Ансамбль Нимфенбурга, особенно со стороны города, подчиняется принципу симметрии. Боковые сооружения располагаются ступенями по обе стороны дворца, справа и слева от главного корпуса расположены арки входа в парк, открытого для всех желающих на весь день и совершенно бесплатно. Началом зеленой зоны служит Большой партер, оформленный цветами, постриженными деревьями и статуями античных богов. Геометрической формы пруд с фонтаном завершает французскую (регулярную) часть парка и открывает зону, в начале XIX века спланированную по образцу английских пейзажей. От старой планировки в нем осталась система каналов, в том числе и широкий Центральный. Зато строгие аллеи, лучами расходившиеся от главного здания дворца, были переделаны и стали походить на лесные просеки.
Охотничий замок Амалиенбург считается образцом немецкого рококо
Моноптерос, или храм Аполлона, на берегу Большого пруда
Среди множества парковых построек особо выделяется купальный павильон Баденбург – настоящий бассейн в теплом закрытом помещении, что для того времени являлось почти фантастикой. Еще не будучи правителем, Максимилиан-Эммануил собирал в этом небольшом двухэтажном здании свой маленький двор. За изящными стенами скрывался собственно бассейн, дополненный парадным залом, щедро отделанным лепниной с изображением фруктов и раковин. На потолке пластические композиции переходили в роспись «Аполлон в солнечном экипаже», выполненную под контролем юного хозяина художником Амигони.
Включенный в ансамбль охотничий замок Амалиенбург был построен курфюрстом Карлом-Альбрехтом для супруги Марии-Амалии, отчего и получил такое нежное женское имя. Строительство доверили приглашенным из-за границы мастерам, которыми руководил Франсуа Кювилье-Старший. Задуманный всего лишь как парковый павильон, этот дворец не отличался величиной, но покорял воистину королевским декором. Только здесь имелся восхитительный зеркальный зал, где круглая форма органично сочеталась с отделкой стен: выписанные серебром сцены охоты очень ярко и необычно выглядели на голубом фоне. Помимо очаровательных комнат отдыха и охоты, выдержанных в золотых и серебряных тонах, уникальной является выложенная голландским кафелем кухня.
Павильон Моноптерос, иначе называемый храмом Аполлона, расположился на берегу Большого пруда. Он явил собой элегантную открытую постройку с колоннами, созданную к 1865 году по проекту Лео фон Кленце и Карла Мюльталера.
Местом для игр и активного отдыха малого двора служил чайный павильон Пагоденбург. Убранство комнат в этом строении с основанием в форме креста лишь напоминает о восточной культуре, поскольку исполнено в стиле шинуазри, весьма далеком от истинной культуры Китая. Художник, которому поручили украсить здание, отдал дань модному течению, ярко расписав отдельные предметы и расставив китайских болванчиков. В остальном здесь ощутима тяга к привычной классике, что выражается, например, в масках Флоры, Бахуса, Цереры и Нептуна, помещенных на фасаде павильона.
Похожий на руины павильон Келья Магдалины создавался для Максимилиана-Эммануила зодчим Иосифом Эффнером в 1725–1728 годах. Внимательный взгляд специалиста отметит в его архитектуре смешение различных стилей, от романского до классицизма, включая мавританские элементы. Нарочито запущенный вид сооружения выдает желание постаревшего курфюрста обрести место покаяния, ведь не случайно роспись потолка в часовне включает в себя сцены из жизни кающейся Марии-Магдалины.
Если, выйдя из мрачной кельи, направиться к Большому каскаду, благостный настрой непременно сменится ощущением радости, полноты бытия. Может быть, именно этого и добивался создатель барочного водопада с мраморной отделкой, расположенного у западного входа в парк. Сегодняшние посетители Нимфенбурга предпочитают молитвам прогулки или посещение музеев, экспозиции которых напоминают о славных временах, когда Баварией правили Виттельсбахи. Одно из отделений музея Маршталя занимает помещения бывших придворных конюшен. Просторные лошадиные покои оказались очень удобными для выставки роскошных экипажей, саней, седел и сбруи, большей частью принадлежавших королю Людвигу II. В бывших жилых комнатах представлена продукция все еще действующей фарфоровой мануфактуры Нимфенбурга. В северном флигеле замка часто сменяющие друг друга экспонаты музея «Человек и природа» привлекают тех, кого нерукотворные творения интересуют больше, чем сделанное человеческими руками.
Некогда относящийся к замковому парку Ботанический сад ныне находится на мюнхенской Менцингерштрассе. Входные ворота с латинской надписью – посвящением Гёте баварским королям – были сооружены Иосифом-Эммануилом Херигоеном. Несмотря на отсутствие длинной истории, это удивительно красивое место позволяет увидеть редкие лиственные и хвойные деревья, альпинарий с растениями, собранными в разных концах света, а также папоротники и рододендроны, редко встречающиеся в условиях дикой природы. Основная часть комплекса по традиции находится под открытым небом, но экзотические растения – орхидеи, кактусы и «пожирающие» насекомых цветы – растут в теплицах. Среди городского шума и не всегда оправданной суеты спокойствие Ботанического сада представляется находкой для тех, кто ищет идеальное место отдыха.
