Страница:
– Лейтенант, – осмелел наконец Келли. – Я понимаю, что все ваши люди просто выполняют свои обязанности, однако...
Чехов нахмурился, глядя на выведенный на экране список. Затем повернул монитор в сторону Келли и указал рукой:
– Что это?
Келли приблизился на несколько шагов и бросил на экран беглый взгляд.
– А, это как раз то, о чем мы разговаривали с младшим лейтенантом Лемье.
– Мистера Келли интересует эффективность графика наших дежурств, сэр.
– О! – Чехов поднял брови. Только этой глупости ему и не хватало после всего случившегося сегодня. – Мне вовсе не известно о каких-либо жалобах. Барассо? Джагр? Суини?
– Нет, сэр.
– Никаких, сэр.
– Конечно, нет, сэр.
Чехов пожал плечами, и аудитор ответил с застенчивой улыбкой:
– Лейтенант, люди не всегда сами знают, что для них лучше. Вот поэтому и существуют правила и инструкции.
Келли положил свой регистратор на ладонь и принялся вызывать что-то на экран.
– Согласно вашим записям, – прочитал он, – у вас есть три офицера, которые за последние шесть месяцев ничем другим не занимались кроме того, как ходили в ночную смену. Вот это как раз не согласуется с правилами, где говорится, что нельзя назначать офицера в третью смену более четырех недель из двенадцати.
Чехов опять повернул терминал в сторону аудитора:
– Если вы говорите о Токите, Робинсоне и Тротье, то их никто ни к чему не принуждал. Каждый из этих офицеров сам вызывался на ночное дежурство. Они просто предпочитают работать в эти часы.
– Предпочтение членов команды не могут влиять на исполнение инструкций. – Для Чехова вялая и расслабленная вежливость Келли была еще неприятнее, чем исступленный гнев Тейлора. – Вы должны понять...
– Я ничего не должен, – Чехов начал рассматривать полученную информацию, – когда речь идет о столь примитивном деле, как график дежурства, я отношусь к вашим правилам как к обычному перечню хороших советов, которыми я при желании могу воспользоваться. Гораздо важнее для меня то, насколько мои сотрудники удовлетворены этим графиком. – Тут его взгляд выхватил среди множества сообщений знакомое имя, и он полностью переключил внимание на экран.
– Лейтенант Чехов, – заговорил Келли дрожащим, почти испуганным голосом, – мы же с вами говорим об эффективности. С точки зрения эффективности нет ничего примитивного.
Янтарные значки-слова, ползущие по экрану, никак не складывались в осмысленное предложение. Совершенно позабыв про Келли, Чехов прокрутил текст обратно, к его началу, пытаясь ухватить смысл.
" ., в результате разрыва защитного поля "Конго", произошедшего 8747,6 по звездному времени.
Среди ста семи погибших – помощник инженера Кристофер Дейли, старший офицер Дэвид Стайн и офицер-исследователь Роберт Сэсил, попытавшиеся сразу после разрыва спасти сорок семь инженерных работников. Посмертные знаки почета будут присвоены на церемонии..."
Слова текста продолжали двигаться по экрану, исчезая в никуда. Значки на экране снова потеряли свой смысл. Чехов смотрел на них, ничего не видя. Воспоминания унесли его в далекие дни десятилетней давности – в Академию Звездного флота, к мокро-серым зимам Сан-Франциско, проведенным в классных имитаторах и тренажерных залах, а также к эскадронному бункеру, в котором их, молодых кадетов, было сорок. Среди всех уже тогда выделялся американский юноша по имени Роберт Сесил.
"Мы будем героями", – однажды сказал ему Роберт. У него были пепельные волосы и светлые глаза. Его североамериканские привычки, как, впрочем, и сам он, почему-то всегда раздражали Чехова и служили для него объектом насмешек. Чехов провел пальцами по экрану, как будто пытался этим прикосновением более реально ощутить ужасные слова. Но они остались такими же далекими, и в них по-прежнему с трудом верилось.
Роберт был ученым. Для него быть героем означало создать какую-то новую теорию или начать, исследования нового и необычного мира. Зато профессия Чехова была тесно связана со смертью, избежать которую было возможно, если быть удачливым и осторожным. Никому тогда и в голову не приходило, что в действительности у них все может получиться совсем наоборот.
– Это несправедливо...
– Это более справедливо, чем-то, как все обстоит у вас сейчас, – возразил Келли. Чехов вздрогнул и поднял голову на аудитора, от разговора с которым его отвлекла печальная информация. – И к тому же более эффективно.
– Эффективно?
– Эффективно, – повторил Келли. – Я имею в виду графики.
Графики. Да кого, черт возьми, волнуют всякие там графики да расписания? Чехов пригладил волосы рукой и выключил экран терминала.
– Мистер Келли, если вы не покинете сейчас мое отделение, я арестую вас за несанкционированное проникновение в зону ограниченного доступа.
Пораженный, Келли выпрямился в полный рост:
– Но у меня есть все нужные полномочия.
– Уходите! – Чехов рывком задвинул кресло под терминальный стол, и Келли подскочил в воздух на добрый фут. Суини поспешил выпроводить аудитора за дверь, Чехов посмотрел на окружавших его изумленных охранников и почувствовал стыд за свою вспыльчивость.
– Я ухожу, – объявил он своим сотрудникам. Шок от прочитанного сообщения уже прошел. Теперь гнев и горечь навалились на него тяжелой ношей, держать которую было невозможно.
– Если кто-то еще захочет меня видеть... – Чехов попятился к двери, не зная даже, как объяснить свои действия, – ., скажите, что у меня появилось очень важное дело.
Вовсе не шум дверей турболифта прервал его речь. Причиной стал донесшийся из-за двери отчетливый, брюзжащий голос федерального аудитора Джона Тейлора. Зулу и Бхутто обменялись мрачными взглядами. Как руководитель бригады аудиторов Тейлор значительную часть времени занимался тем, что подвергал работавший на мостике экипаж целой веренице тестов на эффективность. Зулу считал, что невозможно было изобрести более вредного дела, чем присутствие аудитора с его постоянными критическими замечаниями во время отлета со станции.
– ., уполномочен командованием Звездного флота! И я не собираюсь мириться с подобными помехами. – Тейлор шел от турболифта, а за ним плелся лейтенант Пэрвианс, похожий на огромный неповоротливый спутник. При их появлении капитан Кирк поднял голову, вздохнул и выключил консольный магнитофон.
