– Макулатуру, – тихо ответила Лиллиан. – Вообще он должен был везти косилки. Но за час до отправления он пришел ко мне и умолял не посылать его в этот рейс. Сказал, что ему приснился дурной сон. Он был очень суеверный. К счастью, все легко уладилось. Другой водитель, Лауритцен, должен был везти макулатуру. Он охотно поменялся со Свендбергом. Все произошло так быстро, что никто ничего не заметил. Но у меня к вам просьба… – Она с мольбой посмотрела сперва на Рудольфа, потом на Карстена. – Нам удалось замять это дело. Свендберг пользовался хорошей репутацией. У него остались жена и пятеро малолетних детей… Ради них…
– Как по-твоему, есть какая-нибудь связь между пропавшими трейлерами и трейлером Свендберга? – спросил Рудольф у брата по дороге в Управление. – Может, его нарочно напоили, чтобы вывести из строя, а потом украсть косилки? Предположим, для этой цели использовали девушку. Каким-то образом ей удалось дать ему рестенил, и он заснул. Тогда явились ее сообщники, сорвали пломбу и, к своему великому разочарованию, обнаружили, что Свендберг везет макулатуру. Свендберг спал как убитый. В ярости из-за своего промаха, а также опасаясь, как бы Свендберг не выдал их, они пустили трейлер в реку вместе с водителем. Что ты думаешь о такой версии?
– Звучит вполне убедительно, – задумчиво ответил Карстен. – Может, это была генеральная репетиция в ожидании более ценного груза? Так, по-твоему, в тот раз действовала та же самая Венке Ларсен?
– Трудно сказать. Подними дело Свендберга, Карстен, и поскорее доложи мне, что там произошло.
– О'кей! – Карстен умолк. – А все-таки странно, что этот Свендберг так перетрусил, – вдруг сказал он. – В его сон я не верю. Скорей всего, ему что-то стало известно.
Они подъехали к Управлению, и Рудольф поставил машину на стоянку. Перед дверью кабинета Рудольфа они задержались, продолжая свой разговор. Вдруг они услыхали частые телефонные звонки. Рудольф вбежал в кабинет.
Звонил Роботтен.
Рудольф сосредоточенно слушал его минут десять.
– Спасибо, – сказал он наконец. – Я свяжусь с миланской полицией. Посмотрим, что они нам скажут по поводу этого адреса. У тебя паспорт с собой? Хорошо. Я позвоню тебе завтра утром до девяти. Возможно, тебе придется поехать дальше, в Милан. Надеюсь, ты не против?
Едва он повесил трубку, как к нему вошли инспектора Oгe Орвик и Харалд Харалдсен. Они по списку опросили всех служащих фирмы «Инт-Транс», но ничего интересного не узнали. Теперь им предстояло писать рапорт. Оба выглядели усталыми.
– Рапорт подождет до завтра, – решил Рудольф и зевнул, прикрыв рот рукой. – Идите домой и отдыхайте. Хватит с вас на сегодня.
Потом он позвонил Карстену.
– Слушай, ведь мы с тобой так и не обедали! Надеюсь, ты не откажешься от жаркого в Театральном кафе? – Он засмеялся. – Я так и думал. Жду тебя через пять минут.
В десять тридцать две позвонил главный следователь миланской полиции Франко Франкоболло. Он подтвердил, что улица, названная Венке Ларсен, в Милане существует, но никакой Манцини по тому адресу не живет. И насколько им удалось выяснить, никогда не жил. В том доме живут только двое пожилых людей, сторож и его жена. Они прожили там тридцать пять лет. Первый этаж занимает небольшой букинистический магазин. На втором расположено несколько кабинетов, принадлежащих одной римской фирме. Обычно эти кабинеты пустуют. Третий этаж снимает фирма, изготовляющая сувениры. Она вот-вот обанкротится. Вообще дом довольно захудалый. На прощание Франкоболло обещал отправить Рудольфу все сведения срочным письмом.
Ровно через полчаса – в две минуты одиннадцатого – позвонил Луиджи Кантагалли, начальник полиции Бриндизи. Он сказал, что водителей нашли. Трое из них мертвы, четвертый, в котором с помощью фотографии опознали Харри Халворсена, находится в больнице. У него прострелена грудь, правое плечо, левая нога и правая ступня. А также задет висок. Просто un miracolo unico, [10]что он вообще остался жив. В данную минуту он лежит на операционном столе. И нет никакой гарантии, что он выживет. Положение очень, очень серьезное.
Гюндерсен, Лиен и Бертелсен убиты выстрелом в голову. Можно считать, что их смерть наступила мгновенно.
Трейлеры еще не найдены.
Не обнаружена также и женщина, ехавшая с водителями.
14
15
16
– Как по-твоему, есть какая-нибудь связь между пропавшими трейлерами и трейлером Свендберга? – спросил Рудольф у брата по дороге в Управление. – Может, его нарочно напоили, чтобы вывести из строя, а потом украсть косилки? Предположим, для этой цели использовали девушку. Каким-то образом ей удалось дать ему рестенил, и он заснул. Тогда явились ее сообщники, сорвали пломбу и, к своему великому разочарованию, обнаружили, что Свендберг везет макулатуру. Свендберг спал как убитый. В ярости из-за своего промаха, а также опасаясь, как бы Свендберг не выдал их, они пустили трейлер в реку вместе с водителем. Что ты думаешь о такой версии?
– Звучит вполне убедительно, – задумчиво ответил Карстен. – Может, это была генеральная репетиция в ожидании более ценного груза? Так, по-твоему, в тот раз действовала та же самая Венке Ларсен?
– Трудно сказать. Подними дело Свендберга, Карстен, и поскорее доложи мне, что там произошло.
– О'кей! – Карстен умолк. – А все-таки странно, что этот Свендберг так перетрусил, – вдруг сказал он. – В его сон я не верю. Скорей всего, ему что-то стало известно.
Они подъехали к Управлению, и Рудольф поставил машину на стоянку. Перед дверью кабинета Рудольфа они задержались, продолжая свой разговор. Вдруг они услыхали частые телефонные звонки. Рудольф вбежал в кабинет.
Звонил Роботтен.
Рудольф сосредоточенно слушал его минут десять.
– Спасибо, – сказал он наконец. – Я свяжусь с миланской полицией. Посмотрим, что они нам скажут по поводу этого адреса. У тебя паспорт с собой? Хорошо. Я позвоню тебе завтра утром до девяти. Возможно, тебе придется поехать дальше, в Милан. Надеюсь, ты не против?
Едва он повесил трубку, как к нему вошли инспектора Oгe Орвик и Харалд Харалдсен. Они по списку опросили всех служащих фирмы «Инт-Транс», но ничего интересного не узнали. Теперь им предстояло писать рапорт. Оба выглядели усталыми.
