Грант Анна. Огонь желания

   – Спасибо, – проговорила Каролина, остановившись на мгновение рядом с ним и не заостряя внимания на иронии, скрытой в его реплике. – За то, как я сегодня выгляжу, следует благодарить моих помощниц. Эта красивая прическа – в основном, их заслуга.
   – У меня нет слов! – Адам приблизился к ней вплотную. – Это выше всяких похвал. – Вдруг он коснулся ее руки. – Каро, будь осторожна.
   Это было первое его прикосновение к ней с момента их ссоры на корабле.
   Она вздрогнула, выказав тем самым, что на самом деле ее очень страшила встреча с Тэлботом. На какой-то миг в ней вспыхнуло желание броситься в спасительные объятия Адама. Но, взяв себя в руки, она, стараясь скрыть волнение, произнесла:
   – Он ничего плохого не сделает мне в доме своего отца. Там я, как ни в каком другом месте в Лондоне, буду в безопасности.
   – И все же не помешает соблюдать осторожность, – сказал Дьюард, пристально глядя на нее, затем, переведя взгляд на Эмили, бодрым голосом произнес: – Давай, пока мамы дома не будет, поиграем в шарики. Если у тебя, конечно, нет других планов.
   – Елена обещала сделать из меня сегодня настоящую леди, – сообщила ему девочка. – А потом мы сможем с тобой сыграть.
   Каролина старательно натянула на руки перчатки. Хокинс помог ей надеть плащ и проводил до экипажа.
   Отъезжая, она помахала из окна Маргарет, Елене и Эмили. Адама же нигде не было видно.

* * *

   До дома Гренби нужно было проехать чуть меньше двух миль, однако ехать пришлось довольно долго, так как экипаж продвигался вперед очень медленно. Она уже и забыла, что на Мейфер обычно по вечерам было очень большое движение. Огромное количество экипажей на улицах навеяло на нее воспоминание о том времени, когда она чуть ли не каждый вечер отправлялась то на балы, то на приемы. Когда-то ей такое времяпрепровождение казалось самым приятным и увлекательным.
   Огромный дом Гренби был залит светом многочисленных огней. Каролину встретил тот же самый лакей, который открывал ей дверь в день ее предыдущего визита. Он проводил ее в огромный салон, освещаемый множеством свечей. В воздухе витали запахи дамских духов, табака и воска.
   Войдя, она окинула взглядом всех присутствующих. Долли сидела на диване рядом с хорошенькой темноволосой женщиной, одетой в темно-синее шелковое платье, отделанное кружевными воланами. Лицо этой дамы как будто бы казалось очень знакомым, но вспомнить ее имя Каролина не смогла.
   Неподалеку от женщин стояли четверо мужчин, среди которых она сразу же узнала Тэлбота, и сердце ее бешено забилось от неосознанного страха. Стараясь не встречаться с ним взглядом, она посмотрела на остальных троих мужчин. Один из них был Эдвард. Второй, довольно привлекательный джентльмен, ей не был знаком. И третьим оказался не кто иной как Шерри. Она даже не знала, хорошо это или плохо, что он тоже присутствовал здесь.
   Увидев вошедшую подругу, Долли встала с дивана и подошла к ней.
   – Моя дорогая, как ты прекрасно выглядишь! – сказала она, беря гостью под руку. – А мне серый цвет абсолютно не к лицу, я в сером сразу становлюсь невзрачной, словно мышь.
   Эдвард, когда его жена подошла к нему с Каролиной, оставил своих собеседников и, подойдя к гостье, учтиво поклонился. Он заметно постарел с тех пор, как Каролина виделась с ним в последний раз. Волосы его сильно поредели и поседели, а морщины на его лице прорезались глубже.
   Сейчас, обычно серьезное его лицо, осветилось радушной улыбкой.
   – Каролина, дорогая, как долго мы не виделись! – с искренней приветливостью воскликнул он и поцеловал ей руку.