– Мистер Тейлор! – Кирк старался не выдать своего недовольства голосом. Однако в нем прозвучало что-то такое, заставившее аудитора приостановиться. – Разве у вас есть веские причины появляться на мостике именно сейчас?
– Да, есть. – Тейлор выпрямился во весь свой гигантский рост. Появившаяся на его орлином лице ухмылка состарила его на несколько лет. – Я пришел, чтобы заявить официальный протест, капитан. Командир Скотт не допустил меня в помещения технических служб.
– Неужели? – Кирк посмотрел мимо аудитора в сторону Пэрвианса, который отреагировал мрачным подтверждающим жестом. Толстые пальцы связного офицера нервно барабанили по ограждению мостика, как будто он не надеялся остаться в живых в ближайшие несколько минут. – А он объяснил причину?
– Я даже не смог с ним встретиться! – в голосе Тейлора вновь закипел гнев. – Он поставил двух техников охранять проход и приказал им не пропускать меня!
Пэрвианс прокашлялся и заговорил успокаивающим голосом многоопытного дипломата:
– Командир Скотт сказал, что крайне опасно штатским лицам появляться в помещениях технических служб в период активной работы корабля. Я пытался объяснить это мистеру Тейлору, однако он настоял на приходе сюда, чтобы обсудить этот вопрос с вами, капитан.
– Гмм... – Кирк стал потирать рукой рот, стараясь тем самым скрыть усмешку, но это у него получилось плохо. – Ну, по-моему, приказание командира Скотта звучит вполне разумно. Как вы считаете, мистер Спок?
Старший помощник поднял голову от приборного пульта, и его сухощавое бесстрастное лицо залили отблески красноватого отраженного света.
– Палубы технических служб, несомненно, представляют собой самое опасное место на корабле, капитан, не считая кабины управления. Однако я бы оценил вероятность случайного происшествия с печальными последствиями...
– ., более высокой, чем допустима для гражданских лиц, по мнению мистера Скотта, – приятным голосом закончил за помощника Кирк. Вулканец удивленно поднял бровь, но не стал возражать. – Мистер Тейлор, я бы советовал направить ваши усилия на проверку эффективности работы другой части корабля.
– Какой еще другой части? – требовательно спросил Тейлор, делая шаг вперед, несмотря на старания Пэрвианса удерживать его на расстоянии. – Вы отказались разрешить нам поставить кого-нибудь на мостике или в каком-либо из оружейных отсеков. Мистер Спок попросил нас не входить в научные лаборатории. Теперь нас не допускают и в технические помещения...
Пэрвианс похлопал по плечу аудитора.
– Доктор Маккой сказал, что не будет возражать, если вы осмотрите корабельный лазарет, – напомнил он Тейлору.
Старший аудитор скорчил гримасу:
– При условии, что мы не будем брать с собой наше оборудование и снаряжение, потому что оно не согласовано со Звездным Флотом и может внести искажения в показания медицинских датчиков. Он вынудил Чайкен и Гендрон делать записи простыми ручками!
– А это, конечно, не очень эффективно, не так ли? – вставил Кирк. – Ну, ладно, а как насчет службы безопасности?
Выражение лица Тейлора немного смягчилось.
– Здесь мы добились некоторого прогресса, – признался он. – Аарон Келли утверждает, что он, возможно, сумеет улучшить эффективность рабочих графиков тем, что...
– Мистер Тейлор, – несмотря на вежливый тон Ухуры, ее голос резко вклинился в разговор. Старший аудитор обернулся и удивленно уставился на нее, – для вас есть срочное сообщение, поступившее с седьмой палубы.
– Я приму его здесь, – заявил Тейлор, не побеспокоившись спросить разрешения у Кирка. Пэрвианс закатил глаза, а Ухура напряженным взглядом впилась в капитана и включила прямую связь только после его неохотного кивка.
– Мистер Тейлор, это Келли. – Зулу узнал возбужденный голос второго аудитора. – Мы столкнулись с проблемой в отделении безопасности.
– В чем дело, Аарон?
– Я и сам толком не понял, сэр. Однако лейтенант Чехов вышвырнул меня за дверь и сказал, чтобы ноги моей там больше не было.
Зулу прикусил губу и обменялся веселым взглядом с Ухурой. Действительно, нельзя было рассчитывать, что Чехов станет избавляться от аудиторов с изысканной вежливостью Спока или с хитрой изворотливостью Скотти. Русский решил проблему в лоб, попросту, без колебаний, применив силу.
– Что мне следует делать, сэр? – спросил по интеркому Келли, немного помолчав.
На орлином лице Тейлора появилась напряженность.
– Переходи к следующему этапу работы, Аарон. Скоро я спущусь к тебе. – Он опять повернулся к Кирку, покачнувшись слегка в тот момент, когда "Энтерпрайз" пролетел мимо последних порталов станции и вырвался в открытый космос. – Капитан, совершенно ясно, что вы и ваша команда систематически устраиваете нам обструкцию. Я требую...
"Энтерпрайз" ложился на новый курс, и на смотровых экранах кружились убегающие полосы звездного света. Зулу пропустил хорошо известные ему регулировки наклона и угла поворота. Вместо этого он стал вносить самые последние корректировки в курсовые данные корабля, переданные ему на пульт Бхутто. Он услышал, как громко охнул навигатор, и поднял взгляд как раз в то время, когда ярко-огненный фон заполнил весь смотровой экран. В ту же секунду на всех пультах и приборах на мостике загорелись сигналы тревоги.
Глава 5
Чехов нахмурился, глядя на выведенный на экране список. Затем повернул монитор в сторону Келли и указал рукой:
– Что это?
Келли приблизился на несколько шагов и бросил на экран беглый взгляд.
– А, это как раз то, о чем мы разговаривали с младшим лейтенантом Лемье.
– Мистера Келли интересует эффективность графика наших дежурств, сэр.
– О! – Чехов поднял брови. Только этой глупости ему и не хватало после всего случившегося сегодня. – Мне вовсе не известно о каких-либо жалобах. Барассо? Джагр? Суини?
– Нет, сэр.
– Никаких, сэр.
– Конечно, нет, сэр.
Чехов пожал плечами, и аудитор ответил с застенчивой улыбкой:
– Лейтенант, люди не всегда сами знают, что для них лучше. Вот поэтому и существуют правила и инструкции.
Келли положил свой регистратор на ладонь и принялся вызывать что-то на экран.