Интерьер Придворной пивоварни
Шпецль – персональные кружки завсегдатаев Придворной пивоварни
В утонченную эпоху барокко и рококо прекрасный сад являлся обязательной принадлежностью королевского замка. Не стал исключением и Шлейссгейм, возведенный на месте конюшен и сараев в хозяйственной усадьбе отца курфюрста Максимилиана, герцога Баварского Вильгельма V. В последние годы своего правления тот настолько увлекся производством хлеба насущного, что не посчитал зазорным делать это и для подданных. Основанная им Придворная пивоварня, располагаясь на ближайшей к дворцу площади Плацль, обеспечивала пенным напитком и двор, и город. С начала XIX века при ней действовал ресторан, который со временем стал местом встреч иностранных туристов и сегодня входит в обязательную программу осмотра баварской столицы. Местным жителям, точнее завсегдатаям, в этом почтенном заведении пиво подают в именных кружках – шпецль – с надписью, которая в примерном переводе с немецкого означает «На здоровье!».
Приняв отцовское наследство, курфюрст Максимилиан построил для себя простой господский дом, напоминающий о Ренессансе боковыми башнями и парадным крыльцом. Победителю турок Максимилиану-Эммануилу скромное загородное жилище показалось тесным и недостойным славы великого полководца. Находясь в зените власти и богатства, он пожелал воздвигнуть второй Версаль, чтобы вызвать зависть современников и оставить хорошую память потомкам.
Новый замок Шлейссгейм появился на восточном краю Дахауского болота и состоял, как и его французский прототип, из огромного центрального корпуса, сводчатых переходов и бокового павильона. Строительная лихорадка началась в 1701 году, вначале под руководством зодчего Энрико Цуккали. Первый архитектор, учитывая настроение заказчика, спланировал грандиозный комплекс с четырьмя флигелями. Однако политические и, главное, денежные проблемы приостановили амбициозное сторительство на два десятилетия. Далее замком занимался Эффнер, который сумел завершить строительство к 1726 году. Все созданное этим зодчим было настолько удачно, что не подвергалось критике даже со стороны более именитых мастеров, например Лео фон Кленце, восстановившего разрушенный во время войны фасад почти в прежнем виде.
Парк нового замка Шлейссгейм был заложен в 1720 году и по правилам барочного искусства располагал сложным каскадом фонтанов. Виртуозно декорированный сад удивил даже искушенных знатоков. Знатоки почувствовали в его отделке очарование незавершенности: едва ощутимая неправильность чувствовалась в соединении пышности зрелого барокко и тонкости раннего рококо.
В распоряжении Эффнера была команда известных всей Баварии художников: эскизы Кювилье-Старшего воплощали в жизнь Циммерман (лепнина), Асам, Байх, Амигоне (живописные работы) и Штубер (орнаменты). По желанию заказчика на фресках и лепных украшениях были увековечены наиболее яркие эпизоды турецкой войны. Военная тематика отразилась и в отделке личных покоев курфюрста, которые по своему художественному оформлению нисколько не уступали комнатам в Нимфенбурге.
В роскошной барочной галерее Шлейссгейма находились самые интересные полотна из собрания Виттельсбахов, затем переправленные в мюнхенскую пинакотеку. В настоящее время их место занимают картины, которым не хватило места в музеях столицы, что, впрочем, не умаляет значения богатой замковой галереи. Ее экспозиция включает в себя произведения великих фламандцев Рубенса и Ван Дейка. Живопись итальянского барокко представлена работами Караччи, Фурини, органично дополнившими шедевры французских, испанских и немецких живописцев.
Благополучно просуществовав около четырех столетий, Шлейссгейм едва не погиб от бомбардировок. Власти Мюнхена не посчитали руины безнадежными, реставрационные работы прошли успешно, и сегодня здесь размещается филиал краеведческого музея. Волей судьбы роскошная резиденция расположилась в местечке Дахау, которое обрело печальную известность из-за концлагеря, устроенного здесь фашистами во время Второй мировой войны.
Завершающим аккордом в архитектурной композиции близ Дахау послужил замок Люстгейм. Он возник по чертежам архитектора Цуккали как «дом удовольствий» для молодой супружеской пары: здание было построено к свадьбе Максимилиана-Эммануила, обвенчавшегося с дочерью германского кайзера Марией-Антонией. Цокольный этаж дворца новобрачных состоял из двухъярусного Тронного зала, обрамленного рабочими кабинетами и гостиными. В последних фрески прославляли богиню охоты Диану, а главным элементом убранства стал фарфор Мейсенской фабрики, поныне украшающий комнаты прекрасного Люстгейма.
Сад Карла-Теодора
Столица королевства
Среди множества парковых построек особо выделяется купальный павильон Баденбург – настоящий бассейн в теплом закрытом помещении, что для того времени являлось почти фантастикой. Еще не будучи правителем, Максимилиан-Эммануил собирал в этом небольшом двухэтажном здании свой маленький двор. За изящными стенами скрывался собственно бассейн, дополненный парадным залом, щедро отделанным лепниной с изображением фруктов и раковин. На потолке пластические композиции переходили в роспись «Аполлон в солнечном экипаже», выполненную под контролем юного хозяина художником Амигони.
Включенный в ансамбль охотничий замок Амалиенбург был построен курфюрстом Карлом-Альбрехтом для супруги Марии-Амалии, отчего и получил такое нежное женское имя. Строительство доверили приглашенным из-за границы мастерам, которыми руководил Франсуа Кювилье-Старший. Задуманный всего лишь как парковый павильон, этот дворец не отличался величиной, но покорял воистину королевским декором. Только здесь имелся восхитительный зеркальный зал, где круглая форма органично сочеталась с отделкой стен: выписанные серебром сцены охоты очень ярко и необычно выглядели на голубом фоне. Помимо очаровательных комнат отдыха и охоты, выдержанных в золотых и серебряных тонах, уникальной является выложенная голландским кафелем кухня.
Павильон Моноптерос, иначе называемый храмом Аполлона, расположился на берегу Большого пруда. Он явил собой элегантную открытую постройку с колоннами, созданную к 1865 году по проекту Лео фон Кленце и Карла Мюльталера.
