Сегодняшние берлинцы считают, что без «новой Венеции» и прилегающих к ней парков Рансдорф облик Берлина был бы намного скучнее. В этом краю природа действительно не поскупилась на краски. Разнообразные картины, которыми можно полюбоваться с борта прогулочного теплохода, достойны кисти художника: петляющее русло Шпрее, живописные бухты и заливы, прикрытые зеленью лесов замки, игрушечные с виду виллы, дворцы, разноцветные охотничьи домики, казалось, в беспорядке разбросанные по обеим сторонам реки. Немного дальше от города, в том же направлении, раскинулось «берлинское море», как здесь принято называть озеро Гроссер Мюггельзее. Летом на его поверхности собираются тысячи весельных лодок, катеров, парусников и прочих зарегистрированных плавсредств. Этот водный рай является местом проведения регат; здесь находятся лучшие пляжи, и отсюда любителям старины легче добраться до Кёпеника, где, в отличие от центра столицы, сохранился настоящий замок.
Собственно, главной достопримечательностью этого места являются не старые стены, а окружающий их парк – вечнозеленый Шлоссизель, расположенный на полуострове и связанный с сушей деревянным мостом. Охотничий замок бранденбургского курфюрста был построен на участке, где с незапамятных времен стояла славянская крепость. Впрочем, он сгорел во время Тридцатилетней войны, но в конце XVII века, благодаря деньгам короля и таланту голландского архитектора Рутгера фон Лангерфельда, был восстановлен в прежнем виде. Вместе с часовней, украшенной эффектным порталом, статуями и лепными розетками на фасаде, он представляет собой великолепный памятник архитектуры, особенно привлекательный для тех, кто интересуется немецким барокко.
Внутренние помещения замка Кёпеник вполне соответствуют роскоши внешнего вида. Причудливые завитки лепнины стен, прямые линии карнизов, скульптурные и расписные плафоны изначально гармонировали с богатым убранством. Прежняя мебель и декоративные предметы, украшавшие многочисленные комнаты, конечно, были утрачены, зато реставраторы смогли возвратить деталям отделки свежесть и утонченную красоту.
С трех сторон окруженный водой, замковый парк удивляет непривычной тишиной, сказочной прелестью старых деревьев, укрывающих под своими кронами цветочные клумбы и кусты пламенеющих рододендронов. Прогуливаясь по тенистым дорожкам, даже сейчас здесь можно услышать хриплые крики павлинов и так же, как в старину, поднявшись на один из холмов, полюбоваться на реку Даме, приток Шпрее, связавший между собой несколько озер. Подобно многим берлинским дворцам, творение Лангерфельда является музеем. В залах и кабинетах на трех этажах здания собраны шедевры местных оловянщиков, ценные ткани, разнообразные коллекции фарфоровой посуды, изделий из серебра и золота, в том числе известное всем поклонникам ювелирного искусства украшение императрицы Гизелы, выполненное в X веке.
Первоначальная замковая мебель имеет ярко выраженные черты немецкого барокко. Она выставлена рядом с подобными образцами, привезенными из других дворцов. Для посетителей всегда открыта комната с мебелью, относящейся к эпохе итальянского Возрождения.
Кроме стационарных экспозиций, в Кёпенике часто проходят временные выставки народного промысла и современной живописи. Сюда приносят свои работы местные мастера и молодые берлинские художники, причем тематика экспозиций ограничивается лишь фантазией устроителей. Камерные оркестры выступают в постоянно действующем концертном зале замка и нередко в часовне, где больше не проводятся богослужения. Один раз в год замок принимает тысячи любителей «Кёпеникского лета» – традиционного праздника с концертами, эстрадными номерами, демонстрациями моделей одежды, другими полезными и просто приятными мероприятиями, которые привлекают гостей со всей земли Бранденбург.
