Гришем Джон. Повестка

   Вечером предыдущего дня Рэй смаковал дорогие вина на борту роскошной яхты, построенной одним безумцем-миллионером и принадлежавшей другому. В данную же минуту он довольствовался вульгарным пивом на крыльце медленно рассыпавшегося особняка, в компании провинциального стряпчего.
   — Сегодня утром риэлтор показывал дом клиенту,— сообщил Гарри Рекс.— Разбудил меня телефонным звонком в обеденный перерыв.
   — Кто же этот потенциальный покупатель?
   — Помнишь плотника Кэпшо из западного пригорода?
   — Нет.
   — Зря, приятный человек. Лет десять назад приобрел старый амбар и начал с сыновьями делать кресла. Сколотил капиталец и продал недавно свой цех мебельной компании из Северной Каролины. Каждый из парней получил по миллиону. Теперь Джанки с женой подыскивают себе новое жилище.
   — Джанки Кэпшо?
   — Да. Но имей в виду, он чертовски прижимист. Платить четыреста тысяч категорически отказывается.
   — У меня язык не повернется обвинить его в скупости.
   — Супруге Джанки подавай солидный особняк, не меньше. Риэлтор уверен: они согласятся выложить около ста семидесяти пяти тысяч.— Гарри Рекс лениво зевнул.
   Минут пять они поговорили о Форресте — других тем для беседы не нашлось.
   — Пойду, пожалуй.— К удивлению Рэя, гость ограничился всего тремя банками пива.— Когда думаешь возвращаться в Виргинию?— Гарри Рекс раскинул руки в стороны, потянулся.
   — Завтра.
   — Позвони мне.— Зевнув еще раз, толстяк начал спускаться с крыльца.
   Когда горевшие красным подфарники «кадиллака» скрылись за поворотом дороги, на Рэя накатила волна одиночества. Из кустов у ворот послышался неясный шорох — то ли кошка, то ли случайно забредший пес. Безобидный звук вызвал острое чувство тревоги.
   Рэй зашел в дом.

ГЛАВА 34

   Атака началась в начале третьего ночи,— когда сон самый крепкий, а реакции заторможены. Рэй спал как убитый — в прихожей, на старом матрасе, с револьвером под изголовьем, которым служили три черных пластиковых мешка.
   Звук разбитого оконного стекла прозвучал в тишине выстрелом. Траектория полета камня была хорошо рассчитана, чувствовалось, что основы баллистики нападавший не раз проверял на практике. Рэй вскочил, судорожно сжимая в руке оружие и лишь чудом умудрившись не нажать спусковой крючок. Метнулся к стене, включил свет: пол был усыпан осколками, возле массивного шкафа для одежды — кусок кирпича.
   Пледом сметя осколки в угол, Рэй подобрал метательный снаряд, ярко-красный, с острыми гранями. К нему двумя резинками была прикреплена записка. Трясущимися руками он извлек клочок бумаги, нервно сглотнул и попытался разобрать строчки. Смысл оказался прост: «Положи деньги туда, откуда взял, и уходи. Немедленно».
   Указательный палец правой руки кровоточил, из-под ногтя торчал длинный и тонкий осколок. Мозг пронзила мысль: «Дьявол, я же не смогу нажать на курок!» Рэй зубами извлек осколок, на цыпочках прошел в гостиную. «Думай! Думай! Думай!»
   Резко зазвонил телефон. Рэй бросился в кухню, нащупал висевший у двери аппарат.
   — Алло?
   — Положи деньги на место и уходи,— произнес в трубке незнакомый холодный голос, в котором едва слышался акцент жителя южных штатов.— Немедленно, пока цел.
   Ему захотелось крикнуть: «Нет! Прекратите! Да кто вы такие?!» Но ухо уже ловило короткие гудки. Он сел на пол, привалившись спиной к холодильнику, перебирая в уме возможные варианты.
   Можно вызвать полицию — спрятать куда-нибудь деньги, убрать с пола матрас, уничтожить записку — но не кирпич!— и рассказать о бесчинствующих подростках, которым посреди ночи вздумалось бить стекла в старом особняке. Патрульный пройдет с фонарем по участку, посидит час-другой на крыльце и отправится дальше.
