Губерман Игорь. Гарики предпоследние. Штрихи к портрету (сборник)

словно гнулись и ехали стены:
зря философы преют и тужатся —
в Божьих прихотях нету системы.
 

* * *

 
Покуда все течет и длится,
свет Божий льется неспроста
и на высокие страницы,
и на отхожие места.
 

* * *

 
Как бы ни было зрение остро,
мы всего лишь наивные зрители,
а реальность и видимость – сестры,
но у них очень разны родители.
 

* * *

 
Когда устали мы резвиться
и чужды всякому влечению,
ложится тенями на лица
печать покорности течению.
 

* * *

 
По жизни понял я, что смог,
о духе, разуме и плоти,
а что мне было невдомек —
душа узнает по прилете.
 

* * *

 
На торжествах любой идеи,
шумливо празднуя успех,
различной масти прохиндеи
вздымают знамя выше всех.
 

* * *

 
Дабы не было слово пустым
в помогании душам пропащим,
чтобы стать полноценным святым,
надо грешником быть настоящим.
 

* * *

 
Когда б достало мне отваги
сказать мораль на все века,
сказал бы я: продажа шпаги
немедля тупит сталь клинка.
 

* * *

 
Веря в расцвет человеческой участи,
мы себе искренне врали,
узкие просеки в нашей дремучести —
это круги и спирали.
 

* * *

 
Давно томят меня туманные
соображения о том,
что все иллюзии гуманные —
смешными кажутся потом.
 

* * *

 
Звуков симфония, зарево красок,
тысячи жестов ласкательных —
у одиночества множество масок,
часто весьма привлекательных.
 

* * *

 
От жизни утробной до жизни загробной
обидно плестись по судьбе
низкопробной.
 

* * *

 
Природы пышное убранство
свидетельствует непреложно,
что наше мелкое засранство
ей безразлично и ничтожно.
 

* * *

 
Страх бывает овечий и волчий:
овцы блеют и жмутся гуртом,
волчий страх переносится молча
и становится злобой потом.
 

* * *

 
Прекрасна образованная зрелость,
однако же по прихоти небес
невежество, фантазия и смелость
родили много более чудес.
 

* * *

 
Сценарист, режиссер и диспетчер,
Бог жестокого полон азарта,
и, лишь выдохшись, жизни под вечер,
мы свободны, как битая карта.
 

* * *

 
При Творце с его замашками,
как бы милостив Он ни был,
мир однажды вверх тормашками
все равно взлетит на небо.
 

* * *

 
Одни летят Венеру посмотреть,
другие завтра с истиной сольются…
На игры наши
молча смотрит смерть
и прочие летающие блюдца.
 

* * *

 
Чувствую угрюмое томление,
глядя, как устроен белый свет,
ведь и мы – природное явление:
чуть помельтешили – и привет.
 

* * *

 
Мне любезен и близок порядок,
чередующий пламя и лед:
у души за подъемом – упадок,
за последним упадком – полет.
 

* * *

 
Киснет вялое жизни течение —
смесь докуки, привычки и долга,
но и смерть – не ахти приключение,
ибо это всерьез и надолго.
 

Птицу видно по полету, а скотину – по помету

 
В череде огорчений и радостей
дни земные ничуть не постылы,
только вид человеческих слабостей
отнимает последние силы.
 

* * *

 
В духе есть соединенности,
неразрывные в их парности, —
как веселость одаренности
и уныние бездарности.
 

* * *

 
Крупного не жажду ничего,
я земное мелкое творение,
из явлений духа моего
мне всего милей пищеварение.
 

* * *

 
Так он мыслить умел глубоко,
что от мудрой его правоты
кисло в женской груди молоко
и бумажные вяли цветы.
 

* * *

 
Умом хотя совсем не Соломоны,
однако же нисколько не калеки,
балбесы, обормоты, охламоны —
отменные бывают человеки.
 

* * *

 
Шалопай, вертопрах и повеса,
когда в игры уже отыграли,
для утехи душевного беса
учат юных уму и морали.
 