– Рапорт подождет до завтра, – решил Рудольф и зевнул, прикрыв рот рукой. – Идите домой и отдыхайте. Хватит с вас на сегодня.
Потом он позвонил Карстену.
– Слушай, ведь мы с тобой так и не обедали! Надеюсь, ты не откажешься от жаркого в Театральном кафе? – Он засмеялся. – Я так и думал. Жду тебя через пять минут.
В десять тридцать две позвонил главный следователь миланской полиции Франко Франкоболло. Он подтвердил, что улица, названная Венке Ларсен, в Милане существует, но никакой Манцини по тому адресу не живет. И насколько им удалось выяснить, никогда не жил. В том доме живут только двое пожилых людей, сторож и его жена. Они прожили там тридцать пять лет. Первый этаж занимает небольшой букинистический магазин. На втором расположено несколько кабинетов, принадлежащих одной римской фирме. Обычно эти кабинеты пустуют. Третий этаж снимает фирма, изготовляющая сувениры. Она вот-вот обанкротится. Вообще дом довольно захудалый. На прощание Франкоболло обещал отправить Рудольфу все сведения срочным письмом.
Ровно через полчаса – в две минуты одиннадцатого – позвонил Луиджи Кантагалли, начальник полиции Бриндизи. Он сказал, что водителей нашли. Трое из них мертвы, четвертый, в котором с помощью фотографии опознали Харри Халворсена, находится в больнице. У него прострелена грудь, правое плечо, левая нога и правая ступня. А также задет висок. Просто un miracolo unico, [10]что он вообще остался жив. В данную минуту он лежит на операционном столе. И нет никакой гарантии, что он выживет. Положение очень, очень серьезное.
Гюндерсен, Лиен и Бертелсен убиты выстрелом в голову. Можно считать, что их смерть наступила мгновенно.
Трейлеры еще не найдены.
Не обнаружена также и женщина, ехавшая с водителями.
14
Рудольф положил трубку, он был подавлен. Трое убиты. Четвертый – при смерти. А что с женщиной? Может, она тоже убита? Но почему в таком случае ее не нашли вместе с остальными? И куда делись трейлеры?
Харри Слон жив, и Кантагалли назвал это «невероятным чудом». Действительно, как могли убийцы промахнуться, ведь он такая удобная мишень.
Рудольф подумал о Кари Бертелсен. Мысленно он увидел ее с ребенком на руках. Вспомнил, как мать бережно положила руку на плечо дочери. Всем своим существом он ощутил их тревогу. Такие милые, порядочные люди – его охватила бессильная ярость. Сколько они приложили трудов, чтобы превратить убогую квартиру в убогом доме в светлое и уютное жилище!
А Эдвард Лиен, этот несчастный урод, который обрек себя на пожизненное заключение за спущенными шторами? Что с ним будет? Кто о нем позаботится? Ведь есть ему надо при любых обстоятельствах! А он не выходит из дому…
А Гюндерсен со всеми своими сестрами!
Между прочим, Гюндерсен…
Рудольф вспомнил про список, который лежал у него в кармане. Он достал его и положил перед собой на стол.
Читательская цепочка?
Рудольф не верил, что Гюндерсен состоял в читательской цепочке из любви к литературе. Впрочем, он его совершенно не знал. Можно предположить – хотя и трудно, – что Гюндерсен понимал, как одинока фру Стенстад. И давал ей эти поручения, чтобы она чувствовала себя полезной.
У следователей профессиональная привычка – верить худшему и действовать исходя из этого. Зато как приятно бывает узнать, что ты ошибся!
Рудольф пошел в копировальную и снял на «ксероксе» две копии списка. Сам список он спрятал в сейф. Одну копию взял себе, а другую вложил в большой желтый конверт, предназначенный для внутреннего пользования, сопроводил ее короткой запиской на имя Ларсвеена, начальника отдела наркотиков, и положил конверт в папку с надписью «Для передачи».
Только после этого он пошел к начальнику отдела Албректсену. Теперь он был в состоянии спокойным голосом доложить ему о трагических событиях.
Слушая рассказ Рудольфа, Албректсен с недоверием смотрел на него.
– Убиты? – тихо проговорил он, когда Рудольф умолк. – Трое мертвых и один при смерти? Господи, что за дело ты нам послал?
Он поднял трубку и позвонил домой начальнику Управления Тюгесену. Немногословный, как всегда, тот обещал приехать через двадцать минут.
– Тебе придется съездить к фру Халворсен и сообщить ей про сына, – сказал Албректсен, пока они ждали Тюгесена. – А я возьму на себя фру Бертелсен и Эдварда Лиена. Ничего не случится, если они узнают эту новость завтра утром. Но главное, Рудольф, тебе надо поехать в Бриндизи, и чем скорее ты туда попадешь, тем лучше. Гюнхилд позаботится о билете. Я ее предупрежу.
Зазвонил телефон. Тюгесен уже ждал их в своем кабинете. Рудольф невольно взглянул на часы. От Рёа до Виктория-Террассе Тюгесен доехал за восемнадцать минут.
Рудольф повторил все, что узнал от Кантагалли. Сам Рудольф неплохо говорил по-английски, но Кантагалли английский знал слабо. К тому же ему мешал его южный темперамент. Рудольфу приходилось по нескольку раз переспрашивать одно и то же.
– Кажется, констебль Дален говорит по-итальянски? – спросил Тюгесен, который необъяснимым образом знал все обо всех. – Пусть она позвонит Кантагалли. И попросите ее записать разговор на пленку, чтобы ничего не упустить.
К счастью, Фрида Дален была на дежурстве. Она тут же явилась к Тюгесену, и разговор велся из его кабинета. Как и все остальные сотрудники Управления, Фрида Дален питала глубокое уважение к своему начальнику, и ее смущало, что ей приходится разговаривать на чужом языке в его присутствии. Когда десятиминутный разговор закончился, она с облегчением положила трубку.
– Перепиши разговор и сразу же принеси его нам, – распорядился Тюгесен. – А что вам с Карстеном удалось обнаружить за сегодня? – спросил он у Рудольфа после ее ухода.
Рудольф доложил о том, кого они посетили.
– Карстен пишет рапорт, – сказал он.