Местом для игр и активного отдыха малого двора служил чайный павильон Пагоденбург. Убранство комнат в этом строении с основанием в форме креста лишь напоминает о восточной культуре, поскольку исполнено в стиле шинуазри, весьма далеком от истинной культуры Китая. Художник, которому поручили украсить здание, отдал дань модному течению, ярко расписав отдельные предметы и расставив китайских болванчиков. В остальном здесь ощутима тяга к привычной классике, что выражается, например, в масках Флоры, Бахуса, Цереры и Нептуна, помещенных на фасаде павильона.
Похожий на руины павильон Келья Магдалины создавался для Максимилиана-Эммануила зодчим Иосифом Эффнером в 1725–1728 годах. Внимательный взгляд специалиста отметит в его архитектуре смешение различных стилей, от романского до классицизма, включая мавританские элементы. Нарочито запущенный вид сооружения выдает желание постаревшего курфюрста обрести место покаяния, ведь не случайно роспись потолка в часовне включает в себя сцены из жизни кающейся Марии-Магдалины.
Если, выйдя из мрачной кельи, направиться к Большому каскаду, благостный настрой непременно сменится ощущением радости, полноты бытия. Может быть, именно этого и добивался создатель барочного водопада с мраморной отделкой, расположенного у западного входа в парк. Сегодняшние посетители Нимфенбурга предпочитают молитвам прогулки или посещение музеев, экспозиции которых напоминают о славных временах, когда Баварией правили Виттельсбахи. Одно из отделений музея Маршталя занимает помещения бывших придворных конюшен. Просторные лошадиные покои оказались очень удобными для выставки роскошных экипажей, саней, седел и сбруи, большей частью принадлежавших королю Людвигу II. В бывших жилых комнатах представлена продукция все еще действующей фарфоровой мануфактуры Нимфенбурга. В северном флигеле замка часто сменяющие друг друга экспонаты музея «Человек и природа» привлекают тех, кого нерукотворные творения интересуют больше, чем сделанное человеческими руками.
Некогда относящийся к замковому парку Ботанический сад ныне находится на мюнхенской Менцингерштрассе. Входные ворота с латинской надписью – посвящением Гёте баварским королям – были сооружены Иосифом-Эммануилом Херигоеном. Несмотря на отсутствие длинной истории, это удивительно красивое место позволяет увидеть редкие лиственные и хвойные деревья, альпинарий с растениями, собранными в разных концах света, а также папоротники и рододендроны, редко встречающиеся в условиях дикой природы. Основная часть комплекса по традиции находится под открытым небом, но экзотические растения – орхидеи, кактусы и «пожирающие» насекомых цветы – растут в теплицах. Среди городского шума и не всегда оправданной суеты спокойствие Ботанического сада представляется находкой для тех, кто ищет идеальное место отдыха.
В утонченную эпоху барокко и рококо прекрасный сад являлся обязательной принадлежностью королевского замка. Не стал исключением и Шлейссгейм, возведенный на месте конюшен и сараев в хозяйственной усадьбе отца курфюрста Максимилиана, герцога Баварского Вильгельма V. В последние годы своего правления тот настолько увлекся производством хлеба насущного, что не посчитал зазорным делать это и для подданных. Основанная им Придворная пивоварня, располагаясь на ближайшей к дворцу площади Плацль, обеспечивала пенным напитком и двор, и город. С начала XIX века при ней действовал ресторан, который со временем стал местом встреч иностранных туристов и сегодня входит в обязательную программу осмотра баварской столицы. Местным жителям, точнее завсегдатаям, в этом почтенном заведении пиво подают в именных кружках – шпецль – с надписью, которая в примерном переводе с немецкого означает «На здоровье!».
Приняв отцовское наследство, курфюрст Максимилиан построил для себя простой господский дом, напоминающий о Ренессансе боковыми башнями и парадным крыльцом. Победителю турок Максимилиану-Эммануилу скромное загородное жилище показалось тесным и недостойным славы великого полководца. Находясь в зените власти и богатства, он пожелал воздвигнуть второй Версаль, чтобы вызвать зависть современников и оставить хорошую память потомкам.
Новый замок Шлейссгейм появился на восточном краю Дахауского болота и состоял, как и его французский прототип, из огромного центрального корпуса, сводчатых переходов и бокового павильона. Строительная лихорадка началась в 1701 году, вначале под руководством зодчего Энрико Цуккали. Первый архитектор, учитывая настроение заказчика, спланировал грандиозный комплекс с четырьмя флигелями. Однако политические и, главное, денежные проблемы приостановили амбициозное сторительство на два десятилетия. Далее замком занимался Эффнер, который сумел завершить строительство к 1726 году. Все созданное этим зодчим было настолько удачно, что не подвергалось критике даже со стороны более именитых мастеров, например Лео фон Кленце, восстановившего разрушенный во время войны фасад почти в прежнем виде.
Парк нового замка Шлейссгейм был заложен в 1720 году и по правилам барочного искусства располагал сложным каскадом фонтанов. Виртуозно декорированный сад удивил даже искушенных знатоков. Знатоки почувствовали в его отделке очарование незавершенности: едва ощутимая неправильность чувствовалась в соединении пышности зрелого барокко и тонкости раннего рококо.
В распоряжении Эффнера была команда известных всей Баварии художников: эскизы Кювилье-Старшего воплощали в жизнь Циммерман (лепнина), Асам, Байх, Амигоне (живописные работы) и Штубер (орнаменты). По желанию заказчика на фресках и лепных украшениях были увековечены наиболее яркие эпизоды турецкой войны. Военная тематика отразилась и в отделке личных покоев курфюрста, которые по своему художественному оформлению нисколько не уступали комнатам в Нимфенбурге.