* * *

 
Битвы и баталии мои
спутаны концами и началами,
самые жестокие бои
были у меня с однополчанами.
 

* * *

 
Клопы, тараканы и блохи —
да будет их роль не забыта —
свидетели нашей эпохи,
участники нашего быта.
 

* * *

 
Травя домашних насекомых,
совсем не вредных и не злых,
мы травим, в сущности, знакомых,
соседей, близких и родных.
 

* * *

 
Такой останется до смерти
натура дикая моя,
на симфоническом концерте —
и то, бывало, пукал я.
 

* * *

 
Рука фортуны загребает
из неизведанных глубин,
и в оголтелом разъебае
вдруг объявляется раввин.
 

* * *

 
Увы, но все учителя,
чуть оказавшись возле кассы,
выкидывают фортеля
и сотворяют выкрутасы.
 

* * *

 
Жар любви сменить морозами
норовит любой народ:
обосрет, засыпет розами,
а потом – наоборот.
 

* * *

 
Усердия смешная добродетель
поскольку мне природой не дана,
то я весьма поверхностный свидетель
эпохи процветания гавна.
 

* * *

 
Рассказы об экземе и лишае,
о язве и капризах стоматита
текут, почти нисколько не лишая
нас радости живого аппетита.
 

* * *

 
Про загадку факта важного
каждый знает, но молчит:
время жизни в ухе каждого
с разной скоростью журчит.
 

* * *

 
Зима! Крестьянин, торжествуя,
наладил санок легкий бег,
ему кричат: какого хуя,
еще нигде не выпал снег!
 

* * *

 
Есть люди редкого разлива,
у них и мужество – отдельное:
являть, не пряча боязливо,
живое чувство неподдельное.
 

* * *

 
Даже наш суровый век
полноту ничуть не судит:
если славный человек,
пусть его побольше будет.
 

* * *

 
Взор у него остер и хищен,
а рот – немедля станет пастью;
мы оба в жизни что-то ищем,
но очень разное, по счастью.
 

* * *

 
Я ощутил сегодня снова —
так были споры горячи, —
что в нас помимо кровяного
есть и давление мочи.
 

* * *

 
Есть люди с тяжкими кручинами,
они не видны в общей массе,
но чувствуют себя мужчинами
не возле бабы, а при кассе.
 

* * *

 
Тернистый путь к деньгам и власти
всегда лежит через тоннель,
откуда лица блядской масти
легко выходят на панель.
 

* * *

 
Желанье темное и страстное
в любом хоть раз, но шевелилось:
уйти пешком в такое странствие,
чтоб чувство жизни оживилось.
 

* * *

 
От неких лиц не жду хорошего —
они, как язвой, тайно мучимы,
что были круто недоношены,
а после – крепко недоучены.
 

* * *

 
Блажен любой, кто образован;
я восхищался многократно,
как дух у них организован
и фарширован аккуратно.
 

* * *

 
Хочу богатством насладиться
не для покоя и приятства,
а чтобы лично убедиться,
что нету счастья от богатства.
 

* * *

 
Я за умеренную плату —
за двести грамм и колбасу —
иду к себе в ума палату
и, пыль обдув, совет несу.
 

* * *

 
Заранее я знаю о соседе,
в вагоне оказавшемся бок о бок:
дежурное меню в такой беседе —
истории наебов и поебок.
 

* * *

 
Новых мифов нынче много,
личной жажде сообразно
кто-то всуе ищет Бога,
кто-то – общего оргазма.
 

* * *

 
Гуманность волнительным кружевом
окутала быт наших лет:
наружу выходят с оружием
и плачутся в бронежилет.
 

* * *

 
Мы очень прагматично и практично,
весьма рационально мы живем,
и все наши дела идут отлично,
а песни мы – унылые поем.
 

* * *

 
Забавно мне, что поле брани
всех политических страстей
влечет к себе потоки срани
различных видов и мастей.
 

* * *

 
Любую кто собрал коллекцию,
ее холопы и фанаты —
глухую чувствуют эрекцию,
чужие видя экспонаты.
 

