Гудкайнд Терри. Второе правило волшебника, или Камень слез (Меч истины - 2)

Кэлен расслабилась и затаила дыхание. Она почувствовала цель! Она почувствовала, когда должна выстрелить. Легко, словно дуновение ветра, стрела сорвалась с тетивы. Казалось, она сама приняла решение. Кэлен ощутила, как распрямился лук, почувствовала удар тетивы о запястье, увидела, как мишень притягивает стрелу, и услышала звук, с которым стрела вонзилась в центр мишени. В следующее мгновение воздух с шумом ворвался в ее легкие. Это было похоже на то, словно она только что дала волю своей магии Исповедницы. Собственно, это и была магия - магия Ричарда. Его слова несли в себе магию. Это было все равно что взглянуть на мир другими глазами. Наваждение кончилось. Мир вернулся на место. Кэлен почти упала в объятия Ричарда. - Это было волшебно! Мишень словно сама нашла меня! - Вот видишь! Я же говорил. Она поцеловала его. - Это не я, это ты сделал. Я только держала лук. Он улыбнулся: - Нет, Кэлен, это твой выстрел. Я только направлял твой разум. В этом и заключается обучение. Попробуй еще раз. Всю свою жизнь Кэлен провела среди волшебников и знала, как они добиваются своего. Точно так же действовал и Ричард. Он говорил так, как говорят волшебники. Это говорил его дар, говорил помимо его желания. Постепенно Ричард умолк. Без его слов достигнуть нужного ощущения оказалось труднее, но тем не менее ей это удавалось. Теперь уже можно было смело утверждать, что Кэлен делает все сама, без его помощи. Это действительно было похоже на состояние предельной собранности. Но как только она начала постигать искусство отрешаться от внешнего мира, Ричард принялся отвлекать ее. Для начала он просто пощекотал ей живот. Слегка улыбнувшись, она запретила себе думать от этом и заставила себя сосредоточиться на том, что должна сделать. Прошел не один час, прежде чем она научилась стрелять, не замечая щекотки. Правда, не каждый раз. Но это было опьяняющее чувство - знать, куда попадет стрела. - Это магия, - говорила она Ричарду. - То, что делаешь, - это самая настоящая магия. - Ничего подобного. Это доступно любому. Воины Чандалена всегда стреляют именно так. Это лишь вопрос тренировки. Все зависит от тебя, а я только направляю твой разум. Если бы ты чаще практиковалась, то додумалась бы до этого еще раньше. То, что тебе незнакомо, - это еще не магия. Кэлен окинула его долгим взглядом: - Что-то мне не верится. Твой выстрел. Давай стреляй, а я тебя пощекочу. - Сначала давай перекусим. И ты еще немного потренируешься. Они вытоптали небольшой пятачок в траве, вроде гнезда, и завалились на спину. Они ели обернутые зеленью лепешки из тавы и изюм, запивая все это водой прямо из бурдюка. Высокая трава защищала от ветра и холода. Потом Кэлен положила голову Ричарду на плечо, и они молча смотрели в небо. Кэлен знала, что он, как и она, размышляет о том, что им предстоит сделать. - Быть может, - нарушил молчание Ричард, - я действительно сумею расщепить сознание, чтобы избежать головных болей. Даркен Рал говорил, что однажды мне это удалось. - Ты с ним говорил? Ты говорил с Даркеном Ралом? - Да. Вообще-то говорил он, а я преимущественно слушал. Он много чего мне сказал, но я ему не поверил. Он говорил, что Джордж Сайфер не был моим отцом. Он говорил, что я расщепил сознание и у что меня есть дар. Он говорил, что меня предали. Вспомнив, как Шота предсказывала, что вы с Зеддом используете против меня магию, я подумал, что предатель - один из вас. Я и представить не мог, что им окажется мой брат. Возможно, если я сумею понять, как мне удалось расщепить сознание, я смогу противостоять головным болям. Не исключено, что именно этому меня собираются научить сестры. Однажды мне это уже