Страница:
Эти владения входили в юрисдикцию иезуитской Парагвайской "провинции" (Иезуитский орден подразделялся на "провинции", в которые входили, как правило, несколько стран. Кроме Парагвайской иезуиты имели в колониальной Америке еще Мексиканскую и Перуанскую "провинции") с центром в Асунсьоне, влияние которой распространялось на нынешние Аргентину, Парагвай, Уругвай и примыкающие к ним пограничные зоны Нагорного Перу (Боливия) и южной Бразилии.
Первые свои поселения-редукции иезуиты создали в районе г. Гуайры на левом берегу р. Парагвай, но после успешных набегов бразильских бандейрантес – охотников за рабами из Сан-Паулу (их называли также мамелюками) – они были вынуждены покинуть Гуайру и переселиться вместе со своими подопечными индейцами на юг. В XVIII в. парагвайские миссии иезуитов имели 30 редукций в районе верхнего и среднего течений рек Парана и Парагвай, между 25-м и 32-м южными меридианами, на стыке нынешних республик Парагвай, Бразилия и Аргентина. 8 редукций находились в нынешнем Парагвае, 15 – в Аргентине, 7- в Бразилии, на территории нынешнего штата Риу-Гранди-ду-Сул. Самая большая редукция – Япею – насчитывала около 8 тыс. жителей, самая маленькая – 250, а в среднем в редукции проживало около 3 тыс. человек. В настоящее время эти районы называются в Парагвае: округ Мисьонес, в Аргентине – национальная территория Мисьонес, в Бразилии – Район миссий (Соmarca de missoes).
Иезуитские миссионеры появляются в районе Мисьонес в 1585 г. Однако большого успеха они не имели. Район был изолирован, в Асунсьоне многие десятилетия правили конкистадоры, мечтавшие открыть владения Белого короля (южная версия фантастического Эльдорадо). Испанцы грабили индейское население, порабощали его. Между ними и индейцами не прекращалась война. Более дружелюбно относились к испанцам гуарани, участвовавшие вместе с ними в поисках владений Белого короля. Они и стали основным контингентом иезуитских миссий, которые начинают возникать с 1607 г., когда прибывшие из Перу иезуиты учреждают Парагвайскую "провинцию".
В октябре 1611 г. иезуиты получили от испанской короны монопольное право на учреждение миссий в Парагвае, причем обращенные ими в христианство индейцы освобождались на 10 лет от уплаты налогов короне. Испанские власти пошли на этот шаг по разным причинам: во-первых, район был труднодоступен и беден ценными ископаемыми; во-вторых, он был населен свободолюбивыми племенами, покорение которых потребовало бы больших средств и усилий со стороны колониальных властей; в-третьих, территория, на которой обосновались иезуиты, примыкала к Бразилии, которая в то время находилась (благодаря присоединению в 1580 г. Португалии к Испании) как бы в орбите испанского влияния, поэтому португальцы не стали оказывать сопротивления продвижению иезуитов по направлению к их территории – Бразилии.
Проникновение иезуитов во владения индейцев-гуарани вовсе не было триумфальным шествием, как утверждают их историки. Племена гуарани оказывали решительное сопротивление попыткам иезуитов подчинить их своему контролю. Против иезуитов боролись индейские вожди Аригуахе, Пита, Гуира-Вера, Чимбой и др. (Palmas E. Los jesuitas en el Rio de la Plata. Historia de las Misiones en la epoca colonial. Buenos Aires, 1941, p. 93). В 1628 г. произошло большое восстание гуарани против пришельцев, и только вмешательство испанских войск позволило сломить их сопротивление (Gonzalez J. N. Proceso у formation de la culture paraguaya, t. I. Asuncion, 1948, p. 207-210).
Иезуиты приспособили католическую религию к индейским верованиям, действуя через "прирученных" индейцев, выступавших в роли их агитаторов и пропагандистов, заручились поддержкой индейских вождей-касиков, через которых управляли редукциями. Касики получали свою долю от эксплуатации индейских тружеников, находившихся на положении крепостных. Продукт их труда на "божьем поле" (так называлась земля, принадлежавшая церкви) и в мастерских присваивался иезуитами, выступавшими в роли помещиков и предпринимателей. Их подопечные не пользовались свободой передвижения, не могли сменить работу, выбрать себе жену без предварительного согласия наставника-иезуита. За неповиновение индейцы редукции подвергались телесным наказаниям (Llevano Aguirre I. Los grandes conflictos sociales у economicos de nuestra historia, v. I. Bogota, 1960, p. 121). Панегиристы ордена указывали на наличие вооруженных отрядов гуарани, подчинявшихся иезуитам, как на доказательство "свободы", которой якобы пользовались жители редукций. Но наличие таких отрядов еще не подтверждает этот тезис. Известно, что в Европе армии феодалов состояли в основном из крепостных, которые тоже сражались и гибли за своих сеньоров.
Уругвайский историк Франсиско Бауса (Ibid., p. 129) утверждает, что иезуитская "республика" якобы воплотила в жизнь самые смелые мечты апостолов: иезуиты обучали индейцев ремеслам, грамоте, под руководством "святых отцов" они трудились в мастерских, у них даже имелся свой театр. Но это еще не делало их свободными, как не делал свободными негров-рабов труд на хлопковых и сахарных плантациях.
Иезуиты умели извлекать прибыль из своих владений не хуже, чем их противники-пуритане в Новой Англии или голландские поселенцы в Индонезии. Нельзя не согласиться со следующей оценкой X. К. Мариатеги: "Быть может, только иезуиты с присущим им практицизмом продемонстрировали в Перу, как и в других частях Америки, способность к экономическому созиданию. Отданные им латифундии процветали" (Мариатеги X. К. Семь очерков истолкования перуанской действительности. М., 1963, с. 57).