Берлинский парк Фридрихсхайн (от нем. Volkspark Friedrichshain – Народный парк) стал самым грандиозным проектом в рамках благотворительной программы Шрёбера. Торжественно открытый в 1848 году, он раскинулся на площади 52 га, дал название всему прилегающему району и долго был единственной благоустроенной зеленой зоной, где позволялось гулять простолюдинам. Считается, что власти решились на устройство народного сада в целях усмирения рабочих, слишком активно выражавших недовольство условиями жизни в столице. Разработку проекта и воплощение его первого этапа взял на себя знаменитый архитектор Петер Йозеф Ленне, у которого имелся богатый опыт в создании парковых ансамблей. В дальнейшем Фридрихсхайн украшали такие знаменитые мастера, как Густав Майер, Йозеф Раух, главный зодчий Берлина Людвиг Гофман, скульпторы Игнатус Ташнер и Георг Вебер. Двум последним принадлежит заслуга в создании Фонтана сказок – большого источника со спокойно стекающей водой, в которой отражаются каменные фантазии братьев Гримм и Шарля Перо: лягушачий король со свитой, Кот в сапогах, Ганс и Гретель, Красная шапочка с волком и, конечно, Золушка в туфельках, но почему-то без принца.
Северная часть Фридрихсхайн в послевоенные годы была превращена в детский городок, одинаково приспособленный для активного и созерцательного отдыха. Сюда, как и в другие берлинские парки, можно приходить всей семьей и, оставив детей в песочницах, на горках или у фонтанов, поиграть в мини-гольф, теннис, побегать по дорожкам либо просто полежать на траве. Оригинальный источник работы Ахима Кюна привлекает представителей всех возрастных категорий. Тот, кто стоит под струями этого фонтана, не рискует испортить костюм, поскольку водяной купол устроен так, что влага не попадает на посетителя ни на входе, ни на выходе. Дети, кроме того, стремятся провести пару часов в «индейской стране», где, облачившись в перья, маленькие арийцы превращаются в краснокожих.
Живописные холмы, с вершин которых открывается прекрасный вид на парк и окрестности, появились во Фридрихсхайн после Второй мировой войны. Незадолго до входа советских войск в Берлин внутри этих рукотворных гор было устроено два зенитных бункера. Взорвав мрачные строения, власти решили не утруждаться разборкой завалов, а засыпать их мусором, ведь его в послевоенном Берлине имелось достаточно. Образовавшиеся пригорки были покрыты землей, засажены быстрорастущим кустарником и деревьями, словом, превращены в очередное место отдыха, а заодно и в обзорную площадку, каких в богатой пустырями германской столице намного больше, чем в любом другом европейском городе. Кстати, отсюда видна и третья, самая высокая бункерная гора, таким же образом превращенная в парк. На ее лысой вершине, помимо теннисного корта и миниатюрного гольф-поля, располагаются площадки для бадминтона, волейбола и оригинальной игры в шары, которую берлинцы называют «бочча».
Традиция устраивать парки на бесхозных холмах продолжилась в Крейцберге – большом промышленном районе, который долго являлся самой непривлекательной частью столицы. Будучи пролетарской окраиной во времена рейха, он сохранил этот не слишком почетный статус и в дальнейшем, оказавшись на самом краю Западного Берлина.
После объединения страны, ставший центральным, престижным и формально единым, бывший рабочий район сам собой разделился на две части. Если восточные кварталы Крейцберга, как в былые времена, населяют молодые радикалы, неформалы, студенты, иммигранты из шумной турецкой общины, то западные стали местом обитания зажиточных берлинцев, чьи добротные жилища сегодня определяют облик всего района. В этих кварталах быстро подорожала земля, повысилась стоимость квартир. Раньше грязные и захламленные улицы стали перестраиваться, дома ремонтироваться, причем даже те, что стояли полуразрушенными с войны. В Крейцберге каким-то чудом сохранились старинные постройки, на которых еще большим чудом представляется лепнина, которая теперь тщательно реставрируется.
На вершине холма Крейцберг разбит парк Виктория (нем. Viktoriapark) – не утраченное во время войны творение ландшафтного архитектора Густава Майера, ученика знаменитого Ленне. Сегодня восстановленные детали парка – такие, например, как искусственный водопад, соседствуют с новыми, в частности с великолепным розарием. Сотрудники бережно ухаживают за ним круглый год, но публике представляют лишь в теплые сезоны. Посреди газонно-цветочной идиллии располагается памятник в честь победы над Наполеоном.
Самый молодой, самый необычный и, пожалуй, самый народный берлинский парк Мауэр (нем. Mauerpark), как феникс из пепла, возник на развалинах Берлинской стены. Он расположился в конце Одербергерштрассе, на большом пустыре, через который некогда проходила бетонная ограда, уродливая внешне, и столь же непривлекательная по сути. После ее разрушения рачительный архитектор использовал обломки плит для устройства игровых площадок и амфитеатра. Крупные куски внутренней стены пригодились для огромных качелей, воздвигнутых на вершине холма. Странно, что лишенное растительности пространство парка Мауэр так полюбилось жителям ближайшего района. Возможно, некоторым оно напоминает о канувшей в Лету эпохе гигантизма, столь близкого сердцу каждого восточного немца.
