Если исходить из суммы вероятной компенсации в три миллиона, то даже при том, что список ограничится его нынешними семью истцами, что маловероятно, придется выплатить двадцать миллионов. А уж если список увеличится...
   Клей поднял вопрос о страховке и с огромным удивлением узнал, что ни у одного из четырех коллег никакой страховки нет. Страховые компании еще несколько лет назад расторгли свои договоры с ними. Теперь не многие решались иметь дело с «массовиками». И теперешние неприятности с дилофтом прекрасно объясняли почему.
   – Благодарите судьбу, что у вас есть эти десять миллионов, – подытожил Уэсли. – По крайней мере эти деньги вам не придется доставать из собственного кармана.
   Большей частью совещание свелось к жалобам и стонам. Им нужно было выплакаться сейчас друг другу в жилетки, но долго предаваться печали они не собирались. В общих чертах был выработан план действий: в какой-то, пока не определенный, момент встретиться с мисс Уоршо и прощупать возможность договориться. Она старалась довести до сведения всех и каждого, что не пойдет ни на никакие сделки, что решительно настроена на суд и хочет устроить сенсационное представление, в ходе которого нынешние и бывшие «короли» будут выведены на чистую воду и предстанут перед присяжными в чем мать родила.
   Остаток дня и вечер Клей провел в Атланте, где его никто не знал.
* * *
   За годы работы в БГЗ Клею сотни раз приходилось проводить предварительные беседы со своими подзащитными, почти всегда в тюрьме. Труднее всего было начинать: его клиенты, почти сплошь черные, проявляли осторожность, потому что не знали, что можно, а чего нельзя говорить адвокату. Помогала лишь информация, которую удавалось добыть на стороне. Выудить у клиента факты, подробности о вменяемом ему преступлении и приблизиться к истине во время первого свидания получалось редко.
   Теперь по иронии судьбы Клей в качестве белого обвиняемого шел на встречу с... черным адвокатом. И Заку Бэттлу за семьсот пятьдесят долларов в час следовало уметь воспринимать информацию быстро, потому что Клей не собирался увиливать, колебаться и тянуть канитель на этом этапе. Его адвокат узнает всю правду сразу – успевай только записывать.
   Но Бэттлу хотелось поболтать. Когда-то, задолго до того, как он остепенился и стал крупнейшим в округе Колумбия адвокатом по уголовным делам, они с Джарретом выпивали вместе. О, сколько всего он мог рассказать о Джаррете Картере!
   Очень мило, но не за семьсот пятьдесят долларов в час, хотелось сказать Клею. Остановите часы – тогда можем болтать до бесконечности.
   Окна кабинета Бэттла выходили на Лафайет-парк, вдали виднелся Белый дом. Он вспомнил, как однажды вечером они с Джарретом надрались и решили пображничать в этом самом парке с бездомными пьяницами. Копы выследили их, хотя они и оделись в какие-то лохмотья, арестовали, и им пришлось употребить все свои банковские возможности, чтобы избежать огласки. Клей рассмеялся, поскольку собеседник ждал от него именно такой реакции.
   Бросив пить, Бэттл начал курить трубку, его захламленный грязный кабинет насквозь пропитался застарелым запахом табачного дыма. «Как поживает ваш отец?» Ему очень хотелось это узнать. Клей широкими мазками набросал грандиозную и почти романтическую картину жизни Джаррета на его «Летучем голландце».
   Когда удалось наконец перейти к делу, он изложил историю своего участия в иске по дилофту, начав со знакомства с Максом Пейсом и закончив визитом агентов ФБР. О тарване он не упомянул, но, если бы понадобилось, рассказал бы и об этом. К его удивлению, Бэттл не делал никаких записей. Просто слушал, хмурясь и куря трубку, порой глубоко задумывался, глядя в сторону, но понять, о чем именно, было решительно невозможно.
   – Этот украденный доклад, который был у Макса Пейса... – сказал он, сделал паузу, выпустил дым и продолжил: – Вы уже располагали им, когда продавали акции и заводили дело?
   – Разумеется. Должен же я был быть уверен, что смогу доказать ответственность фармацевтической компании, если дело дойдет до суда.
   – Тогда вы виновны: это использование конфиденциальной информации в жульнических целях. Пять лет в каталажке. Только скажите мне, как федералы смогут это доказать?
   Когда замершее сердце Клея снова начало биться, он предположил:
   – Ну, наверное, Макс Пейс может им рассказать.