В роскошной барочной галерее Шлейссгейма находились самые интересные полотна из собрания Виттельсбахов, затем переправленные в мюнхенскую пинакотеку. В настоящее время их место занимают картины, которым не хватило места в музеях столицы, что, впрочем, не умаляет значения богатой замковой галереи. Ее экспозиция включает в себя произведения великих фламандцев Рубенса и Ван Дейка. Живопись итальянского барокко представлена работами Караччи, Фурини, органично дополнившими шедевры французских, испанских и немецких живописцев.
Благополучно просуществовав около четырех столетий, Шлейссгейм едва не погиб от бомбардировок. Власти Мюнхена не посчитали руины безнадежными, реставрационные работы прошли успешно, и сегодня здесь размещается филиал краеведческого музея. Волей судьбы роскошная резиденция расположилась в местечке Дахау, которое обрело печальную известность из-за концлагеря, устроенного здесь фашистами во время Второй мировой войны.
Завершающим аккордом в архитектурной композиции близ Дахау послужил замок Люстгейм. Он возник по чертежам архитектора Цуккали как «дом удовольствий» для молодой супружеской пары: здание было построено к свадьбе Максимилиана-Эммануила, обвенчавшегося с дочерью германского кайзера Марией-Антонией. Цокольный этаж дворца новобрачных состоял из двухъярусного Тронного зала, обрамленного рабочими кабинетами и гостиными. В последних фрески прославляли богиню охоты Диану, а главным элементом убранства стал фарфор Мейсенской фабрики, поныне украшающий комнаты прекрасного Люстгейма.
Сад Карла-Теодора
В 1777 году со смертью курфюрста Максимилиана-Иосифа пресеклась младшая линия Виттельсбахов. Покойный не имел сыновей, поэтому по семейному договору права на Баварию должны были перейти к старшей ветви, которую тогда возглавлял Карл-Теодор, курфюрст Пфальцский, получивший титул герцога Баварского сразу после отпевания родственника. Материальная реализация прав оказалась намного сложнее. Запутанный порядок наследования грозил переходом части германских земель к австрийскому императорскому дому, что вызвало споры, обиды и не всегда праведный гнев тех, кто был причастен к этому делу лишь косвенно. Таковыми являлись потрясавшие древними грамотами прусский король Фридрих Великий и австрийская императрица Мария-Терезия. Обиженным посчитал себя и саксонский курфюрст Фридрих-Август, сын единственной дочери Максимилиана-Иосифа, не имевший вообще никаких прав на богатства деда.
Шумный дележ Баварского наследства в народе именовался «картофельной войной», но, несмотря на ироничное название, он оказался более чем серьезным, поскольку вовлек в круговорот 9 мощных европейских держав, включая Россию. Пока остальные участники драмы вели переговоры, приводя в качестве главного аргумента мощь своих войск, Карл-Теодор, как истинный Виттельсбах, играл роль безучастного зрителя. Только когда Австрия, не удовлетворившись уступленными районами, захватила более 20 германских городов и деревень, он запротестовал и потребовал соблюдения договора.
Действиями Карла-Теодора руководил отнюдь не страх перед могуществом Австрии, уже давно имевшей виды на Баварию, и даже не равнодушие к будущему династии, ведь курфюрст не имел законных наследников. Современники отмечали его привязанность к многочисленным незаконным детям, которых он надеялся обеспечить путем соглашений с сильными странами. В «картофельной войне» переговоры с пруссаками и австрийцами долго не приносили никаких результатов. Дело сдвинулось с мертвой точки только после вмешательства императрицы Екатерины II, пригрозившей вторжением в Европу. Спорщики склонились к миролюбию и вновь собрались на переговоры, состоявшиеся весной 1779 года в Тешене. В итоге правитель Пфальца получил всю Баварию, присовокупив к ней имперские земли и корону Богемии, которыми владел умерший курфюрст.
Курфюрст Карл-Теодор Пфальцский, герцог Баварский
Так, не проявив ни военной доблести, ни благородства в политических играх, Карл-Теодор все же оказался победителем. Потомки благодарны ему за сохранение рода и расширение государства. Кроме того, он сумел прославить себя в иных, весьма полезных для страны и народа делах: благодаря демократичности правителя в Мюнхене появился публичный сад, разбитый в английском стиле и получивший соответствующее название. Предназначенный «для всех», а не только для королей или аристократов, он до сих пор существует в прежнем качестве, он по-прежнему красив, ухожен и посещаем, в чем нетрудно заметить плодотворное сотрудничество властей и специалистов.
Бурные «реки» Английского сада
Китайская башня в Английском саду
Торжественная закладка Английского сада состоялась в 1789 году, когда по предложению графа Румфорда курфюрст Карл-Теодор решился разбить на берегу реки «военный парк», рассчитанный, впрочем, на вкусы мирных обывателей. Вслед за деревьями и цветами обширный участок украсило первое сооружение – Китайская башня в форме пагоды, совместившая в себе роль обзорной вышки и площадки для размещения оркестра. Собранная целиком из дерева, она сгорела в конце Второй мировой войны, но вскоре была восстановлена. Сегодня Китайскую башню окружает так называемый пивной садик, о назначении которого можно судить по названию. Любители прохлады отдыхают в пивной «Зеехаус» на берегу озера Кляйнхесселоэр или в ресторане «Аумайстер», скрывающемся в северной части парка. С ротонды Моноптерос, созданной Кленце в классическом стиле, открывается панорама старого Мюнхена.
