Джеймс Гринвуд
Маленький оборвыш
О ДЖЕЙМСЕ ГРИНВУДЕ И «МАЛЕНЬКОМ ОБОРВЫШЕ»
1
«Книги имеют судьбу», – гласит старинное изречение. Насколько справедливы эти слова, может показать своеобразная история вот этой самой книги английского писателя Джеймса Гринвуда, которая сейчас перед вами, «Маленький оборвыш» был впервые опубликован в Лондоне в 1866 году. Спустя два года эту книгу перевела на русский язык Марко Вовчок (псевдоним известной украинской и русской писательницы Марии Александровны Маркович).
Повесть о горьком детстве и злоключениях маленького лондонского бродяги русскими читателями была встречена с большим интересом. Вскоре в России стали появляться один за другим сокращенные переводы и переложения «Маленького оборвыша» для детей.
После Великой Октябрьской социалистической революции он неоднократно издавался в пересказе Т. Богданович и К. Чуковского, На русском языке и языках народов СССР «Маленький оборвыш» Гринвуда выдержал в общей сложности более сорока изданий. Он давным-давно уже заслуженно признан у нас классическим произведением детской литературы.
Естественно предположить, что на родине Гринвуда, в Англии, его книга столь же широко известна и распространена, как и у нас, в Советском Союзе. Но на самом деле это не так.
«Маленький оборвыш» был напечатан в Англии всего лишь два раза и давным-давно уже забыт (второе и последнее издание вышло в 1884 году). В Англии «Маленького оборвыша» никогда не издавали для детей, и английские школьники его никогда не читали.
Об этом приходится только пожалеть. Правдивая и печальная история маленького оборвыша раскрыла бы им немало полезных истин и, несомненно, пробудила бы во многих из них искреннее негодование против несправедливых порядков, при которых тысячи и тысячи детей английских трудящихся обрекались на преждевременную гибель, голод и нищету…
Может быть, английские педагоги и книгоиздатели преднамеренно не захотели распространять среди юных читателей эту книгу, повествующую о страшной и неприглядной жизни детей английских бедняков?
Может быть, такая странная судьба постигла талантливую книгу Гринвуда только в Англии?
Нет, оказывается, не только в Англии. Кроме русского, ни на какие другие иностранные языки «Маленький оборвыш» не переводился.
Все эти факты лишний раз подтверждают, с какой необыкновенной чуткостью и отзывчивостью русские читатели всегда воспринимали все новое и передовое, что появлялось в литературе зарубежных стран. Ведь у нас издавна так повелось, что каждое заслуживающее внимания новое произведение иностранного автора незамедлительно появлялось в русском переводе и получало широкое распространение. Недаром наши великие писатели, от Пушкина и до Горького, всегда восхищались «всемирной отзывчивостью» русской литературы и русских читателей.
Но из сотен и тысяч переводных книг многие с течением времени забываются; можно сказать, выходят из строя, и только некоторым, самым лучшим, суждена долгая жизнь и прочное признание.
К таким лучшим книгам относится и «Маленький оборвыш» Джеймса Гринвуда. Он не только выдержал проверку временем, но и сейчас, спустя почти сто лет после первого издания, остается одной из любимых книг советских школьников.
Если заслуживает внимания книга, то вполне уместно заинтересоваться и ее автором. В самом деле, что мы знаем о Гринвуде? Что он представлял собой как человек и писатель? Какие еще у него есть произведения?
Повесть о горьком детстве и злоключениях маленького лондонского бродяги русскими читателями была встречена с большим интересом. Вскоре в России стали появляться один за другим сокращенные переводы и переложения «Маленького оборвыша» для детей.
После Великой Октябрьской социалистической революции он неоднократно издавался в пересказе Т. Богданович и К. Чуковского, На русском языке и языках народов СССР «Маленький оборвыш» Гринвуда выдержал в общей сложности более сорока изданий. Он давным-давно уже заслуженно признан у нас классическим произведением детской литературы.
Естественно предположить, что на родине Гринвуда, в Англии, его книга столь же широко известна и распространена, как и у нас, в Советском Союзе. Но на самом деле это не так.
«Маленький оборвыш» был напечатан в Англии всего лишь два раза и давным-давно уже забыт (второе и последнее издание вышло в 1884 году). В Англии «Маленького оборвыша» никогда не издавали для детей, и английские школьники его никогда не читали.
Об этом приходится только пожалеть. Правдивая и печальная история маленького оборвыша раскрыла бы им немало полезных истин и, несомненно, пробудила бы во многих из них искреннее негодование против несправедливых порядков, при которых тысячи и тысячи детей английских трудящихся обрекались на преждевременную гибель, голод и нищету…
Может быть, английские педагоги и книгоиздатели преднамеренно не захотели распространять среди юных читателей эту книгу, повествующую о страшной и неприглядной жизни детей английских бедняков?
Может быть, такая странная судьба постигла талантливую книгу Гринвуда только в Англии?
Нет, оказывается, не только в Англии. Кроме русского, ни на какие другие иностранные языки «Маленький оборвыш» не переводился.
Все эти факты лишний раз подтверждают, с какой необыкновенной чуткостью и отзывчивостью русские читатели всегда воспринимали все новое и передовое, что появлялось в литературе зарубежных стран. Ведь у нас издавна так повелось, что каждое заслуживающее внимания новое произведение иностранного автора незамедлительно появлялось в русском переводе и получало широкое распространение. Недаром наши великие писатели, от Пушкина и до Горького, всегда восхищались «всемирной отзывчивостью» русской литературы и русских читателей.
Но из сотен и тысяч переводных книг многие с течением времени забываются; можно сказать, выходят из строя, и только некоторым, самым лучшим, суждена долгая жизнь и прочное признание.
К таким лучшим книгам относится и «Маленький оборвыш» Джеймса Гринвуда. Он не только выдержал проверку временем, но и сейчас, спустя почти сто лет после первого издания, остается одной из любимых книг советских школьников.