Редукции в описании некоторых иезуитов выглядят не то детским садом, не то богадельней. Иезуиты, оказывается, только тем и занимались, что приумножали духовные и физические блага своих подопечных: учили их чтению и письму, музыке, ремеслам, военному искусству, заботились об их здоровье, отдыхе, душе. Однако при более пристальном рассмотрении системы, установленной иезуитами в редукциях, солнечная картина жизни гуарани тускнеет, на ней весьма отчетливо проявляются черные пятна. Все авторы, в том числе и иезуиты, сходятся на том, что жизнь индейцев в редукциях была до предела регламентирована, включая брачные отношения, которые совершались по сигналу колокола в 11 часов вечера; индейцы работали от зари до захода солнца, продукты их труда присваивались иезуитами. Гуарани жили в нищете, антисанитарии, скудно питались, ходили босиком, гибли от различных эпидемий. Иезуиты чинили над ними суд и расправу, наказывая плетьми за малейшее нарушение установленного порядка. Иезуиты жили в прекрасных зданиях; церкви, выстроенные индейцами, сверкали украшениями из золота, серебра и драгоценных камней. Труд индейцев приносил огромную выгоду ордену. Иезуиты поставляли на международный рынок большие партии иерба-мате (парагвайский чай), хлопка, кож, дубильного экстракта, воска, табака, зерна и других продуктов, полученных в результате труда индейцев.
Каков же был социальный характер иезуитских владений в испанских и португальских колониях Америки, в том числе в их парагвайском "государстве"? Аргентинский историк Серхио Багу считает, что иезуитские поселения сохраняли "сильный доколумбовый привкус", в них аграрная индейская первобытная община была приспособлена служить новой колониальной действительности. Иезуитские миссии выделяли значительную часть произведенных ценностей торговле (Bagu S. Economia de la Sociedad Colonial. Buenos Aires, 1949, p. 128).
Аргентинский историк Луис Роке Гондра указывает, что иезуитские миссии не подходят ни под одну из известных экономических и юридических форм собственности. Это не был первобытный коммунизм ни по своей организации, ни по своим действиям, не была это и система частной собственности и эксплуатации с участием свободного и оплачиваемого труда (Gondra L. R. Historia economica de la Rupublica Argentina. Buenos Aires, 1943, p. 315).
По мнению Уильяма З. Фостера, иезуитские "миссии были не чем иным, как просто-напросто церковным вариантом испанского феодального поместья, со всеми присущими ему формами эксплуатации, прикрытыми лишь позолотой религиозной пропаганды и обрядности. Первобытнообщинный строй индейцев монахи использовали в своих целях. Земля миссии принадлежала соответствующему католическому ордену, который ею и распоряжался, и обрабатывали ее индейцы, получившие за это маленькие индивидуальные наделы, на которых они выращивали фрукты и овощи для собственного употребления. Другими словами, они были такими же пеонами, как и индейцы, прикрепленные к поместьям светских землевладельцев. Некоторых индейцев монахи обучали ремеслам, а потом эти индейцы бесплатно построили для церкви тысячи зданий. Эти миссионерские церкви можно было видеть повсюду в Латинской Америке, от Калифорнии до Чили" (Фостер У. З. Очерки политической истории Америки, с. 137).
Точка зрения Уильяма З. Фостера совпадает с мнением А. М. Хазанова, который считает, что "редукции в Бразилии – клерикальная разновидность португальского феодального поместья (фазенды) со всеми его характерными эксплуататорскими чертами, хотя и прикрытыми эффектной мишурой и церемониями католического культа" (См.: Хазанов А. М. Предисловие к кн.: Помбу Р. История Бразилии. М., 1962, с. 9).
М. С. Альперович склоняется к мысли, что речь идет "скорее о феодально-крепостническом строе с некоторыми элементами рабства" (Альперович М. С. История Парагвая в освещении новейшей буржуазной историографии. – "Вопросы истории", 1970, № 1, с. 72; он же. Революция и диктатура в Парагвае (1810-1840). М., 1975, с. 3-31).
На наш взгляд, иезуитские владения – церковный вариант энкомьенды, в которой индейцы находились в полной зависимости от отцов-иезуитов на положении "церковных рабов". Наряду с ними у иезуитов имелись и обычные рабы-негры. Степень зависимости индейцев была значительно более всеобъемлющей, чем в энкомьендах, и в то же самое время здесь сохранялись в большей степени элементы первобытнообщинного строя, хотя производство редукций предназначалось в основном для экспорта, было связано с мировым рынком.
Многие историки считают, что миссионеры, в первую очередь иезуиты, пытались создать в Америке свою собственную колониальную империю. Уильям З. Фостер пишет, что "по существу миссии представляли собой широко задуманную попытку поставить Новый Свет под власть католического духовенства, как было в Европе в давно прошедшие времена средневековья" (Фостер У. З. Указ. соч., с. 136).
Такую же мысль высказывает и известный бразильский прогрессивный историк Кайо Прадо Жуниор. Он считает, что иезуиты вынашивали в Америке планы грандиозных масштабов: основать могучую державу католической церкви и стать во главе ее. Иначе нельзя понять их систематических и упорных усилий овладеть всей внутренней частью южноамериканского континента. Иного смысла не могла иметь стратегическая линия их миссионерских пунктов, протянувшаяся от Уругвая и Парагвая через горное Перу до верховьев Амазонки и Ориноко. Эти миссии представляли в совокупности огромный блок, основой которого являлось иезуитское "государство" в Парагвае. Иезуиты отчаянно боролись за сохранение собственной гегемонии, пытаясь оттеснить светских соперников (Прадо Жуниор К. Экономическая история Бразилии. М., 1947, с. 91).
Но было ли "государство" иезуитов в Парагвае действительно государством? Миссионеры, в том числе иезуиты, являлись составной частью испанского колониального аппарата, входили в систему колониального гнета, установленную испанскими завоевателями в Америке. Последователи Лойолы, как и члены других монашеских орденов, направлялись в колонии с разрешения Совета по делам Индий, их содержание оплачивалось испанской казной. Они были такими же чиновниками испанской короны, как и остальные церковники, и их деятельность регулировалась принципами королевского патроната, иначе говоря, находилась под контролем королевской власти. Иезуитский орден в 1655 и 1656 гг. официально признал, что патронат распространяется также и на него. Деятельность иезуитов в Парагвае подвергалась контролю колониальных и церковных властей в Асунсьоне и Буэнос-Айресе. Индейцы-гуарани, проживавшие в редукциях, считались подданными короля и платили с 18 до 50-летнего возраста через иезуитов подушную подать в королевскую казну. Таким образом, иезуитские редукции, как и другие миссии, являлись составной частью испанской колониальной системы.