– Прекрасно. – Тюгесен повернулся к Албректсену. – Позаботься, чтобы в квартирах водителей был произведен тщательный обыск. Разузнайте все об их материальных условиях. Гюндерсен вполне мог заниматься прибыльным побочным бизнесом – доставал наркотики в своих заграничных поездках и потом сбывал их в Осло. Не исключено также, что он – по доброй воле или по принуждению – играл определенную роль в похищении трейлеров. В данном случае работа водителя – прекрасная ширма. Тогда, значит, торговля наркотиками, если он ею промышлял, была его основным бизнесом. Надо учесть все возможности. Их квартиры должны все время находиться под наблюдением. Получите разрешение на прослушивание телефонных разговоров. Сообщите в «Инт-Транс» о том, что случилось. Следите за Ронемами. Мне уже не кажется случайностью, что эта Венке Ларсен дала номер их телефона. Только не понимаю, почему старый, а не новый. Но уверен, что это неспроста. Ознакомьтесь внимательно с историей гибели трейлера, которая случилась два года назад. Разузнайте все про семью погибшего водителя – кажется, его фамилия была Свендберг? – не появилось ли у них после его смерти много денег, что он собой представлял – словом, выясните все, что возможно, о нем и его близких.
– Где я возьму столько людей! – Албректсен был в отчаянии.
– Я распоряжусь, чтобы другие отделы направили тебе столько людей, сколько потребуется.
Албректсен вздохнул с облегчением.
– Рудольф завтра улетает в Бриндизи, – сказал он. – Я лично займусь фру Бертелсен и братом Трюгве Лиена. Сегодня вечером Рудольф съездит к фру Халворсен и поговорит с нею.
– Как раз это я и хотел предложить, – сказал Тюгесен. – Уже поздно. – Было без пяти одиннадцать. – Я думаю, ей захочется увидеть сына. В таком случае, Рудольф, лучше всего, чтобы она поехала вместе с тобой. Позвони нам после разговора с нею. Как думаешь, осилит она такую поездку?
– По-моему, да. Она очень энергичная женщина, – ответил Рудольф.
– Что касается Милана, – Тюгесен на мгновение умолк, глядя в потолок, – мне кажется, нам следует попросить миланскую полицию заняться этим делом. У них наверняка больше людей, чем у нас. Они там на месте, им и карты в руки. Я, например, считаю, что Венке Ларсен не случайно указала именно тот адрес. Полиция говорит, что Манцини там никогда не жил. Но ведь улица и дом существуют! Думаю, что Венке Ларсен действовала по специально разработанному плану, и нам надо в нем разобраться.
– А что делать с Роботтеном? – спросил Рудольф. – Ехать ему в Милан или нет? Я обещал позвонить ему завтра до девяти утра.
– Позвони и скажи, чтобы скорей возвращался домой. Он нам нужен здесь, – решил Тюгесен.
– Я сам ему позвоню, – сказал Албректсен. – Пусть Рудольф лучше съездит к фру Халворсен.
– А что нам делать с прессой? – Тюгесен помрачнел. – Сохранить это в тайне нам не удастся. Нужно решить, что мы им скажем. – Он посмотрел на Рудольфа. – А ты не теряй времени и поезжай к фру Халворсен.
Когда Рудольф был уже у двери, раздался телефонный звонок.
– Что? «Афтенпостен»? – рявкнул Тюгесен. – Ваш римский корреспондент? Пишут все итальянские газеты? – Он прикрыл трубку рукой. – Господи! Уже началось! – шепнул он Албректсену и снял руку. – Да, да, я вас слушаю. Нет, в настоящее время мне нечего вам сказать. Завтра мы дадим пресс-конференцию, и вы все узнаете.
Трубка с грохотом упала на рычаг.
Рудольф тихонько прикрыл за собой дверь.
Харри Слон жив, и Кантагалли назвал это «невероятным чудом». Действительно, как могли убийцы промахнуться, ведь он такая удобная мишень.
Рудольф подумал о Кари Бертелсен. Мысленно он увидел ее с ребенком на руках. Вспомнил, как мать бережно положила руку на плечо дочери. Всем своим существом он ощутил их тревогу. Такие милые, порядочные люди – его охватила бессильная ярость. Сколько они приложили трудов, чтобы превратить убогую квартиру в убогом доме в светлое и уютное жилище!
А Эдвард Лиен, этот несчастный урод, который обрек себя на пожизненное заключение за спущенными шторами? Что с ним будет? Кто о нем позаботится? Ведь есть ему надо при любых обстоятельствах! А он не выходит из дому…
А Гюндерсен со всеми своими сестрами!
Между прочим, Гюндерсен…
Рудольф вспомнил про список, который лежал у него в кармане. Он достал его и положил перед собой на стол.
Читательская цепочка?
Рудольф не верил, что Гюндерсен состоял в читательской цепочке из любви к литературе. Впрочем, он его совершенно не знал. Можно предположить – хотя и трудно, – что Гюндерсен понимал, как одинока фру Стенстад. И давал ей эти поручения, чтобы она чувствовала себя полезной.
У следователей профессиональная привычка – верить худшему и действовать исходя из этого. Зато как приятно бывает узнать, что ты ошибся!
Рудольф пошел в копировальную и снял на «ксероксе» две копии списка. Сам список он спрятал в сейф. Одну копию взял себе, а другую вложил в большой желтый конверт, предназначенный для внутреннего пользования, сопроводил ее короткой запиской на имя Ларсвеена, начальника отдела наркотиков, и положил конверт в папку с надписью «Для передачи».
Только после этого он пошел к начальнику отдела Албректсену. Теперь он был в состоянии спокойным голосом доложить ему о трагических событиях.
Слушая рассказ Рудольфа, Албректсен с недоверием смотрел на него.
– Убиты? – тихо проговорил он, когда Рудольф умолк. – Трое мертвых и один при смерти? Господи, что за дело ты нам послал?
Он поднял трубку и позвонил домой начальнику Управления Тюгесену. Немногословный, как всегда, тот обещал приехать через двадцать минут.
– Тебе придется съездить к фру Халворсен и сообщить ей про сына, – сказал Албректсен, пока они ждали Тюгесена. – А я возьму на себя фру Бертелсен и Эдварда Лиена. Ничего не случится, если они узнают эту новость завтра утром. Но главное, Рудольф, тебе надо поехать в Бриндизи, и чем скорее ты туда попадешь, тем лучше. Гюнхилд позаботится о билете. Я ее предупрежу.
Зазвонил телефон. Тюгесен уже ждал их в своем кабинете. Рудольф невольно взглянул на часы. От Рёа до Виктория-Террассе Тюгесен доехал за восемнадцать минут.
Рудольф повторил все, что узнал от Кантагалли. Сам Рудольф неплохо говорил по-английски, но Кантагалли английский знал слабо. К тому же ему мешал его южный темперамент. Рудольфу приходилось по нескольку раз переспрашивать одно и то же.
– Кажется, констебль Дален говорит по-итальянски? – спросил Тюгесен, который необъяснимым образом знал все обо всех. – Пусть она позвонит Кантагалли. И попросите ее записать разговор на пленку, чтобы ничего не упустить.