Если заслуживает внимания книга, то вполне уместно заинтересоваться и ее автором. В самом деле, что мы знаем о Гринвуде? Что он представлял собой как человек и писатель? Какие еще у него есть произведения?
2
Ответить на эти вопросы нелегко. Имя Джеймса Гринвуда забыто в Англии так же основательно, как и его «Маленький оборвыш».
О нем не написано ни одной статьи, о нем нет никаких упоминаний в самых подробных справочниках, биографических словарях и даже в Британской энциклопедии. Если бы мы не знали, что Джеймс Гринвуд написал «Маленького оборвыша», можно было бы подумать, что такого писателя вовсе не было.
Но стоит только заглянуть в английскую «Книжную летопись»[1], чтобы убедиться в том, что такой писатель не только существовал, но издавал свои книги на протяжении четырех с лишним десятилетий.
С конца пятидесятых годов XIX и до начала XX века Джеймс Гринвуд выпустил около сорока книг. На русский язык, кроме «Маленького оборвыша», в свое время были переведены и некоторые другие его произведения.
Гринвуд писал на разнообразные темы. Особую группу составляют его повести и романы для юношества – о приключениях английских моряков в тропических странах, чаще всего в Африке.
Герои Гринвуда терпят кораблекрушения, скитаются по пустыням и джунглям, томятся в плену у дикарей, охотятся вместе с ними на хищных зверей и после многих приключений, в конце концов, благополучно возвращаются на родину. Природу тропических стран, быт и нравы местных жителей Гринвуд описывает так красочно и подробно, словно он сам бывал в этих странах.
Среди таких произведений Гринвуда следует выделить интересный роман – «Приключения Робина Дэвиджера, проведшего семнадцать лет и четыре месяца в плену у даяков на острове Борнео» (1869). Эта книга во многом напоминает «Приключения Робинзона Крузо» Даниэля Дефо.
Другую группу произведений Гринвуда составляют его повести и рассказы о животных. Из этих книг видно, что писатель отлично знал инстинкты и повадки диких зверей, умел точно и метко передавать свои наблюдения.
Здесь можно назвать любопытную книгу – «Приключения семи лесных четвероногих, рассказанные ими самими» (1865). Подобно тому как это делает Толстой в повести «Холстомер» или Чехов в рассказе «Каштанка», Гринвуд наделяет животных способностью мыслить и рассуждать. Разные звери – лев, тигр, медведь, волк, бегемот, обезьяна и слон – рассказывают служителю зоологического сада, который понимает их язык, о своей вольной жизни в лесах и о том, как они были пойманы и привезены в лондонский зоологический сад.
Такой литературный прием помогает автору подробно и занимательно рассказывать о жизни животных.
Третью и самую большую группу произведений Гринвуда составляют очерки и рассказы, повести и романы о жизни лондонского «дна». Писатель рассказывает о тяжелом, безотрадном существовании обитателей лондонских трущоб, о жизни бродяг, беспризорных детей, мелких ремесленников, портных, фабричных работниц, описывает приюты для бедных, больницы, тюрьмы, ночлежные дома, кабаки, воровские притоны и т.д.
К этой группе самых значительных, резко обличительных произведений Гринвуда принадлежит и «Маленький оборвыш».
Именно эти книги, в которых писатель обнажает самые отвратительные язвы капиталистического города, говорят о том, что Гринвуд хорошо знал жизнь простого народа и глубоко сочувствовал его страданиям и горестям.
О нем не написано ни одной статьи, о нем нет никаких упоминаний в самых подробных справочниках, биографических словарях и даже в Британской энциклопедии. Если бы мы не знали, что Джеймс Гринвуд написал «Маленького оборвыша», можно было бы подумать, что такого писателя вовсе не было.
Но стоит только заглянуть в английскую «Книжную летопись»[1], чтобы убедиться в том, что такой писатель не только существовал, но издавал свои книги на протяжении четырех с лишним десятилетий.
С конца пятидесятых годов XIX и до начала XX века Джеймс Гринвуд выпустил около сорока книг. На русский язык, кроме «Маленького оборвыша», в свое время были переведены и некоторые другие его произведения.
Гринвуд писал на разнообразные темы. Особую группу составляют его повести и романы для юношества – о приключениях английских моряков в тропических странах, чаще всего в Африке.
Герои Гринвуда терпят кораблекрушения, скитаются по пустыням и джунглям, томятся в плену у дикарей, охотятся вместе с ними на хищных зверей и после многих приключений, в конце концов, благополучно возвращаются на родину. Природу тропических стран, быт и нравы местных жителей Гринвуд описывает так красочно и подробно, словно он сам бывал в этих странах.
Среди таких произведений Гринвуда следует выделить интересный роман – «Приключения Робина Дэвиджера, проведшего семнадцать лет и четыре месяца в плену у даяков на острове Борнео» (1869). Эта книга во многом напоминает «Приключения Робинзона Крузо» Даниэля Дефо.
Другую группу произведений Гринвуда составляют его повести и рассказы о животных. Из этих книг видно, что писатель отлично знал инстинкты и повадки диких зверей, умел точно и метко передавать свои наблюдения.
Здесь можно назвать любопытную книгу – «Приключения семи лесных четвероногих, рассказанные ими самими» (1865). Подобно тому как это делает Толстой в повести «Холстомер» или Чехов в рассказе «Каштанка», Гринвуд наделяет животных способностью мыслить и рассуждать. Разные звери – лев, тигр, медведь, волк, бегемот, обезьяна и слон – рассказывают служителю зоологического сада, который понимает их язык, о своей вольной жизни в лесах и о том, как они были пойманы и привезены в лондонский зоологический сад.
Такой литературный прием помогает автору подробно и занимательно рассказывать о жизни животных.
Третью и самую большую группу произведений Гринвуда составляют очерки и рассказы, повести и романы о жизни лондонского «дна». Писатель рассказывает о тяжелом, безотрадном существовании обитателей лондонских трущоб, о жизни бродяг, беспризорных детей, мелких ремесленников, портных, фабричных работниц, описывает приюты для бедных, больницы, тюрьмы, ночлежные дома, кабаки, воровские притоны и т.д.