   От былой злости и обиды у него и в самом деле как будто не осталось и следа. Отметив это, Каролина почувствовала невольное облегчений.
   Но тут же за спиной Эдварда она увидела Тэлбота. После небольшой заминки тот тоже, как старший брат, поклонился и поцеловал ей руку.
   – Моя дорогая, слава Богу, наконец-то ты в Лондоне! – сказал он. – Я так за тебя беспокоился!
   Каролина сделала над собой усилие, чтобы и дальше держаться, как ни в чем не бывало. Подавив в себе желание оттолкнуть его от себя и убежать, стараясь оставаться непринужденной, она поблагодарила его за беспокойство и пристально взглянула ему в глаза. Впервые после Френеды.
   Он приветливо улыбнулся ей, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Тэлбот выглядел точно таким же, как и во время их последней встречи, когда она его считала своим другом. На какое-то мгновение она даже устыдилась своих подозрений, подумав, что она ошиблась, что напрасно думала плохо об этом человеке. Невероятно, чтобы он, друг и кузен ее мужа, стоявший сейчас перед ней, с которым она прежде виделась чуть ли не ежедневно, с которым она множество раз беседовала здесь, в этой гостиной, и который так мило ей сейчас улыбается, так невинно смотрит на нее – невозможно поверить в то, что он хотел ее убить!
   – Должен сказать тебе, дорогая, что ты обидела меня, – сказал он. – Почему ты так неожиданно уехала из Френеды?
   Этот вопрос словно отрезвил Каролину, и в голове ее вихрем пронеслись и голосок испуганной Эмили, и рассказ Хокинса о разговоре денщика Тэлбота с испанским бандитом, и предостережение Адама накануне этого вечера.
   – Я очень сожалею, Тэлбот, – сказала она, натянуто улыбаясь. – Мне не хотелось тогда беспокоить тебя. Да и мистер Дьюард очень торопился.
   – Ах, Дьюард… – вздохнул он.
   – Думаю, у вас еще будет возможность поговорить, – вмешалась Долли. – Я должна представить тебя гостям, дорогая. – И подвела подругу к дивану, где по-прежнему сидела та темноволосая женщина в темно-синем платье. – Эмили, я надеюсь, вы помните мою кузину Каролину Раули.
   – Конечно, – с улыбкой отозвалась та. – Я всегда считала вас, миссис Раули, одной из красивейших женщин в Лондоне. Я даже завидовала вам.
   Покраснев от такого неожиданного комплимента, Каролина смущенно рассмеялась. Конечно же, она теперь вспомнила Эмили, графиню Каупер.
   – Трудно поверить в то, что вы могли мне завидовать, – произнесла она, глядя на темноволосую красавицу Эмили. У нее были тонкие черты лица, большие черные глаза и великолепные, пышные волосы. Если уж кого и можно было назвать одной из красивейших женщин Лондона, то уж, без сомнения, это должна быть миссис Каупер. Она была не просто красива, но величава, словно королева, со своей горделивой осанкой, которую она, вероятно, унаследовала от своей матери, леди Мельбурн, одной из самых влиятельных женщин в Лондоне. И хотя Долли, считавшаяся когда-то лучшей подругой Каролины, была дружна с Эмили, но в круг друзей последней ни Джеред Раули, ни его жена не входили.
   – А это, – сказала Долли, указывая на незнакомого джентльмена привлекательной наружности, который подошел в этот момент к дивану, – лорд Памерстон. А лорда Шеритона вы, конечно же, знаете.
   Шерри, улыбаясь, подошел к ним, и было видно по его сияющему лицу, что он несказанно рад встрече с Каролиной.
   Она улыбнулась ему в ответ, но ее внимание было приковано к Памерстону. Как только она услышала его имя, то сразу же вспомнила рассказ Адама о том, как его допрашивали в министерстве иностранных дел. Этот человек тоже присутствовал там тогда.
