Страница:
Адаму хотелось закричать во весь голос. Они были другими?! Когда-то ему казалось, что он излечился от чар этой женщины, освободился от власти ее обаяния, но стоило ее снова увидеть, и стало понятно – все его усилия ни к чему не привели. Он никогда не сумеет излечиться от любви к ней.
– Мы никогда не изменимся, Каро, – сказал он не то утверждая, не то делая предупреждение.
Каролина отвела глаза.
– Я не хочу говорить о прошлом, Адам. Оно не имеет значения. По крайней мере, сейчас. Я хочу научиться жить настоящим, как Эмили, и думаю, что наконец сумею жить, как мне хочется.
Говоря это, она хотела расставить все по своим местам. Отныне они будут помогать друг другу, не предъявляя никаких требований. Каролина не пожелала говорить и о прошлом, и о будущем. А Адам не мог так легко отбросить прошлое, не мог не думать о том, что лежало впереди. Когда она вернется к своей прежней, лишенной опасностей, жизни, он не будет ей больше нужен. Их ничто уже не будет потом связывать. Останутся лишь воспоминания и шрамы от сердечных ран.
Впрочем, это все еще впереди. А сейчас Каролина ему подарила прекрасные мгновения, и никакие страдания будущего не уменьшат этого дара. Протянув руку, он убрал волосы с ее лица и погладил по щеке. Но не более того. Что бы ни происходило между ними, все это было хрупким, как стекло.
Она понимающе улыбнулась и накрыла своей ладонью его ладонь. И ему показалось, что в ее глазах он увидел отражение своей собственной тоски. Однако она произнесла:
– Наверное, Эмили проснулась. Мне нужно уходить.
– Да.
Не сводя с нее глаз, Адам убрал свою руку, встал на ноги и помог подняться ей. Затем застегнул пуговицы на ее платье.
Каролина молчала, но, подойдя к двери, повернулась и улыбнулась.
Он тоже улыбнулся в ответ. Ему хотелось поцеловать ее, но он понимал, что если сделает это, то уже не сможет ее отпустить.
После ее ухода, Адам снова лег на кровать. Он все еще видел перед собой ее лицо, волосы, рассыпавшиеся по плечам. Заснуть он больше уже не мог. Вместе с рассветом пришло чувство ответственности и необходимости думать о дальнейшем. Он оделся, обулся – ботинки почти уже высохли – и вышел в коридор.
Дверь комнаты Каролины была закрыта. Дьюард на миг остановился перед нею, а потом спустился вниз.
Консуэла, убиравшая в это время зал, увидев его, улыбнулась. Адам поприветствовал девушку и отправился на кухню, где нашел Хокинса, наливавшего из чайника в котелок теплую воду.
– Сеньора Дуэнас дала мне теплой воды. Хочу побриться, – сказал он. – Если хотите, то и вам тоже хватит.
Дьюард любил подшучивать над привычкой английских солдат быть чисто выбритыми в любых условиях. Однако это не помешало и ему воспользоваться этим преимуществом цивилизации. Кто знает, вдруг доведется еще не раз проводить ночь с Каролиной…
Бритвенный прибор Адама лежал на столе. На всякий случай Хокинс принес его из конюшни. Под одобрительным взглядом друга Дьюард придвинул к себе котелок с водой, решив, что чем быстрее он покончит с бритьем, тем лучше.
– С лошадьми не было проблем? – спросил он, доставая бритву, кусок мыла и маленькое треснутое зеркальце.
– Нет. Я спал, как бревно. – Улыбнувшись, Хокинс добавил. – Смею заметить, что у меня была более спокойная ночь, чем у вас.
– Иди ты к черту! – сказал Адам, намыливая лицо.
– Я отправился к нему много лет назад, если верить моей маме. – Хокинс принялся варить кофе. – Приятно видеть вас в хорошем расположении духа.
Адам протер зеркальце и прислонил его к котелку.
– Нельзя грустить после всего, что мы преодолели. Как только он поднес бритву к лицу, открылась дверь, и в кухню вошли Каролина и Эмили. Девочка взглянула на Дьюарда и захихикала.
– У вас все лицо белое.
– Разве так прилично себя вести? – укоризненно спросила ее мать. – Леди не должна разглядывать джентльмена, когда он занимается своим туалетом.
– Это правда. – Адам подмигнул малышке. – Но я думаю, что ты никому не расскажешь о нашем секрете.
Эмили засмеялась. Дьюард искоса посмотрел на Каролину. Волосы ее были аккуратно причесаны и заколоты, а на щеках играл легкий румянец, который, однако, вспыхнул ярче под пристальным взглядом мужчины, Она отвернулась и велела дочери сесть за стол.
Хокинс налил всем кофе. Вскоре появилась и сеньора Дуэнас, принесшая гостям свою утреннюю выпечку.
За завтраком и после, собираясь к отъезду, Адам старался не смотреть на Каролину, чтобы не смущать ее и не выдать своих чувств.
На рассвете путешественники попрощались с сеньорой Дуэнас и вышли на улицу. Дьюард, как обычно, помог Каролине оседлать лошадь, и на этот раз она не вздрогнула от его прикосновения, а лишь улыбнулась ему и поправила юбку. Вскочив на Барона, Адам радостно расправил плечи и, нагнувшись, подхватил Эмили, посадил ее впереди себя, а затем, бросив сияющий взгляд на женщину, невольно поймал себя на мысли, что быть счастливым неразумно и опасно.
Девочке, казалось, передалось его настроение. Она восторженно вскрикнула, когда Дьюард посадил ее перед собой, и рассмеялась.
Они выехали за деревню, и малышка с любопытством крутила головой, рассматривая все вокруг. День был ясный, воздух – свежий и прозрачный, как обычно бывает после дождя.
Их путь лежал через плато. Здесь воздух был более теплый и более влажный из-за близости реки, а землю покрывала ясная молодая травка, умытая дождем и согретая солнцем.
Хорошая погода благотворно действовала на всех, включая и животных. Даже мул сделался более послушным. Хокинс начал насвистывать какую-то мелодию. Каролина сбросила с головы капюшон пальто и подставила лицо солнцу. Эмили обернулась и, внимательно посмотрев на Адама, спросила:
– А вы давно знаете мою маму?
Этот вопрос немного озадачил Дьюарда. Девочка запросто общалась с Хокинсом, но с ним вела себя тише. Может, она что-то знает об их отношениях?
– Давно ли я знаю твою маму? С самого детства.
– Это значит, когда вы встретили маму, она была маленькой девочкой? – спросила Эмили так, словно мысль о собственной матери, как о маленькой девочке, явилась для нее настоящим открытием.