К этой группе самых значительных, резко обличительных произведений Гринвуда принадлежит и «Маленький оборвыш».
Именно эти книги, в которых писатель обнажает самые отвратительные язвы капиталистического города, говорят о том, что Гринвуд хорошо знал жизнь простого народа и глубоко сочувствовал его страданиям и горестям.
3
В те годы, когда Джеймс Гринвуд писал свои книги, Англия была еще самой могущественной в мире капиталистической державой.
Ее колониальные владения, захваченные ценою кровопролитных войн и безжалостного истребления борцов за свободу, находились в разных частях света и простирались на миллионы квадратных километров.
Английские дельцы и дворяне неслыханно наживались за счет ограбления колониальных народов. В то время Англия еще обладала самой мощной промышленностью и самым многочисленным военным и торговым флотом. Английские фабриканты и купцы, выгодно сбывавшие свои товары во всех государствах и странах, хвастливо называли Англию «мастерской мира».
Но чем больше богатели и наживались господствующие классы, тем больше ухудшалось положение английских трудящихся. Ни в одной стране рабочие тогда не подвергались такому жестокому угнетению, как в Англии. Ни в одной стране не было такой вопиющей нищеты, такого количества самоубийств и уголовных преступлений, такой массы безработных, голодных и бродяг, как в Англии. Ни в одной стране не было таких ужасных условий существования, как в знаменитых лондонских трущобах.
С ужасами лондонских трущоб могли в то время соперничать только работные дома, которые были введены в Англии в 1834 году, после того как правительство отменило все, пособия для бедных.
Несчастные люди, попадавшие в работные дома, превращались в каторжников. Мужей разлучали с женами, детей отнимали от родителей. Отлучаться из работного дома разрешалось лишь в особых случаях, по усмотрению начальства. Обитателей работных домов заставляли бесплатно выполнять самую изнурительную работу: мужчины должны были дробить камень, женщины и дети – щипать старые канаты и т.п. Кормили в работных домах хуже, чем в тюрьмах. Поэтому многие жертвы «благотворительности» предпочитали прослыть в глазах смотрителей преступниками, чтобы попасть в обычную тюрьму, где режим был менее суровым.
Введение работных домов вызвало ряд восстаний.
Но только в 1909 году под давлением все нараставшего возмущения народных масс английское правительство вынуждено было закрыть работные дома.
В то же время в богатой и могущественной Англии десятки и сотни тысяч малолетних детей были оторваны от семьи и школы, выброшены на улицу или отданы во власть жадных предпринимателей.
Известно, что ни в одной стране детский труд не приносил капиталистам таких огромных барышей, как в Англии XIX века.
Маленьких рабочих заставляли гнуть спину с раннего утра до позднего вечера, а платили им такие жалкие гроши, что их хватало лишь на то, чтобы не умереть с голоду.
Передовые люди Англии на протяжении многих лет вели упорную борьбу против жестокой эксплуатации детей. В конце концов английское правительство должно было ввести законы, запрещавшие принимать на работу малолетних и заставлять детей трудиться до позднего вечера.
Ее колониальные владения, захваченные ценою кровопролитных войн и безжалостного истребления борцов за свободу, находились в разных частях света и простирались на миллионы квадратных километров.
Английские дельцы и дворяне неслыханно наживались за счет ограбления колониальных народов. В то время Англия еще обладала самой мощной промышленностью и самым многочисленным военным и торговым флотом. Английские фабриканты и купцы, выгодно сбывавшие свои товары во всех государствах и странах, хвастливо называли Англию «мастерской мира».
Но чем больше богатели и наживались господствующие классы, тем больше ухудшалось положение английских трудящихся. Ни в одной стране рабочие тогда не подвергались такому жестокому угнетению, как в Англии. Ни в одной стране не было такой вопиющей нищеты, такого количества самоубийств и уголовных преступлений, такой массы безработных, голодных и бродяг, как в Англии. Ни в одной стране не было таких ужасных условий существования, как в знаменитых лондонских трущобах.
С ужасами лондонских трущоб могли в то время соперничать только работные дома, которые были введены в Англии в 1834 году, после того как правительство отменило все, пособия для бедных.
Несчастные люди, попадавшие в работные дома, превращались в каторжников. Мужей разлучали с женами, детей отнимали от родителей. Отлучаться из работного дома разрешалось лишь в особых случаях, по усмотрению начальства. Обитателей работных домов заставляли бесплатно выполнять самую изнурительную работу: мужчины должны были дробить камень, женщины и дети – щипать старые канаты и т.п. Кормили в работных домах хуже, чем в тюрьмах. Поэтому многие жертвы «благотворительности» предпочитали прослыть в глазах смотрителей преступниками, чтобы попасть в обычную тюрьму, где режим был менее суровым.
Введение работных домов вызвало ряд восстаний.
Но только в 1909 году под давлением все нараставшего возмущения народных масс английское правительство вынуждено было закрыть работные дома.
В то же время в богатой и могущественной Англии десятки и сотни тысяч малолетних детей были оторваны от семьи и школы, выброшены на улицу или отданы во власть жадных предпринимателей.
Известно, что ни в одной стране детский труд не приносил капиталистам таких огромных барышей, как в Англии XIX века.
Маленьких рабочих заставляли гнуть спину с раннего утра до позднего вечера, а платили им такие жалкие гроши, что их хватало лишь на то, чтобы не умереть с голоду.
Передовые люди Англии на протяжении многих лет вели упорную борьбу против жестокой эксплуатации детей. В конце концов английское правительство должно было ввести законы, запрещавшие принимать на работу малолетних и заставлять детей трудиться до позднего вечера.
4
В первой половине XIX века в Англии развернулась деятельность нескольких крупных писателей, поставивших своей целью – неустанно разоблачать чудовищные преступления английских капиталистов, поведать миру суровую правду о горькой участи английских бедняков, рассказать о том, как тысячи людей живут и умирают в работных домах и долговых тюрьмах, в сырых подвалах и на холодных чердаках. В то же время эти писатели с негодованием изображали праздную, беспечную жизнь обитателей богатых особняков, огороженных высокими каменными стенами от всего остального мира.