* * *

 
Суке, недоноску и бездарности
выдано Творцом для утешения
дьявольское чувство солидарности
и хмельная пена мельтешения.
 

* * *

 
Имеют острые глаза
и мудрецы, и прохиндеи:
они пластичны, как лоза,
когда им виден ствол идеи.
 

* * *

 
Есть люди – их усилия немалы, —
хотящие в награду за усердствие
протиснуться в истории анналы,
хотя бы сквозь анальное отверстие.
 

* * *

 
Кто к жалостным склонен рыданиям
и ранен мельчайшим лишением —
завидует ярким страданиям
и даже высоким крушениям.
 

* * *

 
Кругам идейного актива
легко понять посредством нюха,
что слитный запах коллектива —
отнюдь не есть единство духа.
 

* * *

 
Известно даже медицине
и просто видно трезвым глазом,
что кто романтик, а не циник,
тому запудрить легче разум.
 

* * *

 
Стихает и вянет
мыслительный бум,
на днях колосившийся тучно;
решили, как видно,
властители дум
насиживать яйца беззвучно.
 

* * *

 
В улыбке, жесте, мелкой нотке —
едина личная черта,
есть люди —
видно по походке,
что плохо пахнет изо рта.
 

* * *

 
Везде, где дорожки ковровые,
есть тихие люди живучие —
то ветки сплетают лавровые,
то петлю завяжут при случае.
 

* * *

 
Я тех люблю, что опоздали —
хотя бы раз, но навсегда —
к раздаче, к должности, к медали,
к дележке с запахом стыда.
 

* * *

 
Благословенны лох и лапоть,
себя хотящие сберечь
и вдоль по жизни тихо капать,
а не кипеть и бурно течь.
 

* * *

 
Есть люди —
тоньше нюх, чем у собаки,
они вдыхают запахи и ждут;
едва лишь возникают сучьи знаки,
они уже немедля тут как тут.
 

* * *

 
Не злобы ради, не с похмелья
дурак – орудие судьбы —
стрижет кудрявые деревья
под телеграфные столбы.
 

* * *

 
Гляну что направо, что налево —
все на свете ясно всем вокруг,
так умудрена бывает дева,
истину познав из первых брюк.
 

* * *

 
Мне порою встречаются лица —
поневоле вздохнешь со смущением,
что мечта наша в детях продлиться
так убога своим воплощением.
 

* * *

 
Все же я ценю ханжу
за безудержный размах:
всем Венерам паранджу
он готов надеть на пах.
 

* * *

 
Спокойно плюнь и разотри —
забудь о встрече с этой мразью…
Но что-то хрустнуло внутри,
и день заляпан липкой грязью.
 

* * *

 
Повсюдные растут провинциалы,
накачивая сталь мускулатуры,
чтоб вырезать свои инициалы
на дереве науки и культуры.
 

* * *

 
Глядя пристально, трезво и здраво,
можно много чего насмотреться;
омерзение – тоже забава,
только зябко в душе и на сердце.
 

* * *

 
В себе таит зачатки вредности
и может вспыхнуть, как чума,
слиянный сок душевной бедности
и ярой пылкости ума.
 

* * *

 
По службе жаждал повышения,
смотрел в экран от делать нечего,
а ночью штопал отношения,
в семье сложившиеся вечером.
 

* * *

 
Все вообразимое – и более —
в меру современной технологии
вытворит над нами своеволие
и к нему примкнувшие убогие.
 

* * *

 
Люблю я в личности следы
учительского дарования,
но просвещения плоды
гниют еще до созревания.
 

* * *

 
Своя у каждого таинственность,
и мы вокруг напрасно кружим:
Творец дает лицу единственность,
непостижимую снаружи.
 

* * *

 
Поскольку был мой дом распахнут
любым и всяким людям риска —
я знаю, как живут и пахнут
герои, видимые близко.
 

* * *

 
Тому на свете всё видней,
в ком есть апломб и убеждения;
чем личность мельче, тем крупней
ее глобальные суждения.
 