– Ей было семь лет.
– Это на целых три года больше, чем мне.
– Да, – согласился Адам. – Но это гораздо меньше, чем мне сейчас.
– Мою тетю Джейн вы тоже знали? – поинтересовалась малышка.
– Конечно. – Дьюард всегда любил общаться с Джейн, хотя знал ее не так хорошо, как Каролину.
– Она пишет нам письма, – сообщила девочка. – Мы жили у нее, когда были в Англии. Вы знаете тетю Фэнни, тетю Софию и дядю Джеймса? Я их никогда не видела.
– Да.
Адам нахмурился. Слова Эмили подтверждали его подозрения, что Джейн стала единственной опорой для Каролины, после того как Джеред впал в немилость. Впервые Дьюард спросил себя, что будет с Каролиной, когда она приедет в Англию? Раньше он не думал об этом, полагая, что она вернется в свой роскошный дом. Но после того, как он узнал, что семейство Раули отреклось от Джереда, таких мыслей больше не возникало. Теперь ему казалось, что вряд ли Каролина найдет поддержку не только в семье мужа, но и в своей собственной.
Эмили опять взглянула на Адама с недетской пристальностью.
– А вы знали моего папу?
Барон вздрогнул, когда Дьюард с силой вцепился в поводья.
– Мне приходилось встречаться с ним. Но его семья жила далеко от того дома, где жил я. – Кто, из проживавших в окрестностях Финли-Эббата не знал семейства Раули? Адам тяжело вздохнул. Девочка хотела побольше узнать о своем отце, которого недавно потеряла, и Дьюард был самой подходящей персоной для разговоров на эту тему. – Твой папа был храбрым мужчиной.
И это было правдой. Он не покривил душой, произнеся эти слова. Ведь для Джереда поступить на воинскую службу было отчаянным и смелым поступком, не говоря уже о том, что пришлось пережить бедняге после разрыва с собственными родителями.
– Мне это говорила мама и тетя Адела. Я его очень мало видела. Он был в армии.
Интересно, каким отцом был Джеред? Эмили говорила о нем без особенного сожаления, ведь она почти не знала своего отца. Война разлучила их. Понимал ли Раули, каким чудесным ребенком является его дочь? Его и Каролины. Были ли они втроем счастливой семьей, хотя бы то короткое время, когда собирались вместе? Или может…
Нет. Адам решил думать о чем-нибудь другом – эти вопросы могли свести его с ума. К тому же он не имел никакого права задавать их.
– Вы поедете в Англию с нами? – продолжала девочка прерванную беседу.
Еще один вопрос на который он не хотел отвечать. Еще одно напоминание о будущем, о котором он старался не думать.
– Мы с Хокинсом проводим вас до Лиссабона, а оттуда ты со своей мамой поплывете на корабле до Англии.
– А вы с нами не поплывете? – Эмили нахмурилась.
– Мистер Джеред должен остаться в Португалии, ответила вместо него Каролина, ехавшая за ними и слышавшая их беседу. – У него там есть дела.
– Мистер Дьюард сказал, что знал тебя, когда тебе было семь лет, – сообщила ей малышка.
– Да, это правда. – Адам радостно отметил, что, говоря это, женщина улыбнулась. – Это было много-много лет назад.
– Ну, не так уж и много! – отозвался он с улыбкой. – А то девочка может подумать, что мы ее обманываем.
Эмили засмеялась, но, повинуясь поразительному детскому инстинкту, больше не задавала вопросов о прошлом. Вместо этого она начала расспрашивать Адама обо всем, что встречалось у них на пути, и мужчина охотно комментировал окружавший их пейзаж, отгоняя от себя мысли о замужестве Каролины и о неопределенности будущего.
Когда стемнело, они решили остановиться в Норилле – деревне, расположившейся на берегу реки Дуэро. Она была меньше Тальконы, и постоялый двор оказался здесь беднее, чем у сеньоры Дуэнас.
Вошедших в зад путников встретил тяжелый запах табачного дыма и пролитого вина, крики, грубый смех и пьяные голоса, горланившие песни.
Когда они заняли свободный столик у стены, хозяин постоялого двора принес им ужин. Но не успел Адам поднести ко рту поданный ему жесткий кусок мяса, как за его спиной кто-то кого-то ударил и чей-то грубый голос прохрипел:
– Я проучу тебя, щенок! Ничтожный трусливый щенок!
Обернувшись, Дьюард увидел здоровенного бородатого мужчину, возвышавшегося над бледным худым юношей, который скорчился от боли после полученного удара в живот. Пострадавший выпрямился и бросился было на обидчика, но тут же был встречен ударом в подбородок. Юноша упал на пол в пяти футах от того места, где сидел Адам. Ударившись головой об пол, несчастный на какой-то миг потерял сознание. А когда открыл глаза, глядя умоляющими глазами на Дьюарда, произнес:
– Сеньор…
Бородатый мужчина снова сжал кулаки и, сверкая глазами, готов был опять броситься в драку. Адам презирал насилие, но особенно нетерпим был к тем, кто обижал слабых и беспомощных. У Каролины перехватило дыхание, когда он неторопливо поднялся из-за стола и, встав между дерущимися, ударил бородатого кулаком в живот.
Тот ахнул от боли и удивления. В зале все затихли в ожидании предстоящего развлечения.
– Я лишь хотел уравнять шансы, – произнес Адам. – Этот приятель не в силах сопротивляться. К тому же он слишком хил, чтобы драться с таким громилой.
– Уравнять шансы?! – воскликнул бородач. – Я покажу тебе, как уравнивать шансы, проклятый незнакомец!
И он с ревом бросился на Дьюарда. Но к тому времени в зале уже все гремело, переворачивались столы и лавки: пьяные посетители начали драться друг с другом безо всякого разбора. Здесь это было обычным явлением.
Один из мужчин бросился к бородачу и ударил его кулаком в спину. Они сцепились и покатились по полу клубком. Воспользовавшись мгновением передышки, Адам огляделся. Избитый юноша куда-то исчез. Встретившись глазами с Хокинсом, кивнул ему, и все четверо быстро направились к выходу. Дьюард шел впереди, пробивая себе дорогу кулаками.
У самой двери он остановился и не поверил своим глазам: перед ним, преградив ему дорогу, стоял тот самый юноша, из-за которого разгорелся весь этот сыр-бор, и в руке его блестел нож. Не раздумывая, Адам стукнул неприятеля кулаком по голове, заставив его вторично упасть на пол. За спиной он услышал гневный крик бородача:
– Задержи его, дурак!
Но беглецы уже скрылись за дверью и побежали к конюшне. Через минуту они были снова готовы отправиться в путь.
