Гришем Джон. Повестка

   — Когда «Майер — Брэк» поняла, что возникли серьезные проблемы?
   — Трудно сказать. Мы предъявили судье Этли некоторые из внутренних документов компании, где аналитики призывали к осторожности и требовали от руководства продолжения исследований. Результаты тестов, проведенных через четыре года с момента выпуска препарата, свидетельствовали о том, что состояние здоровья многих потребителей значительно ухудшилось. Я считал необходимым найти идеального клиента — это удалось, собрать доказательную базу — это тоже закончилось успехом — и передать дело в суд, обогнав конкурентов. Тут-то и вступил ваш отец.
   Тенью возникший за их спинами стюард убрал блюда с пустыми раковинами и поставил на стол салат из крабов. Вторую бутылку бургундского мистер Френч выбрал лично.
   — Что происходило после процесса Гибсона?— спросил Рэй.
   — «Майер — Брэк» умылась слезами. Эти высоколобых зазнайки готовы были на коленях ползать. Перед началом суда у меня на руках имелось четыре сотни исков — и никакого прикрытия. По его окончании количество исков выросло до пяти тысяч, а вердикт принес победившей стороне одиннадцать миллионов долларов. Я устал отвечать на телефонные звонки измученных завистью коллег, в течение трех недель облетел полстраны, подписывая контракты о совместной работе. Позже, месяца через четыре, истцы и представители ответчика собрались в Нью-Йорке на конференцию по взаимному примирению. За пару часов мы уладили шесть тысяч дел, отсудив у компании семьсот миллионов долларов. Еще месяц спустя тысячу двести исков «Майер — Брэк» удовлетворила двумястами миллионами.
   — Сколько же составила ваша доля?— Любой другой собеседник наверняка счел бы подобный вопрос по меньшей мере неделикатным, но Паттон Френч явно сгорал от желания похвастаться своими гонорарами.
   — Обычные для защитника пятьдесят процентов плюс накладные расходы, остальное получали клиенты. Вот в чем недостаток наших контрактов: половину суммы они отдают клиенту. Со мной работали несколько коллег, и после справедливой дележки мне досталось триста миллионов, с какой-то мелочью. Вот в чем преимущество массированной атаки: чем больше участников, тем выше ставки, тем весомее твоя доля.
   Ни хозяин, ни гость не прикасались к салату: ноздри обоих щекотал запах денег.
   — Триста миллионов?— недоверчиво переспросил Рэй.
   Френч отпил вина, почмокал.
   — Галлам явно известен какой-то секрет. И почему оно так быстро кончается?
   — По-моему, это закономерно,— взглянув на пустой бокал хозяина, заметил Рэй.
   — Триста миллионов — всего лишь верхушка айсберга. Слышали о «Минитрине»?
   — Читал на вашем сайте в Интернете.
   — Правда? Что скажете?
   — Две тысячи исков впечатляют.
   — На сегодняшний день их уже три. Выпускает его «Шайн медикэл». Они предложили мне по пятьдесят тысяч долларов за иск, но я отказался. Полторы тысячи исков к антидепрессанту «Кабрилу», который вызывает потерю слуха. Название «Тощий Бен» вам о чем-нибудь говорит?
   — Да.
   — Три тысячи исков. Плюс…
   — Я видел весь список. Сайт, похоже, регулярно обновляется?
   — Конечно. Моя «Фемида» несет гражданам страны высшую справедливость. В фирме сейчас работают тринадцать юристов, а нужно бы сорок.
   Стюард принес горячее — обещанную рыбу-меч, поставил на стол очередную бутылку, хотя вторая была опустошена лишь наполовину. После обстоятельного ритуала снятия пробы хозяин кивнул. Рэй новую марку вина не отличил от первых двух.
   — И всем этим я обязан судье Этли,— сказал Френч.
   — Каким образом?
