Страница:
В этот поздний час коридоры Дворца были тихи и безлюдны. Несмотря на жару, она накинула на плечи короткий голубой плащ из тонкой материи. При мысли о будущем новичке, имеющем мощный дар, ее начинала бить дрожь. Вырос и стал мужчиной! Покачивая головой, она молча шла по длинным ковровым дорожкам вдоль стен, отделанных панелями из вишневого дерева. Она проходила мимо окон, закрытых тяжелыми шторами, мимо столов, на которых стояли вазы с засохшими цветами, мимо изящных светильников. Некоторые окна были открыты. Огни города на таком расстоянии казались серебристой россыпью звезд. Легкий ветерок принес с собой запах тины. Вероятно, скоро отлив, подумала она. Служанки и уборщицы, завидев ее, склонялись в поклонах, но она их едва замечала. И естественно, не знала в лицо. Это было ниже ее достоинства. Вырос. Вырос и стал мужчиной. Лицо ее было темным от гнева. Как это могло случиться? Кто-то допустил серьезную ошибку. Ошибку. Недосмотр. Оплошность. Другого объяснения нет. Служанка, которая, встав на четвереньки, усиленно чистила ковер, едва успела отскочить. - Простите, сестра! Вырос. Даже у ребенка непросто изменить сложившийся образ мышления. А у мужчины? Она опять покачала головой. Вырос. Она в злости щелкнула хлыстом по ноге. От этого звука две служанки, стоявшие неподалеку, вздрогнули и поспешно бухнулись на колени, прикрывая голову руками. Ну что ж, вырос он или не вырос, а ошейник надеть ему придется. А потом будет полный Дворец сестер, которые не спустят с него глаз. Но, даже надев Рада-Хань, он все равно останется взрослым мужчиной. И к тому же Искателем. Его будет тяжело контролировать. Тяжело и опасно. В конце концов, подумала она, с ним всегда может произойти "несчастный случай в процессе обучения". Да и без этого имеющего дар подстерегает множество опасностей. Но если его удастся привлечь на свою сторону или по крайней мере использовать, все беспокойство окупится сторицей. Она вышла в холл. Сначала он показался ей пустым, но потом она заметила у окна девичью фигуру. Девушка стояла в тени и смотрела в окно. Одна из послушниц. Она встала за спиной у девушки и скрестила на груди руки. Послушница не слышала, как она подошла: девушка увлеченно рассматривала ворота. Сестра кашлянула. Девушка обернулась, ойкнула и низко поклонилась. - Прошу прощения, сестра. Я не слышала, как вы вошли. Доброго вам вечера. Она опустила голову, но сестра, уперев кончик хлыста ей в подбородок, заставила ее поднять взгляд. У девушки были большие карие глаза. - Тебя зовут Паша, не так ли? - Да, сестра. Паша Маес. Послушница, третья ступень. Скоро мое посвящение. Я первая в списке. - Первая в списке! - фыркнула сестра. - Самонадеянность, милочка, не пристала и сестрам, не говоря уж о послушницах. Даже третьей ступени. Паша опустила глаза и поклонилась, насколько позволял ей хлыст у подбородка. - Да, сестра. Прошу прощения, сестра. - Что ты здесь делаешь? - Просто смотрю, сестра. Смотрю на звезды. - Смотришь на звезды! А мне показалось, что на ворота. Или я ошибаюсь? Паша сделала очередную попытку уставиться в пол, но хлыст решительно вернул ее голову в прежнее положение. - Нет, сестра, - промямлила она. - Не ошибаетесь. Я смотрела на ворота. Она облизнула пересохшие губы. Губы у нее были полные и очень чувственные. Помолчав, она быстро заговорила: - Я слышала, как девушки говорили... Ну, что три сестры Света покинули Дворец, уже очень давно, и это значит, говорили они, что скоро сюда привезут новичка. Кого-то с даром. Я здесь уже много лет, но ни разу не видела, как привозят новичка. - Она опять облизнула губы. - И я... Мне казалось... Я надеялась... Поскольку я первая в списке... Я думала, мне доверят его воспитывать. Так же