Несмотря на то что в архиве перечислены имена всех создателей дворца, их работы, особенно творчество декораторов, чаще упоминаются как нечто единое. Не случайно в архитектуре и скульптурном убранстве здания, пожалуй, за исключением вакхов на фасаде, трудно отметить чье-либо авторство. Единства требовал стиль – захватившее всю Европу рококо со стилизованными раковинами, овалами, плавными изгибами. На торжественном открытии своего нового дома Фридрих II обратился к гостям, поблагодарил и похвалил строителей, а потом отметил, что дворец, в частности Мраморный зал, является творением Кнобельсдорфа. Знаменитый архитектор и вправду выполнял проекты всех помещений. Однако его планы осуществляли не менее способные мастера, например уволенный директор по орнаментам Иоганн Август Наль, чей поспешный отъезд из Сан-Суси в 1746 году напоминал бегство с поля боя. В документах называются братья Хоппенхаупт, которым принадлежит заслуга в создании большинства деревянных статуй. Достойны восхищения работы скульпторов Бенкерта и Эбенхеха, а также мастеров М. Мерка и Сартори, выполнивших сложные лепные украшения на потолке и стенах Малой картинной галереи.
Малая картинная галерея в Старом дворце
Раньше художественное собрание Старого дворца составляли работы таких известных живописцев, как Ватто, Патер, Ланкрет. После Второй мировой войны сильно пострадавшая коллекция была переправлена в Шарлоттенбург и осталась там навсегда. К сожалению, многие из оставшихся в Малой галерее картин не представляют большой ценности; осматривая их, можно познакомиться с творчеством какого-либо старого мастера, хотя и поверхностно. Современные посетители получили возможность оценить легкую кисть Патера по полотну «Игра в жмурки» или составить мнение о живописных канонах эпохи Просвещения, разглядывая произведение Цуккарелли «Цицерон обнаруживает могилу Архимеда».
Решив основать в Сан-Суси картинную галерею, Фридрих взялся за пополнение коллекций с таким энтузиазмом, что за особо ценными полотнами решил отправиться лично. По Голландии он путешествовал инкогнито, в сопровождении двух человек, в простом платье, с флейтой, намереваясь при случае выдавать себя за музыканта. Рассказывают, как однажды хозяйка трактира отказалась принести королю заказанное блюдо, заявив: «Беднякам такая еда не по карману». После этого придворные представили ей Фридриха как известного флейтиста и заверили, что он зарабатывает хорошо, только не желает портить одежду в дороге. Прослушав несколько мелодий, женщина поверила и накормила «маэстро» бесплатно.
Античные скульптуры в нишах – часть приобретенной в 1742 году коллекции кардинала Полиньяка. Поныне стоящие на узких высоких пьедесталах бюсты императоров Древнего Рима не затмевают величия своих славных потомков: принца Генриха (Гудон, 1789) или Фридриха Великого (Экштайн, 1787), изображенного с использованием посмертной маски. Владельцы Сан-Суси старались пополнять ценное собрание скульптуры, но среди новых приобретений уже не было подлинных древностей.
Математики эпохи Просвещения утверждали, что для напряженных занятий ума лучше всего подходит уединенная круглая комната, высота и ширина которой примерно равны. Именно такие параметры отличали библиотеку Фридриха, и в такой же пропорции в этом удивительном человеке сосуществовали качества солдата и тонкого ценителя искусств. Будучи истинным воином, жестким правителем, приверженцем крайних проявлений порядка, он отличался внутренней культурой, присущей далеко не каждому представителю его эпохи. Его лучшие качества были отнюдь не данью моде: прусский король искренне любил поэзию и превосходно разбирался в музыке. Походные сундуки Фридриха наполовину нагружались книгами, среди которых чаще встречались труды Расина и Вольтера. Чтение служило ему отдыхом и единственным развлечением, позволяя хотя бы на время избавиться от тяжелых мыслей.
В библиотеке Сан-Суси книжные шкафы встроены в стены и потому не нарушают плавной геометрии помещения. Архитектор избрал для обшивки стен древесину кедра; нанесенные на темно-коричневую поверхность золотые узоры создают неповторимый эффект роскоши, в данном случае не противоречащей деловой атмосфере. По желанию короля в библиотеку перенесли четыре бюста из собрания Полиньяка: три римские копии, а также уникальную работу неизвестного европейского мастера XI века – скульптурный портрет Гомера, вылепленный с греческого оригинала. От первоначальной обстановки кабинета-спальни Старого дворца сохранился лишь камин. Строго прямоугольное, визуально холодное, это помещение вполне соответствовало нраву первого хозяина. В алькове кабинета рядом с софой стоит кресло, в котором умер Фридрих Великий.
Следующий прусский король, Фридрих-Вильгельм II, распорядился переделать комнату в классическом стиле и, конечно, заменить мебель, ведь к 1786 году увлечение рококо прошло, а убранство Сан-Суси все еще пестрело легкомысленными завитушками. После ремонта комната приобрела еще более строгий характер, который не нарушала даже странная отделка потолка – роспись со знаками зодиака.
Непременной деталью классического интерьера является консольный стол. В кабинете Старого дворца таковой выполнен из палисандра и покрыт аметистовой плитой. Письменный стол, составляющий ансамбль со шкафом, предположительно изготовлен в парижской мастерской. Остальную мебель выполнили местные ремесленники, если не считать напольных часов, заказанных знаменитому французскому мастеру Андре Шарлю Булю, украшавшему классические конструкции сложным мозаичным узором с использованием металла и кости. Живописная коллекция комнаты знакомит посетителей со свитой и домашними Фридриха II, причем на одном из портретов можно увидеть подпись Кнобельсдорфа. Судя по манере письма, зодчий уверенно владел кистью, но, в отличие от архитектуры, изобразительное искусство его забавляло, и только.