– Согласно вашим записям, – прочитал он, – у вас есть три офицера, которые за последние шесть месяцев ничем другим не занимались кроме того, как ходили в ночную смену. Вот это как раз не согласуется с правилами, где говорится, что нельзя назначать офицера в третью смену более четырех недель из двенадцати.
Чехов опять повернул терминал в сторону аудитора:
– Если вы говорите о Токите, Робинсоне и Тротье, то их никто ни к чему не принуждал. Каждый из этих офицеров сам вызывался на ночное дежурство. Они просто предпочитают работать в эти часы.
– Предпочтение членов команды не могут влиять на исполнение инструкций. – Для Чехова вялая и расслабленная вежливость Келли была еще неприятнее, чем исступленный гнев Тейлора. – Вы должны понять...
– Я ничего не должен, – Чехов начал рассматривать полученную информацию, – когда речь идет о столь примитивном деле, как график дежурства, я отношусь к вашим правилам как к обычному перечню хороших советов, которыми я при желании могу воспользоваться. Гораздо важнее для меня то, насколько мои сотрудники удовлетворены этим графиком. – Тут его взгляд выхватил среди множества сообщений знакомое имя, и он полностью переключил внимание на экран.
– Лейтенант Чехов, – заговорил Келли дрожащим, почти испуганным голосом, – мы же с вами говорим об эффективности. С точки зрения эффективности нет ничего примитивного.
Янтарные значки-слова, ползущие по экрану, никак не складывались в осмысленное предложение. Совершенно позабыв про Келли, Чехов прокрутил текст обратно, к его началу, пытаясь ухватить смысл.
" ., в результате разрыва защитного поля "Конго", произошедшего 8747,6 по звездному времени.
Среди ста семи погибших – помощник инженера Кристофер Дейли, старший офицер Дэвид Стайн и офицер-исследователь Роберт Сэсил, попытавшиеся сразу после разрыва спасти сорок семь инженерных работников. Посмертные знаки почета будут присвоены на церемонии..."
Слова текста продолжали двигаться по экрану, исчезая в никуда. Значки на экране снова потеряли свой смысл. Чехов смотрел на них, ничего не видя. Воспоминания унесли его в далекие дни десятилетней давности – в Академию Звездного флота, к мокро-серым зимам Сан-Франциско, проведенным в классных имитаторах и тренажерных залах, а также к эскадронному бункеру, в котором их, молодых кадетов, было сорок. Среди всех уже тогда выделялся американский юноша по имени Роберт Сесил.
"Мы будем героями", – однажды сказал ему Роберт. У него были пепельные волосы и светлые глаза. Его североамериканские привычки, как, впрочем, и сам он, почему-то всегда раздражали Чехова и служили для него объектом насмешек. Чехов провел пальцами по экрану, как будто пытался этим прикосновением более реально ощутить ужасные слова. Но они остались такими же далекими, и в них по-прежнему с трудом верилось.
Роберт был ученым. Для него быть героем означало создать какую-то новую теорию или начать, исследования нового и необычного мира. Зато профессия Чехова была тесно связана со смертью, избежать которую было возможно, если быть удачливым и осторожным. Никому тогда и в голову не приходило, что в действительности у них все может получиться совсем наоборот.
– Это несправедливо...
– Это более справедливо, чем-то, как все обстоит у вас сейчас, – возразил Келли. Чехов вздрогнул и поднял голову на аудитора, от разговора с которым его отвлекла печальная информация. – И к тому же более эффективно.
– Эффективно?
– Эффективно, – повторил Келли. – Я имею в виду графики.
Графики. Да кого, черт возьми, волнуют всякие там графики да расписания? Чехов пригладил волосы рукой и выключил экран терминала.
– Мистер Келли, если вы не покинете сейчас мое отделение, я арестую вас за несанкционированное проникновение в зону ограниченного доступа.
Пораженный, Келли выпрямился в полный рост:
– Но у меня есть все нужные полномочия.
– Уходите! – Чехов рывком задвинул кресло под терминальный стол, и Келли подскочил в воздух на добрый фут. Суини поспешил выпроводить аудитора за дверь, Чехов посмотрел на окружавших его изумленных охранников и почувствовал стыд за свою вспыльчивость.
– Я ухожу, – объявил он своим сотрудникам. Шок от прочитанного сообщения уже прошел. Теперь гнев и горечь навалились на него тяжелой ношей, держать которую было невозможно.
– Если кто-то еще захочет меня видеть... – Чехов попятился к двери, не зная даже, как объяснить свои действия, – ., скажите, что у меня появилось очень важное дело.
* * *
– Журнал капитана, звездная дата 5711.12, – твердо произнес Кирк. – "Энтерпрайз" получил задание патрулировать в районе андорско-орионской границы вследствие возникших взаимных проявлений враждебности по дипломатическим каналам...Вовсе не шум дверей турболифта прервал его речь. Причиной стал донесшийся из-за двери отчетливый, брюзжащий голос федерального аудитора Джона Тейлора. Зулу и Бхутто обменялись мрачными взглядами. Как руководитель бригады аудиторов Тейлор значительную часть времени занимался тем, что подвергал работавший на мостике экипаж целой веренице тестов на эффективность. Зулу считал, что невозможно было изобрести более вредного дела, чем присутствие аудитора с его постоянными критическими замечаниями во время отлета со станции.
– ., уполномочен командованием Звездного флота! И я не собираюсь мириться с подобными помехами. – Тейлор шел от турболифта, а за ним плелся лейтенант Пэрвианс, похожий на огромный неповоротливый спутник. При их появлении капитан Кирк поднял голову, вздохнул и выключил консольный магнитофон.
– Мистер Тейлор! – Кирк старался не выдать своего недовольства голосом. Однако в нем прозвучало что-то такое, заставившее аудитора приостановиться. – Разве у вас есть веские причины появляться на мостике именно сейчас?
– Да, есть. – Тейлор выпрямился во весь свой гигантский рост. Появившаяся на его орлином лице ухмылка состарила его на несколько лет. – Я пришел, чтобы заявить официальный протест, капитан. Командир Скотт не допустил меня в помещения технических служб.
– Неужели? – Кирк посмотрел мимо аудитора в сторону Пэрвианса, который отреагировал мрачным подтверждающим жестом. Толстые пальцы связного офицера нервно барабанили по ограждению мостика, как будто он не надеялся остаться в живых в ближайшие несколько минут. – А он объяснил причину?