И все же по сравнению с другими миссиями, в том числе и иезуитскими, парагвайские редукции имели свои особенности. Среди иезуитов, управлявших редукциями, кроме испанцев и креолов были и немцы (Испанские власти пытались ограничить допуск иностранных иезуитов в колонии, но это не всегда удавалось. Иезуиты-иностранцы меняли свои фамилии на испанские. В 1651 г. Совет по делам Индий принял решение о высылке иезуитов-иностранцев из Индий, но оно не было проведено в жизнь). Иезуиты осуществляли над парагвайскими редукциями полный, неограниченный контроль, по своему усмотрению регламентировали жизнь и деятельность индейцев, являясь для них высшей властью. Редукции представляли собой гигантский плантационно-скотоводческий комплекс, производство которого шло в основном на экспорт, а доходы присваивались орденом.
Доступ в редукции зависел от воли иезуитских властей, которые могли запретить въезд всем, за исключением высших духовных чинов и представителей колониальной администрации. Наконец, существенным отличием иезуитских владений в Парагвае от других миссий являлось наличие в редукциях войск индейцев-гуарани. Эти войска были созданы и вооружены с разрешения испанской короны после отделения Португалии от Испании в 1640 г. В их задачу входила охрана восточной границы от набегов бразильцев. Формально они находились в распоряжении колониальных властей, но на деле ими командовали отцы-иезуиты.
Исходя из этих фактов вряд ли можно считать иезуитские редукции в Парагвае государством, точнее было бы считать их автономными владениями ордена Лойолы, входившими в систему испанской колониальной империи (М. Мёрнер склонен считать редукции "округом" в системе испанских колониальных владений, пользовавшимся административной автономией. В колониальной Америке, где духовенство зависело от королевского патрона, власти довольно часто передавали местные административные функции церковникам – в данном случае – членам иезуитского ордена (Morner M. The political and economical activities of the Jesuits in the la Plata Region. The Hapsburg Era. Stockholm, 1953, p. 206)).
В 1740 г. иезуиты готовились отпраздновать свой юбилей – 200-летие существования ордена. В связи с этим генерал ордена Ретц направил всем провинциалам циркуляр с указанием не поднимать шума по поводу юбилея и отмечать его строго в "семейном кругу", учитывая "серьезность положения". Генерал был прав: над орденом повсюду сгущались тучи, его обвиняли в самых различных кознях, интригах, преступлениях. Теперь уже членов "Общества Иисуса" поносили не только в протестантских странах, но и в самых правоверных католических странах – Испании, Португалии и Франции, где образовались настоящие антииезуитские партии, выступавшие за укрепление королевской власти, за "просвещенное" управление. Противники иезуитского ордена требовали в первую очередь ограничить его политическое и экономическое влияние, запретить ему вмешиваться в государственные дела, изгнать его представителей из придворных кругов, лишить иезуитов монопольного права на влиятельную должность королевского исповедника.
Антииезуитские настроения росли и в римской курии, где руководители других монашеских орденов – соперников иезуитов обвиняли последователей Лойолы в еретических отклонениях от католической доктрины, выражавшихся в уступках местным культам в Китае, Индии и в испанских и португальских владениях Америки. В 1704 г. после многолетних споров папский престол осудил так называемые "китайские обряды", введенные иезуитами в Поднебесной империи с целью привлечения местного населения в лоно католической церкви. В 1745 г. были осуждены "малабарские обряды", введенные с той же целью в Индии. Правда, орден еще пользовался огромным влиянием в католическом мире: в его рядах, по данным 1750 г., насчитывалось 22787 членов, разделенных на 36 "провинций", орден имел 381 резиденцию, 669 коллегий, 61 новициат, 176 семинарий и 223 миссии (См.: Bonnet H. M. Histoire des Ordres religieux. Paris, 1949, p. 110; Мирошкин М. Иезуиты в России в царствование Екатерины II и до нашего времени, т. I. СПб., 1867, с. 16-17), но число его врагов росло как внутри, так и вне католической церкви. Дело, во имя которого он был создан и за которое сражался – разгром протестантской ереси и продвижение католической веры на землях иноверцев и язычников, – явно терпело поражение. В протестантские страны орден не смог проникнуть, несмотря на все усилия и интриги. Распространение католицизма на русских землях также оказалось химерой. В Японии, Китае, Индии орден утратил завоеванные им ранее позиции.
Не ладились дела иезуитов и в Бразилии, которая была освоена португальцами значительно позже испанских владений. В Бразилию первые иезуиты прибыли в 1549 г. У них сразу начались раздоры с португальскими поселенцами из-за контроля над индейцами. Иезуиты требовали "опеки" над индейцами, поселенцы же стремились обратить индейцев в рабство. Индеец-раб обходился значительно дешевле африканского.
На этой почве происходили постоянные столкновения между обеими сторонами, что неоднократно заканчивалось изгнанием иезуитов. В 1640 г. их изгнали из района Сан-Паулу, а в 1669 г. – из северных провинций (Мараньон и Парана). Иезуиты в Бразилии, как, впрочем, и в других странах, не только не возражали против рабства негров и работорговли, но и сами в ней активно участвовали. Их стенания и протесты против попыток поселенцев поработить индейцев объясняются не моральными причинами, а желанием самим извлечь выгоду из монопольного контроля над аборигенами.
Португальская корона занимала промежуточную позицию между этими лагерями. Ей были выгодны распри между иезуитами и поселенцами, превращавшие ее в арбитра и верховного судью спорящих сторон. Король не был заинтересован в усилении той или другой стороны. Во второй половине XVIII в. эти споры закончились компромиссом между иезуитами и португальскими рабовладельцами. Согласно королевскому указу от 17 октября 1653 г., португальские поселенцы получили право обращать индейцев в рабство в тех случаях, когда велась против них "справедливая война" во имя защиты и собственности вассалов короля, когда индейцы мешали иезуитам проповедовать христианство, становились союзниками врагов Португалии и ее вассалов, занимались грабежом, мешали торговле и разрушали дороги, отказывались платить подати, выполнять работу по приказанию короля, практиковали людоедство. Разрешалось также порабощать индейцев, находившихся ранее в рабстве у других индейцев.