К счастью, Фрида Дален была на дежурстве. Она тут же явилась к Тюгесену, и разговор велся из его кабинета. Как и все остальные сотрудники Управления, Фрида Дален питала глубокое уважение к своему начальнику, и ее смущало, что ей приходится разговаривать на чужом языке в его присутствии. Когда десятиминутный разговор закончился, она с облегчением положила трубку.
– Перепиши разговор и сразу же принеси его нам, – распорядился Тюгесен. – А что вам с Карстеном удалось обнаружить за сегодня? – спросил он у Рудольфа после ее ухода.
Рудольф доложил о том, кого они посетили.
– Карстен пишет рапорт, – сказал он.
– Прекрасно. – Тюгесен повернулся к Албректсену. – Позаботься, чтобы в квартирах водителей был произведен тщательный обыск. Разузнайте все об их материальных условиях. Гюндерсен вполне мог заниматься прибыльным побочным бизнесом – доставал наркотики в своих заграничных поездках и потом сбывал их в Осло. Не исключено также, что он – по доброй воле или по принуждению – играл определенную роль в похищении трейлеров. В данном случае работа водителя – прекрасная ширма. Тогда, значит, торговля наркотиками, если он ею промышлял, была его основным бизнесом. Надо учесть все возможности. Их квартиры должны все время находиться под наблюдением. Получите разрешение на прослушивание телефонных разговоров. Сообщите в «Инт-Транс» о том, что случилось. Следите за Ронемами. Мне уже не кажется случайностью, что эта Венке Ларсен дала номер их телефона. Только не понимаю, почему старый, а не новый. Но уверен, что это неспроста. Ознакомьтесь внимательно с историей гибели трейлера, которая случилась два года назад. Разузнайте все про семью погибшего водителя – кажется, его фамилия была Свендберг? – не появилось ли у них после его смерти много денег, что он собой представлял – словом, выясните все, что возможно, о нем и его близких.
– Где я возьму столько людей! – Албректсен был в отчаянии.
– Я распоряжусь, чтобы другие отделы направили тебе столько людей, сколько потребуется.
Албректсен вздохнул с облегчением.
– Рудольф завтра улетает в Бриндизи, – сказал он. – Я лично займусь фру Бертелсен и братом Трюгве Лиена. Сегодня вечером Рудольф съездит к фру Халворсен и поговорит с нею.
– Как раз это я и хотел предложить, – сказал Тюгесен. – Уже поздно. – Было без пяти одиннадцать. – Я думаю, ей захочется увидеть сына. В таком случае, Рудольф, лучше всего, чтобы она поехала вместе с тобой. Позвони нам после разговора с нею. Как думаешь, осилит она такую поездку?
– По-моему, да. Она очень энергичная женщина, – ответил Рудольф.
– Что касается Милана, – Тюгесен на мгновение умолк, глядя в потолок, – мне кажется, нам следует попросить миланскую полицию заняться этим делом. У них наверняка больше людей, чем у нас. Они там на месте, им и карты в руки. Я, например, считаю, что Венке Ларсен не случайно указала именно тот адрес. Полиция говорит, что Манцини там никогда не жил. Но ведь улица и дом существуют! Думаю, что Венке Ларсен действовала по специально разработанному плану, и нам надо в нем разобраться.
– А что делать с Роботтеном? – спросил Рудольф. – Ехать ему в Милан или нет? Я обещал позвонить ему завтра до девяти утра.
– Позвони и скажи, чтобы скорей возвращался домой. Он нам нужен здесь, – решил Тюгесен.
– Я сам ему позвоню, – сказал Албректсен. – Пусть Рудольф лучше съездит к фру Халворсен.
– А что нам делать с прессой? – Тюгесен помрачнел. – Сохранить это в тайне нам не удастся. Нужно решить, что мы им скажем. – Он посмотрел на Рудольфа. – А ты не теряй времени и поезжай к фру Халворсен.
Когда Рудольф был уже у двери, раздался телефонный звонок.
– Что? «Афтенпостен»? – рявкнул Тюгесен. – Ваш римский корреспондент? Пишут все итальянские газеты? – Он прикрыл трубку рукой. – Господи! Уже началось! – шепнул он Албректсену и снял руку. – Да, да, я вас слушаю. Нет, в настоящее время мне нечего вам сказать. Завтра мы дадим пресс-конференцию, и вы все узнаете.
Трубка с грохотом упала на рычаг.
Рудольф тихонько прикрыл за собой дверь.
15
В семь часов утра Рудольф и фру Халворсен были уже на аэродроме Форнебю. Самолет вылетал без четверти восемь, но она настояла на том, чтобы они приехали заблаговременно.
– Я чувствую, что Харри выживет, – с глубоким убеждением сказала она.
Она уже не меньше пяти раз произнесла эту фразу с тех пор, как накануне вечером узнала, что Харри тяжело ранен.
Рудольф понимал, что это самовнушение, но тем не менее ответил:
– Будем надеяться.
У Рудольфа был с собой его старый верный портфель и небольшой чемоданчик, у фру Халворсен – светло-коричневый фибровый чемодан, которому, по ее словом, было уже тридцать лет. Один замок был сломан, и фру Халворсен стянула чемодан кожаным ремнем сына. Судя по длине ремня, талия у Харри была весьма внушительного объема.
Фру Халворсен была в синем пальто и синей шляпе. Красный шарфик в белый горошек. Черные уличные туфли. Черные кожаные перчатки. Большая черная сумка из мягкой кожи.
Рудольф мысленно проклинал забастовку на аэродроме в Бриндизи – из-за нее им от Рима придется ехать поездом, а значит, они прибудут в Бриндизи позже, чем он рассчитывал. Да и фру Халворсен будет тяжела такая поездка, как бы бодро она ни держалась.
Они первыми прошли паспортный контроль. Рудольф усадал фру Халворсен на диван и принес ей кофе. От еды она отказалась. Он долго смотрел на венскую сдобу, но все-таки поборол искушение.
– Пойду куплю газет, – сказал он. – Вам ничего не нужно?
Она от всего отказалась.
Уже издали он увидал крупные заголовки:
«В Италии похищены норвежские трейлеры».
«Норвежская трагедия в Италии».
«Убиты четыре норвежских водителя».
Рудольф запасся пачкой газет и вернулся к фру Халворсен.
– Надеюсь, фру Бертелсен узнает эту новость не из газет! – сказал он.
– Что пишут о Харри? – тревожно спросила фру Халворсен.
– Фамилия в газете не указана. Написано только, что раненый находится в крайне тяжелом состоянии.
– Значит, он все-таки жив!