   Он был довольно молод, примерно одних лет с Дьюардом, и обладал интересной внешностью. Его большие темные глаза светились умом, а его улыбка отличалась необыкновенным обаянием и приветливостью. Этот человек сразу же располагал к себе и не был похож на бесхарактерного типа, на которого могло повлиять чье-то постороннее мнение. Вот только неизвестно, в каких отношениях он был с Тэлботом. Выглядело так, что они являлись хорошими друзьями.
   – Отец спустится через несколько минут, – сообщил подошедший к ним Эдвард. – Он…
   – Садись, Каролина. Прости, что тебе пришлось столько времени стоять. – Долли уступила ей свое место, а сама пересела на стул. – Вы знаете, что дочь Каролины тоже зовут Эмили? – сообщила она леди Каупер.
   Та улыбнулась на эти слова.
   – Не думаю, что ее так назвали в мою честь. Но все равно, мне очень приятно. Девочка получила это имя, благодаря семейной традиции? – вежливо поинтересовалась она у матери своей тезки.
   – Нет. Но это имя всегда мне нравилось, – ответила Каролина.
   Ей не очень хотелось вспоминать сейчас о том дне, когда было выбрано имя для дочери. Называя девочку так, она преследовала одну цель – чтобы имя, которое будет носить ее дочь, не имело никакого отношения ни к Джереду, ни к Адаму. И теперь ей вдруг подумалось: интересно, а как бы захотел назвать девочку ее настоящий отец, если бы знал, что у него родилась дочь.
   – Мою дочь тоже зовут Эмили, но мы обычно называем ее Минни, – сказала леди Каупер.
   После этих слов она почему-то взглянула на Памерстона. При этом глаза ее были полны лукавства, а на губах застыла загадочная улыбка. В эту минуту она выглядела лет на восемнадцать, а не на свои двадцать шесть.
   Мужчина, которому она подарила свой таинственный взгляд, улыбнулся ей, но ни слова не проронил в ответ.
   – Как дела у Эмили? – спросил Шерри, подходя ближе к дивану. – Джек и Энди передают ей большой привет.
   Каролина с веселым видом отвечала на вопросы Шерри и леди Каупер о дочери, намеренно избегая смотреть в сторону Тэлбота, и тем самым давала понять ему, что у нее нет никакого желания продолжать начатую ими беседу. Она боялась в разговоре с ним выдать себя, но добилась этого тем, что избегала разговора. И он больше не пытался приблизиться к ней. Он явно почувствовал ее внутреннее сопротивление, ее неприятие и, кажется, что-то понял. Может быть, он начал опасаться, что она заявит о своих подозрениях прямо здесь, во всеуслышание. Тем более, что все мужчины, находившиеся на этом вечере, были в курсе той давней истории и даже некоторым образом имели к ней отношение, каждый по-своему. Но вряд ли Тэлбот именно так думал. Он же не глупец. И, разумеется, ни в чем бы не признался.
   Однако Каролина решила, что должна поговорить с каждым в отдельности из присутствующих здесь мужчин, чтобы выяснить, что кому известно о той проклятой истории, и, быть может, кто-нибудь скажет ей что-то новое о роли Тэлбота в том темном деле. А с Памерстоном она хотела поговорить об Адаме, но сейчас пока не могла это сделать, так как Тэлбот все время находился неподалеку. С Шерри она еще успеет все выяснить. Но, возможно, этот вечер давал единственный шанс, чтобы поговорить с Эдвардом.
   Размышления Каролины о том, как устроить так, чтобы поговорить с мужем Долли наедине, были прерваны появлением лакея, который объявил о прибытии миссис Кингстон, тети Долли по матери, вот уже много лет вдовствующей. Она ничуть не изменилась с тех пор, как Каролина видела ее в последний раз. Те же тщательно уложенные, совсем не тронутые сединой, каштановые волосы, и все так же она оставалась ярой поклонницей моды. Она всегда была большой модницей, ничуть не меньшей, чем ее молодая племянница. На тетушке и сейчас была очень модная шляпка, и платье ее также являлось одной из самых последних модных новинок.