* * *

 
А наблюдая лица потные
и то, как люди мельтешат,
забавно думать, что животные
нисколько в люди не спешат.
 

* * *

 
Томясь в житейском общем тесте,
вдруг замечаешь тайным взглядом,
что мы живем отнюдь не вместе,
а только около и рядом.
 

* * *

 
Хотя покуда все в порядке,
такая к худу в нас готовность,
что вдруг душа уходит в пятки
и в пах уносится духовность.
 

* * *

 
Я соблюдаю такт и честь
по месту, в коем нахожусь, —
то я кажусь умней, чем есть,
то я умней, чем я кажусь.
 

* * *

 
Рожденные кидаться на врага —
томятся, вырастая, и скучают,
потом их держат быта берега,
где чахнут эти люди и мельчают.
 

* * *

 
Вижу я за годом год
заново и снова,
что поживший идиот —
мягче молодого.
 

* * *

 
О, я отнюдь не слеп и глуп:
везде, где чинно и серьезно,
внутри меня большой тулуп
надет на душу, чтоб не мерзла.
 

* * *

 
Забавные печали нас измучили,
былые сокрушая упования:
не знали мы,
что при благополучии
угрюмее тоска существования.
 

* * *

 
Потоки знания волной
бурлят уже вдоль носоглотки,
поскольку разум бедный мой —
не безразмерные колготки.
 

* * *

 
При спорах тихо я журчу,
чтоб не являлась пена злая;
когда не знаю, то молчу,
или помалкиваю, зная.
 

* * *

 
Хотя уже ушли те времена
и чисто на житейском небосводе,
подонков и мерзавцев имена
в душе моей болят к сырой погоде.
 

* * *

 
Терпя с утра зеркал соседство,
я бормочу себе под нос,
что время – сказочное средство
для выпадения волос.
 

* * *

 
Нет, я умнее стал навряд ли,
но безразличнее – стократ,
и руку жму я всякой падле,
и говорю, что видеть рад.
 

* * *

 
Увы, над этим неуклонно
трудились лучшие умы:
дерьмо сегодня благовонно
намного более, чем мы.
 

* * *

 
К работе азарт у меня —
от опыта жизни простого:
гулять после полного дня
приятней, чем после пустого.
 

* * *

 
Порой дойдешь до обалдения
от жизни кряканья утиного,
и в сон тогда плывут видения,
и все про бегство до единого.
 

* * *

 
Сейчас такая знаний бездна
доступна всякому уму,
что стало спорить бесполезно
и глупо думать самому.
 

* * *

 
Мы сколько ни едим совместной соли,
а в общую не мелемся муку,
у всех национальные мозоли
чувствительны к чужому башмаку.
 

* * *

 
Изрядным будет потрясение,
когда однажды – смех и плач —
везде наступит воскресение,
и с жертвой встретится палач.
 

* * *

 
На всем пути моем тернистом —
давно мы с Богом собеседники;
Он весь играет светом чистым,
но как темны Его посредники!
 

* * *

 
Во мне, безусловном уже старожиле,
колышется страх среди белого дня:
а что, если те, кто меня сторожили,
теперь у котла ожидают меня?
 

* * *

 
Я в поезде – чтоб ноги подышали,
ботинки снял
и с ними спал в соседстве,
а память в лабиринте полушарий
соткала грустный сон
о бедном детстве.
 

* * *

 
Уже я к мотиву запетому
не кинусь, распахнут и счастлив, —
я знаю себя, и поэтому
с людьми я не сух, но опаслив.
 

* * *

 
Случайная встреча на улице с другом,
досуг невеликий – на две сигареты,
но мы холоднее к житейским недугам,
когда наши души случайно согреты.
 

* * *

 
Мне мило все:
игра чужих культур
на шумных площадях земной округи
и дивное различие фактур
у ручек чемодана и подруги.
 

* * *

 
О чем-то говорить я не хочу,
о многом – ядовиты словопрения,
поэтому все чаще я молчу,
в немые погрузившись умозрения.
 