К таким писателям-реалистам, суровым обличителям господствующих классов Англии, относятся Чарльз Диккенс, Уильям Теккерей, Шарлотта Бронте, Элизабетт Гаскелл и другие английские писатели, творчество которых высоко ценили Маркс и Энгельс.
Кому приходилось читать роман Диккенса «Оливер Твист», «Николас Никльби», «Давид Копперфильд», «Крошка Доррит», наверняка найдут в них много общего и по теме, и по отношению автора к героям из народа с «Маленьким оборвышем» Гринвуда.
И это неслучайно. Гринвуд, безусловно, принадлежит к той же группе английских писателей-реалистов XIX века, которую в шестидесятые годы все еще возглавлял Диккенс.
Джеймса Гринвуда, как мы знаем, постигла незаслуженно печальная участь. Его имя фактически вычеркнуто из английской литературы; его книги забыты, и почти никаких сведений о нем не сохранилось. И если после долгих и безуспешных поисков нам все же удалось набрести на его след, то только лишь потому, что один английский историк, по фамилии Робертсон Скотт, несколько лет назад выпустил книгу о его брате Фредерике.
Фредерик Гринвуд был известным в свое время журналистом и редактором влиятельной газеты – «Пелл-мелл газетт». В книге о Фредерике Гринвуде автор сообщает на трех страницах не без труда найденные им скудные биографические факты о младшем брате Фредерика – Джеймсе Гринвуде.
К таким писателям-реалистам, суровым обличителям господствующих классов Англии, относятся Чарльз Диккенс, Уильям Теккерей, Шарлотта Бронте, Элизабетт Гаскелл и другие английские писатели, творчество которых высоко ценили Маркс и Энгельс.
Кому приходилось читать роман Диккенса «Оливер Твист», «Николас Никльби», «Давид Копперфильд», «Крошка Доррит», наверняка найдут в них много общего и по теме, и по отношению автора к героям из народа с «Маленьким оборвышем» Гринвуда.
И это неслучайно. Гринвуд, безусловно, принадлежит к той же группе английских писателей-реалистов XIX века, которую в шестидесятые годы все еще возглавлял Диккенс.
Джеймса Гринвуда, как мы знаем, постигла незаслуженно печальная участь. Его имя фактически вычеркнуто из английской литературы; его книги забыты, и почти никаких сведений о нем не сохранилось. И если после долгих и безуспешных поисков нам все же удалось набрести на его след, то только лишь потому, что один английский историк, по фамилии Робертсон Скотт, несколько лет назад выпустил книгу о его брате Фредерике.
Фредерик Гринвуд был известным в свое время журналистом и редактором влиятельной газеты – «Пелл-мелл газетт». В книге о Фредерике Гринвуде автор сообщает на трех страницах не без труда найденные им скудные биографические факты о младшем брате Фредерика – Джеймсе Гринвуде.
5
Джеймс Гринвуд родился в 1833 году в семье мелкого служащего.
Кроме Джеймса, в семье было одиннадцать детей – братьев и сестер, которые впоследствии пошли по разным дорогам. Трое братьев – Фредерик, Джеймс и Уолтер – начали свою самостоятельную жизнь с того, что поступили наборщиками в типографию. Через несколько лет Фредерик и Джеймс стали сотрудничать в газетах, а Уолтер, заболев туберкулезом, умер у наборной кассы.
Фредерик, всегда стремившийся к «солидному», обеспеченному существованию, в конце концов накопил изрядную сумму и стал редактором большой газеты. Джеймса, напротив, всегда тянуло в самую гущу жизни, и он не пожелал променять свою свободу на хорошо оплачиваемую должность в редакции, которую не раз предлагал ему Фредерик.
Выбрав свой путь, Джеймс превратился в умелого журналиста и литератора, писавшего статьи, очерки и романы на самые злободневные темы. В шестидесятые-семидесятые годы имя Джеймса Гринвуда в Англии было хорошо известно. Он привлек к себе внимание беспощадно правдивыми очерками о лондонских ночлежных домах.
Переодевшись однажды бродягой, он несколько часов мерз на улице в ненастную осеннюю ночь, прежде чем ему удалось получить место в ночлежке. Здесь он столкнулся с такой неописуемой грязью и зловонием, с такой страшной нищетой и с такими невероятными человеческими страданиями, что это намного превзошло все, даже самые мрачные его предположения об ужасах лондонских трущоб.
Обо всем увиденном Гринвуд поведал в своих очерках, которые были, однако, значительно смягчены цензурой. И все же очерки вызвали такой интерес, что тираж газеты, в которой они были опубликованы, резко повысился. Затем очерки Гринвуда были перепечатаны многими другими газетами и вызвали многочисленные отклики. Так, например, в одной рецензии говорилось: «Картина, нарисованная Гринвудом, тем более ужасна, что сам он провел в этих условиях только лишь одну ночь, а тысячи наших соотечественников вынуждены проводить таким образом всю жизнь…»
Свои лучшие книги Джеймс Гринвуд написал в шестидесятые годы.
Затем он начинает печататься реже и реже, пока, наконец, его имя вовсе не исчезает из литературы. Когда в 1905 году Гринвуд выпустил свою последнюю книгу, для нового поколения читателей он был уже неизвестным автором, так как его имя и его многочисленные произведения шестидесятых-семидесятых годов давно уже были забыты.
Умер Джеймс Гринвуд в 1929 году, на девяносто седьмом году жизни.
Из произведений Джеймса Гринвуда на общественные темы особенно интересна книга очерков – «Семь язв Лондона» (1869).
Очерки написаны автором после долгого и пристального изучения лондонских трущоб.
Они во многом дополняют и поясняют «Маленького оборвыша».
Самыми страшными общественными язвами Лондона Гринвуд считает детскую беспризорность, нищету, бродяжничество, алкоголизм, уголовные преступления, существование самых низких притонов и т.д.