   — Вашему отцу хватило мужества принять дело под свою юрисдикцию, не отпустить «Майер — Брэк» к либералам из федерального суда. Он тонко уловил суть вопроса и не испугался ответственности. Успех в моем случае определялся жесткими рамками времени. Менее чем через полгода после вынесения вердикта я стал обладателем трехсот миллионов.
   — У вас до сих пор на руках вся сумма?
   Поколебавшись, Френч положил в рот кусочек рыбы, прожевал.
   — Не понимаю.
   — Неужели это так трудно? Вы же отблагодарили судью?
   — Да.
   — Щедро?
   — Одним процентом.
   — Тремя миллионами?
   — С небольшим. Рыба великолепная, вы не находите?
   — Нахожу. Почему?
   Френч положил вилку, аккуратно вытер салфеткой губы и поднял бокал.
   — Подобных вопросов можно задать целую кучу: как, почему, когда, где?..
   — Вы отличный рассказчик. С удовольствием послушаю.
   Долгий глоток вина.
   — Это совсем не то, что вы думаете, Рэй. За такой вердикт я с легкой душой подкупил бы любого, и вашего отца тоже. У меня богатый опыт, поверьте. Честно говоря, воспрепятствовала его репутация. Я не смог заставить себя шевельнуть языком. Ройбен Этли упрятал бы меня за решетку.
   — Ройбен Этли сгноил бы вас в тюрьме.
   — Того же мнения держался и мой отец. Поэтому я решил сыграть в открытую. Противник был серьезным, зато на моей стороне правда. Я победил, потом победил по-крупному, а сейчас выигрываю еще больше. Летом прошлого года, когда деньги поступили на счет, я захотел сделать судье подарок. Я всегда проявляю заботу о тех, кто мне помог, Рэй. Одному — приличную машину, другому — домик за городом, третьему — мешок наличных. Я привык награждать друзей за оказанные услуги.
   — Судья не входил в число ваших друзей.
   — Мы и в самом деле не были приятелями, но человека более преданного своей профессии я еще не встречал. С Ройбена Этли все началось. Можете представить, сколько я заработаю в ближайшие пять лет?
   — Готов услышать еще одну поразительную цифру.
   — Пятьсот миллионов. Благодаря вашему отцу.
   — Когда же вы думаете остановиться?
   — Юрисконсульт одной табачной компании не так давно сколотил миллиард. Я должен его обойти.
   Почувствовав сухость во рту, Рэй с жадностью осушил бокал. Паттон Френч вплотную занялся рыбой.
   — Что ж, звучит достаточно искренне.
   — Я не лгу. Могу схитрить, дать взятку, но не стану лгать. Полгода назад, занимаясь покупкой самолетов, яхт, охотничьих хижин и прочего, я узнал, что врачи поставили судье суровый диагноз. Денег, как мне было известно, у него нет, а те, что когда-то звенели в его кошельке, ваш отец жертвовал налево и направо.
   — И вы отправили ему три миллиона? Наличными?
   — Да.
   — Так просто?
   — Так просто. Я позвонил, предупредил, что посылка уже в пути. Мой человек подогнал к особняку пикап и оставил на газоне четыре картонных коробки. Судьи, видите ли, не оказалось дома.
   — Три миллиона никем не помеченных банкнот?
   — Их следовало пометить?
   — Что сказал на это отец?
   — Я не услышал ни слова.
   — Что он сделал?
   — Хороший вопрос. Вы его сын, вы знаете судью лучше, чем я. Что он сделал?
   С бокалом в руке Рэй отодвинулся от стола, скрестил ноги.
   — Думаю, заглянув в коробки, он понял, от кого посылка, и обложил вас в душе последними словами.
   — Уверен, так и было.
   — Потом занес коробки в прихожую, где стояли десятки других, точно таких же. Отец явно намеревался отвезти ваши миллионы через день-два в Билокси, но болезнь не позволила ему сесть за руль. Чувствуя приближение смерти, он явно пересмотрел некоторые свои взгляды и решил хотя бы спрятать эту гору банкнот — до той поры, пока не сможет призвать вас к ответу. Шло время. Верх взяла болезнь.