Музыкальный салон (Концертный кабинет) по праву считается одним из лучших образцов немецкого рококо. В изысканной красоте этого помещения раскрывается мастерство художников Германии, показавших свои способности в том, в чем всегда славились французы. Живопись, скульптура и декоративное искусство здесь сливаются в единое целое. Натуралистические и стилизованные узоры покрывают стены, обрамляя полотна Песне; сюжеты орнамента большей частью взяты из «Метаморфоз» Овидия. Тем, кто знаком с творчеством знаменитого римлянина, не составит труда узнать в персонажах картин Пигмалиона, Галатею, Диану, резвящуюся в воде с нимфами, Ариадну с волшебным клубком, Вакха, Пана, чудесную райскую птицу Сирин. Из четырех наддверных картин сильнее всего притягивает взгляд изображение террас Сан-Суси. Завершением бытовой темы является реальный предмет – фортепьяно с молоточками, выполненное мастером Г. Зильберманом в середине XVIII века.
В Сан-Суси Фридрих окончательно определил свой распорядок дня, которому не изменял до конца жизни. «Король поднимался на рассвете, – писал королевский биограф, – и сразу же принимался за дела, успевая прочесть корреспонденцию и набросать черновики ответов. Около полудня, надев высокие сапоги, он выходил в сад, где делал смотр гвардейскому полку. В тот же час во всех провинциях смотры своим войскам производили полковые командиры. Затем он выслушивал доклады, беседовал с генералами, после обеда давал аудиенции. Затем проводил по несколько часов в литературных занятиях, а перед ужином устраивал камерный концерт, ведь король был превосходным музыкантом, сочинял музыку, исполняя свои произведения соло или в оркестре».
Комнату рядом с Музыкальным салоном сегодня принято называть Малой приемной, хотя Фридриху она служила столовой. Ее декор выдержан в скромных тонах, возможно для того, чтобы подчеркнуть ценность живописи.
Музыкальный салон в Старом дворце
За время существования дворца здесь собралась небольшая коллекция работ французских мастеров эпохи Просвещения: Детруа, Куапеля, Песне, Рау, Бурлоня, Ванло. Светлая камчатая ткань на стенах комнаты не затмевает нежных красок росписи потолка, где Песне изобразил Зефира, надевающего венок на голову Флоры. Все настенные светильники зала сделаны в Потсдаме, и только элегантную люстру из позолоченной бронзы заказывали в Париже. Таким же обильным слоем позолоты покрыт консольный стол с яшмовой плитой. Стоящая на нем миниатюрная скульптура представляет еще одного античного героя – Геркулеса, изображенного в момент схватки с огромной змеей.
Несмотря на обилие французских предметов, в интерьерах Сан-Суси не заметно преобладания искусства Франции или какой-либо другой страны. В гостиных Старого дворца стены расписаны в стиле шинуазри с его изощренно-изысканной китайской орнаментикой, оказавшейся созвучной европейскому рококо. Весьма популярная в то время манера не требовала китайских сюжетов. Художники заимствовали технику восточного письма, получая тонкую, невиданно изящную, воистину философскую живопись, подобную той, что можно увидеть в первой гостиной Старого дворца. Вторая и третья гостиные оформлены скромнее, поскольку предназначались для выставки картин. Обивка стен этих комнат – насыщенно голубой и красный с белым шелк – стала прекрасным фоном для полотен, купленных Фридрихом Великим и размещенных по его указанию способом ковровой развески. Этот прием предусматривал плотную развеску, причем в каждом простенке собирались работы похожей палитры. Таким образом создавалось художественное единство галереи, но индивидуальное значение каждой картины утрачивалось.
Сан-Суси задумывался местом уединения, поэтому Фридрих отправлялся туда для отдыха в компании необычных, как и он сам, людей. Гостями короля чаще всего бывали президент Берлинской академии, ученый и путешественник Мопертюи, его коллега Дарже, французский писатель Д’Аржанс, известный скандалист, вернее, непременный участник скандальных историй барон Пельниц, а также Вольтер, присоединившийся к избранному кругу в 1750 году. Великий монарх довольно долго добивался общества великого мыслителя и когда, наконец, получил согласие, был, по словам современников, «безмерно счастлив». Кроме государственных и армейских дел, Фридрих с удовольствием занимался литературой, писал стихи, пробовал перо в прозе, достигнув приличного любительского уровня. По-немецки прямой и грубоватый, он не выбирал выражений в разговоре и так же не скромничал на бумаге: неосторожные замечания и особенно колкие эпиграммы в адрес царственных недругов послужили одним из поводов создания Россией и Австрией военного союза против Пруссии.
Одна из гостиных Старого дворца
Нетрудно догадаться, насколько свободно велись беседы на королевских ужинах. Сам Фридрих чаще затрагивал политику или насмехался над своими противницами – Елизаветой Петровной и Марией-Терезией. Будучи остроумным интересным собеседником, он, однако, переходил границы деликатности и в отношении друзей. Странно, что этот в общем добрый и чуткий человек, к тому же прекрасно разбиравшийся в людях и, следовательно, знавший, как может сказаться неосторожное слово, беспощадно высмеивал окружающих. Справедливости ради стоит заметить, что смельчак, который решался ответить королю подобным тоном, наказанию не подвергался.
Помимо картин, убранство второй и третьей гостиных составляла мебель, ранее стоявшая в Городском дворце Потсдама: диваны с обивкой в тон обоев, комоды из кедра с выгнутыми ножками. Кабинетный шкаф с подставкой для часов был скопирован с французского оригинала. Украшением камина служили фарфоровые вазы из Мейсена, привлекавшие внимание не столько тонкостью работы, сколько барельефными портретами русской императрицы Елизаветы, которую король считал своим личным врагом. Цвет консольного стола гармонировал с эффектной расцветкой паркетного покрытия пола, где светлые оттенки акации контрастировали с насыщенным цветом красного дерева.