   – Кто еще знал о докладе?
   – Пэттон Френч, вероятно, еще один-два из его парней.
   – Френчу известно, что доклад был у вас до того, как вы завели дело?
   – Не знаю. Я ни разу не говорил ему, когда именно получил доклад.
   – Значит, Макс Пейс – единственный, кто может вас выдать.
   История была проста. Клей подготовил иск по дилофту, но не хотел регистрировать его, пока Пейс не предоставит ему надежных доказательств. Они даже несколько раз поссорились из-за этого. Наконец в один прекрасный день Пейс явился с двумя пухлыми папками, бросил их на стол и сказал: «Вот, но получили вы это не от меня». И тут же ушел. Клей просмотрел материалы, потом попросил университетского приятеля высказать свое экспертное мнение. Приятель – известный врач из Балтимора.
   – А этому врачу можно доверять? – спросил Бэттл.
   Клей не успел раскрыть рот, как Бэттл помог ему с ответом:
   – Это самый важный момент, Клей. Если федералам неизвестно, что вы уже располагали секретным докладом, когда продавали акции, они не смогут привлечь вас за мошенничество. У них, разумеется, есть сведения о ваших биржевых операциях, но самого по себе этого недостаточно. Они обязаны доказать, что вы к тому времени располагали секретной информацией.
   – Может, мне поговорить со своим балтиморским приятелем?
   – Нет. Если федералы о нем знают, телефоны могут прослушиваться. Тогда вы отправитесь в тюрьму не на пять, а на семь лет.
   – Ради Бога, перестаньте это повторять.
   – А если федералам о нем неизвестно, то вы можете сами их к нему привести. Возможно, за вами следят. Вероятно, записывают ваши телефонные разговоры. Я бы закопал этот доклад и стер все относящиеся к нему файлы на тот случай, если будет выписан ордер на изъятие документов. А также молился бы, чтобы Макс Пейс оказался мертв или прятался где-нибудь в Европе.
   – Что-нибудь еще? – Клей готов был начать молиться уже сейчас.
   – Поезжайте к Пэттону Френчу и убедитесь, что в отношении доклада ниточки не ведут к вам. Судя по всему, дело о дилофте еще только начинается.
   – Вот и они так сказали.
* * *
   Обратный адрес был адресом тюрьмы. Хотя многие бывшие клиенты Клея сидели, человека по имени Пол Уотсон он припомнить не мог. В конверте лежал один-единственный листок. Текст был аккуратно набран на компьютере.
   Уважаемый мистер Картер!
   Вероятно, Вы помните меня как Текилу Уотсона. Я сменил имя, поскольку прежнее мне теперь не подходит. Я каждый день читаю Библию и больше всего люблю апостола Павла, поэтому и взял его имя, на что получил официальное разрешение.
   Не могли бы Вы оказать мне услугу? Если у Вас есть возможность связаться с семьей Пампкина, пожалуйста, передайте им, что я очень сожалею о случившемся. Я молился Богу, и Он простил меня. Мне стало бы гораздо легче, если бы и семья Пампкина могла меня простить. Мне все еще не верится, что я мог вот так просто убить его. Мне кажется, что это не я стрелял, а вселившийся в меня дьявол. Но мне все равно нет оправданий.
   Я по-прежнему не употребляю наркотиков. Здесь в тюрьме этого добра полно, но Господь хранит меня от искушения.
   Было бы здорово, если бы Вы мне написали. Нельзя сказать, что я получаю много писем. Мне жаль, что Вы перестали быть моим адвокатом: вы казались мне очень уравновешенным человеком.
   С наилучшими пожеланиями,
   Пол Уотсон.
   – Подожди, Пол, – пробормотал Клей. – Мы еще можем стать сокамерниками.
   Его напугал внезапно раздавшийся телефонный звонок. Это была Ридли, она звонила с Сент-Барта, хотела вернуться домой. Не мог бы Клей завтра послать за ней самолет?
   Конечно, дорогая. Какие проблемы? Всего три тысячи в час. Четыре часа туда, четыре обратно – итого двадцать четыре тысячи за короткий перелет. Но по сравнению с тем, что она тратила там, на вилле, это была капля в море.

Глава 35

   Одни живут за счет утечки информации, других она убивает. Клей играл в эту игру неоднократно – сообщить репортеру некую вожделенную сплетню «не для печати», потом чопорно заявить: «Без комментариев», – и эта реплика будет напечатана несколькими строками ниже той грязи, которую репортер выльет «от себя». Еще недавно это было развлечением, теперь стало источником мучений. Клей не мог даже представить себе, кто следующий захочет поизмываться над ним.