удалось, и если я пойму принцип, то мне не понадобится помощь... - Он прикрыл глаза рукой и замолчал, не желая вслух произносить конец фразы. - Кэлен, возможно, у меня нет никакого дара. Может, это всего лишь Первое Правило Волшебника. - О чем это ты? - Зедд говорил нам, что большая часть того, во что люди верят, - неправда. Первое Правило заставляет тебя верить во что-то либо потому, что ты хочешь, чтобы это было так, либо потому, что боишься, что так будет. Я боюсь, что у меня окажется дар, и этот страх заставляет меня допустить, что сестры сказали правду. Возможно, у сестер есть причины обманывать меня, и никакого дара у меня нет. - Ричард, неужели ты и впрямь считаешь, что все происшедшее не имеет к этому отношения? Зедд говорил, что у тебя есть дар. Даркен Рал говорил, что у тебя есть дар. Сестры говорили, что у тебя есть дар. И даже Скарлет сказала, что ты обладаешь даром. - Скарлет сама не знала, о чем говорит, сестрам я не доверяю, и неужели ты считаешь, что я поверю хоть одному слову Даркена Рала? - А как же Зедд? Не думаешь ли ты, что и он тебе солгал? Или что он сам не знает, о чем говорит? Ты сам мне сказал, что он умнейший человек из всех, кого ты встречал. Кроме того, он Волшебник первого ранга. Не станешь же ты утверждать, что Волшебник первого ранга неспособен распознать, у кого есть дар, а у кого нет? - Зедд мог ошибаться. Он, конечно, умен, но не всеведущ. Кэлен промолчала, пытаясь понять, почему он так упорно открещивается от своего дара. Она бы хотела, ради его же спокойствия, чтобы все было так, как ему представляется, но он был неправ, и она это знала. - Когда я коснулась тебя своей властью в Народном Дворце, все знали, чем это должно кончиться, и думали, что все пропало. Ты процитировал наизусть Книгу Сочтенных Теней Даркену Ралу, так? - Ричард кивнул. - Я не поверила своим ушам. Откуда ты мог знать, что написано в этой книге? Как ты мог ее выучить? Ричард вздохнул. - Еще в детстве отец показал мне тайник, где он спрятал Книгу Сочтенных Теней. Он рассказал, что ее охранял страшный зверь. Книге, по его словам, предстояло попасть в недобрые руки, и зверь ждал, пока за ней придет новый владелец. Отцу удалось похитить ее. Теперь я знаю, что это должны были быть руки Даркена Рала, но тогда ни ему, ни мне это было неизвестно. Отец сказал, что забрал Книгу, чтобы она не послужила злу. Он опасался, что ее будут искать, и заставил меня выучить ее наизусть. От корки до корки. Он сказал, что я должен запомнить каждое слово, чтобы однажды вернуть знание, заключенное в ней, истинному владельцу. Отец не знал, что истинный владелец Книги - Зедд. Я потратил несколько лет, чтобы запомнить каждое слово. Сам отец никогда в нее не заглядывал и говорил, что только я могу ее выучить. Потом он ее сжег. Мне никогда не забыть того дня, не забыть того сияния, звуков и видений, сопровождавших ее горение. - Магия, - прошептала Кэлен. Он кивнул и снова прикрыл глаза ладонью. - Мой отец пожертвовал жизнью, чтобы спасти Книгу от Даркена Рала. Он был героем. Если бы не он, мы все бы погибли. Кэлен задумалась, не зная, как лучше выразить свою мысль. - Но Зедд говорил, что Книга Сочтенных Теней находилась в Хранилище. Каким образом она попала к твоему отцу? - Этого отец мне не сказал. - Ричард, я родилась и выросла в Эйдиндриле. Немалую часть своей жизни я провела в Хранилище. Это могучая крепость. В далекие времена там жили сотни волшебников, но, когда я была там, их оставалось всего шестеро и среди них не было ни одного Волшебника первого ранга. Проникнуть в Хранилище было нелегко. Я, как и другие Исповедницы, имела туда доступ, ибо должна была изучать книги, хранящиеся там. Но для прочих людей вход в Хранилище был закрыт. Его защищала