Входные ворота Английского сада расположены в нескольких минутах пешей прогулки от Резиденции. Однако, чтобы обойти его вдоль границ, времени понадобится гораздо больше: обширная зеленая зона раскинулась вдоль реки Изар от центра почти до городских окраин. Парк пересекает магистраль, кратчайшим путем связывающая западные и восточные районы города, однако движение по ней разрешается только автобусам. Велосипедисты пользуются ею неохотно, предпочитая проехать по речному берегу, где можно не опасаться встречи с большегрузным транспортом.
Для жителей Мюнхена Английский сад – это нечто большее, чем парк. Если спросить кого-нибудь из местных, что он считает главной достопримечательностью своего города, он, нисколько не сомневаясь, ответит: «Englischer Garten». Творение последнего баварского курфюрста в самом деле впечатляюще. Исполненный согласия с природой, парк перерезан ручьями, украшен очаровательными мостиками, садовой скульптурой, элегантными скамейками, здесь по газонам ходить не только можно, но и нужно, чем обитатели бетонно-асфальтового мегаполиса охотно пользуются.
Со времени своего устройства сад Карла-Теодора является своеобразными легкими города и одновременно служит излюбленным местом отдыха как горожан, так и приезжих. Наряду с привычными аттракционами, в нем не прекращается импровизированный спектакль под названием «жизнь»: Английский сад дает возможность составить мнение о мюнхенцах, как в общем, так и о конкретных группах населения. В нем хватает места любителям пива, без которого немыслим Мюнхен, велосипедистам, любителям тенниса и бадминтона, здесь хорошо старикам и подросткам, влюбленным парочкам, скучающим женам бизнесменов и клеркам, предпочитающим затененные лужайки столикам в душных кафе.
Не стоит сомневаться, что примыкающий к Английскому саду район считается престижным и радует взор красивыми виллами. Небольшая его часть располагается на берегу протекающего сквозь парк большого ручья, который носит название Айсбах и впадает в Изар. В этом месте река выглядит очень чистой, спокойной, что подтверждается в непогоду: во время сильного наводнения в августе 2005 года ожидаемая катастрофа обернулась всего лишь затоплением прибрежных лугов.
Сегодняшние мюнхенцы используют названия не задумываясь, чем отличаются от своих предков, точнее, правителей, придававших топонимике огромное значение. Тем не менее, отдавая дань уважения покойным герцогам и королям, они, придумывая и применяя вторые, а порой и третьи названия городских объектов, очень редко меняют первые. Благодаря этой хорошей традиции в Мюнхене сформировались уголки, посвященные и постоянно напоминающие о людях, связанных судьбой с Баварией. Так получилось и с последним курфюрстом, чье имя носят ворота и площадь близ Английского сада. Последняя, официально именуясь площадью Карла-Теодора, получила второе, народное название Штахус. По слухам, оно произошло от популярной местной пивной и, возможно, потому используется гораздо чаще, чем скучное Карлсплац. После Второй мировой войны площадь была перестроена, на ней появились магазины, подземные гаражи, но главное – она стала узловым пунктом метро (нем. U-Bahn) и городской железной дороги (нем. S-Bahn). Половинчатую ротонду с сетью торговых точек спроектировал и построил местный зодчий Габриель фон Зайдль, который жил в пору модерна, но, судя по виду его произведений, предпочитал барокко.
Карлсплац – импозантная площадь Карла-Теодора и напоминание о пивной Штахус
В конце XVIII века после сноса второй кольцевой стены остались только ворота, вопреки традиции переименованные из Нойхаузертор в Карлстор. Обновленные и приукрашенные, сегодня они являются оживленной транспортной развязкой в Мюнхене. Именно от них начинается свободный от автомобилей участок центрального Мюнхена – первая и одна из самых широких в Германии пешеходных улиц. По вечерам и в праздничные дни здесь приходится лавировать в толпе: казалось, все жители столицы разом вышли на прогулку, к тому же захватив с собой иностранных гостей.
От ворот Карла-Теодора начинается пешеходная зона центрального Мюнхена
По статистике, Мюнхен – безопасный в отношении уличной преступности город, но туристам советуют помнить о карманниках, от которых, как и от толпы, свободны бульвары, расположенные по обе стороны от Карлсплац. Во всех старых европейских городах бульварное кольцо отмечает бывшую границу городских укреплений. В Мюнхене оно не замкнутое, поскольку значительные участки крепостной стены были ликвидированы при грандиозных перестройках середины XIX века, когда на Вокзальной площади, рядом с Карлсплац, появился первый корпус Дворца юстиции.
Станция метро «Карлсплац»
Старый и новый корпуса Дворца юстиции
Монументальное строение, воплотившее в себе силу германского правосудия, стоит на своем законном месте с середины XIX века. Тогда германскую архитектуру еще не захватил модерн, и его создателю оставалось вдохновляться образцами позднего итальянского Ренессанса. Второй корпус возвышается по соседству, пугая прохожих мрачным средневековым обликом. В самом деле, странные, хотя и явно готические детали – высокие прямоугольные башни, отсутствие декора, темный камень стен – могут обмануть лишь праздного зрителя, тогда как специалист сразу отметит присутствие здесь псевдостиля, отличавшего многие постройки конца того же столетия. Особенно удивляет перекрытие среднего внутреннего двора: многогранный купол из стекла и железа – конструктивное новаторство своего времени. Последующие здания Вокзальной площади не примечательны даже возрастом, ведь они возникли на ровном месте, в спешке послевоенного строительства.