В будние дни здесь спокойно, тихо, безопасно, легко дышится и еще лучше мечтается. Не случайно именно сюда люди приходят отметить таинственные праздники, подобные последней апрельской, или Вальпургиевой, ночи, когда женщинам полагается быть ведьмами, обнажаться (конечно, до определенного предела), пугать прохожих и танцевать у костра. В этот день, вечер и далее до утра берлинцы, забывая о своих национальных качествах, отдаются веселью, разбивают сотни пивных бутылок, всякий раз вытаптывают газон и, расходясь по домам на рассвете, оставляют на холме горы мусора, что в Берлине случается крайне редко.
Образы Германского рейха
В 1870-х годах патриархальная королевско-княжеская Пруссия осталась в прошлом, уступив место объединенной, передовой и на тот момент, невероятно мощной державе под названием Германский рейх. Покорив внушительную часть Европы, страна обрела богатства, которые вкладывались в благоустройство, прежде всего Берлина, только теперь ставшего полноценной столицей империи. По словам английских журналистов, «в самом городе приковывают взгляд строительные леса и строящиеся здания. В предместьях закладываются все новые кварталы, проектируются новые улицы, и также повсюду поднимаются новые дома. До недавнего времени их возводилось такое количество, что невольно думалось, будто юная имперская столица сдалась какому-нибудь хозяину, дабы потратить французскую контрибуцию на свое преображение».
Парижская площадь в Берлине. Фотография начала XX века
В деле расширения границ союзником промышленности выступала политика. Огромная страна нуждалась в немалом штате чиновников, которые постепенно занимали тихие жилые кварталы, благо незадолго до образования рейха была уничтожена таможенная ограда, защищавшая город с 1735 года. Министерства, кабинет канцлера, иностранное ведомство и прочие полезные учреждения рейха обосновались на Парижской площади и в королевском квартале Фридрихштадт, где, кроме официальных зданий, выросли дворцы для почетных гостей – роскошные отели «Адлон», «Централь», «Эспланада», «Кайзерхоф», «Бристоль». В районе Унтер-ден-Линден появился солидный, по-немецки тяжеловатый, но все же элегантный Рейхсбанк, выглядевший начальником в окружении свиты, роль которой играли здания Дойче банка, Блейхредер банка, издательские дома Моссе и Ульштейна. Расположившиеся рядом телеграфисты из бюро Вольфа заняли целый квартал, соответственно прозванный газетным. Жилую северо-западную часть Фридрихштадт украсил построенный Шинкелем дворец принца Альбрехта с красивым парком.
Кайзеровский Берлин часто называли газетным городом из-за пристрастия жителей к прессе. Тогда же столица Германии стала местом, где собиралась группа первопроходцев в области научного исследования, включая математика Леонарда Эйлера, химиков Потта и Гермштедта, биолога Иоганна Гледича, разбившего в городе первый ботанический сад.
Камерный дворец Бельвю, где располагается сегодняшний глава Германии, строился в качестве охотничьего домика для принца Августа-Фердинанда. Возведенный в 1785 году посреди парка, он назывался красивым словом «bellevue», которым французы выражают восхищение прекрасными картинами природы. В итальянском языке подобным термином обозначается бельведер, как в галантную эпоху обозначали общественные увеселительные места и подобного рода парковые павильоны, принадлежавшие королевским особам.
Двухэтажный дворец принца в Берлине не отличался большими размерами, но был красив, хотя и выглядел типичным охотничьим домиком, то есть при внушительной длине фасада имел два симметричных флигеля и крыльцо с колоннами. Путь к нему открывала широкая улица Шпреевег (от нем. Spreeweg – «дорога к Шпрее») отходившая в сторону реки от площади Большой звезды, или Гроссер Штерн, как ее название звучит на немецком языке. Поселившийся здесь немного позже король Фридрих-Вильгельм IV устроил выставку произведений современных художников, которая стала основой собрания живописи Национальной немецкой галереи. Рассаженные вокруг дворца деревья и кустарник редких видов, в том числе подстриженные треугольниками кипарисы, благополучно пережили обе мировые войны. От здания после бомбежек Второй мировой войны остались только обломки, и в отсутствие проекта реставраторы смогли воссоздать его лишь в общем, с использованием подлинных деталей парадной залы и балюстрады. Являясь местом историческим, Бельвю испытывает большой наплыв туристов, правда за фланирующими по дорожкам парка гостями наблюдают видеокамеры. Вокруг дворца круглосуточно дежурят полицейские, охраняя личную жизнь канцлера, который сегодня располагается в бывших королевских апартаментах.