Адам вложил в ладонь мальчика, смотревшего за лошадьми, несколько монеток, огляделся по сторонам и кивнул остальным: дорога была свободна.
Выехав из деревни, они поскакали по открытой местности, не замечая никаких признаков погони. Однако Дьюард предпочел свернуть с главной дороги и направился в сторону огней фермы, казавшейся достаточно большой, чтобы можно было рассчитывать найти там ночлег.
Оставив Хокинса, Каролину и Эмили на улице, он поспешил к дому один.
Лунный свет освещал две трубы и сломанные ставни. Адам громко постучал в дверь. Сначала было тихо, а потом послышались шаги в коридоре. Наконец, на пороге появился высокий нескладный парень, судя по всему, не старше пятнадцати лет.
– Что вам нужно? – строго спросил он.
– Я, мой брат и сестра заблудились. Сестра с дочерью просто с ног валятся от усталости. Боюсь, они не в состоянии доехать до ближайшей деревни. Я был бы вам очень благодарен, если бы мы смогли переночевать хотя бы в вашей конюшне. Конечно, за причиненное беспокойство я готов заплатить.
При упоминании о деньгах глаза юноши загорелись. Но все-таки он колебался. Адам попытался заглянуть через его плечо в прихожую.
– Может, я поговорю с кем-нибудь из твоих родителей? – предложил он.
– Моя мама умерла, а отец уехал. Я присматриваю за сестрами и бабушкой, – гордо объявил он. – Отец оставил ферму в мое распоряжение. Он и мои братья воюют с англичанами.
– Значит, они храбрые мужчины, – невозмутимо произнес Адам.
Юноша улыбнулся, но все-таки продолжал колебаться. За его спиной возникло какое-то движение.
– Франциско? Кто там пришел? – Девушка, примерно на год старше парня, оттолкнула его и с интересом уставилась на незнакомца. – Сеньор? Вы ищите ночлег?
Дьюард повторил свою просьбу. Когда он предложил деньги, на лице девушки появилась довольная улыбка.
– Конечно, вы должны остаться. Я приготовлю кровать для вашей сестры с дочкой на кухне, а для вас с братом будут в конюшне одеяла.
– Долорес… – запротестовал было мальчик.
– Не будь глупым, Франциско! – сказала она. – Отцу не понравилось бы, если бы мы их прогнали. Кроме того, нам нужны деньги. – Она взглянула на Адама. – Извините, сеньор. Кто-то же должен думать и о таких вещах.
Дьюард улыбнулся ей.
– Конечно, конечно, – согласился он.
Пока Долорес готовила постели, мужчина вернулся к своим спутникам. Эмили выбежала ему навстречу, а Каролина и Хокинс стояли, вопросительно глядя на него.
– Постарайся выглядеть сонной, – сказал Адам девочке. – Я наговорил хозяевам, что ты просто с ног валишься от усталости.
Малышка улыбнулась и, зажмурившись, уронила голову на плечо.
– Все в порядке? – спросила Каролина. Дьюард кивнул.
– Они согласились приютить нас. Но помните, что хозяева симпатизируют французам.
Каролина широко распахнула глаза.
– Может, в Аскуэре ты не часто видела французов, – сказал он ей, – но они есть по всей стране.
Долорес, ее сестры и бабушка тепло встретили гостей – Каролину усадили на кухне поближе к огню, Эмили налили стакан козьего молока. А Франциско проводил мужчин в конюшню.
Расседлав своего коня, Адам опустился на кучу соломы и, стаскивая с ног ботинки, размышлял о случившемся на постоялом дворе. Не было никаких сомнений, что драка была спровоцирована специально. Двое мужчин устроили ее, чтобы втянуть в нее именно его. Но зачем? Чтобы завладеть потом его кошельком?
Затем его мысли перенеслись к выстрелам у реки. Два загадочных нападения! Уж не связаны ли они между собой?
– Рана беспокоит вас? – спросил Хокинс, садясь рядом на солому.
– Нет. Просто я чувствую себя полнейшим идиотом. Мне кажется, что именно эти двое, которые дрались на постоялом дворе, стреляли вчера в нас у реки.
Хокинс пожал плечами.
– И с какой, интересно, целью? Не очень-то мы похожи на богачей. К тому же мы не везем ничего такого, что могло бы вызвать повышенный интерес у французов. – Он встретился взглядом с Адамом. – Или везем?
– Видишь ли, когда мы оказались у герильерос… В общем, Виктор Соро должен был передать перехваченную у французов депешу в Британский Штаб. Я согласился сделать это вместо него, чтобы он смог повидаться со своей семьей.
– А мне даже ничего не сказали! – проворчал Хокинс.
– У меня не было такой возможности. А Каролине с Эмили я и вообще не собирался об этом говорить.
– Я мог бы передать эту депешу вместо вас, – сказал верный друг и недовольно сдвинул брови. – Другие герильерос знали, что Соро отдал вам депешу?
– Виктор мог сообщить им после нашего отъезда.
– Думаете, кто-то из герильерос умудрился известить французов, и те устроили на нас охоту?
– Сомневаюсь. Вряд ли французы могли так быстро отреагировать.
– Значит, бородач и его тощий приятель работают на себя?
– Да, это больше похоже на правду. Они, должно быть, знают, что французы заплатят за эту депешу.
– Но каким образом они нас определили?
– Они едут налегке. И, судя по всему, уже догадались о нашем маршруте.
– Другими словами, их обогнать не стоит и пытаться?
– Думаю, не стоит, – согласился Адам. – Но обрати внимание, ни после первого, ни после второго нападения они не пускались за нами сразу же в погоню. Наверное, они опасаются действовать открыто.
– Быть может, нам лучше избегать больших дорог и встреч с местными жителями?
– Напротив, со всеми, кто встретится нам в пути, мы должны охотно делиться своими планами: мол, едем на север, в сторону Заморы. Конечно, наши преследователи могут в это и не поверить, но все же стоит попытаться сбить их с толку. – Дьюард поднялся и потушил лампу. – Каролине лучше ничего не говорить.
– Вы правы, – согласился Хокинс. – Зачем лишние волнения.
На этом их разговор закончился. Адам натянул на себя одеяло и постарался уснуть. Однако ему это долго не удавалось: ведь сначала необходимо заставить себя не думать о Каролине…
А там, должно быть, они остановятся на ночь на постоялом дворе. И значит, подумала Каролина, у нее с Эмили будет своя комната, Адама своя… Когда стемнеет, можно будет опять прийти к нему и…
Женщина почувствовала, как краска стыда залила ее лицо. О чем это она думает? Но чем больше она старалась отогнать от себя запретные мысли, тем неотступнее они преследовали. Весь день Каролина была словно в лихорадке, и это состояние не покидало ее даже за ужином на постоялом дворе в местечке Бунедо, что в двадцати милях от Саламанки.