всегда бывает перед посвящением. - Она умоляюще сложила руки. - А я очень хочу стать сестрой. Я много училась и много работала. И ждала, все время ждала. А новичков не привозили. Я виновата, сестра, но я просто не могла усидеть на месте. И я... да, я смотрела на ворота, потому что надеялась увидеть, как его привезут. - И ты думаешь, что способна справиться с такой работой? Справиться с новичком? - Да, сестра. Я упражняюсь ежедневно. Она оценивающе поглядела на послушницу. - Вот как? А ну-ка, покажи мне свое умение. Они уставились друг на друга. Внезапно сестра почувствовала, как ее ноги отрываются от земли. Воздушная прослойка была очень плотной. Неплохо. А если возникнет сопротивление? Повинуясь мысленному приказу сестры, в обоих концах холла вспыхнули сгустки огня и устремились к женщинам. Паша не дрогнула. На пути огня встала плотная стена воздуха. Не самая лучшая защита, но Паша быстро исправила свою ошибку. Прежде чем огонь пробил защиту, в воздухе блеснули капли воды. Пламя погасло. Сестра неподвижно висела над полом, даже не пробуя пошевелиться. Она чувствовала, что волшебная сеть держит ее слишком крепко. Она сделала сеть холодной и хрупкой, как лед, а потом разбила. Освободившись, она, в свою очередь, подняла послушницу над полом. Защитные заклинания девушки не смогли разорвать сеть, но частично проникли сквозь нее. Сестра почувствовала, что вновь поднимается в воздух. Паша даже побелела от напряжения. Началась беззвучная битва. Заклинания сталкивались и расходились, сплетались в клубок и искали бреши в защите противника. На протяжении всей схватки обе женщины висели в нескольких дюймах от пола. Наконец сестре надоело затянувшееся состязание. Связав воедино свои и чужие заклятия, она обрушила их на девушку, а сама мягко опустилась на землю. На Пашу навалилась двойная тяжесть. Просто, но эффективно: заставить противника бороться не только с атакующими заклятиями, но и с его собственными, защитными заклинаниями. Против такого приема Паша оказалась бессильна: в курс обучения подобные вещи не входили. Лицо послушницы исказилось, на лбу выступил пот. Она прилагала отчаянные усилия, чтобы освободиться. Ковер в дальнем конце холла обуглился и задымился. Лампы раскачивались из стороны в сторону, грозя сорваться. Паша не сдавалась. С оглушительным треском лопнуло большое зеркало на стене, и одновременно с зеркалом Паша разбила сковавшие ее заклинания. Тяжело дыша, она опустилась на землю. - Я еще не встречалась с такими приемами, сестра, - задыхаясь, сказала Паша. - Это... это же не по правилам. Хлыст снова уперся ей в подбородок. - Правила хороши только в детских играх, а ты уже не ребенок. Сестры часто сталкиваются с ситуациями, которые не предусмотрены никакими правилами. Ты должна быть готова к этому. Если ты будешь упорно следовать чьим-то "правилам", то очень скоро обнаружишь, что висишь на острейшем лезвии. А держать это лезвие будет тот, кто и знать не желает о твоих "правилах". На лице Паши не дрогнул ни один мускул. - Да, сестра. Спасибо, что вы мне его показали. Сестра улыбнулась про себя. У этой девчонки есть характер. Необычное качество для послушницы даже третьей ступени. Она присмотрелась к ней Повнимательнее: мягкие каштановые волосы, большие глаза, полные губы. Мужчинам такие нравятся. Гордая осанка, пышные плечи и бедра, которые неспособно скрыть даже платье послушницы. Хлыст опустился ниже, вдоль шеи Паши, до расстегнутого ворота ее платья. "Вырос и стал мужчиной". - С каких это пор, Паша, - по ровному голосу сестры невозможно было понять, сердится она или нет, - послушницы получили право, надевая платье, застегивать его так, как ты? Паша покраснела. - Простите, сестра. Но ночь такая теплая... Я