Дворец Бельвю – резиденция нынешнего канцлера Германии
Станция берлинской железной дороги (S-Bahn)
К десятилетию рейха занимаемое берлинцами жилое пространство достигло столь огромной величины, что вопрос благоустройства потребовал иного подхода. В первую очередь власти обратили внимание на транспортную систему, к тому времени устаревшую и уже давно не отвечавшую потребностям города. До середины XIX века излюбленным средством передвижения для большинства горожан была одноколка, затем по центральным улицам начали курсировать омнибусы на конной тяге. Немного позже для дальних поездок использовалось то, что в славянских странах называлось конкой: вагоны по рельсам тащили лошади. Первая такая линия пролегла между Шарлоттенбургом и центром города. Еще большее удобство привнесла железная дорога (нем. S-Bahn), сначала окружная, проложенная на месте таможенной стены. С вводом радиальных линий каждый, даже небогатый, горожанин из старого города мог позволить себе пикник на берегу озера Ванзее. Еще недавно утомительное, теперь такое путешествие казалось недолгим и весьма приятным, ведь в вагоне поезда меньше трясло, а сидя на мягких креслах можно было дремать, думая о предстоящем отдыхе в парке, читать газету или ознакомиться с последней публикацией знаменитого профессора.
Основанный в 1810 году Берлинский университет притягивал к себе многочисленные ученые общества, создавая атмосферу духовной жизни столицы. Созданием этого почтенного учреждения немцы обязаны группе ученых под руководством Вильгельма и Александра Гумбольдтов. Благодаря работам Гегеля, Нибура и Ранке университет получил признание как центр философских и исторических исследований не только в Германии, но и в Европе. Во времена рейха его славу составляли такие выдающиеся специалисты, как анатом Рудольф Вирхов, микробиолог Роберт Кох, историки Теодор Моммзен и Генрих фон Трейчке, философы Вильгельм Дильтей и Эрнст Кассирер. Столь же высоко ценившиеся в университете прикладные науки обеспечили ему первое место среди других высших школ Германии. Благодаря практическим дисциплинам Берлин обрел статус центра тяжелой промышленности и, как ни странно, столицы высокой моды, второй после Парижа.
Передовой дух главного города Германии благоприятствовал творческой активности. Тот, кто приезжал сюда даже ненадолго, сразу ощущал приятное возбуждение, возникавшее от вида широких, заполненных машинами улиц, огромного количества молодежи, красивой одежды, сверкающих витрин, пестрых афиш и обилия прессы.
Главный корпус Берлинского университета
В литературе Берлин имперской эпохи часто представал основным и нередко единственным героем произведений, городом вдохновляющим, наделенным сознанием, неуязвимым, вечным. Последнее качество подчеркивалось особенно и повторялось настолько часто, что натолкнуло на мысль о создании архитектурной аллегории. Таковая появилась в 1894 году в районе Бранденбургских ворот: массивное, увенчанное пятью куполами, выполненное из золотистого песчаника здание Рейхстага (нем. Reichstag) с залом заседаний имперского парламента стоило стране около 30 миллионов золотых марок.
Само понятие «рейхстаг» появилось еще в Средние века и тогда означало орган сословного представительства при германском императоре. Идею постройки здания для высших чиновников государства «железный» канцлер Отто фон Бисмарк высказал еще в 1871 году, и тогда же комиссия определила его местоположение, нисколько не сомневаясь, что символ кайзеровского государства должен находиться в самом центре Берлина.