Новый королевский указ от 9 апреля 1655 г. несколько урезал права поселенцев на обращение индейцев в рабство, обусловив их одобрением миссионеров, фактически иезуитов. Последние обязались поставлять плантаторам индейскую рабочую силу из своих селений (алдеас) на шестимесячный срок, а плантаторы согласились оплачивать труд индейцев 2 кусками (ярдами) материи в месяц.
Закон от 1 апреля 1680 г. запретил обращать индейцев в рабство, но обязал иезуитов поставлять плантаторам для работы за вознаграждение треть индейцев, проживавших в миссиях.
Все эти законы, которые сторонники ордена пытаются представить как результат радения иезуитов об индейцах, по существу в большей или меньшей мере закрепляли за иезуитами контроль над индейцами и право на их эксплуатацию. Действительно, в середине XVIII в. миссии иезуитов в Мараыьоне и Паране мало чем уступали по своим размерам и торговому значению их парагвайским владениям, а индейцы находились в полной зависимости от "солдат" Лойолы.
В отличие от католических стран Европы в Испанской Америке XVII в. авторитет ордена казался непоколебимым. С ним считались и колониальные власти, и креолы, и индейцы, среди которых он пользовался большим влиянием, чем все остальные монашеские ордены вместе взятые. Его доходы продолжали расти. Но эти успехи таили в себе и большие опасности. Рост влияния и доходов ордена порождал зависть и недовольство тех, кто считал себя ущемленным слишком успешной деятельностью последователей Лойолы. И здесь подспудно назревал конфликт. Нужен был только предлог, чтобы он выплеснулся наружу.
Таким предлогом стал Договор о границах, подписанный в 1750 г. между королем Португалии Жозе I и королем Испании Фердинандом VI. Договор должен был положить конец конфликтной ситуации, продолжавшейся десятилетиями на границах Бразилии с испанскими владениями в Америке.
Португальские поселенцы и колониальные власти Бразилии неуклонно продвигались вглубь континента, стремясь потеснить испанцев далеко за пределы разделительной линии, установленной еще Тордесильясским договором. Португальцы наступали по трем направлениям. На юге они пытались укрепиться на восточном берегу Ла-Платы, где напротив Буэнос-Айреса основали в 1680 г. форпост Сакраменто (официальное название Колония де Нова-Лузитания), ставший крупнейшим центром контрабандной торговли, осуществляемой португальцами и их союзниками – англичанами во вред интересам испанской короны. Дальнейшее укрепление португальцев на восточном берегу р. Ла-Платы угрожало Испании потерей контроля над устьем этой важной водной артерии, по праву считавшейся воротами не только в Парагвай, но и в далекое и богатое Перу.
Иезуиты
На западе, опираясь на Сан-Паулу, португальцы стремились проникнуть в Парагвай, намереваясь и здесь пробить себе дорогу в Перу. На северо-западе, следуя течению Амазонки, португальцы продвигались к границам вице-королевства Новая Гранада. В двух последних районах их продвижение сталкивалось с интересами иезуитского ордена. В Парагвае им преграждали путь иезуитские редукции, на Амазонке мешали собственные иезуиты, считавшие эту зону своей вотчиной и оказывавшие сопротивление продвижению поселенцев, которых поддерживали колониальные власти.
Договор о границах 1750 г. означал мирное решение этих пограничных вопросов с немалым уроном для интересов иезуитского ордена. Этот договор предусматривал: уступку колонии Сакраменто Испании, отход португальцев со всего восточного берега Ла-Платы вплоть до Риу-Гранди-ду-Сул и признание права испанцев на контроль судоходства в районе устья р. Ла-Плата; передачу португальцам территории, лежащей по правую сторону р. Уругвай к северу от ее притока Ибикуй и к востоку от р. Гуапаре, по которой проходит нынешняя боливийско-бразильская граница; передачу испанцам территорий, расположенных по соседству с Перу – между Амазонкой и ее притоком Жапурой.
Учитывая, что в районе рек Уругвай и Ибикуй были расположены семь иезуитских редукций с населением 29191 гуарани (См. текст договора в кн.: Kratz G. El tratado hispanoportugues de limites 1750 у sus sonsecuencias. Estudio sobre la abolition de la Compania de Jesus. Roma, 1954, p. 251-253), договор предусматривал их эвакуацию в течение года на испанскую территорию (на левый берег р. Уругвай) и последующий обмен этого района на форпост Сакраменто. Годичный срок несколько раз продлевался, ибо уполномоченные по установлению границ обоих государств могли прибыть на место только в начале 1752 г. Испания назначила своим главным уполномоченным Гаспара де Миниве, маркиза Вальделириос, а Португалия – генерала Гомеса Фрейри ди Андраде, губернатора Рио-де-Жанейро. Одним из его заместителей по сектору Мараньон был Франсиско Ксавьер де Мендоса, брат уже тогда влиятельного министра иностранных дел Португалии Себастьяна Жозе де Карвальо-и-Мельо, будущего главы правительства маркиза Помбала, сторонника просвещенного абсолютизма и ярого противника иезуитов (Себастьян Жозе де Карвало-и-Мельо, маркиз де Помбал (1699-1782), ученик иезуитов, в 40-х годах XVIII в. служил в португальском посольстве в Лондоне и Вене, где стал сторонником просвещенного абсолютизма. В 1750 г. в связи со вступлением на престол короля Жозе I Помбал стал первым министром, оставаясь на этом посту около 30 лет. Талантливый и смелый реформатор, Помбал ограничил власть церковников, подчинил инквизицию контролю правительства, способствовал развитию промышленности и внешней торговли, осуществил реформу просвещения, создал научные учреждения).
Почему договор предусматривал эвакуацию только населения иезуитских редукций, а не населения Сакраменто и других территорий, подлежавших обмену? По-видимому, потому, что португальцы, убежденные во враждебности к ним гуарани и не располагавшие военными силами для их усмирения, считали более целесообразным их эвакуацию.
Подписание Договора о границах вызвало разноречивые отклики как в Португалии, так и в Испании. Португальские торговые круги считали, что обмен Сакраменто на территорию иезуитских миссий по правую сторону р. Уругвай не эквивалентен, ибо менялась исключительно выгодная стратегическая позиция, контролировавшая устье р. Ла-Платы, на труднодоступные миссии в Парагвае. Сторонники договора утверждали, что Сакраменто португальцам все равно не удержать, а иезуиты из Парагвая за их спиной проложили бы себе путь к Риу-Гранди-ду-Сул. Приобретение же иезуитских территорий приблизило бы Бразилию к Перу и его несметным сокровищам, всегда манившим португальских колонизаторов.