Шумный дележ Баварского наследства в народе именовался «картофельной войной», но, несмотря на ироничное название, он оказался более чем серьезным, поскольку вовлек в круговорот 9 мощных европейских держав, включая Россию. Пока остальные участники драмы вели переговоры, приводя в качестве главного аргумента мощь своих войск, Карл-Теодор, как истинный Виттельсбах, играл роль безучастного зрителя. Только когда Австрия, не удовлетворившись уступленными районами, захватила более 20 германских городов и деревень, он запротестовал и потребовал соблюдения договора.
Действиями Карла-Теодора руководил отнюдь не страх перед могуществом Австрии, уже давно имевшей виды на Баварию, и даже не равнодушие к будущему династии, ведь курфюрст не имел законных наследников. Современники отмечали его привязанность к многочисленным незаконным детям, которых он надеялся обеспечить путем соглашений с сильными странами. В «картофельной войне» переговоры с пруссаками и австрийцами долго не приносили никаких результатов. Дело сдвинулось с мертвой точки только после вмешательства императрицы Екатерины II, пригрозившей вторжением в Европу. Спорщики склонились к миролюбию и вновь собрались на переговоры, состоявшиеся весной 1779 года в Тешене. В итоге правитель Пфальца получил всю Баварию, присовокупив к ней имперские земли и корону Богемии, которыми владел умерший курфюрст.
Так, не проявив ни военной доблести, ни благородства в политических играх, Карл-Теодор все же оказался победителем. Потомки благодарны ему за сохранение рода и расширение государства. Кроме того, он сумел прославить себя в иных, весьма полезных для страны и народа делах: благодаря демократичности правителя в Мюнхене появился публичный сад, разбитый в английском стиле и получивший соответствующее название. Предназначенный «для всех», а не только для королей или аристократов, он до сих пор существует в прежнем качестве, он по-прежнему красив, ухожен и посещаем, в чем нетрудно заметить плодотворное сотрудничество властей и специалистов.
Торжественная закладка Английского сада состоялась в 1789 году, когда по предложению графа Румфорда курфюрст Карл-Теодор решился разбить на берегу реки «военный парк», рассчитанный, впрочем, на вкусы мирных обывателей. Вслед за деревьями и цветами обширный участок украсило первое сооружение – Китайская башня в форме пагоды, совместившая в себе роль обзорной вышки и площадки для размещения оркестра. Собранная целиком из дерева, она сгорела в конце Второй мировой войны, но вскоре была восстановлена. Сегодня Китайскую башню окружает так называемый пивной садик, о назначении которого можно судить по названию. Любители прохлады отдыхают в пивной «Зеехаус» на берегу озера Кляйнхесселоэр или в ресторане «Аумайстер», скрывающемся в северной части парка. С ротонды Моноптерос, созданной Кленце в классическом стиле, открывается панорама старого Мюнхена.
Входные ворота Английского сада расположены в нескольких минутах пешей прогулки от Резиденции. Однако, чтобы обойти его вдоль границ, времени понадобится гораздо больше: обширная зеленая зона раскинулась вдоль реки Изар от центра почти до городских окраин. Парк пересекает магистраль, кратчайшим путем связывающая западные и восточные районы города, однако движение по ней разрешается только автобусам. Велосипедисты пользуются ею неохотно, предпочитая проехать по речному берегу, где можно не опасаться встречи с большегрузным транспортом.
Для жителей Мюнхена Английский сад – это нечто большее, чем парк. Если спросить кого-нибудь из местных, что он считает главной достопримечательностью своего города, он, нисколько не сомневаясь, ответит: «Englischer Garten». Творение последнего баварского курфюрста в самом деле впечатляюще. Исполненный согласия с природой, парк перерезан ручьями, украшен очаровательными мостиками, садовой скульптурой, элегантными скамейками, здесь по газонам ходить не только можно, но и нужно, чем обитатели бетонно-асфальтового мегаполиса охотно пользуются.
Со времени своего устройства сад Карла-Теодора является своеобразными легкими города и одновременно служит излюбленным местом отдыха как горожан, так и приезжих. Наряду с привычными аттракционами, в нем не прекращается импровизированный спектакль под названием «жизнь»: Английский сад дает возможность составить мнение о мюнхенцах, как в общем, так и о конкретных группах населения. В нем хватает места любителям пива, без которого немыслим Мюнхен, велосипедистам, любителям тенниса и бадминтона, здесь хорошо старикам и подросткам, влюбленным парочкам, скучающим женам бизнесменов и клеркам, предпочитающим затененные лужайки столикам в душных кафе.
Не стоит сомневаться, что примыкающий к Английскому саду район считается престижным и радует взор красивыми виллами. Небольшая его часть располагается на берегу протекающего сквозь парк большого ручья, который носит название Айсбах и впадает в Изар. В этом месте река выглядит очень чистой, спокойной, что подтверждается в непогоду: во время сильного наводнения в августе 2005 года ожидаемая катастрофа обернулась всего лишь затоплением прибрежных лугов.
Сегодняшние мюнхенцы используют названия не задумываясь, чем отличаются от своих предков, точнее, правителей, придававших топонимике огромное значение. Тем не менее, отдавая дань уважения покойным герцогам и королям, они, придумывая и применяя вторые, а порой и третьи названия городских объектов, очень редко меняют первые. Благодаря этой хорошей традиции в Мюнхене сформировались уголки, посвященные и постоянно напоминающие о людях, связанных судьбой с Баварией. Так получилось и с последним курфюрстом, чье имя носят ворота и площадь близ Английского сада. Последняя, официально именуясь площадью Карла-Теодора, получила второе, народное название Штахус. По слухам, оно произошло от популярной местной пивной и, возможно, потому используется гораздо чаще, чем скучное Карлсплац. После Второй мировой войны площадь была перестроена, на ней появились магазины, подземные гаражи, но главное – она стала узловым пунктом метро (нем. U-Bahn) и городской железной дороги (нем. S-Bahn). Половинчатую ротонду с сетью торговых точек спроектировал и построил местный зодчий Габриель фон Зайдль, который жил в пору модерна, но, судя по виду его произведений, предпочитал барокко.