В конкурсе на проект рейхстага приняли участие 103 европейских архитектора, однако победителем стал уроженец Санкт-Петербурга, профессор Академии художеств Людвиг Бонштедт, к тому времени покинувший Россию. Господин Радзинский, которому принадлежал выбранный участок, кстати, дарованной его семье Фридрихом-Вильгельмом IV, не пожелал расстаться со своей собственностью. Наследники упрямого дипломата упорствовали недолго, разрешение было получено, состоялся новый конкурс, к которому наряду с прежними участниками были допущены молодые немецкие архитекторы. К тому времени старый победитель успел скончаться, а среди новых самым способным показался архитектор из Франкфурта Пауль Валлот, в проекте которого символичной оказалась буквально каждая точка. Торжественная закладка первого камня в основание состоялась летом 1884 года, и всего через десять лет строители заявили о завершении отделочных работ. В целом здание отражало мощь объединенной Германии. Угловые башни наводили на мысль о четырех немецких королевствах, куполу своим положением и видом надлежало напоминать о незыблемой власти кайзера.
Старый Рейхстаг. Фотография 1880-х годов
Рейхстаг и Бранденбургские ворота
В ноябре 1918 года в Германии произошла революция. Здание Рейхстага было занято рабочими и крестьянами. Парламентарии, испугавшись, что многочисленные и весьма влиятельные коммунисты провозгласят Германию советской республикой, объявили, что отныне немецкое государство становится буржуазно-демократической республикой.
В пору строительства Рейхстага вся западная часть Берлина была занята родовой и финансовой аристократией. Улицы в этом районе отличались четкостью планировки, то есть были прямые, достаточно широкие и пересекались под прямым углом. Предпочитавшие останавливаться здесь иностранные путешественники, восхищаясь красотой и роскошью построек, с особым восторгом отмечали замечательную отделку обсерватории, палаты господ, военного министерства, почтового музея, огромного по тем временам концертного зала и, конечно, изящную строгость классики в формах католической церкви Святой Ядвиги, построенной по образцу римского Пантеона. На площади, носящей имя Шиллера, но украшенной мраморным бюстом поэта Бегаса, находился Королевский драматический театр – прекрасное здание в греческом стиле, спланированное и построенное Шинкелем. Площадь Вильгельма с шестью памятниками героям Семилетней войны была обставлена роскошными зданиями Министерства иностранных дел, дворянского собрания, здесь же стоял элегантный дворец принца Карла. Тем не менее большинство лучших правительственных зданий находилось не здесь, а на Вильгельмштрассе, где гордо возвышалось министерство императорского двора, Министерство торговли и столь же величественный дворец имперского канцлера.
Провинциалам столица представлялась чем-то похожим на монстра, готового проглотить, задавить или вовлечь в свой водоворот каждого, кто привык к сельской тиши. Ощущения немецкого обывателя, впервые оказавшегося в огромном городе, выразительно описаны в стихотворении Эриха Кестнера:
Став центром империи, Берлин всего за два десятилетия удвоился и по величине, и по населению. Именно в ту пору на прямых широких улицах города появилось большинство тех зданий, памятников и достопримечательностей, малая часть которых обращает на себя внимание в настоящее время. Удобно разместившаяся «под липами» Королевская, или Старая, библиотека, заключала в себе более миллиона томов, до 15 тысяч рукописей и множество нот с записями старинных музыкальных произведений. Напротив Оперы располагался корпус университета – здание, построенное в 1764 году в качестве резиденции принца Генриха. В левом его флигеле находился анатомический театр, а позади – небольшой ботанический сад и уютная каштановая рощица.
Конная статуя Фридриха Великого
Королевская (Старая) библиотека
В XX век Германия вступила авторитарным государством, где участие народа во власти не признавалось в теории и не допускалось на практике. Полюбившаяся всей Европе этика всеобщего равноправия здесь не прижилась, высказанная Данте идея естественного права была недоступна немецкому разуму, а потому отвергалась. Добропорядочные миролюбивые бюргеры никогда не участвовали в большой политике и проявили равнодушие к глобальным играм 1918 года, когда после поражения в Первой мировой войне страна из Германского рейха превратилась в Веймарскую республику. Вместо имперской власти была объявлена демократия, но бюргеры не пожелали ее осуществить и значимые должности остались в руках людей, преданных прошлому, то есть имперским учреждениям и традициям.