Первые свои поселения-редукции иезуиты создали в районе г. Гуайры на левом берегу р. Парагвай, но после успешных набегов бразильских бандейрантес – охотников за рабами из Сан-Паулу (их называли также мамелюками) – они были вынуждены покинуть Гуайру и переселиться вместе со своими подопечными индейцами на юг. В XVIII в. парагвайские миссии иезуитов имели 30 редукций в районе верхнего и среднего течений рек Парана и Парагвай, между 25-м и 32-м южными меридианами, на стыке нынешних республик Парагвай, Бразилия и Аргентина. 8 редукций находились в нынешнем Парагвае, 15 – в Аргентине, 7- в Бразилии, на территории нынешнего штата Риу-Гранди-ду-Сул. Самая большая редукция – Япею – насчитывала около 8 тыс. жителей, самая маленькая – 250, а в среднем в редукции проживало около 3 тыс. человек. В настоящее время эти районы называются в Парагвае: округ Мисьонес, в Аргентине – национальная территория Мисьонес, в Бразилии – Район миссий (Соmarca de missoes).
Иезуитские миссионеры появляются в районе Мисьонес в 1585 г. Однако большого успеха они не имели. Район был изолирован, в Асунсьоне многие десятилетия правили конкистадоры, мечтавшие открыть владения Белого короля (южная версия фантастического Эльдорадо). Испанцы грабили индейское население, порабощали его. Между ними и индейцами не прекращалась война. Более дружелюбно относились к испанцам гуарани, участвовавшие вместе с ними в поисках владений Белого короля. Они и стали основным контингентом иезуитских миссий, которые начинают возникать с 1607 г., когда прибывшие из Перу иезуиты учреждают Парагвайскую "провинцию".
В октябре 1611 г. иезуиты получили от испанской короны монопольное право на учреждение миссий в Парагвае, причем обращенные ими в христианство индейцы освобождались на 10 лет от уплаты налогов короне. Испанские власти пошли на этот шаг по разным причинам: во-первых, район был труднодоступен и беден ценными ископаемыми; во-вторых, он был населен свободолюбивыми племенами, покорение которых потребовало бы больших средств и усилий со стороны колониальных властей; в-третьих, территория, на которой обосновались иезуиты, примыкала к Бразилии, которая в то время находилась (благодаря присоединению в 1580 г. Португалии к Испании) как бы в орбите испанского влияния, поэтому португальцы не стали оказывать сопротивления продвижению иезуитов по направлению к их территории – Бразилии.
Проникновение иезуитов во владения индейцев-гуарани вовсе не было триумфальным шествием, как утверждают их историки. Племена гуарани оказывали решительное сопротивление попыткам иезуитов подчинить их своему контролю. Против иезуитов боролись индейские вожди Аригуахе, Пита, Гуира-Вера, Чимбой и др. (Palmas E. Los jesuitas en el Rio de la Plata. Historia de las Misiones en la epoca colonial. Buenos Aires, 1941, p. 93). В 1628 г. произошло большое восстание гуарани против пришельцев, и только вмешательство испанских войск позволило сломить их сопротивление (Gonzalez J. N. Proceso у formation de la culture paraguaya, t. I. Asuncion, 1948, p. 207-210).
Иезуиты приспособили католическую религию к индейским верованиям, действуя через "прирученных" индейцев, выступавших в роли их агитаторов и пропагандистов, заручились поддержкой индейских вождей-касиков, через которых управляли редукциями. Касики получали свою долю от эксплуатации индейских тружеников, находившихся на положении крепостных. Продукт их труда на "божьем поле" (так называлась земля, принадлежавшая церкви) и в мастерских присваивался иезуитами, выступавшими в роли помещиков и предпринимателей. Их подопечные не пользовались свободой передвижения, не могли сменить работу, выбрать себе жену без предварительного согласия наставника-иезуита. За неповиновение индейцы редукции подвергались телесным наказаниям (Llevano Aguirre I. Los grandes conflictos sociales у economicos de nuestra historia, v. I. Bogota, 1960, p. 121). Панегиристы ордена указывали на наличие вооруженных отрядов гуарани, подчинявшихся иезуитам, как на доказательство "свободы", которой якобы пользовались жители редукций. Но наличие таких отрядов еще не подтверждает этот тезис. Известно, что в Европе армии феодалов состояли в основном из крепостных, которые тоже сражались и гибли за своих сеньоров.
Уругвайский историк Франсиско Бауса (Ibid., p. 129) утверждает, что иезуитская "республика" якобы воплотила в жизнь самые смелые мечты апостолов: иезуиты обучали индейцев ремеслам, грамоте, под руководством "святых отцов" они трудились в мастерских, у них даже имелся свой театр. Но это еще не делало их свободными, как не делал свободными негров-рабов труд на хлопковых и сахарных плантациях.
Иезуиты умели извлекать прибыль из своих владений не хуже, чем их противники-пуритане в Новой Англии или голландские поселенцы в Индонезии. Нельзя не согласиться со следующей оценкой X. К. Мариатеги: "Быть может, только иезуиты с присущим им практицизмом продемонстрировали в Перу, как и в других частях Америки, способность к экономическому созиданию. Отданные им латифундии процветали" (Мариатеги X. К. Семь очерков истолкования перуанской действительности. М., 1963, с. 57).
Редукции в описании некоторых иезуитов выглядят не то детским садом, не то богадельней. Иезуиты, оказывается, только тем и занимались, что приумножали духовные и физические блага своих подопечных: учили их чтению и письму, музыке, ремеслам, военному искусству, заботились об их здоровье, отдыхе, душе. Однако при более пристальном рассмотрении системы, установленной иезуитами в редукциях, солнечная картина жизни гуарани тускнеет, на ней весьма отчетливо проявляются черные пятна. Все авторы, в том числе и иезуиты, сходятся на том, что жизнь индейцев в редукциях была до предела регламентирована, включая брачные отношения, которые совершались по сигналу колокола в 11 часов вечера; индейцы работали от зари до захода солнца, продукты их труда присваивались иезуитами. Гуарани жили в нищете, антисанитарии, скудно питались, ходили босиком, гибли от различных эпидемий. Иезуиты чинили над ними суд и расправу, наказывая плетьми за малейшее нарушение установленного порядка. Иезуиты жили в прекрасных зданиях; церкви, выстроенные индейцами, сверкали украшениями из золота, серебра и драгоценных камней. Труд индейцев приносил огромную выгоду ордену. Иезуиты поставляли на международный рынок большие партии иерба-мате (парагвайский чай), хлопка, кож, дубильного экстракта, воска, табака, зерна и других продуктов, полученных в результате труда индейцев.