была здесь одна... То есть думала, что никого рядом нет... Я просто хотела, чтобы ветерок немного остудил мою кожу. - Лицо ее стало пунцовым. - Я вся вспотела. Я никого не хотела оскорбить. Мне очень стыдно. Простите меня. Руки Паши торопливо нашарили пуговицы, но сестра движением хлыста остановила ее. - Такой сотворил тебя Создатель. Не надо стыдиться того, чем Он, в бесконечной мудрости Своей, наградил тебя. Только тот, кто не слишком предан Ему, способен упрекнуть тебя в том, что ты с гордостью демонстрируешь работу Творца во всем ее великолепии. - Почему... Благодарю вас, сестра. Я никогда не смотрела на это с такой стороны. - Она нахмурилась, - А что значит "не слишком предан"? Сестра убрала хлыст. Казалось, она удивлена вопросом. - Те, кто служит Безымянному, дорогая, отнюдь не сидят по углам. Они могут быть повсюду. Даже ты можешь оказаться одной из них. Или я. Паша рухнула на колени и простерла перед собой руки. - Прошу вас, сестра, - взмолилась она, - не говорите такого о себе, даже в шутку. Вы сестра Света и здесь, во Дворце Пророков, мы в безопасности. Сюда не проникнет шепот Безымянного! - В безопасности? - Кончик хлыста заставил Пашу подняться с колен. Только глупец может считать себя в безопасности, даже здесь. Но сестры Света отнюдь не глупы. Они знают, что шепот тьмы слышен повсюду. - Да, сестра. Я буду помнить. - Вспомни об этом, если кто-нибудь станет укорять тем, что Творец создал тебя такой, какая ты есть. Спроси себя, почему он ненавидит то, что создано Его рукой. Ненавидит так же, как ненавидит Его создания Безымянный. - Да, сестра. Благодарю вас... - Паша запнулась. - Вы направили мои мысли в новое русло. Я никогда раньше не думала о Создателе таким образом. - Он ничего не делает без причины. Разве не так? - Что вы хотите сказать? - Ну, например, он сотворил мужчину сильным и крепким. Как, по-твоему, для чего? - Это все знают. Сила дана мужчине для того, чтобы трудиться. Трудиться, чтобы его семья не голодала. Трудиться, чтобы добиться успехов. Трудиться, чтобы Создатель гордился своим творением. А тот, кто ленив, пренебрегает даром Создателя. - А как ты думаешь, зачем Создатель дал тебе твое тело? - Я... я не знаю... не знаю точно... То есть я должна что-то делать, чтобы Он гордился своим творением, но я не знаю, что... Сестра кивнула: - Подумай об этом. Подумай о том, почему ты здесь. Почему ты здесь и сейчас. У каждого из нас свое предназначение. И у сестер Света тоже, не так ли? - О да, сестра. Мы здесь затем, чтобы учить тех, кто имеет дар. Учить их пользоваться им и отличать шепот Безымянного от ласковых слов Творца. - И каким же образом мы это делаем? - Создатель наделил нас колдовским даром, который помогает нам наставлять тех, кто имеет волшебный дар. - Но если Создатель был столь мудр, что наделил тебя способностью к колдовству, не кажется ли тебе, что он с определенной целью дал тебе и твою внешность? Не часть ли это твоего призвания? Не предначертал ли Он, чтобы твоя красота тоже служила Ему? Паша растерянно смотрела на нее. - Я никогда не задумывалась об этом... Но чем мне может помочь моя внешность? Сестра пожала плечами: - Кто может постичь замыслы Творца? Но если Он пожелает, они станут ясны. - Да, сестра, - неуверенно сказала Паша. - Скажи, Паша, когда ты видишь мужчину, которого Создатель наделил приятной внешностью и красивым телом, о чем ты думаешь? Что ты чувствуешь? Паша опять залилась румянцем. - Я... Иногда... Мое сердце начинает биться чаще. И мне... мне это приятно. Я чувствую... желание. Сестра позволила себе слегка улыбнуться: - Этого не нужно стыдиться, моя дорогая. Это желание коснуться того, что создано рукой Творца. Не кажется ли тебе, что Он будет рад, что