Еще в эпоху Просвещения немцы буквально заразились мыслью о внутреннем развитии личности. Слишком долгая углубленность в себя заставляла их отворачиваться от реальности. В пору Веймарской республики это проявилось с особой силой, ведь режим позволял контролировать власть, однако, решения, влиявшие на жизнь целого народа, по-прежнему принимались в тиши кабинетов. Слишком быстрый рост и чрезмерно яркий колорит техногенности несомненно влияли на общее впечатление, производимое германской столицей: не связанный с замечательными историческими событиями, республиканский Берлин, к сожалению, не вызывал чувств, какие мог бы пробудить старинный город.
В деле расширения границ союзником промышленности выступала политика. Огромная страна нуждалась в немалом штате чиновников, которые постепенно занимали тихие жилые кварталы, благо незадолго до образования рейха была уничтожена таможенная ограда, защищавшая город с 1735 года. Министерства, кабинет канцлера, иностранное ведомство и прочие полезные учреждения рейха обосновались на Парижской площади и в королевском квартале Фридрихштадт, где, кроме официальных зданий, выросли дворцы для почетных гостей – роскошные отели «Адлон», «Централь», «Эспланада», «Кайзерхоф», «Бристоль». В районе Унтер-ден-Линден появился солидный, по-немецки тяжеловатый, но все же элегантный Рейхсбанк, выглядевший начальником в окружении свиты, роль которой играли здания Дойче банка, Блейхредер банка, издательские дома Моссе и Ульштейна. Расположившиеся рядом телеграфисты из бюро Вольфа заняли целый квартал, соответственно прозванный газетным. Жилую северо-западную часть Фридрихштадт украсил построенный Шинкелем дворец принца Альбрехта с красивым парком.
Кайзеровский Берлин часто называли газетным городом из-за пристрастия жителей к прессе. Тогда же столица Германии стала местом, где собиралась группа первопроходцев в области научного исследования, включая математика Леонарда Эйлера, химиков Потта и Гермштедта, биолога Иоганна Гледича, разбившего в городе первый ботанический сад.
Камерный дворец Бельвю, где располагается сегодняшний глава Германии, строился в качестве охотничьего домика для принца Августа-Фердинанда. Возведенный в 1785 году посреди парка, он назывался красивым словом «bellevue», которым французы выражают восхищение прекрасными картинами природы. В итальянском языке подобным термином обозначается бельведер, как в галантную эпоху обозначали общественные увеселительные места и подобного рода парковые павильоны, принадлежавшие королевским особам.
Двухэтажный дворец принца в Берлине не отличался большими размерами, но был красив, хотя и выглядел типичным охотничьим домиком, то есть при внушительной длине фасада имел два симметричных флигеля и крыльцо с колоннами. Путь к нему открывала широкая улица Шпреевег (от нем. Spreeweg – «дорога к Шпрее») отходившая в сторону реки от площади Большой звезды, или Гроссер Штерн, как ее название звучит на немецком языке. Поселившийся здесь немного позже король Фридрих-Вильгельм IV устроил выставку произведений современных художников, которая стала основой собрания живописи Национальной немецкой галереи. Рассаженные вокруг дворца деревья и кустарник редких видов, в том числе подстриженные треугольниками кипарисы, благополучно пережили обе мировые войны. От здания после бомбежек Второй мировой войны остались только обломки, и в отсутствие проекта реставраторы смогли воссоздать его лишь в общем, с использованием подлинных деталей парадной залы и балюстрады. Являясь местом историческим, Бельвю испытывает большой наплыв туристов, правда за фланирующими по дорожкам парка гостями наблюдают видеокамеры. Вокруг дворца круглосуточно дежурят полицейские, охраняя личную жизнь канцлера, который сегодня располагается в бывших королевских апартаментах.
К десятилетию рейха занимаемое берлинцами жилое пространство достигло столь огромной величины, что вопрос благоустройства потребовал иного подхода. В первую очередь власти обратили внимание на транспортную систему, к тому времени устаревшую и уже давно не отвечавшую потребностям города. До середины XIX века излюбленным средством передвижения для большинства горожан была одноколка, затем по центральным улицам начали курсировать омнибусы на конной тяге. Немного позже для дальних поездок использовалось то, что в славянских странах называлось конкой: вагоны по рельсам тащили лошади. Первая такая линия пролегла между Шарлоттенбургом и центром города. Еще большее удобство привнесла железная дорога (нем. S-Bahn), сначала окружная, проложенная на месте таможенной стены. С вводом радиальных линий каждый, даже небогатый, горожанин из старого города мог позволить себе пикник на берегу озера Ванзее. Еще недавно утомительное, теперь такое путешествие казалось недолгим и весьма приятным, ведь в вагоне поезда меньше трясло, а сидя на мягких креслах можно было дремать, думая о предстоящем отдыхе в парке, читать газету или ознакомиться с последней публикацией знаменитого профессора.