– Я даже не смог с ним встретиться! – в голосе Тейлора вновь закипел гнев. – Он поставил двух техников охранять проход и приказал им не пропускать меня!
Пэрвианс прокашлялся и заговорил успокаивающим голосом многоопытного дипломата:
– Командир Скотт сказал, что крайне опасно штатским лицам появляться в помещениях технических служб в период активной работы корабля. Я пытался объяснить это мистеру Тейлору, однако он настоял на приходе сюда, чтобы обсудить этот вопрос с вами, капитан.
– Гмм... – Кирк стал потирать рукой рот, стараясь тем самым скрыть усмешку, но это у него получилось плохо. – Ну, по-моему, приказание командира Скотта звучит вполне разумно. Как вы считаете, мистер Спок?
Старший помощник поднял голову от приборного пульта, и его сухощавое бесстрастное лицо залили отблески красноватого отраженного света.
– Палубы технических служб, несомненно, представляют собой самое опасное место на корабле, капитан, не считая кабины управления. Однако я бы оценил вероятность случайного происшествия с печальными последствиями...
– ., более высокой, чем допустима для гражданских лиц, по мнению мистера Скотта, – приятным голосом закончил за помощника Кирк. Вулканец удивленно поднял бровь, но не стал возражать. – Мистер Тейлор, я бы советовал направить ваши усилия на проверку эффективности работы другой части корабля.
– Какой еще другой части? – требовательно спросил Тейлор, делая шаг вперед, несмотря на старания Пэрвианса удерживать его на расстоянии. – Вы отказались разрешить нам поставить кого-нибудь на мостике или в каком-либо из оружейных отсеков. Мистер Спок попросил нас не входить в научные лаборатории. Теперь нас не допускают и в технические помещения...
Пэрвианс похлопал по плечу аудитора.
– Доктор Маккой сказал, что не будет возражать, если вы осмотрите корабельный лазарет, – напомнил он Тейлору.
Старший аудитор скорчил гримасу:
– При условии, что мы не будем брать с собой наше оборудование и снаряжение, потому что оно не согласовано со Звездным Флотом и может внести искажения в показания медицинских датчиков. Он вынудил Чайкен и Гендрон делать записи простыми ручками!
– А это, конечно, не очень эффективно, не так ли? – вставил Кирк. – Ну, ладно, а как насчет службы безопасности?
Выражение лица Тейлора немного смягчилось.
– Здесь мы добились некоторого прогресса, – признался он. – Аарон Келли утверждает, что он, возможно, сумеет улучшить эффективность рабочих графиков тем, что...
– Мистер Тейлор, – несмотря на вежливый тон Ухуры, ее голос резко вклинился в разговор. Старший аудитор обернулся и удивленно уставился на нее, – для вас есть срочное сообщение, поступившее с седьмой палубы.
– Я приму его здесь, – заявил Тейлор, не побеспокоившись спросить разрешения у Кирка. Пэрвианс закатил глаза, а Ухура напряженным взглядом впилась в капитана и включила прямую связь только после его неохотного кивка.
– Мистер Тейлор, это Келли. – Зулу узнал возбужденный голос второго аудитора. – Мы столкнулись с проблемой в отделении безопасности.
– В чем дело, Аарон?
– Я и сам толком не понял, сэр. Однако лейтенант Чехов вышвырнул меня за дверь и сказал, чтобы ноги моей там больше не было.
Зулу прикусил губу и обменялся веселым взглядом с Ухурой. Действительно, нельзя было рассчитывать, что Чехов станет избавляться от аудиторов с изысканной вежливостью Спока или с хитрой изворотливостью Скотти. Русский решил проблему в лоб, попросту, без колебаний, применив силу.
– Что мне следует делать, сэр? – спросил по интеркому Келли, немного помолчав.
На орлином лице Тейлора появилась напряженность.
– Переходи к следующему этапу работы, Аарон. Скоро я спущусь к тебе. – Он опять повернулся к Кирку, покачнувшись слегка в тот момент, когда "Энтерпрайз" пролетел мимо последних порталов станции и вырвался в открытый космос. – Капитан, совершенно ясно, что вы и ваша команда систематически устраиваете нам обструкцию. Я требую...
"Энтерпрайз" ложился на новый курс, и на смотровых экранах кружились убегающие полосы звездного света. Зулу пропустил хорошо известные ему регулировки наклона и угла поворота. Вместо этого он стал вносить самые последние корректировки в курсовые данные корабля, переданные ему на пульт Бхутто. Он услышал, как громко охнул навигатор, и поднял взгляд как раз в то время, когда ярко-огненный фон заполнил весь смотровой экран. В ту же секунду на всех пультах и приборах на мостике загорелись сигналы тревоги.
Глава 5
Из-за воющего рева сирен тревоги Зулу едва расслышал голос капитана.
– Спок, – выкрикнул Кирк, – что происходит?
Вулканец наклонился над своей панелью и стал, прищурив глаза, смотреть на хаотически пульсирующие огоньки света.
– Похоже на то, капитан, что нас тряхнуло каким-то субпространственным радиационным импульсом. Он и нарушил работу всех компьютерных систем.
– А что означают эти тревожные сигналы? – спросил Кирк. – Разве повреждений так много?
Зулу различил среди шумовой многоголосицы завывания тревожного сигнала, свидетельствующего о декомпрессии корабля, и понял, почему капитан говорил с такой тревогой в голосе.
– Я в это не верю. – Спок всматривался в шипящие разрывы красного и фиолетового огня на экране. – Даже вот это все, что мы видим на смотровом экране, не отражает внешней реальности. Это только результат помех, вызванных радиационным импульсом. Тревожные сигналы возникают как реакция на электромагнитные броски в аппаратуре мостика и не связаны с какими-либо структурными повреждениями корабля.
Зулу с трудом оторвался от бессмысленных статических всполохов на смотровом экране, однако аналогичный электронный шторм был и на мониторе рулевого офицера. Внезапно его буквально охватил животный, первобытный страх, ибо осознал, что во внешнем мире он сейчас слеп, глух и нем. Но он должен пилотировать "Энтерпрайз", не взирая ни на что.
– Капитан, я потерял рулевое управление, – с тревогой в голосе произнес Зулу. – Я снижаю импульсную мощность... Нет, подожди-ка! Мне кажется, изображение возвращается. – Он бросил взгляд на экран и увидел на нем привычное мерцание алмазных звездных россыпей на черном фоне. – Так что же случилось?