ты восхищаешься Его работой? Не желает ли Он, чтобы ты насладилась плодами Его трудов? Точно так же и мужчины хотят насладиться твоей красотой и коснуться того, что создал Творец. Преступлением было бы не воспользоваться тем, что Им создано. Паша потупилась. - Я не смотрела на это с такой точки зрения. Вы открыли мне глаза, сестра. Чем больше я узнаю, тем больше остается неизведанного. Я надеюсь когда-нибудь обрести хотя бы половину вашей мудрости, сестра. - Знания приходят к нам в самое разное время, Паша. Уроки, которые дает нам жизнь, как правило, неожиданны. Сегодня ночью ты смотрела в окно, надеясь узнать одно, а узнала совсем другое - и гораздо более важное. Паша благодарно коснулась ее руки. - Спасибо, сестра, что нашли для меня время. Никто из сестер никогда не разговаривал со мной столь откровенно. - То, о чем я тебе говорила, Паша, не входит в курс обучения, принятый во Дворце. Услышав мои слова. Безымянный был бы разгневан, поэтому не забывай их. Обдумай их хорошенько, и рука Творца проявит себя. Ты поймешь, что должна делать, чтобы лучше служить Ему. Если понадобится, ты всегда можешь обратиться ко мне за разъяснениями, но сохрани нашу беседу в тайне. Те, кто внимает шепоту Безымянного, могут оказаться повсюду. Паша сделала книксен: - Да, сестра. Благодарю вас. - Послушнице предстоит пройти много испытаний. Все они разработаны во Дворце и проводятся по определенным правилам. Но последнее испытание, то, которое сделает тебя сестрой Света, - оно особого рода. Для него правил не существует. Новичков очень тяжело направлять. Хотя это отнюдь не значит, что они плохие люди. - Тяжело направлять? - Разумеется. Они приходят сюда, оторванные от привычного образа жизни, и попадают туда, где все им незнакомо. Они могут проявлять непокорность, и тогда с ними очень нелегко справляться. Это происходит оттого, что они боятся. И мы должны отнестись к этому с пониманием и быть терпеливыми. - Боятся? Боятся сестер? И Дворца? - А разве тебе не было страшно, когда ты впервые попала сюда? Хотя бы немного? - Да, может быть - но самую малость. Ведь я мечтала о том, чтобы жить во Дворце. Это было самым большим моим желанием. - А новички - они никогда не мечтали об этом. Их дар представляется им проклятием. Твой дар рос вместе с тобой, он - часть тебя, ты ощущала его с рождения. Но дар волшебника проявляется неожиданно, независимо от желания того, кто им обладает. А Рада-Хань способен буквально воспламенить дар, и это чувство для них непривычно. Оно их пугает. А страх заставляет их сопротивляться. Сопротивляться нам. Твоя работа, работа послушницы третьей ступени, заключается в том, чтобы добиться от них послушания прежде, чем сестры примутся за их обучение. Это необходимо для блага самих будущих волшебников. И вот здесь-то правила чаще всего оказываются бессильны. Ведь новички не подозревают еще ни о каких правилах. Следуя привычным стереотипам, ты рискуешь не справиться. Иногда бывает недостаточно даже ошейника. Ты должна уметь воспользоваться всем, чем наделил тебя Создатель. Ты должна уметь предпринять самые неожиданные шаги, чтобы удержать будущего волшебника в повиновении. В этом заключается последнее, истинное испытание. Те послушницы, которые не выдержат его, будут изгнаны из Дворца. Паша широко раскрыла глаза: - Я никогда об этом не слышала! Сестра пожала плечами: - Значит, наша беседа тебе пригодилась. Я рада, что Творец избрал именно меня, чтобы тебе помочь. Возможно, другие не были достаточно заинтересованы в твоих успехах и кое-что упустили. Если тебя действительно приставят к новому ученику, тебе лучше со всеми вопросами обращаться ко мне. - О, да! Благодарю вас, сестра. Признаюсь, меня беспокоит мысль о том, что