Последняя гостиная овеяна памятью о Вольтере, который жил здесь более двух лет в качестве гостя короля. Стены комнаты пестрели серо-лиловыми узорами, пока младший из братьев-художников Хоппенхаупт не придал им современный вид. О самом знаменитом обитателе этой комнаты напоминает небольшой бюст, помещенный у ниши, где сохранились фрагменты старой обивки. Составным элементом декора гостиной является художественное оформление потолка – лепка по проволочной сетке. Мотив потолочного декора повторяется в люстрах и настенных светильниках, украшенных фарфоровыми цветами. Сюжет для вышивки на обивке мягкой мебели заимствован из иллюстраций к старинным изданиям басен Лафонтена. Богатые декоративные украшения, вырезанные из дерева и расписанные французским художником Дюбуиссоном, своими натуралистическими формами и относительной художественной самостоятельностью представляют новую фазу в развитии немецкого или, точнее, потсдамского рококо.
Увеселительный сад
Новые палаты
Раньше художественное собрание Старого дворца составляли работы таких известных живописцев, как Ватто, Патер, Ланкрет. После Второй мировой войны сильно пострадавшая коллекция была переправлена в Шарлоттенбург и осталась там навсегда. К сожалению, многие из оставшихся в Малой галерее картин не представляют большой ценности; осматривая их, можно познакомиться с творчеством какого-либо старого мастера, хотя и поверхностно. Современные посетители получили возможность оценить легкую кисть Патера по полотну «Игра в жмурки» или составить мнение о живописных канонах эпохи Просвещения, разглядывая произведение Цуккарелли «Цицерон обнаруживает могилу Архимеда».
Решив основать в Сан-Суси картинную галерею, Фридрих взялся за пополнение коллекций с таким энтузиазмом, что за особо ценными полотнами решил отправиться лично. По Голландии он путешествовал инкогнито, в сопровождении двух человек, в простом платье, с флейтой, намереваясь при случае выдавать себя за музыканта. Рассказывают, как однажды хозяйка трактира отказалась принести королю заказанное блюдо, заявив: «Беднякам такая еда не по карману». После этого придворные представили ей Фридриха как известного флейтиста и заверили, что он зарабатывает хорошо, только не желает портить одежду в дороге. Прослушав несколько мелодий, женщина поверила и накормила «маэстро» бесплатно.
Античные скульптуры в нишах – часть приобретенной в 1742 году коллекции кардинала Полиньяка. Поныне стоящие на узких высоких пьедесталах бюсты императоров Древнего Рима не затмевают величия своих славных потомков: принца Генриха (Гудон, 1789) или Фридриха Великого (Экштайн, 1787), изображенного с использованием посмертной маски. Владельцы Сан-Суси старались пополнять ценное собрание скульптуры, но среди новых приобретений уже не было подлинных древностей.
Математики эпохи Просвещения утверждали, что для напряженных занятий ума лучше всего подходит уединенная круглая комната, высота и ширина которой примерно равны. Именно такие параметры отличали библиотеку Фридриха, и в такой же пропорции в этом удивительном человеке сосуществовали качества солдата и тонкого ценителя искусств. Будучи истинным воином, жестким правителем, приверженцем крайних проявлений порядка, он отличался внутренней культурой, присущей далеко не каждому представителю его эпохи. Его лучшие качества были отнюдь не данью моде: прусский король искренне любил поэзию и превосходно разбирался в музыке. Походные сундуки Фридриха наполовину нагружались книгами, среди которых чаще встречались труды Расина и Вольтера. Чтение служило ему отдыхом и единственным развлечением, позволяя хотя бы на время избавиться от тяжелых мыслей.
В библиотеке Сан-Суси книжные шкафы встроены в стены и потому не нарушают плавной геометрии помещения. Архитектор избрал для обшивки стен древесину кедра; нанесенные на темно-коричневую поверхность золотые узоры создают неповторимый эффект роскоши, в данном случае не противоречащей деловой атмосфере. По желанию короля в библиотеку перенесли четыре бюста из собрания Полиньяка: три римские копии, а также уникальную работу неизвестного европейского мастера XI века – скульптурный портрет Гомера, вылепленный с греческого оригинала. От первоначальной обстановки кабинета-спальни Старого дворца сохранился лишь камин. Строго прямоугольное, визуально холодное, это помещение вполне соответствовало нраву первого хозяина. В алькове кабинета рядом с софой стоит кресло, в котором умер Фридрих Великий.
Следующий прусский король, Фридрих-Вильгельм II, распорядился переделать комнату в классическом стиле и, конечно, заменить мебель, ведь к 1786 году увлечение рококо прошло, а убранство Сан-Суси все еще пестрело легкомысленными завитушками. После ремонта комната приобрела еще более строгий характер, который не нарушала даже странная отделка потолка – роспись со знаками зодиака.
Непременной деталью классического интерьера является консольный стол. В кабинете Старого дворца таковой выполнен из палисандра и покрыт аметистовой плитой. Письменный стол, составляющий ансамбль со шкафом, предположительно изготовлен в парижской мастерской. Остальную мебель выполнили местные ремесленники, если не считать напольных часов, заказанных знаменитому французскому мастеру Андре Шарлю Булю, украшавшему классические конструкции сложным мозаичным узором с использованием металла и кости. Живописная коллекция комнаты знакомит посетителей со свитой и домашними Фридриха II, причем на одном из портретов можно увидеть подпись Кнобельсдорфа. Судя по манере письма, зодчий уверенно владел кистью, но, в отличие от архитектуры, изобразительное искусство его забавляло, и только.