* * *

 
Время сыпется струйкой песка,
мухи памяти дремлют в черниле;
ностальгия – смешная тоска
по тому, что ничуть не ценили.
 

* * *

 
В душе сильнее дух сиротства,
и нам поделать с этим нечего,
когда оплошность или скотство
мы совершаем опрометчиво.
 

* * *

 
Давно уже не верю в пользу споров
и беганья за истиной гурьбой,
я больше почерпнул из разговоров,
которые веду с самим собой.
 

* * *

 
Теперь я только волей случая
знакомых вижу временами,
тяжелый дух благополучия
висит уныло между нами.
 

* * *

 
Семью надо холить и нежить,
особо заботясь о том,
чтоб нелюди, нечисть и нежить
собой не поганили дом.
 

* * *

 
Пребывая в уверенном мнении
обо всем, ибо тесно знаком,
дело славное – в этом затмении
величаво прожить мудаком.
 

* * *

 
В порядочности много неудобства,
что может огорчать и даже злить:
испытываешь приступ юдофобства,
а чувство это – некому излить.
 

* * *

 
То, что я вижу, – омерзительно,
уже на гибельной ступени,
но страшно мне лишь умозрительно,
а чисто чувственно – до фени.
 

* * *

 
Утратил я охоту с неких пор
вершить высоколобый устный блуд,
ведут меня на умный разговор,
как будто на допрос меня ведут.
 

* * *

 
Смешны сегодня страхи предка,
и жизнь вокруг совсем не та:
зло демоническое редко,
а больше – мразь и сволота.
 

* * *

 
Черты похожести типичной
есть у любви, семьи, разлуки —
Творец, лишенный жизни личной,
играет нашими со скуки.
 

* * *

 
Мне кажется, что смутное брожение,
тревогой расползаясь неуемной, —
большое обещает извержение
скопившейся по миру злобы темной.
 

* * *

 
Моей мужицкой сути естество,
чувствительную совесть не колыша,
глухое ощущает торжество,
о праведном возмездии услыша.
 

* * *

 
Если б человеку довелось,
пользуясь успехами прогресса,
как-то ухватить земную ось —
он ее согнет из интереса.
 

* * *

 
Не то чтобы одно сплошное свинство
цвело везде туземно и приблудно,
однако же большое сукинсынство
творится потаенно и прилюдно.
 

* * *

 
Пока не уснешь, из былого
упрямо сочится звучание,
доносится каждое слово
и слышится даже молчание.
 

* * *

 
Алкающим света мужчинам,
духовных высот верхолазам,
в дороге к незримым вершинам
обузой становится разум.
 

* * *

 
Я понял, роясь в мире личном
и наблюдая свой интим,
что не дано сполна постичь нам,
чего от жизни мы хотим.
 

* * *

 
С такой осанкой – чисто лебеди
(и белоснежность поразительна) —
по жизни мне встречались нелюди,
что красота мне подозрительна.
 

* * *

 
Порою встречаюсь я
с мудростью чистой,
ее глубина мне близка и видна,
однако для жизни,
крутой и гавнистой,
она бесполезна и даже вредна.
 

* * *

 
Початый век уму неведом,
и всуе тужится наука,
но стойкость к самым лютым бедам
хотел бы видеть я у внука.
 

* * *

 
Забавно мне,
что время увядания
скукоживает нас весьма непросто,
чертами благородного страдания
то суку наделяя, то прохвоста.
 

* * *

 
Слежу с неослабным вниманием,
как ровно журчат за столом
живые обмены незнанием
и вялым душевным теплом.
 

* * *

 
Только выйдя, еще на пороге,
при любых переменах погоды
ощущаю я токи тревоги,
предваряющей смутные годы.
 

* * *

 
Я верю аргументу, постулату,
гипотезе, идее, доказательству,
но более всего я верю блату,
который возникает по приятельству.
 

* * *

 
Вся беда разве в том,
что творится вовне?
Это вряд ли, ведь было и хуже.
Просто смутное время
клубится во мне,
крася в черное все, что снаружи.
 