   Значит, с братьями Прист все еще не «разобрались». На некоторое время они ушли в тень, а теперь вновь взялись за свое. Они куда проворнее неуклюжего полисмена, у них отличный стимул.
   Можно позвонить Гарри Рексу — разбудить его, сказать, что дело не терпит отлагательств, вызвать сюда и открыть все карты. Сколько раз Рэй собирался выложить другу правду! Вдвоем они могли бы поделить деньги, или включить их в опись, или отправиться в Тунику — чтобы год не отходить от зеленого сукна.
   Но честно ли подвергать Гарри опасности? Ради трех миллионов долларов бандиты могут пойти не на одно убийство.
   Револьвер. Рэй в состоянии защитить себя. Если эти ублюдки ворвутся через окна или дверь, он откроет огонь. Стрельба поднимет на ноги соседей, и через пять минут сюда ринутся толпы горожан.
   Но, с другой стороны, темнота может плюнуть в него пулей, которую не увидишь, даже не успеешь почувствовать. Противник наверняка более искушен в ночных поединках, нежели профессор Этли. А ведь он уже решил, что скромная жизнь в Шарлотсвилле тоже полна прелестей.
   Пущенный той же опытной рукой камень со звоном разбил небольшое оконце над раковиной. От испуга Рэй выронил оружие, нагнулся, чтобы подобрать, и на четвереньках прополз в коридор. Оттуда, толкая перед собой пластиковые мешки, двинулся к отцовскому кабинету. Когда колени коснулись истертого ковра, он выпрямился, отодвинул кушетку и начал исступленно швырять пачки банкнот в шкаф, который служил основанием стеллажа. Шея и лицо мгновенно стали мокрыми от пота. В ушах все еще стоял звон осколков. Через пять минут сокровище лежало там, где было обнаружено.
   Подхватив оружие, Рэй рывком распахнул входную дверь и бросился к машине. В следующее мгновение «ауди» с ревом устремилась вниз по улице.
   Выжил. Выжил!
   Ничто другое в ту минуту его не интересовало.
   К северу от Клэнтона равнина понижалась, образуя широкую впадину вокруг живописного озера Чатоула, и на протяжении двух миль лента автострады представляла собой прямой, как стрела, идеально ровный спуск. Местные жители прозвали впадину Днищем и устраивали в ней всевозможные гонки — на машинах, мотоциклах и даже сохранившихся кое-где деревенских бричках. Именно здесь Рэй впервые заглянул в лицо смерти — когда студентом мчался на переднем сиденье «понтиака», которым правил вдребезги пьяный Бобби Ли Уэст. Состязание на скорость с еще менее трезвым Дугой Террингом закончилось победой Уэста, и после финиша Рэю едва хватило мужества выбраться из машины: джинсы стали мокрыми вовсе не от пота. Год спустя Бобби Ли разогнал «понтиак» до ста сорока миль в час, вылетел с дорожного полотна и погиб, врезавшись в дерево.
   В самом начале длинного спуска Рэй нажал на газ. Стрелки часов показывали почти три ночи, жителям округа Форд снились сладкие сны.
   Элмер Конвей так и продолжал бы безмятежно спать, если бы комар не осмелился дерзко вонзить свой хоботок в нежную кожу под мочкой его уха. Пришлепнув ладонью докучливое насекомое, Элмер открыл глаза, увидел быстро приближающийся свет фар и включил радар. Догнать верткую спортивную модель удалось только к концу третьей мили. Для его профессиональной чести это было оскорблением.
   Рэй совершил грубую ошибку: ему не следовало выходить из «ауди». К такой предупредительности дорожная полиция не готова.
   — Замри, приятель!— вскинув табельный «магнум», рявкнул Элмер.
   — Спокойно, спокойно,— проговорил Рэй и поднял руки.
   — Отойди от машины!— Стволом пистолета полисмен указал на двойную разделительную линию.
   — Без проблем, сэр.