Каков же был социальный характер иезуитских владений в испанских и португальских колониях Америки, в том числе в их парагвайском "государстве"? Аргентинский историк Серхио Багу считает, что иезуитские поселения сохраняли "сильный доколумбовый привкус", в них аграрная индейская первобытная община была приспособлена служить новой колониальной действительности. Иезуитские миссии выделяли значительную часть произведенных ценностей торговле (Bagu S. Economia de la Sociedad Colonial. Buenos Aires, 1949, p. 128).
Аргентинский историк Луис Роке Гондра указывает, что иезуитские миссии не подходят ни под одну из известных экономических и юридических форм собственности. Это не был первобытный коммунизм ни по своей организации, ни по своим действиям, не была это и система частной собственности и эксплуатации с участием свободного и оплачиваемого труда (Gondra L. R. Historia economica de la Rupublica Argentina. Buenos Aires, 1943, p. 315).
По мнению Уильяма З. Фостера, иезуитские "миссии были не чем иным, как просто-напросто церковным вариантом испанского феодального поместья, со всеми присущими ему формами эксплуатации, прикрытыми лишь позолотой религиозной пропаганды и обрядности. Первобытнообщинный строй индейцев монахи использовали в своих целях. Земля миссии принадлежала соответствующему католическому ордену, который ею и распоряжался, и обрабатывали ее индейцы, получившие за это маленькие индивидуальные наделы, на которых они выращивали фрукты и овощи для собственного употребления. Другими словами, они были такими же пеонами, как и индейцы, прикрепленные к поместьям светских землевладельцев. Некоторых индейцев монахи обучали ремеслам, а потом эти индейцы бесплатно построили для церкви тысячи зданий. Эти миссионерские церкви можно было видеть повсюду в Латинской Америке, от Калифорнии до Чили" (Фостер У. З. Очерки политической истории Америки, с. 137).
Точка зрения Уильяма З. Фостера совпадает с мнением А. М. Хазанова, который считает, что "редукции в Бразилии – клерикальная разновидность португальского феодального поместья (фазенды) со всеми его характерными эксплуататорскими чертами, хотя и прикрытыми эффектной мишурой и церемониями католического культа" (См.: Хазанов А. М. Предисловие к кн.: Помбу Р. История Бразилии. М., 1962, с. 9).
М. С. Альперович склоняется к мысли, что речь идет "скорее о феодально-крепостническом строе с некоторыми элементами рабства" (Альперович М. С. История Парагвая в освещении новейшей буржуазной историографии. – "Вопросы истории", 1970, № 1, с. 72; он же. Революция и диктатура в Парагвае (1810-1840). М., 1975, с. 3-31).
На наш взгляд, иезуитские владения – церковный вариант энкомьенды, в которой индейцы находились в полной зависимости от отцов-иезуитов на положении "церковных рабов". Наряду с ними у иезуитов имелись и обычные рабы-негры. Степень зависимости индейцев была значительно более всеобъемлющей, чем в энкомьендах, и в то же самое время здесь сохранялись в большей степени элементы первобытнообщинного строя, хотя производство редукций предназначалось в основном для экспорта, было связано с мировым рынком.
Многие историки считают, что миссионеры, в первую очередь иезуиты, пытались создать в Америке свою собственную колониальную империю. Уильям З. Фостер пишет, что "по существу миссии представляли собой широко задуманную попытку поставить Новый Свет под власть католического духовенства, как было в Европе в давно прошедшие времена средневековья" (Фостер У. З. Указ. соч., с. 136).
Такую же мысль высказывает и известный бразильский прогрессивный историк Кайо Прадо Жуниор. Он считает, что иезуиты вынашивали в Америке планы грандиозных масштабов: основать могучую державу католической церкви и стать во главе ее. Иначе нельзя понять их систематических и упорных усилий овладеть всей внутренней частью южноамериканского континента. Иного смысла не могла иметь стратегическая линия их миссионерских пунктов, протянувшаяся от Уругвая и Парагвая через горное Перу до верховьев Амазонки и Ориноко. Эти миссии представляли в совокупности огромный блок, основой которого являлось иезуитское "государство" в Парагвае. Иезуиты отчаянно боролись за сохранение собственной гегемонии, пытаясь оттеснить светских соперников (Прадо Жуниор К. Экономическая история Бразилии. М., 1947, с. 91).
Но было ли "государство" иезуитов в Парагвае действительно государством? Миссионеры, в том числе иезуиты, являлись составной частью испанского колониального аппарата, входили в систему колониального гнета, установленную испанскими завоевателями в Америке. Последователи Лойолы, как и члены других монашеских орденов, направлялись в колонии с разрешения Совета по делам Индий, их содержание оплачивалось испанской казной. Они были такими же чиновниками испанской короны, как и остальные церковники, и их деятельность регулировалась принципами королевского патроната, иначе говоря, находилась под контролем королевской власти. Иезуитский орден в 1655 и 1656 гг. официально признал, что патронат распространяется также и на него. Деятельность иезуитов в Парагвае подвергалась контролю колониальных и церковных властей в Асунсьоне и Буэнос-Айресе. Индейцы-гуарани, проживавшие в редукциях, считались подданными короля и платили с 18 до 50-летнего возраста через иезуитов подушную подать в королевскую казну. Таким образом, иезуитские редукции, как и другие миссии, являлись составной частью испанской колониальной системы.