   — Кто нашел деньги?
   — Я.
   — Где они сейчас?
   — В багажнике моей машины, на стоянке у офиса.
   Френч расхохотался.
   — Все возвращается на круги своя!— с трудом выговорил он между приступами смеха.
   — Я нашел их в кабинете отца, за кушеткой, на которой он умер. Ночью кто-то попытался проникнуть в особняк, и мне пришлось перевезти деньги в Виргинию. Теперь банкноты здесь, а этот кто-то меня преследует.
   Смех оборвался.
   — Сколько вы нашли?
   — Три миллиона сто восемнадцать тысяч.
   — Дьявол! Старик не потратил ни цента.
   — И ни словом не обмолвился о них в завещании. Сунул коробки в стеллаж — и все.
   — Кто пытался проникнуть в дом?
   — Я надеялся услышать это от вас.
   — Есть одна идея.
   — Говорите.
   — История может оказаться довольно долгой.

ГЛАВА 32

   Прихватив бутылку виски, мистер Френч предложил гостю подняться на верхнюю палубу. У горизонта мягко мерцали огни Билокси. Виски Рэй не пил, но безропотно подставил под горлышко бутылки тяжелый стакан: «посошок» окончательно развяжет Френчу язык.
   Из четырех имевшихся в винном погребе яхты сортов хозяин выбрал «Лагавулин» — за «отчетливый привкус дыма». Попробовав, Рэй едва поборол искушение сплюнуть. К счастью, плеснул Френч в стаканы совсем немного.
   Время близилось к десяти вечера. На Мексиканский залив уже опустилась ночная тьма, с юга дул слабый, пронизанный запахами моря ветер. «Фемиду» ласково укачивала волна.
   — Кто знает о деньгах?— спросил мистер Френч, крошечными глотками отхлебывая виски.
   — Я, вы и посыльный, который их доставил.
   — Интересен только последний.
   — Кто он?— Рэй поднес стакан к губам и тут же пожалел об этом: запах казался невыносимым.
   — Горди Прист. Проработал у меня лет восемь — мальчиком на побегушках, курьером, рассыльным, называйте как хотите. Семейка поселилась здесь в незапамятные времена, отец содержал подпольные игорные дома, не брезговал торговлей женщинами, толкал приезжим травку. Отвращение к честному бизнесу было у почтенного родителя в крови. Двадцать лет назад местные бандиты считали его своим заправилой. Сейчас все изменилось, большинство мафиози отбывают длительные сроки. Отца Горди пристрелили в Мобайле, у входа в бар. Предки мои достаточно тесно с ним общались.
   Фактически слова эти означали, что семья мистера Френча являлась частью того же преступного сообщества, однако сказать такое вслух Паттон не мог. Еще бы — потомок добропорядочных юристов, привыкших улыбаться перед фотокамерами и заключать в тиши кабинетов неблаговидные сделки.
   — В девятнадцать лет Горди осудили за кражу автомобилей. Когда парень вышел на свободу, я нанял его — уж больно он был смекалист, имел нюх на перспективные дела. Мотался по всему побережью, разыскивал стоящих клиентов, получал от меня неплохой процент. Как-то раз я выплатил ему за год восемьдесят тысяч долларов, наличными, разумеется. Горди спустил все — в казино, на женщин. Заваливался в Лас-Вегас, неделями пил, оставлял персоналу чудовищные чаевые, словом, вел себя как идиот, но голова у него варила. Жил на гигантских качелях: вверх — вниз, вверх — вниз. Оказавшись в заднице, брался за ум, начинал зарабатывать. Получал деньги — и тут же швырял их на ветер.
   — Не пойму, где могли перекреститься наши пути.
   — Потерпите. Выиграв в начале прошлого года дело Гибсона, я почувствовал крылья за плечами. Нужно было расплатиться — с юристами, которые присылали ко мне клиентов, с врачами, которые этих клиентов обследовали. Подавляющее большинство предпочитали наличные. Далеко не все готовы заполнять в банке бумаги, светиться перед соседями. Я совершил непоправимую ошибку, поручив Горди доставку денег. Мне казалось, ему можно верить.