В конце XVIII века после сноса второй кольцевой стены остались только ворота, вопреки традиции переименованные из Нойхаузертор в Карлстор. Обновленные и приукрашенные, сегодня они являются оживленной транспортной развязкой в Мюнхене. Именно от них начинается свободный от автомобилей участок центрального Мюнхена – первая и одна из самых широких в Германии пешеходных улиц. По вечерам и в праздничные дни здесь приходится лавировать в толпе: казалось, все жители столицы разом вышли на прогулку, к тому же захватив с собой иностранных гостей.
По статистике, Мюнхен – безопасный в отношении уличной преступности город, но туристам советуют помнить о карманниках, от которых, как и от толпы, свободны бульвары, расположенные по обе стороны от Карлсплац. Во всех старых европейских городах бульварное кольцо отмечает бывшую границу городских укреплений. В Мюнхене оно не замкнутое, поскольку значительные участки крепостной стены были ликвидированы при грандиозных перестройках середины XIX века, когда на Вокзальной площади, рядом с Карлсплац, появился первый корпус Дворца юстиции.
Монументальное строение, воплотившее в себе силу германского правосудия, стоит на своем законном месте с середины XIX века. Тогда германскую архитектуру еще не захватил модерн, и его создателю оставалось вдохновляться образцами позднего итальянского Ренессанса. Второй корпус возвышается по соседству, пугая прохожих мрачным средневековым обликом. В самом деле, странные, хотя и явно готические детали – высокие прямоугольные башни, отсутствие декора, темный камень стен – могут обмануть лишь праздного зрителя, тогда как специалист сразу отметит присутствие здесь псевдостиля, отличавшего многие постройки конца того же столетия. Особенно удивляет перекрытие среднего внутреннего двора: многогранный купол из стекла и железа – конструктивное новаторство своего времени. Последующие здания Вокзальной площади не примечательны даже возрастом, ведь они возникли на ровном месте, в спешке послевоенного строительства.
Столица королевства
В северной части Придворного сада и ныне стоит любимый баварскими правителями дворец принца Карла. Роскошный, окруженный садом, защищающим от выхлопных газов, исходящих от автомобильного потока на старом городском кольце, он построен Карлом фон Фишером, согласно вкусам времени, в строгом классическом стиле. Открытие очередной резиденции было приурочено к 1806 году, когда ушло в небытие курфюршество Бавария, а вместо него появилось королевство во главе с пфальцским Виттельсбахом Максимилианом-Иосифом, более известным как король Максимилиан I.
Король Баварии Максимилиан I
Дворец принца Карла
Памятник третьему баварскому королю украшает одну из центральных площадей Мюнхена, носящую его имя, высеченное на цоколе монумента. Впрочем, ее очарование исходит не только от холодной статуи. На площадь Максимилиана-Иосифа выходит фасад Резиденции, здесь можно полюбоваться великолепными, но не имеющими государственного значения зданиями, наконец просто посидеть в сквере, дожидаясь начала спектакля в расположенном тут же Национальном театре. Возведенный в 1818 году, он, подобно многим мюнхенским постройкам, имеет классический вид и является произведением Карла фон Фишера. Разрушенный во время Второй мировой войны, главный театр Баварии был восстановлен в прежнем виде и сегодня привлекает зрителей со всей Германии.
Еще одно архитектурное украшение площади – дворец Тёринга, построенный в манере итальянского Возрождения. Утратив хозяина, здание перешло в распоряжение почтового ведомства и было перестроено, обретя внутри фрески, а снаружи – открытую колоннаду по флорентийскому образцу, с 12 колоннами тосканского ордера.
В пору правления Максимилиана I баварская столица получила Каролиненплац, спланированную по чертежам Фишера к северу от центральных районов. Торжественно открытая в 1812 году, после того как бесславно завершилась русская кампания Наполеона, она во многом походила на площадь Звезды в Париже. Собственно, торжества посвящались не площади, а бронзовому обелиску, созданному Лео фон Кленце в память о 30 тысячах погибших в России баварцах, к своему несчастью, воевавших на стороне французов.
Узел сложных взаимоотношений Баварии, Австрии и Франции завязался в 1805 году, после того как объединенные австрийско-российские войска проиграли под Аустерлицем, а по обыкновению выжидавшие Виттельсбахи перешли на сторону победителей. Ловкий дипломатический ход позволил избежать сражений и неожиданно привел к радостному событию: в благодарность за невмешательство Наполеон пожаловал курфюрсту звание короля, вместе с ним подарив некоторые земли, ранее бывшие австрийскими и прусскими.
Обелиск на Каролиненплац
Однако за внимание могущественного соседа Баварии пришлось расплачиваться в 1812 году, когда, предчувствуя поражение, император призвал «друзей» в Россию. Из того похода почти никто из баварцев не вернулся, и в следующем году, вновь сменив политические пристрастия, Максимилиан стал противником Франции. В баварской литературе события тех лет преподносятся неоднозначно, хотя ни один автор не сомневается в том, что тысячи человеческих жизней – слишком высокая плата за избавление Баварии от участи других германских стран, поначалу раздавленных мощью французов. Кстати, Каролиненплац оказалась косвенно связанной с русской литературой, ведь здесь в середине 1830-х годов жил Фёдор Тютчев.