Рисуя положение вещей резко и без прикрас, Гринвуд надеется все же, что эти вопиющие лондонские язвы могут быть исцелены, если правительство, наконец, обратит на них внимание. Но писатель не понимал того, что непримиримые противоречия богатства и нищеты, что ужасные трущобы большого капиталистического города не могут окончательно исчезнуть до тех пор, пока будет существовать капиталистический строй, неизбежно порождающий угнетение человека человеком, безграничный произвол денежного мешка.
С темой «Маленького оборвыша» тесно связан очерк «Беспризорные дети». Гринвуд пишет: «Я не знаю точно, откуда получены эти сведения, но в настоящее время признано как факт, что в пределах обширного цветущего Лондона бродят ежедневно, как летом, так и зимой, до ста тысяч мальчиков и девочек без присмотра, пищи, одежды и занятия. Превосходные кандидаты для работного дома и наконец для Портланда[2] и ссылки!»
Гринвуд и в «Маленьком оборвыше» убедительно показывает, как нищета и бродяжничество толкают людей на уголовные преступления.
Прирожденная честность и порядочность постоянно борются в Джиме с дурным воздействием ужасающих условий, в которых ему приходится жить, В конце концов Джим скатывается на скользкий путь и начинает промышлять воровством.
Но только ли сам Джим виноват в этом? Всем ходом повествования автор доказывает, что виноват не только он. Отчаянная бедность отца, бесконечные раздоры в семье, избиение Джима вечно пьяной мачехой – все это вынуждает его бежать из дому и начать жизнь бродяги.
Правда, английское правительство «позаботилось» «о бедных: оно создало приюты и богадельни, ночлежные и работные дома. Но условия жизни в этих «благотворительных» заведениях так страшны, что маленький Джим предпочитает скитаться под открытым небам, лишь бы не попасть на каторгу в работный дом.
Таким образом, мы видим, что сами законы буржуазного государства, сами условия существования огромного количества людей, лишенных всяких средств к жизни, неминуемо вызывают бродяжничество, нищенство, воровство. Когда в конце книги маленький Джим избавляется от мошенника Гапкинса и попадает в иную среду, он навсегда отказывается от воровства и поступает на работу.
Насколько жизненна и правдива история маленького оборвыша, подтверждают и другие наблюдения Гринвуда, которые мы находим в том же очерке о беспризорных детях.
«По Лондону, – пишет он, – слоняются два типа беспризорных: «имеющие дом» и, «бездомные». Между ними такое же различие, как между дворовой и уличной собакой, не знающей другой конуры, кроме какого-нибудь водосточного желоба».
Беспризорный Джим попадает в такое же точно положение: то он ночует с двумя товарищами в катакомбах, то в фургоне перевозчика, а иногда и на сырой земле. Днем он промышляет на Ковентгарденском рынке, воруя, что попадет под руку, или питаясь отбросами.
«Существенную часть пропитания, – сообщает далее Гринвуд в своем очерке, – составляют отбросы.
Можно подумать, что всякая гниль теряет для них свои ядовитые свойства и наделяется качествами здоровой пищи».
Но так только кажется. На самом деле множество беспризорных детей умирает, не выдержав такой страшной жизни.
И тем не менее количество их в Лондоне не уменьшается. На смену умершим нужда выталкивает на улицу новые толпы маленьких бродяг, «Если бы сегодня поутру, – с горечью замечает Гринвуд, – смерть вымела всех до одного этих грязных оборвышей, подбирающих себе пропитание между кучами гнилушек на рынке, то завтра же рынок был бы столько же запружен ими, как и всегда».
Кроме Джеймса, в семье было одиннадцать детей – братьев и сестер, которые впоследствии пошли по разным дорогам. Трое братьев – Фредерик, Джеймс и Уолтер – начали свою самостоятельную жизнь с того, что поступили наборщиками в типографию. Через несколько лет Фредерик и Джеймс стали сотрудничать в газетах, а Уолтер, заболев туберкулезом, умер у наборной кассы.
Фредерик, всегда стремившийся к «солидному», обеспеченному существованию, в конце концов накопил изрядную сумму и стал редактором большой газеты. Джеймса, напротив, всегда тянуло в самую гущу жизни, и он не пожелал променять свою свободу на хорошо оплачиваемую должность в редакции, которую не раз предлагал ему Фредерик.
Выбрав свой путь, Джеймс превратился в умелого журналиста и литератора, писавшего статьи, очерки и романы на самые злободневные темы. В шестидесятые-семидесятые годы имя Джеймса Гринвуда в Англии было хорошо известно. Он привлек к себе внимание беспощадно правдивыми очерками о лондонских ночлежных домах.
Переодевшись однажды бродягой, он несколько часов мерз на улице в ненастную осеннюю ночь, прежде чем ему удалось получить место в ночлежке. Здесь он столкнулся с такой неописуемой грязью и зловонием, с такой страшной нищетой и с такими невероятными человеческими страданиями, что это намного превзошло все, даже самые мрачные его предположения об ужасах лондонских трущоб.
Обо всем увиденном Гринвуд поведал в своих очерках, которые были, однако, значительно смягчены цензурой. И все же очерки вызвали такой интерес, что тираж газеты, в которой они были опубликованы, резко повысился. Затем очерки Гринвуда были перепечатаны многими другими газетами и вызвали многочисленные отклики. Так, например, в одной рецензии говорилось: «Картина, нарисованная Гринвудом, тем более ужасна, что сам он провел в этих условиях только лишь одну ночь, а тысячи наших соотечественников вынуждены проводить таким образом всю жизнь…»
Свои лучшие книги Джеймс Гринвуд написал в шестидесятые годы.
Затем он начинает печататься реже и реже, пока, наконец, его имя вовсе не исчезает из литературы. Когда в 1905 году Гринвуд выпустил свою последнюю книгу, для нового поколения читателей он был уже неизвестным автором, так как его имя и его многочисленные произведения шестидесятых-семидесятых годов давно уже были забыты.
Умер Джеймс Гринвуд в 1929 году, на девяносто седьмом году жизни.