Был жив, когда эта новость дошла до прессы, подумал Рудольф, но промолчал.
– Я не спала всю ночь. – Фру Халворсен говорила так тихо, что он с трудом разбирал ее слова. – Всю ночь я думала о Халворе, Трюгве и Рогере. И еще об Эдварде. Что с ним теперь будет? Я рада, что у Кари есть мать, которая ей поможет. Но бедный малыш будет расти без отца! – У нее задрожали губы. – Халвор, Трюгве и Рогер, они были… – Она всхлипнула. – Они были мне как сыновья! – Ей удалось взять себя в руки. – Слава богу, что Харри жив!
Они первыми поднялись на борт самолета. Рудольф проверил, чтобы ремень крепко обхватывал маленькую, но подвижную старушку, которая без пальто показалась ему еще меньше. Пристегивая свой пояс, он заметил, что она сложила руки, откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза. Рудольф понял, что она молится. И что молится она не о благополучном приземлении в Дании, а о том, чтобы Харри выжил. Ему стало неловко. Он не привык находиться рядом с людьми, которые общаются непосредственно с богом.
Без четверти восемь их самолет приземлился в Копенгагене. Через сорок пять минут самолет итальянской авиакомпании поднялся в воздух и взял курс на Рим. Фру Халворсен летела впервые в жизни. Тем не менее она нисколько не волновалась. Когда смуглая стюардесса с длинными черными волосами принесла им завтрак, фру Халворсен съела почти все, что ей дали. Правда, Рудольф все время занимал ее разговором.
Ровно в двенадцать самолет приземлился в Риме. Рудольф позаботился, чтобы они побыстрее прошли паспортный контроль и таможенный досмотр, потом взял такси и велел шоферу ехать на Il Termini – Центральный вокзал. Они торопились на il rapido – скорый поезд, который уходил в 13.48. К счастью, они ехали без пересадок. Кантагалли должен был встречать их в Бриндизи в 21.45.
Поездка оказалась долгой и утомительной. Рудольф дважды сопровождал фру Халворсен в вагон-ресторан. Но теперь она уже ничего не ела, только пила кофе. Чем ближе они подъезжали к цели своего путешествия, тем заметнее она нервничала. Все чаще и чаще она складывала руки, закрывала глаза и молилась.
Было очень жарко, фру Халворсен сняла пальто и осталась в тонком шерстяном платье с длинными рукавами, но все равно она чувствовала себя неважно.
– Я не взяла с собой ни одного летнего платья, – пожаловалась она. – Помню, однажды в сентябре Харри так мерз в Италии, что ему приходилось брать в постель по две грелки! А ведь теперь уже октябрь!
– Если жара не спадет, вы сможете купить себе летнее платье в Бриндизи, – успокоил ее Рудольф.
Она промолчала.
Когда они приехали, было уже темно и немного прохладно. Кантагалли был в полной форме, он поцеловал маленькую детскую ручку фру Халворсен, с достоинством пожал ладонь Рудольфу и горячо заговорил, помогая себе мимикой и жестикуляцией.
– Узнайте у него, как себя чувствует Харри! – попросила Фру Халворсен, потянув Рудольфа за рукав.
Рудольф спросил. Харри был жив, но состояние его продолжало оставаться крайне тяжелым. Операция прошла удачно, раненый помещен в отделение реанимации, где ему предстоит пробыть довольно долго, если он, конечно, выживет.
Все это Рудольф перевел фру Халворсен. Она не спускала глаз с его губ, боясь пропустить хоть одно слово.
– Слава богу! – Она прикусила губу, глаза у нее заблестели. – Он отвезет нас к Харри?
– Да, мы сейчас поедем прямо в больницу, – ответил Кантагалли на вопрос Рудольфа. – Я звонил туда перед тем, как ехать на вокзал, синьор 'алворсен еще не приходил в сознание. Но я позаботился, чтобы синьора 'алворсен хотя бы увидела своего сына. Один из врачей, которые его оперировали, ждет вас и ответит на все ваши вопросы. Очевидно, вы захотите поговорить с ним? – Последние слова относились к Рудольфу. – Потом я отвезу вас в «Альберго континентале». Это небольшой, но очень хороший отель, он расположен совсем близко от больницы Святой Марии Магдалины. Я позволил себе заказать для нас ужин. Сегодня вы мои гости. А после ужина я дам вам полный отчет о том, что мы проделали. Надеюсь, мой план не противоречит вашим желаниям? – учтиво закончил он.
– Нисколько, – с благодарностью ответил Рудольф.
По дороге в больницу они почти не разговаривали. Фру Халворсен вся сжалась и стала еще меньше, она сидела, сложив руки и глядя перед собой. Рудольф желал только одного: чтобы Харри дожил до их приезда.
Сбавив ход, машина въехала в массивные каменные ворота и остановилась у ближайшего из шести зданий, которые все вместе и являлись больницей Святой Марии Магдалины.
Рудольф взял фру Халворсен под руку и больше не отпускал ее. Они поднялись по широким каменным ступеням. Кантагалли распахнул перед ними дверь.
– С вашего разрешения я пройду вперед и предупрежу сестру Терезу. Она вызовет доктора Вардани.
– А что нам делать теперь? – испугалась фру Халворсен, увидев, что Кантагалли быстрыми мелкими шажками удаляется от них по коридору.
Рудольф объяснил ей, куда он ушел.
– Я так боюсь! – дрожащим голосом жалобно прошептала она. – Пожалуйста, не оставляйте меня!
Вместо ответа он крепко сжал ее руку.
Через несколько минут Кантагалли вернулся в сопровождении сестры Терезы и доктора Вардани. Он представил собравшихся друг другу. Все вместе они пошли по длинному коридору. В больнице было очень тихо, и их шаги гулко раздавались среди пустых стен.
Перед одной из закрытых дверей они остановились.
– Нас очень много, – сказал Кантагалли. – Лучше всего, синьор Нильсен, чтобы вы зашли вместе с синьорой ‘алворсен. Сестра Тереза проводит вас.
Шесть из десяти кроватей были заняты. На самой дальней лежал Харри. К груди и к вискам у него были прикреплены провода. У левой руки стояла капельница. Он был весь забинтован и дышал с трудом.
Фру Халворсен оглядела сына. Потом на цыпочках подошла к кровати, склонилась над ним и поцеловала в обе щеки.
– Харри! – прошептала она, из глаз у нее текли слезы. – Харри! Это я. Мама.
Веки у Харри дрогнули.
– Это я, мама, – плача, повторила фру Халворсен. – Мама здесь, с тобой, Харри, сыночек!
Губы Харри шевельнулись, но он ничего не сказал. И все-таки Рудольф был уверен, что он беззвучно произнес «мама».