магия. - Если ты хочешь спросить, как моему отцу удалось туда проникнуть, то я не знаю. Но он был человеком хитроумным и, вероятно, нашел способ. - Если бы Книга просто была в Хранилище - возможно. Волшебники и Исповедницы могли свободно входить и выходить оттуда, а периодически вход ненадолго открывался для всех желающих. Но внутри Хранилища есть места, защищенные гораздо более сильной магией. Туда не могла попасть даже я. Зедд говорил, что Книга Сочтенных Теней - одна из важнейших, если не самая важная из книг, посвященных магии. Он сказал, что хранил ее в особом месте, в личном хранилище Волшебника первого ранга. Оно отделено от общего здания, хотя и является его частью. Я любила гулять по стенам, огораживающим хранилище Великого Волшебника. Оттуда открывался великолепный вид на Эйдиндрил. Но сила заклятий, берегущих хранилище, ощущалась даже там. Они вселяли ужас. Стоило мне сделать лишний шаг, как волосы у меня вставали дыбом и начинали искриться. Тот, кто попытался бы подойти ближе, испытал бы невероятный страх, такой сильный, что у него остановилось бы дыхание. С тех пор как Зедд, еще до нашего с тобой рождения, покинул Срединные Земли, никто не входил в хранилище Великого Волшебника. Некоторые волшебники пытались. У входа в хранилище есть небольшая серебряная пластина. Говорят, что коснуться ее - все равно что коснуться ледяного сердца самого Хранилища. Если магия, заключенная в ней, не узнает тебя, ты не сможешь войти. Касаться ее, не имея в качестве защиты собственной магии, и даже находиться у входа - смертельно опасно. Сколько я себя помню, волшебники пытались проникнуть туда. Они хотели знать, что там хранится. Великий Волшебник ушел, и они хотели по крайней мере составить опись того, что ему принадлежало. Но у них ничего не вышло. Ни один не смог даже положить ладонь на серебряную пластинку. Ричард, если пять волшебников третьего ранга и один - второго не сумели войти туда, как это удалось сделать твоему отцу? Он усмехнулся: - Я бы тоже не прочь знать ответ на этот вопрос. Но я не знаю. У нее на руках было еще одно неопровержимое доказательство. Ей не хотелось лишать Ричарда надежды, но она понимала, что обязана привести его. Истина есть истина. Ричард должен знать истину о себе. - Ричард, Книга Сочтенных Теней была руководством по магии. Это была магическая книга. - Я в этом не сомневаюсь. Я видел, как она горела. Она легонько постучала пальцем по его ладони: - В Хранилище были другие подобные ей книги, но не такие важные. Волшебники разрешали мне иногда листать их. Но когда я пробовала прочесть что-нибудь, хотя бы строчку, происходила странная вещь: я моментально забывала то, о чем только что прочла. Я не могла запомнить ни единого слова. Я начинала читать снова - и с тем же успехом. Волшебники смеялись над моими попытками. Наконец во мне вспыхнуло раздражение, и я спросила у них, в чем дело. Волшебники объяснили мне, что эта книга - руководство по магии и защищена особыми заклятиями, которые сокрыты в определенных словах. Только обладающий даром способен запомнить прочитанное, и чем важнее книга, тем сильнее охраняющие ее заклятия. Даже те шестеро волшебников могли прочесть далеко не все книги из библиотеки, а только наименее важные и лишь благодаря специальной подготовке. А Книга Сочтенных Теней, как я уже говорила, была важнейшей в области магии. Ричард, ты никогда бы не выучил ее наизусть, если бы не обладал даром. Более того, твой отец, видимо, знал об этом, раз доверил такое дело именно тебе. Голова ее по-прежнему лежала у него на плече, и она почувствовала, как изменился ритм его дыхания, когда он осознал значение сказанного. - Ты до сих пор помнишь Книгу Сочтенных Теней, Ричард? - Каждое слово. - Я