   Все происходило неожиданно. Корреспондент «Пост» позвонил в контору Клея, был переадресован к достопочтенному Заку Бэттлу, явился к нему, получил стандартные ответы, после чего Зак по телефону дал Клею полный отчет о состоявшемся интервью.
   Статья была напечатана в столичном выпуске на третьей полосе, что само по себе радовало после тех нескольких месяцев, когда героические, а потом скандальные истории о Клее не сходили с первых полос. За недостаточностью событий нужно было чем-то заполнять газетные страницы. Портрет Клея, крупный заголовок – «КОРОЛЬ СДЕЛКИ ПОД СЛЕДСТВИЕМ». «Согласно пожелавшему остаться неназванным источнику...» Далее приводилось несколько высказываний Зака, исходя из которых Клея можно было счесть еще более виновным, чем он был на самом деле. Картер припомнил, что не раз читал подобное прежде: Зак всегда все отрицал, увиливал, обещал бескомпромиссную защиту, и всегда его клиентами были самые крупные жулики города. Чем крупнее был жулик, тем быстрее бежал он в контору Зака Бэттла. Клею даже пришло в голову – к сожалению, впервые, – что, быть может, он нанял не того адвоката.
   Он читал статью дома, слава Богу, в одиночестве, поскольку Ридли отбыла на день-другой на «свою» квартиру, которую снимал для нее Клей. Она хотела, чтобы оба они чувствовали себя свободными, для чего каждому нужно было отдельное жилье, а поскольку ее прежняя квартирка казалась ей теперь слишком тесной, Клей согласился оплатить для нее более симпатичное убежище. Как выяснилось, любовь к свободе потребовала и третьего места – виллы на Сент-Барте, о которой Ридли говорила «наша».
   Впрочем, красотка не читала газет. В сущности, она вообще мало что знала о проблемах Клея. Она все больше сосредоточивалась на том, чтобы тратить деньги своего мужчины, не вдаваясь в способы, которыми тот их зарабатывает. Если она и читала статью на третьей полосе, то не обмолвилась о ней ни словом. Как и Клей.
   С каждым днем Клей все больше осознавал, сколь ничтожно количество людей, которым он небезразличен. Как-то позвонил однокурсник, чтобы подбодрить его, вот, пожалуй, и все. Клей был благодарен приятелю за звонок, но он слабо его утешил. Где же остальные друзья?
   Хотя Клей строго запрещал себе думать о Ребекке и Ван Хорнах, ему никак не удавалось забыть о них. Можно не сомневаться, что, когда его короновали как нового Короля сделки, они зеленели от зависти и кусали локти. Казалось, было это всего несколько недель назад. Интересно, что они думают теперь? «Мне все равно», – повторял он себе снова и снова. Но если так, почему он не мог выкинуть их из головы?
   Как-то утром неожиданно приехала Полетт Таллос, ее появление взбодрило Клея. Выглядела она потрясающе – несколько фунтов веса долой, дорогой, изысканный гардероб. Вот уже несколько месяцев Полетт путешествовала по Европе, ожидая, когда развод будет окончательно оформлен. Разумеется, Полетт наслушалась сплетен о Клее и была встревожена. Во время долгого обеда, за который, кстати, платила она, мало-помалу выяснилось, что беспокоит ее и собственное будущее. Ее доля трофея от дилофта составляла чуть больше десяти миллионов, и она хотела знать, не коснутся ли нынешние неприятности и ее. Клей заверил, что ни в коем случае, она ведь была в фирме не партнером, когда заключалась сделка, а всего лишь служащей. На всех документах стоит только его подпись.
   – Ты поступила умно, – сказал Клей, – взяла деньги и убежала.
   – Я чувствую себя виноватой.
   – Не надо. Ошибок наделал я, а не ты.
   Понимая, что дилофт обойдется ему недешево – по крайней мере двадцать его бывших клиентов уже стали клиентами мисс Уоршо, – Клей все еще очень рассчитывал на максатил. Имея двадцать пять тысяч дел, можно было получить огромный доход.
   – Просто сейчас дорога стала немного ухабистой, но все исправится. Года не пройдет, и я снова буду грести золото лопатой.
   – А федералы? – спросила Полетт.
   – Им до меня не добраться.