* * *

 
Ровесник мой душой уныл
и прозябает в мудрой хмурости,
зато блажен, кто сохранил
в себе остатки юной дурости.
 

* * *

 
Везде, где все несутся впрыть, —
моя незримая граница:
решая, быть или не быть,
я выбрал быть, но сторониться.
 

* * *

 
Судьба у большинства – холмы и сопки,
в ней очень редки скалы или горы,
зато у всех у нас на пятой стопке —
о кручах и вершинах разговоры.
 

* * *

 
Давая вслух оценки фактам,
полезно помнить каждой личности,
что такт ума с душевным тактом —
две очень разные тактичности.
 

* * *

 
Я не боюсь дурного слуха,
не страшно мне плохое мнение,
поскольку слушаю вполуха
и мне противно вдвое менее.
 

* * *

 
Слова пусты, напрасны знаки
и всуе предостережения,
когда подземный дух клоаки
созрел для самовыражения.
 

* * *

 
Мы к житейской приучены стуже,
в нас от ветра и тьмы непроглядной
проступила внутри и снаружи
узловатость лозы виноградной.
 

* * *

 
Мы не знаем хотя ни бельмеса,
как устроены разумы наши,
только разум крутого замеса
мы легко отличаем от каши.
 

* * *

 
Сегодня мания лечения —
почти повсюдный вид недуга,
творят искусные мучения
душа и тело друг для друга.
 

* * *

 
В мире много всякого всего,
надобны ухватка и замашка,
каждый – повар счастья своего,
только подобрать продукты тяжко.
 

* * *

 
Хотя окрестная история
творит судьбе немало хамства,
но личной жизни траектория —
рисунок личного упрямства.
 

* * *

 
Больших умов сижу промеж
и жду с надеждой весть благую,
но в каждой мысли вижу плешь,
а то и лысину нагую.
 

* * *

 
Не знаю в жизни я плачевней,
чем то мгновение в пути,
когда любуешься харчевней,
а внутрь – не на что войти.
 

* * *

 
Я с русской речью так повязан,
любя ее ручьи и реки,
что я по трем порою фразам
судить могу о человеке.
 

* * *

 
Поскольку мы в рутинном быте
к волненьям склонны гомерическим,
то в нем достаточно событий,
равновеликих историческим.
 

* * *

 
Обживая различные страны,
если выпало так по судьбе,
мы сначала их жителям странны,
а чуть позже мы странны себе.
 

* * *

 
Мои греховные уста
в порывах радости и страсти
лобзали разные места
за исключеньем зада власти.
 

* * *

 
Забрать меня в жестокие тиски
еще покуда хвори не полезли,
а приступы беспочвенной тоски —
естественность пожизненной болезни.
 

* * *

 
Найдется ли, кому нас помянуть,
когда про нас забудут даже дети?
Мне кажется, найдется кто-нибудь,
живущий на обочине в кювете.
 

* * *

 
Жизни многих легко наперед
описать, исключая подробности,
человек – это то, что он врет,
во вранье проступают способности.
 

* * *

 
Живя суверенно, живя автономно
и чуждо общественным ломкам,
расходуешь чувства весьма экономно,
но тихо становишься волком.
 

* * *

 
Страсть к телесной чистоте
зря людьми так ценится:
часто моются лишь те,
кто чесаться ленится.
 

* * *

 
Как моралисты ни старались
и ход их мыслей как ни вился,
а хомо сапиенс вульгарис
ни в чем ничуть не изменился.
 

* * *

 
Кипит разруха моровая,
но подрастает поколение,
и торжествует жизнь живая
себе самой на удивление.
 

* * *

 
Любой обязан помнить,
всяк и каждый,
свой тягловый
верша по жизни труд,
что рельсы наши
кончатся однажды,
а после их и вовсе уберут.
 

* * *

 
При проводах на жизненном вокзале —
немногое сказать нам удается,
а всё, что мы, волнуясь, не сказали,
тупой и долгой болью остается.
 