Музыкальный салон (Концертный кабинет) по праву считается одним из лучших образцов немецкого рококо. В изысканной красоте этого помещения раскрывается мастерство художников Германии, показавших свои способности в том, в чем всегда славились французы. Живопись, скульптура и декоративное искусство здесь сливаются в единое целое. Натуралистические и стилизованные узоры покрывают стены, обрамляя полотна Песне; сюжеты орнамента большей частью взяты из «Метаморфоз» Овидия. Тем, кто знаком с творчеством знаменитого римлянина, не составит труда узнать в персонажах картин Пигмалиона, Галатею, Диану, резвящуюся в воде с нимфами, Ариадну с волшебным клубком, Вакха, Пана, чудесную райскую птицу Сирин. Из четырех наддверных картин сильнее всего притягивает взгляд изображение террас Сан-Суси. Завершением бытовой темы является реальный предмет – фортепьяно с молоточками, выполненное мастером Г. Зильберманом в середине XVIII века.
В Сан-Суси Фридрих окончательно определил свой распорядок дня, которому не изменял до конца жизни. «Король поднимался на рассвете, – писал королевский биограф, – и сразу же принимался за дела, успевая прочесть корреспонденцию и набросать черновики ответов. Около полудня, надев высокие сапоги, он выходил в сад, где делал смотр гвардейскому полку. В тот же час во всех провинциях смотры своим войскам производили полковые командиры. Затем он выслушивал доклады, беседовал с генералами, после обеда давал аудиенции. Затем проводил по несколько часов в литературных занятиях, а перед ужином устраивал камерный концерт, ведь король был превосходным музыкантом, сочинял музыку, исполняя свои произведения соло или в оркестре».
Комнату рядом с Музыкальным салоном сегодня принято называть Малой приемной, хотя Фридриху она служила столовой. Ее декор выдержан в скромных тонах, возможно для того, чтобы подчеркнуть ценность живописи.
За время существования дворца здесь собралась небольшая коллекция работ французских мастеров эпохи Просвещения: Детруа, Куапеля, Песне, Рау, Бурлоня, Ванло. Светлая камчатая ткань на стенах комнаты не затмевает нежных красок росписи потолка, где Песне изобразил Зефира, надевающего венок на голову Флоры. Все настенные светильники зала сделаны в Потсдаме, и только элегантную люстру из позолоченной бронзы заказывали в Париже. Таким же обильным слоем позолоты покрыт консольный стол с яшмовой плитой. Стоящая на нем миниатюрная скульптура представляет еще одного античного героя – Геркулеса, изображенного в момент схватки с огромной змеей.
Несмотря на обилие французских предметов, в интерьерах Сан-Суси не заметно преобладания искусства Франции или какой-либо другой страны. В гостиных Старого дворца стены расписаны в стиле шинуазри с его изощренно-изысканной китайской орнаментикой, оказавшейся созвучной европейскому рококо. Весьма популярная в то время манера не требовала китайских сюжетов. Художники заимствовали технику восточного письма, получая тонкую, невиданно изящную, воистину философскую живопись, подобную той, что можно увидеть в первой гостиной Старого дворца. Вторая и третья гостиные оформлены скромнее, поскольку предназначались для выставки картин. Обивка стен этих комнат – насыщенно голубой и красный с белым шелк – стала прекрасным фоном для полотен, купленных Фридрихом Великим и размещенных по его указанию способом ковровой развески. Этот прием предусматривал плотную развеску, причем в каждом простенке собирались работы похожей палитры. Таким образом создавалось художественное единство галереи, но индивидуальное значение каждой картины утрачивалось.
Сан-Суси задумывался местом уединения, поэтому Фридрих отправлялся туда для отдыха в компании необычных, как и он сам, людей. Гостями короля чаще всего бывали президент Берлинской академии, ученый и путешественник Мопертюи, его коллега Дарже, французский писатель Д’Аржанс, известный скандалист, вернее, непременный участник скандальных историй барон Пельниц, а также Вольтер, присоединившийся к избранному кругу в 1750 году. Великий монарх довольно долго добивался общества великого мыслителя и когда, наконец, получил согласие, был, по словам современников, «безмерно счастлив». Кроме государственных и армейских дел, Фридрих с удовольствием занимался литературой, писал стихи, пробовал перо в прозе, достигнув приличного любительского уровня. По-немецки прямой и грубоватый, он не выбирал выражений в разговоре и так же не скромничал на бумаге: неосторожные замечания и особенно колкие эпиграммы в адрес царственных недругов послужили одним из поводов создания Россией и Австрией военного союза против Пруссии.
Нетрудно догадаться, насколько свободно велись беседы на королевских ужинах. Сам Фридрих чаще затрагивал политику или насмехался над своими противницами – Елизаветой Петровной и Марией-Терезией. Будучи остроумным интересным собеседником, он, однако, переходил границы деликатности и в отношении друзей. Странно, что этот в общем добрый и чуткий человек, к тому же прекрасно разбиравшийся в людях и, следовательно, знавший, как может сказаться неосторожное слово, беспощадно высмеивал окружающих. Справедливости ради стоит заметить, что смельчак, который решался ответить королю подобным тоном, наказанию не подвергался.
Помимо картин, убранство второй и третьей гостиных составляла мебель, ранее стоявшая в Городском дворце Потсдама: диваны с обивкой в тон обоев, комоды из кедра с выгнутыми ножками. Кабинетный шкаф с подставкой для часов был скопирован с французского оригинала. Украшением камина служили фарфоровые вазы из Мейсена, привлекавшие внимание не столько тонкостью работы, сколько барельефными портретами русской императрицы Елизаветы, которую король считал своим личным врагом. Цвет консольного стола гармонировал с эффектной расцветкой паркетного покрытия пола, где светлые оттенки акации контрастировали с насыщенным цветом красного дерева.
Последняя гостиная овеяна памятью о Вольтере, который жил здесь более двух лет в качестве гостя короля. Стены комнаты пестрели серо-лиловыми узорами, пока младший из братьев-художников Хоппенхаупт не придал им современный вид. О самом знаменитом обитателе этой комнаты напоминает небольшой бюст, помещенный у ниши, где сохранились фрагменты старой обивки. Составным элементом декора гостиной является художественное оформление потолка – лепка по проволочной сетке. Мотив потолочного декора повторяется в люстрах и настенных светильниках, украшенных фарфоровыми цветами. Сюжет для вышивки на обивке мягкой мебели заимствован из иллюстраций к старинным изданиям басен Лафонтена. Богатые декоративные украшения, вырезанные из дерева и расписанные французским художником Дюбуиссоном, своими натуралистическими формами и относительной художественной самостоятельностью представляют новую фазу в развитии немецкого или, точнее, потсдамского рококо.