В классической постройке на площади Маршталь в начале XIX века находилась одноименная школа верховой езды, а еще позже театр. Расположенный рядом Камерный театр возник столетие спустя и был построен в стиле модерн известными германскими зодчими М. Литманом и Р. Риммершмидом. Если рассуждать философски, эти постройки разделяют не столько годы и стили. Между ними лежит эпоха немецкого романтизма, являвшегося, по всеобщему мнению, формой протеста против стандартов эпохи Просвещения. В искусстве он стал настоящим бунтом, направленным против классицизма, который, как заявляли мятежники, «душил творческое начало».
Если французы называли романтизм «немецким недомоганием» и даже усматривали в нем одну из причин возвышения Гитлера, то Ницше считал его «варварским и пленительным всплеском страсти и буйных красок из необузданной и хаотичной души… искусством преувеличения, эйфории, антипатии к порядку, монотонности, незатейливости, логике». Эмоциональное и яркое, это явление в самом деле отличалось крайней изменчивостью и обладало своеобразной системой, в отсутствии которой романтизм обвиняли иностранные скептики. Романтики-философы воспевали полноту и непредсказуемость жизни, презирая математически выверенный порядок; романтики-литераторы погружались в историю, находя ключ к ее пониманию в легендах и сказках. Начитавшись романов, богатые немцы отправлялись в путешествия или совершали романтические прогулки, в чем им помогали романтичные архитекторы. Охваченные всеобщей страстью, немецкие зодчие устраивали улицы и площади так, чтобы в их облике проглядывал тот же упорядоченный хаос.
Памятник третьему баварскому королю украшает одну из центральных площадей Мюнхена, носящую его имя, высеченное на цоколе монумента. Впрочем, ее очарование исходит не только от холодной статуи. На площадь Максимилиана-Иосифа выходит фасад Резиденции, здесь можно полюбоваться великолепными, но не имеющими государственного значения зданиями, наконец просто посидеть в сквере, дожидаясь начала спектакля в расположенном тут же Национальном театре. Возведенный в 1818 году, он, подобно многим мюнхенским постройкам, имеет классический вид и является произведением Карла фон Фишера. Разрушенный во время Второй мировой войны, главный театр Баварии был восстановлен в прежнем виде и сегодня привлекает зрителей со всей Германии.
Еще одно архитектурное украшение площади – дворец Тёринга, построенный в манере итальянского Возрождения. Утратив хозяина, здание перешло в распоряжение почтового ведомства и было перестроено, обретя внутри фрески, а снаружи – открытую колоннаду по флорентийскому образцу, с 12 колоннами тосканского ордера.
В пору правления Максимилиана I баварская столица получила Каролиненплац, спланированную по чертежам Фишера к северу от центральных районов. Торжественно открытая в 1812 году, после того как бесславно завершилась русская кампания Наполеона, она во многом походила на площадь Звезды в Париже. Собственно, торжества посвящались не площади, а бронзовому обелиску, созданному Лео фон Кленце в память о 30 тысячах погибших в России баварцах, к своему несчастью, воевавших на стороне французов.
Узел сложных взаимоотношений Баварии, Австрии и Франции завязался в 1805 году, после того как объединенные австрийско-российские войска проиграли под Аустерлицем, а по обыкновению выжидавшие Виттельсбахи перешли на сторону победителей. Ловкий дипломатический ход позволил избежать сражений и неожиданно привел к радостному событию: в благодарность за невмешательство Наполеон пожаловал курфюрсту звание короля, вместе с ним подарив некоторые земли, ранее бывшие австрийскими и прусскими.
Однако за внимание могущественного соседа Баварии пришлось расплачиваться в 1812 году, когда, предчувствуя поражение, император призвал «друзей» в Россию. Из того похода почти никто из баварцев не вернулся, и в следующем году, вновь сменив политические пристрастия, Максимилиан стал противником Франции. В баварской литературе события тех лет преподносятся неоднозначно, хотя ни один автор не сомневается в том, что тысячи человеческих жизней – слишком высокая плата за избавление Баварии от участи других германских стран, поначалу раздавленных мощью французов. Кстати, Каролиненплац оказалась косвенно связанной с русской литературой, ведь здесь в середине 1830-х годов жил Фёдор Тютчев.
В классической постройке на площади Маршталь в начале XIX века находилась одноименная школа верховой езды, а еще позже театр. Расположенный рядом Камерный театр возник столетие спустя и был построен в стиле модерн известными германскими зодчими М. Литманом и Р. Риммершмидом. Если рассуждать философски, эти постройки разделяют не столько годы и стили. Между ними лежит эпоха немецкого романтизма, являвшегося, по всеобщему мнению, формой протеста против стандартов эпохи Просвещения. В искусстве он стал настоящим бунтом, направленным против классицизма, который, как заявляли мятежники, «душил творческое начало».
Если французы называли романтизм «немецким недомоганием» и даже усматривали в нем одну из причин возвышения Гитлера, то Ницше считал его «варварским и пленительным всплеском страсти и буйных красок из необузданной и хаотичной души… искусством преувеличения, эйфории, антипатии к порядку, монотонности, незатейливости, логике». Эмоциональное и яркое, это явление в самом деле отличалось крайней изменчивостью и обладало своеобразной системой, в отсутствии которой романтизм обвиняли иностранные скептики. Романтики-философы воспевали полноту и непредсказуемость жизни, презирая математически выверенный порядок; романтики-литераторы погружались в историю, находя ключ к ее пониманию в легендах и сказках. Начитавшись романов, богатые немцы отправлялись в путешествия или совершали романтические прогулки, в чем им помогали романтичные архитекторы. Охваченные всеобщей страстью, немецкие зодчие устраивали улицы и площади так, чтобы в их облике проглядывал тот же упорядоченный хаос.