   Похоже, она поверила, потому что явно испытала облегчение. Но если и так, то за их столом она была единственной, кому это удалось.
* * *
   Третья встреча оказалась последней, хотя ни Клей, ни те, кто сидел по одну с ним сторону стола, этого тогда не осознавали. Вместо Бэбкока, страхового советника, Джоэл Хэнна привел с собой президента компании, своего кузена Маркуса. Как обычно, два человека сидели лицом к лицу с целой армией адвокатов, возглавляемой мистером JCC. Королем.
   После обычного обмена приветствиями Джоэл объявил:
   – Мы обнаружили еще восемнадцать домов, которые нужно добавить к списку. Итого их девятьсот сорок. Мы почти уверены, что больше не будет.
   – Это хорошо, – сказал Клей излишне холодно. Чем длиннее список, тем больше у него клиентов и тем больше компенсаций должна будет выплатить компания. Клей защищал интересы почти девяноста процентов клиентов по этому делу, несколько других адвокатов лишь подбирали крошки. Его команда проделала отличную работу, убедив подавляющее количество домовладельцев довериться именно его фирме. Им говорили, что так они получат больше денег, поскольку мистер Картер большой мастер в подобных делах. Каждый потенциальный клиент получал профессионально подготовленный буклет, в котором восхвалялись победы новейшего Короля. Это была самая бесстыдная реклама и навязывание услуг, но такими стали теперь правила игры.
   Во время предыдущей встречи Клей снизил свои требования с двадцати пяти до двадцати двух тысяч каждому клиенту и все равно собирался заработать при этом около семи с половиной миллионов. Компания «Хэнна Портленд» настаивала на семнадцати тысячах, хотя даже при такой сумме компенсации ей пришлось бы влезть в долги, грозящие разорением.
   Если бы каждый клиент получил семнадцать тысяч и процент гонорара не опустился ниже тридцати, то мистер JCC заработал бы всего четыре миллиона восемьсот тысяч. Если же пришлось бы ограничиться более разумными двадцатью процентами, каждый клиент получил бы тринадцать тысяч шестьсот долларов. Такое сокращение уменьшало его гонорар до полутора миллионов. Маркус Хэнна нашел заслуживающего доверия подрядчика, который согласился ремонтировать дома за тринадцать с половиной тысяч.
   В ходе предыдущей встречи стало очевидно, что вопрос об адвокатском гонораре не менее важен, чем вопрос о компенсациях для домовладельцев. Однако с тех пор в газетах появилось немало статей о мистере JCC, ни в одной из которых о нем не было сказано ни единого доброго слова. О снижении процента гонорара адвокатская фирма и слышать не хотела.
   – Ну как, готовы ли вы сделать шаг навстречу? – нарочито рассеянно спросил Клей.
   Вместо того чтобы просто сказать «нет», Джоэл пустился в рассуждения о том, какие шаги предприняла компания, чтобы произвести переоценку своих финансовых возможностей, своего страхового покрытия и шансов одолжить хотя бы восемь миллионов, чтобы добавить их к компенсационному фонду. Увы, ничего не изменилось с их последней встречи. Бизнес находился в нижней точке цикла. Заказов было мало. Новых домов строили все меньше, во всяком случае, в их секторе рынка.
   Если у «Хэнна Портленд» дела обстояли неважно, то ничуть не лучше обстояли они и у команды, собравшейся на противоположном конце стола. Клей отменил рекламу, призванную привлекать клиентов по максатилу, от чего, надо признать, вся фирма вздохнула свободнее. Рекс Гриттл работал сверхурочно, выискивая способы сокращения расходов, хотя Клею, с его запросами, еще только предстояло приспособиться к радикальным бухгалтерским предложениям. Серьезных поступлений не было. Фиаско «Тощего Бена» обошлось им в несколько миллионов. Ожидавшийся золотой дождь так и не пролился. А после того как бывшие клиенты по дилофту проторили дорожку в контору Хелен Уоршо, фирма и вовсе зашаталась.
   – Значит, не готовы, – повторил Клей, когда Джоэл закончил.
   – Нет. Семнадцать тысяч – наш потолок. А готовы ли вы сделать шаг навстречу?
   – Двадцать две с половиной тысячи – справедливая цена, – ответил Клей, не шелохнувшись и даже не моргнув. – Если вы не идете навстречу, мы тоже не пойдем. – В его голосе звенел металл. Такая твердость произвела впечатление на его сотрудников, хотя они были более склонны к компромиссу. Но перед глазами у Клея стоял образ несгибаемого, идущего напролом, рыкающего Пэттона Френча в зале нью-йоркской гостиницы, заполненном шишками из «Лабораторий Акермана». Он был уверен: стоит поднажать – и «Хэнна Портленд» сдастся.