Увеселительный сад
Многие из посетителей, впервые оказавшись в Потсдаме, рассчитывают на однодневный осмотр дворцового комплекса, не подозревая, насколько велика его территория. Вечером, выезжая за ворота дворца, гости сетуют на то, что времени не хватило даже на дворцы, а парк и вовсе удалось увидеть лишь издалека. Для новичков прогулка по зеленой зоне Сан-Суси в самом деле ограничена шествием по главной аллее, от Большого фонтана к Новому дворцу. Однако если свернуть с проторенного пути, можно заблудиться, ведь парк по площади сравним с городом, таким, например, как Потсдам.
Путь к саду Марли (нем. Marlygarten) – самой первой ландшафтной композиции в Сан-Суси – проходит мимо низких домиков, по хозяйственной дорожке и далее по узкой тропе вдоль ручья. Здесь любил гулять после завтрака Фридрих-Вильгельм I и именно его шуткам эта диковатая местность обязана своим изящным названием. «Мой Марли», – говорил король, подразумевая пышный садово-парковый комплекс вблизи Парижа. Германский Марли тогда был скромным, хотя и королевским, огородом, украшенным столь же невзрачным жилищем садовника. Именно таким он остался и при Фридрихе Великом. К середине XIX века благодаря участию архитектора Людвига Перзиуса и деньгам Фридриха-Вильгельма IV сад Марли преобразился. Чудесное превращение произошло из-за церкви, построенной по образцу римской базилики Сан-Клементе и названной Храмом мира. Богатое убранство ее единственного зала меркло перед ценностью мозаики апсиды, которая до того больше семи столетий украшала церковь Сан-Киприано в Венеции.
Большой фонтан перед дворцом в Сан-Суси
Дополненный 42-метровой колокольней, Храм мира стал центром композиции, составленной из павильонов флорентийского архитектурного стиля. Перед порталом, вопреки традиции, раскинулся не клуатр (внутренний двор католической церкви), а римский атрий с колоннами и колодцем в центре площадки. В отличие от прототипа здесь рядом с источником стояла фигура Иисуса Христа. На рубеже веков церковный ансамбль дополнился мавзолеем Фридриха III, которому посчастливилось найти покой в склепе похожем на 300-летнюю усыпальницу Иннихен в Южном Тироле. К атрию примы-кала крытая галерея с терракотовым порталом, также скопированным с итальянского оригинала.
Храм мира до сих пор возвышается невдалеке от входа в Сан-Суси. С давних пор входную часть парка называют Зеленой решеткой. Названия имеют и все близлежащие здания, точнее, виллы. Одна из них получила имя первой хозяйки, княгини Лигниц, на которой Фридрих-Вильгельм III женился вторым браком.
Храм мира
Трогательная забота о виноградниках – еще одна традиция, заимствованная немцами из Италии. В Сан-Суси первые лозы рассаживали на террасах, устроенных на южном склоне Пустынной горы. До того как на ее вершине появился дворец, у подножия на восьми квадратных газонах росли цветы. Прусские короли предпочитали отборные сорта и никогда не отступали от канонов виноградарского искусства. Тепло сохранялось с помощью прикрытых стеклом ниш, куда сначала помещались отдельные кусты. Сплошное застекление садовники по распоряжению Фридриха Великого начали в 1773 году и тогда же живые изгороди из плодовых, в том числе цитрусовых, деревьев сменились модными шпалерами из резеды. С восточной и западной сторон виноградник обрамляли высаженные пятью рядами каштаны, на месте которых теперь растут липы.
Цветник сначала украшали пирамидальные тисы; четыре позолоченные скульптурные группы стилистически поддерживали такую же статую из свинца в центре бассейна, выполненного в форме цветка с четырьмя лепестками. Свинцовая пластика оказалась недолговечной, и ее убрали. Бассейн изменял форму дважды, будучи сначала овальным, а потом круглым. В связи с переделками скульптура была немного смещена, затем дополнена полукруглыми мраморными скамейками, снабжена системой подъема воды, после чего водоем стал Большим фонтаном. Всю относящуюся к нему скульптуру создавали французские мастера, которые по просьбе заказчиков или копировали римские оригиналы, или заимствовали античные сюжеты. В главной пластической композиции Сан-Суси земные стихии – Вода, Огонь, Земля, Воздух – чередуются с известными мифологическими героями. Кроме всем известных, но так и не наскучивших Венеры, Марса, Меркурия, Аполлона, здесь представлены редкие группы: Юнона с павлином, Юпитер с превращенной в корову Ио, бросающая межевой камень Минерва.
Долго пустовавшие внешние стороны цветника были оформлены четырьмя высокими колоннами из мрамора, куда вскоре поместили работы немецких мастеров – «Человек, отдающий душу Бахусу», «Маленький Аполлон», «Ребенок с птичьим гнездом», «Венера Медичи». Статуи на двух мраморных ваннах являются копиями муз, запечатленных римскими ваятелями во II веке до н. э.
Сегодня склоны холма нисколько не похожи на банальный сад. От Большого фонтана к приукрашенным домикам садоводов идет небольшая аллея, проложенная по плану Кнобельсдорфа в 1752 году. С того времени Фридрих Великий гулял по благоустроенному парку, наслаждаясь видом каштанов вдоль ручья, переходя поток по красивому мостику, не намочив сапог. Завершением работы на винограднике послужило возведение Дома лорд-маршала: король построил особняк для своего друга, шотландского полководца Кейта. К счастью, ни на склонах, ни на вершине холма больше нет асфальта. Теперь верхняя площадка посыпана мелким камнем и барочную красоту Старого дворца не нарушает вид современных материалов.