обучение новичка может оказаться нелегким. Мне всегда представлялось, что это - приятная обязанность, потому что я считала, что они жаждут знаний... - Все люди разные. Некоторые послушны, как дитя в колыбели. Другим нужно доказывать право руководить ими. В древних хрониках я читала, что иногда дар пробуждается еще до того, как мы отыщем волшебника и наденем ему на шею спасительный Рада-Хань. - Нет! Ведь это ужасные мучения! Внезапно открывшийся дар должен пугать их, особенно когда рядом нет сестер Света. - Несомненно. И страх делает их неуправляемыми, как я уже говорила. В хрониках я прочла даже о случае, когда имеющий дар отказался от первого предложения. Паша в ужасе поднесла ладонь ко рту: - Но... ведь это значит, что... Одна из сестер... Сестра торжественно кивнула: - Такова цена, которую все мы должны быть готовы заплатить. На нас лежит большая ответственность. - Но почему родители не убедили его принять предложение? Сестра наклонилась к ней и понизила голос: - В хрониках сказано, что он уже был взрослым мужчиной. - Взрослым? - Паша недоверчиво поглядела на собеседницу. - Если даже ребенка тяжело наставлять... Что же сказать о взрослом мужчине? Сестра ответила ей многозначительным взглядом: - Мы здесь для того, чтобы служить Создателю. Все, чем Он наделил нас, дано нам именно с этой целью, хотя не всегда можно сказать заранее, что и когда пригодится. Послушница, которая работает с новичком, должна воспользоваться всем, чем Он наделил ее. Ведь ошейника, как я уже говорила, порой недостаточно, а правила частенько бывают бесполезны. - Она помолчала. - Так ты по-прежнему желаешь стать сестрой Света? Даже зная, что тебе может достаться новичок, работать с которым будет неизмеримо труднее, чем с любым обычным воспитанником? - О да! Конечно, сестра! Это испытание будет ниспослано мне самим Творцом, но я докажу, что достойна своего призвания. Я сделаю все, что в моих силах. Я использую все, чему меня учили, и все, чем наделил меня Создатель. Я готова к тому, что мой подопечный будет родом из странных земель, где существуют странные обычаи, к тому, что он будет напуган, к тому, что с ним будет нелегко. И я готова придумать свои собственные правила, чтобы добиться успеха. - Она застенчиво посмотрела на сестру. - А если вы действительно будете мне помогать, то, опираясь на вашу мудрость, я преодолею любые трудности. Сестра с улыбкой кивнула: - Я дала слово и помогу тебе, с чем бы ты ни столкнулась. - Она задумчиво нахмурилась. - Возможно, увидев твою красоту, наш новый ученик узрит за ней красоту самого Создателя. Не исключено, что именно таким способом ты сумеешь указать ему путь к Свету. - Это была бы для меня большая честь, сестра. - В этом, моя дорогая, ты абсолютно права. А теперь ступай к своей наставнице и скажи ей, что у тебя слишком много свободного времени. Пусть с завтрашнего дня подыщет тебе какую-нибудь работу. Скажи ей, что в последнее время ты чересчур часто глядишь в окно. Паша склонила голову и сделала книксен. - Да, сестра, - покорно сказала она. Сестра улыбнулась, поймав ее взгляд: - Я тоже слышала о том, что три сестры отправились на поиски человека с даром. Правда, вернутся они не скоро, но, когда вернутся, я напомню аббатисе, что ты первая в списке и готова к ответственному заданию. Конечно, если сестры действительно кого-нибудь привезут. - О, спасибо, сестра! Спасибо! - Ты красивая девушка, Паша. В тебе воплотилось великое мастерство Создателя. - Благодарю вас. - На сей раз Паша не покраснела. - Благодари Создателя. - Я буду благодарить Его в своих молитвах. Сестра, а до того, как сестры вернутся, не могли бы вы найти время еще раз побеседовать со мной? Помочь получше понять, для чего предназначил