– Похоже, что радиационный импульс ослабевает. – Спок пощелкал переключателями на своем пульте, и несколько сигналов тревоги погасли. – Пожалуй, положение звездолета нормализовалось.
– Тогда давайте посмотрим, сможем ли мы погасить и другие сигналы тревоги. – Кирк напряженно вглядывался в экран, словно приказывая тому больше не вести себя подобным образом. – Мистер Зулу, мы все еще держим курс к сектору девять восемнадцать, точка три?
Зулу посмотрел на свой консольный монитор. Привычные цифры на мониторе подействовали успокаивающе.
– Да, сэр.
– Тогда давайте выбираться отсюда. – Теперь, когда еще несколько тревожных сигналов умолкли, голос Кирка звучал увереннее. – Идем на шестой сверхсветовой!
По привычке Зулу бросил взгляд на смотровой экран, чтобы последний раз перед включением двигателей полета на сверхсветовой скорости увидеть звезды. Его пальцы замерли на регуляторах, а затем Зулу их резко отдернул, словно темные металлические рычажки неожиданно обожгли кожу. Зулу быстро протянул руку и выключил импульсный привод:
– Капитан, мы отклонились от курса.
– Что? – Кирк соскочил со своего кресла и встал рядом с Зулу, всматриваясь в экран монитора. – Мистер Зулу, что вы такое говорите? Здесь курсовые данные вполне в норме.
– Нет, не в норме, – настаивал Зулу несколько хриплым голосом, глядя на летящие навстречу звезды. Затем он попытался направить корабль по другому курсу. Но показания на мониторе от этого не изменились. Зулу взглянул мельком на капитана и успел прочесть по его лицу, что тот понимает происходящее. После этого он снова принялся сражаться с рычагами управления. Через мгновение Зулу услышал новый возглас Бхутто и, подняв голову, заметил, что на смотровом экране опять появились огни Сигмы-1. "Энтерпрайз" медленно приближался к ним, двигаясь по инерции выключенного с необыкновенной поспешностью импульсного привода.
– Капитан! – раздался взволнованный голос Ухуры. – Поступил запрос с Сигмы-1, сэр. Они хотят знать, почему мы изменили курс.
– По данным рулевого компьютера, мы не меняли курс. – Кирк посмотрел на навигационный экран, чтобы оценить траекторию движения корабля, отображенную на дисплее, и увидел огненно-красную линию, резко обрывавшуюся вблизи от белого квадрата. – Система навигации показывает, что мы идем на лобовое столкновение с Сигмой-1, а рулевая система продолжает показывать прежнее, правильное, направление полета.
– Рулевая система не реагирует на команды перепрограммирования, сэр, – Зулу подавил в себе острое желание двинуть кулаком по панели управления пилотированием звездолета, которая неуклонно продолжала держать его на смертельно опасном курсе. – Я не понимаю, что с ней происходит.
Кирк выругался и оглянулся через плечо:
– Спок, ты можешь нейтрализовать управление от системы пилотирования?
– Именно это я и пытаюсь сделать, капитан. – Голос старшего помощника был, как всегда, невозмутимым, однако Зулу понимал, что проворное щелканье кнопок на его пульте означало только одно – Спок вводил в корабельный компьютер команды с такой бешеной скоростью, на которую кроме него не был способен ни один смертный. – Радиационный импульс, который мы получили, привел, очевидно, к полному выходу из строя этой части компьютера.
– Капитан, Сигма-1 опять нас вызывает. – Ухура помедлила. – Они говорят, что мы столкнемся со станцией через две с половиной минуты, если не устраним неисправность оборудования.
– Проклятие! – Кирк впился взглядом в экран, и его карие глаза прищурились от напряжения.
– Если рулевой компьютер не даст нам отклонить направление полета от станции, тогда придется искать какой-то другой способ изменить его. – Он повернулся и наклонился к командной консоли. – Мостик вызывает инженерную службу.
– Скотт слушает. – Продолжающийся шум тревожной сигнализации, видимо, донесся до ушей инженера, и тот сообразил, что происходит нечто необычное. – В чем дело, капитан?
– Я хочу изменить направление полета, Скотти, причем я не могу для этого пользоваться рулевой системой. Можно ли как-нибудь отвернуть корабль в сторону одним только воздействием на систему управления двигателем?
Скотт заговорил сомневающимся тоном:
– Ну, я бы мог переключить полярность импульсных двигателей, чтобы они потащили корабль в обратную сторону. Но это вам не даст никакой маневренности, сэр. Попросту вы полетите под углом сто восемьдесят градусов от нынешнего фиксированного направления.
Зулу вновь посмотрел на свой рулевой экран, затем резко повернулся в сторону Кирка:
– Это бы нас увело в сторону от Сигмы-1, капитан.
Кирк поджал губы и кивнул:
– Сделай это, Скотти.
– Ладно, сэр.
Наступила пауза, слышались только приглушенные голоса, отдававшие приказания.
– Мы начали выполнять этот трюк, сэр. Потребуется несколько минут, чтобы добраться до всех переключателей.
– У вас есть всего две минуты, мистер Скотт. – Неожиданно голос Кирка повеселел. – Работайте эффективно.
Зулу бросил взгляд на рычаг управления ускорителем, на который он едва не нажал недавно, и содрогнулся. Достаточно было даже малой доли секунды полета под действием ускорителя и при сохранении нынешнего направления движения, чтобы "Энтерпрайз" со страшной силой врезался в Сигму-1. Когда рулевой снова поднял голову, то заметил, что на него внимательно смотрит лейтенант Бхутто.
– Как вы узнали, что рулевой компьютер работает не правильно, сэр? – спросила она, стараясь перекричать резкие звуки последних невыключенных сигналов тревоги.
– Я и сам не знаю, – Зулу в недоумении посмотрел на смотровой экран. Сигма-1 мерцала перед ними своими светящимися паутинками огней. Однако внезапно все они разом погасли. Командир станции, вероятно, начал выполнять аварийные процедуры по закрытию переборок и захлопыванию силовых полей, чтобы свести к минимуму повреждения от столкновения. – Курс по отметке три должен был направить нас в сторону туманности Ориона. Но я не видел ее на экране.
Кирк окинул его насмешливым взглядом:
– Мистер Зулу, на таком расстоянии туманность Ориона должна выглядеть похожей на все остальные звезды.