В старину каждая часть дворцового комплекса имела вполне конкретное начало, конец и отделялась друг от друга хотя бы условно. Со времен Фридриха Великого парковой оградой служил скромный невысокий забор, плавно переходивший в низкие полукруглые стены из песчаника. Трудно сказать, где король намеревался устроить начало, но ворота у дворца знаменовали собой окончание парка. Получив название Портал с обелиском, впоследствии они стали входом, поэтому сегодня несколько странным кажется то, что венчающие этот памятник статуи обращены лицами в сторону парка. Впрочем, теперь никто не запрещает следовать через них в обе стороны.
Грот Нептуна
Непременной принадлежностью сада эпохи Фридриха Великого являлись гроты. Представляя собой живописное сооружение, в теплое время года они давали возможность отдохнуть в прохладе и уединении. Грот Нептуна получил такое название из-за фигуры морского царя с трезубцем в руках. Работа немецкого ваятеля Иоганна Петера Бенкерта дополнила ранее стоявшую здесь скульптурную группу с наядами, держащими в руках сосуды. Во внутренней части постройки, где сразу бросается в глаза красивая металлическая решетка, заметны следы позднейших переделок.
Из старых элементов в гроте Нептуна осталась придуманная Кнобельсдорфом большая мраморная раковина, но и она раньше находилась на колоннаде Козьего парка. В архиве Сан-Суси сохранилось описание стены, до 1763 года отделявшей этот участок от мест королевских прогулок. К разочарованию лингвистов, происхождение необычного названия неизвестно. Возможно, в прилегающем к парку лесочке в самом деле паслись козы, тем более что летописцы Фридриха не раз упоминали о запущенности этого места. С появлением новых, более свободных, чем в Германии, взглядов на ландшафтную архитектуру непривлекательная стена пала, а «лес был разрежен, разряжен и с помощью искусства приведен в порядок», соответствующий королевскому достоинству.
Столь же обязательной деталью старинных парков были ротонды. Самая известная из них, с четырьмя мраморными группами, появилась на Главной аллее примерно в 1750 году. Отраженные в мраморе сцены похищения в данном случае не представляют собой ничего выдающегося и, кроме того, весьма банальны даже для своего времени. Придворный скульптор Эбенхех, не мудрствуя, изобразил Париса и Елену, Вакха и Ариадну, Плутона и Прозерпину, римлянина и сабинянку. Столь же типична и Ротонда муз, появившаяся двумя годами позже к западу от главного паркового пути. Одна из отходящих от нее радиальных дорожек подводит к сооружению под названием Скальные ворота. Построенные в дополнение к гроту Нептуна, вначале они представляли собой простые деревянные ворота. В 1748 году их снесли, чтобы возвести каменные, но современный вид постройка приобрела только спустя столетие. Еще позже рядом появилась медная скульптурная группа с полюбившимся прусским королям сюжетом – орел, держащий в когтях змею.
Китайский чайный домик
По контрасту, а может быть и в дополнение к немецким традициям Фридрих решился на постройку также ставшую обязательной для королевского сада. Проект Китайского чайного домика практически скопирован с плана павильона, выстроенного для польского короля Станислава Лещинского в Лотарингии. В Сан-Суси он возводился в разгар Семилетней войны, но в богатой отделке невозможно заметить следы недостатка средств. Далеко не последнюю роль в этом сыграл прием образного соединения архитектурных форм с природой. Внешне Китайский чайный домик уподоблен кленовому листу. Центральный зал окружают кабинеты, перемежающиеся с открытыми верандами. Колонны, похожие на стволы пальм, служат опорой шатрового свода и создают впечатление садовой беседки.
Китайский чайный домик – дань моде на все китайское, охватившей Европу в середине XVIII века. В качестве экзотического штриха в интерьерах зодчий Бюринг поместил у стен кабинета и на верандах позолоченные фигуры китайцев, вылепленные в полный рост. Благодаря фантазии скульпторов Бенкерта и Хеймюллера рядом с ними расположились музыканты, развлекающие зрителей, сидящих в зале. Глядя на эти своеобразные статуи, публика приходила в восторг. Современные специалисты при оценке произведений обоих мастеров тоже руководствуются чувствами, говоря о выразительности, неординарности, богатстве форм и, конечно, о безупречной технике исполнения.
К центральному, купольному помещению примыкают небольшие комнаты, отделанные столь же старательно, как и главные. Потолок одной из них расписан в китайском стиле, убран шелком, а в последнее время здесь выставлены образцы лучшего фарфора, подлинного китайского и европейского, созданного в подражание изделиям из Юго-Восточной Азии. Все, что требовалось для ритуала королевского чаепития, находилось в отдельной постройке. Нисколько не похожая на кухню, она стояла на некотором удалении от главного здания, на берегу ручья, и тоже была создана Бюрингом.
Китайский чайный домик располагался в самой глубине Королевского парка, составляя немаловажную деталь его композиции, в которой можно заметить черты, сходные с построением в живописи. По замыслу Кнобельсдорфа, искусственным холмам и пригоркам надлежало создавать светотеневой каркас: по мере подъема с каждого из них, словно с театральных задников открывались новые «декорации». Беседки, гроты, тщательно выполненные развалины, водная гладь прудов, фонтаны виделись единым организмом и создавали основной колорит – от темной, почти черной зелени рощ до белых пятен водяных брызг. Кроме того, зодчий устроил небольшие ложбины вдоль озера, в которых на рассвете и поздно вечером собирался туман, обеспечивая живописный эффект лессировки.