слышала, как ты пересказывал ее, но не могу вспомнить ни строчки. Магия ключевых слов стерла то, что ты говорил, из моей памяти. Я даже не знаю, как ты воспользовался Книгой, чтобы убить Даркена Рала. - В начале Книги сказано, что если тот, кто хочет открыть шкатулки Одена, слышит ее содержание из чужих уст, в правильности услышанного он может убедиться с помощью Исповедницы. Рал думал, что ты коснулась меня своей магией, и поэтому был уверен, что я говорю правду. Собственно, я и сказал ему правду, но в самом конце опустил один важный момент. В результате он открыл не ту шкатулку, и магия Одена убила его. - Вот видишь? Ты до сих пор помнишь каждое слово. А это значит, что у тебя есть дар. Если мы хотим выбраться из этой ситуации, то прежде всего должны взглянуть правде в глаза, а уж потом думать, что с ней, этой правдой, делать. Любимый, у тебя есть дар. Ты обладаешь магией. Мне очень жаль, но это правда. Ричард тяжело вздохнул. - Я поступал как глупец, не желая признаваться в этом даже самому себе. Таким путем многого не достигнешь. Но твоя любовь открыла мне глаза. Спасибо тебе. - Ты не глупец. Ты тот, кого я люблю. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Она поцеловала его ладонь, а потом они долго молчали, глядя в небеса. Темное холодное небо казалось Кэлен отражением ее души. - Жаль, что тебе не удалось узнать моего отца, - сказал наконец Ричард. Он был очень неординарным человеком. Даже я не знал, до какой степени неординарным. Но я потерял его. - Он помолчал, словно размышляя о чем-то. - А твой отец? Кем он был? - Мужем Исповедницы, - нехотя ответила Кэлен. - Он не был отцом в том смысле, который вкладывают в это слово другие дети. Моя мать коснулась его своей властью, и кроме желания угождать ей для него ничего не существовало. Он обращал на меня внимание только для того, чтобы сделать ей приятное, ведь я была ее дочерью. Он видел во мне лишь приложение к своей госпоже. Ричард сорвал травинку и, задумчиво пожевав ее, спросил: - А кем он был до того, как твоя мать коснулась его? - Королем Галей. Его звали Вайборн Амнелл. Приподнявшись на локте, Ричард удивленно взглянул на нее: - Король? Твой отец был королем? Ее лицо непроизвольно приняло бесстрастное выражение: оно превратилось в маску Исповедницы. - Мой отец был мужем Исповедницы. И более - никем. Когда мама тяжело заболела, он буквально обезумел. В конце концов волшебник и лекарь, которые ухаживали за ней, сказали, что они бессильны противостоять духам, которые призывают ее к себе, и скоро она должна покинуть мир живых. Услышав это, отец издал ужасный вопль и, перерезав себе горло, рухнул мертвым. Ричард посмотрел ей в глаза: - Прости. - Он наклонился и поцеловал ее в лоб. - Прости, Кэлен. - Это было давно. Ричард снова лег на спину и сорвал еще одну травинку. - И все же, учитывая происхождение, ты, наверное, принцесса, королева или что-нибудь в этом роде? Кэлен улыбнулась его представлению о мире, в котором она прожила всю жизнь. - Нет. Я - Мать-Исповедница. Дочь Исповедницы - это дочь Исповедницы, а не дочь своего отца. - Сказав это, Кэлен почувствовала себя неловко. - Отец не виноват, что ее мать коснулась его своей властью. Хочешь, я расскажу тебе о нем? - Конечно. Все-таки ты и его дочь, а я хочу знать о тебе все. Кэлен задумалась на мгновение, не зная, как он воспримет следующие ее слова. - Видишь ли, до того, как моя мать коснулась его своей властью, мой отец был супругом королевы Бернадины. - Твоя мать отняла мужа у другой женщины? Кэлен чувствовала на себе его взгляд: - Все не так, как тебе представляется. Этот брак был скорее политическим соглашением. Мой отец был воином, он был великим полководцем. Он обвенчал свои земли с владениями