   — Имя?
   — Рэй Этли, сын судьи Этли. Может, все-таки опустите оружие?
   Поколебавшись, Элмер сменил гнев на милость: теперь дуло «магнума» смотрело Рэю не в лоб, а в живот.
   — Номерной знак штата Виргиния, а?
   — Видите ли, я там живу.
   — И туда же направляетесь?
   — Да, сэр.
   — Почему так спешите?
   — Сам не знаю, я…
   — Прибор засек девяносто восемь миль в час.
   — Мне искренне жаль, сэр.
   — Ему искренне жаль, надо же.— Элмер сделал шаг вперед.
   Рэй напрочь забыл об измазанном кровью пальце, а про небольшую резаную рану на колене вообще не знал. Полисмен направил на Рэя луч фонарика.
   — Почему вы в крови?
   Сколь-нибудь удовлетворительного ответа на этот вопрос у Рэя не было. Чтобы изложить правду, потребовалось бы не меньше часа. Короткое объяснение лишь осложнило бы ситуацию.
   — Не знаю,— пожал плечами он.
   — Что в машине?
   — Ничего особенного.
   — Разумеется.
   Сцепив запястья Рэя наручниками, Элмер втолкнул его на заднее сиденье патрульного «форда», затем направился к «ауди», распахнул дверцу и осмотрел кабину. Вернулся, сел за руль, не повернув головы, спросил:
   — Зачем вам ствол?
   Перед тем как выйти из машины, Рэй попытался засунуть револьвер под пассажирское кресло. Удалось это, похоже, не до конца.
   — Для самозащиты.
   — Разрешение есть?
   — Нет.
   По рации Элмер связался с дежурным и обстоятельно доложил о задержании. Заканчивался рапорт словами «везу его к вам».
   — А что будет с моей «ауди»?— спросил Рэй.
   — Пришлю эвакуатор.
   На бетонное покрытие автострады периодически падали красно-синие отблески мигалки, спидометр показывал восемьдесят миль в час.
   — Могу я позвонить своему адвокату?
   — Нет.
   — Бросьте, офицер. Пустяковое превышение скорости. Он подъедет, внесет залог, и я продолжу путь.
   — Кто ваш адвокат?
   — Гарри Рекс Боннер.
   Элмер хмыкнул, шея его стала багровой.
   — Сукин сын! Развод превратил меня в нищего.
   Откинувшись на спинку, Рэй устало закрыл глаза.
   Тюрьма округа Форд была ему в общем-то знакома. Следуя по коридору за Элмером, Рэй вспомнил, что дважды приходил сюда к безответственным отцам, которые годами отказывались содержать собственных детей. В конце концов судье это надоело, и он отправил всю троицу за решетку. Хейни Моук, надзиратель, по-прежнему восседал в своей каморке, листая истрепанный детектив. Временами он подрабатывал на кладбище, поэтому был прекрасно осведомлен о том, кто из жителей Клэнтона когда и по причине какого недуга оставил сей бренный мир.
   — О, сынок судьи Этли!— Пучеглазое лицо Хейни исказила ухмылка.
   — Так точно, сэр,— вежливо отозвался Рэй.
   — Замечательный был человек твой отец.— Поднявшись, надзиратель обошел Рэя кругом, снял с него наручники.
   Элмер начал заполнять бумаги.
   — Ничего особенного, нарушение правил дорожного движения и отсутствие разрешения на оружие,— грозно, как бы вынося приговор, сказал он.
   — Но ты ведь не запрешь его в камеру?— с упреком проговорил Хейни.
   — Обязательно,— процедил полисмен, и ситуация мгновенно накалилась.
   — Могу я позвонить Гарри Рексу Боннеру?— едва ли не умоляющим голосом обратился к нему Рэй.
   Не сводя с лица тюремщика неприязненного взгляда, Элмер ткнул оттопыренным большим пальцем левой руки в сторону телефона.
   — Свободных мест у меня нет,— брюзгливо уведомил его Хейни.
   — А они когда-нибудь здесь были?