Наконец, она пожелала спокойной ночи Хокинсу, отправившемуся спать в конюшню, и Адаму, расположившемуся в соседней комнате. Дождавшись, когда Эмили уснет, она выбралась в коридор и постучала в соседнюю дверь.
Дьюард почти тут же открыл ей. Его глаза жадно всматривались в ее лицо, но он ничего не сказал, только посторонился пропуская Каролину в комнату.
Когда он закрыл дверь, она огляделась. Комната была побольше, чем на постоялом дворе в Тальконе, и кровать была пошире.
Подняв глаза на Адама, она прочла в его взгляде тоску, радость и отражение своей собственной неуверенности. Стоило сделать один неверный шаг, и тонкая паутина счастья порвется, окунув их обоих в бездну отчуждения и непонимания.
Он хотел заговорить, но Каролина быстро приблизилась к нему и накрыла ладонью его губы.
– Не надо слов, – прошептала она. – Нам они не нужны.
Не отводя от нее глаз, Адам вынул заколки из ее волос и с трепетом ощутил тяжесть густых прядей, упавших, рассыпаясь, ему на руки. Каролина подняла глаза. Его руки замерли, а губы начали целовать ее виски, глаза, щеки и, наконец, когда она готова была застонать в изнеможении, он нежно коснулся ее губ.
Его губы были жесткими, от них пахло вином. Его руки скользнули вниз по ее шее и начали расстегивать платье. А Каролина, в свою очередь, расстегивала его рубашку. Одежда обоих почти одновременно упала на пол.
Засмеявшись счастливым смехом, Адам подхватил женщину на руки и понес ее на кровать. Затем положил ее, отбросив одеяла, на холодную гладкую простыню. Потянувшись, Каролина заглянула ему в глаза.
– Каро… – прошептал он.
– Нет. – На этот раз она возразила вслух.
Ей не хотелось нежности, ей хотелось утоления мучительных желаний, преследовавших ее весь день. Она прильнула к мужчине и облегченно вскрикнула, когда их тела соединились. И все размышления тотчас уступили место безумному бурному потоку, который нес их тела с бешеной скоростью.
Некоторое время спустя они лежали притихшие, его голова покоилась на ее груди. Чувство удовлетворения переполняло Каролину. Она прошептала:
– Благодарю тебя.
Адам поднял голову и удивленно посмотрел на нее.
– Странно слышать благодарность от того, кто только что сделал такой бесценный подарок.
Каролина смутилась. Она не смогла бы объяснить, чем была для нее их встреча, но все же сказала:
– Я получила подарок не менее ценный. Лицо Адама просияло. Он нагнулся и нежно поцеловал ее. Еще минута, и она не смогла бы покинуть его комнату. Женщина вздохнула и произнесла слово, которое должно было охладить ее:
– Эмили.
Он кивнул и поднялся с кровати. Вслед за ним поднялась и Каролина. Она начала искать одежду, стараясь не глядеть на мужчину, собиравшего ее заколки. Адам помог ей одеться, и после прощального поцелуя она выскользнула из комнаты.
Тихонько, чтобы не разбудить дочь, она вошла в свою спальню. А когда приблизилась к кровати, обнаружила, что тень, поначалу казавшаяся лежащей Эмили, оказалась пустым местом. Каролина нагнулась и провела рукой по кровати. Ее ладонь не нащупала ничего, кроме скомканной простыни.
Бросившись к столу, она зажгла лампу. И только тогда заставила себя поверить своим глазам: девочки в комнате не было.
ГЛАВА 9
– Мы никогда не изменимся, Каро, – сказал он не то утверждая, не то делая предупреждение.
Каролина отвела глаза.
– Я не хочу говорить о прошлом, Адам. Оно не имеет значения. По крайней мере, сейчас. Я хочу научиться жить настоящим, как Эмили, и думаю, что наконец сумею жить, как мне хочется.
Говоря это, она хотела расставить все по своим местам. Отныне они будут помогать друг другу, не предъявляя никаких требований. Каролина не пожелала говорить и о прошлом, и о будущем. А Адам не мог так легко отбросить прошлое, не мог не думать о том, что лежало впереди. Когда она вернется к своей прежней, лишенной опасностей, жизни, он не будет ей больше нужен. Их ничто уже не будет потом связывать. Останутся лишь воспоминания и шрамы от сердечных ран.
Впрочем, это все еще впереди. А сейчас Каролина ему подарила прекрасные мгновения, и никакие страдания будущего не уменьшат этого дара. Протянув руку, он убрал волосы с ее лица и погладил по щеке. Но не более того. Что бы ни происходило между ними, все это было хрупким, как стекло.
Она понимающе улыбнулась и накрыла своей ладонью его ладонь. И ему показалось, что в ее глазах он увидел отражение своей собственной тоски. Однако она произнесла:
– Наверное, Эмили проснулась. Мне нужно уходить.
– Да.
Не сводя с нее глаз, Адам убрал свою руку, встал на ноги и помог подняться ей. Затем застегнул пуговицы на ее платье.
Каролина молчала, но, подойдя к двери, повернулась и улыбнулась.
Он тоже улыбнулся в ответ. Ему хотелось поцеловать ее, но он понимал, что если сделает это, то уже не сможет ее отпустить.
После ее ухода, Адам снова лег на кровать. Он все еще видел перед собой ее лицо, волосы, рассыпавшиеся по плечам. Заснуть он больше уже не мог. Вместе с рассветом пришло чувство ответственности и необходимости думать о дальнейшем. Он оделся, обулся – ботинки почти уже высохли – и вышел в коридор.
Дверь комнаты Каролины была закрыта. Дьюард на миг остановился перед нею, а потом спустился вниз.
Консуэла, убиравшая в это время зал, увидев его, улыбнулась. Адам поприветствовал девушку и отправился на кухню, где нашел Хокинса, наливавшего из чайника в котелок теплую воду.
– Сеньора Дуэнас дала мне теплой воды. Хочу побриться, – сказал он. – Если хотите, то и вам тоже хватит.
Дьюард любил подшучивать над привычкой английских солдат быть чисто выбритыми в любых условиях. Однако это не помешало и ему воспользоваться этим преимуществом цивилизации. Кто знает, вдруг доведется еще не раз проводить ночь с Каролиной…
Бритвенный прибор Адама лежал на столе. На всякий случай Хокинс принес его из конюшни. Под одобрительным взглядом друга Дьюард придвинул к себе котелок с водой, решив, что чем быстрее он покончит с бритьем, тем лучше.