   Единственным, кто в его собственной команде сомневался, был молодой адвокат Эд Уайетт, возглавлявший группу, работавшую по «Хэнне». Еще до совещания он объяснил Клею, что, по его мнению, «Хэнна» выиграет больше, оказавшись под защитой главы одиннадцатой закона о банкротстве и согласившись на реорганизацию в соответствии с этим законом. Тогда вопрос о компенсациях домовладельцам будет отложен до той поры, пока опекунский совет, разобравшись со всеми претензиями, не определит, какая сумма на самом деле является разумной. Уайетт полагал, что в этом случае клиенты должны будут сказать спасибо, если получат хотя бы по десять тысяч. Пока компания не прибегала к угрозе обанкротиться, но это обычная тактика в подобной ситуации. Однако Клей, изучив финансовые ресурсы «Хэнны», пришел к выводу, что у компании слишком много авуаров, а также гордости, чтобы она могла пойти на такой шаг. Конечно, он блефовал, но Картеру сейчас позарез были нужны все гонорары, какие только можно выжать.
   – Ну что ж, в таком случае остается лишь разойтись, – неожиданно резко заключил Маркус Хэнна, и они с кузеном, собрав бумаги, быстро покинули зал заседаний. Клей тоже постарался театрально обставить свой выход, чтобы продемонстрировать своим войскам, что он ничуть не деморализован.
   Два часа спустя компания «Хэнна Портленд» подала официальное заявление в суд по делам о банкротстве Восточного округа штата Пенсильвания, в соответствии с главой одиннадцатой закона о банкротстве прося защиты от кредиторов, крупнейшим из которых была группа истцов, объединившихся в коллективное дело, которое вел адвокат Дж. Клей Картер-второй из Вашингтона, округ Колумбия.
* * *
   Судя по всему, кто-то из руководства «Хэнна Портленд» тоже уразумел важность организованной утечки информации. В «Балтимор пресс» появилась длинная статья о банкротстве компании и первой реакции домовладельцев. Все факты были достоверны, похоже, с репортером переговорил кто-то имевший непосредственное отношение к переговорам по делу о компенсациях. Компания предлагала семнадцать тысяч каждому истцу; по самым либеральным подсчетам, ремонт одного дома стоил пятнадцать тысяч. Дело могло быть справедливо улажено, если бы не проблема с адвокатскими гонорарами. «Хэнна» с самого начала признавала свою ответственность и была готова занять крупную сумму денег, чтобы исправить собственную ошибку.
   Истцы были возмущены. Репортеру удалось побывать в одном из пригородов на их импровизированном собрании. Ему показали несколько пострадавших домов, и он собрал многочисленные отзывы хозяев:
* * *
   ...Нам нужно было с самого начала иметь дело непосредственно с компанией «Хэнна».
   ...Представители компании сами приезжали сюда еще до того, как здесь объявились адвокаты!
   ...Каменщик, с которым я говорил, сказал, что может разобрать старый и построить новый дом за одиннадцать тысяч, а «Хэнна» предлагала семнадцать! Я просто ничего не могу понять.
   ...Я в глаза не видел этого адвоката.
   ...Я понятия не имел, что участвую в каком-то коллективном иске, пока не получил официальное уведомление.
   ...Мы не хотим, чтобы компания обанкротилась.
   ...Конечно, нет. Они очень милые ребята и хотели нам помочь.
   ...А мы можем подать в суд на адвоката?
   ...Я пытался ему дозвониться, но их телефоны беспробудно заняты.
* * *
   После этого репортеру полагалось рассказать о Клее Картере, и, разумеется, он начал с того, какой гонорар тот получил по делу о дилофте. Дальше – больше. Статью иллюстрировали три снимка. На первом был изображен домовладелец, указывающий на выпавшие кирпичи. На втором – группа участников импровизированного собрания. На третьем Клей в смокинге и Ридли в прелестном платье позировали фотографу Белого дома перед официальным ужином. Ридли выглядела потрясающе, Клей и сам был весьма недурен, хотя в контексте статьи трудно было оценить привлекательность их пары. Дешевый прием.
   Подпись под снимком гласила: «Мистер Картер во время торжественного приема в Белом доме оказался для нашего корреспондента недосягаем».