Фру Халворсен тоже заметила это.
– Вы видели? – Она повернула к Рудольфу залитое слезами лицо. – Видели? Он хотел сказать «мама»!
Рудольф кивнул.
– Сыночек мой! Родной мой!
Харри открыл глаза.
– Мама? – словно вздох, слетело у него с губ.
Мама? Что она здесь делает? Где я?
Или это сон? Я болен? Умираю? Господи, где я?
Синее пальто…
Синяя шляпа…
Голос Венке…
Все поплыло у него перед глазами. Стены грозно надвинулись, но тут же отступили. Голова закружилась. Горло сдавило удушье.
– Харри!
Это был голос матери.
Но у Харри не было сил открыть глаза.
– Харри! Это мама! Я с тобой!
– Угу, – шепнул он.
И заснул.
– Он заснуть, – сказала сестра Тереза на ломаном английском.
Она вывела их из реанимационной палаты и осторожно прикрыла дверь.
– Доктор, синьор 'алворсен на мгновение пришел в себя! Он узнал свою мать! – радостно сообщила она, когда они подошли к врачу и Кантагалли.
– Вот лекарство, которое ему было необходимо, – сказал врач на безупречном английском языке. Рудольф перевел его слова. Фру Халворсен вытерла глаза, высморкалась и наконец улыбнулась.
– Харри выживет! Теперь я в этом уверена. Слава богу, слава богу! – И, не обращая внимания на присутствие посторонних, она сложила руки и на секунду закрыла глаза.
Рудольф в смущении отвернулся. Но врача это не смутило.
– Si, grazie a Dio! – сказал он и перевел на английский: – Благодарение господу! – А потом добавил: – Сейчас пока рано делать прогнозы. Но у меня появилась надежда, что он выкарабкается. Честно говоря, еще сегодня днем я в это не верил.
Рудольф отвел врача в сторону, хотя знал, что фру Халворсен не понимает по-английски.
– Как вы считаете, если он выживет, он оправится или останется инвалидом? – спросил он.
– Об этом тоже рано говорить, – ответил доктор Вардани. – Мы не знаем, когда он был ранен и сколько времени пролежал без сознания. Очевидно, он был ранен тогда же, когда были убиты остальные. Экспертиза показала, что они были убиты в ночь на субботу, от часа до пяти. А это значит, что синьор 'алворсен находился без сознания почти трое суток.
– Не понимаю, как получилось, что он остался жив? Ведь все остальные были убиты с одного выстрела.
– Да, с одного выстрела, – согласился доктор Вардани. – В голову. Но в каждом сидело по несколько пуль. Ваши водители попали под настоящий перекрестный огонь. Синьору 'алворсену повезло потому… – И он пустился в подробные объяснения из области анатомии и баллистики.
– Я бываю в больнице каждый день с утра до позднего вечера, – сказал он на прощание. – Если я вам понадоблюсь, пожалуйста, приходите. Дежурная сестра сообщит вам, если в состоянии синьора 'алворсена наступит изменение.
В «Альберго континентале» их ждал глава экспедиционной фирмы «Джеронтони» синьор Бертелли с букетом цветов. Он был чуть-чуть выше фру Халворсен, но не полнее ее. Рудольф дал бы ему пятьдесят с лишним.
Синьор Бертелли сказал, что синьорина Бек просила передать синьоре 'алворсен эти цветы. Синьорина Бек выражает сожаление, что узнала о намерении синьоры 'алворсен отправиться в Италию уже после ее отъезда. Само собой разумеется, что поездка синьоры 'алворсен в Италию и все расходы в связи с ее пребыванием в Бриндизи, сколько бы она тут ни пробыла, будут оплачены фирмой «Инт-Транс». Кроме того, синьор Бертелли имеет честь передать синьоре 'алворсен чек от имени синьорины Бек. Если синьоре 'алворсен не хватит этих денег, синьор Бертелли уполномочен снабдить ее необходимой ей суммой. Синьорина Бек собирается в ближайшее время сама приехать в Италию. До того времени она поручила синьору Бертелли позаботиться о том, чтобы синьор 'алворсен был устроен с максимальным комфортом. Как только ему разрешат покинуть отделение реанимации, его поместят в отдельную палату. Все расходы берет на себя фирма «Инт-Транс».
Фру Халворсен с недоумением теребила в руках чек, сумма была выписана в лирах. От большого количества нулей у нее зарябило в глазах.
– Синьора 'алворсен, распишитесь, пожалуйста, в получении чека.
– Теперь вы сможете купить себе и летнее платье и все, что захотите, – сказал Рудольф старушке. – Эта сумма соответствует пяти тысячам крон.
– Но… но я не могу принять эти деньги, – заикаясь, проговорила фру Халворсен.
– В чем дело? – забеспокоился синьор Бертелли. – Синьора 'алворсен считает, что этого мало?
– Успокойся, Джино! – засмеялся Кантагалли. – Это не твои деньги. Что тебе мешает удвоить или утроить эту сумму?
– Вы не поняли, – резко перебил его Рудольф. – Фру Халворсен считает, что не имеет права принять эти деньги!
– Почему? – Итальянцы в изумлении переглянулись.
– Смотрите, фру Халворсен. Вы должны расписаться на этой пунктирной линии, – сказал Рудольф. – А завтра утром мы пойдем с вами в банк.
Дрожащей рукой фру Халворсен вывела свою фамилию, и Бертелли с явным облегчением распрощался с ними.
– Я чувствую, что Харри выживет, – с глубоким убеждением сказала она.
Она уже не меньше пяти раз произнесла эту фразу с тех пор, как накануне вечером узнала, что Харри тяжело ранен.
Рудольф понимал, что это самовнушение, но тем не менее ответил:
– Будем надеяться.
У Рудольфа был с собой его старый верный портфель и небольшой чемоданчик, у фру Халворсен – светло-коричневый фибровый чемодан, которому, по ее словом, было уже тридцать лет. Один замок был сломан, и фру Халворсен стянула чемодан кожаным ремнем сына. Судя по длине ремня, талия у Харри была весьма внушительного объема.
Фру Халворсен была в синем пальто и синей шляпе. Красный шарфик в белый горошек. Черные уличные туфли. Черные кожаные перчатки. Большая черная сумка из мягкой кожи.
Рудольф мысленно проклинал забастовку на аэродроме в Бриндизи – из-за нее им от Рима придется ехать поездом, а значит, они прибудут в Бриндизи позже, чем он рассчитывал. Да и фру Халворсен будет тяжела такая поездка, как бы бодро она ни держалась.
Они первыми прошли паспортный контроль. Рудольф усадал фру Халворсен на диван и принес ей кофе. От еды она отказалась. Он долго смотрел на венскую сдобу, но все-таки поборол искушение.