Путь к саду Марли (нем. Marlygarten) – самой первой ландшафтной композиции в Сан-Суси – проходит мимо низких домиков, по хозяйственной дорожке и далее по узкой тропе вдоль ручья. Здесь любил гулять после завтрака Фридрих-Вильгельм I и именно его шуткам эта диковатая местность обязана своим изящным названием. «Мой Марли», – говорил король, подразумевая пышный садово-парковый комплекс вблизи Парижа. Германский Марли тогда был скромным, хотя и королевским, огородом, украшенным столь же невзрачным жилищем садовника. Именно таким он остался и при Фридрихе Великом. К середине XIX века благодаря участию архитектора Людвига Перзиуса и деньгам Фридриха-Вильгельма IV сад Марли преобразился. Чудесное превращение произошло из-за церкви, построенной по образцу римской базилики Сан-Клементе и названной Храмом мира. Богатое убранство ее единственного зала меркло перед ценностью мозаики апсиды, которая до того больше семи столетий украшала церковь Сан-Киприано в Венеции.
Дополненный 42-метровой колокольней, Храм мира стал центром композиции, составленной из павильонов флорентийского архитектурного стиля. Перед порталом, вопреки традиции, раскинулся не клуатр (внутренний двор католической церкви), а римский атрий с колоннами и колодцем в центре площадки. В отличие от прототипа здесь рядом с источником стояла фигура Иисуса Христа. На рубеже веков церковный ансамбль дополнился мавзолеем Фридриха III, которому посчастливилось найти покой в склепе похожем на 300-летнюю усыпальницу Иннихен в Южном Тироле. К атрию примы-кала крытая галерея с терракотовым порталом, также скопированным с итальянского оригинала.
Храм мира до сих пор возвышается невдалеке от входа в Сан-Суси. С давних пор входную часть парка называют Зеленой решеткой. Названия имеют и все близлежащие здания, точнее, виллы. Одна из них получила имя первой хозяйки, княгини Лигниц, на которой Фридрих-Вильгельм III женился вторым браком.
Трогательная забота о виноградниках – еще одна традиция, заимствованная немцами из Италии. В Сан-Суси первые лозы рассаживали на террасах, устроенных на южном склоне Пустынной горы. До того как на ее вершине появился дворец, у подножия на восьми квадратных газонах росли цветы. Прусские короли предпочитали отборные сорта и никогда не отступали от канонов виноградарского искусства. Тепло сохранялось с помощью прикрытых стеклом ниш, куда сначала помещались отдельные кусты. Сплошное застекление садовники по распоряжению Фридриха Великого начали в 1773 году и тогда же живые изгороди из плодовых, в том числе цитрусовых, деревьев сменились модными шпалерами из резеды. С восточной и западной сторон виноградник обрамляли высаженные пятью рядами каштаны, на месте которых теперь растут липы.
Цветник сначала украшали пирамидальные тисы; четыре позолоченные скульптурные группы стилистически поддерживали такую же статую из свинца в центре бассейна, выполненного в форме цветка с четырьмя лепестками. Свинцовая пластика оказалась недолговечной, и ее убрали. Бассейн изменял форму дважды, будучи сначала овальным, а потом круглым. В связи с переделками скульптура была немного смещена, затем дополнена полукруглыми мраморными скамейками, снабжена системой подъема воды, после чего водоем стал Большим фонтаном. Всю относящуюся к нему скульптуру создавали французские мастера, которые по просьбе заказчиков или копировали римские оригиналы, или заимствовали античные сюжеты. В главной пластической композиции Сан-Суси земные стихии – Вода, Огонь, Земля, Воздух – чередуются с известными мифологическими героями. Кроме всем известных, но так и не наскучивших Венеры, Марса, Меркурия, Аполлона, здесь представлены редкие группы: Юнона с павлином, Юпитер с превращенной в корову Ио, бросающая межевой камень Минерва.
Долго пустовавшие внешние стороны цветника были оформлены четырьмя высокими колоннами из мрамора, куда вскоре поместили работы немецких мастеров – «Человек, отдающий душу Бахусу», «Маленький Аполлон», «Ребенок с птичьим гнездом», «Венера Медичи». Статуи на двух мраморных ваннах являются копиями муз, запечатленных римскими ваятелями во II веке до н. э.
Сегодня склоны холма нисколько не похожи на банальный сад. От Большого фонтана к приукрашенным домикам садоводов идет небольшая аллея, проложенная по плану Кнобельсдорфа в 1752 году. С того времени Фридрих Великий гулял по благоустроенному парку, наслаждаясь видом каштанов вдоль ручья, переходя поток по красивому мостику, не намочив сапог. Завершением работы на винограднике послужило возведение Дома лорд-маршала: король построил особняк для своего друга, шотландского полководца Кейта. К счастью, ни на склонах, ни на вершине холма больше нет асфальта. Теперь верхняя площадка посыпана мелким камнем и барочную красоту Старого дворца не нарушает вид современных материалов.
В старину каждая часть дворцового комплекса имела вполне конкретное начало, конец и отделялась друг от друга хотя бы условно. Со времен Фридриха Великого парковой оградой служил скромный невысокий забор, плавно переходивший в низкие полукруглые стены из песчаника. Трудно сказать, где король намеревался устроить начало, но ворота у дворца знаменовали собой окончание парка. Получив название Портал с обелиском, впоследствии они стали входом, поэтому сегодня несколько странным кажется то, что венчающие этот памятник статуи обращены лицами в сторону парка. Впрочем, теперь никто не запрещает следовать через них в обе стороны.
Непременной принадлежностью сада эпохи Фридриха Великого являлись гроты. Представляя собой живописное сооружение, в теплое время года они давали возможность отдохнуть в прохладе и уединении. Грот Нептуна получил такое название из-за фигуры морского царя с трезубцем в руках. Работа немецкого ваятеля Иоганна Петера Бенкерта дополнила ранее стоявшую здесь скульптурную группу с наядами, держащими в руках сосуды. Во внутренней части постройки, где сразу бросается в глаза красивая металлическая решетка, заметны следы позднейших переделок.