   «Вот именно, черта с два вы меня достанете!» – подумал Клей.
   В офисе JCC начался очередной рабочий день. Телефоны трещали не переставая: разъяренные клиенты требовали кого-нибудь, на кого можно было бы наорать. Хоть охранника. Сотрудники шептались по углам о том, удастся ли конторе выжить. Чуть ли не каждая уборщица строила догадки. Шеф сидел в кабинете, запершись на ключ. Делать было практически нечего, потому что единственным, над чем в настоящий момент работала контора, был вагон дел по максатилу, но они застопорились, поскольку от «Гофмана» никаких ответов не поступало.
   Весь округ уже давно потешался над Клеем, хотя ему самому это было невдомек, пока не появился пасквиль в «Пресс». Все началось после статьи о дилофте в «Уолл-стрит джорнал». Те, кто знал Клея по колледжу, университету или БГЗ, кто был знаком с его отцом, стали по факсу обмениваться последними новостями о нем. Настоящая кутерьма началась, когда «Американ атторней» назвал его седьмым в списке самых высокооплачиваемых адвокатов. Посыпались новые факсы и электронные сообщения, сопровождавшиеся солеными шутками. А когда Хелен Уоршо завела свое мерзкое дело, Картер вообще стал героем дня. Какой-то адвокат, у которого, видно, была масса свободного времени, сочинил нечто под названием «Король в переделке», намекая на титул Клея – Король сделки, оформил соответствующим образом и стал рассылать всем подряд. Некто имеющий склонность к художеству добавил к тексту шарж, на котором Клей был изображен обескураженным, в спущенных до щиколоток трусах. Любая новость вызывала к жизни дополненные издания этой самодельной листовки. Автор, вернее, авторы выуживали истории из Интернета, верстали их в газетном формате и рассылали в качестве электронной рекламы. Главной новостью стало уголовное расследование. История сопровождалась фотографией из Белого дома, сплетнями насчет самолета и рассказом о прошлом его отца.
   Анонимные издатели с самого начала посылали свои творения и в контору Клея, но мисс Глик тут же удаляла их. Мальчики из «Йельского отделения», которые получали их, тоже оберегали босса. Но теперь Оскар Малруни принес распечатку последнего выпуска и бросил ее Клею на стол.
   – Все же вы должны это знать, – сказал он.
   В распечатке воспроизводилась статья из «Пресс».
   – Можешь предположить, кто за этим стоит? – спросил Клей.
   – Нет. Это рассылают по всему городу как «письма счастья»: прочти и перешли товарищам.
   – Им что, делать нечего?
   – Наверное. Не обращайте внимания, Клей. Те, кто наверху, всегда одиноки.
   – Значит, у меня есть собственная газета. Боже, Боже, еще полтора года назад они и имени моего не знали.
   За дверью послышался какой-то шум, резкие, сердитые голоса. Клей и Оскар выбежали из кабинета и стали свидетелями потасовки: охранник пытался скрутить какого-то беснующегося джентльмена. Все больше любопытных сотрудников заглядывали в приемную.
   – Где этот Клей Картер? – кричал посетитель.
   – Я здесь! – крикнул в ответ Клей и шагнул навстречу. – Что вам нужно?
   Человек вдруг застыл в руках продолжавшего крепко его держать охранника. Эд Уайетт и еще один адвокат на всякий случай подошли поближе.
   – Я – ваш клиент, – тяжело дыша, сказал мужчина. – Отстаньте от меня. – Он дернулся, чтобы освободиться от охранника.
   – Оставьте его, – сказал Клей.
   – Я желаю поговорить со своим адвокатом, – с вызовом заявил пришелец.
   – Так встречи не назначают, – холодно парировал Клей. Он отдавал себе отчет в том, что за ним наблюдают подчиненные.
   – Ага, не назначают! А если я звоню день и ночь, а у вас все телефоны вечно заняты? Вы лишили нас справедливой компенсации от цементной компании. Мы желаем знать почему. Что, денег показалось мало?
   – Видимо, вы верите всему, что пишут в газетах, – заметил Клей.
   – Я верю тому, что нас обобрал наш собственный адвокат. И мы не собираемся сдаваться без борьбы.
   – Вам всем нужно успокоиться и перестать читать газеты. Мы вовсе не поставили крест на вашем деле. – Это была ложь, но ложь во спасение. Мятеж следовало подавить, по крайней мере здесь, в офисе.