– Пойду куплю газет, – сказал он. – Вам ничего не нужно?
Она от всего отказалась.
Уже издали он увидал крупные заголовки:
«В Италии похищены норвежские трейлеры».
«Норвежская трагедия в Италии».
«Убиты четыре норвежских водителя».
Рудольф запасся пачкой газет и вернулся к фру Халворсен.
– Надеюсь, фру Бертелсен узнает эту новость не из газет! – сказал он.
– Что пишут о Харри? – тревожно спросила фру Халворсен.
– Фамилия в газете не указана. Написано только, что раненый находится в крайне тяжелом состоянии.
– Значит, он все-таки жив!
Был жив, когда эта новость дошла до прессы, подумал Рудольф, но промолчал.
– Я не спала всю ночь. – Фру Халворсен говорила так тихо, что он с трудом разбирал ее слова. – Всю ночь я думала о Халворе, Трюгве и Рогере. И еще об Эдварде. Что с ним теперь будет? Я рада, что у Кари есть мать, которая ей поможет. Но бедный малыш будет расти без отца! – У нее задрожали губы. – Халвор, Трюгве и Рогер, они были… – Она всхлипнула. – Они были мне как сыновья! – Ей удалось взять себя в руки. – Слава богу, что Харри жив!
Они первыми поднялись на борт самолета. Рудольф проверил, чтобы ремень крепко обхватывал маленькую, но подвижную старушку, которая без пальто показалась ему еще меньше. Пристегивая свой пояс, он заметил, что она сложила руки, откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза. Рудольф понял, что она молится. И что молится она не о благополучном приземлении в Дании, а о том, чтобы Харри выжил. Ему стало неловко. Он не привык находиться рядом с людьми, которые общаются непосредственно с богом.
Без четверти восемь их самолет приземлился в Копенгагене. Через сорок пять минут самолет итальянской авиакомпании поднялся в воздух и взял курс на Рим. Фру Халворсен летела впервые в жизни. Тем не менее она нисколько не волновалась. Когда смуглая стюардесса с длинными черными волосами принесла им завтрак, фру Халворсен съела почти все, что ей дали. Правда, Рудольф все время занимал ее разговором.
Ровно в двенадцать самолет приземлился в Риме. Рудольф позаботился, чтобы они побыстрее прошли паспортный контроль и таможенный досмотр, потом взял такси и велел шоферу ехать на Il Termini – Центральный вокзал. Они торопились на il rapido – скорый поезд, который уходил в 13.48. К счастью, они ехали без пересадок. Кантагалли должен был встречать их в Бриндизи в 21.45.
Поездка оказалась долгой и утомительной. Рудольф дважды сопровождал фру Халворсен в вагон-ресторан. Но теперь она уже ничего не ела, только пила кофе. Чем ближе они подъезжали к цели своего путешествия, тем заметнее она нервничала. Все чаще и чаще она складывала руки, закрывала глаза и молилась.
Было очень жарко, фру Халворсен сняла пальто и осталась в тонком шерстяном платье с длинными рукавами, но все равно она чувствовала себя неважно.
– Я не взяла с собой ни одного летнего платья, – пожаловалась она. – Помню, однажды в сентябре Харри так мерз в Италии, что ему приходилось брать в постель по две грелки! А ведь теперь уже октябрь!
– Если жара не спадет, вы сможете купить себе летнее платье в Бриндизи, – успокоил ее Рудольф.
Она промолчала.
Когда они приехали, было уже темно и немного прохладно. Кантагалли был в полной форме, он поцеловал маленькую детскую ручку фру Халворсен, с достоинством пожал ладонь Рудольфу и горячо заговорил, помогая себе мимикой и жестикуляцией.
– Узнайте у него, как себя чувствует Харри! – попросила Фру Халворсен, потянув Рудольфа за рукав.
Рудольф спросил. Харри был жив, но состояние его продолжало оставаться крайне тяжелым. Операция прошла удачно, раненый помещен в отделение реанимации, где ему предстоит пробыть довольно долго, если он, конечно, выживет.
Все это Рудольф перевел фру Халворсен. Она не спускала глаз с его губ, боясь пропустить хоть одно слово.
– Слава богу! – Она прикусила губу, глаза у нее заблестели. – Он отвезет нас к Харри?
– Да, мы сейчас поедем прямо в больницу, – ответил Кантагалли на вопрос Рудольфа. – Я звонил туда перед тем, как ехать на вокзал, синьор 'алворсен еще не приходил в сознание. Но я позаботился, чтобы синьора 'алворсен хотя бы увидела своего сына. Один из врачей, которые его оперировали, ждет вас и ответит на все ваши вопросы. Очевидно, вы захотите поговорить с ним? – Последние слова относились к Рудольфу. – Потом я отвезу вас в «Альберго континентале». Это небольшой, но очень хороший отель, он расположен совсем близко от больницы Святой Марии Магдалины. Я позволил себе заказать для нас ужин. Сегодня вы мои гости. А после ужина я дам вам полный отчет о том, что мы проделали. Надеюсь, мой план не противоречит вашим желаниям? – учтиво закончил он.
– Нисколько, – с благодарностью ответил Рудольф.
По дороге в больницу они почти не разговаривали. Фру Халворсен вся сжалась и стала еще меньше, она сидела, сложив руки и глядя перед собой. Рудольф желал только одного: чтобы Харри дожил до их приезда.
Сбавив ход, машина въехала в массивные каменные ворота и остановилась у ближайшего из шести зданий, которые все вместе и являлись больницей Святой Марии Магдалины.
Рудольф взял фру Халворсен под руку и больше не отпускал ее. Они поднялись по широким каменным ступеням. Кантагалли распахнул перед ними дверь.
– С вашего разрешения я пройду вперед и предупрежу сестру Терезу. Она вызовет доктора Вардани.
– А что нам делать теперь? – испугалась фру Халворсен, увидев, что Кантагалли быстрыми мелкими шажками удаляется от них по коридору.
Рудольф объяснил ей, куда он ушел.
– Я так боюсь! – дрожащим голосом жалобно прошептала она. – Пожалуйста, не оставляйте меня!
Вместо ответа он крепко сжал ее руку.
Через несколько минут Кантагалли вернулся в сопровождении сестры Терезы и доктора Вардани. Он представил собравшихся друг другу. Все вместе они пошли по длинному коридору. В больнице было очень тихо, и их шаги гулко раздавались среди пустых стен.
Перед одной из закрытых дверей они остановились.
– Нас очень много, – сказал Кантагалли. – Лучше всего, синьор Нильсен, чтобы вы зашли вместе с синьорой ‘алворсен. Сестра Тереза проводит вас.