– С лошадьми не было проблем? – спросил он, доставая бритву, кусок мыла и маленькое треснутое зеркальце.
– Нет. Я спал, как бревно. – Улыбнувшись, Хокинс добавил. – Смею заметить, что у меня была более спокойная ночь, чем у вас.
– Иди ты к черту! – сказал Адам, намыливая лицо.
– Я отправился к нему много лет назад, если верить моей маме. – Хокинс принялся варить кофе. – Приятно видеть вас в хорошем расположении духа.
Адам протер зеркальце и прислонил его к котелку.
– Нельзя грустить после всего, что мы преодолели. Как только он поднес бритву к лицу, открылась дверь, и в кухню вошли Каролина и Эмили. Девочка взглянула на Дьюарда и захихикала.
– У вас все лицо белое.
– Разве так прилично себя вести? – укоризненно спросила ее мать. – Леди не должна разглядывать джентльмена, когда он занимается своим туалетом.
– Это правда. – Адам подмигнул малышке. – Но я думаю, что ты никому не расскажешь о нашем секрете.
Эмили засмеялась. Дьюард искоса посмотрел на Каролину. Волосы ее были аккуратно причесаны и заколоты, а на щеках играл легкий румянец, который, однако, вспыхнул ярче под пристальным взглядом мужчины, Она отвернулась и велела дочери сесть за стол.
Хокинс налил всем кофе. Вскоре появилась и сеньора Дуэнас, принесшая гостям свою утреннюю выпечку.
За завтраком и после, собираясь к отъезду, Адам старался не смотреть на Каролину, чтобы не смущать ее и не выдать своих чувств.
На рассвете путешественники попрощались с сеньорой Дуэнас и вышли на улицу. Дьюард, как обычно, помог Каролине оседлать лошадь, и на этот раз она не вздрогнула от его прикосновения, а лишь улыбнулась ему и поправила юбку. Вскочив на Барона, Адам радостно расправил плечи и, нагнувшись, подхватил Эмили, посадил ее впереди себя, а затем, бросив сияющий взгляд на женщину, невольно поймал себя на мысли, что быть счастливым неразумно и опасно.
Девочке, казалось, передалось его настроение. Она восторженно вскрикнула, когда Дьюард посадил ее перед собой, и рассмеялась.
Они выехали за деревню, и малышка с любопытством крутила головой, рассматривая все вокруг. День был ясный, воздух – свежий и прозрачный, как обычно бывает после дождя.
Их путь лежал через плато. Здесь воздух был более теплый и более влажный из-за близости реки, а землю покрывала ясная молодая травка, умытая дождем и согретая солнцем.
Хорошая погода благотворно действовала на всех, включая и животных. Даже мул сделался более послушным. Хокинс начал насвистывать какую-то мелодию. Каролина сбросила с головы капюшон пальто и подставила лицо солнцу. Эмили обернулась и, внимательно посмотрев на Адама, спросила:
– А вы давно знаете мою маму?
Этот вопрос немного озадачил Дьюарда. Девочка запросто общалась с Хокинсом, но с ним вела себя тише. Может, она что-то знает об их отношениях?
– Давно ли я знаю твою маму? С самого детства.
– Это значит, когда вы встретили маму, она была маленькой девочкой? – спросила Эмили так, словно мысль о собственной матери, как о маленькой девочке, явилась для нее настоящим открытием.
– Ей было семь лет.
– Это на целых три года больше, чем мне.
– Да, – согласился Адам. – Но это гораздо меньше, чем мне сейчас.
– Мою тетю Джейн вы тоже знали? – поинтересовалась малышка.
– Конечно. – Дьюард всегда любил общаться с Джейн, хотя знал ее не так хорошо, как Каролину.
– Она пишет нам письма, – сообщила девочка. – Мы жили у нее, когда были в Англии. Вы знаете тетю Фэнни, тетю Софию и дядю Джеймса? Я их никогда не видела.
– Да.
Адам нахмурился. Слова Эмили подтверждали его подозрения, что Джейн стала единственной опорой для Каролины, после того как Джеред впал в немилость. Впервые Дьюард спросил себя, что будет с Каролиной, когда она приедет в Англию? Раньше он не думал об этом, полагая, что она вернется в свой роскошный дом. Но после того, как он узнал, что семейство Раули отреклось от Джереда, таких мыслей больше не возникало. Теперь ему казалось, что вряд ли Каролина найдет поддержку не только в семье мужа, но и в своей собственной.
Эмили опять взглянула на Адама с недетской пристальностью.
– А вы знали моего папу?
Барон вздрогнул, когда Дьюард с силой вцепился в поводья.
– Мне приходилось встречаться с ним. Но его семья жила далеко от того дома, где жил я. – Кто, из проживавших в окрестностях Финли-Эббата не знал семейства Раули? Адам тяжело вздохнул. Девочка хотела побольше узнать о своем отце, которого недавно потеряла, и Дьюард был самой подходящей персоной для разговоров на эту тему. – Твой папа был храбрым мужчиной.
И это было правдой. Он не покривил душой, произнеся эти слова. Ведь для Джереда поступить на воинскую службу было отчаянным и смелым поступком, не говоря уже о том, что пришлось пережить бедняге после разрыва с собственными родителями.
– Мне это говорила мама и тетя Адела. Я его очень мало видела. Он был в армии.
Интересно, каким отцом был Джеред? Эмили говорила о нем без особенного сожаления, ведь она почти не знала своего отца. Война разлучила их. Понимал ли Раули, каким чудесным ребенком является его дочь? Его и Каролины. Были ли они втроем счастливой семьей, хотя бы то короткое время, когда собирались вместе? Или может…
Нет. Адам решил думать о чем-нибудь другом – эти вопросы могли свести его с ума. К тому же он не имел никакого права задавать их.
– Вы поедете в Англию с нами? – продолжала девочка прерванную беседу.
Еще один вопрос на который он не хотел отвечать. Еще одно напоминание о будущем, о котором он старался не думать.
– Мы с Хокинсом проводим вас до Лиссабона, а оттуда ты со своей мамой поплывете на корабле до Англии.
– А вы с нами не поплывете? – Эмили нахмурилась.
– Мистер Джеред должен остаться в Португалии, ответила вместо него Каролина, ехавшая за ними и слышавшая их беседу. – У него там есть дела.
– Мистер Дьюард сказал, что знал тебя, когда тебе было семь лет, – сообщила ей малышка.
– Да, это правда. – Адам радостно отметил, что, говоря это, женщина улыбнулась. – Это было много-много лет назад.
– Ну, не так уж и много! – отозвался он с улыбкой. – А то девочка может подумать, что мы ее обманываем.