Основанный в 1810 году Берлинский университет притягивал к себе многочисленные ученые общества, создавая атмосферу духовной жизни столицы. Созданием этого почтенного учреждения немцы обязаны группе ученых под руководством Вильгельма и Александра Гумбольдтов. Благодаря работам Гегеля, Нибура и Ранке университет получил признание как центр философских и исторических исследований не только в Германии, но и в Европе. Во времена рейха его славу составляли такие выдающиеся специалисты, как анатом Рудольф Вирхов, микробиолог Роберт Кох, историки Теодор Моммзен и Генрих фон Трейчке, философы Вильгельм Дильтей и Эрнст Кассирер. Столь же высоко ценившиеся в университете прикладные науки обеспечили ему первое место среди других высших школ Германии. Благодаря практическим дисциплинам Берлин обрел статус центра тяжелой промышленности и, как ни странно, столицы высокой моды, второй после Парижа.
Передовой дух главного города Германии благоприятствовал творческой активности. Тот, кто приезжал сюда даже ненадолго, сразу ощущал приятное возбуждение, возникавшее от вида широких, заполненных машинами улиц, огромного количества молодежи, красивой одежды, сверкающих витрин, пестрых афиш и обилия прессы.
В литературе Берлин имперской эпохи часто представал основным и нередко единственным героем произведений, городом вдохновляющим, наделенным сознанием, неуязвимым, вечным. Последнее качество подчеркивалось особенно и повторялось настолько часто, что натолкнуло на мысль о создании архитектурной аллегории. Таковая появилась в 1894 году в районе Бранденбургских ворот: массивное, увенчанное пятью куполами, выполненное из золотистого песчаника здание Рейхстага (нем. Reichstag) с залом заседаний имперского парламента стоило стране около 30 миллионов золотых марок.
Само понятие «рейхстаг» появилось еще в Средние века и тогда означало орган сословного представительства при германском императоре. Идею постройки здания для высших чиновников государства «железный» канцлер Отто фон Бисмарк высказал еще в 1871 году, и тогда же комиссия определила его местоположение, нисколько не сомневаясь, что символ кайзеровского государства должен находиться в самом центре Берлина.
В конкурсе на проект рейхстага приняли участие 103 европейских архитектора, однако победителем стал уроженец Санкт-Петербурга, профессор Академии художеств Людвиг Бонштедт, к тому времени покинувший Россию. Господин Радзинский, которому принадлежал выбранный участок, кстати, дарованной его семье Фридрихом-Вильгельмом IV, не пожелал расстаться со своей собственностью. Наследники упрямого дипломата упорствовали недолго, разрешение было получено, состоялся новый конкурс, к которому наряду с прежними участниками были допущены молодые немецкие архитекторы. К тому времени старый победитель успел скончаться, а среди новых самым способным показался архитектор из Франкфурта Пауль Валлот, в проекте которого символичной оказалась буквально каждая точка. Торжественная закладка первого камня в основание состоялась летом 1884 года, и всего через десять лет строители заявили о завершении отделочных работ. В целом здание отражало мощь объединенной Германии. Угловые башни наводили на мысль о четырех немецких королевствах, куполу своим положением и видом надлежало напоминать о незыблемой власти кайзера.
В ноябре 1918 года в Германии произошла революция. Здание Рейхстага было занято рабочими и крестьянами. Парламентарии, испугавшись, что многочисленные и весьма влиятельные коммунисты провозгласят Германию советской республикой, объявили, что отныне немецкое государство становится буржуазно-демократической республикой.