Шесть из десяти кроватей были заняты. На самой дальней лежал Харри. К груди и к вискам у него были прикреплены провода. У левой руки стояла капельница. Он был весь забинтован и дышал с трудом.
Фру Халворсен оглядела сына. Потом на цыпочках подошла к кровати, склонилась над ним и поцеловала в обе щеки.
– Харри! – прошептала она, из глаз у нее текли слезы. – Харри! Это я. Мама.
Веки у Харри дрогнули.
– Это я, мама, – плача, повторила фру Халворсен. – Мама здесь, с тобой, Харри, сыночек!
Губы Харри шевельнулись, но он ничего не сказал. И все-таки Рудольф был уверен, что он беззвучно произнес «мама».
Фру Халворсен тоже заметила это.
– Вы видели? – Она повернула к Рудольфу залитое слезами лицо. – Видели? Он хотел сказать «мама»!
Рудольф кивнул.
– Сыночек мой! Родной мой!
Харри открыл глаза.
– Мама? – словно вздох, слетело у него с губ.
Мама? Что она здесь делает? Где я?
Или это сон? Я болен? Умираю? Господи, где я?
Синее пальто…
Синяя шляпа…
Голос Венке…
Все поплыло у него перед глазами. Стены грозно надвинулись, но тут же отступили. Голова закружилась. Горло сдавило удушье.
– Харри!
Это был голос матери.
Но у Харри не было сил открыть глаза.
– Харри! Это мама! Я с тобой!
– Угу, – шепнул он.
И заснул.
– Он заснуть, – сказала сестра Тереза на ломаном английском.
Она вывела их из реанимационной палаты и осторожно прикрыла дверь.
– Доктор, синьор 'алворсен на мгновение пришел в себя! Он узнал свою мать! – радостно сообщила она, когда они подошли к врачу и Кантагалли.
– Вот лекарство, которое ему было необходимо, – сказал врач на безупречном английском языке. Рудольф перевел его слова. Фру Халворсен вытерла глаза, высморкалась и наконец улыбнулась.
– Харри выживет! Теперь я в этом уверена. Слава богу, слава богу! – И, не обращая внимания на присутствие посторонних, она сложила руки и на секунду закрыла глаза.
Рудольф в смущении отвернулся. Но врача это не смутило.
– Si, grazie a Dio! – сказал он и перевел на английский: – Благодарение господу! – А потом добавил: – Сейчас пока рано делать прогнозы. Но у меня появилась надежда, что он выкарабкается. Честно говоря, еще сегодня днем я в это не верил.
Рудольф отвел врача в сторону, хотя знал, что фру Халворсен не понимает по-английски.
– Как вы считаете, если он выживет, он оправится или останется инвалидом? – спросил он.
– Об этом тоже рано говорить, – ответил доктор Вардани. – Мы не знаем, когда он был ранен и сколько времени пролежал без сознания. Очевидно, он был ранен тогда же, когда были убиты остальные. Экспертиза показала, что они были убиты в ночь на субботу, от часа до пяти. А это значит, что синьор 'алворсен находился без сознания почти трое суток.
– Не понимаю, как получилось, что он остался жив? Ведь все остальные были убиты с одного выстрела.
– Да, с одного выстрела, – согласился доктор Вардани. – В голову. Но в каждом сидело по несколько пуль. Ваши водители попали под настоящий перекрестный огонь. Синьору 'алворсену повезло потому… – И он пустился в подробные объяснения из области анатомии и баллистики.
– Я бываю в больнице каждый день с утра до позднего вечера, – сказал он на прощание. – Если я вам понадоблюсь, пожалуйста, приходите. Дежурная сестра сообщит вам, если в состоянии синьора 'алворсена наступит изменение.
В «Альберго континентале» их ждал глава экспедиционной фирмы «Джеронтони» синьор Бертелли с букетом цветов. Он был чуть-чуть выше фру Халворсен, но не полнее ее. Рудольф дал бы ему пятьдесят с лишним.
Синьор Бертелли сказал, что синьорина Бек просила передать синьоре 'алворсен эти цветы. Синьорина Бек выражает сожаление, что узнала о намерении синьоры 'алворсен отправиться в Италию уже после ее отъезда. Само собой разумеется, что поездка синьоры 'алворсен в Италию и все расходы в связи с ее пребыванием в Бриндизи, сколько бы она тут ни пробыла, будут оплачены фирмой «Инт-Транс». Кроме того, синьор Бертелли имеет честь передать синьоре 'алворсен чек от имени синьорины Бек. Если синьоре 'алворсен не хватит этих денег, синьор Бертелли уполномочен снабдить ее необходимой ей суммой. Синьорина Бек собирается в ближайшее время сама приехать в Италию. До того времени она поручила синьору Бертелли позаботиться о том, чтобы синьор 'алворсен был устроен с максимальным комфортом. Как только ему разрешат покинуть отделение реанимации, его поместят в отдельную палату. Все расходы берет на себя фирма «Инт-Транс».
Фру Халворсен с недоумением теребила в руках чек, сумма была выписана в лирах. От большого количества нулей у нее зарябило в глазах.
– Синьора 'алворсен, распишитесь, пожалуйста, в получении чека.
– Теперь вы сможете купить себе и летнее платье и все, что захотите, – сказал Рудольф старушке. – Эта сумма соответствует пяти тысячам крон.
– Но… но я не могу принять эти деньги, – заикаясь, проговорила фру Халворсен.
– В чем дело? – забеспокоился синьор Бертелли. – Синьора 'алворсен считает, что этого мало?
– Успокойся, Джино! – засмеялся Кантагалли. – Это не твои деньги. Что тебе мешает удвоить или утроить эту сумму?
– Вы не поняли, – резко перебил его Рудольф. – Фру Халворсен считает, что не имеет права принять эти деньги!
– Почему? – Итальянцы в изумлении переглянулись.
– Смотрите, фру Халворсен. Вы должны расписаться на этой пунктирной линии, – сказал Рудольф. – А завтра утром мы пойдем с вами в банк.
Дрожащей рукой фру Халворсен вывела свою фамилию, и Бертелли с явным облегчением распрощался с ними.
16
Кантагалли заказал роскошный ужин, который начался с frutti di mare.
[11]За ними последовало филе, пирожные из пломбира, несколько сортов сыра и наконец фрукты. К ужину было подано фирменное вино. Рудольф с радостью наблюдал, с каким аппетитом ест фру Халворсен. Время от времени она улыбалась своим мыслям. С непривычки к вину и от усталости она чуть не уснула за столом. Когда подали кофе, она извинилась и попросила разрешения удалиться. Ей очень хочется узнать обо всем, что случилось с Харри, но сегодня у нее уже нет сил.