меня Создатель. - Если хочешь. - Конечно, хочу. Очень хочу! Она потрепала Пашу по щеке: - Разумеется, моя дорогая, разумеется! А теперь - марш к своей наставнице. Я не люблю, когда будущие сестры не могут найти себе лучшего занятия, чем глядеть в окошко. - Да, сестра. - Паша с улыбкой поклонилась и пошла к двери, но внезапно остановилась и обернулась к сестре. - Сестра... Боюсь, я не знаю вашего имени... - Ступай! Паша вздрогнула. - Да, сестра. Паша торопливо вышла, поправив по пути сбившийся ковер. Сестра смотрела ей вслед, с удовлетворением отметив про себя, какие стройные у девушки ножки и как плавно покачиваются при ходьбе ее бедра. "Вырос и стал мужчиной". Собравшись с мыслями, она продолжила свой путь по Дворцу, спускаясь все ниже и ниже с этажа на этаж. Вскоре деревянные панели на стенах сменились голым камнем, а уютные светильники уступили место чадящим факелам, а когда сестра миновала этажи, отведенные под комнаты для прислуги и мастерские, исчезли и факелы. Она зажгла на ладони огненный шарик и, освещая им дорогу, продолжала спускаться дальше. Здесь, на нижнем уровне Дворца, было холодно и очень пыльно. Дойдя до нужного помещения, она зажгла факел, висящий у входа, и распахнула тяжелую дверь. В маленькой комнате не было ничего, за исключением еще одного факела, вороха соломы и двух волшебников на нем. В воздухе стоял неприятный запах плесени. Когда она вошла, волшебники, пошатываясь, поднялись на ноги. Оба были в длинных балахонах, указывающих на их высокий ранг. Волшебники глупо улыбались и, судя по всему, были в стельку пьяны. Решили отпраздновать свою. последнюю ночь во Дворце, с раздражением подумала она. Последнюю ночь в обществе сестер Света. Последнюю ночь с Рада-Хань на шее. Эти двое попали во Дворец еще мальчишками и почти в одно и то же время. С тех пор они стали друзьями. Сэм Вебер был невысок, у него было простое открытое лицо, светлые курчавые волосы и мягкий спокойный взгляд. По сравнению с остальными чертами лица его подбородок казался излишне крупным. Второй, Невилл Рэнсон, был повыше, волосы имел черные, всегда стриг их коротко и старался следить за прической. Он носил короткую, аккуратную бородку, в которой уже начала пробиваться седина. Глаза у него были почти такие же темные, как волосы, а черты лица - более жесткие, чем у товарища. "Я всегда говорила, что он будет красивым мужчиной", - глядя на Рэнсона, подумала сестра. Когда-то, давным-давно, его, еще ребенка, доверили воспитывать именно ей, тогда послушнице. Это было ее последнее испытание перед тем, как стать сестрой. Волшебник Рэнсон взмахнул рукой и попытался отвесить поклон, но едва не упал. Восстановив равновесие, он широко улыбнулся, отчего сразу стал похож на мальчишку, несмотря на возраст и седину в бороде. - Доброго вам вечера, сестра... - начал он, но договорить не успел: она изо всех сил ударила его хлыстом по подбородку. Хрустнула кость. Невилл с воплем повалился на пол. - Я же говорила, - прошипела она сквозь стиснутые зубы, - никогда не произноси вслух мое имя, если мы не одни. То, что ты пьян, ничего не меняет. Вебер окаменел. Его лицо побледнело, улыбка пропала. Рэнсон корчился на полу, закрывая руками лицо. Кровь текла между пальцами и капала на одежду. К щекам Вебера вновь прилила кровь. - Как вы смеете?! Мы прошли все испытания! Мы - волшебники! Она освободила силу, заключенную в Рада-Хань. Заклинание отбросило Вебера к стене, и ошейник прилип к ней, словно гвоздь к магниту. - Прошли испытания! - взвизгнула сестра. - Прошли испытания! Вам предстоит еще главное испытание - мое! - Она увеличивала боль, причиняемую Рада-Хань, до тех пор, пока Вебер не начал корчиться в агонии. - Так-то вы обращаетесь к