– Я знаю, сэр, – согласился Зулу. – Не могу объяснить, но мне удается ее распознать.
– Полторы минуты до столкновения, капитан, – ровным голосом сообщила Ухура. Кирк закряхтел и повернулся спиной к потухшей станции с таким спокойствием, что Зулу был просто поражен. Позади него отступал к дверям турболифта Джон Тейлор. Его лицо побледнело, а руки вцепились в ограждение мостика, как будто он уже не совсем доверял кораблю, на котором летел сейчас. Рядом с ним Пэрвианс выглядел всего лишь немного обеспокоенным.
– Что получается с перепрограммированием, Спок?
– Я добился кое-какого прогресса в восстановлении функций компьютера, капитан. Но еще не удалось восстановить управление рулевой системы со стороны мостика. – Вулканец при этом даже не отвел взгляда от компьютерных кодов, пробегающих на экране. – Мы по-прежнему остаемся на курсе, ведущем к неизбежному столкновению с Сигмой-1.
– Это ничего, если мы успеем повернуть действие импульсных двигателей в обратную сторону. – Кирк снова наткал на кнопку корабельной связи. – Скотти, ты изменил полярность двигателей?
– Мы почти справились с этим, сэр. – Легкая вибрация начала сотрясать "Энтерпрайз", однако создаваемый при этом шум заглушался гудением несмолкающего сигнала тревоги. – Поляризация двигателей закончена, капитан. Теперь он полетит в обратную сторону от любого направления, задаваемого рулевой системой.
– Хорошо. – Кирк развернулся на каблуках и быстро подошел к пульту управления полетом. – Три четверти импульсной мощности, мистер Зулу.
– Угу, сэр, – стиснув зубы в безмолвной молитве, Зулу включил импульсный привод. Легкими толчками "Энтерпрайз" начал двигаться в противоположном направлении, с обычной для него быстротой и мощью увеличивая расстояние между станцией и кораблем. Зулу напряженно выдохнул задержанный в легких воздух и наблюдал, как Сигма-1 на глазах убывает, превращаясь из массивного объекта, закрывающего почти все небо, в уменьшающееся темное пятно посреди мерцающего звездного простора.
– Капитан, Сигма-1 снова на связи. – Уже при этих словах Ухуры Зулу заметил, как на выдвинутых порталах космической станции расцвели мигающие линейки посадочных огней. – Они спрашивают, требуется ли нам помощь в устранении неисправности рулевого управления.
Кирк вопросительно посмотрел на своего старшего помощника:
– Мы нуждаемся в помощи, мистер Спок?
– Я так не думаю, капитан, – Спок отстучал на консоли последнюю команду и повернулся к Зулу. – Мистер Зулу, если вы сейчас проверите работу вашего рулевого компьютера, то, мне кажется, он будет работать.
Зулу переключил один из регуляторов направления и увидел, что панель пилотирования откликнулась быстрым изменением показаний, связанным с коррекцией полетного курса.
– Подтверждаю, сэр. Теперь можно задействовать ускоритель.
– Еще рано, – Кирк медленно пошел по кругу, всматриваясь в каждую панель. – Прежде чем мы двинемся вперед, я хотел бы выяснить, почему все еще сигналит этот чертов аварийный индикатор. – Он умолк, глядя на панель системы безопасности и упрямо мигающие на ней экраны. – Ну, так что, мистер Ховард?
Высокорослый сотрудник безопасности недоуменно оглянулся через плечо:
– Похоже, я не могу его отключить, сэр. Я уже испробовал все известные мне способы.
Кирк поднял брови:
– Тогда, быть может, это совсем и не ложная тревога. Что, по-вашему, могло ее вызвать?
– Согласно этим показаниям, это .. – Ховард снова проверил состояние экрана и его голос странно дрогнул. – ., да это же сигнал о постороннем вмешательстве, сэр.
– Сердечник необычайно перегрелся, но я думаю, что мы к нему подберемся.
Лицо на экране коммуникатора, воспаленное и едва ли не пылающе-красное, с глубоко провалившимися темными глазами, в которых словно застыл немой укор, колыхалось под набегавшими одна за другой волнами статических искажений. Если бы это обращение было направлено куда-то в более отдаленное место, чем мостик управления "Конго", то никто и никогда вообще не увидел бы его записи.
– Я пойду через шлюз по второй трубе, Джеффери, а мистер Стайн отправится через шлюз по трубе номер один.
За спиной говорившего вспыхнул ослепительно яркий свет, и человек инстинктивно пригнулся, не успев даже обернуться.
– Мы выйдем на связь, как только закончим, – проговорил Сесил.
Словно по сигналу огни в тесной коммуникационной кабине потухли и изображение перед глазами Чехова съежилось до размеров маленькой точки, как будто это была звездочка, пронесшаяся мимо при полете с ускорителем. Чехов с большим трудом стряхнул с себя сонмище ужасных видений – груды обугленных тел на всей протяженности коридора, скрученные куски разорвавшегося двигателя, обнаруженные удаленным диагностированием "Конго", лицо его друга, на котором все еще сохранялась надежда, хотя он отвернулся от экрана коммуникатора для того, чтобы умереть. "Мы выйдем на связь, как только закончим." Чехов теперь понял, что совершил ошибку, запросив подробности с "Конго".
– Спок, – выкрикнул Кирк, – что происходит?
Вулканец наклонился над своей панелью и стал, прищурив глаза, смотреть на хаотически пульсирующие огоньки света.
– Похоже на то, капитан, что нас тряхнуло каким-то субпространственным радиационным импульсом. Он и нарушил работу всех компьютерных систем.
– А что означают эти тревожные сигналы? – спросил Кирк. – Разве повреждений так много?
Зулу различил среди шумовой многоголосицы завывания тревожного сигнала, свидетельствующего о декомпрессии корабля, и понял, почему капитан говорил с такой тревогой в голосе.
– Я в это не верю. – Спок всматривался в шипящие разрывы красного и фиолетового огня на экране. – Даже вот это все, что мы видим на смотровом экране, не отражает внешней реальности. Это только результат помех, вызванных радиационным импульсом. Тревожные сигналы возникают как реакция на электромагнитные броски в аппаратуре мостика и не связаны с какими-либо структурными повреждениями корабля.