   Сопровождала миссис Кингстон ее дочь Лидия, которую Каролина видела последний раз несколько лет назад и помнила как довольно некрасивую пятнадцатилетнюю девочку, но за последние годы из нескладного подростка она превратилась в самоуверенную молодую женщину. И сейчас Лидия напомнила Каролине ее саму в двадцатилетнем возрасте. Эта молоденькая красотка без конца кокетливо улыбалась Тэлботу.
   – А куда подевался ваш отец? – спросила миссис Кингстон Эдварда, беря его под руку. – Насколько мне известно, Гренби никогда не был веселым человеком, но и никогда не позволял себе пропустить время обеда и ужина.
   – Он спустится через минуту, тетя Генриетта, – поспешила ответить вместо мужа Долли. – Расскажите лучше, где вам удалось купить такую потрясающую шляпку.
   Племяннице удалось отвлечь свою тетушку от разговора о Гренби, но у Каролины сложилось такое впечатление, что ее подруга упорно не желала говорить о своем свекре. Причину этого она поняла, когда через несколько минут старик появился в гостиной. Вместе с ним был еще один старик, внешне очень похожий на него. Разве что черты лица второго были немного грубее, в волосах поменьше было седины, и в плечах этот был пошире. Спокойствию Каролины пришел конец. Это был не кто иной, как лорд Анандейл, отец Джереда.
   – Наконец-то! – сказала им Долли. – Мы уже заждались вас. – И, широко улыбаясь всем присутствующим, но не глядя на Каролину, она пояснила: – Дядя Хьюго неожиданно приехал к нам. Надеюсь, никто не будет возражать против этого небольшого сюрприза. Здесь ведь собрались все члены нашей семьи. Вы знакомы со всеми, дядя Хьюго, не так ли? Полагаю, что моего свекра также никому из присутствующих здесь не нужно представлять.
   Анандейл кивнул в знак согласия и остановил свой взгляд на Каролине. Она была шокирована тем, как он постарел за минувшие пять лет. Когда они виделись в последний раз, это был статный, цветущего вида мужчина, а теперь он словно бы высох и сгорбился. Казалось, он выглядел спокойным, но в глазах его затаилась печаль, и по краям рта пролегли глубокие горестные складки.
   – Прости, дорогая. – Каролина увидела Гренби рядом с собой. – Хьюго приехал неожиданно сегодня утром, – пробормотал он. – Надеюсь, это не очень отразится на твоем настроении.
   Она вежливо улыбнулась и солгала:
   – Конечно, нет.
   И Гренби понял, что она солгала.
   – Вы великодушная женщина, Каролина, – сказал он, коснувшись ее плеча. – Спасибо.
   Его похвала помогла ей прийти в себя, что было очень вовремя, так как едва от нее отошел Гренби, подошел, опираясь на трость, сам Анандейл.
   Она предвидела, что он изъявит желание с ней поговорить, и надеялась, что этот разговор будет коротким и не очень тягостным. Леди Каупер, понимая, что им необходимо поговорить наедине, обратилась с каким-то вопросом к Памерстону, а Шерри завязал беседу с Долли.
   – Мы давно не виделись, дорогая. Очень давно, – начал Анандейл, с трудом подбирая слова. После недолгой паузы, произнес: – Спасибо за письмо.
   Каролина в упор смотрела на него.
   – Я написала его, потому что подумала: вам необходимо знать все.
   – Я приехал в Лондон, как только узнал, что ты здесь. Моя жена очень тяжело переносит путешествия, и поэтому она осталась дома. К тому же, в последнее время она стала неважно себя чувствовать. – Он замялся. – Мы слышали, что он был ранен, но…
   Она с большим трудом могла выносить все это. Неизвестно, как бы разговор повернулся дальше, но тут открылась дверь в столовую, и объявили о начале ужина.