И все же по сравнению с другими миссиями, в том числе и иезуитскими, парагвайские редукции имели свои особенности. Среди иезуитов, управлявших редукциями, кроме испанцев и креолов были и немцы (Испанские власти пытались ограничить допуск иностранных иезуитов в колонии, но это не всегда удавалось. Иезуиты-иностранцы меняли свои фамилии на испанские. В 1651 г. Совет по делам Индий принял решение о высылке иезуитов-иностранцев из Индий, но оно не было проведено в жизнь). Иезуиты осуществляли над парагвайскими редукциями полный, неограниченный контроль, по своему усмотрению регламентировали жизнь и деятельность индейцев, являясь для них высшей властью. Редукции представляли собой гигантский плантационно-скотоводческий комплекс, производство которого шло в основном на экспорт, а доходы присваивались орденом.
Доступ в редукции зависел от воли иезуитских властей, которые могли запретить въезд всем, за исключением высших духовных чинов и представителей колониальной администрации. Наконец, существенным отличием иезуитских владений в Парагвае от других миссий являлось наличие в редукциях войск индейцев-гуарани. Эти войска были созданы и вооружены с разрешения испанской короны после отделения Португалии от Испании в 1640 г. В их задачу входила охрана восточной границы от набегов бразильцев. Формально они находились в распоряжении колониальных властей, но на деле ими командовали отцы-иезуиты.
Исходя из этих фактов вряд ли можно считать иезуитские редукции в Парагвае государством, точнее было бы считать их автономными владениями ордена Лойолы, входившими в систему испанской колониальной империи (М. Мёрнер склонен считать редукции "округом" в системе испанских колониальных владений, пользовавшимся административной автономией. В колониальной Америке, где духовенство зависело от королевского патрона, власти довольно часто передавали местные административные функции церковникам – в данном случае – членам иезуитского ордена (Morner M. The political and economical activities of the Jesuits in the la Plata Region. The Hapsburg Era. Stockholm, 1953, p. 206)).
***
В 1740 г. иезуиты готовились отпраздновать свой юбилей – 200-летие существования ордена. В связи с этим генерал ордена Ретц направил всем провинциалам циркуляр с указанием не поднимать шума по поводу юбилея и отмечать его строго в "семейном кругу", учитывая "серьезность положения". Генерал был прав: над орденом повсюду сгущались тучи, его обвиняли в самых различных кознях, интригах, преступлениях. Теперь уже членов "Общества Иисуса" поносили не только в протестантских странах, но и в самых правоверных католических странах – Испании, Португалии и Франции, где образовались настоящие антииезуитские партии, выступавшие за укрепление королевской власти, за "просвещенное" управление. Противники иезуитского ордена требовали в первую очередь ограничить его политическое и экономическое влияние, запретить ему вмешиваться в государственные дела, изгнать его представителей из придворных кругов, лишить иезуитов монопольного права на влиятельную должность королевского исповедника.
Антииезуитские настроения росли и в римской курии, где руководители других монашеских орденов – соперников иезуитов обвиняли последователей Лойолы в еретических отклонениях от католической доктрины, выражавшихся в уступках местным культам в Китае, Индии и в испанских и португальских владениях Америки. В 1704 г. после многолетних споров папский престол осудил так называемые "китайские обряды", введенные иезуитами в Поднебесной империи с целью привлечения местного населения в лоно католической церкви. В 1745 г. были осуждены "малабарские обряды", введенные с той же целью в Индии. Правда, орден еще пользовался огромным влиянием в католическом мире: в его рядах, по данным 1750 г., насчитывалось 22787 членов, разделенных на 36 "провинций", орден имел 381 резиденцию, 669 коллегий, 61 новициат, 176 семинарий и 223 миссии (См.: Bonnet H. M. Histoire des Ordres religieux. Paris, 1949, p. 110; Мирошкин М. Иезуиты в России в царствование Екатерины II и до нашего времени, т. I. СПб., 1867, с. 16-17), но число его врагов росло как внутри, так и вне католической церкви. Дело, во имя которого он был создан и за которое сражался – разгром протестантской ереси и продвижение католической веры на землях иноверцев и язычников, – явно терпело поражение. В протестантские страны орден не смог проникнуть, несмотря на все усилия и интриги. Распространение католицизма на русских землях также оказалось химерой. В Японии, Китае, Индии орден утратил завоеванные им ранее позиции.
Не ладились дела иезуитов и в Бразилии, которая была освоена португальцами значительно позже испанских владений. В Бразилию первые иезуиты прибыли в 1549 г. У них сразу начались раздоры с португальскими поселенцами из-за контроля над индейцами. Иезуиты требовали "опеки" над индейцами, поселенцы же стремились обратить индейцев в рабство. Индеец-раб обходился значительно дешевле африканского.
На этой почве происходили постоянные столкновения между обеими сторонами, что неоднократно заканчивалось изгнанием иезуитов. В 1640 г. их изгнали из района Сан-Паулу, а в 1669 г. – из северных провинций (Мараньон и Парана). Иезуиты в Бразилии, как, впрочем, и в других странах, не только не возражали против рабства негров и работорговли, но и сами в ней активно участвовали. Их стенания и протесты против попыток поселенцев поработить индейцев объясняются не моральными причинами, а желанием самим извлечь выгоду из монопольного контроля над аборигенами.
Португальская корона занимала промежуточную позицию между этими лагерями. Ей были выгодны распри между иезуитами и поселенцами, превращавшие ее в арбитра и верховного судью спорящих сторон. Король не был заинтересован в усилении той или другой стороны. Во второй половине XVIII в. эти споры закончились компромиссом между иезуитами и португальскими рабовладельцами. Согласно королевскому указу от 17 октября 1653 г., португальские поселенцы получили право обращать индейцев в рабство в тех случаях, когда велась против них "справедливая война" во имя защиты и собственности вассалов короля, когда индейцы мешали иезуитам проповедовать христианство, становились союзниками врагов Португалии и ее вассалов, занимались грабежом, мешали торговле и разрушали дороги, отказывались платить подати, выполнять работу по приказанию короля, практиковали людоедство. Разрешалось также порабощать индейцев, находившихся ранее в рабстве у других индейцев.
Новый королевский указ от 9 апреля 1655 г. несколько урезал права поселенцев на обращение индейцев в рабство, обусловив их одобрением миссионеров, фактически иезуитов. Последние обязались поставлять плантаторам индейскую рабочую силу из своих селений (алдеас) на шестимесячный срок, а плантаторы согласились оплачивать труд индейцев 2 кусками (ярдами) материи в месяц.