В пору строительства Рейхстага вся западная часть Берлина была занята родовой и финансовой аристократией. Улицы в этом районе отличались четкостью планировки, то есть были прямые, достаточно широкие и пересекались под прямым углом. Предпочитавшие останавливаться здесь иностранные путешественники, восхищаясь красотой и роскошью построек, с особым восторгом отмечали замечательную отделку обсерватории, палаты господ, военного министерства, почтового музея, огромного по тем временам концертного зала и, конечно, изящную строгость классики в формах католической церкви Святой Ядвиги, построенной по образцу римского Пантеона. На площади, носящей имя Шиллера, но украшенной мраморным бюстом поэта Бегаса, находился Королевский драматический театр – прекрасное здание в греческом стиле, спланированное и построенное Шинкелем. Площадь Вильгельма с шестью памятниками героям Семилетней войны была обставлена роскошными зданиями Министерства иностранных дел, дворянского собрания, здесь же стоял элегантный дворец принца Карла. Тем не менее большинство лучших правительственных зданий находилось не здесь, а на Вильгельмштрассе, где гордо возвышалось министерство императорского двора, Министерство торговли и столь же величественный дворец имперского канцлера.
Провинциалам столица представлялась чем-то похожим на монстра, готового проглотить, задавить или вовлечь в свой водоворот каждого, кто привык к сельской тиши. Ощущения немецкого обывателя, впервые оказавшегося в огромном городе, выразительно описаны в стихотворении Эриха Кестнера:
Крайняя часть района, то есть кварталы от Бранденбургских ворот, где начинался бульвар Унтер-ден-Линден, олицетворяла имперскую историю Германии. Стоявшая здесь конная статуя Фридриха Великого была выполнена по рисункам Рауха Фрибеля. Имея общую высоту около 14 м, она представляла не только самого короля, но и его сподвижников, изображенных в горельефах в натуральную величину. Несмотря на бесконечные войны, его правление сказывалось на жителях страны не самым худшим образом, иначе не стоял бы в самом центре столицы грандиозный бронзовый памятник и не распевали бы берлинцы сложенную специально к этому событию песню:
На Потсдамерплац, растерявшись стоят,
Сияет ночь в миллион киловатт,
Берлин для них слишком шумный…
В смятенье застыли, потерянный взгляд
Вперив в пейзаж безотрадный.
Составы грохочут, машины визжат,
Берлин для них слишком громадный…
Дома сверкают, подземка ревет,
Ах, если бы знали они наперед!
Берлин для них слишком грубый…
Напротив статуи находился дворец, построенный Фридрихом-Вильгельмом III в 1836 году. Впоследствии служивший резиденцией кайзеру Вильгельму I, он соседствовал с такими же замечательными по виду дворцами, выстроенными для принцесс, германского кронпринца и принца Фридриха Нидерландского, российского императорского посольства.
Старый Фриц, слезай с коня,
снова правь Пруссией.
Став центром империи, Берлин всего за два десятилетия удвоился и по величине, и по населению. Именно в ту пору на прямых широких улицах города появилось большинство тех зданий, памятников и достопримечательностей, малая часть которых обращает на себя внимание в настоящее время. Удобно разместившаяся «под липами» Королевская, или Старая, библиотека, заключала в себе более миллиона томов, до 15 тысяч рукописей и множество нот с записями старинных музыкальных произведений. Напротив Оперы располагался корпус университета – здание, построенное в 1764 году в качестве резиденции принца Генриха. В левом его флигеле находился анатомический театр, а позади – небольшой ботанический сад и уютная каштановая рощица.
В XX век Германия вступила авторитарным государством, где участие народа во власти не признавалось в теории и не допускалось на практике. Полюбившаяся всей Европе этика всеобщего равноправия здесь не прижилась, высказанная Данте идея естественного права была недоступна немецкому разуму, а потому отвергалась. Добропорядочные миролюбивые бюргеры никогда не участвовали в большой политике и проявили равнодушие к глобальным играм 1918 года, когда после поражения в Первой мировой войне страна из Германского рейха превратилась в Веймарскую республику. Вместо имперской власти была объявлена демократия, но бюргеры не пожелали ее осуществить и значимые должности остались в руках людей, преданных прошлому, то есть имперским учреждениям и традициям.
Еще в эпоху Просвещения немцы буквально заразились мыслью о внутреннем развитии личности. Слишком долгая углубленность в себя заставляла их отворачиваться от реальности. В пору Веймарской республики это проявилось с особой силой, ведь режим позволял контролировать власть, однако, решения, влиявшие на жизнь целого народа, по-прежнему принимались в тиши кабинетов. Слишком быстрый рост и чрезмерно яркий колорит техногенности несомненно влияли на общее впечатление, производимое германской столицей: не связанный с замечательными историческими событиями, республиканский Берлин, к сожалению, не вызывал чувств, какие мог бы пробудить старинный город.