   Рэй торопливо набрал номер. Шел четвертый час утра, звонок явно придется Гарри Рексу не по вкусу. После третьего гудка в трубке послышался голос его очередной супруги.
   — Это Рэй. Ради Бога, извините за беспокойство, мне срочно нужен Гарри.
   — Его нет.
   Странно, подумал Рэй. Шесть часов назад они вместе пили пиво.
   — Но где он может быть?
   За спиной Рэя послышалась раздраженная перебранка: Хейни и Элмер выясняли отношения.
   — У дома судьи Этли,— отчетливо произнесла женщина.
   — Откуда вы знаете?
   — Он только что звонил. Дом горит.
   С Хейни на заднем сиденье, пугая спящий город завываниями сирены, они обогнули площадь. Парой кварталов дальше в небе полыхало зарево.
   — Да сохранит нас Господь,— прошептал тюремщик.
   Редкое событие будоражило Клэнтон так, как пожар. Обе помпы — больше в городе не было — вовсю качали воду, рядом бестолково суетились с десяток добровольцев. На противоположной стороне улицы стояла толпа любопытных горожан.
   Языки пламени уже возносились над крышей. Перешагнув через пожарный рукав, Рэй ступил на газон.
   В нос ударил острый запах бензина.

ГЛАВА 35

   Любовное гнездышко Гарри Рекса оказалось вполне приспособленным для сна. «Будуар» представлял собой длинную и узкую комнатку с паутиной по углам и тусклой лампочкой, что висела под серым сводчатым потолком. Единственное закрашенное, наверное, еще в прошлом веке окно выходило на площадь. Кровать из кованого железа, настоящий музейный экспонат, не имела ни простыней, ни хотя бы одеяла — только матрас. Укладываясь, Рэй пытался не думать о том, какие баталии разворачивались на этом ложе. Мысленно он находился в «Кленовой долине». К моменту, когда рухнула крыша, особняк плотным кольцом окружило полгорода. Рэй спрятался от взоров любопытных на нижней ветви старого платана. Глядя в охваченные пламенем проемы окон, он с тоской размышлял не о банкнотах, не об отцовском бюро или столе орехового дерева, который так любила мать, а о портрете неустрашимо взиравшего на огненную стихию генерала Форреста.
   Всего через три часа, ровно в восемь, Рэй был на ногах. Снизу послышались тяжелые шаги. Через минуту на пороге появился Гарри Рекс.
   — Подъем, пропащая душа. Пора в камеру.
   — Бегство было непреднамеренным.— Элмера и Хейни Рэй просто потерял в толпе.
   — Ты сказал, что не возражаешь против обыска машины?
   — Да.
   — Ну что за глупость. Юрист, называется.— Гарри Рекс достал из-под кровати складной стул, разложил его и сел.
   — Мне нечего скрывать.
   — Тупица. Они выпотрошили твою «ауди» и остались с носом. Пусто.
   — Знаю.
   — Ни одежды, ни сумки, ни даже зубной щетки. Из чего можно понять, что ты всего-навсего отъехал по делам и спешил вернуться домой, как было заявлено Элмеру?
   — Особняк я не поджигал, Гарри.
   — Ты — первый из подозреваемых. Надо же — летит сквозь ночь, не прихватив с собой ничего, хотя бы какой-то мелочи. Старушка Ларримур видела красную «ауди», а потом, через десять минут — хлоп!— подъезжают пожарные. И взял-то тебя самый никчемный в округе коп: превышение скорости, девяносто восемь миль в час. Защищайся, если сумеешь.
   — Я не поджигал.
   — Для чего было выходить из дома в половине третьего ночи?
   — Кто-то разбил камнем окно в прихожей. Я испугался.
   — У тебя была пушка.
   — Мне не хотелось прибегать к оружию. Я предпочел унести ноги.
   — Слишком долго ты прожил на Севере.
   — Я живу не на Севере.
   — Как ты порезался?
   — Убирал осколки.
   — Почему не вызвал полицию?
   — Растерялся. Просто решил уехать домой.
   — А через десять минут после твоего отъезда этот кто-то вылил в особняк канистру бензина и чиркнул спичкой.