королевы Бернадины, в результате чего возникла нынешняя Галея. Он сделал это ради своих подданных, ибо под властью единого короля Галея смогла противостоять более могущественным соседям. Королева Бернадина правила мудро, и люди уважали ее. Выходя замуж, она тоже думала не о себе, а о своих подданных. Они с отцом не любили друг друга, но подарили Галее сначала дочь, Цириллу, а потом сына - Гарольда. - Значит, у тебя есть сводные брат и сестра? Она пожала плечами: - Можно сказать и так. Но не в том смысле, какой ты вкладываешь в эти слова. Я - Исповедница, а не узелок в паутине королевской власти. Естественно, я встречалась и с сестрой, и с братом. Они неплохие люди. Цирилла сейчас - королева Галей. Ее мать умерла несколько лет назад. А принц Гарольд командует армией, как когда-то его отец. Они не воспринимают меня как родственницу. Я - Исповедница. Мое дело - магия. - А твоя мать? И вообще, как это все началось? - В то время она только-только стала Матерью-Исповедницей. Ей нужен был сильный мужчина, способный подарить ей здоровую дочь. Она слышала, что королева несчастлива в браке, и решила поговорить с ней. Королева Бернадина честно призналась, что не любит мужа и изменяет ему. Однако она уважала его как воина и как политика и не желала, чтобы моя мать забрала его с помощью магии. Но пока моя мать раздумывала, как быть в такой ситуации, Вайборн застал супругу в постели с любовником. Он чуть ее не убил. Услышав об этом, моя мать вернулась в Галею и решила все проблемы по-своему. У Исповедниц бывает много поводов для опасений, но чересчур вспыльчивый муж не относится к их числу. - Должно быть, трудно жить с человеком, которого не любишь. Она улыбнулась и потерлась лицом о его плечо: - Всю жизнь я была уверена, что у меня никогда не будет любимого человека. Жаль, что моей матери не удалось узнать, как это прекрасно. - А как ты сама относилась к тому, что у тебя такой отец? Кэлен ответила не сразу. - Он казался мне странным. Бесчувственным ко всему, что не касалось моей матери. Она требовала, чтобы он больше времени проводил со мной и учил меня тому, что знает сам. Он выполнял ее требования с удовольствием, но это удовольствие относилось к ней, а не ко мне... А учил он меня тому, что знал лучше всего: войне. Учил тактике и стратегии, учил тому, как можно вырвать победу у превосходящего численностью противника, учил, как выжить и победить, пользуясь собственными мозгами, а не только правилами. Мать иногда наблюдала за нашими занятиями. Отец то и дело посматривал на нее и спрашивал, верно ли он меня учит. Она отвечала ему, что да; я должна была знать о войне все. Мать надеялась, что эти сведения мне никогда не пригодятся, но в случае чего помогут остаться в живых. Отец учил меня, что самое главное качество воина - безжалостность. Он говорил, что не однажды побеждал только потому, что был безжалостен. Он говорил, что страх сильнейшее оружие, и полководец должен уметь посеять страх в сердцах врагов. То, чему он научил меня, действительно мне пригодилось. Я выжила, в то время как другие Исповедницы погибли. Потому что, когда было нужно, я убивала. Отец научил меня не быть слишком разборчивой, когда речь идет о выживании. За это я люблю его и ненавижу одновременно. - Что ж, я благодарен ему за уроки, которые он тебе преподал. В том, что ты сейчас со мной, есть и его заслуга. Кэлен склонила голову, наблюдая за птичкой, удирающей от ворона. - То, чему он меня учил, само по себе не является ужасным. Ужасны те, кто вынуждает нас делать это ради того, чтобы остаться в живых. Отец никогда не вел несправедливых войн. Он вступал в бой только в том случае, если не было другого выхода. И боюсь, нам пора тоже задуматься о том, как выжить. - Ты