Зулу с трудом оторвался от бессмысленных статических всполохов на смотровом экране, однако аналогичный электронный шторм был и на мониторе рулевого офицера. Внезапно его буквально охватил животный, первобытный страх, ибо осознал, что во внешнем мире он сейчас слеп, глух и нем. Но он должен пилотировать "Энтерпрайз", не взирая ни на что.
– Капитан, я потерял рулевое управление, – с тревогой в голосе произнес Зулу. – Я снижаю импульсную мощность... Нет, подожди-ка! Мне кажется, изображение возвращается. – Он бросил взгляд на экран и увидел на нем привычное мерцание алмазных звездных россыпей на черном фоне. – Так что же случилось?
– Похоже, что радиационный импульс ослабевает. – Спок пощелкал переключателями на своем пульте, и несколько сигналов тревоги погасли. – Пожалуй, положение звездолета нормализовалось.
– Тогда давайте посмотрим, сможем ли мы погасить и другие сигналы тревоги. – Кирк напряженно вглядывался в экран, словно приказывая тому больше не вести себя подобным образом. – Мистер Зулу, мы все еще держим курс к сектору девять восемнадцать, точка три?
Зулу посмотрел на свой консольный монитор. Привычные цифры на мониторе подействовали успокаивающе.
– Да, сэр.
– Тогда давайте выбираться отсюда. – Теперь, когда еще несколько тревожных сигналов умолкли, голос Кирка звучал увереннее. – Идем на шестой сверхсветовой!
По привычке Зулу бросил взгляд на смотровой экран, чтобы последний раз перед включением двигателей полета на сверхсветовой скорости увидеть звезды. Его пальцы замерли на регуляторах, а затем Зулу их резко отдернул, словно темные металлические рычажки неожиданно обожгли кожу. Зулу быстро протянул руку и выключил импульсный привод:
– Капитан, мы отклонились от курса.
– Что? – Кирк соскочил со своего кресла и встал рядом с Зулу, всматриваясь в экран монитора. – Мистер Зулу, что вы такое говорите? Здесь курсовые данные вполне в норме.
– Нет, не в норме, – настаивал Зулу несколько хриплым голосом, глядя на летящие навстречу звезды. Затем он попытался направить корабль по другому курсу. Но показания на мониторе от этого не изменились. Зулу взглянул мельком на капитана и успел прочесть по его лицу, что тот понимает происходящее. После этого он снова принялся сражаться с рычагами управления. Через мгновение Зулу услышал новый возглас Бхутто и, подняв голову, заметил, что на смотровом экране опять появились огни Сигмы-1. "Энтерпрайз" медленно приближался к ним, двигаясь по инерции выключенного с необыкновенной поспешностью импульсного привода.
– Капитан! – раздался взволнованный голос Ухуры. – Поступил запрос с Сигмы-1, сэр. Они хотят знать, почему мы изменили курс.
– По данным рулевого компьютера, мы не меняли курс. – Кирк посмотрел на навигационный экран, чтобы оценить траекторию движения корабля, отображенную на дисплее, и увидел огненно-красную линию, резко обрывавшуюся вблизи от белого квадрата. – Система навигации показывает, что мы идем на лобовое столкновение с Сигмой-1, а рулевая система продолжает показывать прежнее, правильное, направление полета.
– Рулевая система не реагирует на команды перепрограммирования, сэр, – Зулу подавил в себе острое желание двинуть кулаком по панели управления пилотированием звездолета, которая неуклонно продолжала держать его на смертельно опасном курсе. – Я не понимаю, что с ней происходит.
Кирк выругался и оглянулся через плечо:
– Спок, ты можешь нейтрализовать управление от системы пилотирования?
– Именно это я и пытаюсь сделать, капитан. – Голос старшего помощника был, как всегда, невозмутимым, однако Зулу понимал, что проворное щелканье кнопок на его пульте означало только одно – Спок вводил в корабельный компьютер команды с такой бешеной скоростью, на которую кроме него не был способен ни один смертный. – Радиационный импульс, который мы получили, привел, очевидно, к полному выходу из строя этой части компьютера.
– Капитан, Сигма-1 опять нас вызывает. – Ухура помедлила. – Они говорят, что мы столкнемся со станцией через две с половиной минуты, если не устраним неисправность оборудования.
– Проклятие! – Кирк впился взглядом в экран, и его карие глаза прищурились от напряжения.
– Если рулевой компьютер не даст нам отклонить направление полета от станции, тогда придется искать какой-то другой способ изменить его. – Он повернулся и наклонился к командной консоли. – Мостик вызывает инженерную службу.
– Скотт слушает. – Продолжающийся шум тревожной сигнализации, видимо, донесся до ушей инженера, и тот сообразил, что происходит нечто необычное. – В чем дело, капитан?
– Я хочу изменить направление полета, Скотти, причем я не могу для этого пользоваться рулевой системой. Можно ли как-нибудь отвернуть корабль в сторону одним только воздействием на систему управления двигателем?
Скотт заговорил сомневающимся тоном:
– Ну, я бы мог переключить полярность импульсных двигателей, чтобы они потащили корабль в обратную сторону. Но это вам не даст никакой маневренности, сэр. Попросту вы полетите под углом сто восемьдесят градусов от нынешнего фиксированного направления.
Зулу вновь посмотрел на свой рулевой экран, затем резко повернулся в сторону Кирка:
– Это бы нас увело в сторону от Сигмы-1, капитан.
Кирк поджал губы и кивнул:
– Сделай это, Скотти.
– Ладно, сэр.
Наступила пауза, слышались только приглушенные голоса, отдававшие приказания.
– Мы начали выполнять этот трюк, сэр. Потребуется несколько минут, чтобы добраться до всех переключателей.
– У вас есть всего две минуты, мистер Скотт. – Неожиданно голос Кирка повеселел. – Работайте эффективно.
Зулу бросил взгляд на рычаг управления ускорителем, на который он едва не нажал недавно, и содрогнулся. Достаточно было даже малой доли секунды полета под действием ускорителя и при сохранении нынешнего направления движения, чтобы "Энтерпрайз" со страшной силой врезался в Сигму-1. Когда рулевой снова поднял голову, то заметил, что на него внимательно смотрит лейтенант Бхутто.
– Как вы узнали, что рулевой компьютер работает не правильно, сэр? – спросила она, стараясь перекричать резкие звуки последних невыключенных сигналов тревоги.