   — Не знаю, кто это был.
   — В поджоге я все-таки обвинил бы тебя.
   — Ты не можешь. Ты — мой адвокат.
   — Ошибаешься. Я адвокат «Кленовой долины», которая только что рассталась со своей единственной ценностью.
   — Есть страховка.
   — Есть, однако ты ее не получишь.
   — Почему?
   — Потому что, когда обратишься в компанию, она начнет расследование. Хорошо, ты говоришь, что не поджигал. Верю, но очень сомневаюсь, чтобы тебе поверили другие.
   — Я действительно не поджигал.
   — Тогда кто?
   — Человек, бросивший в окно камень.
   — И кем же он может быть?
   — Не имею представления. Каким-нибудь разочарованным истцом.
   — Блестяще. Сколько, интересно, он ждал, чтобы отомстить? Судья-то умер. Я бы не хотел присутствовать в зале, когда ты станешь рассказывать об этом присяжным.
   — Не знаю, Гарри, не знаю. Клянусь, я не поджигал. К черту страховку!
   — Все несколько сложнее. У тебя лишь половина активов, вторая принадлежит Форресту. Он имеет право востребовать ее через суд.
   Рэй вздохнул, почесал небритый подбородок.
   — Помоги мне, Гарри.
   — Там внизу шериф со следователем. Они намерены задать тебе кое-какие вопросы. Отвечай медленно и говори только правду. Я буду рядом. Пошли.
   — Куда?
   — В комнату для совещаний. Я сам попросил их подъехать. Думаю, тебе лучше убраться из города.
   — Я и пытался.
   — Чушь типа превышения скорости и наличия в машине чужого пистолета будет рассматриваться судом не раньше чем через два месяца. Сейчас проблема гораздо серьезнее.
   — Я не поджигал, Гарри.
   — Ну да, ну да.
   Они вышли из комнатки и по ступеням шаткой лестницы начали спускаться на второй этаж.
   — Кто сейчас в городе шериф?— обернувшись, спросил Рэй.
   — Его зовут Сойер.
   — Приличный человек?
   — Это не имеет значения.
   — Ты знаком с ним?
   — Я занимался разводом его сына.
   Вся обстановка комнаты для совещаний в офисе Гарри Рекса состояла из высоких, от пола до потолка, стеллажей, плотно уставленных толстенными справочниками, и длинного стола. Случайный посетитель мог бы подумать, что хозяин офиса часами работает с юридической литературой. На деле же Гарри Рекс в жизни не раскрыл ни одной из этих книг.
   Сойер и его следователь, маленький нервный итальянец по фамилии Сандрони, держали себя подчеркнуто официально. Итальянцев в северо-восточных районах Миссисипи проживали единицы, и по выговору Сандрони Рэй понял, что тот родом из Дельты. Пока шериф неторопливо пил обжигающе горячий кофе, следователь с озабоченным видом строчил что-то в своем блокноте.
   Пожарных миссис Ларримур вызвала по телефону в два тридцать четыре, через десять или пятнадцать минут после того, как увидела несшуюся по Форс-стрит красную «ауди» Рэя. В два тридцать шесть патрульный офицер Элмер Конвей сообщил дежурному, что пытается догнать какого-то идиота, который мчится на скорости не менее ста миль в час в сторону Днища. Поскольку нарушение скоростного режима было налицо, Сандрони скрупулезнейшим образом выяснил у Рэя все детали его маршрута. Затем Сойер связался со своим заместителем:
   — Садись за руль и езжай от «Кленовой долины» к Днищу, там тебя будет ждать Элмер. Скорость — девяносто восемь. Оттуда позвонишь.
   Звонок раздался через двенадцать минут.
   — Значит, сама дорога отняла у него меньше двенадцати,— деловито бросил следователь.— Подытожим. Некто входит в особняк с емкостью бензина и обильно поливает комнаты горючим, настолько обильно, что, по словам начальника пожарной команды, резкий запах чувствовался даже на проезжей части. На пол летит зажженная спичка, может, не одна — как утверждают пожарные, очагов возгорания было несколько. Затем поджигатель скрывается в ночи. Так, мистер Этли?