   Френч добавил себе виски. Рэй делал вид, что еще не до конца насладился первой порцией.
   — Значит, он сел в пикап, добрался до Клэнтона и оставил три миллиона на газоне?
   — Да. А три месяца спустя украл у меня миллион и исчез. Два его родных брата на протяжении последних десяти лет не вылезали из тюрем. Сейчас оба освободились условно-досрочно и пытаются выбить из меня кругленькую сумму. Закон считает вымогательство весьма серьезным преступлением, но мне, как вы понимаете, не с руки обращаться в ФБР.
   — Почему вы уверены, что на охоту за тремя миллионами вышел именно Горди?
   — Телефонные «жучки» подсказали. Пару месяцев назад мои люди записали на пленку несколько интересных разговоров. Я был вынужден просить помощи у профессионалов.
   — Что вы станете делать, если Горди найдут?
   — О, за его голову дадут высокую цену.
   — Подписан контракт?
   — Да.
   Рэй осторожно уронил в стакан несколько капель виски.
   Ночь он провел на яхте, в каюте, которая находилась где-то ниже ватерлинии. Когда он проснулся, солнце поднялось уже довольно высоко, лучи успели прогреть влажный морской воздух. Ответив на приветствие капитана, Рэй увидел Френча — тот стоял на носу и кричал что-то в трубку сотового телефона.
   Стюард предложил обоим пройти на верхнюю палубу, где был накрыт завтрак.
   — Люблю поесть на свежем воздухе,— признался Френч.— Вы спали ровно десять часов.
   — Неужели?— Рэй поднял к глазам руку с часами, которые он забыл перевести на местное время.
   Завтрак состоял из свежевыпеченных булочек, кукурузных хлопьев, джема и йогурта.
   — Тин Лу, мой кок, готов приготовить что угодно. Яичницу с беконом? Сандвич? Мюсли? Вам стоит только сказать.
   — Этого вполне достаточно, не беспокойтесь.
   Выглядел Френч хорошо отдохнувшим и полным энергии, как и следует выглядеть человеку, ожидающему гонорара в пятьсот миллионов долларов. На нем была белая, туго накрахмаленная и застегнутая до ворота рубашка, кремового цвета шорты и белые же кроссовки. В ясных и чистых глазах ни следа похмелья.
   — Офис получил еще триста исков по «Минитрину»,— сказал он, опрокинув в терракотовую чашку стаканчик йогурта и высыпав туда же хорошую порцию хлопьев.
   Рассказы о фармацевтах-мошенниках уже порядком утомили Рэя.
   — Поздравляю, но меня куда больше интересует Горди Прист.
   — Его найдут. Обязательно. Я уже отдал необходимые распоряжения.
   — Скорее всего он в городе.— Рэй вытащил из заднего кармана брюк квадратик бумаги — цифровой снимок бокса 37Ф, обнаруженный предыдущим утром под стеклоочистителем «ауди».
   Скользнув по нему взглядом, Френч прекратил жевать.
   — Вы имеете в виду Шарлотсвилл?
   — Да. Это вторая из трех ячеек, что я там арендовал. Первые две они нашли, и, я уверен, о третьей им тоже известно. Они совершенно точно знают, где я был вчера утром.
   — Но они не могут знать, где лежат деньги. В противном случае багажник вашей машины уже опустел бы. Либо вас остановили бы где-нибудь по дороге сюда и всадили в лоб пулю.
   — Трудно сказать, что придет им в голову.
   — Трудно. Попробуйте рассуждать, как они. Попытайтесь мыслить категориями бандитов.
   — Вам это, может быть, и удалось бы. У меня вряд ли получится.
   — Если бы Горди и его братья знали, что в багажнике лежат три миллиона, их бы ничто не остановило. Все очень просто.— Френч вновь занялся хлопьями.