Из произведений Джеймса Гринвуда на общественные темы особенно интересна книга очерков – «Семь язв Лондона» (1869).
Очерки написаны автором после долгого и пристального изучения лондонских трущоб.
Они во многом дополняют и поясняют «Маленького оборвыша».
Самыми страшными общественными язвами Лондона Гринвуд считает детскую беспризорность, нищету, бродяжничество, алкоголизм, уголовные преступления, существование самых низких притонов и т.д.
Рисуя положение вещей резко и без прикрас, Гринвуд надеется все же, что эти вопиющие лондонские язвы могут быть исцелены, если правительство, наконец, обратит на них внимание. Но писатель не понимал того, что непримиримые противоречия богатства и нищеты, что ужасные трущобы большого капиталистического города не могут окончательно исчезнуть до тех пор, пока будет существовать капиталистический строй, неизбежно порождающий угнетение человека человеком, безграничный произвол денежного мешка.
С темой «Маленького оборвыша» тесно связан очерк «Беспризорные дети». Гринвуд пишет: «Я не знаю точно, откуда получены эти сведения, но в настоящее время признано как факт, что в пределах обширного цветущего Лондона бродят ежедневно, как летом, так и зимой, до ста тысяч мальчиков и девочек без присмотра, пищи, одежды и занятия. Превосходные кандидаты для работного дома и наконец для Портланда[2] и ссылки!»
Гринвуд и в «Маленьком оборвыше» убедительно показывает, как нищета и бродяжничество толкают людей на уголовные преступления.
Прирожденная честность и порядочность постоянно борются в Джиме с дурным воздействием ужасающих условий, в которых ему приходится жить, В конце концов Джим скатывается на скользкий путь и начинает промышлять воровством.
Но только ли сам Джим виноват в этом? Всем ходом повествования автор доказывает, что виноват не только он. Отчаянная бедность отца, бесконечные раздоры в семье, избиение Джима вечно пьяной мачехой – все это вынуждает его бежать из дому и начать жизнь бродяги.
Правда, английское правительство «позаботилось» «о бедных: оно создало приюты и богадельни, ночлежные и работные дома. Но условия жизни в этих «благотворительных» заведениях так страшны, что маленький Джим предпочитает скитаться под открытым небам, лишь бы не попасть на каторгу в работный дом.
Таким образом, мы видим, что сами законы буржуазного государства, сами условия существования огромного количества людей, лишенных всяких средств к жизни, неминуемо вызывают бродяжничество, нищенство, воровство. Когда в конце книги маленький Джим избавляется от мошенника Гапкинса и попадает в иную среду, он навсегда отказывается от воровства и поступает на работу.
Насколько жизненна и правдива история маленького оборвыша, подтверждают и другие наблюдения Гринвуда, которые мы находим в том же очерке о беспризорных детях.
«По Лондону, – пишет он, – слоняются два типа беспризорных: «имеющие дом» и, «бездомные». Между ними такое же различие, как между дворовой и уличной собакой, не знающей другой конуры, кроме какого-нибудь водосточного желоба».
Беспризорный Джим попадает в такое же точно положение: то он ночует с двумя товарищами в катакомбах, то в фургоне перевозчика, а иногда и на сырой земле. Днем он промышляет на Ковентгарденском рынке, воруя, что попадет под руку, или питаясь отбросами.
«Существенную часть пропитания, – сообщает далее Гринвуд в своем очерке, – составляют отбросы.
Можно подумать, что всякая гниль теряет для них свои ядовитые свойства и наделяется качествами здоровой пищи».
Но так только кажется. На самом деле множество беспризорных детей умирает, не выдержав такой страшной жизни.
И тем не менее количество их в Лондоне не уменьшается. На смену умершим нужда выталкивает на улицу новые толпы маленьких бродяг, «Если бы сегодня поутру, – с горечью замечает Гринвуд, – смерть вымела всех до одного этих грязных оборвышей, подбирающих себе пропитание между кучами гнилушек на рынке, то завтра же рынок был бы столько же запружен ими, как и всегда».
6
Много суровой правды рассказал Гринвуд о бедственном положении детей английских трудящихся.
Много печальных мыслей навевает его книга.
И все-таки от повести Гринвуда не остается гнетущего впечатления. Она согрета горячей любовью писателя к простым людям, которые во всех жизненных испытаниях не теряют самообладания, бодрости духа и веры в лучшее будущее.
До самой последней страницы мы следим с напряженным вниманием за злосчастными похождениями маленького оборвыша, искренне сочувствуем его горестям и печалям, радуемся вместе с ним, когда ему удается достать корку хлеба или найти ночлег.
Даже в самые трудные минуты маленький Джим не унывает и не теряет мужества. Его жизнерадостный и общительный характер, свойственное ему чувство справедливости и доброжелательное отношение к людям помогают ему обрести верных товарищей и друзей, которые не раз выручают его из беды. И до самой последней страницы мы не перестаем верить, что маленький оборвыш выдержит все испытания и невзгоды и сумеет победить в жизненной борьбе.
В автобиографической повести «В людях» Максим Горький вспоминает, какое большое впечатление произвел на него, когда он был подростком, «Маленький оборвыш» Гринвуда. В трагической судьбе лондонского беспризорника Алеша Пешков, на каждом шагу сталкивавшийся с грязью и пошлостью старого мира, увидел много общего с превратностями своей собственной жизни. Но книга Гринвуда не навела на него уныния. Напротив! Она укрепила его душевную бодрость, его веру в способность человека выдержать любые испытания и невзгоды.
В повести «В людях» Горький вспоминает о том, как одна знакомая закройщица давала ему читать разные интересные книги, которые неожиданно открыли перед ним большой и широкий мир.
«Через несколько дней, – пишет Горький, – она дала мне Гринвуда «Подлинную историю маленького оборвыша»; заголовок книги несколько уколол меня, но первая же страница вызвала в душе улыбку восторга, – так с этой улыбкою я и читал всю книгу до конца, перечитывая иные страницы по два, по три раза… Много бодрости подарил мне Гринвуд…»
Книга Гринвуда написана давно и рассказывает о далеком прошлом. Но все те уродливые жизненные явления, о которых писатель так правдиво повествует устами своего маленького героя, до сих пор, правда в несколько измененном виде, продолжают существовать в капиталистических странах и в частности в Англии.