   — Мне неизвестно, как действовал поджигатель.
   — А время, затраченное вами на маршрут, указано верно?
   — Я не засекал время.
   — Будем считать — верно.
   — Дальше, дальше,— буркнул с противоположного конца стола Гарри Рекс.
   Дальше следовал мотив преступления. «Кленовая долина» со всем своим содержимым застрахована на сумму в триста восемьдесят тысяч долларов. Опрошенный ранее риэлтор показал, что покупатель собирался заплатить за особняк сто семьдесят пять тысяч.
   — Разница довольно значительная, мистер Этли, не так ли?— осведомился Сандрони.
   — Так.
   — Вы уже поставили в известность страховую компанию?
   — Нет. Намеревался сделать это завтра. Можете не верить, но есть люди, которые по воскресеньям отдыхают,— съязвил Рэй.
   — Черт побери, пожарная машина стоит там до сих пор,— поддержал друга Гарри Рекс.— У нас есть полгода, чтобы оформить необходимые бумаги.
   Щеки Сандрони порозовели, но выпад адвоката остался без внимания.
   — Хорошо. Перейдем к другим подозреваемым.
   Слово «другим» насторожило Рэя. Он вполне убедительно, хотя и с некоторыми опущениями, изложил историю о камне и разбитом окне, о телефонном звонке и требовании неизвестного покинуть дом. Он даже вспомнил про шорохи и стуки в ночь, когда умер судья.
   — Вы слышали более чем достаточно,— на исходе тридцатой минуты разговора непререкаемым тоном заявил Гарри Рекс.
   — Когда вы намерены уехать из города?— спросил Сойер.
   — Я пытался это сделать шесть часов назад.
   — Очень скоро,— вставил адвокат.
   — У нас могут возникнуть новые вопросы.
   — Буду готов ответить на них.
   Проводив шерифа и его спутника до машины, Гарри Рекс вернулся в комнату.
   — Сукин ты сын, Рэй, и, по-моему, отъявленный лжец.

ГЛАВА 36

   Старая пожарная машина, та самая, за которой Рэй с ватагой приятелей бегал в детстве, наконец уехала. Молодой человек в грязной футболке, по-видимому, один из добровольных помощников, скатывал тяжелые, заскорузлые от воды рукава. По улице расползались огромные лужи.
   «Кленовая долина» являла собой жалкое зрелище. Огонь пощадил высокую каминную трубу и кусок прилегавшей к ней стены, все остальное превратилось в груду закопченных обломков. Вместе с Гарри Рексом Рэй обогнул развалины и прошел на задний двор, к изгороди из кустов орешника, где в тени стояли два садовых кресла. Усевшись, оба начали жевать кукурузные лепешки с жутко наперченным мясом.
   — Особняк поджег не я,— безучастно проговорил Рэй.
   — А кто, знаешь?
   — Есть на уме один тип.
   — Имя?
   — Горди Прист.
   — Вот как?
   — Это долгая история.
   Рэй начал издалека, с того, как на кушетке обнаружил мертвого судью, а в шкафу стеллажа — пачки банкнот на сумму в три миллиона долларов. Он перечислял мельчайшие детали и задавал Гарри те же вопросы, ответы на которые долгие недели искал сам. Оба сидели, глядя в дымящиеся руины и не видя их. Перед глазами Гарри Рекса вставали дорога из Клэнтона в Шарлотсвилл, бесчисленные казино Атлантик-Сити, побережье, Паттон Френч и его невольный благодетель Ройбен В. Этли.
   Рэй не умолчал ни о чем. Взлом квартиры, запугивания, покупка «бонанзы». К концу рассказа лоб его покрылся крупными каплями пота. После продолжительной паузы Гарри Рекс спросил:
   — Но зачем было поджигать особняк?
   — Не знаю. Замести следы.
   — Он их не оставлял.
   — Тогда в качестве устрашения.
   — Тебе не стоило все скрывать от меня.