Из старых элементов в гроте Нептуна осталась придуманная Кнобельсдорфом большая мраморная раковина, но и она раньше находилась на колоннаде Козьего парка. В архиве Сан-Суси сохранилось описание стены, до 1763 года отделявшей этот участок от мест королевских прогулок. К разочарованию лингвистов, происхождение необычного названия неизвестно. Возможно, в прилегающем к парку лесочке в самом деле паслись козы, тем более что летописцы Фридриха не раз упоминали о запущенности этого места. С появлением новых, более свободных, чем в Германии, взглядов на ландшафтную архитектуру непривлекательная стена пала, а «лес был разрежен, разряжен и с помощью искусства приведен в порядок», соответствующий королевскому достоинству.
Столь же обязательной деталью старинных парков были ротонды. Самая известная из них, с четырьмя мраморными группами, появилась на Главной аллее примерно в 1750 году. Отраженные в мраморе сцены похищения в данном случае не представляют собой ничего выдающегося и, кроме того, весьма банальны даже для своего времени. Придворный скульптор Эбенхех, не мудрствуя, изобразил Париса и Елену, Вакха и Ариадну, Плутона и Прозерпину, римлянина и сабинянку. Столь же типична и Ротонда муз, появившаяся двумя годами позже к западу от главного паркового пути. Одна из отходящих от нее радиальных дорожек подводит к сооружению под названием Скальные ворота. Построенные в дополнение к гроту Нептуна, вначале они представляли собой простые деревянные ворота. В 1748 году их снесли, чтобы возвести каменные, но современный вид постройка приобрела только спустя столетие. Еще позже рядом появилась медная скульптурная группа с полюбившимся прусским королям сюжетом – орел, держащий в когтях змею.
По контрасту, а может быть и в дополнение к немецким традициям Фридрих решился на постройку также ставшую обязательной для королевского сада. Проект Китайского чайного домика практически скопирован с плана павильона, выстроенного для польского короля Станислава Лещинского в Лотарингии. В Сан-Суси он возводился в разгар Семилетней войны, но в богатой отделке невозможно заметить следы недостатка средств. Далеко не последнюю роль в этом сыграл прием образного соединения архитектурных форм с природой. Внешне Китайский чайный домик уподоблен кленовому листу. Центральный зал окружают кабинеты, перемежающиеся с открытыми верандами. Колонны, похожие на стволы пальм, служат опорой шатрового свода и создают впечатление садовой беседки.
Китайский чайный домик – дань моде на все китайское, охватившей Европу в середине XVIII века. В качестве экзотического штриха в интерьерах зодчий Бюринг поместил у стен кабинета и на верандах позолоченные фигуры китайцев, вылепленные в полный рост. Благодаря фантазии скульпторов Бенкерта и Хеймюллера рядом с ними расположились музыканты, развлекающие зрителей, сидящих в зале. Глядя на эти своеобразные статуи, публика приходила в восторг. Современные специалисты при оценке произведений обоих мастеров тоже руководствуются чувствами, говоря о выразительности, неординарности, богатстве форм и, конечно, о безупречной технике исполнения.
К центральному, купольному помещению примыкают небольшие комнаты, отделанные столь же старательно, как и главные. Потолок одной из них расписан в китайском стиле, убран шелком, а в последнее время здесь выставлены образцы лучшего фарфора, подлинного китайского и европейского, созданного в подражание изделиям из Юго-Восточной Азии. Все, что требовалось для ритуала королевского чаепития, находилось в отдельной постройке. Нисколько не похожая на кухню, она стояла на некотором удалении от главного здания, на берегу ручья, и тоже была создана Бюрингом.
Китайский чайный домик располагался в самой глубине Королевского парка, составляя немаловажную деталь его композиции, в которой можно заметить черты, сходные с построением в живописи. По замыслу Кнобельсдорфа, искусственным холмам и пригоркам надлежало создавать светотеневой каркас: по мере подъема с каждого из них, словно с театральных задников открывались новые «декорации». Беседки, гроты, тщательно выполненные развалины, водная гладь прудов, фонтаны виделись единым организмом и создавали основной колорит – от темной, почти черной зелени рощ до белых пятен водяных брызг. Кроме того, зодчий устроил небольшие ложбины вдоль озера, в которых на рассвете и поздно вечером собирался туман, обеспечивая живописный эффект лессировки.
Новые палаты
Сооружение, которое теперь называют Новыми палатами (нем. Neue Kammern), на чертежах Кнобельсдорфа фигурировало в качестве теплицы для экзотических растений и действительно являлось таковым до тех пор, пока не превратилось в жилую постройку. Несмотря на значительные изменения внутри, снаружи оно выглядело так, как на эскизах, причем на первоначальный вид участка не повлиял даже храмовый ансамбль, возникший рядом почти через век после реконструкции. К концу века сильно вытянутая в длину, одноэтажная оранжерея преобразилась в апартаменты для знатных гостей. В то время она по-прежнему выходила всеми большими окнами в парк, но дополнялась куполом. Украшение кровли вполне соответствовало помпезным вкусам эпохи, представляя собой позолоченную статую орла, держащего в когтях змею. На аттике центрального корпуса до сегодняшнего дня красуются скульптурные аллегории природы и ее связи с космосом. Перед зданием разбит цветник, вернее, розарий, а со стороны сада стоят 24 скульптуры, большей частью выполненные мастерами из Каррары. Восточное крыло Новых палат некогда занимали богато декорированные парадные залы, тогда как в западном были устроены комнаты для высокопоставленных придворных. Через парковую зону южнее и западнее клумб с розами тянулись прямые дорожки, словно провожавшие гостей до ручья. Круглые газоны в местах пересечения троп обрамляли живые ограды из буков. Сейчас на этом «лесном» участке растут высокие деревья, кроны которых, нависая над дорожками, создают и прохладу, и атмосферу таинственности. Мраморные фигуры на круглых газонах эффектно выделяются на фоне темной зелени.