Такие общественные бедствия, как безработица и обнищание трудящихся, детская беспризорность и непосильный труд детей на промышленных предприятиях, исчезнут окончательно только тогда, когда социалистический строй восторжествует во всем мире.
В. Брандис
Много печальных мыслей навевает его книга.
И все-таки от повести Гринвуда не остается гнетущего впечатления. Она согрета горячей любовью писателя к простым людям, которые во всех жизненных испытаниях не теряют самообладания, бодрости духа и веры в лучшее будущее.
До самой последней страницы мы следим с напряженным вниманием за злосчастными похождениями маленького оборвыша, искренне сочувствуем его горестям и печалям, радуемся вместе с ним, когда ему удается достать корку хлеба или найти ночлег.
Даже в самые трудные минуты маленький Джим не унывает и не теряет мужества. Его жизнерадостный и общительный характер, свойственное ему чувство справедливости и доброжелательное отношение к людям помогают ему обрести верных товарищей и друзей, которые не раз выручают его из беды. И до самой последней страницы мы не перестаем верить, что маленький оборвыш выдержит все испытания и невзгоды и сумеет победить в жизненной борьбе.
В автобиографической повести «В людях» Максим Горький вспоминает, какое большое впечатление произвел на него, когда он был подростком, «Маленький оборвыш» Гринвуда. В трагической судьбе лондонского беспризорника Алеша Пешков, на каждом шагу сталкивавшийся с грязью и пошлостью старого мира, увидел много общего с превратностями своей собственной жизни. Но книга Гринвуда не навела на него уныния. Напротив! Она укрепила его душевную бодрость, его веру в способность человека выдержать любые испытания и невзгоды.
В повести «В людях» Горький вспоминает о том, как одна знакомая закройщица давала ему читать разные интересные книги, которые неожиданно открыли перед ним большой и широкий мир.
«Через несколько дней, – пишет Горький, – она дала мне Гринвуда «Подлинную историю маленького оборвыша»; заголовок книги несколько уколол меня, но первая же страница вызвала в душе улыбку восторга, – так с этой улыбкою я и читал всю книгу до конца, перечитывая иные страницы по два, по три раза… Много бодрости подарил мне Гринвуд…»
Книга Гринвуда написана давно и рассказывает о далеком прошлом. Но все те уродливые жизненные явления, о которых писатель так правдиво повествует устами своего маленького героя, до сих пор, правда в несколько измененном виде, продолжают существовать в капиталистических странах и в частности в Англии.
Такие общественные бедствия, как безработица и обнищание трудящихся, детская беспризорность и непосильный труд детей на промышленных предприятиях, исчезнут окончательно только тогда, когда социалистический строй восторжествует во всем мире.
В. Брандис
I
Мачеха
Мне было шесть лет. Моя мать умерла; отец женился на другой.
Мачеха моя была злая, ленивая и хитрая женщина. Звали ее миссис Берк. Целый день морила она меня тяжелой работой, заставляла нянчить ребенка, носить из колодца воду, убирать комнату, бегать в лавку – и очень худо кормила меня.
Отец давал ей каждое утро деньги на хозяйство; она тратила их на водку, потому что была пьяницей и без водки не могла прожить ни одного дня. Чтобы обмануть отца, она посылала меня в лавчонку купить на грош кучу старых негодных костей и рассказывала отцу, что это остатки от наших обедов.
Отец возвращался домой только вечером; он слу жил продавцом у одного богатого зеленщика на базаре – и очень уставал за целый день. Ему всегда было приготовлено к ужину горячее блюдо, а так как я очень часто с самого утра не ел ничего, кроме корки хлеба, мне сильно хотелось получить хоть кусочек мяса. Если мачеха видела, что отец дает мне что-нибудь со своей тарелки, она сейчас же начинала лгать.
– Ах, милый Джемс, – говорила она, – пожалуйста, не кормите ребенка: он, право, объестся и заболеет! Он ужасно жадный. Сегодня за обедом я три раза накладывала ему такие огромные порции вареной баранины, что хватило бы на двоих.
– Экий негодяй! – кричал отец. – Вертится тут да смотрит мне в рот, точно не ел целый месяц! Пошел спать, обжора, пока я не отхлестал тебя розгой!
Я ложился спать с пустым желудком, не смея произнести ни слова в свое оправдание.
Раз мачеха сыграла со мной особенно гадкую штуку. К ней пришла в гости какая-то женщина, и они вместе пропили все деньги, которые отец оставил на обед и на ужин. Когда гостья ушла, мачеха, немного протрезвившись, начала трусить: ведь отец будет очень сердиться, если узнает, что она оставила семью, без еды. Кроме того, надо было откуда-нибудь достать денег отцу на ужин. Но откуда?
Она стала плакать и причитать самым жалобным голосом.
– Бедная я, несчастная, что мне делать? – рыдала она. – Скоро придет твой папа, голубчик Джимми! Он скоро придет домой! Я не Могу приготовить ему ужин, и он до смерти изобьет меня! Несчастная я, бедная женщина!
Ее слезы тронули меня, и сердце мое растаяло от нежного названия «голубчик». Я пошел к мачехе, старался утешить ее и спрашивал, не могу ли я чем-нибудь помочь ей.
– Это ты так только говоришь, Джимми, – сказала она, – а думаешь совсем другое. Да и правда, ты не можешь меня жалеть: я всегда дурно обращалась с тобой! Ох, уж только бы миновала эта беда, я пальцем тебя больше не трону!
Смиренное раскаяние мачехи еще сильнее растрогало меня.
– Вы мне скажите только, чем вам помочь, я все сделаю, – с жаром уверял я ее.
– Помочь-то мне, конечно, можно, милый Джимми, только мне не хочется просить тебя об этом. Вот тебе, голубчик, полтора пенса, трать их, как хочешь.