Эмили засмеялась, но, повинуясь поразительному детскому инстинкту, больше не задавала вопросов о прошлом. Вместо этого она начала расспрашивать Адама обо всем, что встречалось у них на пути, и мужчина охотно комментировал окружавший их пейзаж, отгоняя от себя мысли о замужестве Каролины и о неопределенности будущего.
Когда стемнело, они решили остановиться в Норилле – деревне, расположившейся на берегу реки Дуэро. Она была меньше Тальконы, и постоялый двор оказался здесь беднее, чем у сеньоры Дуэнас.
Вошедших в зад путников встретил тяжелый запах табачного дыма и пролитого вина, крики, грубый смех и пьяные голоса, горланившие песни.
Когда они заняли свободный столик у стены, хозяин постоялого двора принес им ужин. Но не успел Адам поднести ко рту поданный ему жесткий кусок мяса, как за его спиной кто-то кого-то ударил и чей-то грубый голос прохрипел:
– Я проучу тебя, щенок! Ничтожный трусливый щенок!
Обернувшись, Дьюард увидел здоровенного бородатого мужчину, возвышавшегося над бледным худым юношей, который скорчился от боли после полученного удара в живот. Пострадавший выпрямился и бросился было на обидчика, но тут же был встречен ударом в подбородок. Юноша упал на пол в пяти футах от того места, где сидел Адам. Ударившись головой об пол, несчастный на какой-то миг потерял сознание. А когда открыл глаза, глядя умоляющими глазами на Дьюарда, произнес:
– Сеньор…
Бородатый мужчина снова сжал кулаки и, сверкая глазами, готов был опять броситься в драку. Адам презирал насилие, но особенно нетерпим был к тем, кто обижал слабых и беспомощных. У Каролины перехватило дыхание, когда он неторопливо поднялся из-за стола и, встав между дерущимися, ударил бородатого кулаком в живот.
Тот ахнул от боли и удивления. В зале все затихли в ожидании предстоящего развлечения.
– Я лишь хотел уравнять шансы, – произнес Адам. – Этот приятель не в силах сопротивляться. К тому же он слишком хил, чтобы драться с таким громилой.
– Уравнять шансы?! – воскликнул бородач. – Я покажу тебе, как уравнивать шансы, проклятый незнакомец!
И он с ревом бросился на Дьюарда. Но к тому времени в зале уже все гремело, переворачивались столы и лавки: пьяные посетители начали драться друг с другом безо всякого разбора. Здесь это было обычным явлением.
Один из мужчин бросился к бородачу и ударил его кулаком в спину. Они сцепились и покатились по полу клубком. Воспользовавшись мгновением передышки, Адам огляделся. Избитый юноша куда-то исчез. Встретившись глазами с Хокинсом, кивнул ему, и все четверо быстро направились к выходу. Дьюард шел впереди, пробивая себе дорогу кулаками.
У самой двери он остановился и не поверил своим глазам: перед ним, преградив ему дорогу, стоял тот самый юноша, из-за которого разгорелся весь этот сыр-бор, и в руке его блестел нож. Не раздумывая, Адам стукнул неприятеля кулаком по голове, заставив его вторично упасть на пол. За спиной он услышал гневный крик бородача:
– Задержи его, дурак!
Но беглецы уже скрылись за дверью и побежали к конюшне. Через минуту они были снова готовы отправиться в путь.
Адам вложил в ладонь мальчика, смотревшего за лошадьми, несколько монеток, огляделся по сторонам и кивнул остальным: дорога была свободна.
Выехав из деревни, они поскакали по открытой местности, не замечая никаких признаков погони. Однако Дьюард предпочел свернуть с главной дороги и направился в сторону огней фермы, казавшейся достаточно большой, чтобы можно было рассчитывать найти там ночлег.
Оставив Хокинса, Каролину и Эмили на улице, он поспешил к дому один.
Лунный свет освещал две трубы и сломанные ставни. Адам громко постучал в дверь. Сначала было тихо, а потом послышались шаги в коридоре. Наконец, на пороге появился высокий нескладный парень, судя по всему, не старше пятнадцати лет.
– Что вам нужно? – строго спросил он.
– Я, мой брат и сестра заблудились. Сестра с дочерью просто с ног валятся от усталости. Боюсь, они не в состоянии доехать до ближайшей деревни. Я был бы вам очень благодарен, если бы мы смогли переночевать хотя бы в вашей конюшне. Конечно, за причиненное беспокойство я готов заплатить.
При упоминании о деньгах глаза юноши загорелись. Но все-таки он колебался. Адам попытался заглянуть через его плечо в прихожую.
– Может, я поговорю с кем-нибудь из твоих родителей? – предложил он.
– Моя мама умерла, а отец уехал. Я присматриваю за сестрами и бабушкой, – гордо объявил он. – Отец оставил ферму в мое распоряжение. Он и мои братья воюют с англичанами.
– Значит, они храбрые мужчины, – невозмутимо произнес Адам.
Юноша улыбнулся, но все-таки продолжал колебаться. За его спиной возникло какое-то движение.
– Франциско? Кто там пришел? – Девушка, примерно на год старше парня, оттолкнула его и с интересом уставилась на незнакомца. – Сеньор? Вы ищите ночлег?
Дьюард повторил свою просьбу. Когда он предложил деньги, на лице девушки появилась довольная улыбка.
– Конечно, вы должны остаться. Я приготовлю кровать для вашей сестры с дочкой на кухне, а для вас с братом будут в конюшне одеяла.
– Долорес… – запротестовал было мальчик.
– Не будь глупым, Франциско! – сказала она. – Отцу не понравилось бы, если бы мы их прогнали. Кроме того, нам нужны деньги. – Она взглянула на Адама. – Извините, сеньор. Кто-то же должен думать и о таких вещах.
Дьюард улыбнулся ей.
– Конечно, конечно, – согласился он.
Пока Долорес готовила постели, мужчина вернулся к своим спутникам. Эмили выбежала ему навстречу, а Каролина и Хокинс стояли, вопросительно глядя на него.
– Постарайся выглядеть сонной, – сказал Адам девочке. – Я наговорил хозяевам, что ты просто с ног валишься от усталости.
Малышка улыбнулась и, зажмурившись, уронила голову на плечо.
– Все в порядке? – спросила Каролина. Дьюард кивнул.
– Они согласились приютить нас. Но помните, что хозяева симпатизируют французам.
Каролина широко распахнула глаза.
– Может, в Аскуэре ты не часто видела французов, – сказал он ей, – но они есть по всей стране.