* * *

 
Завершатся однажды и враз
наши подвиги, наше засранство,
и закончится время для нас,
а душе – распахнется пространство.
 

Лучшее духовное питание – это в облаках душой витание

 
Скажи мне, друг и современник, —
уже давно спросить пора:
зачем повсюду столько денег,
а мы сидим без ни хера?
 

* * *

 
Был создан мир Творцом, а значит —
и Божий дух огнем горит
не в тех, кто молится и плачет,
а в тех, кто мыслит и творит.
 

* * *

 
Чтобы наш мятежный дух земной
стиснут был в разумных берегах —
чуть окрепли крылья за спиной,
гири повисают на ногах.
 

* * *

 
Все мои затеи наповал
рубятся фортуной бессердечно;
если б я гробами торговал,
жили бы на свете люди вечно.
 

* * *

 
С душой у нас не все в порядке,
подобны мы слепым и нищим,
а Бог играет с нами в прятки,
грустя, что мы Его не ищем.
 

* * *

 
Ручьи грядущих лет журчат
о том, что не на что надеяться,
и подрастающих внучат
еще помелет та же мельница.
 

* * *

 
Именно пробелы и зазоры,
а не толчея узлов и нитей,
тихо сопрягаются в узоры
истинного кружева событий.
 

* * *

 
Небесный простор пустоты
не то чтоб мешал моей вере,
но если, Господь, это Ты,
то в дождь я не выйду за двери.
 

* * *

 
Всегда был занят я везде —
всерьез, а не слегка —
резьбой по воздуху, воде
и дыму табака.
 

* * *

 
Лень – это борьба, погони, кражи,
мыслей оживленное брожение,
только лень активно будоражит
вялое мое воображение.
 

* * *

 
Если ноет душевный ушиб,
очень давит чужое присутствие,
мне нужней, чтоб вокруг ни души
не толпилось, являя сочувствие.
 

* * *

 
Учился много я, но скверно,
хотя обрывки помню прочно,
и что я знаю, то неверно,
а все, что верно, то неточно.
 

* * *

 
Я в мудрецы хотя не лезу,
но мыслю я башкой кудлатой,
и неглубоких истин бездну
я накопал моей лопатой.
 

* * *

 
Есть между сном и пробуждением
души короткая отрада:
я ощущаю с наслаждением,
что мне вставать еще не надо.
 

* * *

 
Свой собственный мир я устроил
усилием собственных рук,
а всюду, где запись в герои,
хожу стороной и вокруг.
 

* * *

 
Я попадал моим ключом
в такие скважины случайные,
что нынче знаю, что почем,
и мысли все мои – печальные.
 

* * *

 
Угрюмо думал я сегодня,
что в нашей тьме,
грызне, предательстве
вся милость высшая Господня —
в Его безликом невмешательстве.
 

* * *

 
В мире все расписано по нотам,
гаммы эти вовсе не сложны:
служат мысли умных идиотам,
ибо только им они нужны.
 

* * *

 
Когда меня от гибели на дне
лишь тонкая удерживала нить,
мгновение подмигивало мне,
зовя его забавность оценить.
 

* * *

 
Что суета течет впустую,
нам не обидно и не жалко,
активность нашу холостую
огонь бенгальский греет жарко.
 

* * *

 
Затем лишь я друзей бы попросил
хоть капельку здоровья уберечь,
чтоб дольше у души достало сил
на радость от нечастых наших встреч.
 

* * *

 
В небесной синей райской выси
меня тоска бы съела – в ней
метать нельзя и скучно бисер
ввиду отсутствия свиней.
 

* * *

 
Течет покоя зыбь текучая,
и тишь да гладь отсель досель;
идиотизм благополучия
неописуем, как кисель.
 

* * *

 
Мы спорим, низвергаем и бунтуем
в запале сокрушенья и борения,
а после остываем и бинтуем
ожоги от душевного горения.
 

* * *

 
Доволен я житьем-бытьем,
покоем счастлив эфемерным,
и все вокруг идет путем,