сестре! Так-то показываете свое уважение! Она ослабила хватку, и Вебер повалился на пол. Вскрикнув от боли, он с усилием встал на колени. - Простите, сестра, - забормотал он хриплым голосом. - Я не хотел быть непочтительным. Это лишь оттого, что я выпил лишнего. Простите, сестра! Пожалуйста! Уперев кулаки в бока, она смотрела на него. Потом кончиком хлыста указала на Рэнсона: - Исцели его. И побыстрее. Я пришла предложить вам последнее испытание, а не смотреть, как он скулит, получив единственный легкий шлепок. Вебер склонился над другом и осторожно перевернул его на спину. - Все хорошо. Невилл, - приговаривал он. - Я помогу тебе. Лежи спокойно. Сэм мягко развел руки товарища и коснулся пальцами разбитого подбородка. Не переставая бормотать заклинания, он принялся за исцеление. Это продолжалось недолго: Вебер был талантливым целителем. Потом он помог Рэнсону сесть и вытер ему лицо пучком соломы. Невилл поднялся на ноги. Глаза его горели, но говорить он старался спокойно: - Прошу прощения, сестра. Что вы от нас хотите? Вебер встал рядом с ним: - Мы выполнили все требования сестер. Мы свободны. - Свободны? Свободны? Нет, я так не думаю. Или вы забыли наши беседы? Забыли то, что говорила вам я? А может, вы надеялись, что я позабуду? Думали просто упорхнуть из Дворца? Свободны, как птички! Как бы не так! Никто еще не покидал Дворец, не повидав сначала меня. Или кого-нибудь из моих людей. Вы знаете, тут все дело в присяге. Отступив на полшага, мужчины переглянулись. - Если вы позволите нам уйти, - учтиво сказал Вебер, - мы принесем вам любую присягу. - Мне присягу? - Неожиданно голос ее стал очень спокойным. - Нет, мальчики, это присяга не мне. Это присяга Владетелю, и вы это знаете. Волшебники побледнели. - И ее принесет тот, кто пройдет испытание. Только один из вас принесет эту присягу. - Один из нас? - сглотнув, переспросил Рэнсон. - Но почему? Почему только один? - Потому что, - почти шепотом ответила она, - другой умрет. Ему незачем будет присягать. Волшебники вздрогнули и придвинулись ближе друг к другу. - И что это за испытание? - спросил Вебер. - Снимайте балахоны, и мы начнем. Они переглянулись. - Балахоны? - переспросил Рэнсон, непроизвольно подняв перед собой руку. Сейчас? Здесь? Она по очереди оглядела их: - Не стесняйтесь, мальчики. Я множество раз купала вас в пруду. - Но тогда мы были еще детьми, - попытался возразить Рэнсон, - а теперь мы взрослые мужчины. Глаза ее злобно сверкнули. - Не заставляйте меня повторять дважды! Иначе я сожгу их прямо на вас! Вздрогнув, волшебники начали торопливо стаскивать с себя балахоны. Она с подчеркнутым презрением смотрела на мужчин, и под ее взглядом те покраснели от стыда. Сестра встряхнула рукавом, и в руке у нее оказался скальпель. - А теперь к стене. Оба. Они замешкались, и, чтобы поторопить их, она применила силу ошейника. Волшебников отшвырнуло к стене, где они и застыли, опутанные невидимой сетью, не в силах пошевелить даже пальцем. - Прошу вас, сестра, - прошептал Рэнсон, - не убивайте нас. Мы сделаем все. Все, что угодно. - Конечно, сделаете По крайней мере один из вас. Однако мы еще не выяснили, кто же это будет. Так что лучше держи язык за зубами, пока я тебе его не отрезала. Оглядев беспомощных волшебников, она двинулась к Веберу и, приложив скальпель к его груди, сделала два аккуратных надреза, сходящихся внизу, почти у пупка. Обливаясь потом, Вебер стиснул зубы, но не проронил ни звука. Соединив эти два надреза одним поперечным, сестра с помощью скальпеля отделила от тела верхнюю часть треугольника и перешла к Рэнсону. С ним она проделала ту же операцию: два продольных разреза и один поперечный. По лицу его струился пот, смешанный со слезами, но Невилл молчал.