Долорес, ее сестры и бабушка тепло встретили гостей – Каролину усадили на кухне поближе к огню, Эмили налили стакан козьего молока. А Франциско проводил мужчин в конюшню.
Расседлав своего коня, Адам опустился на кучу соломы и, стаскивая с ног ботинки, размышлял о случившемся на постоялом дворе. Не было никаких сомнений, что драка была спровоцирована специально. Двое мужчин устроили ее, чтобы втянуть в нее именно его. Но зачем? Чтобы завладеть потом его кошельком?
Затем его мысли перенеслись к выстрелам у реки. Два загадочных нападения! Уж не связаны ли они между собой?
– Рана беспокоит вас? – спросил Хокинс, садясь рядом на солому.
– Нет. Просто я чувствую себя полнейшим идиотом. Мне кажется, что именно эти двое, которые дрались на постоялом дворе, стреляли вчера в нас у реки.
Хокинс пожал плечами.
– И с какой, интересно, целью? Не очень-то мы похожи на богачей. К тому же мы не везем ничего такого, что могло бы вызвать повышенный интерес у французов. – Он встретился взглядом с Адамом. – Или везем?
– Видишь ли, когда мы оказались у герильерос… В общем, Виктор Соро должен был передать перехваченную у французов депешу в Британский Штаб. Я согласился сделать это вместо него, чтобы он смог повидаться со своей семьей.
– А мне даже ничего не сказали! – проворчал Хокинс.
– У меня не было такой возможности. А Каролине с Эмили я и вообще не собирался об этом говорить.
– Я мог бы передать эту депешу вместо вас, – сказал верный друг и недовольно сдвинул брови. – Другие герильерос знали, что Соро отдал вам депешу?
– Виктор мог сообщить им после нашего отъезда.
– Думаете, кто-то из герильерос умудрился известить французов, и те устроили на нас охоту?
– Сомневаюсь. Вряд ли французы могли так быстро отреагировать.
– Значит, бородач и его тощий приятель работают на себя?
– Да, это больше похоже на правду. Они, должно быть, знают, что французы заплатят за эту депешу.
– Но каким образом они нас определили?
– Они едут налегке. И, судя по всему, уже догадались о нашем маршруте.
– Другими словами, их обогнать не стоит и пытаться?
– Думаю, не стоит, – согласился Адам. – Но обрати внимание, ни после первого, ни после второго нападения они не пускались за нами сразу же в погоню. Наверное, они опасаются действовать открыто.
– Быть может, нам лучше избегать больших дорог и встреч с местными жителями?
– Напротив, со всеми, кто встретится нам в пути, мы должны охотно делиться своими планами: мол, едем на север, в сторону Заморы. Конечно, наши преследователи могут в это и не поверить, но все же стоит попытаться сбить их с толку. – Дьюард поднялся и потушил лампу. – Каролине лучше ничего не говорить.
– Вы правы, – согласился Хокинс. – Зачем лишние волнения.
На этом их разговор закончился. Адам натянул на себя одеяло и постарался уснуть. Однако ему это долго не удавалось: ведь сначала необходимо заставить себя не думать о Каролине…
* * *
Рано утром всадники продолжили свое путешествие. Они без труда перешли вброд Дуэро, и дальше дорога казалась мирной и спокойной – стычка на постоялом дворе в Норилле осталась делом прошлого. Все шло как всегда, разве что Адам удивил Каролину, когда сообщил встречному крестьянину, что они направляются в Замору. Когда потом она спросила Дьюарда, зачем он так сказал, тот ответил, что не стоит лишний раз афишировать их настоящий маршрут. На самом деле они ехали в юго-западном направлении и к ночи должны были добраться до Саламанки.А там, должно быть, они остановятся на ночь на постоялом дворе. И значит, подумала Каролина, у нее с Эмили будет своя комната, Адама своя… Когда стемнеет, можно будет опять прийти к нему и…
Женщина почувствовала, как краска стыда залила ее лицо. О чем это она думает? Но чем больше она старалась отогнать от себя запретные мысли, тем неотступнее они преследовали. Весь день Каролина была словно в лихорадке, и это состояние не покидало ее даже за ужином на постоялом дворе в местечке Бунедо, что в двадцати милях от Саламанки.
Наконец, она пожелала спокойной ночи Хокинсу, отправившемуся спать в конюшню, и Адаму, расположившемуся в соседней комнате. Дождавшись, когда Эмили уснет, она выбралась в коридор и постучала в соседнюю дверь.
Дьюард почти тут же открыл ей. Его глаза жадно всматривались в ее лицо, но он ничего не сказал, только посторонился пропуская Каролину в комнату.
Когда он закрыл дверь, она огляделась. Комната была побольше, чем на постоялом дворе в Тальконе, и кровать была пошире.
Подняв глаза на Адама, она прочла в его взгляде тоску, радость и отражение своей собственной неуверенности. Стоило сделать один неверный шаг, и тонкая паутина счастья порвется, окунув их обоих в бездну отчуждения и непонимания.
Он хотел заговорить, но Каролина быстро приблизилась к нему и накрыла ладонью его губы.
– Не надо слов, – прошептала она. – Нам они не нужны.
Не отводя от нее глаз, Адам вынул заколки из ее волос и с трепетом ощутил тяжесть густых прядей, упавших, рассыпаясь, ему на руки. Каролина подняла глаза. Его руки замерли, а губы начали целовать ее виски, глаза, щеки и, наконец, когда она готова была застонать в изнеможении, он нежно коснулся ее губ.
Его губы были жесткими, от них пахло вином. Его руки скользнули вниз по ее шее и начали расстегивать платье. А Каролина, в свою очередь, расстегивала его рубашку. Одежда обоих почти одновременно упала на пол.
Засмеявшись счастливым смехом, Адам подхватил женщину на руки и понес ее на кровать. Затем положил ее, отбросив одеяла, на холодную гладкую простыню. Потянувшись, Каролина заглянула ему в глаза.
– Каро… – прошептал он.
– Нет. – На этот раз она возразила вслух.
Ей не хотелось нежности, ей хотелось утоления мучительных желаний, преследовавших ее весь день. Она прильнула к мужчине и облегченно вскрикнула, когда их тела соединились. И все размышления тотчас уступили место безумному бурному потоку, который нес их тела с бешеной скоростью.
Некоторое время спустя они лежали притихшие, его голова покоилась на ее груди. Чувство удовлетворения переполняло Каролину. Она прошептала:
– Благодарю тебя.
Адам поднял голову и удивленно посмотрел на нее.
– Странно слышать благодарность от того, кто только что сделал такой бесценный подарок.