Закон от 1 апреля 1680 г. запретил обращать индейцев в рабство, но обязал иезуитов поставлять плантаторам для работы за вознаграждение треть индейцев, проживавших в миссиях.
Все эти законы, которые сторонники ордена пытаются представить как результат радения иезуитов об индейцах, по существу в большей или меньшей мере закрепляли за иезуитами контроль над индейцами и право на их эксплуатацию. Действительно, в середине XVIII в. миссии иезуитов в Мараыьоне и Паране мало чем уступали по своим размерам и торговому значению их парагвайским владениям, а индейцы находились в полной зависимости от "солдат" Лойолы.
В отличие от католических стран Европы в Испанской Америке XVII в. авторитет ордена казался непоколебимым. С ним считались и колониальные власти, и креолы, и индейцы, среди которых он пользовался большим влиянием, чем все остальные монашеские ордены вместе взятые. Его доходы продолжали расти. Но эти успехи таили в себе и большие опасности. Рост влияния и доходов ордена порождал зависть и недовольство тех, кто считал себя ущемленным слишком успешной деятельностью последователей Лойолы. И здесь подспудно назревал конфликт. Нужен был только предлог, чтобы он выплеснулся наружу.
Таким предлогом стал Договор о границах, подписанный в 1750 г. между королем Португалии Жозе I и королем Испании Фердинандом VI. Договор должен был положить конец конфликтной ситуации, продолжавшейся десятилетиями на границах Бразилии с испанскими владениями в Америке.
Португальские поселенцы и колониальные власти Бразилии неуклонно продвигались вглубь континента, стремясь потеснить испанцев далеко за пределы разделительной линии, установленной еще Тордесильясским договором. Португальцы наступали по трем направлениям. На юге они пытались укрепиться на восточном берегу Ла-Платы, где напротив Буэнос-Айреса основали в 1680 г. форпост Сакраменто (официальное название Колония де Нова-Лузитания), ставший крупнейшим центром контрабандной торговли, осуществляемой португальцами и их союзниками – англичанами во вред интересам испанской короны. Дальнейшее укрепление португальцев на восточном берегу р. Ла-Платы угрожало Испании потерей контроля над устьем этой важной водной артерии, по праву считавшейся воротами не только в Парагвай, но и в далекое и богатое Перу.
Иезуиты
На западе, опираясь на Сан-Паулу, португальцы стремились проникнуть в Парагвай, намереваясь и здесь пробить себе дорогу в Перу. На северо-западе, следуя течению Амазонки, португальцы продвигались к границам вице-королевства Новая Гранада. В двух последних районах их продвижение сталкивалось с интересами иезуитского ордена. В Парагвае им преграждали путь иезуитские редукции, на Амазонке мешали собственные иезуиты, считавшие эту зону своей вотчиной и оказывавшие сопротивление продвижению поселенцев, которых поддерживали колониальные власти.
Договор о границах 1750 г. означал мирное решение этих пограничных вопросов с немалым уроном для интересов иезуитского ордена. Этот договор предусматривал: уступку колонии Сакраменто Испании, отход португальцев со всего восточного берега Ла-Платы вплоть до Риу-Гранди-ду-Сул и признание права испанцев на контроль судоходства в районе устья р. Ла-Плата; передачу португальцам территории, лежащей по правую сторону р. Уругвай к северу от ее притока Ибикуй и к востоку от р. Гуапаре, по которой проходит нынешняя боливийско-бразильская граница; передачу испанцам территорий, расположенных по соседству с Перу – между Амазонкой и ее притоком Жапурой.
Учитывая, что в районе рек Уругвай и Ибикуй были расположены семь иезуитских редукций с населением 29191 гуарани (См. текст договора в кн.: Kratz G. El tratado hispanoportugues de limites 1750 у sus sonsecuencias. Estudio sobre la abolition de la Compania de Jesus. Roma, 1954, p. 251-253), договор предусматривал их эвакуацию в течение года на испанскую территорию (на левый берег р. Уругвай) и последующий обмен этого района на форпост Сакраменто. Годичный срок несколько раз продлевался, ибо уполномоченные по установлению границ обоих государств могли прибыть на место только в начале 1752 г. Испания назначила своим главным уполномоченным Гаспара де Миниве, маркиза Вальделириос, а Португалия – генерала Гомеса Фрейри ди Андраде, губернатора Рио-де-Жанейро. Одним из его заместителей по сектору Мараньон был Франсиско Ксавьер де Мендоса, брат уже тогда влиятельного министра иностранных дел Португалии Себастьяна Жозе де Карвальо-и-Мельо, будущего главы правительства маркиза Помбала, сторонника просвещенного абсолютизма и ярого противника иезуитов (Себастьян Жозе де Карвало-и-Мельо, маркиз де Помбал (1699-1782), ученик иезуитов, в 40-х годах XVIII в. служил в португальском посольстве в Лондоне и Вене, где стал сторонником просвещенного абсолютизма. В 1750 г. в связи со вступлением на престол короля Жозе I Помбал стал первым министром, оставаясь на этом посту около 30 лет. Талантливый и смелый реформатор, Помбал ограничил власть церковников, подчинил инквизицию контролю правительства, способствовал развитию промышленности и внешней торговли, осуществил реформу просвещения, создал научные учреждения).
Почему договор предусматривал эвакуацию только населения иезуитских редукций, а не населения Сакраменто и других территорий, подлежавших обмену? По-видимому, потому, что португальцы, убежденные во враждебности к ним гуарани и не располагавшие военными силами для их усмирения, считали более целесообразным их эвакуацию.
Подписание Договора о границах вызвало разноречивые отклики как в Португалии, так и в Испании. Португальские торговые круги считали, что обмен Сакраменто на территорию иезуитских миссий по правую сторону р. Уругвай не эквивалентен, ибо менялась исключительно выгодная стратегическая позиция, контролировавшая устье р. Ла-Платы, на труднодоступные миссии в Парагвае. Сторонники договора утверждали, что Сакраменто португальцам все равно не удержать, а иезуиты из Парагвая за их спиной проложили бы себе путь к Риу-Гранди-ду-Сул. Приобретение же иезуитских территорий приблизило бы Бразилию к Перу и его несметным сокровищам, всегда манившим португальских колонизаторов.