   — Куда проще,— буркнул Рэй.
   — Что вы намерены делать? Оставить деньги у меня?
   — Да.
   — Не валяйте дурака, Рэй. Три миллиона долларов — и никаких налогов!
   — А пуля в ухо в придачу? Профессорский оклад меня полностью устраивает.
   — Деньгам ничто не угрожает. Оставьте их там, где они сейчас, дайте мне неделю, и эта троица будет нейтрализована.
   Мысль о «нейтрализации» окончательно лишила Рэя аппетита.
   — Да ешьте же!— прикрикнул Френч.
   — Все это не для меня. Грязные деньги, бандиты, вламывающиеся в мой дом, гонки через полстраны, телефонные «жучки», наемные убийцы… Для чего я сюда ехал?
   Судя по методичной работе челюстей, желудок Френча был луженым.
   — Сохраняйте спокойствие, Рэй, и деньги никуда не денутся.
   — Ваши деньги мне не нужны.
   — Ошибаетесь.
   — Нет.
   — Тогда отдайте их Форресту.
   — Это будет для него катастрофой.
   — Пожертвуйте в пользу бедных. Облагодетельствуйте свой университет. Потратьте на то, что принесет вам чувство удовлетворения.
   — Почему бы не оставить их Горди? Может, в таком случае он откажется от мысли убить меня?
   Френч положил ложку на стол.
   — О'кей. Вчера ночью мои люди засекли Горди в Паскагуле,— сообщил он, понизив голос.— След еще дымился. Думаю, через двадцать четыре часа он будет у нас в руках.
   — И… нейтрализован?
   — Разберемся.
   — Разберетесь?
   — Горди уйдет в историю. Деньги окажутся в безопасности. Продержитесь еще немного.
   — Я предпочел бы вернуться домой.
   Френч вытер салфеткой губы, снял с ремня шорт радиотелефон и отдал Дики команду готовить катер. Три минуты спустя хозяин и гость были готовы покинуть яхту.
   — Взгляните-ка.— На ладонь Рэя лег коричневый конверт.
   — Что там?
   — Фотографии братьев Прист. Так, на всякий случай.
   К конверту Рэй не прикасался до самого Геттисберга, расположенного в полутора часах езды к северу от побережья. Остановившись на заправке, он долил в бак бензина, съел оказавшийся абсолютно пресным сандвич и вновь сел за руль. Быстрее, быстрее в Клэнтон, к Гарри Рексу и его другу-шерифу!
   Даже на фоне своих братьев Горди казался настоящим громилой. Снимок для полицейского досье был сделан в 1991-м. Двое других, Слатт и Олвин, особой симпатии тоже не вызывали. Рэй так и не смог определить, кто из троих старше. Братья были совсем не похожи друг на друга. Одна мать и разные отцы, решил Рэй.
   Пусть каждому достанется по миллиону, он не против.
   Лишь бы его оставили в покое.

ГЛАВА 33

   Когда на пути из Джексона в Мемфис дорога начала петлять меж невысоких холмов, побережье отступило куда-то в другое полушарие. Рэй не уставал удивляться: как небольшой в общем-то штат может сочетать в себе такое разнообразие — богатейшие районы Дельты с полями хлопчатника и удручающую бедность забытых Богом поселков, легкомыслие пляжей и подчеркнуто деловой стиль общения жителей Нового Орлеана, бескрайние равнины и блеклые, опаленные солнцем холмы, где обитатели редких городков после трудовой недели обязательно тянутся в церковь, чтобы выслушать воскресную проповедь. Человек с холмов никогда не сумеет понять уклад жизни побережья и никогда не станет своим в Дельте. Предвкушая скорое возвращение в Виргинию, Рэй чувствовал себя счастливым.
   Паттон Френч — всего лишь персонаж ночного кошмара, повторял он себе. Карикатура на порядочного юриста, самодовольное ничтожество, пожираемое собственным эгоизмом. Бесстыдный ловчила.