   Все сразу устремились туда, и помещение сразу наполнилось шорохом пышных дамских юбок. Разговор с Анандейлом пришлось прервать, и в столовую Каролину сопровождал Шерри.
   За столом он тоже сидел рядом с ней, а с другой стороны ей соседствовал Эдвард. Анандейл сидел рядом с Долли. Если быть честной перед собой, то Каролина даже не знала, хорошо это или плохо, что возможность поговорить с отцом Джереда оказалась упущена.
   Стараясь не думать об этом, она принялась разглядывать столовую, в интерьере которой мало что изменилось с тех пор, как она была здесь в последний раз. На стенах висели картины Холбейна и портреты предков Раули, выполненные лучшими художниками разных временных периодов. Длинный стол, за которым они все сидели, был покрыт белоснежной льняной скатертью и очень богато сервирован. Блюда также подавались самые изысканные и самые разнообразные.
   Но Каролину не очень занимала еда. Она вспомнила вдруг, что завтра ей предстояло встретиться с адвокатом семьи Раули. Судя по тону приглашения, ей следовало ожидать лишь самое худшее. Деньги, на которые она могла рассчитывать, скорее всего, были потеряны вместе с литейным цехом. Джеред ей ничего не оставил. Кроме того, Анандейлу пришлось оплатить некоторые долги сына, а Эдвард простил часть того, что ему задолжал ее муж. Вероятно, им с Эмили оставалось рассчитывать только на военную пенсию Джереда, и еще у Каролины была отложена небольшая сумма в Лиссабонском банке. И хотя она не исключала такого печального исхода, но все же надеялась на что-то, поэтому, если выяснится окончательно, что они с дочерью почти нищие, это будет сильным ударом.
   Отогнав от себя грустные мысли, она оглядела собравшихся за столом и заметила, что Тэлбот смотрит на нее с нескрываемым изумлением. Невольно ее рука с силой стиснула фужер с вином. Теперь не было никаких сомнений: он знал, он был убежден, что она догадалась о его причастности к покушению на ее жизнь. И, поняв это, он наслаждался ее нервозностью и неуверенностью в себе. Почему она никогда прежде не замечала, что взгляд его холоден и бездушен, что улыбка его наиграна и лишена какого бы то ни было тепла? Почему ей никогда не приходило в голову задуматься, что скрывалось за его постоянной приветливостью и улыбчивостью?
   – Что-нибудь не так? – обеспокоенно спросил Шерри.
   – Нет, – сказала Каролина, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. – Просто я уже отвыкла от таких семейных трапез.
   Шеритон улыбнулся.
   – Это твоя семья, а не моя.
   – Это семья Джереда, – ответила она и подумала, что, пожалуй, будет лучше отдалиться от всех Раули. Родней они ей никогда не были и, скорее всего, не станут.
   Тэлбот больше не смотрел в ее сторону, и она постаралась сосредоточиться на чем-то более существенном, например, на том, как лучше поговорить с Эдвардом, так как этому все время препятствовал Шерри, который вменил себе в обязанность развлекать ее на протяжении всего ужина. Ей удалась обменяться с Эдвардом лишь несколькими фразами, пока Долли не увела всех женщин назад в гостиную.
   Наконец, улучив удобный момент, Каролина подошла к мужу подруги и, садясь рядом с ним, сказала:
   – Я надеялась, что мы сможем с тобой поговорить, но все не было возможности.
   Увидев, что на них смотрит Анандейл, беседовавший в это время с миссис Кингстон, Эдвард сказал:
   – Я был убежден, что нам следовало предупредить тебя о приезде Хьюго, но Долли сказала, что пусть лучшее произойдет неожиданно, а я всегда считаюсь с ее мнением. Надеюсь, что встреча с ним была не слишком неприятным сюрпризом для тебя?
   – Предупреждение не сделало бы эту встречу приятней, – сказала Каролина.