   — Я хотел сохранить деньги. Ты держал когда-нибудь в руках три миллиона наличными? Это возбуждает сильнее, чем секс. Три миллиона! Я чувствовал себя богатым. Душила жадность. В мои планы не входило, чтобы ты, Форрест и наше славное правительство пронюхали что-то о таком состоянии.
   — Как ты думал им распорядиться?
   — Положить в банки: десяток тысяч туда, десяток сюда, без заполнения ненужных бумаг, а года через полтора найти профессионального инвестора. Сейчас мне сорок три, два года спустя деньги были бы отмыты. К пятидесяти сумма выросла бы до шести миллионов, к пятидесяти пяти — до двадцати. Я все спланировал, Гарри Рекс, просчитал все мыслимые варианты.
   — Не кори себя, ты поступил как нормальный человек.
   — Но я не чувствую себя нормальным.
   — Значит, ты — отпетый мошенник?
   — Именно так. Я уже начал перерождаться. Мечтал о хорошем самолете, дорогих машинах. В Шарлотсвилле есть где развернуться. Построил бы загородный клуб, занялся охотой на лис.
   — Охотой на лис?
   — Ага.
   — В шапочке и идиотских бриджах?
   — Верхом, со сворой гончих.
   — Почему именно лисы?
   — А почему нет?
   — Меня больше привлекает дичь.
   — Какая разница? Словом, я неделями разъезжал по округе с тремя мешками банкнот в багажнике.
   — Мог бы оставить их у меня в офисе.
   Дожевав лепешку, Рэй сделал глоток пепси.
   — Считаешь меня идиотом?
   — Нет, счастливчиком. Этот тип был настроен весьма серьезно.
   — Поверишь, я закрывал глаза и видел летящую мне в лоб пулю.
   — Рэй, тебе не в чем себя упрекнуть. Судья не решился включить деньги в завещание. Ты взял их лишь для того, чтобы сберечь его репутацию. За тобой по пятам шел потенциальный убийца, но все обошлось. Счастливчик!
   — Спасибо, Гарри.— Рэй бросил взгляд в сторону добровольца.— А поджог?
   — Разберемся. Я составлю иск, страховая компания проведет дознание. Естественно, что-то они заподозрят. Подождем несколько месяцев. Не заплатят — обратимся в суд, там же, в округе Форд. Им не захочется объясняться с присяжными по поводу особняка досточтимого Ройбена Этли. Я почти уверен: будет достигнут компромисс. Чем-то нам придется пожертвовать, но страховку ты получишь.
   — Скорее бы домой!
   Поднявшись из кресел, они обошли пепелище.
   — С меня достаточно.— Рэй ступил на тротуар.
   «Ауди» катила по Днищу со скоростью ровно пятьдесят пять миль в час. Жизнь постепенно возвращалась в привычное русло. Больше всего Рэя пугала встреча с Форрестом. Наследство обратилось в прах, и объяснить этот факт брату будет очень непросто. По опыту Рэй знал, что самый незначительный сбой в курсе лечения явится для Форреста катастрофой. Пусть пройдет месяц-другой, а потом Гарри Рекс как-нибудь разрешит создавшуюся ситуацию.
   Протягивая пропуск на территорию Алкорн-Виллидж, привратник окинул его удивленным взглядом. Минут пятнадцать Рэй листал журналы в комнате для посетителей. Когда дверь распахнулась и на пороге возникла фигура Оскара Мейва, он сразу понял, что произошло.
   — Форрест ушел еще вчера, ближе к вечеру. Я пытался дозвониться до вас все утро.
   — Я потерял сотовый.
   — Он вышел на прогулку, обычные пять миль за забором. Мы считали, что побег исключен. До сих пор не могу поверить.
   Новость Рэй воспринял со стоическим спокойствием. Форрест бегал из клиник вот уже лет двадцать.
   — Ведь у нас не тюрьма. Процесс реабилитации строится на желании самого пациента.
   — Понимаю.
   — Все шло гладко, ваш брат даже взялся опекать двух подростков. Не знаю, что вдруг взбрело ему в голову.