   Время от времени Рэй поворачивал голову к соседнему сиденью, где лежали три фотоснимка. Одного взгляда на лицо Горди Приста было достаточно, чтобы понять: ради денег это животное ни перед чем не остановится.
   Уже на подъезде к Клэнтону раздался приглушенный зуммер сотового. Звонил Фог Ньютон.
   — Где ты пропадал?— Под обычной для Ньютона сдержанностью ощущалось явное раздражение.
   — Не поверишь.
   — Я ищу тебя все утро.
   — В чем дело, Фог?
   — Возникли кое-какие проблемы. Вчера ночью, когда аэропорт уже закрыли, кто-то пробрался на поле и прикрепил под левое крыло «бонанзы» пакет с зажигательной смесью. Уборщик, что наводил порядок в диспетчерской, заметил вспышку, вызвал пожарных. Через три минуты те были на месте.
   Рэй съехал на обочину и вдавил в пол педаль тормоза.
   — Продолжай.
   — Машина получила серьезные повреждения. Полиция не сомневается: налицо умышленный поджог. Ты меня слушаешь?
   — Да. Что именно повреждено?
   — Левое крыло, двигатель, сильно обгорел фюзеляж. Эксперт из ФБР уже там, вместе с представителем страховой компании. Если бы баки были полны, рвануло бы не хуже бомбы.
   — Остальные совладельцы знают?
   — Да. Подозрения падают в первую очередь именно на них. Тебе повезло. Когда возвращаешься?
   — Скоро.
   Рэй тронул «ауди» с места и подал метров на сто вперед, к павильону придорожного кафе. Похоже, братья Прист решили активизировать свои действия: утром — Билокси, ночью — Шарлотсвилл. Интересно, где они сейчас?
   Выбравшись из машины, Рэй зашел в павильон, попросил у официантки кофе. Когда та поставила на стол пластиковый стаканчик, он вытащил сотовый телефон и набрал номер клиники в Алкорн-Виллидж.
   — Как дела, Форрест?
   — Ты меня разбудил. Сплю сном праведника. Непонятно, глаза здесь сами слипаются.
   — Кормят все так же?
   — Либо они сменили повара, либо я вошел во вкус: их мерзко трясущееся желе вполне можно есть. Кстати, я бы с удовольствием тут задержался.
   — Ну, не знаю, не знаю.— Мысли Рэя были заняты деньгами, теми самыми, о которых он раньше почти не думал.
   — Не гони меня отсюда, братец.— Голос Форреста звучал жалобно.— Готов остаться в клинике до конца своих дней.
   «Кленовая долина» встретила Рэя тишиной. Работу кровельщики закончили, умудрившись ни разу не нарушить правил техники безопасности: ни пьянок на коньке крыши, ни падений с лестницы. Особняк был пуст. Пройдя в кабинет, Рэй позвонил Гарри Рексу.
   — Только что подъехал. Не хочешь вечерком выпить на крыльце пива?
   От таких предложений Гарри Рекс никогда не отказывался.
   Чуть правее дорожки, что вела от ворот к особняку, на небольшом участке газона трава почему-то вымахала особенно густая и высокая. Место показалось Рэю самым подходящим для того, чтобы помыть машину. Он загнал туда «ауди» так, что задний бампер почти уперся в крыльцо, отыскал в подвале ведро и старый резиновый шланг. Босиком, в одних шортах, под палящим полуденным солнцем он не менее двух часов отскребал грязь с подвески, заднего моста, колес, а потом еще минут сорок наводил на свою красавицу косметический лоск. К пяти вечера работа была закончена. Открыв банку холодного пива, Рэй уселся на верхнюю ступеньку лестницы и окинул «ауди» удовлетворенным взором.
   После двух глотков пива он решил позвонить Паттону Френчу, но великий борец за справедливость оказался слишком занят. Рэй намеревался поблагодарить его за гостеприимство и между делом узнать, как продвигается «разборка» с бандой Горди Приста. Спросить напрямик он не решился бы, однако самовлюбленный адвокат, будь у него хоть какая-то информация, первый бы ее и выложил.