Каролина смутилась. Она не смогла бы объяснить, чем была для нее их встреча, но все же сказала:
– Я получила подарок не менее ценный. Лицо Адама просияло. Он нагнулся и нежно поцеловал ее. Еще минута, и она не смогла бы покинуть его комнату. Женщина вздохнула и произнесла слово, которое должно было охладить ее:
– Эмили.
Он кивнул и поднялся с кровати. Вслед за ним поднялась и Каролина. Она начала искать одежду, стараясь не глядеть на мужчину, собиравшего ее заколки. Адам помог ей одеться, и после прощального поцелуя она выскользнула из комнаты.
Тихонько, чтобы не разбудить дочь, она вошла в свою спальню. А когда приблизилась к кровати, обнаружила, что тень, поначалу казавшаяся лежащей Эмили, оказалась пустым местом. Каролина нагнулась и провела рукой по кровати. Ее ладонь не нащупала ничего, кроме скомканной простыни.
Бросившись к столу, она зажгла лампу. И только тогда заставила себя поверить своим глазам: девочки в комнате не было.
ГЛАВА 9
Каролине никогда в жизни не доводилось быть такой испуганной. Сначала она разгневалась: Эмили не должна была никуда выходить без разрешения! Но затем поспешно гнев сменился чувством вины. Наверное, девочка проснулась и, увидев, что находится одна в незнакомой комнате, испугалась. В незнакомой комнате, на незнакомом постоялом дворе, в незнакомой деревне! Конечно же, ребенок перепугался и пошел искать маму. В то время, как эта мама…
Женщина вышла в коридор. Может, Эмили отправилась искать Адама и перепутала комнаты? Но если бы она вошла в чужую комнату, то тут же покинула бы ее.
Однако все двери были закрыты, а дочери нигде не было. Каролина спустилась вниз и обошла пустой зал. Несколько раз она позвала Эмили, затем пошла на кухню. Ребенок не отзывался. Нет, малышка не могла где-то спрятаться: она такая общительная и всегда искала общества людей, а не одиночества. Быть может, она отправилась на поиски Хокинса?
Теплый запах навоза ударил в ноздри, когда она вошла в конюшню. Здесь царил полумрак – луна светила в единственное узкое оконце, расположенное под самым потолком.
– Хокинс! – позвала женщина. – Хокинс!
Послышался лошадиный храп, затем зашуршала солома, и кто-то спросонья выругался. Наконец, появилась фигура Хокинса. Он, спотыкаясь, подошел к Каролине.
– Что случилось? – в его голосе послышалась тревога.
– Эмили… Она пропала!
– Здесь ее не было. Когда это произошло?
– Я не надолго вышла из комнаты… – При этих словах она почувствовала, как кровь прилила к ее лицу. Хокинс должен догадываться, куда она выходила. Каролина вздохнула. – Я вышла из комнаты, а когда вернулась, Эмили уже нигде не было. Наверное, она испугалась, проснувшись и увидев, что меня нет. Я подумала, может, она отправилась сюда.
Хокинс схватил ее за руку.
– Идите к Адаму. Обыщите постоялый двор. Я буду искать на улице.
Каролина бросилась к двери. Оглянувшись, она увидела, что в конюшне зажжен светильник, и Хокинс далеко не ласковым голосом принялся будить мальчишку-конюха.
Когда женщина вернулась в дом, ее охватила паника. Господи, где же Эмили?! Забарабанив в двери Дьюарда, она не думала, что тем самым разбудит остальных постояльцев. Пусть слышат! Все должны слышать! Никто не смеет спать, пока ребенок не отыщется.
Адам открыл дверь.
– Эмили исчезла! – выдохнула Каролина.
– У Хокинса? – спросил он, засовывая ноги в ботинки.
– Я была у него. Она там не появлялась. Ее нет ни в нашей спальне, ни внизу. Она пропала, когда…
Ее голос дрогнул.
– Успокойся, Каро. – Адам стиснул ее плечи. – Мы найдем ее.
Он бросился вниз по ступенькам, забежал на кухню, разбудил поваренка и старую повариху. Услышав о пропаже ребенка, испуганная старуха закрыла ладонью рот и широко раскрыла глаза.
Женщина вышла в коридор. Может, Эмили отправилась искать Адама и перепутала комнаты? Но если бы она вошла в чужую комнату, то тут же покинула бы ее.
Однако все двери были закрыты, а дочери нигде не было. Каролина спустилась вниз и обошла пустой зал. Несколько раз она позвала Эмили, затем пошла на кухню. Ребенок не отзывался. Нет, малышка не могла где-то спрятаться: она такая общительная и всегда искала общества людей, а не одиночества. Быть может, она отправилась на поиски Хокинса?
Теплый запах навоза ударил в ноздри, когда она вошла в конюшню. Здесь царил полумрак – луна светила в единственное узкое оконце, расположенное под самым потолком.
– Хокинс! – позвала женщина. – Хокинс!
Послышался лошадиный храп, затем зашуршала солома, и кто-то спросонья выругался. Наконец, появилась фигура Хокинса. Он, спотыкаясь, подошел к Каролине.
– Что случилось? – в его голосе послышалась тревога.
– Эмили… Она пропала!
– Здесь ее не было. Когда это произошло?
– Я не надолго вышла из комнаты… – При этих словах она почувствовала, как кровь прилила к ее лицу. Хокинс должен догадываться, куда она выходила. Каролина вздохнула. – Я вышла из комнаты, а когда вернулась, Эмили уже нигде не было. Наверное, она испугалась, проснувшись и увидев, что меня нет. Я подумала, может, она отправилась сюда.
Хокинс схватил ее за руку.
– Идите к Адаму. Обыщите постоялый двор. Я буду искать на улице.
Каролина бросилась к двери. Оглянувшись, она увидела, что в конюшне зажжен светильник, и Хокинс далеко не ласковым голосом принялся будить мальчишку-конюха.
Когда женщина вернулась в дом, ее охватила паника. Господи, где же Эмили?! Забарабанив в двери Дьюарда, она не думала, что тем самым разбудит остальных постояльцев. Пусть слышат! Все должны слышать! Никто не смеет спать, пока ребенок не отыщется.
Адам открыл дверь.
– Эмили исчезла! – выдохнула Каролина.
– У Хокинса? – спросил он, засовывая ноги в ботинки.
– Я была у него. Она там не появлялась. Ее нет ни в нашей спальне, ни внизу. Она пропала, когда…
Ее голос дрогнул.
– Успокойся, Каро. – Адам стиснул ее плечи. – Мы найдем ее.
Он бросился вниз по ступенькам, забежал на кухню, разбудил поваренка и старую повариху. Услышав о пропаже ребенка, испуганная старуха закрыла ладонью рот и широко раскрыла глаза.