права, - ответил он, обнимая ее. - Сидя здесь, мы похожи на мишени: мы ждем того, что случится с нами, так же, как они ждут, когда в них вонзится стрела. - А что, по-твоему, мы должны делать? Ричард пожал плечами: - Не знаю. Знаю только, что, сидя здесь, мы рано или поздно получим свою стрелу. Рано или поздно сестры вернутся. Но зачем их ждать? У меня нет ответов на все вопросы, но и бездействием мы ничего не добьемся. Она сунула руки под мышки, чтобы отогреть замерзшие пальцы. - А Зедд? Ричард кивнул: - Если кто-то и знает, что нужно делать, так это Зедд. Мы должны отправляться к нему. - А головные боли? Что, если они обрушатся на тебя по дороге? Что, если они еще усилятся, а Ниссел рядом не будет? Он помрачнел: - Не знаю. Но мы должны попытаться. Это единственный шанс. - Значит, отправляемся немедленно, пока тебе не стало хуже. Нет смысла ждать, пока случится еще что-нибудь. - Да. Но прежде нам нужно сделать еще кое-что. Кое-что важное. Кэлен непонимающе уставилась на него: - Что? - Сыграть свадьбу, - улыбнулся Ричард. - Я никуда не поеду, пока не увижу тебя в том платье, о котором ты мне прожужжала все уши. Кэлен порывисто обняла его: - О, Ричард, оно великолепно! Везелэн шьет его и все время улыбается. Не могу дождаться, когда надену его. Оно тебе обязательно понравится. - Ну уж в этом, моя будущая женушка, я ни капли не сомневаюсь. - Все с нетерпением ждут нашей свадьбы. У Племени Тины это всегда большое событие. Пляски, музыка, песни. Вся деревня будет гулять. Везелэн говорила, что одни приготовления займут не меньше недели. Нам надо только сказать, чтобы начинали. Ричард прижал ее к себе: - Считай, что мы сказали. Она поцеловала его и в этот момент почувствовала, что у него опять начала болеть голова. - Пойдем-ка, - сказала она, поднимаясь. - Постреляем еще, пусть твоя боль успокоится. Они стреляли по очереди, а потом пошли собирать стрелы. Увидев, что одна из ее стрел расщепила предыдущую, которую послал Ричард, Кэлен взвизгнула от восторга. - Стражи в Эйдиндриле позеленеют от ярости, услышав об этом. Им придется вручать почетную ленточку Матери-Исповеднице! Да что там - они позеленеют даже, когда увидят у меня лук! Ричард улыбнулся, выдергивая из мишени стрелы: - Ну, сначала тебе нужно побольше потренироваться. А то вдруг они не поверят на слово и потребуют доказательств. Мы с Савидлином не хотим опозориться. - Внезапно он повернулся к ней: - Погоди, что ты вчера говорила? Вчера ночью, насчет квода, что ты сказала? Рал наложил на них заклятия, против которых Зедд оказался бессилен? Кэлен была слегка удивлена столь неожиданной переменой темы: - Да, его магия не смогла их остановить. - Это потому, что Зедду подвластна лишь Магия Приращения. Большего не дано любому волшебнику, имеющему дар, только Приращение. Даркен Рал не исключение, но он каким-то образом овладел и противоположной Магией Ущерба. Против Магии Ущерба Зедд бессилен. Так же, как и ты, ведь магию Исповедниц создали волшебники. - Кэлен кивнула, нахмурившись, а Ричард спросил: - Тогда как же тебе удалось их убить? - Я призвала Кон Дар, - пожала плечами Кэлен. - Это тоже часть нашей магии, хотя до того момента я даже не знала, как ею пользоваться. Но это как-то связано с яростью. Собственно, Кон Дар и значит "кровавая ярость". - Ты понимаешь, что говоришь? Вывод можно сделать только один: ты применила Магию Ущерба. Иначе как бы тебе удалось уничтожить их? Магия Зедда оказалась бессильна, и твоя тоже, потому что квод был защищен от Магии Приращения. Следовательно, ты обладаешь Магией Ущерба. Но если ваша магия, магия Исповедниц, была создана волшебниками, откуда в ней взяться элементам Магии Ущерба? - Не знаю, - помолчав, ответила Кэлен. - Никогда не