Щедрость миссис Берк ошеломила меня, и я стал еще больше упрашивать ее сказать мне, как помочь ей.
– Да видишь ли, душенька, – проговорила она наконец, – ты бы мог сказать папе, что я дала тебе денег и послала тебя в аптеку купить для твоей маленькой сестренки лекарства и что ты будто бы потерял эти деньги. Ведь это не трудно, голубчик Джимми?
– А если отец поколотит меня?
– Полно, дружок! Как же это можно? Ведь я буду тут! Я скажу отцу, что на тебя налетел ротозей огромного роста, толкнул тебя, выхватил у тебя деньги и убежал, так что ты ни в чем не виноват. Отец не станет тебя бить, будь уверен! А теперь поди погуляй, купи себе что хочешь на свои полтора пенса.
Я ушел, хотя на душе у меня было неспокойно.
Я нарочно не спешил в этот вечер возвращаться домой, чтобы мачеха успела рассказать отцу историю о потерянных деньгах.
Когда я вошел, отец стоял у дверей с ремнем в руке.
– Иди-ка сюда, негодяй! – вскричал он, хватая меня за ухо. – Куда ты девал мои деньги? Говори сейчас!
– Я потерял их, папа! – проговорил я в страхе, смотря умоляющими глазами на миссис Берк. Я ожидал, что она вступится за меня.
– Потерял? Где же это ты их потерял?
– Да я шел купить лекарство для Полли, а большой мальчик наскочил на меня и вышиб их у меня из рук.
Мачеха моя была злая, ленивая и хитрая женщина. Звали ее миссис Берк. Целый день морила она меня тяжелой работой, заставляла нянчить ребенка, носить из колодца воду, убирать комнату, бегать в лавку – и очень худо кормила меня.
Отец давал ей каждое утро деньги на хозяйство; она тратила их на водку, потому что была пьяницей и без водки не могла прожить ни одного дня. Чтобы обмануть отца, она посылала меня в лавчонку купить на грош кучу старых негодных костей и рассказывала отцу, что это остатки от наших обедов.
Отец возвращался домой только вечером; он слу жил продавцом у одного богатого зеленщика на базаре – и очень уставал за целый день. Ему всегда было приготовлено к ужину горячее блюдо, а так как я очень часто с самого утра не ел ничего, кроме корки хлеба, мне сильно хотелось получить хоть кусочек мяса. Если мачеха видела, что отец дает мне что-нибудь со своей тарелки, она сейчас же начинала лгать.
– Ах, милый Джемс, – говорила она, – пожалуйста, не кормите ребенка: он, право, объестся и заболеет! Он ужасно жадный. Сегодня за обедом я три раза накладывала ему такие огромные порции вареной баранины, что хватило бы на двоих.
– Экий негодяй! – кричал отец. – Вертится тут да смотрит мне в рот, точно не ел целый месяц! Пошел спать, обжора, пока я не отхлестал тебя розгой!
Я ложился спать с пустым желудком, не смея произнести ни слова в свое оправдание.
Раз мачеха сыграла со мной особенно гадкую штуку. К ней пришла в гости какая-то женщина, и они вместе пропили все деньги, которые отец оставил на обед и на ужин. Когда гостья ушла, мачеха, немного протрезвившись, начала трусить: ведь отец будет очень сердиться, если узнает, что она оставила семью, без еды. Кроме того, надо было откуда-нибудь достать денег отцу на ужин. Но откуда?
Она стала плакать и причитать самым жалобным голосом.
– Бедная я, несчастная, что мне делать? – рыдала она. – Скоро придет твой папа, голубчик Джимми! Он скоро придет домой! Я не Могу приготовить ему ужин, и он до смерти изобьет меня! Несчастная я, бедная женщина!
Ее слезы тронули меня, и сердце мое растаяло от нежного названия «голубчик». Я пошел к мачехе, старался утешить ее и спрашивал, не могу ли я чем-нибудь помочь ей.
– Это ты так только говоришь, Джимми, – сказала она, – а думаешь совсем другое. Да и правда, ты не можешь меня жалеть: я всегда дурно обращалась с тобой! Ох, уж только бы миновала эта беда, я пальцем тебя больше не трону!
Смиренное раскаяние мачехи еще сильнее растрогало меня.
– Вы мне скажите только, чем вам помочь, я все сделаю, – с жаром уверял я ее.
– Помочь-то мне, конечно, можно, милый Джимми, только мне не хочется просить тебя об этом. Вот тебе, голубчик, полтора пенса, трать их, как хочешь.
Щедрость миссис Берк ошеломила меня, и я стал еще больше упрашивать ее сказать мне, как помочь ей.
– Да видишь ли, душенька, – проговорила она наконец, – ты бы мог сказать папе, что я дала тебе денег и послала тебя в аптеку купить для твоей маленькой сестренки лекарства и что ты будто бы потерял эти деньги. Ведь это не трудно, голубчик Джимми?
– А если отец поколотит меня?
– Полно, дружок! Как же это можно? Ведь я буду тут! Я скажу отцу, что на тебя налетел ротозей огромного роста, толкнул тебя, выхватил у тебя деньги и убежал, так что ты ни в чем не виноват. Отец не станет тебя бить, будь уверен! А теперь поди погуляй, купи себе что хочешь на свои полтора пенса.
Я ушел, хотя на душе у меня было неспокойно.
Я нарочно не спешил в этот вечер возвращаться домой, чтобы мачеха успела рассказать отцу историю о потерянных деньгах.
Когда я вошел, отец стоял у дверей с ремнем в руке.
– Иди-ка сюда, негодяй! – вскричал он, хватая меня за ухо. – Куда ты девал мои деньги? Говори сейчас!
– Я потерял их, папа! – проговорил я в страхе, смотря умоляющими глазами на миссис Берк. Я ожидал, что она вступится за меня.
– Потерял? Где же это ты их потерял?
– Да я шел купить лекарство для Полли, а большой мальчик наскочил на меня и вышиб их у меня из рук.