   Эдвард снова посмотрел на Анандейла и нахмурился.
   – Дядя Хьюго очень тяжело переживает случившееся с его сыном. И мы все тоже. Я чувствую свою вину в том, что случилось с Джередом. Мне кажется, я слишком жестоко с ним обошелся.
   Искреннее сожаление, прозвучавшее в его голосе, удивило Каролину. Эдвард, словно разгадал ее мысли.
   – Он был моим кузеном, Каролина, – тихо сказал он.
   – Прости, – произнесла она, устыдившись, что брала во внимание лишь его отношение к мошенничеству, а не трагичность человеческих взаимоотношений.
   Он вымученно улыбнулся.
   – Теперь поздно раскаиваться. Джереда, к сожалению, уже не вернуть. Конечно, я не отрицаю, что был зол на него тогда. Но потом я очень много думал обо всем случившемся и пришел к выводу, что, возможно, была в том и моя вина. Мне нужно было получше вникнуть в суть дела. Но я был слишком занят, а Джеред хорошо разбирался в бухгалтерии. Я всегда доверял ему все финансовые вопросы. Однако, зная недостатки его характера, его слабости… Если бы я меньше был занят своими делами!..
   Он замолчал и беспомощно пожал плечами.
   Каролина изучающе смотрела на него. Эдвард был не так красив, как его брат Тэлбот, но зато он был сильным, целеустремленным и добрым.
   – Наверное, мне тоже нужно было больше вникать в его дела, – сказала она. Ее интересовало, знал ли Эдвард, что Тэлбот стал ее врагом, но она не знала, как поделикатнее об этом спросить. – Я всегда доверяла все денежные дела Джереду. Мне казалось, он в этом лучше разбирался.
   – Тебе нужно было иметь свой счет, – заметил Эдвард, удивленный ее словами. У него и у Долли были поделены не только обязанности, но и средства, и они не вмешивались в финансовые дела друг друга.
   – Жена должна быть в курсе, если у мужа неприятности, и помогать ему не только советами. Я доверила ему свои средства, потому что он просил помощи. А я ничего в этом не понимала, хотя с самого начала мне казалось, что это ваше предприятие с чугунолитейным производством какое-то странное, – сказала Каролина. – Ведь предприятиями обычно руководят сами владельцы без постороннего вмешательства.
   – Согласен. Но тот владелец был не в состоянии управлять.
   – Когда война на полуострове оказалась неизбежной, все выглядело так, что это вложение капитала было довольно выгодным. – Каролина старательно разглаживала морщинку на перчатке. – Но дело оказалось ненадежным из-за того, что нельзя было доверять этому владельцу, который не воспротивился незаконным требованиям Джереда. Вы когда-нибудь его видели?
   – Один раз. Когда мы заключали с ним договор. Мне показалось, он выглядел осведомленным в своем деле и имел представление о том, что его ожидает. Тэлбот был знаком с ним больше, чем кто-либо из нас. – Эдвард откинулся на спинку стула. – Боже мой, и кто мог подумать, что из-за всего этого мы окажемся в таком незавидном положении, а Джеред и вообще закончит так трагично.
   У Каролины учащенно забилось сердце.
   – Ты сказал, что Тэлбот лучше всех был знаком с владельцем предприятия. Но ведь к подкупу он не имел никакого отношения? – произнесла она, глядя собеседнику прямо в глаза.
   – Слава Богу, нет! – облегченно вздохнув, ответил он. – Должен признаться, что когда я узнал о случившемся, то очень испугался за него, но это несчастье не коснулось его.
   Если Эдвард действительно боялся, что Тэлбот мог быть замешан в том скандальном деле, а потом уверился в его невиновности, то он должен быть в курсе дел брата как тогда, пять лет назад, так и теперь. Нет, не может быть, чтобы Эдвард был заодно с Тэлботом в заговоре против нее. Не может быть, потому что трудно поверить в то, что он был способен так же притворяться, как и Тэлбот.