задумывалась над этим. Но скорее всего ты прав. Может, когда доберемся до Эйдиндрила, Зедд объяснит нам, в чем тут суть. Ричард с мрачным видом выдернул из мишени очередную стрелу. - Может быть. И все же почему Исповедницам подвластна Магия Ущерба? Морщины у него на лбу стали глубже. - Не удивлюсь, если ответ кроется в той молнии... У Ричарда - дар, у нее - Магия Ущерба... Есть чего испугаться. Кэлен поежилась, но не от холода. Они стреляли весь день, пока не начало темнеть. В конце концов Кэлен выбилась из сил и заявила, что даже ради спасения собственной жизни не выпустит больше ни одной стрелы. Она посоветовала Ричарду еще немного пострелять перед уходом, чтобы хоть ненадолго оттянуть возвращение боли. Наблюдая за ним, она вспомнила, что хотела испытать его умение целиком сосредоточиваться на стрельбе, и встала у него за спиной. - Пора проверить, так ли ты хорошо умеешь стрелять, как говоришь. Когда он поднял лук, она пощекотала его. Ричард засмеялся и передернул плечами - но только после того, как выстрелил. Кэлен попробовала еще раз и с тем же успехом. Ее охватил азарт. Если щекотка не действует, надо придумать что-то другое. Прижавшись к его спине, Кэлен расстегнула ему рубашку. Ее пальцы пробежались по его груди. Под гладкой кожей перекатывались мускулы. Ричард был рядом - теплый, сильный. Родной. Кэлен расстегнула еще несколько пуговиц, и ее рука скользнула к его животу. Ричард продолжал стрелять, но Кэлен уже забыла, что хотела лишь помешать ему. Она поцеловала его в шею. Ричард вздрогнул - но сначала стрела сорвалась с тетивы. Он достал из колчана другую. Кэлен расстегнула последнюю пуговицу, и обе ее руки легли на его обнаженный торс. Ричард остался невозмутим, а ее дыхание, наоборот, участилось. Кэлен твердо решила победить в этой игре. Она крепко прижалась к нему, и рука ее скользнула еще ниже. - Кэлен... - выдохнул Ричард. - Кэлен, это нечестно! Он по-прежнему продолжал натягивать тетиву, но прицелиться не мог: стрела ходила ходуном. Она легонько куснула его за ухо и, поцеловав, шепнула: - А кто говорил, что может отрешиться от всего, что происходит вокруг? Рука ее опускалась все ниже и ниже. - Кэлен, - хриплым голосом повторил Ричард. - Это нечестно... это обман... - Не имеет значения. Таковы были твои собственные слова. Ты уверял, что можешь стрелять при любых обстоятельствах. - Она пощекотала язычком его ухо. - Этого достаточно, любимый? Почему же ты не стреляешь? - Кэлен... - Он задыхался... - Ты обманщица... Кэлен засмеялась низким горловым смехом и легонько сжала пальцы. Ричард судорожно вздохнул и выпустил тетиву. Ясно было, что эту стрелу они никогда не найдут. - Похоже, ты промахнулся, - прошептала Кэлен ему на ухо. Ричард отшвырнул лук и, повернувшись к ней, поцеловал ее. - Обманщица, - повторил он. - Это нечестно... Он отбросил ее длинные волосы и приник теплыми губами к ее шее. Кэлен вздрогнула. Мир внезапно закрутился, и она обнаружила себя лежащей на земле рядом с Ричардом. "Я люблю тебя", - хотела прошептать она, но Ричард закрыл ей рот поцелуем. Руки ее обвились вокруг его шеи. Кэлен едва не задохнулась, но не хотела прерывать поцелуя. Внезапно Ричард вскочил на ноги. В сумерках тускло блеснула сталь. Страсть в глазах Ричарда уступила место магическому гневу Меча Истины. Сверкающее лезвие со свистом рассекло воздух. Ричард стоял в расстегнутой рубахе, и грудь его тяжело вздымалась. - Что случилось? - удивленно спросила Кэлен. - Кто-то идет сюда. Встань за моей спиной. Быстро! Кэлен вскочила на ноги, схватила свой лук и наложила стрелу. Чуть впереди заколыхалась трава. Но причиной тому был не ветер.
   ГЛАВА 12
   Серая пятнистая голова приближалась к ним, то и дело выныривая из густой травы.