   Скорее всего Френч уже выбросил проблемы Рэя из головы. Свою энергию он полностью отдавал достижению грандиозной цели, на пути к которой можно не считаться с мелочами типа этики и верности данному слову.
   Из телефонного разговора с Кроуфордом Рэй выяснил, что домовладелец заменил входные двери в подъезд и квартиру. Полиция обещала присматривать за ней до тех пор, пока не вернется жилец.
   Около четверти седьмого возле особняка остановился фургончик доставки экстренной почты. Розовощекий крепыш с добродушной улыбкой вручил Рэю казавшийся подозрительно тонким конверт, отправленный, если верить штемпелю, из университетского кампуса в Шарлотсвилле 2 июня, то есть всего днем ранее. Адресован конверт был мистеру Рэю Этли, «Кленовая долина», владение 816 по Форс-стрит, Клэнтон, штат Миссисипи.
   Точного почтового адреса родового гнезда Этли никто из коллег Рэя не знал. И потом, какие события на юридическом факультете могли заставить их так торопиться? Он прошел в кухню, достал из холодильника вторую банку пива, вернулся на крыльцо и вскрыл конверт.
   Внутри лежал знакомо сложенный лист бумаги, на этот раз с фотоснимком бокса 18Р. Внизу листа шла строчка разнокалиберных, вырезанных, похоже, из газетного текста букв: «Самолет тебе ни к чему. Хватит бросаться деньгами».
   А они молодцы, подумал Рэй. Мало того, что сумели установить все три ячейки на складе миссис Чейни и поджечь «бонанзу» — им хватило дерзости отправить конверт оттуда, где он работал!
   Потрясенный Рэй не сразу осознал очевидный факт: если уж они отыскали 18Р, то наверняка знают, что денег там нет. Нет ни в хранилище, ни в его квартире. Слежка велась за ним от Виргинии до Клэнтона, и попытайся он сделать в пути остановку, чтобы спрятать сокровище,— это тоже было бы зафиксировано. А пока он находился на побережье, в «Кленовую долину», без сомнения, тоже успели наведаться.
   Петля затягивалась. Логика неумолимо доказывала: деньги могут быть только у него. Бежать было некуда.
   Профессорский оклад Рэя и в самом деле абсолютно устраивал. Привыкнув вести спокойный, тихий образ жизни, он тут же, на крыльце, отхлебывая из банки ледяное пиво, решил: обживать новую нишу не имеет смысла. Пусть насилие остается уделом братьев Прист, Паттона Френча и им подобных. Ему, Рэю, в их мире делать нечего.
   Да и деньги, эти три миллиона, все равно грязные.

* * *

   — С чего вдруг ты загнал машину на газон?— пробурчал Гарри Рекс, поднявшись по ступеням крыльца.
   — Где помыл, там и оставил,— сказал Рэй. До прихода гостя он успел принять душ и сменить шорты.
   — Деревенщина. Дай-ка мне пива.
   Весь день Гарри Рекс провел в суде, где слушалось тягомотное дело о разводе: стороны обвиняли друг друга в небрежении супружескими обязанностями, пьянстве, изменах и просто несносном характере. Четверо детей для родителей как бы не существовали.
   — Стар я для таких скандалов, слишком стар.
   Бракоразводными процессами Гарри Рекс занимался в округе Форд уже более четверти века. Стремившиеся обрести свободу супруги рвали его меж собой на части. Некий фермер из Кэрауэя ежегодно выплачивал Гарри определенную сумму, как бы авансом покупая адвокатские услуги. Лучшего консультанта по разрешению бытовых конфликтов было не найти.
   Подобно каждому практикующему в небольшом городке юристу, Гарри Рекс ждал своего звездного часа, то есть иска с требованием миллионных компенсаций, сорок процентов которых он опустит в свой карман — на безбедную старость. Но час этот все не наступал.