петерсен снова подтолкнул скульптуру и, упершись локтями в колени, стал пристально смотреть на Кирка, словно они обговаривали какое-то интересное и полезное для обоих дело. Капитан продолжал сидеть, не меняя позы и не собираясь лгать притворными телодвижениями, точно так же, как он не хотел лгать в разговоре. – Мы вас туда посылаем именно из-за андорцев, – стал объяснять командор. – Орионцы на Ригеле-8 могут быть нейтральны, а андорцы нет. Мы не можем допустить, чтобы они носились повсюду, угрожая развязать войну, которая в перспективе может вовлечь всю Федерацию. И мы надеемся, что небольшое присутствие Звездного флота напомнит всем, что не стоит затевать чего-либо такого, о чем потом все стали бы горько сожалеть.
Еще на середине монолога командора Кирк понял, что проблема четырех федеральных аудиторов чрезвычайно далека от сферы нынешних забот и интересов Петерсена, и, следовательно, нет никакого смысла вслушиваться в его разглагольствования. Тем не менее капитан решил закинуть еще одну удочку.
– Если андорцы и впрямь так близки к развязыванию войны, что требуется разубеждать их при помощи звездолета, то тем более было бы опасно направлять гражданских лиц в тот регион.
– Звездный Флот убежден, что как раз присутствие "Энтерпрайза" сделает безопасными гражданские полеты.
– Черт побери, Макс!
– Джим, у нас не хватает одного корабля. – В голосе командора было что-то такое, отчего Кирк замолчал, – что-то мрачное и грубое, как будто перед ним только что разорвался не выдержавший напряжения металл. – На "Конго" произошло разрушение защитного поля, – сообщил Петерсен, нарушив тягостное молчание. – Это случилось два дня назад на расстоянии двенадцатичасового перелета отсюда в зоне четвертого модуля. Около сотни членов экипажа погибли в зоне второго корпуса, и еще человек пятьдесят ожидает столь же печальная участь из-за сильной радиации.
В воображении Кирка мгновенно возникла ужасающая картина – смесь воспоминаний, знаний и страхов. Он очень живо нарисовал себе во всех красках подробности этой катастрофы, хотя представился ему его собственный звездолет со взорванными двигателями и членами экипажа, превратившимися под действием невероятного по силе излучения в едва заметные тени, отпечатавшиеся на стенах коридоров. Боже мой!
– Эту экспедицию к Андоре должен был совершить "Конго". А теперь капитан "Конго" даже не уверен, сможет ли без посторонней помощи довести свой корабль до порта. Я направил пару буксиров им на помощь, но пока что мы не можем надеяться, что этот корабль будет в состоянии совершать полеты.
Петерсен вздохнул, и искренность его поведения так поразила Кирка, что он неожиданно почувствовал угрызения совести за свое агрессивное отношение к старому приятелю.
– Какую именно помощь мог бы оказать "Энтерпрайз"?
– Да, у нас есть одно такое дело, как раз для вас. – Петерсен смотрел на капитана уже совсем серьезно. – Вам надо совершить этот полет к Андоре и постараться предотвратить возможность войны между Андорой и Ригелем-8. И прекратите жаловаться на этих четырех экзаменаторов вашей эффективности, словно они для вашего экипажа худшее из возможных бедствий. Понял меня?
К своему удивлению, Кирк вдруг ощутил, что его первоначальное раздражение улеглось.
– Да, сэр. Я все понял.
А понял он, в частности, и то, что еще целых шесть нудных недель предстоит терпеть четырех надоевших писак, зацикленных на своих цифрах, нормативах и пунктах, и что ничего хорошего все это не сулит ни "Энтерпрайзу", ни "Конго". Проклятие!
Зазвенел сигнал интеркома на столе Петерсена. Резкий и скрипучий женский голос прервал их беседу:
– Служба станционной безопасности докладывает командору Петерсену.
Петерсен грузно наклонился влево и нажал кнопку ответа, не сводя глаз с Кирка, слово сомневался, что капитан будет сидеть и вести себя спокойно.
– Петерсен слушает.