   – Прости меня, – сказал он, заметив, как она нахмурилась. – Я не должен был говорить о столь удручающих вещах. Тебе следует думать о будущем, а не о прошлом. Долли говорила мне, что у тебя очаровательная дочурка. Она очень понравилась Неду и Бэлле.
   Каролина вздохнула с облегчением. Ей совсем не хотелось подозревать в вынашивании черных замыслов мужа Долли. Хватит и одного Тэлбота. Они говорили о детях до тех пор, пока рядом не послышалось постукивание трости, и перед ними не возник Анандейл.
   Старик посмотрел на Каролину, а затем, обращаясь к Эдварду, сказал:
   – Прости меня, мой мальчик, но я хотел бы поговорить со своей невесткой наедине.
   Муж Долли вопросительно посмотрел на свою недавнюю собеседницу. И она дала ему понять, чтобы он оставил их. Пять лет она была зла на отца Джереда, но сейчас, вспомнив об их незаконченном разговоре перед ужином, она решила выслушать старика до конца.
   Анандейл сел на освободившееся место и некоторое время сидел молча.
   – Твоя мать здорова. У нее все хорошо, – наконец произнес он. – Твой брат и его семейство тоже в порядке. Мы с женой обедали у них на прошлой неделе.
   – Я рада слышать это, – сказала Каролина. А потом, чувствуя угрызения совести из-за того, что не поинтересовалась раньше, спросила свекра о его жене, у которой было слабое здоровье, а также об их старшем сыне и его семье.
   Анандейл ответил, но, судя по всему, мысли его были далеко.
   – Сначала я не одобрял вашего брака, – резко начал он, опершись обеими руками о трость и стараясь не смотреть на свою собеседницу. – Тебе это хорошо известно. Во-первых, Джеред был младше тебя…
   – А во-вторых, у меня практически не было приданого.
   Их взгляды встретились.
   – Нет смысла отрицать это и притворяться, что все обстояло не так. Я предпочитаю быть откровенным. – Он снова умолк на мгновение. – Но я должен признать, что ошибался: более преданной жены у Джереда не могло и быть. Я благодарен тебе, что ты последовала за ним и была вместе с ним до последней минуты его жизни.
   – Нельзя было допустить, чтобы он умирал в полном одиночестве, – сказала она, стараясь понять, к чему старик клонит.
   Джеред, как любой человек, имел право на то, чтобы рядом с ним был более любящий человек, чем она, но так случилось, что он женился именно на ней. И хотя брак их к тому времени превратился в настоящий фарс, она была женой и должна была находиться рядом с мужем.
   – Думаю, я должен попросить у тебя прощения. Хотя, независимо от того, простишь ты меня или нет, я сам себя никогда не прощу, – продолжил Анандейл. – Я надеюсь, что ты согласишься принять от меня то, что принадлежит тебе по праву, как вдове моего сына и как матери его ребенка. – Он остановил на ней вопросительный взгляд. – Ты ничего не написала в своем письме о девочке. Как она? Здорова ли?
   Каролине вдруг стало нехорошо и, решив, что это последствие обильного ужина, она сделала над собой усилие, чтобы преодолеть головокружение, затем произнесла:
   – Эмили очень хорошо себя чувствует. Мне кажется, она чувствует себя прекрасно везде, где бы нам ни приходилось жить.
   – С детьми так часто бывает. – Он натянуто улыбнулся. – Мне бы очень хотелось повидать ее. И моей жене, конечно, тоже. В свое время я мало уделял внимания Джереду, но, надеюсь, что я исправлю эту ошибку в отношении его дочери.
   Анандейл предлагал ей и Эмили свою материальную поддержку. Он просил у нее прощения и сожалел о том, что недостаточно внимания уделял своему сыну, ее бывшему мужу. Разве могла она таить зло и обиду на этого разбитого горем старика, который сам себя не хотел простить.