– Я и сам не знаю, – Зулу в недоумении посмотрел на смотровой экран. Сигма-1 мерцала перед ними своими светящимися паутинками огней. Однако внезапно все они разом погасли. Командир станции, вероятно, начал выполнять аварийные процедуры по закрытию переборок и захлопыванию силовых полей, чтобы свести к минимуму повреждения от столкновения. – Курс по отметке три должен был направить нас в сторону туманности Ориона. Но я не видел ее на экране.
Кирк окинул его насмешливым взглядом:
– Мистер Зулу, на таком расстоянии туманность Ориона должна выглядеть похожей на все остальные звезды.
– Я знаю, сэр, – согласился Зулу. – Не могу объяснить, но мне удается ее распознать.
– Полторы минуты до столкновения, капитан, – ровным голосом сообщила Ухура. Кирк закряхтел и повернулся спиной к потухшей станции с таким спокойствием, что Зулу был просто поражен. Позади него отступал к дверям турболифта Джон Тейлор. Его лицо побледнело, а руки вцепились в ограждение мостика, как будто он уже не совсем доверял кораблю, на котором летел сейчас. Рядом с ним Пэрвианс выглядел всего лишь немного обеспокоенным.
– Что получается с перепрограммированием, Спок?
– Я добился кое-какого прогресса в восстановлении функций компьютера, капитан. Но еще не удалось восстановить управление рулевой системы со стороны мостика. – Вулканец при этом даже не отвел взгляда от компьютерных кодов, пробегающих на экране. – Мы по-прежнему остаемся на курсе, ведущем к неизбежному столкновению с Сигмой-1.
– Это ничего, если мы успеем повернуть действие импульсных двигателей в обратную сторону. – Кирк снова наткал на кнопку корабельной связи. – Скотти, ты изменил полярность двигателей?
– Мы почти справились с этим, сэр. – Легкая вибрация начала сотрясать "Энтерпрайз", однако создаваемый при этом шум заглушался гудением несмолкающего сигнала тревоги. – Поляризация двигателей закончена, капитан. Теперь он полетит в обратную сторону от любого направления, задаваемого рулевой системой.
– Хорошо. – Кирк развернулся на каблуках и быстро подошел к пульту управления полетом. – Три четверти импульсной мощности, мистер Зулу.
– Угу, сэр, – стиснув зубы в безмолвной молитве, Зулу включил импульсный привод. Легкими толчками "Энтерпрайз" начал двигаться в противоположном направлении, с обычной для него быстротой и мощью увеличивая расстояние между станцией и кораблем. Зулу напряженно выдохнул задержанный в легких воздух и наблюдал, как Сигма-1 на глазах убывает, превращаясь из массивного объекта, закрывающего почти все небо, в уменьшающееся темное пятно посреди мерцающего звездного простора.
– Капитан, Сигма-1 снова на связи. – Уже при этих словах Ухуры Зулу заметил, как на выдвинутых порталах космической станции расцвели мигающие линейки посадочных огней. – Они спрашивают, требуется ли нам помощь в устранении неисправности рулевого управления.
Кирк вопросительно посмотрел на своего старшего помощника:
– Мы нуждаемся в помощи, мистер Спок?
– Я так не думаю, капитан, – Спок отстучал на консоли последнюю команду и повернулся к Зулу. – Мистер Зулу, если вы сейчас проверите работу вашего рулевого компьютера, то, мне кажется, он будет работать.
Зулу переключил один из регуляторов направления и увидел, что панель пилотирования откликнулась быстрым изменением показаний, связанным с коррекцией полетного курса.
– Подтверждаю, сэр. Теперь можно задействовать ускоритель.
– Еще рано, – Кирк медленно пошел по кругу, всматриваясь в каждую панель. – Прежде чем мы двинемся вперед, я хотел бы выяснить, почему все еще сигналит этот чертов аварийный индикатор. – Он умолк, глядя на панель системы безопасности и упрямо мигающие на ней экраны. – Ну, так что, мистер Ховард?
Высокорослый сотрудник безопасности недоуменно оглянулся через плечо:
– Похоже, я не могу его отключить, сэр. Я уже испробовал все известные мне способы.
Кирк поднял брови:
– Тогда, быть может, это совсем и не ложная тревога. Что, по-вашему, могло ее вызвать?
– Согласно этим показаниям, это .. – Ховард снова проверил состояние экрана и его голос странно дрогнул. – ., да это же сигнал о постороннем вмешательстве, сэр.
* * *
Отсек главного двигателя "Конго" раскаленно пылал на фоне едва теплящегося плазменного света перегруженного сердечника. Слоистые пласты сверхперегретого газа окутывали помещение камеры центрального ускорителя, а стенки отсека главного двигателя, изготовленные из суперпрочных стальных сплавов, были испещрены ямками и в некоторых местах уродливо растянуты в результате радиационных выбросов колоссальной силы. Невыносимо истошным воем ревели тревожные сирены, но их звук мог бы обеспокоить одних только инженеров звездолета, тускло-черными тенями замерших у взорванных стен отсека и навечно оставшихся там недвижимыми и удивленными силуэтами, захваченными врасплох в момент обычной активной работы.– Сердечник необычайно перегрелся, но я думаю, что мы к нему подберемся.
Лицо на экране коммуникатора, воспаленное и едва ли не пылающе-красное, с глубоко провалившимися темными глазами, в которых словно застыл немой укор, колыхалось под набегавшими одна за другой волнами статических искажений. Если бы это обращение было направлено куда-то в более отдаленное место, чем мостик управления "Конго", то никто и никогда вообще не увидел бы его записи.
– Я пойду через шлюз по второй трубе, Джеффери, а мистер Стайн отправится через шлюз по трубе номер один.
За спиной говорившего вспыхнул ослепительно яркий свет, и человек инстинктивно пригнулся, не успев даже обернуться.
– Мы выйдем на связь, как только закончим, – проговорил Сесил.
Словно по сигналу огни в тесной коммуникационной кабине потухли и изображение перед глазами Чехова съежилось до размеров маленькой точки, как будто это была звездочка, пронесшаяся мимо при полете с ускорителем. Чехов с большим трудом стряхнул с себя сонмище ужасных видений – груды обугленных тел на всей протяженности коридора, скрученные куски разорвавшегося двигателя, обнаруженные удаленным диагностированием "Конго", лицо его друга, на котором все еще сохранялась надежда, хотя он отвернулся от экрана коммуникатора для того, чтобы умереть. "Мы выйдем на связь, как только закончим." Чехов теперь понял, что совершил ошибку, запросив подробности с "Конго".